На смерть товарища. Памяти Станислава Бука

Утром получил письмо, принесшее печальную весть: сегодня сорок дней, как умер один из авторов сайта – Станислав Бук. Станислав Иванович Будяк. Вот так, все мы здесь, в Сети, достаточно далеко друг от друга. Нет, так-то, вроде бы, рядом, на одном сайте и делаем одно, как нам кажется, важное дело, но в реале…

В реале нас разделяют большие, а иногда просто огромные расстояния. И если вдруг человек пропал на какое-то время… Ну, ничего страшного. Лето. У кого-то дача, у кого-то, иные увлечения. Та же рыбалка, лесные набеги за грибами, ягодами. Вот и Станислав Иванович увлекался и тем, и другим. У него даже была норма – сколько километров надо пройти по лесу ежедневно. Как-то он похвалился: мол, ходили за грибами, дочь и та – запыхалась, а я – ничего.

Но в лесу… Ну какой там интернет?! А даже если он и есть, так за поплавком следить надо, а не отвлекаться на разную ерунду. Так что… Ничего страшного, что Станислав Иванович пропал на какое-то время. А оно – вон как оказалось.
Пятница. Самый противный день рабочей недели. В понедельник-вторник можно отложить то, что не успел (или не захотел из-за своей лености!) на среду-четверг.

А в пятницу… Куда откладывать?! Надо подчищать то, что не успел за предыдущие дни этой недели. Поэтому прошу не судить строго, если вдруг, то, что нахлынуло после получения утреннего письма, не удастся упорядочить. И вместо относительно стройного повествования выйдет каша и сумбур.

Потом, когда всё уляжется, в т. ч. и собственные эмоции, может, и получится что-то стоящее. А сейчас… Не судите строго.

Станислав Иванович был один из первых авторов, с которым я познакомился на Прозе. Есть у меня такой рассказик «Мадьяры». Один из самых ранних, что я принес на сайт и выложил на своей страничке. И хотя, в процессе его написания, полазил по Интернету, чтобы уточнить, какая форма была во время Второй мировой у венгерских военнослужащих, но так, к сожалению, ничего найти и не смог. Поэтому, ориентируясь на то, что венгры были сателлитами нацистской Германии, следовательно последняя должна была поддерживать своих союзников теми или иными ресурсами… Вот я и решил, что у венгров шинели были те же самые, что и у немцев – мышино-серые.

А Станислав Иванович в своей рецензии на «Мадьяр» (одном из  первых отзывов, полученных мною на Прозе) написал: «Нет, Константин, у венгров были голубоватые шинели». И написал не просто так, а со знанием дела. Оказалось, в 1941 году он остался в оккупации. Той колонне уманского детского дома, с которой эвакуировали и его,  преградили дорогу прорвавшие советскую оборону немецкие танки. И хотя немцы обеспечивали детский дом одеждой, продуктами, топливом, но само по себе время было голодное. Война. Всё - фронту. Тылу – исключительно остатки. Да и в тылу шло ранжирование. В детском доме ведь не немецкие дети были.

Соответственно, ребята постарше часто убегали из детского дома. Ходили по селам, железнодорожным станциям, просили милостыню. Естественно, их ловили. Если ловил немецкий воинский патруль, то тут был полный порядок. Детей кормили, сопровождали обратно в Умань, в детский дом. Никто ребят не бил. Если дети попадали на своих, украинских полицаев, то те – да, могли надавать тумаков. Но издеваться над ними – не издевались. Правда, и кормить - особо не кормили. Когда дадут что поесть, но в большинстве случаев – нет. А вот если, детей ловили венгры… Всё, сливай воду. Эти могли запросто и выбросить из поезда на полном ходу. Поэтому, если ребятня где видела сине-голубые шинели венгров - это был сигнал опасности: «Спасайся, кто может!».

Вот оно и запомнилось. И это только один эпизод из богатой памяти Станислава Ивановича. Более подробно весь этот этап его жизни нашел отражение в цикле рассказов «Умань. Оккупация».

