Фабрика грёз и сновидений

   Выдающийся экономист, Карл Маркс, носил бороду. Не знаю как долго, но нам он известен, как бородатое создание — других изображений вроде не существует. Между тем дело Маркса оказалось совсем не простым. Однажды, утром он проснулся от того, что его борода страшно чесалась. Он посмотрел на себя в зеркало шифоньера и увидел, что борода закрутилась в маленькие косички. Карл, страшно испугался и позвонил своему близкому другу, по совместительству известному  предпринимателю, Фридриху Энгельсу.
— Что делать, Федик?
— Не расстраивайся, Карла. — Я пришлю к тебе свою внучку, Клару Цеткин и она сделает тебе обрезание... африканских косичек.
Сказано сделано. Но именно с этого и начались превращения Маркса. Когда косички обрезали, то выяснилось, что под маской Карла скрывается женщина!

— Ой, шожь нам делать, Карлуша, шо делать, запричитала Клара.
Её непростая судьба была и так тесно переплетена с Карлом. Карл украл у Клары кораллы, а Клара украла у Карла кларнет. До сих пор был не известен конец этой, мутной  истории. Однако вскоре мы вскроем правду.
   По одним сведениям, Маркс после обрезания умер, а по другим принял облик святой Карлы и был принят в женский монастырь. Монастырь располагался в чешском городе. Раньше этот город назывался Карлсбад, но приняв святость обрезания Карла Маркса, был переименован в Карловы Вары.

Карловы Вары, осень 2003 года.
   Мы, с женой отправились отдыхать в Чехию. В ходе тур поездки один день был отведен на Карловы Вары. Собственно смотреть в этом «городе» было совершенно нечего. Минералка из бюветов была совершенно мерзостная на вкус. Единственной достопримечательностью был открытый 50-ти метровый бассейн с горячей минеральной водой. В бассейне плавали туристы, в основном - старые эсэсовцы, по привычке приехавшие на курорт для поправки здоровья, их полуразвалившиеся фрау и русские. Такой был, забавный коктейль из отдыхающих. Эсэсовцы презрительно относились к чехам, но вполне благосклонно к русским.  После водной процедуры делать было нечего и мы, с женой, отправились в местный женский монастырь. Настоятельница провела с нами небольшую экскурсию и привела нас к большой металлической урне для пожертвований, намертво прикреплённой к распятию. Я, без всякого сожаления, опустил в неё 100 евро, вызвав не поддельное восхищение настоятельницы. Тут мне в голову неожиданно пришла дурацкая мысль.
— Как жаль, моя госпожа, что не придётся увидеть монашку Карлу, основательницу монастыря.
Настоятельница как-то странно посмотрела на меня.
— Отчего же? — Я могу организовать пану эту встречу. — Пройдёмте во внутренний дворик.
Мы прошли несколько узких петляющих коридоров с дверями, и вышли в крохотный садик с одним могучим дубом, и скамейкой под ним.
— Posadte se na lavicku, Pane a pocekejte, неожиданно перешла на чешский Настоятельница.
Я просидел на лавочке минут 10-ть. Неожиданно в боковой стене открылась дверца, которую я раньше не заметил. Ко мне подошла монашка в чёрной хламиде - клобуке с явно отвисшей грудью. Она откинула капюшон, и я увидел знакомую по портретам, чёрную с проседью бороду. Все вопросы застряли у меня в глотке.
— Ну что, насмотрелся билать? С жутким акцентом и густым басом произнесла Карла.— Дай закурить.
Я вытащил пачку Marlboro и мы закурили. Я спросил:
— А ты часто выходишь к туристам, Карла?
— Никогда! Сегодня первый и последний раз.
— За что такая честь, Карлуша?
— Ты был знаком и встречался с нашим Господом Богом, с Иисусом Христом. — Давай, Вольдемар, рассказывай про него.
Я пытался сосредоточиться, и задал встречный вопрос
— Тебе о его бытие или о деяниях и апостолах?
— давай с Тайной Вечери, попросил Карла.
— Взамен и ты Карлуша поделишься со мной сокровенной информацией, и я включил ему видеозапись.

