5 промилле

Маргарита Лола
       
   Пять                промилле

              Истории из жизни в городе Новая Корчева (т.е. городе      Конаково)

Конаково 2015

                От автора
        5 промилле – это смертельная для человека доза алкоголя. Она является главной причиной трагедии, описываемой в рассказе того же названия, что и весь сборник. Остальные рассказы не столь трагичны. Все описываемые в них события произошли в нашем городе, или неподалеку, или на наших глазах, или мы о них услышали своими ушами. Кое-что пришлось присочинить. Если кто-то найдет в моих рассказах неправду, то упреки я принимаю по адресу: город Конаково, улица Крупской (Полтево), дом 33.
           Лола Маргарита Владимировна


 Опознанный объект.
Вадим Феодосьевич работал на заводе мастером механического цеха, но главным делом его жизни была дача. Ей он отдавал свою душу, все силы и недюжинный ум. Кроме всего этого, для дачи нужны были стройматериалы. Стоили они дорого, но многое можно было найти в окрестностях, выброшенное нерадивыми застройщиками, богатыми любителями "евроремонта", и так много чего валялось, неизвестно откуда взявшегося. В дело шло все. Даже булыжник, найденный на обочине дороги, годился, - пойдет в фундамент. В связи с этим Вадим Феодосьевич, если куда шел, то всегда присматривался - не лежит ли чего брошенное, а ему нужное.
   Однажды на его пути оказалась небольшая цистерна, лежащая вдали от проезжих дорог. Вадим Феодосьевич ничего такого не подумал, чтобы эту цистерну себе взять. Ясно, что она чья-то. Но просто так прикинул, что вот хороший был бы погреб, и пошел себе мимо
   Прошел месяц. Вадим Феодосьевич пошел как-то той же дорогой, где он видел цистерну и, к своему удивлению, опять ее увидел. Проходя мимо, отметил, что диаметром она метра два, а длиной метра три с половиной. Имелась горловина с люком, обращенная вверх, люк был открыт.
   -Интересно, есть ли внутри лестница? - подумал Вадим Феодосьевич и пошел дальше.    Потом он несколько раз вспоминал про цистерну, и как-то снова подошел к ней, теперь уже специально, и осмотрел со всех сторон.    Это была непростая цистерна. К ней были приварены некие конструкции, назначение которых Вадим Феодосьевич определить затруднился. Вроде бы ввод для электричества. Какие-то люки, вваренные снизу и наглухо задраенные.
   - Может, это из космоса? - подумал Вадим Феодосьевич, но тут же эту мысль отмел. Изделие было явно земным и, более того, русским. Об этом говорили сварочные швы, клепка, характерные для отечественной промышленности, Вадим Феодосьевич хорошо в этом разбирался.
   
   -Но почему оно тут валяется? - мысль эта стала беспокоить.
   Однажды, взяв фонарик, Вадим Феодосьевич пришел к цистерне и, изловчившись, при помощи двух жердин, срубленных неподалеку, добрался до люка. Вниз вела удобная лесенка с перилами.
   - Ё - моё, - изумился Вадим Феодосьевич, ловко соскальзывая вниз.
   Фонарик осветил помещение, явно не предназначенное для хранения нефтепродуктов. Это была удобная жилая или служебная комната, отделанная пластиком под дерево. По бокам располагались два диванчика из искусственной кожи. По середине - вращающееся креслице и откидной столик. По стенам располагались шкафчики, полочки, ниши с кронштейнами, зажимами, крючками. Похоже, тут должны быть вмонтированы какие-то приборы. Вадим Феодосьевич опять сказал: " Е-моё", и сел на диванчик.
   Так он сидел, пораженный, довольно долго, а потом встал, вылез из этого помещения - цистерной не назовешь - отнес подальше жерди и ушел на свою дачу. Занялся дачными делами, но все валилось из рук, мысли об увиденном в найденной емкости не давали покоя. Вадим Феодосьевич понимал, что мысли эти надо выбросить из головы и забыть эту чертову бочку. Но забыть не мог. Более того, потерял сон и аппетит. Промучившись так несколько дней, взял велосипед и порулил к цистерне, просто так, взглянуть на нее в последний раз, а больше решил не подходить и не думать.
   Подъехав, увидел возле цистерны мужиков с лопатами и ломами, спросил:
   -Ваша бочка?
   -Наша, а тебе нужна? Хочешь, купи - жуликоватый мужик прикинул, что их четверо - давай четыре литра водки и забирай.
   Вадим Феодосьевич вскочил на велосипед, доехал до ближайшей торговой точки и купил восемь бутылок водки "Экстра", скупиться не стал. Прихватил еще две копченые скумбрии на закуску. Обратно ехал, переживал, что мужики уйдут, но они ждали. Забрав бутылки и закуску, сразу же ушли, сказав:
   - Владей.
   Вадим Феодосьевич постоял, как громом пораженный, сказал:
   - Что-то тут не так, - и поехал домой.
   С одной стороны, его переполняла радость оттого, что цистерна теперь его. Он честно заплатил. С другой стороны - грызли сомнения. Вдруг мужики его надули, продали чужую вещь. В конце концов, Вадим Феодосьевич успокоил себя тем, что подобные сделки совершаются довольно часто, и все всегда бывает честно: поставил пол-литра - получи, что хотел. Обманов не бывает.
   Отбросив сомнения, Вадим Феодосьевич взялся за дело. Договорился с крановщиком, шофером КАМАЗа с платформой, и перевез цистерну на свой участок. Обошлось это раз в десять дороже первоначальных затрат. Не откладывая дела в долгий ящик, нанял экскаватор. Яма под погреб была выкопана, и емкость в нее опущена тем же экскаватором.
   Ночью пошел дождь. Яма наполнилась водой, цистерна всплыла и покачивалась на поверхности водоема от легкого ветерка.
   Придя в отчаяние, кляня себя за совершенную ошибку, Вадим Феодосьевич, очертя голову, кинулся на борьбу с катастрофой. За расходами не стоял. Организовал технику, отвез цистерну на завод. Там, отрезав лишние детали, назначение которых Вадим Феодосьевич так и не определил, приварили к ней надежные конструкции на роль якорей, которые при давлении грунтом должны были удерживать погреб на нужной глубине.
   Переоборудованная таким образом цистерна, была доставлена обратно на дачный участок и помещена на берегу котлована. Стал вопрос, как избавиться от воды, заполнившей яму до краев. Сама она уходить не собиралась. Ведром не вычерпаешь.
   Соседи по даче сочувствовали Вадиму Феодосьевичу. Один пришел с проектом. Засыпать котлован вынутым грунтом, тем самым вытеснить воду, и снова котлован отрыть. Может быть, Вадим Феодосиевич так бы и сделал, но тут произошли следующие события.
   
   В районное отделение милиции поступило заявление от представителя воинской части об исчезновении с места расположения поста промежуточной регулировки за номером восемьсот пять. Представитель - майор дал описание исчезнувшего объекта, сказав, что он имеет цилиндрическую форму и похож на цистерну размером два на три с половиной метра.
   В милиции сразу сообразили, где находится объект, так как многие видели его на даче Вадима Феодосьевича и были в курсе его приобретения, установки в качестве погреба и последующей реконструкции.
   Военным дали координаты, и они прибыли на дачу Вадима Феодосьевича. Майор спросил вежливо, откуда здесь их пост. Вадим Феодосьевич догадался, что речь идет о его цистерне, и ответил, что эту штуку он купил. Военные достали рацию и открытым текстом передали в эфир следующее сообщение:
   - Товарищ полковник, обнаружен восемьсот пятый. Продан гражданину России неизвестным лицом.
   Пришел ответ:
   - От лица командования объявляю благодарность за выполненное задание. Организуйте транспортировку восемьсот пятого в квадрат...-далее шли цифры.
   Тут майор обратил внимание на то, что на восемьсот пятом много чего не хватает и есть кое-чего лишнее. Он понял, что пост для прямого его назначения не годится, и сообщил об этом по рации. Полковник на это ответил, что придется восемьсот пятый списать по акту, а металлолом гражданин, если захочет, то пусть оплатит и заберет себе.
   Вадим Феодосьевич обрадовался, а майор назвал цифру несовместимую не то что с бюджетом Вадима Феодосьевича, а и с бюджетом области, в которой события происходили.
   -Почему так дорого?
   -Титановый сплав с присадками серебра, золота и платины - равнодушно ответил майор - другой состав не годится, приборы не работают.
   - Нет, я не могу это оплатить.
   - Ладно, - согласился майор - отвезем на полигон, только вам придется оплатить внеплановые затраты на транспортировку, - и опять назвал сумму, от которой Вадим Феодосьевич содрогнулся. - Или отвезите своим транспортом. Только надо взять разрешение в ГАИ. Там на пути несколько эстакад.
   Случившийся тут же инспектор ГАИ сказал, что разрешение не дадут, и соваться нечего.
   - Я этот маршрут знаю, высота цистерны в сумме с высотой наших машин не даст проехать.
   Военные имели транспорт, позволяющий это сделать, но стоило это...
   - Такие расценки. - вздохнул майор.
   -Что же делать? - чуть не плакал Вадим Феодосьевич.
   Майор сочувствовал, но он торопился в часть и уехал, сказав, что это дело надо решить в ближайшую неделю. Оставил телефон.
   Вадим Феодосьевич сидел возле восемьсот пятого на своих стройматериалах, он не мог встать - ноги отказали. Соседи по даче разошлись. Остался только Славик Овечкин, из соседей самый молодой. Он сел рядом и сказал:
   - Не горюй, Вадим Феодосьевич, из любого положения можно найти выход, а может быть, и не один.
   - Что тут придумаешь?
   - Я думаю, эту дуру тебе надо брать.
   - Но ты же слышал цену.
   - Слышал. Они тебе отдают по цене металлолома. Сплав ценный и металла много. Ты обратил внимание на толщину стенок? Можно наладить производство каких - нибудь изделий. Инвентаря для дач, например, тяпок или лопат. Титановая лопата пойдет не меньше, чем за двести рублей, а также и тяпка. Бери меня в долю. Ваш цех-то, я слышал, закрывают. Арендуем его. Там производство и наладим. Нам этой бочки надолго хватит. А потом можно будет у тех же военных металла прикупить. Они еще рады будут. Я слышал, подводную лодку недавно продали по дешевке. Попы купили на кадила.
   -Куда им столько кадил?
   -А у них с инвентарем туго. Попов-то много развелось, а кадила эти, купели разные - все же пропало в революцию. Из этого металла кадила тоже можно делать или турки, к примеру, кофе варить. Это подороже лопат будет.
   Вадим Феодосьевич совсем обалдел от Славикова проекта, а ноги окрепли, и он встал.
   -А где же деньги взять металлолом этот оплатить?
   -Квартиры продадим. Потом военные, может быть, отдадут под вексель. Вот приедут они через неделю и поговорим.
   - Славик, не могу я на это решиться. После всех этих переживаний, я веру в себя потерял. Не потянуть мне это дело.
   -Понимаю, Вадим Феодосьевич, но мы это поправим. Отведу тебя к психотерапевту, есть у меня знакомый, он тебе за три сеанса мозги на место поставит. Я же знаю, как ты на работе решения принимал и в делах ориентировался.
   Чем дальше говорил Слава, тем лучше чувствовал себя Вадим Феодосьевич. Этот Славик сам был не хуже психотерапевта, и Вадим Феодосьевич сдался, почувствовал себя уверенным и способным на большие дела. Позвонил майору, спросил про вексель. Тот ответил, что узнает, но думает, что это возможно, лишь бы формальности были соблюдены.
   Вечером майор позвонил, сказал, что командование согласно на оплату восемьсот пятого векселем и пригласил приехать в часть для оформления документов.
   Все было решено, оплату распределили на пять лет, с учетом инфляции. Первоначальный взнос назначили через месяц. Деньги они со Славой собрали. Квартиры продавать не пришлось. На аренду цеха и начало производства пришлось взять ссуду в банке под кабальные проценты. Но Славик не унывал и вселял уверенность в Вадима Феодосьевича.
   -Нам бы только начать, Вадим Феодосьевич, а там оно само закрутится. Пойдет доход, выплатим ссуду. Изделия надо планировать с учетом спроса. Эх, хорошо бы оружие делать, вот это был бы доход, но об этом даже думать не будем.
   - Нельзя, значит нельзя - поддержал Вадим Феодосьевич - да и не гуманно это.
   - Тяпки и лопаты неплохо было бы делать, - мечтал Слава - Спрос на них всегда будет, а тут еще такой уникальный сплав. На века такие тяпка с лопатой.
   - И тупиться не будут, - дополнил Вадим Феодосьевич.
   - Но можно делать что - нибудь и подороже. Давай попробуем турки. Сейчас модно кофе пить. На базаре видел эти турки, по двести пятьдесят рублей продают, а металла там пятидесяти грамм не будет. Ручка из дерева - хорошо смотрится.
   - Ну, это мы наладим, - загорелся Вадим Феодосьевич, - можно из ценных пород дерева делать. Богато будет выглядеть.
   Тянуть не стали. Побегали, посуетились. Достали необходимое оборудование. Приятель - художник из цеха памятников нарисовал эскиз с современной символикой - двуглавым орлом. Подумав, попросили еще нарисовать с гербом Советского Союза. Пусть будет двух видов. Рассудили так: кому-то этот двуглавый орел поперек сердца - купит с гербом. Кто-то купит пару - оригинально - два герба, старый и новый. Кто-то модель с гербом Советского Союза примет за антиквариат и тоже купит.
   Договорились в сталелитейном цеху - сделали из толстостенной цистерны тонкий прокат. Заказали инструментальщикам штампы. Приобрели деревообделочный станок для производства ручек.
   Сделали первые образцы. Свеже отполированные турки с четким, рельефным изображением гербов, ручками из бука и карельской березы поражали воображение. Сам металл светился необычным спокойным сиянием, даже в тусклом свете заводской подсобки. Это не было похоже ни на мельхиор, ни на наглое сверкание полированного алюминия или нержавеющей стали. Нет слов описать, как это было красиво. Недаром у Вадима Феодосьевича при первом знакомстве с восемьсот пятым, мелькнула мысль о космосе, хотя в большой массе необработанного металла ничего такого не просматривалось. Но Вадим Феодосьевич, всю жизнь имевший дело с металлами, сразу почувствовал скрытую красоту неведомого сплава. Маленькие турки были похожи на произведение искусства, хоть и были просто отштампованы в заводском цеху.
   Можно было приступать к массовому производству, но надо было законно оформить свое предприятие. Вот тут-то и выяснилось, что то, что они сделали, была "службишка не служба" - как говорил Конек -Горбунок Ивану - "Служба будет впереди".
   Тут все и началось. Описывать хождение по инстанциям: иди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что, никакой бумаги не хватит. Ходили один год. В результате родилось ООО - уродина с ограниченной ответственностью. Девяносто процентов прибыли надо отдавать в доход государству. Впереди замаячила перспектива - прогореть.
   - Как же так? Все пропало, - запаниковал Вадим Феодосьевич, - мы же делали все по закону, по правилам, все купили, оформили, ничего не украли.
   -В том то все и дело, что ничего не украли и все оформили. В этом наша ошибка. Не надо было показывать объем нашего производства. - Слава не терял присутствия духа - Сделаем так. Украдем сами у себя прокат, вызовем милицию, составим акт и ликвидируем это дурацкое ООО.
   - Сами у себя украдем?
   - Вот именно. Перенесем в склад рядом. Договоримся с заводом. Они рады будут нам за наличные деньги склад сдать. Только оформлять ничего не будем. Дверь заштукатурим пока, ни одна собака не найдет. А потом, когда дело закроют, штукатурку отобьем и будем штамповать турки. В налоговой скажем, что один лист проката остался на сотню турок этих или турков, не знаю, как правильно назвать. Пусть посчитают, сколько там налога надо платить
   Так они ушли в тень. Сколько делали турок, никто не знал. С долгами расплатились, по векселю выплатили, погасили ссуду. Купили себе джипы и так, кое - чего по мелочи. Детей учат за границей. Жены ездят отдыхать на Канары. Все как положено. Сами успокоились, держатся уверенно.
   Потом турки ушли в прошлое. Ассортимент изделий стал другим и разнообразным, но каким, мы сообщать не будем, как и прочих подробностей этого дела, чтобы не подводить ребят.

