Когда меня ты позовёшь

вот поезд отходящий от перрона
вот я - машу ему рукою вслед
вот ты в окне плацкартного вагона
вот нас с тобою в кадре больше нет
Борис Панкин
Утро выходного дня начинается… да какая разница, хоть до обеда спи, эти дни – настоящий  праздник.
На новой должности по регламенту и договору ненормированный рабочий день: круглосуточная головная боль за тридцать работников, за планы, заказы, графики, за распределение ресурсов. Зарплата, конечно, значительно выросла, но ответственность выматывает.
Женька, хотя нет, теперь Евгений Борисович Хрусталёв, руководитель отдела логистики, аккуратист и умница.
Начало дня для него наступало после тщательного бритья, горячего душа и прочих утренних процедур, включающих питие ароматного кофе за просмотром ежедневника в планшете.
Молодой человек ужасно не любил, когда кто-то или что-то нарушало утренний ритуал тонкой настройки на дневные планы.
И вдруг звонок, в самое неподходящее время. Рука дрогнула, бритва слегка соскользнула. Порез.
– Ну, вот, блин, визитную карточку испортил. Хрусталёв на проводе!
– Жека, братан, выручай! Вопрос жизни и смерти.
– Первая кровь похоже уже пролилась. Ты ранен, убит! Костя, ты что ли, негодный мальчишка? Что у тебя: немцы в городе, инопланетный десант, землетрясение? Изыди, сатана, у меня сегодня вы-ход-ной и невероятные планы на личную жизнь.
– Знаю, понимаю… но тут такое! Короче, женюсь я. И день свадьбы уже назначен.
– Поздравляю, дальше-то что, причём здесь я и мой выходной? Хочешь мне уступить своё счастье? Не, не потяну. Своим бы успеть насладиться.
– Хватит издеваться! Я должен Ирму, невесту, в салон для новобрачных отвезти. Платье, фату, туфли и прочую ритуальную дребедень выбрать нужно.
– Взаймы не дам!
– А-а-а, причём здесь это! Приезжай, срочно. Машину мою возьмёшь, кредитку. Твоя задача –  выполнять её просьбы. Все-все.
– Уже моя, даже так!
– Не ёрничай. Расходы в границах лимита, конечно.
– Это сколько, хотелось бы знать?
– Максимум двадцать. Зелёных, конечно, не деревянных. Это же свадьба, а не детский утренник.
– Не хило! А невеста в курсе размеров бюджета?
– Пока нет. Рассчитываю на твои стратегические способности. Надеюсь, проблем не будет. Ирма – девушка без особенных материальных претензий. Весь этот балаган, точнее, свадьба, скорее моя инициатива. Хочу, чтобы она поняла, что я для неё, нет – не так, что она для меня – самая-самая. Твоя задача – быть консультантом, помощником, гидом.
– И конечно клоуном. Сато чего не едешь?
– Напортачил в последнем проекте. Шеф послал исправлять косяки, иначе задница, иначе глубокая долговая яма. Я же авансом оплату взял, чтобы свадьбу справить. Выручай, дружище!
Как же Евгению не хотелось менять на ходу планы, но отказывать друзьям не принято, да и свадьбы не каждый день.
– Она хоть ничего, невеста-то, хорошенькая, или так себе – простенько, но со вкусом?
– Ирма – изумительная девушка. Только не умри от зависти. Давай бегом, жду.
Услышав адрес и имя невесты, Женька призадумался. Где-то в глубине памяти туманным миражом всплыл тот самый дом, подъезд и скамейка, на которой он когда-то, лет шесть назад, почти до утра просидел с застенчивой сероглазой девчушкой, которая зажгла где-то внутри потребность любить.
Встретил он её в коридоре института. Малышка, по виду совсем школьница, навзрыд ревела. Женька зацепился за неё взглядом. Хрупкая девочка выглядела беспомощной  и трогательной. Юноша  вызвался помочь.
Ему, выпускнику, специалисту с дипломом, почти мужчине, вдруг захотелось успокоить девчонку. Оказалось, что проблема яйца выеденного не стоит. В деканате что-то перепутали, не туда положили документы. Девушке сказали, что в списках поступающих её нет.
Женька быстренько уладил беду и решил проводить новую знакомую, которая была ему благодарна сверх меры. Ту девушку тоже звали Ирма.