Иудея, Иерусалим, Тайная Вечеря — 33-й год нашей эры.
   Вся эта компания во главе с Иисусом была уже в изрядном подпитии. Впрочем, это для них было самым обычным делом. Христос с "братьями" таскался по чужим домам, непрерывно меняя "дислокацию". Там их кормили, поили на халяву, в непогоду - предоставляли кров. Христос держался стойко. Как теперь принято у блатных – держал мазу. Трезво выглядел и Иуда. Остальные апостолы — обычная бомжацкая срань, напились и, как всегда - плели всякую ересь. Я им снова вынес вино и хлеб. Иисус и Иуда о чём-то тихо переговаривались. Иуда заметно нервничал. Я, незаметно, включил смартфон на запись и вставил в уши беспроводные наушники. То, что я услышал, было хуже, чем удар обухом по голове.
— Ты должен сдать меня Первосвященнику.
— Но Учитель, это не возможно, я не стану это делать!
— Кроме тебя некому.— Ты видишь этих придурков?— Кто поверит этой пьяни?
— Ты человек образованный, знаешь латынь, а эти уроды даже подписаться не могут.
— Донос напишешь на иврите, не на арамейском. — Сделай это сегодня, Иуда. — Завтра, чуть свет, отправишься с доносом в храм.— Напишешь, что я собираюсь поднять бунт, стать царём иудейским и освободить народ от рабства, и от тирании Рима. Они тебе дадут 30 серебряных шекелей — это стандартна цена за раба, обязательно их возьми! Ты не должен у них вызывать никаких подозрений.
— Это самоубийство, Учитель!
— Не ссы, мой мальчик. Прокуратор Иудеи не даст казнить меня. Он ненавидит Первосвященника и сделает это в пику ему. Они меня привяжут веревками к кресту, затем выйдет Прокуратор, зачитает помилование и меня, под конвоем выдворят из города, без права въезда — это обычная практика. — Казнят только убийц и нарушивших присягу легионеров, но их всегда не привязывают, а приколачивают к распятию.
— Но зачем тебе это, Учитель?
— Моё послание волею отца моего, Господа Бога, разойдётся по землям Иудейским и прорастет в сердцах людей ростками гнева. Мы сметём с нашей земли римских захватчиков!
— Иди Иуда, пора начинать великие дела! И они расцеловали друг друга.
— Хозяин, подай ещё вина и хлеба, обратился ко мне Иисус — И не забудь на…
Дальше запись обрывалась.
— Где продолжение? Спросил Маркс внимательно глядя мне в глаза.
— Дальше записи нет, ресурс аккумулятора закончился, соврал я.
— Почему ты его не зарядил, падла? Начал звереть Карл. — Где остальные записи, Вольдемар?
— Где я тебе, Карлуша, возьму электросеть в 33 году нашей эры, вскипел я.
— Тогда расскажи своими словами, приутих Карла.
— Хорошо, я расскажу, но вначале ответь на пару моих вопросов.

 Карловы Вары, осень 2003 года (продолжение)
   Своей доставучестью, Маркс реально разозлил меня. Я решил больше не церемониться и послал жену за сливовицей.
— Скажи, Карл, в чём смысл твоего послания «Капитал»? — Это философия, экономика или политика?
— Всё просто, Вован, политики там точно нет, Я всегда был далёк от этого дерьма. — Что касается экономики, то её в мире, как и науки никогда не существовало. — Это чистое, ничем и никем не замутнённое творчество людей, аборигенов этой планеты — полный и наглый пипец.
— Ну а как само происхождение слова, поинтересовался я? Карла рассмеялся.
— Так это просто иностранное слово на мёртвом языке Эллады! — Чтобы придать научный характер любой фантазии идиота, ей, обязательно, присваивают латинское или греческое название.  Экономика – греческое слово (oikos – дом, хозяйство, nomos – правило).— Речь шла просто о правилах ведения домашнего хозяйства — никакой, сука науки.— Вот смотри, возле нас летает обычная муха, как она, по-твоему, называется?
— Ну, муха, неуверенно сказал я.
— Это, по-твоему, Вольдемар. — Для меня и любой домашней хозяйки это тоже муха. А вот для науки это: Arthropoda Tracheata Insecta Diptera, латынью обозвали, гандоны.
— Была муха, как муха, а из неё, сука — целая наука.
— Всё люди придумали, всё это они, падлы, Вольдемар! — Ну а как же, ещё вчера он, онанирующий за роялем недоделок — Эдик, а сегодня такой ученый, такой ученый, доктор наук и профессор, аж страшно всем…мухам и мухарикам.
— Ну и хер с ними, учеными пидарасами, Карла Генрихович. — Если ваш «Капитал» не политика и не экономика, то, что же это такое, философия?
— Всё в мире философия, потому её и нет этой философии, глубокомысленно заметил Маркс. — Вот если всю жизнь ты пишешь одну книгу, главную книгу человечества и, в течение этих десятилетий тебя и твою семью содержит твой друг, немецкий предприниматель Фридрих Энгельс, то любая книга становится философским откровением.
— Рассказывай дальше, Вольдемар, потребовал Карла.