Но и это – только один этап из очень интересной, богатой на события жизни Станислава Ивановича. Лично я с удовольствием читал те из его рассказов, что были основаны на реальных фактах его биографии. И лучшим из этого направления, на мой взгляд, является повесть «1978». Изначально она имела подзаголовок - «Джеймс Клавелл. «Шамал»» - и была построена на сопоставлении того, что увидел в революционном Иране 1978 года Джеймс, с тем, что знал о тех событиях (сопровождая их с сопредельной советской стороны) Станислав Иванович. Но повесть потихоньку вышла за узкие рамки анализа произведения конкретного автора. По сути, как на мой взгляд, у Станислава Ивановича получилась энциклопедия жизни гарнизонного офицера  конца 70-х - первой половины 80-х годов прошлого века. Чем жили офицеры (и в буднях, и в праздниках), какие вопросы (и по службе, и в быту) ставила перед ними эта жизнь и как они их решали, о взаимоотношениях в гарнизоне между офицерами, солдатами-срочниками, семьями офицеров… Энциклопедия. И этим всё сказано.

На мой взгляд, к своей уникальной памяти Станислав Иванович относился довольно беззаботно. При любом удобном случае я старался ему напомнить, что надо… Надо писать о том, что было. Ведь о многом никто, кроме него, ничего внятного не может рассказать ни мне, ни моему поколению, ни тем, кто уже пришел и ещё придет после нас. Станислав Иванович только отмахивался, не считая это главным в своем творчестве.

А теперь он ушел. И то, что он мог рассказать, уже никто не расскажет. Остается только то, что он успел.

И не только это. Станислав Иванович был щедрый человек. Виртуально мы общались с ним. Может, не так часто, но время от времени, он писал мне. Прочитав тот или иной рассказ, иногда у него возникало такое желание – выйти за рамки того, что позволяет официальная рецензия. Вот так, прочитав мою небольшую повесть «С вечера и до самой ночи (следующих суток)», одними из центральных персонажей которой являются курсанты Череповецкого высшего военно-инженерного училища радиоэлектроники (ЧВВИУРЭ)… Именно его когда-то - причем первым выпуском! - закончил и Станислав Иванович. Так вот, прочитав эту повесть, он написал мне, в двух-трех абзацах – небольшую курсантскую историю. И когда я прочитал её, она меня зацепила. Я и спросил разрешения: «А можно? Можно, из этой основы я сделаю рассказик?» И Станислав Иванович щедро подарил мне этот сюжет. Этот рассказ - «Химдым» - лежит там же, в папке повести «С вечера и до самой ночи», сразу же за её последней главой. Он о тех же курсантах ЧВВИУРЭ, которые были и оставались курсантами всегда, независимо от того, когда стены училища были для них родными: в 50-х или через тридцать лет, в 80-х…

А в папке «Кушать подано» у меня лежит небольшая миниатюрка – «Как варила борщ моя бабушка». В его основе - тоже память Станислава Ивановича. Это он весной 1944-го, вместе с младшей сестренкой и отцом, который, попав в Уманский котел в ходе киевской катастрофы конца августа-сентября 1941 года, как оказалось, был тогда, в 1941-ом, совсем неподалеку от детского дома, где оказались его дети… Но это выяснилось только весной 1944-го. И они, все вместе, ехали к бабушке…  Это тоже память Станислава Ивановича.

И пусть сегодня печальный день, но сквозь горечь потери у меня пробивается небольшая радость – я тоже… Я тоже, в меру собственных сил, помог. И сохранил то, что не смог (или в силу своей скромности, не захотел) сохранить Станислав Иванович. И поэтому тот, кто захочет, - успеет. Когда-нибудь. Потом. Зайти и прочитать. То, что я сохранил из памяти Станислава Ивановича. Но это – потом. Когда-нибудь.

А сегодня… Зайдите на страничку Станислава Ивановича - http://proza.ru/avtor/grustasiv

И посмотрите то, о чем он хотел поведать своему читателю. Серьезное и не очень. Грустное и смешное. Станислав Иванович был разноплановым автором. И, наверное, каждый сможет найти у него на страничке что-то, созвучное с его собственной душой.

А прочитав, вспомнить и помянуть добрым словом ту душу, что уже ушла от нас. Светлой памяти тебе, Станислав Иванович. Дорогой Станислав…

14.08.2020 г., г. Петрозаводск