Про закон

 
Опять Исаич отметился. Ездил – ездил, на своём тарантасе, да и влип в историю. А он, ох как не любит всякие истории. Особенно самолично участвовать.

Влип по глупости, хотя человек не глупый. Осторожный он человек. И машину водит по правилам. Бывало, попросишь подвезти на базар там или к тёще, так никогда не откажет. Правда, хрен остановит где не положено. То знак висит, то парковки нет. И кружит, кружит, пока назад не приедет. Выходи! А это там, откуда уехали. Очень аккуратный он водитель. Однако влип. Как кур на сковородку.

Ехал себе мирно, правила соблюдал, пропускал пешеходов, всякое семейство псовых объезжал, зря почём не сигналил, при повороте направо поворотник включал.

Вот этот самый поворот направо, его и подвёл. Стал поворачивать, вдруг – хрясть, правую дверь помял. Там вдоль дороги - железный заборчик имеется. За заборчиком - аптека расположилась. Правильно всё сделано. Это чтоб больные, выползая из аптеки, сразу на дорогу не вываливались. Хороший такой заборчик. Крепкий - даже не погнулся. Петрович варил!

Как положено, по закону, вызывает гаишников. Те быстро приехали. Вмиг протокол составили. Виновных – не нашли. Сам, говорят, ищи. Мы - не сыскной отдел - мы только протоколы составляем. А всякие заборы нас не касаются, поскольку они не ездят за рулём.

Исаич, - в аптеку. Такие сякие меня ваш забор помял. Аптекари в отказ. Не наше, говорят, имущество. Вот, если бы Вы об лекарство какое долбанулись, тогда другое дело. А в подобной ситуации, мы можем помочь только от головной боли. Вон и таблетки имеются. Мерси, у меня другая головная боль. Хлопнул дверью, да и пошёл правду икать.

Искал-искал, долго ходил. И в имущество, и в доротдел и в нотариус, обратно в имущество и в доротдел. Бумаги исписал – собрание сочинений получилось. Кругом - отлуп!

В сердцах, взял ножовку, да спилил часть заборчика. Самый угол только. Чтоб другие не вляпывались. Об общественности позаботился. Помятую дверь, сам выровнял. Сидит – любуется своей работой.

Бах – судебный пристав. Повестка в суд. Так мол и так, Вы - такой сякой, частную собственность оттяпали. Денежки готовьте, да поналичнее, без всяких переводов. И не тяните, а то пеня с пенсии попрёт, аж через край. Вот дела! Как-же так? То вещь бесхозная, а как оторвёшь кусочек, так хозяева вылупляются, как птенцы в инкубаторе. И корми их, почём зря.

Попёрся в суд. Пришёл, дрожит от негодования, вспотел, аж язык отсох. Там бумаги в морду суют, говорят- непонятно что, вроде по-русски говорят, а ничего не поймёшь. Вопросы задают, отвечайте-командуют, а язык то- отсох, даже не шевелится. Сидит, молчит Исаич, как карась, в рыбном магазине. Того и гляди-потрошить начнут. Тут и поговорка вспомнилась: «рыба гниёт с головы, но чистят её с хвоста». Так и ушёл из суда бедолага, морально выжатый, как бельё после стирки.

Сутки-двое проходят, ситуация не меняется. Деньги надо платить, а денег нет. Нет ни у кого денег, даже взаймы. В банке не дают – старый, говорят. В ларьке дают, но процент не подходящий, не только без штанов, без жилья – на улице можно остаться. Дай, думает, зайду к Петровичу. Он всё ж, мужик не пьющий, по судам не болтался, может есть какая заначка.

Приходит,- Петрович дома, только денег нет. Посидели, поболтали, о жизни о политике. Пора и домой, а денег нет. Тут Петровича осеняет, как светлый луч от праздничного салюта. Давай, говорит, тащи ту железякину, что спилил, я взат приварю эту нечисть.

А, и точно. Сам-же строил эт забор! Вот и сделал, как было. Всё стоит на месте, как никто ничего не спиливал. И денег не взял. Без суда, волокиты и бумагопорчи. Частники, морды почесали-почесали, помычали что-то, ещё раз подумали, да и отстали от Исаича. Иск отозвали. А-то! Чего там исковать? Всё на месте.
И ЗАКОН соблюдён.