Иудея, Иерусалим, 33-й год нашей эры (завершение).
   На следующее утро пьяная банда во главе с Иисусом вошла через Золотые ворота в Иерусалим и устроила погром в храме. Били всё, что непоподя. Хотя тут и бить было нечего. Разгромили лавки торговцев и набили евреям морды. Тут их и повязали римские легионеры. По сути, это первая известная история еврейских погромов, устроенных своими же евреями. Банду Апостолов вскорости отпустили, признав, что это был пьяный дебош, и назначили штраф.  С Иисусом всё оказалось сложнее и трагичнее.
   Это вообще была огромная трагедия, плоды которой мы пожинаем до сих пор. Выступил Первосвященник и зачитал донос Иуды. Затем он сообщил, что копию этого доноса, скреплённую своей печатью, он отправил почтою, Императору в Рим на храмовом корабле. Дело окончательно проиграно, понял Прокуратор Иудеи, с ненавистью глядя на Первосвященника. Прокуратор был вынужден признать, что Иисус замышлял заговор против Императора.
— Это карается смертной казнью, объявил Пилат Понтийский и велел прибить гвоздями Иисуса к распятию…
   Иуда брёл в полуобморочном состоянии к своему дому.
— Как же так, Учитель? Ты же уверял, что всё будет хорошо и это надо сделать?
Вечером он повесился во дворе своего дома на старом, кизиловом дереве. В доме, на столе лежали 30 серебряных шекелей, летали мухи и лежала записка: «Буд-те вы все прокляты».