        Интеллигенты на пенсии.
   
  Мы с мужем интеллигенты во втором и третьем поколении. При советской власти назывались - прослойка, а потом еще нас стали звать - "гнилая интеллигенция", Слово "интеллигенция", при желании, у нас используют, как образное ругательство. Едешь, к примеру, в автобусе, а тебя толкнули, ты говоришь:
   - Не толкайтесь, пожалуйста.
   А тебе отвечают:
   - Подумаешь, интеллигенция.
   Или еще, когда ездили на сельхозработы и ты картошку собираешь, а сама в перчатках - тоже обругают - "интеллигенция", да еще добавят какой - нибудь эпитет, например, "вшивая". Или тащишь ведро с картошкой высыпать, а оно не полное, опять скажут то же самое слово, с каким - нибудь эпитетом.
   И стали мы сами про себя думать, что мы интеллигенция, то есть не приспособленные к жизни и какие-то неполноценные. А тут пришла пора на пенсию. Пенсии хватало на восемь дней, а еще в месяце оставалось двадцать два или двадцать три дня. Мы не растерялись, продали квартиру, купили дом, козлят, кур, посадили на огороде все, что требуется для полноценного питания. Козлята вскоре превратились в коз, и стало у нас свое молоко, яйца, в подвале лежала картошка и теснились банки с соленьями и вареньями.
   Мы стали забывать все, чему нас учили в академии, а потом в аспирантуре и то, что мы - интеллигенты.
   Все бы ничего, но тут выяснилось одно неожиданное обстоятельство. Оказалось, что в доме, который мы купили, прежние хозяева гнали самогон в промышленных размерах и по ночам им торговали. Как-то, когда стемнело, раздался стук, и в окно просунулась рука с бутылкой и горстью неконвертируемой валюты.
   - Что это? - закричали мы спросонок.
   - Наливай! Тороплюсь я, а то сейчас окно высажу!
   - Чего наливать? И деньги зачем?
   - Что, сегодня самогонку бесплатно раздаете? - заржал пришелец - интеллигенция хренова. Давай поворачивайся, бабка, сколько мне тут ждать?!
   -Нет у нас ничего, что вы хотите. Мы недавно вселились и ничем таким не занимаемся.
   - Мне наплевать, что вы недавно вселились. Что я, дом этот не знаю? Здесь всегда самогонку продавали.
   Мы пытались втолковать парню, что в доме живут совсем другие люди, самогонку не гонят и не продают. Все было напрасно. Алкаш стал орать на всю улицу нецензурные слова, выломал доску из забора, замахивался ею и обещал подпалить дом. У нас была водка в буфете, половина бутылки, от гостей осталась, мы ему и отдали. Парень сразу успокоился. Попробовал из горлышка, сказал:
   - Ух, ты, какая сегодня крепкая, - и ушел.
   Мы легли спать, а через два часа опять стук в окно. Все повторилось, только на два тона выше - приходила женщина. С женщиной легче - муж вышел с духовым ружьем и сказал:
   - А ну, бегом домой, а то стреляю.
   - Убивают! - закричала алкашка, - сейчас милицию вызову! Только что Валерке наливали... - Но милицию она не вызвала.
   Позже мы узнали, что самогонщиков клиенты никогда не выдают.
   То, что мы отдали свою водку первому же посетителю, было самой большой нашей ошибкой. Валера тут же донес собутыльникам, что в известном доме, после небольшого перерыва, самогонку снова гонят, да еще какую - не меньше сорока градусов.
   Следует напомнить читателям, что в те времена водка продавалась в магазинах по талонам. Норма была жесткая, пьющие граждане очень страдали, а на самогон был большой спрос. Мы люди непьющие, а точнее, мало пьющие. Норму, установленную правительством, никогда не превышали. Еще оставался неиспользованный резерв. Это нас и спасло. Мы отоварили неиспользованные водочные талоны, принесли домой семь бутылок сорокоградусной водки, и догадались развести ее до двадцати градусов - стандарт самогонки. Стало четырнадцать бутылок. Потом мы решили расфасовать нашу разбавленную водку по двести пятьдесят грамм и получили двадцать восемь порций. Если даже каждую ночь будет приходить по алкоголику, мы продержимся двадцать восемь дней. Если учесть, что некоторых клиентов мы отправим ни с чем, скажем, что сегодня самогонки нет, и они нам поверят, а в отдельные ночи никто не придет, то нам этой жидкости хватит месяца на полтора. А что делать дальше?
   Несмотря на наши уверения, что мы не гоним, поток алкоголиков не уменьшался. Порцию разведенной водки мы отдавали не сразу. Долго сопротивлялись, доказывали, клялись, что ничего нет и только в самом крайнем случае, когда нам обещали поджечь дом, убить нас или умереть на наших глазах, отдавали дозу. Так продержались с месяц.
   Однажды, в первом часу ночи появились три молодых счастливых человека. Один был в военной форме - демобилизованный солдат.
   - Мамаша, - закричали они хором - друга (друзей) встретили (встретил). Два года не виделись, а отметить нечем. Налей, а деньги завтра принесем.
   Ну, мы им и отдали все, что оставалось.
   - Что теперь делать будем? - спросили мы с мужем друг друга.
   Выход был один. Надо было налаживать собственное производство - самогоноварение. К слову сказать, запрещенное законом.
   - Я не знаю, как это делается, - сказал муж, как всегда самоустраняясь.
   - Не боги горшки обжигают, - сказала я, как всегда беря быка за рога.- Технология там довольно простая. Сырье нужно, емкость для брожения и перегонный аппарат.
   Я рассказала, что знала. В качестве сырья годится все сладкое. Кроме сахара, можно использовать старое варенье, закисшее или засахарившееся, дешевые конфеты, сладкие яблоки, ягоды и корнеплоды. Можно добывать самогонку и из крахмалистого сырья - зерна и картошки. Только здесь технология усложняется. Сначала надо переделать крахмал в сахар. Делается это при помощи проросшего зерна - солода. Работа трудоемкая. Получается сладкий раствор или скорее кашица. Называется это - "сусло". Теперь можно добавлять дрожжи и ставить в теплое место. И тут начнется брожение. Не знаю, как там эти дрожжи управляются, но через несколько дней процесс должен затихнуть. Раствор станет не сладким, но хмельным. Называется это бражкой. Если выпить с полстакана, почувствуешь теплоту в желудке, а если хватить полный, то и в голову ударит. В бражке накапливается восемь - десять процентов спирта, может быть и меньше, если масса в бродильной емкости по какой - нибудь причине закиснет и вместо спирта получится уксус. Когда бражка готова, можно отгонять спирт.
   - Откуда ты все это знаешь? - изумился муж - Ты этого никогда не рассказывала.
   - К слову не пришлось, а микробиологию-то я проходила, да и соседка рассказывала - она для себя гонит.
   И стали мы все это делать. Достали из подвала все старое варенье. Купили конфет- подушечек, сахар тогда продавали по талонам, как и водку. Разболтали варенье и конфеты в теплой воде в сорокалитровой фляге, внесли туда полпачки дрожжей, и процесс пошел. Часов через шесть уже пенилось и шибало в нос. Часто мешали веселкой и мерили температуру, поддерживали двадцать восемь - тридцать градусов. Через двое суток попробовали на вкус. Еще сладило, но хмель уже чувствовался. Напиток был приятным. Оставили еще на двое суток. Опять попробовали. Напиток стал хмельным и не сладким. Мы поняли, что весь сахар переработался в спирт и можно приступить к перегонке. Как говорилось, для этого нужен специальный аппарат. Неожиданно вопрос решился просто. Перегонный аппарат нашелся на нашем чердаке. Оставили прежние хозяева, или забыли, или это была устаревшая модель.
   Залили бражку в перегонную емкость, подключили охлаждающее устройство к водопроводу, поставили емкость на газ, стали осторожно нагревать до кипения. Закипело. В приемную посудину упали первые капли, потом потекла тоненькая струйка. Отрегулировали газ, чтобы капало. Накапали в рюмочку. Боже, какая это была гадость. Это было не похоже ни на один из известных нам напитков. Хорошо, что я не совсем еще забыла химию и сообразила, что в отгон идет легкокипящая эфироальдегидная фракция. Просто надо первые порции отбросить. Не в смысле выбросить - в хозяйстве оно пригодится, как растворитель, или банки на спину поставить, или краску с рук отмыть, да мало ли на что. Грамм двести накапали и отставили, взяли другую посуду. Когда накапало туда, снова попробовали. Уже не так, но все равно противно - пошел спирт - сырец. Померили крепость спиртомером - семьдесят градусов.
   - Ого, - сказали мы - надо прекращать пробовать, а то допробуемся. Отгонку продолжали до тех пор, пока набранная в ложечку проба перестала вспыхивать синим пламенем и еще для верности отогнали с литр уже слабо градусной жидкости.
   То, что мы добыли, оказалось мутноватой (сивой) жидкостью, крепостью двадцать градусов. Это и была самогонка. Объем составил три литра - шесть пол-литр по двадцать рублей, то есть на сто двадцать рублей. Сахару же было потрачено в пересчете на конфеты три килограмма, то есть на шестьдесят рублей. Вот она, экономика в действии! Недаром государство объявило само себя монополистом в этой области, а тех дерзновенных, что не согласны... - страшно сказать, что с ними (и с нами) будет. Стыда, во всяком случае, не оберешься.
   - Что же делать? Гнать или не гнать - вот в чем вопрос.
   Воспитанные советской властью, мы были страшно трусливы. Или приличнее сказать, - законопослушны. Но тут было еще что-то другое. Что-то такое было, что затормозило наш порыв на новом поприще. И дело не в том, что мы боялись. Посмотрев в последний раз на свет мутный трехлитровый баллон, мы решили - "Не гнать!".
   Пока шел процесс, нам было интересно, как оно будет пениться, из одного вещества получится другое, но, получив результат, вместо удовлетворения мы ощутили какое-то неудобство. Вместо лихости, с которой мы взялись за это дело, почувствовали, скорее всего, стыд. Нет, решили мы окончательно и бесповоротно, пусть государство само занимается этим паскудным делом и спаивает своих подданных. Вот пусть только Валера придет, мы его пошлем куда надо.
