Азербайджан

Это было уже в те годы, когда Горбачева успешно отстранили от управления нашей страной, поэтому название этой страны снова можно было вслух произносить правильно.

 А точная дата визита пришлась на весну 1997 года. Я так хорошо это помню, потому что тогда как раз случилась самая серьезная для меня ротация в женском коллективе страны.

Две мои подруги (одна из чина концертмейстера группы из четырех человек, а вторая просто хороший человек без титула), уехали на обучение в США, которое обернулось их однозначным переселением на проживание. Я в этой связи уверенно получила то, что мне давно причиталось по законному праву работы. И сама стала этим самым концертмейстером группы. Но по желанию руководительницы сама эта группа претерпела коренную реформу и уменьшилась в составе на одну человекоединицу. Поэтому командовать  по штату мне дозволялось уже только двумя оркестрантками во главе с самой собой.

Так третью персону приняли на работу  тоже из числа былых консерваторок. Но она честно отучилась все годы у Териана. не совершая попыток сбежать от него к Башмету, как поступали другие. Еще одной ее природной особенностью оказалась ее национальность.  А была она, как нормальная ученица Тэриана, армянкой.

Поэтому весть о грядущих вскоре гастролях в Баку она встретила подлинной и откровенной истерикой. Среди смеха и плача понятно четко было только одно...  Она туда ни за что не поедет. Ни под какими предлогами уговорить ее было решительно невозможно.Но сокращать группу уже просто до двух человек, тоже не выход. Кем мне тогда командовать на   концертах?

И опять во мне сработала еврейская кровь, которая помогала им даже Холокост пережить. Я вспомнила про  то, что у меня есть моя родная мама. И она не армянка совсем. Я обратилась к маме с неожиданной  просьбой. Одолжить мне ее паспорт на несколько дней.

 Конечно, лицом они обе оказались далеко не похожи. Да и возраст неудержимо говорил о небольшой разнице лиц. Лет так примерно на 30. Но и армянка тоже лицом никак не походила на актера Мкртчяна, к примеру. Да и еще одна армянка на моей памяти как раз по фамилии Мкртчян, с которой мы вместе учились в консерватории. По иронии судьбы она как раз и сбежала к Башмету от Тэриана. А в первом замужестве стала срочно носить гордую фамилию  Дашковой. Так она тоже никак не походила лицом на классическую армянку, как мы их себе обычно умеем представлять.

 Так удалось взять билеты на самолет туда и обратно на имя моей мамы. Был уговор, что  армянка из оркестра с фамилией Смбулян просто ни разу не покажется на улице в эти дни. И будет только выходить на сцену во время работы.

И полетели в полном составе с паспортом моей мамы в Баку. Здесь на таможне никто особо не искал различий в лицах отлетающих. Так что интереса разница в  паспортах никого не интересовала. Удалось незамеченно пройти паспортный контроль а въезде. Так мы протащили армянку в стан ее врагов национальных.

Нас с почетом поселили в лучшей гостинице города Баку. Но замысел был в том, что     концерт, для которого мы и прилетели,  должен был проходить лично для товарища Алиева через пару дней. Для того и затевалась эта гастроль.

 А до этого события нас пока просто с почетом принимала страна. Но для того, чтобы хоть немного окупить все расходы, нас в  свободные дни было решено отправить с концертом в Гянджи.

По слухам, что до нас доходили, город Гянджи тоже хорошо подготовился к встрече российских гостей. Там был с утра запланирован субботник по озеленению города с нашим участием в нем, потом маленький обед, концерт, и обратно на  поезд в Баку.

Из Баку мы отъезжали в глубокой ночи. К поезду был прицеплен отдельный вагон. чтобы нас никто не тревожил в дороге. И все двери между вагонами были строго закрыты с сургучной пломбой сверху. В каждом купе нас ожидала бутылка с шампанским и тарелка с апельсинами и другими шербетами и сладостями. Там и пахлава тоже нам предлагалась для утоления голода ночью.

 Прямо с утра после скромного завтрака  из пяти всего   блюд, нас отвезли на субботник. Там мы должны были озеленить этот город. Ростки деревьев нас уже ожидали. Ямы для них  тоже уже кто-то вскопал. У каждого саженца стояло по ведру с водой. А мы должны были положить начало новой аллее деревьев. Попутно мы успели посмотреть, что все прежние аллеи уже изрядно засохли. Поэтому мечтать, что там гордо будут расти те заморыши, что лежали у   каждой готовой ямы к посеву, было явно совсем опрометчиво. Но мы старательно пихали в ямки этих заморышей, и поливали их водой из ведра.

После не менее скромного обеда уже не помню из скольких смен  блюд, нас доставили к месту концерта. Там был полный аншлаг из граждан города. Все действие снимало ТВ. Горожане ликовали и засыпали  нас гвоздиками после каждого произведения. У каждого пульта гвоздики лежали стогами. Некоторым из нас там особо везло, и к ним люди бросались хватать их за  ноги после каждой части всех произведений. Их с трудом отводили на место. Армянка усиленно маскировалась, и не лезла вперед.