Карловы Вары, осень 2003 года (завершение)
— Это всё? Спросил Карлуша.
— Остальное байки о его воскрешении и мои выводы.
— Байки я знаю, а твои выводы мне нужны как зайцу триппер.
Он был не дурак, этот Карла-Марла. Свои выводы он сделал мгновенно. Карлуша вяло побрёл к дверке в стене.
— Подожди, а что стало с Кларой Цеткин? — Что там с этими кораллами и кларнетом? Закричал я.
— Ты так ничего и не понял, Вольдемар, не оборачиваясь, сказал Карла. — Клара Цеткин и есть Настоятельница этого монастыря, а хохма про кораллы и кларнет придумана профессором Плейшнером специально для Штирлица.
   Мы не поехали в Прагу вместе с группой автобусом — усталость взяла своё. Я с женой снял номер в какой-то, дорогой гостинице (дешёвых в этом городе не бывает). Мы выпили сливовицу и легли спать.
Утром я спохватился:
— Валюшка, я не забрал у него свой смартфон, а ведь там была ВСЯ видеозапись подлинной истории Христа и разговора с этим Марксом.
— Пойдём в монастырь, сказала жена.
Мы прошли теми же улицами, свернули в переулок… монастыря не было. Там был тупик — склон горы, поросший травой и кустами. Мы ещё шароёбились по окрестностям, но монастыря так и не нашли. Пришлось возвращаться в гостиницу ни с чем.
— Пан Вольдемар, сказала дежурная на рецепции, тут к вам приходила странная дама, монашка, очень старая и оставила вам пакет. Я вскрыл пакет — там был мой смартфон. Всё было на месте, кроме карты памяти… Мы возвращались в Прагу на такси — по меркам чехов это безумно дорого, По нашим и меркам стариков эсэсовцев — вполне приемлемая такса. В Высоко над Влтавой я попросил шофера задержаться на 10 минут, заскочил в местный бар и выпил полбутылки черешнёвки за один миг. У местных аборигенов глаза на лоб вылезли — 44 градуса и без закуски.
   Вечером, в Праге жена меня спросила.
— Что ты будешь теперь делать? Ведь у тебя больше нет доказательств правдивости этой истории.
— ? Я их и не собирался публиковать. Обнародовать эти видеоматериалы — равносильно тому, что самому взойти на Голгофу. Они меня порвут, потом разберут на молекулы, а остатки сгноят в закрытой психиатрической лечебнице. А я не такой шизофреник, как этот Иисус.
— Почему ты решил, что он шизофреник? Он больше похож на параноика!
— Всё просто, милая, параноик - это я, а он типичный шизоид.- Ты же смотрела все мои видеозаписи? - Он с детства искал своего, неуловимого отца. Бродил по домам с мутными и двусмысленными предсказаниями, но каждый раз люди дивились таинственному могуществу его речей. В его смутных пророчествах и беседах не было тем, были некие векторы. В основном он проповедовал неподчинение властям и закону, открыто выступал против рабовладения. Таких бездомных проповедников бродило по Иудеи не один десяток. Обладая даром целительства, он подымал безнадёжно больных с койки. Ежевечерне, он бухал со своими «апостолами», покамест у него окончательно не съехала крыша. — Кроме того он был совершенно безнравственным и подлым, сожительствовал с известной в городе шлюхой, которую отбил от казни у толпы, жаждал власти и желал баллотироваться в Цари Иудейские. А Иуду он элементарно подставил, разменял в своих интригах. — Впрочем, Иуду тоже не жалко. Нельзя быть великовозрастным сосунком и следовать за первым встречным, уличным «пророком». — Я ведь тоже купился на бессвязные и туманные обещания Учителя, а когда понял, куда ветер дует, то бросил всё и бежал без оглядки.
— Ну и что тебе дала эта трансцендентная встреча с Марксом? Спросила жена.
Маркс чётко и не двусмысленно разъяснил, что ни какой науки, экономики, политики и философии в мироздании не существует. Всё это фантазии и грёзы землян. А то, что любая религия это подлог я знал и без него. Все выдуманные людьми грёзы не более чем франшиза для бизнеса.

Гатчина, август 2020 года.
   Утром жена собиралась на работу — экскурсия по Петергофу. Я тоже стал быстро одеваться.
— А ты куда, Вова? Спросила она.
— Поеду в Русский музей на выставку инсталляций Попандопуло. Посмотрю на современное искусство, ответил я.

Санкт-Петербург, Таврический сад, 2020 год.   
   Был тёплый, августовский день. Я уютно расположился на лавочке с двумя бутылками своего коктейля и плавлеными сырками «Дружба», в фольге. Выставка оставила в душе неизгладимый след, будь-то в неё насрали. В каком-то полуподвальном магазине сети 24, я удачно набрел на «Агдам». Взял в ближайшей аптеке нужное количество настойки пустырника, я смешал его с портвейном. Главное соблюсти точную пропорцию при приготовлении этой смеси, тогда трансцендентный полёт обеспечен. Если пропорции не знаешь, то будешь блевать, пока не вывернешь желудок. Но я знал, этому коктейлю меня научила одна сумасшедшая шлюха из Новгорода. Я с удовольствием потягивал свою смесь, закусывая сырками. Вокруг бегали дети, чирикали воробьи, мечты летали словно чайки. Незаметно я уснул. Меня разбудил чей-то кашель.