   Валера пришел и привычно завел:
   - Давай, бабка, пошевеливайся, некогда мне.
   - Я тебе не бабка.
   - Чего?! - взревел он с угрозой.
   - Производством спирта у нас занимается государство, вот туда и иди, мне тоже некогда, - отчеканила я.
   Сердце у меня замерло, а Валера опешил, повернулся и пошел. По пути поднял доску, которую как-то оторвал, и приставил к забору. При этом он все поглядывал за мою спину, как будто у меня там выросли крылья. Я повернулась, за мной стоял мой муж с ружьем наперевес.
   - Фу ты, а я подумала, он мои слова понял, как я ему отчеканила.
   - Он и понял твои слова, потому что мое ружье увидел. Куда теперь эту твою самогонку девать будем, может, на помойку?
   - Нет, доведем до ума. Перегоним еще раз, получим семидесяти процентный спирт, почти чистый. Я знаю, как это сделать. В хозяйстве пригодится. Наливку сделаем. В гости кто зайдет, будет чем угостить. И государству хоть как-то да досадим, а то всю дорогу оно нам досаждает.
   - Ну да, кукиш в кармане подержим, вот радость-то, - вспомнил муж старинную байку.
   Алкоголики к нам больше не приходили. Валера всем сказал, что у Андреича ружье, и он чуть его, Валеру, не убил.
   Мы перегнали остатки бражки, Набралось три трехлитровых банки - девять литров (если бы продать - триста шестьдесят рублей, но с этим покончено). Всю эту мерзкую жидкость слили в отгоночную емкость и отогнали, получив теперь уже прозрачный, как слеза, спирт. Произведя ряд манипуляций с перманганатом калия, лавровым листом, лимонными и апельсиновыми корками, мы получили препарат, пригодный для приготовления наливок, настоек и ликеров, а также настоек всех лекарственных растений, которые рекомендуют авторы газеты ЗОЖ (здоровый образ жизни).
   Вскорости к нам пришла бывшая хозяйка нашего дома - цыганка Маша Каблукова, и забрала перегонный аппарат, который забыла на чердаке.
   - Маша, - сказала я - может, заберешь заодно и своих клиентов?
   - Не надо, - сказала она - у меня новых навалом.
   Так и остались сиротами наши с Машей клиенты. Некоторые закодировались и перестали пить. Некоторые сами пытались наладить производство самогонки. У большинства дело доходило только до бражки, они ее выпивали, не подвергнув перегонке, не хватало терпения. Поскольку в бродильные посудины они чего только не кидали - гадость всякую, сказать даже противно, что именно, то многие через это заболевали желудочно-кишечными болезнями. Несколько человек попало в реанимацию, один - умер.
   Наши соседи стали на нас коситься, подозревая, что это мы травим народ. Мы пытались оправдываться, но от этого становилось еще хуже. Нам не верили. Все знали о событиях, которые происходили по ночам у наших ворот, сердились на нас за то, что не даем спокойно спать. Хотя по ночам к нам больше не ходили, но люди думали, что, может, кто и ходит и в болезнях, начавшихся от некачественной выпивки, обвиняли нас. Многие стали думать, что болезни эти заразные.
   На нас написали жалобу главе администрации района. Жалобу глава переправил в милицию с надписью по диагонали - "Разобраться" и подписью, что он - глава.
   Очень смешное, на мой взгляд, сочетание слов "глава администрации". "Глава" - старинное обозначение головы, надо понимать, а "администрация" - это, должно быть, по латыни. Смешно очень, но есть еще смешнее, например. "спикер думы" - обхохотаться можно, смесь английского с нижегородским... Чего на меня смех напал? Наверное, начинается истерика.
   Час от часу не легче, к нам пришел участковый. Осмотрелся, ничего подозрительного не обнаружил. Поговорил вежливо. Объяснил, что самогоноварение уголовно наказуемое деяние, карается тем-то и тем-то. Мы сделали вид, что испугались. Заверили участкового, что никогда в жизни не гнали и не будем гнать самогонку.
   На другой день пришли трое с ордером на обыск. А чего искать? Аппарат Маша унесла. Фляга вымытая стоит на улице, на углу дома, под потоком, мы дождевую воду собираем цветы поливать. В буфете стоят красивые бутылки с ликерами, наливками и настойками, пахнут приятно, на самогон не похоже.
   Через несколько дней участковый вручил нам повестки. Явиться к следователю Иванову И.С. в двадцать первый кабинет, в пятнадцать ноль-ноль. Если не явитесь, будете доставлены в принудительном порядке. Пошли являться. Следователь записал наши данные, все как в сериалах про "ментов". Потом сказал:
   - Нам известно, что в вашем доме продают самогон, что вы на это скажете?
   Отвечаем:
   - Раньше продавали, мы въехали недавно и самогоном не торговали. - Свидетель Валерий Дыков показал, что семнадцатого числа текущего месяца он получил от вас двести пятьдесят грамм спиртового напитка, примерно, сорока градусов крепости и хорошего качества.
   - Это была водка "Экстра", мы купили ее в магазине по талону. У нас гости были. Мы пол-бутылки выпили, а остальное Валере отдали.
   - Вы что, всю бутылку выпить не могли?
   - Могли, но не захотели.
   - А зачем отдали Валерию Дыкову?
   - Он ругался, соседям спать не давал. Дом хотел поджечь.
   - А вы так сразу и поверили, что он дом подожжет. Поругался бы и ушел. Напрасно вы ему водку отдали
   - Теперь-то мы и сами поняли, что ошибку сделали.
   - Нам известно, что из окна вашего дома продавалась разбавленная водка по двести пятьдесят грамм в руки по цене девять рублей двадцать пять копеек за порцию. Лабораторный анализ показал, что вы торговали водкой, произведенной местным водочным заводом, разбавленной наполовину водой из городской водопроводной сети. Экономический анализ показал, что вы не имели никакой коммерческой выгоды от купли - продажи. Ваши действия выглядят подозрительными, и если вы не сможете дать им вразумительное объяснение, ваше дело будет передано в органы КГБ.
   - Почему же в КГБ? - испугались мы.
   Я даже упала в обморок, а муж схватил стакан со стола следователя, в котором, как он думал, была вода, и стал на меня брызгать. Я сразу же пришла в себя и закричала:
   - Прекрати поливать меня водкой, а то я сейчас умру.
   Следователь отнял у мужа стакан и стал извиняться:
   - Ах, извините, извините, это у меня жидкость для анализа приготовлена. Подозреваем, что это водка местного водочного завода
   - Сейчас же отвезите нас домой на милицейской машине, - закричала я - в таком состоянии, облитая вся водкой, я не могу отвечать на вопросы, а тем более ехать домой на общественном транспорте.
   Мы поехали домой на милицейском УАЗике с мигалкой. Доставили нас прямо к нашим воротам. Было слышно, как алкоголичка Танька кричала через забор соседу:
   - Смотри, дядя Сережа, что деньги делают. Не то что посадить, так еще на машине домой привезли, но ничего, мы еще президенту напишем.
   Выше я отмечала, что алкоголики самогонщиков никогда не выдают, а нас продали с потрохами. Почему? Да потому что мы никакие не самогонщики. То, что мы продали местным алкоголикам (около двадцати порций разведенной водки) самогонкой не было. Алкоголики приняли это как оскорбление, как акт пренебрежения к себе. Они догадались, конечно, что водка магазинная, а что она разведена водой, так это для них было дополнительным оскорблением. Как же, гордому российскому алкоголику подсовывают магазинный продукт, да еще водой развели. Не захотели палец о палец ударить - наварить людям самогонки. Лишь бы отвязались от них. Интеллигенция такая-то и растакая. Ну, ничего, мы им покажем - решили алкоголики... Такая вот была реакция.
   В милиции нашим делом стал заниматься другой следователь. Мы на допросе сообщили ему чистую правду. Да, покупали водку в магазине, разводили, продавали за ту же цену, под видом самогонки. Следователь задумался, вспомнил прецедент: цыган покупал яйца по пятнадцать рублей десяток, варил их и продавал опять же по пятнадцать рублей. На вопрос, почему он это делал, ответил, что ему бульон остается и он при деле
   - А у вас даже такого объяснения нет, - сказал следователь.
   - Есть у нас объяснение. Алкоголики нам спать не давали, грозили дом поджечь.
   - Не серьезно все это, еще не было случая, чтобы они совершили что -нибудь подобное, - заступился за алкашей следователь.
   - Нам это не известно, - сказали мы - они грозили, что подожгут, мы боялись. Со страху и сделали то, за что нас привлекают.
   - Разберемся, - неуверенно пообещал следователь - пока можете быть свободны.
   Мы опять испугались, на этот раз слова "пока". Все - таки мы были интеллигенция, к тому же еще и трусливая.
   Через два дня участковый принес новые повестки: явиться и так далее. На этот раз нас обвиняли в массовом отравлении жителей микрорайона, повлекшим тяжелое состояние нескольких человек, помещенных в отделение реанимации и смерть одного из них.
   - Что вы скажете по существу предъявленного обвинения? - прокаркал следователь.
   - По существу, я сейчас набью тебе морду, - растерял всю свою интеллигентность мой муж (он был интеллигентом всего лишь во втором поколении).
   - А я, - сказала я, - прямо сейчас напишу о ваших непонятных действиях и нелепых обвинениях в Международный суд в Гааге в Организацию Объединенных Наций и во все средства массовой информации.
   Должно быть, следователь тоже был интеллигентом, он как-то все понял и сказал:
   - Тише, тише, лично я против вас ничего не имею. Действительно нелепые обвинения, странная ситуация, но мы все уладим.
   - А мы требуем, - не могла я остановиться - чтобы перед нами извинились.
   - При всем моем к вам уважении, - запел следователь, - вы требуете невозможного. Такого в нашей стране еще не бывало, то есть не было прецедента.
   - А вот мы и создадим прецедент. Давайте извиняйтесь немедленно, пока мы согласны вас выслушать.
   - Извините, - сказал следователь.
   Хорошо, когда договариваются между собой интеллигентные люди.
   
