9. Выпьем за убеждения

Я открываю дверь бара «Археология» и пропускаю жену вперёд.

Проходим в центр, к барной стойке. За стенкой, отделяющей сцену, прячутся ещё два стола, за один из которых мы и садимся. Ещё лишь шесть вечера, бар только открылся, так что народу мало и мы вольны выбирать место сами. Почему бы не занять такой удобный стол?

Я киваю знакомой барменше и сразу иду к ней:

– Привет, Сова, а можно одно тёмное и одно имбирное пиво? Хотя…… давай сразу каждого по два! И гренки.


Пока жду пиво, я оглядываюсь, привычно рассматривая антураж: настолки вперемешку с книгами на полках вдоль стен, всякие значки, милые игрушки, тематические украшения с разных праздников и стеклянную банку с надписью «Бармен тоже любит кушать!». Деревянные скамейки вдоль деревянных столов, и то, и другое немного побитое жизнью, но только придающее уюта. Всё-таки до чего же здесь хорошо!

Забрав еду и сдачу, тут же сажусь к жене. Беру своё тёмное пиво, дожидаюсь, пока она возьмёт своё имбирное, и произношу наш традиционный тост:

– За нас!

Мы чокаемся, привычно забивая болт на «муж с женой чокаются – к несчастью», и делаем первый глоток. Хорошо!

***
– …И ты представляешь, это после пяти лет отношений! – я пытаюсь перекрыть музыку, так что приходится орать прямо в ухо Андрюхе.

К одиннадцати вечера в «Архео» уже весьма людно и шумно. Из колонок играет милый душе фолк, а вокруг как-то незаметно рассаживается куча старых друзей и знакомых. Кто-то сам пришёл, а кому-то мы позвонили, раз пошла такая пьянка. Так что нам весело.

Правда, мы успеваем немного поднабраться, но когда это мешало хорошему веселью? С другой стороны, мы как раз на той стадии, когда начинаются разговоры «за жизнь».

– А самое смешное, – я продолжаю надрываться, – мне все говорили, что мы расстанемся, только сроки называли другие: месяц, полгода, год, два. А мы пять продержались. Мол, расстояние, вся фигня.

– Если я правильно помню, – наклоняется он к моему уху, – то ты про что-то ещё затирал?

– Блин, да! Ты прав! Я ж ещё лет в шестнадцать внезапно обнаружил, что по отцовской линии у всех было по две жены, ты прикинь! Но я это так, полусерьёзно говорю, ты же понимаешь? В конце концов, я же отлично осознаю, что всё зависит от нас самих.

– Ага, а ещё от наших убеждений, – с ехидным намёком отмечает Андрей.

– Уболтал, чёрт языкатый! Подловил! – я немного расстраиваюсь, что он меня поймал на умышленной неточности, но остаётся только признаваться до конца. – Я только вслух говорил, что это от нас зависит, но внутри-то червячок грыз. Но я всегда искренне старался…

– Что ты там человеку на уши присел, а? – перебивает меня жена, опускаясь рядом. – А ну кончай грузиться! Чего он тебе затирал, Андрей? Господи, в туалет отойти нельзя, он уже кому-то жалуется! На меня, небось?

– Да нет, Ань, – улыбаясь в бороду, отвечает мой друг. – Мы про убеждения говорили, которые с нами с детства.

– Да, Анют, – тут же подхватываю я. – К примеру, я вот прям помню, как мне мама в детстве говорила: «Родственникам помогать надо!».

– Ну, это всем говорили, – фыркает она.

– Тогда вот тебе другое: «Ты – единственный мужик в семье и обязан нам, женщинам, помогать». Тоже мама.

– Это да. Ты мне очень помогаешь, солнце, – она целует меня в щёку, дыша имбирным пивом. – А ещё что?

– О, я отлично помню, как мне говорил дед по отцу: «Ты – последний представитель рода, твоя задача его продолжить».

– Ты поэтому детей хочешь? – тут же полушутливо возмущается моя женщина.

– Не буду спорить, в том числе и поэтому, но ты же понимаешь, что для меня главная причина – это возможность продолжиться в детях.

– Да, меня тоже привлекает возможность захватить мир моими... – она стреляет в меня хитрыми глазами и тут же поправляется: – нашими клонами. Это ли не прекрасно?

Мы все дружно смеемся.

– А мне вот отец говорил, – продолжает тему Андрей, – что профессия должна быть такая, чтобы в войну прокормить. Поэтому я по контракту отслужил.

– А мне то же самое бабушка говорила, – улыбаюсь я. – Только из меня вояка так себе, так что я на стройку пошёл в результате.

В основном зале раздается дикий рёв, прерывая диалог. Когда вопли кончаются, Аня поднимает кружку и произносит:

– Ну что, давайте выпьем?

Три кружки сходятся над пустыми тарелками со смачным звоном.

***

Мы медленно идем с женой в сторону дома, держась за руки. Второй час ночи, настроение хорошее, а выпитое отдается лишь лёгким шумом в голове.

– Знаешь, – задумчиво говорю я, – а ведь немного страшно от мысли, что где-то внутри засели некие установки, которые были туда засунуты ещё и не тобой. Так ещё и настолько давно и глубоко, что фиг поймёшь, откуда оно в твоей голове берётся!

– Вопрос в том, мешают ли они жить, – резонно отмечает Аня.

– С другой стороны, а какая разница? – я продолжаю размышлять. – Допустим, я не могу отследить, откуда берётся та или иная конструкция моего сознания, но я абсолютно уверен, что она лишняя и мешает. Так мешает ли это от неё избавиться?

– Ну, вообще-то, точно будет мешать: чтобы устранить эту конструкцию, сначала надо найти её корни, а?

– Это да. Впрочем, это ли не вопрос воли?

– Вот уж не знаю, кто в тебя это вложил, но эта твоя убеждённость в своей силе... Короче, откуда у тебя такое раздутое эго? – говорит она чуть утомлённым тоном.

– Так я же дракон, – мгновенно откликаюсь я максимально самодовольным тоном.

– Вот оно! Сам себе придумал, сам себя убедил. Ты, конечно, хорош, но, блин, Коль…

– Да понимаю я, успокойся, – прерываю я жену. – Я же говорю это с большой иронией, ну.

– Главное, что понимаешь, солнце.

– Главное, что я их способен изменить и поставить себе на службу!