Петроград, Таврический сад, осень 1915 года.
— Ну, вы, батенька храпеть, горазды, сказал молодой сосед по лавке.— Что пили?
Я достал из-под лавки две пустые бутылки от «Агдама». Сосед с интересом стал рассматривать этикетки, понюхал и поморщился.
— Откуда эта дрянь? Спросил он.
— Из Нагорного Карабаха, Азербайджан, ответил я.
— Ах да, спохватился мой сосед. — Не представился, Казимир Малевич, художник.
— Да знаю я, окончательно просыпаясь. Меня зовут Вольдемар — Видел ваш «Чёрный квадрат».
— Вот странно, выставка открывается только завтра.
— Да бросьте, старина, только слепой не видел ваш «Чёрный квадрат», сказал я, окончательно проснувшись.
Стоял тёплый, осенний день. Дорожки сада были укутаны опавшей, жёлтой листвой. В беседке играл духовой оркестр, а поодаль, в павильоне, работал садовый ресторан-буфет. Мучимый похмельем, я жадно посмотрел в сторону павильона.
— А какой нынче год на дворе, Казимир.
Малевич крайне удивился
— 1915 от Рождества Христова. Вам бы похмелится, участливо заметил Казимир.
— Нет денег, старина, ответил я. — Откуда в нынешнее время у художника деньги соврал я.
— Так вы, стало быть, нашего цеха, обрадовался Малевич. — Пойдёмте в павильон, я угощаю.
Мы уютно расположились за маленьким столиком на двоих. Народа было мало. Мы выпили по паре рюмок и легко перешли на ты.
— Так что ты углядел в моём «Чёрном квадрате», Вольдемар? Спросил Малевич.
— Безысходность. Полное отсутствие правды в искусстве. Нет никакого искусства, это просто воспаление спящего мозга — сон разума.
— Видишь ли, Вольдемар, чёрный квадрат — это совершенный и законченный образ полной бессмысленности всей человеческой цивилизации, а не только искусства.
— Но почему чёрный, не унимался я?
— А что ты в человеческих деяниях и грёзах увидел светлого?
Мы выпили ещё и ещё.
— Н-да, ответил я. — Что может быть светлого в газовых камерах Аушвица.
— Откуда ты, Вольдемар? Неожиданно спросил Казимир.— В Азербайджане нет Нагорного Карабаха — Это в Армении, я там был пять лет назад и вино «Агдам» там не делают.
Я нетрезвым жестом вытащил свой бумажник, порылся в нём и протянул Малевичу 200 рублёвую купюру нового образца. Он её понюхал, послюнил палец и потёр, посмотрел на просвет.
— Да это настоящие деньги и герб наш, а что значит Российская Федерация и 2020?
— Российской Федерацией теперь называется Россия, а 2020, это год выпуска купюры. А Карабах теперь в Азербайджане.
— Оставь мне на память, Вольдемар, ведь больше не увидимся?
— Кто знает, Казимир, кто знает. Забирай. И еще посади меня на туже лавочку, с которой мы пришли.
Казимир усадил меня на лавочку и сунул в карман записку.
— Там мой адрес, на всякий случай. А то зашел бы, я тебе картину подарю.
— Ничего не получится, Казимир. Из прошлого ещё никому ничего не удавалось пронести. Ты иди и не волнуйся — всё будет в порядке.

Санкт-Петербург, Таврический сад, 2020 год
Проснулся я вечером  от того, что меня тряс за плечо мент.
— Спать будешь дома, а сад сейчас закрывают. — Документы предъявляем.
— Я достал паспорт и ксиву помощника депутата Законодательного собрания С-Пб.
— Вольдемар Юрьевич (перейдя на вы) сказал мент. Мы закрываем сад на ночь, в 10:00.— Вас проводить?
— Нет, спасибо, за углом меня ждёт служебная машина, соврал я.
Эту ксиву я купил пару лет назад у цыган. Мой друг, подполковник и бывший следователь в отставке, настоятельно рекомендовал её выкинуть.
— Ты пойми, Вован, если тебя с ней возьмут, то это реальный срок. Там же твоё имя, отчество и фамилия. Было бы чужое ФИО, то мог бы сказать, что нашёл. Однако ксива пригодилась, хоть и единственный раз.
Перед отходом электрички я успел выпить пива. Дома я был в 23:15. Жена открыла дверь, хмыкнула и пошла спать.
   Утром я уныло пил чай. Жена с интересом расспрашивала меня про выставку. При одном воспоминании об этих инсталляциях, меня так затошнило, что я едва успел добежать до унитаза.
— С кем виделся? Не унималась Валентина.
Я достал из кармана летней курточки записку и дал ей. Записка была с ятями и ерами. В записке был Петроградский адрес, приглашение в гости и неразборчивая подпись.
— Это всё, что осталось от встречи с Казимиром Малевичем, сказал я.
— К кому следующий визит?
— Ещё не знаю, стоит ли ходить, с возрастом каждый раз даётся всё сложнее и сложнее, сказал я, боюсь застрять там или умереть при переносе.
Я одел сандалии и, как привычный ритуал, отправился за вином в Магнит.