    Э П И Л О Г
   
   Когда нас доставили домой на милицейском УАЗике с мигалкой, по всей улице было уже известно, что в милиции перед нами извинились. Все стали с нами здороваться, как прежде. Стали приходить занимать у нас деньги, когда приспичит, и нам давать взаймы, когда приспичит у нас. И все мы единодушно решили: правильно, что закон о запрете самогоноварения существует
   В результате описанных событий, в нашем микрорайоне сократилось число алкоголиков. После реанимации трое бросили пить, так как не могли выносить даже запах спиртного, еще двое закодировались, так как испугались смерти, а трое закодировались еще раньше, после того как у нас кончилась разбавленная водка. Один алкоголик - царство ему небесное - умер. Нашей вины в этом нет. Скорей всего виной было то, что у него кончились талоны на спиртное. Валера Дыков куда-то уехал, ему было стыдно за то, что он настучал на нас в милиции.

  Возвращение Валерия Дыкова.
   
   Все началось с того, что в доме по соседству с Валерой и его семьей поселились новые соседи. Раньше в этом доме жила цыганка Маша Каблукова. Она гнала самогонку и обеспечивала выпивкой всю округу. Новые же соседи самогонку не гнали, но любители выпить часто, по старой памяти, к ним стучались по ночам и просили или, даже, требовали самогонку. Валера тоже как-то пришел поздно вечером и закатил такой скандал, что соседи не выдержали и отдали ему полбутылки водки "Экстра", которая у них случайно оказалась
   Валера оповестил собутыльников, что выпить у соседей есть, и поток ночных посетителей усилился, и участились громкие скандалы на всю улицу. Соседи не выдержали. Закупили в магазине водку и стали продавать по той же цене, что и купили, только бы отвязаться от особо скандальных. Все это открылось и было настолько непонятно, что новых соседей - Андреича и Петровну чуть не посадили. Потом все разъяснилось и успокоилось. А настучал на них Валера, которому эти придурки отдали полбутылки водки.
   Обо всем этом Петровна сама рассказала, а соседский пацан записал ее рассказ на магнитофон, и он был напечатан под названием "Интеллигенты на пенсии".
   Все решили, что Валера исчез потому, что ему стало стыдно от соседей за свой подлый поступок, но может быть, была и другая причина.
   Валера жил с женой Аней, тещей Татьяной Арсентьевной и сынишкой Мишей трех лет. Зарабатывал на жизнь, а жизнь его заключалась в повседневных попойках, тем, что работал шофером. Потом, когда его за пьянку выгнали из всех АТП, что были в городе, он стал подрабатывать на строительстве дач, ремонте и перестройке домов в старом городе, и пить стал еще больше.
   Жена не выдержала и ушла с сынишкой к бывшему Валериному приятелю и однокласснику. Валера остался с тещей. Она его жалела. Валера был сыном покойной подруги. Дочь свою осуждала. Говорила, что пьяница проспится, а дурак никогда. Даже когда Валера украл у тещи иконы и пропил их, ничего ему не сказала. Но когда он украл и пропил тещину шубу и югославские сапожки, сказала, что если он не вернет домой ее дочь и внука, пусть убирается, куда хочет. Дом был тещин.
   Валера, поняв, что дело плохо, решил жену с сыном вернуть. Взял топор и пошел на соседнюю улицу, где жил его бывший одноклассник, теперь уже с Валериной женой и сыном. Жена возвращаться не захотела. Валера порубил топором окно, дверь и крыльцо, ворота и калитку в заборе и пошел обратно к теще. Татьяна Арсентьевна опять его пожалела и пустила в дом. После истории с новыми соседями он исчез.
   Прошло пять лет. Сын Валеры закончил первый класс. Отчим подарил ему велосипед "Орленок", а родной отец явился собственной персоной, неизвестно откуда. Явление Валеры произвело необычайное впечатление во всем микрорайоне. Начнем с того, что явился он на "навороченном" джипе. Вместо обычной одежды на нем был сногсшибательный "прикид". В качестве аргумента, вместо топора, на заднем сидении лежал автомат.
   Валера подъехал к тещиному дому. Заметив его в окно и быстро оценив джип, "прикид" и автомат (последний Валера, не таясь, проталкивал в калитку вместе с чемоданом), Татьяна Арсентьевна огородами сбежала в дом дочери и ее нового мужа. Валера зашел в дом, не найдя тещу, сходил в курятник, принес полдюжины яиц, достал из холодильника сала, сварганил яичницу и утолил ностальгию по прежним временам. Потом завалился спать. В округе повисло тревожное ожидание. Проспав почти сутки, Валера умылся у колонки, опять сделал яичницу, напился чаю и уселся перед домом на скамеечку, соображая, куда девалась теща. Соседей тоже не было видно. Постепенно до Валеры стало доходить, что все попрятались, испугавшись его - Валеру.
   - Вот придурки, - подумал он и опечалился.
   Теще Валера привез красивую шубу из щипаной норки и сапожки из натуральной кожи и меха. Сыну привез автомат, который не отличишь от настоящего. Наконец, к Валере подошел сосед Володя, бывший собутыльник, и храбро протянул руку, сказав:
   - С приездом! Где тебя носило? Мы думали, тебя и в живых нет. Машина твоя?
   - Моя. Не знаешь, где теща?
   - К Аньке убежала. Увидела тебя с автоматом.
   - Игрушечный это. Соседи-то, что водкой покупной торговали, живут?
   - Живут, куда им деться. Нормальные люди. Ты им здоровую свинью подложил тогда.
   - По пьянке все. Хочу извиниться.
   - Ну, придумал, сколько лет прошло, они тебя и не узнают. Ты что никак пить бросил?
   - Бросил, как ты догадался?
   - Так сидишь спокойно уже который час. К своим-то пойдешь?
   - Пойдешь, пойдешь, чего ты пристал? Какие они мне теперь свои?
   - А сын?
   - Да пойду я. Автомат отнесу, денег привез.
   - Денег- то много ли?
   - Не твое дело.
   - Что тебе, жалко сказать?
   - Десять тысяч.
   - Ого, ну ты даешь! Десять тысяч рублей Аньке?
   - Дурак ты. Каких рублей - долларов.
   Сосед поспешно удалился. По всей улице пополз слух, что Валера связался с бандитами, и сам стал бандитом. А иначе, откуда взяться десяти тысячам долларов. Теще все рассказали и она, рассудив, что ее долг спасти ни в чем не повинных соседей от бандита Валеры, простилась с дочкой и внуком и пошла к себе домой. Дочь ее не пускала, но она не послушалась.
   - Пусть лучше меня убьет, а там сразу его арестуют, и больше он никого не тронет, - думала храбрая женщина.
   У ворот, действительно, стоял джип, на кухне на столе лежал автомат, в комнате на плечиках висела необыкновенной красоты шуба и стояли сапожки.
   - Значит, с полюбовницей приехал, точно меня убьет, чтобы им тут не мешала. Зачем я только пришла?
   - Здравствуйте, мамаша, - сказал Валера, входя в дом, - вот приехал.
   - «Ишь ты, мамашей зовет и на вы, а то все бабка, да бабка». - Вслух сказала, - вижу, что приехал, да и не один.
   - Это почему не один? Один я.
   - А это чье? - указала на шубу.
   - Вам это. Пропил тогда вашу шубу.
   Татьяна Арсентьевна онемела. Она ждала всего, чего угодно, но только не такого. Поверить в то, что зять изменился до такой степени, что привез ей дорогую шубу и сапожки, она решительно не могла. Не верила и его вежливым словам и мирному виду. Ждала, что вот-вот он схватит топор, или замахнется кулаком, или начнет стрелять из автомата.
   - Если вы насчет икон обижаетесь, - продолжал покаянную речь Валера, - то съездим в церковь, накупим этих икон, каких пожелаете.
   - Вот теперь ясно, что он задумал, - догадалась Татьяна Арсентьевна, - повезет меня будто в церковь, а в лесочке пристукнет и бросит в кустах. Никто и не найдет.
   Однако она знала, на что шла, взяла себя в руки и сказала:
   - Спасибо, Валера, не надо мне ничего. Иконка вон у меня есть, - и она показала на открытку девять на двенадцать с изображением Николая-угодника.
   - И слушать не хочу. Купим красивые иконы в золотых рамках, под стеклом. Завтра же с утра и поедем.
   - Не отстанет ведь, - подумала, а вслух сказала, - завтра службы нет. Ты автомат-то убрал бы со стола.
   Валера взял автомат, повертел его в руках. У Татьяны Арсентьевны замерло сердце. Прицелился в окно, нажал на спусковой крючок, раздался треск и засверкал огонек.
   - Игрушка это, а от настоящего не отличишь. Мишке привез.
   Несмотря на то, что автомат оказался игрушечным, полюбовницы не было, Валера не орал, ничего не ломал и не дрался, Татьяна Арсентьевна не могла успокоиться и ждала чего-то страшного.
   - Хочу к Андреичу сходить, извиниться надо перед ним и его бабкой. Сейчас и пойду.
   - Вот оно что, простить им не может, что оскандалили его тогда. Знаю, как это извиниться, убить их хочет, - понеслись тревожные мысли в голове Татьяны Арсентьевны - как его остановить? - Вслух она сказала - давай уж сегодня в церковь съездим, сейчас там служба.
   - Поехали, - охотно согласился Валера.
   До церкви доехали благополучно, накупили икон, Валера еще купил теще библию, и вернулись домой.
   Иконы и Библия немного успокоили Татьяну Арсентьевну, она даже подумала, что Валера стал другим, изменился до неузнаваемости. Недаром она всегда жалела его и прощала все безобразия, которые он проделывал. Как будто ждала какого-то чуда. То, что происходило, было похоже на чудо, но чудес ведь не бывает, и в душе женщины опять возникла тревога.
   - Надо не пускать его к соседям и к Ане, но как? - думала Татьяна Арсентьевна.
   - Давай ужинать, - пришло в голову.
   - Давай, поздно уже, - откликнулся Валера.
   В холодильнике оказалось небывалое изобилие, и стояла бутылка с коньяком.
   - Вот то, что надо, - сказала себе Татьяна Арсентьевна, - напьется, уснет, а я к Ане сбегаю, расскажу все.
   Но не получилось. Валера нашел в буфете два пузатеньких бокальчика, налил грамм по пятьдесят. Сам сначала подержал бокальчик в руках, посмотрел на свет, понюхал и начал цедить по капле.
   - Ну, чудеса, да и только, чего это он выпендривается,- подумала Татьяна Арсентьевна, - от такой дозы он не захмелеет, это ему все равно, что слону дробина. Где только набрался таких манер?
   Сама она пригубила по-русски. Напиток был крепкий, и осушить чарку побоялась, как бы не захмелеть.
   Ночью к дому подъехала машина, чуть слышно постучали в окно, Валера услышал, вышел на улицу. Татьяна Арсентьевна метнулась к окну, стала слушать, но уловила только отдельные слова: "через польскую границу", "баксы", "евро", "марки", "Германия", "машины, машины, машины". Заспорили о времени. Потом отошли, и ничего не стало слышно.
   - Машины воруют, через польскую границу перегоняют и продают в Германии, - думала Татьяна Арсентьевна, - уж хоть бы не убивали никого. А ведь, наверное, убивают. Ох, Господи! Посадят Валерку. В любой момент могут придти.
   Решила собрать на всякий случай продукты и вещи. Пока он спал, нашла на чердаке вещмешок. Сложила, что нашла. Из холодильника взяла палку твердой копченой колбасы. Из своих запасов три пачки чая, банку растворимого кофе, две банки тушенки.
   - Сухарей надо посушить, - вспомнила старые, тяжелые времена.
   - Куда это вы, мамаша, с вещмешком собрались? - спросил, проснувшись и ничего не понимая, Валера.
   - Я никуда не собралась. Тебе вот мешок соберу, и пускай стоит у дверей, как понадобится сразу и возьмешь на плечо.
   - Зачем он мне? У меня чемодан есть. Да и продукты я в дорогу не беру. Постойте-ка, вы чего меня выпроваживаете? Я хотел у вас тут с недельку побыть. Забор починю.
   Что на это было ответить? Выкручиваться и хитрить Татьяна Арсентьевна не умела и высказала все свои опасения и про разговор, что ночью услышала.
   - Машины ты воруешь и за границей продаешь. У меня тут скрываешься, небось, от милиции. Убил, наверное, кого-нибудь. Господи спаси и сохрани. Вот потому и мешок готовлю.
   - Так вот какого вы обо мне мнения.
   - А что же я еще могу подумать? Ты уж к соседям не ходи и Аню не тронь. Автомат Мишеньке тоже не нужен - страсть какая, как настоящий. Ему отчим велосипед купил. Если убивать меня не будешь, так сделай божескую милость, уберись от нас поскорее.
   - Так вот какого вы обо мне мнения, - как попугай повторил Валера.
   - Что, разве не так? Если не так, то я свечку в церкви на радостях поставила бы, но ясно же все, чудес не бывает. Бандит ты, тюрьма по тебе плачет.
   Тут Валера рухнул на стул, уронил перед собой тяжелые руки.
   - Господи, кулачищи-то, - подумала Татьяна Арсентьевна, - ему бы землю пахать, а он людей убивает.
   Наконец-то, все высказав, она несколько успокоилась, ждала, что Валера предпримет. Хорошего не ожидала, но стала надеяться, что может, он ее и не убьет.
   - Ладно, - сказал Валера, - должно быть я все это заработал, что от вас сейчас получил, но вы меня послушайте. - Это прозвучало, как слова давней блатной песни, которая когда-то рвала души: "Граждане, послушайте меня!"
   Татьяна Арсентьевна молчала. А он рассказал, как жил, как ему повезло. Никого он не убивал и ничего не украл. Честно заработав в Москве у "нового русского" порядком денег, купил новые "Жигули" последней модели. Угнал за границу, там продал и купил подержанную иномарку. Остался в барыше. Пригнал иномарку домой, опять продал. Так и пошло дело. Здесь за рубли покупал прямо с завода машины, за границей продавал за доллары. Покупал там по дешевке их рухлядь - иномарки. У себя на родине с выгодой продавал. Ребят знакомых - шоферов работой обеспечивал, платил хорошо. Татьяна Арсентьевна ахала в изумлении. Кажется, он не бандит. Радость-то, какая.
   - Но ты скажи, Валера, законно ли все это? Не по-нашему оно как-то, не по-советски.
   - Ну, мамаша, вам если мед, то обязательно ложкой. Что сейчас по-советски делается? И где эти советы?
   - Советов нет, а мы остались. И не привыкли так вот деньги зарабатывать. Что ты не вор и не бандит, я рада, очень рада и свечку за это Господу поставлю, но денег твоих не надо и Аня не возьмет. Ты уж не обижайся. Шубу с сапожками тоже не возьму.
   - Забор хоть дозвольте починить.
   - Забор чини, это ты своими руками сделаешь. Это мне в радость. И живи, сколько захочешь. Ты сказал - неделю? Живешь-то ты где? Квартира, семья есть?
   - Живу в Москве. Квартиру купил. Жена, дочка.
   - Батюшки, радость-то.
   - Радость, радость... Если бы Аня согласилась, все бы бросил.
   - Об этом забудь, Аню не тревожь.
   - Ладно.
   - Поклянись.
   - Клянусь.
   - Господи! Хорошо-то как, - пело в груди Татьяны Арсентьевны, - неужели это мне не снится?
   Валера, расстроенный сел пить чай, а она, схватив ведра, помчалась к колонке. Соседи зорко следили за их калиткой и сразу отметили легкий шаг и счастливое лицо Татьяны Арсентьевны. К колонке метнулись с ведрами сразу три соседки и сосед Володя, вылив полное ведро под куст смородины.
   - Что? Говори скорей.
   - Никакой он не бандит. Машинами торгует, денег много заработал.
   - Бизнесмен, значит, - сказал Володя, - это все равно, что бандит.
   - Сам ты бизнесмен, - обиделась Татьяна Арсентьевна, а соседки замахали на него руками:
   - Молчи лучше. Рассказывай, Татьяна.
   - Потом расскажу, вон он на крыльцо вышел. Неудобно.
   Дома Татьяну Арсентьевну ждал серьезный разговор. Дело в том, что Валере очень хотелось, чтобы теща признала правильность его дела, не осуждала и приняла бы шубу и сапожки, взяла денег для себя и для Ани с сыном.
   - Послушайте меня, мамаша (опять зазвучало: "Граждане, послушайте меня!), жизнь переменилась. Вы вокруг посмотрите. Кто хорошо живет? Да те, кто торгует с выгодой. А те, кто собственным трудом пытаются заработать - на грани. Да что я вам говорю, сами видите. А в почете кто? Абрамович вон, да Березовский.
   - Да ты что, Валера! Разве тебе Абрамович с Березовским примеры? И не в почете они у добрых людей. Абрамович людей покупает - футбольные команды. Это по -божески? А где он эти деньги взял? Заработал? Жулик он. Нефть Российскую продает, а на эти деньги футболистов покупает. А Березовский где деньги взял? Тоже, как и ты, машины продавал. Только ты покупал, да продавал. А он и не покупал, а продавать - продавал.
   - Откуда, мамаша, вы все это знаете?
   - Так не глухая, телевизор у меня и радио, и в электричке люди говорят.
   - Да, свобода слова, - недоглядело правительство-то.
   - Я тебе, Валера, вот что скажу, ты на торговцев этих, на бизнесменов не смотри, а тем более на олигархов (тьфу ты, ну и имечко), ты лучше мать с отцом вспомни - царство им небесное. Трудящиеся были люди. Отец-то твой трактористом всю жизнь проработал, а мать Нюра - подружка моя (я и Аню в честь ее назвала) - на почте. Почтальоном была по молодости, а потом начальником почты. Никто про них худого слова не скажет. И жили - все у них было. Ты вот только много чего размотал.
   - Да чего я размотал-то? Мотоцикл в сарае стоит и ружье цело. А дом продали, так на эти деньги ваш отремонтировали и пристройку сделали.
   - Скажи спасибо, что мы с Аней тебе разгуляться не дали, а то ничего бы не осталось от родительского добра.
   Договориться они так и не смогли. Валера починил забор. Да и не починил даже, а построил новый. Купил струганный штакетник, покрыл бесцветной краской пинотекс. Калитку и ворота сделал, что и у "нового русского", который жил на их улице, таких не было. Навесы, запоры, ручки купил самые дорогие, какие только нашел в магазине. В довершение поставил замок на калитку, чуть не за тысячу рублей. Татьяна Арсентьевна видела, что он опять "выпендривается", но смолчала. Основную работу он все же сделал своими руками, а с остальным можно и смириться.
   - Руки-то у него рабочие. Может, бросит свой бизнес, - мечтала Татьяна Арсентьевна, - будет людям дома и квартиры обстраивать.
   Прошла неделя Валериного пребывания у тещи. Полюбовавшись на прощание на забор, ворота и калитку, он отбыл в сторону столицы. Дорога предстояла дальняя. Татьяна Арсентьевна перекрестила запасное колесо Валериного джипа и пошла домой. На плечиках висела шуба, стояли сапожки, на столе - два конверта с долларами ей и Ане с Мишей. Автомата не было.






