Бывшие люди

               
- Что ж ты делаешь, кулёма! - взвился Никиток. - Копчёную ставриду на сковороду мечешь! Ставрида была « поймана « на прилавке гастронома, когда продавщица Надежда отвлеклась за каким - то продуктом, лежавшим у нее за спиной. За Никитком она следила, как только тот в  магазин вошел, его воровские наклонности знала давно, да за всеми разве уследишь?  Вон их, оборвышей, в торговом зале сколько!  Правда, ставрида - то была уже того, и …списанная, но Надежда протёрла каждую рыбёху подсолнечным маслом, - «морепродукт» обрёл товарный вид и утратил частично гнилостный запах. Товар пользовался спросом у этих злыдней по причине никчёмной цены.      
   Надежда царствовала в этом  магазинчике на окраине посёлка: невзрачная такая торговая точка в деревянном балке, «последнем из северян», замок на соплях.   Его «бомбили» пару раз, но когда участковая Дарья, не мудрствуя лукаво, вызвала подмогу и с помощью дружественных ментов и  активистов из общественности   загрузила КАМАЗ окрестными бичами и бомжами   и отправила ценный груз невесть куда, поползновения  в сторону торговой точки прекратились. Хотя, куда из Сибири сослать могут? Только в Сибирь. Тут не лучше, чем в  Пермском крае или в той же Магаданской области, где «есть на карте Магадан, с ним где- то рядом Сусуман».  Одно упоминание сведущих бродяг в дрожь бросает.
   Забыл сказать: подруга Никитка звалась когда - то Зиной. Но после тесного знакомства с распитием дешевой «палёнки» он стал её исключительно «кулёмой»   величать. А как ты иначе назовёшь   немытую, со спутанными волосами, в  одеянии, из грязи слепленном, бывшую бабу, к которой палкой прикасаться западло?      То - то.
   Раньше Никиток проживал в центре города на пустыре, в теплотрассе.    Без особых удобств, но в тепле: на трубы отопления    набросали старых фуфаек, матрацев с помоек - тепло и уютно.
   Магазин, конечно, предел мечтаний: туда без денег не пойдёшь. Добыть копейку можно было, собирая стеклотару. Но на этом поприще существовала жесткая конкуренция, территории с мусорными баками были строго разбиты на зоны влияния, и нарушителей строго наказывали физически.
 На мусорках можно было одеться, а потом напроситься в какой - нибудь магазин, товары разгружать. Только магазины вскорости стали частными, грузчиками были родственники их владельцев, «вольные стрелки», к тому же, доверия не вызывали. Игорь Иртеньев писал ещё в прошлом веке:
Нет, не люблю я этих марсиан:
Они народ, конечно, хамоватый.
К тому  же пьющий, да и вороватый
В отличие от нас, от россиян.
   Но - не всё коту масленица. Люк теплотрассы заварили, на пустыре возвели   четырехэтажное здание   мэрии. Бюрократам стало тесно в, скажем, сорока или пятидесяти кабинетах старого Дома, и они обрели теперь их более сотни! А куда бездомным деваться? Стали их отлавливать и вывозить - а они возвращаются, их вывозят - а они возвращаются…А потом исчезли совсем.
Может, их расстреляли в дикие 90-е?
   Скучно стало на улицах. Не открывается поутру люк на пустыре, не показывается оттуда грязная бичёвская лапа. Нет шумных разборок возле мусорных баков, не слышно победного звона стеклотары…
  На улицах России всегда было множество убогих, калек, попрошаек, канючивших «Подайте, Христа ради»…
  Нынче проскочит мимо обыватель в противоковидной маске, отвернёт от тебя свою физию…Не дай бог, чихнёт кто поблизости - сразу начнётся дезинфекция, дегазация, дезактивация. Шарахаются людишки друг от друга, как враг от злейшего врага. И конца этому раздраю в душах и лицах не видно. Как, впрочем, и лиц  не видать.
«Беги нас пуще всех печалей»…
14.08. 2020