Большой Утриш, август 2020
  Мы с женой отдыхали на "фазенде" моего друга Сергея на большом Утрише. Каждое утро меня будили немецкие песни, распеваемые под аккордеон. Сережа объяснил, что это скаутский лагерь для немецких детей из России. Начинали они в 8:00 утра и горланили до 9:30. Самое скверное, что за кустами и деревьями лагерь было не видно, зато очень хорошо слышно.
  Утром, после очередной пьянки голова гудела как колокол. Термометр показывал в восемь утра +32 в тени. На столе в беседке стояли остатки вчерашнего застолья, все "наши" ещё спали. Я налил себе стакан тёплой водки и отрезал колбасы на закусь. Водка быстро угомонила звон в голове. Я задремал под звуки немецкой песни. Аккордеон разбудил меня.

Винница,ставка Гитлера Вервольф (Wehrwolf) август 1943
  Аккордеон разбудил меня. В окно финского домика было видно чудесное, украинское утро. На Аккордеоне играл молодой офицер в форме СС.
- А проснулся наконец! сказал он. - Тебя вчера, бесчувственного, выволокли из почтового самолета. Как вы умудрились долететь и приземлиться?
- Не помню, сказал я.- Последнее что помню, как скауты распевали свои песни под аккордеон.
- Тебе повезло, пуля ударилась о железный крест и прошла задев ребро, а лётчик сегодня ночью скончался от ран. Фюрер распорядился устроить тебя в одном из наружных домиков Wehrwolf. Он скоро придёт. - Ах да, не представился, Курт, его адьютант.
- Курт, а здесь есть что-нибудь выпить?
Курт улыбнулся и поставил на стол бутылку Мозельского и вазу с фруктами. Едва я успел выпить пару стаканов, как открылась дверь и в комнату вошёл Адольф Гитлер. Курт ушел в другую комнату.
- А, проснулся Вольдемар! сказал он. - Самолёт ваш весь изрешетили. Странно, что он не развалился в воздухе. Русского мы сбили и он катапультировался. Сейчас с ним работает Гестапо и мы скоро узнаем откуда у него координаты нашей ставки.
- Фюрер, а можно задать тебе вопрос? С опаской поинтересовался я.
- Спрашивай герой, спрашивай.
- Мой фюрер, ты ведь собирался стать художником, писал отличные акварели и вдруг, военная карьера? Как так?
Адольф внимательно посмотрел на меня и нахмурился.
- А с чего бы тебя заинтересовала моя биография?
- Мой Фюрер, я до войны был художником, а прочитав Майн Кампф,решил уйти в армию.
Лицо Гитлера разгладилось и вернулась улыбка.
- Понимаешь, Вольдемар, меня слили на вступительных экзаменах в Венскую художественную академию. В ней всем заправляли австрийский и чешские евреи. Они цинично мне улыбались в лицо и советовали подучится ещё.
- Так у тебя, вождь личные счеты с евреями?
- Они ещё и загробили мою мать, Вольдемар. Кончилось эта полоса неудач тяжелым отравлением ипритом на фронте.
- Скажи, Адольф, а ты не жалеешь, что не стал художником, а пошел по военной линии?
Гитлер погрустнел и задумался.
- Знаешь, Вольдемар, в человеке есть бог, и это правда, но есть и дьявол, и это тоже правда. Это всегда личный выбор. Можно прожить как бог, а можно как дьявол. Но самое страшное, это когда ты выбрал дьявола и думаешь, что выбрал бога. Примерно это и произошло с еврейскими коммунистами в СССР. Курт, хватит раненого поить этой мозельской водичкой, принеси ему шнапса и колбасы.
Фюрер приветливо махнул рукой и вышел. Больше мы с ним не виделись. Я выпил стакан тёплого шнапса и уснул. Играл аккордеон.

Большой Утриш, август 2020
  Играл аккордеон. Я проснулся от того, что меня тряс за плечо Серёга.
- Вован, вставай, я поджарил яичницу - пора похмеляться.
- А где Валюшка? Спросил я.
- Она пошла под душ.
Мы "похмелялись" ещё два или три дня, точно не помню. Об этом путешествии и встречи с Гитлером я никому не стал рассказывать. Что-то заподозрила жена, но на наводящие вопросы я не клевал.