НАРКОМАНЫ, НАРКОДЕЛЬЦЫ И ПРОСТО      ЛЮДИ
Когда началась перестройка, из магазинов стали исчезать товары и постепенно почти все исчезли. Если товаров нет, зачем людям деньги? Как всегда мудро, задумалось правительство и перестало платить людям зарплату. Люди тоже задумались и стали искать выходы из создавшегося, в результате заботы правительства, положения. Они поняли, что надеяться далее на правительство, которое до этого их поило кормило и воспитывало, не надо.
   Задумалась и Алена Лапина - обладательница четырехкомнатной квартиры в престижном месте, двоих детей и мужа, который пока не нашел себе достойного места в жизни.
   Стоило ей задуматься, как неизвестно откуда, возник Эдик - элегантный, энергичный, уверенный, доброжелательный, все знающий и все умеющий. Эдиков к тому времени развелось уже довольно много, и они смело нырнули за добычей в мутную воду перестройки.
   Наш Эдик предложил Алене обменять ее четырехкомнатную квартиру в престижном районе на деревянный дом без удобств на окраине. К дому прилагался участок пятнадцать соток, и давалась доплата в разумных пределах. Алена - не дура - сейчас же согласилась.
   Эдик в течение недели осуществил продажу неприватизированной Алениной квартиры, искусно все оформив в органе опеки несовершеннолетних, в Бюро технической инвентаризации, регистрационной палате, налоговой инспекции, земельном отделе, службах коммунальных услуг и покупку дома, опять же искусно обойдя отсутствие документов на землю, задолженности по налогам, за электричество и воду, наличие пяти прописанных граждан, неизвестно где находившихся в момент продажи дома. Кроме того, выписал и прописал всех перемещающихся лиц в двух домовых книгах.
   Представил Алене все законно оформленные документы на обладание дома 43 по улице Третьего Интернационала с участком земли пятнадцать соток.
   Доплаты Алене хватило на водопровод, газ и вспашку огорода мотоблоком. Огород Алена засадила картошкой и овощами; яблони, одна груша и много ягодных кустов уже были на участке. Замаячивший было призрак голода, совсем исчез, когда Алена купила десяток кур и козу. На производстве, где они с мужем работали в качестве ИТР, стали изредка выплачивать зарплату. Оказалось, что жить можно даже и при перестройке.
   Но не бывает никогда, чтобы все было хорошо, уж обязательно что- нибудь да омрачит безоблачное существование.
   Сначала Алена не обращала внимания на дом напротив. Здоровалась с его обитателями через улицу - улица была узкой - и все. Потом поняла, что в доме напротив не так, как у людей, хотя заметить это было трудно. В дом этот часто приходили люди, но как? К другим соседям люди приходили не так часто, но всегда было слышно. Они стучали в калитку, лаяла собака, хозяин громко кричал - "кто там", а ему отвечали - "Иван, это я - дрель принес" Ну и так в каждом доме, было слышно, кто пришел, к кому и зачем.
   
