Запись сто шестьдесят вторая. Наташа Ч

 25.05.09 На Андрея К. в Живом Журнале Таёжник через мою френд-ленту вышел, они обменялись репликами и задружились. Вдруг Андрей в журнале Таёжника  видит мой коммент и интересуется, чего это я тут делаю и, вообще, каким боком?.. («А вы тут как очутились?» - отвечаю: «На помеле мимо пролетала»). И он  Таёжнику делает «предупреждение» – мол, дама не безобидная, не верьте её беззащитности, может куснуть. Я читаю (коммент открытый), удивляюсь - "И что ему во френдах Таёжника? И какие основания меня вот так "прополаскивать"?..
В общем, позубоскалили мы с Таёжником (всё ж пять лет виртуального активного общения что-то значат), и он ту свою страницу прикрыл, чтобы исчезло поле для наших с Андреем «выяснений».

Странный всё же этот Андрей. Впечатление, что он видит выпады в свою сторону даже там, где о нём и не вспоминают.

А тут от Таёжника получаю по почте томик Наума Басовского и зачитываюсь - восторг прямо), а параллельно и Варламовского «Александра Грина».
Что для меня эти книги объединяет? А вот взгляд на творчество – как попытку разобраться в себе и своих комплексах, разрешение своих проблем, своих "запуток".

...Я же пишу (помимо, что просто хочется), чтобы остановить время для моих детей и внуков, воссоздать картину собственной жизни – что в ней правильно, что – нет, себя «познаю», а порою, чтобы испытать ту силу, что порою на меня налетает и подсказывает какие-то совершенно мною не обдуманные вещи, вырывающиеся помимо меня. И происходит это, когда я начинаю забывать время, просто пишу и будто углубляюсь куда-то.

29.05.09 На «Автографе» – Наташа Ч-ва. Ей 27-го исполнилось 52 (или 3?) года. Пришла в костюме для танцев. Ольга Геннадьевна читала её стихи из «Альбома провинциальной барышни», восхищалась. Потом читала Наташа (последнее стихотворение её посвящено Гуле («Ангел был со мною 18 лет»), потом в вестибюле танцевала.

На вечере было очень мало людей. Не пойму – то ли это отношение к Наташе (многим её максимализм и отношение к жизни очень не по нутру, да и с многими Наташа испортила отношения своей бескомпромиссностью), то ли – сады-огороды, то ли вечер Крюкова на Батенькова.
. 
Своё увлечение танцем Наташа объясняет так: «Есть притча, как один человек просил Бога – научи меня переживать добро и зло, и Бог подарил человеку умение танцевать. Это и эмоции, и пластика, и движение, и музыка, и ритм – много чего в танце, что привлекает».

Наташа ведёт группу женщин, где все только пожилые – старше Наташи, её принцип: «Я не потерплю соперничества!» Грозная фраза, но сказана была иронически.

Рассказала про свои отношения с покойным Казанцевым: «Принесу ему стихи, он посмотрит – "Приходите через два дня". Прихожу, он – "Не пойдёт", а сам мне их не даёт, а придерживает и на меня смотрит. Ему нужно было свою власть продемонстрировать и почувствовать мою от него зависимость, и чтобы я начала робко молить. А я забирала и уходила". И ещё - мол, он был гениальный поэт, но редкостный мерзавец. (Тут приводились очень нелестные для покойного воспоминания – повторять нет желания). "Хоть и говорят – гений и злодейство не совместны, да вот нет, очень совместны".
Категоричность Наташи на грани озлобления, когда она чувствует несправедливое к себе отношение, - иногда теряет рамки. "Мерзавец!" Человека нет уже несколько лет среди нас - и вот так по нему...

Вообще, она вошла в критический раж и прошлась по некоторым нашим «литературным деятелям», высветив очень их не красящие особенности натур. Ольга пыталась её свернуть на другие рельсы, но это было нелегко. Сильно заметна озлобленность жизнью, причём по-Наташиному выходило – много виноватых: не отзывались на просьбы, отстранялись. Шерстила власть, телевидение. «Никому ничего не докажешь. Всем пофигу! А я ещё и быстро из себя выхожу, кричать начинаю». И про близких: «Нам всем Ч-вым много было дано от рождения, мы хорошо учились – всё вроде было хорошо. Но ни один не реализовался».

Танцы мне её в этот раз не так понравились, как на вечере в «Пушкинке» по Гоголю – там был характер и сюжет. А тут я видела только движения под музыку и умение  трясти каждой мышцей. Ей, мне кажется, нужен партнёр, чтобы оттенял танцевальный сюжет.
Но то, что она вот так «переживает» свою жизнь, отдалась танцу – это такой штрих! Уцелела духовно и физически, не кинулась в забытьё, не стала проклинать судьбу... Ушла в танец.