После триумфа выступления нас обступили репортеры с требованиями дать им интервью о впечатлениях нашего пребывания в городе. Все скромно отказывались делиться своей радостью от пребывания. И вдруг  только одна наша скрипачка осмелела   дать интервью журналистам. Она им гордо и громко сказала. "Дорогие армяне! Я вас всех очень сильно люблю!". Заметьте, что сказавшая это  была просто однозначно русской породы всегда. Можете  ли вы представить после этого текста себе лица всех журналистов из  страны Азербайджан?

Но надо отдать должное встречающей стороне. Они всем на память много подарков вручили. Каждая из нас получила много всего. Нам подарили по паре гобеленовых тапок, металлический чайник для заварки и по пачке азербайджанского  чая. Немного пахлавы и по бутылке портвейна производства страны.

Нас опять доставили к  обратному поезду до Баку. Только в купе  больше шампанского не было.

На следующий день нас ждал концерт с присутствием на нем Гейдара Алиева. Но утро у нас оказалось свободным. Поэтому девы толпами кинулись. Нет! Не в музеи вовсе.  А на рынок  Баку за     новыми сластями в подарок для домашних и близких друзей, которым не посчастливилось весной посетить столицу  Азербайджана. Еще многие ушлые дамы бежали к работницам гостиницы с заказами на их домашнюю выпечку пахлавы, чтобы тоже везти ее  по домам после концерта Алиеву.

Я же вышла на улицу просто с целью прогулки. Мне не приходилось боятся, потому что я не армянка совсем.

 А в помещении, где должен был концерт проходить,мне удалось присутствовать при разговоре пары рабочих сцены. Они успели  мне поведать под страшным секретом, что им всем не слишком хорошо живется в их новой стране. Но про это я узнаю только вечером во время концерта.

 А пришел и час, когда пора было выдвигаться пешим строем обслуживать музыкой население столицы Азербайджана.

Нас подвели к металлоискателям. Но это было  только начало пути на концерт.
Потом мы открывали все футляры, оттуда вынимали настолько все, что и запасные струны в пакетиках для них мы тоже доставали,и их проверяли при нас. На смычках мы откручивали винт, что держит волос в нем, до самого предела. И таким образом смычки тоже проходили отдельную проверку на безопасность Алиева и всей его свиты. Показывали всем канифоль и объясняли ее назначение для исполнения.

Но самую глубокую неприязнь проверяющих вызвал мой фотоаппарат, которой у меня оказался с собой в женской  сумке. Его у меня изъяли мгновенно. И заставили сделать подряд несколько снимков себя лично. Так они проверяли, когда он взорвется вместе со мной у меня в руках. А он...Не взорвался! Пришлось им меня с ним вместе пропустить на этот концерт. Уточню, что армянка Смбулян проходила проверку со своим личным паспортом, так сильно работала служба контроля. Там она явно и засветилась капитально. А проявится это буквально завтра, хоть на  концерт ее после серьезной проверки все же допустили.
 
Концерт состоялся. И наутро мы в обратный путь обрались вместе с пахлавой, тапками, чайниками с заваркой, бастурмой, суджуком, грецкими орехами и гранатами тоже.

И случилась дальше еще сцена в аэропорту. Тоже с проверкой. Внезапно нашу армянку отозвали в сторонку, и отвели в служебное помещение отдельно от нас.
Ситуация сильно накалилась даже в глубинах оркестра.

И тут проявил себя, как настоящий руководитель бабьего стада, наш любимый директор Орловский Яков Петрович.

Он от нас  оторвался серьезно. И пошел в  то отдельное служебное помещение один.
Там он объяснил принимающей стороне, что он никуда не полетит без артистки оркестра. И сел на стул в ожидании решения. Мы уже сильно опаздывали к вылету. Но мы тоже никуда не желали лететь без директора, а заодно и армянки с паспортом моей мамы.

Тогда господа азербайджанцы стали немного быстрей суетиться. Они звонили там по разным телефонам. И внезапно их осенило. Что наша армянка не террористка совсем. И ничего не совершала диверсионного на территории этой державы  ни разу в жизни вообще и за последние несколько лет тоже. И их обоих вдруг отпустили на волю.

 Самолет без нас не стал улетать до Москвы. Поэтому мы успели занять в нем свои кресла.

Так как здесь есть строгое ограничение по количеству изображений, и пропускают только одно на весь текст. Я попробую сюда прилепить. Нет! Снова кто-то не смог угадать с первого раза. Не Алиева вовсе.  А металлический чайник, похожий на тот, что нам подарили в Гяндже после нашей благодарности за душевный прием населению Армении.