   У Любы - так звали хозяйку напротив - все было по-другому. Гости приходили, когда стемнеет, Заходили не с улицы, а со стороны огорода, скреблись в окно, им приоткрывали дверь, чтобы проскользнуть, света не было видно. Это не было похоже на приход тайных любовников, или спекулянтов, или, даже, покупателей самогонки - в этих случаях такой таинственности бы не было. Даже нельзя было предположить, что тут имеют дело с воровством - куплей-продажей или хранением краденого. Что же тогда?
   Алена не была слишком любопытной, да и своих дел хватало, но тут на нее непроизвольно повеяло какой-то беспокоящей тайной. Ее домашние тоже стали что-то замечать. Все семейство, как глянут на Любин дом, так и нахмурятся. В конце концов, Алена, ее муж и дети поделились между собой своими недоумением и беспокойством. Но, ни у кого не было сколько - нибудь подходящей версии. Только сын Андрюша двенадцати лет высказал предположение, что в дом напротив приходят заговорщики, надумавшие свергнуть существующее правительство.
   -К Верке (Вера - это Любина дочь) парень ходит, - сказала Аленина дочь Маша - но, когда еще не совсем темно и через калитку
   -Нет, Верин парень ни при чем, - сказала Алена, и все согласились.
   Что же тогда?
   -Давайте за ними понаблюдаем, - предложил Андрюша - может быть все и выяснится.
   На этом порешили. Днем наблюдал Андрюша.
   -Никто не приходил, - жаловался он, сдавая пост Маше - тебе хорошо, вечером обязательно кто - нибудь придет.
   Маша села у окна с книжкой.
   - Ты что, - возмутился Андрюша - брось книгу. Так ты ничего не заметишь.
   - Ладно, ладно, - согласилась Маша -- давай бинокль.
   Когда совсем стемнело, наблюдать стала Алена. Она вышла на улицу и села на скамейку около своей калитки. К ней тут же подсела соседка. Обе за день устали, были рады немного отдохнуть, поговорить об огородных делах. И тут к дому напротив бесшумно скользнула тень, еле слышно царапнули в окно, приоткрылась дверь и тень скользнула в дом.
   -Видала? - прошептала соседка.
   -Что это было? - спросила Алена тоже шепотом.
   -Ты что, не знаешь, что ли? Это наркоманы. Все ночи напролет к Любке шастают. Сожитель -то ее из Средней Азии, вот он и привозит наркотики. Думаешь, за что она дом купила?
   -Понятно, - поняла Алена - а я и не знала ничего.
   -Что ты, вся улица знает. Боимся, вдруг какой наркоман дом перепутает. Придет, например, ко мне, начнет дозу - у них это дозой зовут - требовать, а у меня откуда? Он нож в меня и воткнет. Ох, Алена, страшное это у нас место.
   Соседка ушла спать, а Алена, еле передвигая ноги, пошла домой. Никто не спал.
   -Ты что, пост бросила? - зашипел Андрюша.
   - Я все узнала - Люба наркотиками торгует.
   -Вон оно что, - сказал муж - ну и пусть себе торгует, нам-то какое дело.
   - А вдруг какой - нибудь наркоман дом перепутает - и Алена повторила страшный рассказ соседки.
   
   Все испугались и призадумались.
   - Может, в милицию сообщить? - подумали они, но тут же испугались, что наркоманы сожгут дом, а их убьют.
   Они не спали всю ночь. Сидели без света и считали, сколько теней посетило Любин дом. Насчитали - пять, но было плохо видно, могло быть и больше. Куда смотрит милиция? - безнадежно вопрошали в пустоту.
   Но, как вскоре выяснилось, милиция не дремала.
   Как-то, в очередную, беспокойную ночь на Любином огороде и палисаднике, перед домом, замелькали тени. Это были не те тени, что посещали дом каждую ночь - бесшумные, осторожные, казалось, бестелесные. Новые тени были стремительные, крепкого телосложения. Было понятно, что они действуют по какому-то четкому плану. Приглядевшись, Алена и ее семья уяснили, что это никакие не тени, а крепкие ребята в камуфляжной форме. Через несколько минут все закончилось. Человек пять в камуфляже, окружили дрожащего, надо полагать, наркомана, найденного между рядками картошки. Заработала рация, подъехал милицейский УАЗик с мигалкой. Пойманного погрузили, надев на него наручники, и все исчезло.
   Аленина семья даже не успела, как следует испугаться. Спокойно - впервые за несколько ночей - они уснули. Между собой решили, что с наркотиками в доме напротив покончено. Но не тут-то было.
   Днем Люба, собрав около своего дома многочисленную аудиторию из соседей (и Алена подошла со своими) возмущенно рассказывала, что милиция в ее огороде кого-то ловила, истоптали всю картошку, и она будет жаловаться главе администрации, и пусть ей возместят убытки. Соседи делали постные лица и сочувственно кивали головами. Алена тоже кивнула.
   -Да ты что, мама, - возмущенно закричал Андрюша, - наркомана же поймали на тети Любином огороде, он к ней за дозой шел, а ты головой киваешь. Ты же сама видела.
   Соседи все остолбенели, а Андрюшин дружок Саша сказал:
   - И мы видели. И папа, и мама, и бабушка.
   - Мы тоже видели, - сказал Андрюшин и Сашин дружок - Дима.
   Проходивший мимо, и все слышавший, участковый, сказал:
   -Так...- и пошел дальше.
   Люба убежала в свой дом. Все разошлись. Над улицей нависла тревога.
   Тут приехал Любин настоящий муж, с которым они года два назад разошлись окончательно и бесповоротно, с предложением начать новую жизнь. Люба, напуганная событиями прошедшей ночи и громогласными разоблачениями мальчишек, согласилась. Она собрала чемодан сожителю - Асафу и, с вновь обретенным мужем, выставила его за ворота. Асаф сопротивлялся, чуть не плакал, напоминал, что починил забор, построил баню и любит Любу. Законный муж был неумолим, и Асаф ушел. Все соседи его жалели, Алене тоже было жалко Асафа. Он был работящий и непьющий, а где Люба брала наркотики, было неизвестно. Может быть, Асаф тут был вовсе ни при чем.
   Вернувшегося к Любе и двум дочкам мужа и папу звали Паша. Он обошел хозяйство, заметил истоптанные кусты картошки и все выяснил у Любы, что здесь произошло. Сделал выводы и принял решение. Наркотики отменяются. Семья занимается только легальной деятельностью.
   Было закуплено небольшое стадо телят для откорма, всего двадцать голов и голов шестьдесят месячных гусят. Молодняк был доставлен на Любино подворье, не приспособленное для такого количества живности. В спешном порядке Паша соорудил загон для телят на зеленом газончике и загнал туда стадо. Телята склонили головы и в течение десяти минут съели всю траву. Потом они попили воды, которую Паша налил в три корыта, и у них начался понос. Телята были еще малы, им была нужна соответствующая диета, или рацион, как по - научному называют питание животных. На улицу с Любиного двора потекла малоприятная, полужидкая масса, вскоре достигшая Алениной калитки. Дополнялось это жизнедеятельностью стаи гусят, уже довольно крупных, которых на Любином дворе держать было негде, и они ходили по улице.
   Все осложнялось тем, что животные были голодны. Телята мычали так жалобно, что у Алены разрывалось сердце, а гуси в мгновение ока, выщипали всю растительность, которая украшала улицу. Теперь перед Алениным домом расстилалась окрестность скотного двора в период внедрения бесподстилочного содержания скота, при том, что сделать навозохранилище предусмотрено не было.
   Паша не знал, что при содержании большого количества животных образуется большое количество навоза, и что этот навоз без подстилки из соломы или другого материала становится жидким или полужидким...Ну вот, короче говоря, и произошла эта неприятность, что улица была затоплена этим самым....Но это ерунда, по сравнению с тем, что животные хотели есть.
   Паша кинулся добывать корма. Где, чего и как он добывал, не известно и никого не касается, но каждый день поздно вечером к Любиному дому подъезжал трактор Беларусь с тележкой. Трактор тарахтел всю ночь и только утром уезжал за новой порцией корма. Глушить мотор было нельзя, потом не заведешь.
   Изменившаяся специализация хозяйства, повлекла за собой и изменения в характере людей, населяющих Любин дом. Если две ее дочки были, еще недавно, тише воды, ниже травы, вздрагивали при виде любого незнакомого человека, а уж при виде милиционера чуть в обмороки не падали, то теперь они стали веселы и открыты. Откуда ни возьмись, появилось с десяток кавалеров, с таким же количеством магнитофонов, гитар и плееров. Откуда-то была притащена садовая скамейка длиной метров шесть и помещена перед Любиным домом, на небольшой возвышенности, куда еще не достигла полужидкая масса телячьего навоза. На скамье ежедневно и ежевечерне шла веселая и шумная жизнь.
   Алена - ясное дело - интеллигенция - не знала, что делать. Жить стало невмоготу. Она с тоской вспоминала времена, когда к Любе ночами проскальзывали всего лишь тени без звука и без запаха.
   - Может быть, поговорить с Пашей, пусть он торгует наркотиками, - в отчаянии подумала Алена, но говорить, конечно же, не стала.
   - Что делать, что делать?
   - Эдик, - вспомнила Алена - Эдик поможет, Эдик спасет.
   Эдик действительно мог все. Он был талант, гений. Эдик мог так надуть человека, что тот до конца дней своих будет благодарить его и, если человек верующий, то будет ставить во здравие Эдика свечки в церкви.
   Только Алена вспомнила Эдика, как он появился и предложил вариант: меняем ваш дом на семикомнатную квартиру в Петрозаводске; семикомнатную квартиру в Петрозаводске меняем на два дома в селе Завидово; два дома в селе Завидово на дом на вашей же улице, но на другом ее конце.
   - Согласна,- закричала Алена - пусть дом будет без воды, газа и электричества, без окон и без дверей.
   Эдик засмеялся, оценил шутку:
   - На этот раз не могу выполнить ваши условия. Там есть вода, газ, электричество, окна и двери, плюс туалет и ванна. Пойдемте, посмотрим.
   Поскольку обмен был трехступенчатый, Эдику потребовалось три недели для оформления документов. Алена с семьей переехала на другой конец улицы.
   Все бы ничего, но Алену беспокоило, как живут те несчастные люди, которые вселились в их прежний дом, в их прежний ад. И она пошла посмотреть, а может быть, и поговорить с новыми жильцами. Подошла, удивилась. На улице чисто. Животноводческая ферма с бесподстилочнным содержанием скота испарилась. Нет и садовой скамейки, на которой веселились Любины дочки со своими кавалерами.
   Алена постучала в калитку, вышла хозяйка. Алена представилась, сказала, что жила здесь, спросила, как устроились. Новая хозяйка ответила, что все хорошо, дом нравится.
   -А тут напротив телят держали с гусятами.
   - Так сыновья сказали им, чтобы все убрали, ну они и увезли животных в деревню. У них там дом и пруд рядом. Паша там и ночует.
   - А скамейка тут стояла?
   - Так сыновья сказали, чтобы убрали, Паша и порубил топором.
   - А сколько у вас сыновей?
   - Двое. Да вон они загорают.
   На крыше сарая лежали два пацана в плавках.
   Алена пошла домой. Она ничего не понимала. Подойдя к своему дому, она увидела толпу и милицейский УАЗик с мигалкой.
   - Что случилось? - охнула Алена.
   Ей ответили:
   - Наркодельца поймали, вон из того дома.
   - Так там учительница старенькая живет - Татьяна Петровна.
   -Она и есть.
   Из дома под конвоем двух автоматчиков выводили Татьяну Петровну. Наручников на ней не было, потому что ее маленькие ручки выскальзывали из браслетов. Подходящего размера не нашлось.
   - За что? - закричала Алена.
   Пробившись сквозь толпу, она громко крикнула снова:
   - За что?
   Из глаз Татьяны Петровны текли слезы.
   - Не вмешивайтесь, гражданка, она опийный мак выращивала на своем участке. Посев уже уничтожен, но протокол имеется с подписями понятых.
   Алена глянула на палисадник Татьяны Петровны и ужаснулась. Клумбочка, ею взлелеянная и радовавшая глаз чудесными красными маками, была вытоптана.
   -Я не знала, что нельзя, - еле слышно говорила учительница.
   -Незнание закона не освобождает от ответственности за его нарушение, - важно провещал один из стражей порядка.
   Алена вспомнила пацанов, загорающих на крыше сарая.
   -Отпустите немедленно Татьяну Петровну - сказала она железным голосом, - и извинитесь перед ней.
   Милиционеры опешили.
   -Пойдемте, я провожу вас домой, - сказала Алена, отпихивая автоматчика и беря под руку учительницу. Потом она повернулась к милиционерам и громко сказала:
   
   - Я сейчас провожу заслуженную учительницу Советского Союза в ее дом. Дам ей валокордин и вызову врача. Потом я напишу письмо о том, что здесь произошло, соберу под ним тысячу подписей, размножу на ксероксе и пошлю генеральному прокурору, президенту, в газету, Правда, на радиостанцию Свобода, в международный суд в Гааге и в ООН.
   Милиционеры запрыгнули в УАЗик и завели мотор. Алена встала перед капотом:
   - А извиниться!