Неспешная прогулка по набережной, кафе мороженое. Юноша боялся что-то сделать не так, спугнуть ненароком восхитительное ощущение, разгоняющее кровь и раздающее радость.
Он мечтал продлить свидание как можно дольше.
Так и случилось.
На скамейке у подъезда Женька осмелился взять Ирму за руку. Больше того, она согласилась на вечернее свидание. Романтические воспоминания всколыхнули эмоции, от которых сделалось хорошо и одновременно грустно. Внутри у него что-то сжалось и хрустнуло.
Вдруг это она, та самая Ирма!
В то памятное утро, после очередного расставания с девушкой-мечтой, Ирму он уже, слегка робея, назвал любимой, юноша был взволнован признанием и первым поцелуем, оттого задумчив, рассеян, по причине чего не заметил, как шагнул в раскрытую пасть сантехнического люка. Последствия были трагические: множественные переломы, сотрясение мозга с довольно длительной потерей сознания, стационарное лечение.
Потом были проблемы с поиском новой работы, следом командировка, растянувшаяся почти на полгода, душевные переживания, связанные с потерей здоровья.
Время для объяснения с любимой было безнадёжно упущено. В молодости мы не принимаем потери слишком близко к сердцу: так, значит так.
В новом городе были другие девушки, иные влюблённости, конечно же, поцелуи, романтические свидания и новые признания в любви.
Женька жил легко, беспечно, весело. Девушки запросто появлялись в его жизни и незаметно уходили, не оставляя серьёзного следа в его раненой некогда душе.
Ирму он вспоминал постоянно. Мало того, испытывал неизгладимое чувство вины перед ней. Первая любовь – самая яркая в его жизни. Почему-то Евгений тогда решил, что инвалид с переломанными костями и больной головой никому не нужен.
Но всё это было так давно. Девочке в ту пору было чуть больше семнадцати лет. Ему двадцать четыре. Теперь он для Ирмы совсем не пара: она наверняка расцвела, повзрослела. Обаяние, изящество, женственность украшают теперь уже женщину, а не девочку
Евгений представил её лицо, прекрасное, словно экзотический цветок, и всю-всю-всю, от кончиков пальцев до улыбки и жестов.
Увидев Женьку, Ирма вздрогнула, на автомате поправила причёску, невольным жестом одёрнула платье.
Она явно была смущена.
– Извините, у меня нет возможности беседовать с вами. Сейчас за мной заедет друг жениха. Я спешу по делам.
– Ирма, ты ждёшь меня. Можешь позвонить Косте.
– Евгений, я тебя сразу узнала. Как мир тесен. Не ожидала когда-нибудь ещё тебя встретить. Думаю, ни к чему ворошить неприглядное прошлое.
– А я рад, что это именно ты. Если бы не глаза и голос, не узнал бы наверно. Какой же я дурак, право слово. Прости!
– Зато ты совсем не изменился. Всё такой же мальчишка. Ладно, не будем говорить о грустном. Я теперь невеста. Люблю, любима… очень счастлива. Давай не будем углубляться в воспоминания, а то я заплачу. Мне как-то нехорошо. Не вовремя ты появился, совсем некстати.
Пока ехали, говорили обо всём подряд, лишь бы разрядить напряжение. Ирма упорно делала вид, что встреча её нисколько не задела, но села на заднее сиденье с противоположной от Женьки стороны, чтобы лучше его разглядеть.
Эмоциональная память немилосердно терзала душу девушки, навязчиво возвращая в те дни, когда жизнь казалась волшебной сказкой. Первый поцелуй, сбивчивое признание в любви, восторженное ликование от осознания, что наконец-то встретила самого важного в жизни человека.
Ирма в ту ночь не сомкнула глаз. Сколько надежд было связано с любимым, сколько радужных предчувствий. Непонятное томление, сладкие грёзы, мечты о светлом будущем, предвкушение восхитительных событий каждый следующий день.
И такое жестокое разочарование. Любимый даже весточки не подал. Окрылил надеждой и забыл про неё, взял и бросил.
Как же девочка страдала, как болела!
Ирма намеренно непринуждённо рассказывала о забавных романтических эпизодах встреч с Константином, о фасоне и цвете будущего платья, о ремонте в квартире, где после свадьбы предстоит жить молодожёнам, чтобы хотя бы попытаться задеть Женьку, чтобы разбудить в нём ревность.
Пусть видит, что потерял!