 Председатель колхоза

Надо же такому случиться, что Анна Литвинова без мужа родила сыночка. Михаил уже три года как умер, а тут ребенок. Анна назвала его Григорием, отчество записала Михайлович и утверждала, что отец ребенка - Михаил, который приходил к ней с того света. Деревенские догадывались, что отцом был, не иначе как, уполномоченный из района, который жил у Анны на квартире в тот самый срок, когда Гришатке быть зачатому.
     Анна была немолода, беременность и роды подкосили ее, и она умерла, не докормив сына до года. Чтобы человек, не дожив до года, не научившись ходить, вступил в самостоятельную жизнь, такому никто не поверит. Но такое случилось. Когда Анна умерла, Гришутка упал с кровати, встал на четвереньки и выбрался на крыльцо. Какое-то время, посидел рядом с кошкой, потом громко заплакал. Плакал долго, пока соседка не пришла узнать, в чем тут дело. Почему ребенок сидит на крыльце, орет, и весь обмарался. Когда узнала, что произошло, пришла в ужас. Оповестила соседей. Ребенка обмыла, накормила, и он уснул. Что делать дальше, не знает. Зачем ей чужой ребенок, хоть и сосед, и с Анной были подруги. Кормить его чем, коровы у нее нет. У Анны - коза. Подоила, процедила молоко, Гришутка проснулся: "Дай", - говорит и показывает ручкой на баночку с молоком. Выпил и опять говорит: "Дай". Других слов еще не научился говорить. Утром Кате, так звали соседку, на работу надо. Она козу подоила, привязала в проулке. Гришутку отнесла к бабе Паше, молоко отдала, велела кашу сварить.
    -Манки бы надо, - сказала баба Паша, - ладно, хлеба намочу. Иди не беспокойся.
    Так и пошло. Передают Гришутку из рук в руки. Любят. Тетешкают. Маленьких-то детей после войны нет ни у кого. В правлении колхоза вопрос подняли. Ребенок - сирота, ничей. Непорядок это. Надо в "Дом ребенка" определить, в город. Но призадумались. Здесь у него свой дом. Он - единственный наследник. Коза тоже его. Здесь Гришутку  все любят. Жалко в чужие руки отдавать. Мать его была передовой свинаркой, что ж ее сына колхоз не прокормит? Постановили за содержание Гриши Литвинова начислять трудодни, с фермы выдавать молоко, с птичника - яйца, из склада - другие продукты. Однако кто-то должен отвечать за ребенка, у кого-то ему надо жить. И тут уж все стали предлагать себя в воспитатели.
    -Посмотрим, - сказал председатель, - где ему лучше придется, там пусть и усыновляют.
    Так и не усыновил никто. Избаловали мальчонку, бойкий, смелый вырос. В первый класс пошел - за счет колхоза одежду справили, портфель купили. В школе ребята дразнятся: "Эй, ты чей?". Гришка - драться. Так и доучился до пятого класса - ничей. Взял и сбежал в город. Поступил в ПТУ. Там уж дразнить не стали. Учится хорошо. Все понимает. Форму ему выдали из черного сукна с молоточками. В этой форме и приехал в свою деревню на каникулы. Никто из ребят не одет так красиво, как Гриша. Его все приглашают в гости, но нет у него своего дома, своей родни. Пустой дом - не в счет.
    Когда пришла пора выпуска, в ПТУ стали приходить кадровики с заводов, из геологической экспедиции, из сельскохозяйственного техникума. Все зазывают к себе выпускников, расхваливают условия. Гриша Литвинов взял и подал заявление в сельскохозяйственный техникум на агрономический факультет. Ребята над ним смеются:
-Не надоело тебе за партой сидеть, штаны протирать? Шел бы лучше на завод, деньги бы зарабатывал.
    А у Гриши задумка - выучиться на агронома, поселиться в своей деревне, в своем доме, жениться на самой красивой девушке, и чтобы у него было много детей, и у них были бы отец и мать. Об этих своих планах Гриша молчал. Если бы дружки узнали, то-то бы смеху было.
    В техникуме Гриша Литвинов столкнулся, как сначала казалось, с непреодолимыми трудностями. В ПТУ его каждый день кормили, раз в год выдавали новую форму и ботинки, еще и спецовку, и денег на мыло, тетрадки, а курящие еще и сигареты покупали. В техникуме только стипендия, и такая маленькая. Какие там сигареты. Еле-еле на еду хватает. А еще одежда нужна. Из ПТУшной формы быстро вырос, ботинки развалились. Что делать-то? Смотрит на ребят - однокурсников. Нарядные, сигареты курят, пиво пьют. Должно быть родителей богатых имеют. Однако разобрался постепенно, не у всех богатые родители. Некоторым вообще никто не помогает. Оказалось, что подрабатывают ребята, кто где. Одни спекулируют чем-то, другие вагоны разгружают на станции, самый шикарный из ребят - буфетчиком работает в ночном ресторане. Девчата тоже работают, кто, где придется.
    "Вагоны и я бы пошел разгружать", - подумал Гриша и вскоре договорился с ребятами, взяли его в бригаду. Но не так-то все просто. Работа тяжелая, платят мало, на занятиях после ночных смен глаза слипаются. Тем не менее, заработал себе на пиджак и ботинки. А впереди еще три года учебы. Обратил внимание, что многие из сокурсников часто пропускают занятия. Намаются на разгрузке, а потом спят целый день в общежитии, а вечером на дискотеку идут. Не подходит Грише такой распорядок. Занятия пропускать он не хочет. Увлекла его агрономическая наука.
    "Наука - наукой, а кормить и одевать меня кто-то должен, - думает Гриша, - а кто это делать будет, кроме меня самого". И стал думать, раскидывать мозгами. Так и додумался. Пришел к директору студенческой столовой и предложил свои услуги по доставке дешевой картошки и овощей. Представился представителем от колхоза "Путь Ильича". Директор обрадовался. Позвонил Гриша в колхоз, договорился с председателем о поставке двух машин картошки и овощей за хорошую оплату. Председатель тоже обрадовался. Рад был также и посредник - Григорий Литвинов, получивший хорошие комиссионные.
Комиссионные были хорошие, но мало. И Гриша стал договариваться с другими столовыми, торгующими овощами магазинами и с другими колхозами. Работа у посредника закипела. В райцентре наладилось бесперебойное снабжение картофелем и овощами. Кроме того, постоянно обеспечены работой несколько машин из автохозяйства и бригада грузчиков. Продавцы в овощных магазинах не сидят без дела. Обеды в столовых подешевели. Посредник Григорий Литвинов приспособился ловко организовывать доставку, погрузку-разгрузку. Научился выпивать с председателями, весело матюкаться с грузчиками, обниматься и шутить с поварихами и продавщицами, и оформлять платежные документы.
    Если бы не занятия в техникуме, он бы мог так-то обслуживать еще несколько районов. Но учеба у него на первом месте, хоть любил и приодеться. Теперь он мог себе это позволить. Кроме всего прочего, купил немецкий аккордеон и выучился на нем неплохо играть.
    На комиссии по распределению отличнику учебы Григорию Литвинову предложили поступить в сельскохозяйственную академию. Он решительно отказался.
    -Почему? - удивилась комиссия.
    -Времени у меня на это нет. Мне семью создавать надо. Жениться, и чтобы дети были.
    Комиссия заулыбалась. Выпускнику было 18 лет.
   -Но для этого  квартира нужна или дом, а с этим сейчас трудно. Вот выпускникам ВУЗов квартиры предоставляются без очереди. Вы бы подумали, товарищ Литвинов.
     -Все уже обдумал. У меня дом в колхозе "Путь Ильича" есть.
     -А в доме сейчас кто живет? Родители, наверное. Дом кому принадлежит?
    -Нет у меня родителей, а дом мой. Мне 11 месяцев было, когда мать умерла, с тех пор я и хозяин.
     Комиссия прослезилась, и выдала Григорию Литвинову направление в МТС, в зоне деятельности которой находился колхоз "Путь Ильича", для работы участковым агрономом.
     Директор МТС Владимир Дмитриевич Трубин - огромный, красивый и самоуверенный мужчина с орденом "Знак Почета" на груди, встретил Гришу приветливо и насмешливо.
     -Садитесь, Григорий Михайлович, - пожал руку.
     Гришу так еще никто не называл, и он ухмыльнулся. Трубин ухмылку заметил, вскинул бровь, стал просматривать Гришины бумаги. Увидев красный диплом, удивленно хмыкнул, и свою насмешливость сменил на уважительное внимание. Подумав минуту, стал предлагать Литвинову должность главного экономиста МТС, называя его по имени-отчеству, уже без всякой насмешки.
     -Нет, Владимир Дмитриевич, мне это не подходит. На первых порах я хотел бы поработать агрономом в колхозе "Путь Ильича. У меня там дом.
     -Договорились, - сказал Трубин, - а жаль. Работа экономиста интересная и ответственная.      
      -Я это знаю, но у меня другие планы.
      -Ну что же, желаю вам успехов, Григорий Михайлович. Зарплату будете получать в кассе МТС. Месячный оклад - 900 рублей. Вам будут выплачены подъемные в размере трех месячных окладов. Однако, если вы не знаете, есть проект о переводе участковых агрономов на оплату из колхозных бюджетов, и о приеме их в члены колхоза. Вас это не пугает?
     -Знаю я об этом, не пугает. За подъемные - спасибо.
     -Это от меня не зависит, таков порядок.
     Знал Гриша и этот порядок. Подъемные выпускникам техникумов директора обычно "зажимали" или выплачивали по минимуму - полтора оклада. Трубин расщедрился на максимум. Было видно, что на него произвел впечатление "красный диплом". Но подъемные Литвинов не получил. Через несколько дней после приезда в колхоз пришла повестка из военкомата. Призывали в армию.
     Гришка цветисто выругался. Достал свой лучший костюм и пошел в клуб на танцы. Первый и последний раз. В клубе среди девчат приглядел красивую девушку и решил, что вот она-то и будет его женой. Девушку звали Маша. Она была на три года старше Гриши и на два сантиметра выше его ростом. За этот первый и единственный вечер Гриша Литвинов объяснил Маше Лапшиной, что ей надо стать его женой. Маша должна ждать его из армии два года, что лучшего мужа для нее, и лучшего отца для ее детей ей не найти, и велел ни с кем не гулять, пока он служит. Маша все поняла и со всем согласилась. Обещала ждать.
      Ох, и вынесла же она за эти два года. Парни приставали, девчата насмехались, родители уговаривали замуж за соседа Витю Чернова. Но она ждала своего Гришу, которому поверила сразу и бесповоротно.