Она сама не понимала, зачем ей это нужно. Возможно, уязвлённое самолюбие.
Девушка беззаботно смеялась над проблемами предсвадебных мероприятий, над Костиной растерянностью и неопытностью, которые видела смешными и нелепыми, но уверяла, что именно эти качества в совокупности с преданностью и верностью ей нравятся больше всего.
Казаться счастливой в присутствии Евгения было больно. Слёзные протоки едва сдерживали давление.
Ирма незаметно дула на глаза, остужала лицо движением ладоней, сжимала губы, чтобы не показать клокочущее возбуждение.
Зачем он явился именно теперь!
– Не представляешь, как я люблю Костика! Он такой забавный, такой милый.
Женька не мог ни о чём ином думать, кроме того, что по-прежнему любит её.
И не только. Ему захотелось обнять эту девушку до спазмов, до колик внизу живота, до дрожи в коленках.
Ирма заманчиво, соблазнительно до умопомрачения пахла весенней свежестью и фруктовой сладостью одновременно. Наверно это характерная особенность всех на свете невест.
Её волнующие, аппетитно упругие формы, яркий румянец, лихорадочное оживление манили, дразнили, искушали запретными фантазиями.
Евгений едва не мурлыкал от наслаждения, слыша чувственный голос Ирмы. Он даже не догадывался, что её горлышко тоже сжимают спазмы, что впечатлительная невеста едва не задыхается от наплыва воспоминаний, от избытка эмоций, оттого как жестоко судьбой распорядилась жизнь.
Женька представлял, как одной рукой держит Ирму за тонкую талию, другой притягивает кудрявую голову и целует, целует, опьянённый желанием. Увлёкся сладострастными видениями настолько, что едва не столкнулся на перекрёстке со встречной машиной, выехав на красный сигнал светофора.
Ирма ойкнула, – внимательнее, Женечка. Невесту везёшь.
Женька прижался к обочине, отдышался и повернулся к спутнице.
Ирма смотрела на него с налётом томности в серых глазах, как бывает при взгляде на объект обожания.
Поединок взглядов продолжался минут пять, может быть дольше. У Женьки слезились глаза. Ирма дрожала, но выдержала испытание прошлым.
О чём она думает! Интересно, смог бы он сделать Ирму счастливой, если бы не травма?
Глупее мыслей о чужой невесте придумать невозможно.
Женька чувствовал себя неудачником, предателем. Ведь жизнь могла сложиться иначе.
Могла.
Если бы не проявил слабость.
За счастье нужно бороться. Ирма могла быть его женой, а не избранницей друга.
В бутике они долго с энтузиазмом выбирали свадебные аксессуары, подвенечное платье. Ирма вела себя несколько странно, можно сказать фривольно.
Женьке показалось, что она кокетничает, разжигает в нём былую страсть.
Да нет же – не показалось. Так и есть!
Невеста кружилась в нарядах, словно танцевала менуэт, игриво посылала целыми букетами воздушные поцелуи, раскраснелась. Потом увлеклась, начала странным образом шалить.
Ирма без стеснения, нарочито дразня, демонстрировала Женьке интимное бельё с легкомысленными кружавчиками, словно именно он и есть жених.
Мужчина заворожено смотрел на нескромное феерическое представление, не понимая, как поступить, что думать о причине интимного розыгрыша.
На мгновение он почувствовал себя прежним Женькой, который признанием в любви застолбил за собой эксклюзивное право прикасаться к этой ослепительной красоте, дышать ей, восторгаться. И конечно распоряжаться.
Но ведь Костя – друг. Ирма – его невеста. Нельзя грязными руками и похотливыми грёзами осквернять алтарь целомудрия. Нельзя даже мысленно прикасаться к невесте!
Однако смотрел Женька на Ирму так, словно хотел проглотить целиком.
– Как же повезло твоему будущему мужу. Я ему так завидую.
– Кажется, у меня соринка в глаз попала. Зайду в дамскую комнату, умоюсь, – дрожащим голосом сообщила Ирма, старательно отворачивая лицо.
После салона они сидели в кафе, пили ароматный кофе, ели пирожные.
Женька не заметил, как подсел к чужой невесте, как слизнул крем с её сладких губ, как впился в них совсем не целомудренным поцелуем, как утонул в беспамятстве от избытка эмоций, захлебнувшись девятым валом греховного сладострастия, как их обоих накрыло с головой туманом греховного наслаждения.
Отрезвил ветреную парочку неожиданный звонок от Костика, который извинялся перед Ирмой и Женькой, сообщил, что не сможет приехать домой ещё два-три дня. Костя послал жениху десятка два снимков танцующей в свадебных нарядах невесты, думая – как же это здорово, иметь в запасе несколько дней.
Новоиспечённые любовники, не сговариваясь, сплели руки, и пошли к машине.
По дороге купили две бутылки вина, закуску, цветы.
Женька удивился, как легко Ирма согласилась лечь с ним в постель. Всё, о чём бы он ни задумался в этот день, исполнялось в ту же минуту. Он был счастлив.
Женька грезил, как вёдёт Ирму под венец, как гладит оплодотворённый животик (беременность, дети – символы исключительной принадлежности женщины мужчине), как держит на руках маленькую дочурку.
До вина и после него, а потом ещё и ещё был сказочный полёт в страну эротических грёз. Ирма была бесподобной любовницей, исключительно страстной, самой лучшей из всех, с кем Евгению довелось переплетаться телами. Потом любовники долго мылись вдвоём в ванной, в кровати с наслаждением облизывали друг друга.
Ирма, не скупясь, угощала Женьку изысканными эротическими деликатесами, в ответ он дарил любимой похожие ласки, испытав немыслимое наслаждение от её судорожных оргазмов.
Любовники не стыдились наготы, не испытывали неловкости и смущения, разглядывая при ярком свете анатомические подробности желанных тел, принимая порочные позы, дозволяя запретные нежности, отдаваясь, даря и даже насилуя друг друга.
Они нисколько не сожалели о содеянном, хотя понимали, что поступали гадко по отношению к Косте.
Ночь субботы, а затем и воскресенья, пролетела как одно мгновение. Утомлённые любовники лишь под утро угомонились, заснув в объятиях.
Просыпался Женька от ароматного запаха свеже сваренного кофе и близкого присутствия возбуждённой женщины. Ирма колдовала на кухне в наряде первобытной Евы. Женька вновь и вновь чувствовал яростную эрекцию, прижимался к любимой, ласкал.
– Но-но, Евгений Борисович, это лишнее, – совсем другим голосом, с иным настроением, твёрдо объявила Ирма, – пейте кофе и уходите.
– Но ведь мы…
– Что именно! Это была демонстрационная версия, одноразовая рекламная акция.
– Зачем ты так. Мы же любим друг друга.
– Не припомню, чтобы говорила подобное. Ведь я другому отдана и буду век ему верна. Через месяц свадьба. Я люблю Костю и никого кроме него в качестве супруга не рассматриваю. Он настоящий, ты – нет.
– Тогда зачем было устраивать этот балаган! Что, если Костя вдруг узнает, как провела выходные его невеста?
– Во-первых, хотела сравнить тебя и его. Результат не обсуждается, эксклюзивная информация. Выводы можешь сделать сам. Во-вторых, чтобы ты понял, что чувствовала я, когда ты забыл про меня.
Как бы ты не был занят, мог о себе напомнить, проявить интерес, волю.
Я ждала, долго ждала. Ладно, проехали. В-третьих, мне было любопытно, чего именно я могла иметь и насколько мне это необходимо.
– Это была месть?
– Нисколько. Не тешь себя иллюзиями. Благодарю за прекрасно проведённое время. Будем считать, что это был девичник, прощание с холостяцким прошлым. Теперь принято эпатировать. Ты был на высоте. Тем больнее будет падать. Но, запомни – между нами никогда ничего не было. Сон разума, временное помутнение рассудка.
– Мы не предохранялись.
– Наивный мальчишка. У женщин свои секреты. Об этом не беспокойся.
Женька поймал себя на мысли, что не может допустить подобного исхода. Он хотел продолжения, удовлетворения, сатисфакции.
– Ладно, – сказал он Ирме, – женитесь на здоровье, если иначе нельзя. Я всё равно буду тебя любить, буду ждать, когда позовёшь.
– Жди, – кокетливо сказала она, – но не очень-то надейся. Жизнь – не компьютерная игра, в ней нет, и не может быть повторов. Ты свой шанс упустил. Костик – человек ответственный, ему не страшно довериться, чего нельзя ждать от тебя. Прощай навсегда! На свадьбу не приходи, придумай что-нибудь в оправдание.