***
     Гриша Литвинов служил на Северном Кавказе. Прошел жесткий отбор в созданные к тому времени воздушно-десантные подразделения ВДВ. В техникуме он окончил курсы шоферов, у него были также права на вождение тракторов, и его назначили водителем поступившей на вооружение боевой гусеничной машины БМД-1. Одновременно он освоил технику парашютных прыжков с военно-транспортных самолетов и вождение тяжелых грузовиков по горным дорогам. Когда на границах с Кавказскими республиками становилось неспокойно, их часть перемещалась туда для проведения учений. Они с колонной грузовиков, бронетранспортеров, прочей военной техникой располагались несокрушимой военной мощью в зоне назревающего конфликта. Солдаты жили в палатках, любовались красотами Кавказских гор. Если это было теплое время года - загорали. Горячие кавказские сердца успокаивались, конфликт утихал. Десантная часть возвращалась в свои благоустроенные казармы. Парни - десантники веселились, воевать им не хотелось. В целом обстановка на Северном Кавказе в те годы была спокойной. Между русскими и горцами, и горцев между собой процветала дружба народов.
     За время службы Гриша научился хорошо водить тяжелый грузовик по горным дорогам, прыгнул с парашютом десять раз и подрос на два сантиметра. Маша писала ему короткие учтивые письма, называла на "вы" и по имени - отчеству. Гриша посылал ей длинные восторженные послания о воинском долге, красотах Кавказских гор, необычайном восторге от парашютных прыжков, о том, как он с нетерпением ждет встречи с ней - с Машей, и о том, что он вырос на десять сантиметров.
     В свои взрослые годы Григорий Михайлович Литвинов любил вспоминать свою армейскую службу. Он помнил фамилии многих сослуживцев и командиров. С благоговением вспоминал фамилию самого главного командира ВДВ генерала армии Маргелова. Он знал, что именно с него пошло серьезное развитие ВДВ, следил за перевооружением десантников, одобрял введение в последующие годы щегольской формы для них, с тельняшками и голубыми беретами. "Эх, не довелось поносить" - сокрушался любивший принарядиться Литвинов. Если бы не сельское хозяйство, в котором он  нужен, остался бы служить в ВДВ. Полюбил это дело, и стал его патриотом. Считал, что ни один род войск не сравниться с ВДВ по их эффективности, и даже разработал свою стратегию и философский подход. Зачем, мол, государству огромная армия. Нужны мобильные, хорошо вооруженные, летающие на самолетах подразделения, состоящие из физически крепких, хорошо владеющих как оружием, так и своими мускулами, мужчин. Такие подразделения нужны, чтобы быть начеку. Если где-то заведется опасность агрессии, тогда отряд десантников направляется в опасную точку и наводит там порядок, не нарушая покой мирных жителей. Оружие же массового уничтожения должно быть запрещено, изжито, уничтожено, забыто всеми народами.
      Эх, дали бы Литвинову власть, он бы знал, как наладить жизнь на планете Земля. А на первом месте, конечно, должно быть сельское хозяйство. Это же так очевидно. Поэтому Гриша Литвинов не остался на сверхсрочной службе в ВДВ, хоть его и агитировали очень настойчиво и командир части - полковник, и заместитель командира полка по политработе майор Фролов, и командир взвода Андрей Крылов, и ребята, которые остались служить.


***
     Когда Григорий Литвинов пришел из армии, в деревне Иванниково многое изменилось. Колхоз "Путь Ильича" хирел на глазах. Часть колхозников уехали в город. Особенно много уехало молодежи. Даже клуб закрылся, некому стало ходить на танцы. Но Маша ждала его, и вся светилась счастьем, когда встретила. Они поселились в Гришином доме и стали его обживать. Через год у них родился сын, названный в честь отца и прадеда Григорием, а через три года - близнецы Миша и Алеша.
      Григорий Литвинов с головой ушел в колхозные невзгоды и передряги. Исправлял ошибки прежних лет. Налаживал хозяйство по-новому. Директор МТС Трубин запомнил смышленого молодого агронома с красным дипломом, помогал техникой. Иногда вне очереди предоставлял нужную машину. Скомплектовал сильную тракторную бригаду, которая обслуживала колхоз "Путь Ильича". Колхоз упорно выбирался из отстающих.
       Колхозники посовещались:
     -Давайте выберем Гришку председателем. Котелок у него хорошо варит. - И выбрали.
     В конце 50-х колхоз "Путь Ильича" выполнял планы по всем показателям всех работ и по сдаче продукции государству. Хозяйство стало процветать. Колхозники стали жить сытно.
      В те годы наш народ возглавлял Никита Сергеевич Хрущев, который всеми силами старался улучшить нашу жизнь. Литвинов в целом одобрял энергичную деятельность Хрущева, но иногда указания генсека не совпадали с его пониманием положения дела, которое он хорошо знал, и приходилось как-то изворачиваться. Литвинов несколько лет ловко управлял хозяйством колхоза, умудрялся, не отступая от директив вышестоящих руководителей, выполнять все планы, спущенные сверху (то есть с потолка), да еще и обеспечивать колхозникам сносное житье. Литвинов очень сочувствовал Хрущеву, сознавал, как трудно ему приходится руководить сельским хозяйством огромного государства. Тут с одним колхозом, и то ошибки делаешь. Хорошо, ему Маша помогает, всегда дельный совет даст. Егорыч - кассир в особо рисковых случаях всегда остановит. Хрущеву же никто не посоветует. Только и знают, что в рот ему заглядывают да поддакивают. Потом вот сняли, но дело разве лучше пошло?
     А Литвинов погорел на пустяке. Однажды наметилось недовыполнение плана по сдаче колхозом яиц государству. Дело в том, что поголовье кур-несушек в колхозе этому плану не соответствовало. Чтобы его выполнить, каждой курице надо было сносить по два яйца ежедневно, то есть план был невыполним, но это никого не интересовало - план есть план, и его невыполнение грозило колхозу потерять первое место по району, а председателю - выговором. Принимая меры для спасения этого показателя, председатель погорел, несмотря на всю свою ловкость и изворотливость. Он послал в областной центр своего представителя, которому было велено закупить в магазинах три тысячи штук яиц, что и было исполнено. Но когда яйца от имени колхоза стали сдавать государству, обнаружилось, что на каждом яичке стоит фиолетовый штампик с датой. Все открылось. Григория Литвинова исключили из партии и отдали под суд.
      Председателем колхоза избрали Ивана Петровича Воронкова, бывшего инструктора горкома партии. Воронков горячо взялся за дело. Купил легковой автомобиль для разъездов по колхозу и поездок в район. (Литвинов ездил на бричке). Построил Дворец культуры, истратив деньги, припасенные Литвиновым для строительства свинарника. За это был прославлен комсомольским секретарем Славой Орловым в районной газете. Одновременно в своей восторженной статье Слава осудил бывшего председателя Литвинова, который на справедливые требования комсомольцев построить дом культуры посылал их нецензурно куда подальше.
      Потом новый председатель построил асфальтированную дорогу от райцентра до центральной усадьбы колхоза и пообещал колхозникам провести газ во все дома. Этим он еще больше прославился в районе и даже в области. Но зенит его славы наступил после расширенного посева кукурузы на лучших землях колхозных севооборотов, разработанных и внедренных Литвиновым под руководством главного агронома МТС. Кукурузой были засеяны и поля чистого и занятого пара, предназначавшиеся под посевы озимой пшеницы, которую в результате пришлось посеять, где попало, и урожай на следующий год резко снизился. Урожайность яровых зерновых снизилась уже в год расширенного посева кукурузы из-за недостаточного к ним внимания, но на это никто не посмотрел. Весь полученный урожай пересчитали на условные зерновые единицы в центнерах на гектар и за счет кукурузы на силос, при помощи соответствующих коэффициентов, он оказался высоким. Воронкова наградили орденом, трактористы, работавшие на силосовании кормов, получили почетные грамоты.
      Все бы хорошо, но почему-то не оказалось денег в колхозной кассе на выплату колхозникам аванса и вообще, ни на что. Ни на ГСМ, ни на запчасти, ни на лекарства и кормовые добавки для животноводства, ни на дрова для школы и детского садика.
     -Вот при Литвинове.... - стали судачить колхозники, вспоминая, как они аккуратно получали аванс. Дороги, правда, были плохие, зато всегда можно было получить лошадь съездить на базар или вспахать огород.
      Лошади первыми и почуяли, что в хозяйстве что-то не так. Сократилась порция сена, про овес и вовсе забыли. Они отощали, еле ноги волочат, от силоса, который им суют, брезгливо отворачиваются.
      Зоотехник поднимает вопрос о том, что с кормами плохо. Шумит на собрании, а ему в нос суют бумагу о перевыполнении плана заготовки кормов.
     -Так тут же все за счет силоса. А лошадей чем кормить? Они же его есть не будут. Они же тебе не свиньи!
     -Не разводи демагогию! Ты что, против аграрной политики партии? Указания Никиты Сергеевича Хрущева тебя не касаются!
     Зоотехник замолкает. Где ему с незаконченным средним образованием против бывшего инструктора райкома партии, окончившего высшую партийную школу.
     На следующий год кукуруза не уродила и почему-то все показатели пошли на спад. Урожайность всех культур снизилась. Озимая пшеница, которой особенно гордился Литвинов, не дотянула до 10 центнеров с гектара, тогда как при нем получали до 25, а то и 30, высевая ее по чистому пару.
     Что только ни вымудрял Литвинов в свое время, чтобы обеспечить любимую культуру ее любимым предшественником. Когда Никита Сергеевич сказал, что "надо подумать", нужны ли нам чистые пары, не заменить ли их, например, пропашными культурами, все сразу взялись за дело по искоренению чистых паров. Даже и там, где они были нужны, как воздух. И вот, обнаруживает уполномоченный из района незасеянное поле:
     -Что это? Почему поле не засеяно? Чистый пар?!
     Иметь чистый пар в то время было равносильно измене Родине.
     -Где? - делает изумленные глаза Литвинов, - Что вы, товарищ такой-то. Как можно? Мы против чистого пара. Это же пережиток капитализма. Ему не место в социалистическом сельском хозяйстве на замечательных колхозных полях. И без него обойдемся. А это поле из-подо ржи на зеленый корм. Только вчера скосили, а сегодня закультивировали, чтобы агротис сегетум не размножалась, там мы очаги обнаружили. Страшный вредитель. Вынужденная мера в соответствии с системой борьбы с сельскохозяйственными вредителями. Вот и товарищ Трубин, директор МТС подтвердит.
     -Григорий Михайлович свое дело знает, - подтверждает Трубин, при этом спектакле случившийся. Сам еле сдерживает смех. Потом он этот случай несколько раз расскажет в качестве анекдота.
     А уполномоченный не унимается:
    -Вы бы все-таки посеяли на этом поле что-нибудь, а то мало ли, кто-то не разберется. Подумает, что это чистый пар. Топинамбур, например, посейте. Никита Сергеевич одобряет эту культуру.
     -Блестящая идея! Мы так и сделаем. Завтра же засеем по вашей рекомендации.
     Уполномоченный - редактор районной газеты - уезжает довольный, что сумел помочь колхозу дельным советом. Через три дня звонит, спрашивает, посеяли ли топинамбур.
     -А как же, - отвечает коварный Литвинов, - скоро всходы появятся.
      Когда редактор разобрался, почитав соответствующую литературу, что топинамбур в производственных условиях не сеют, а сажают клубнями, и делают это ранней весной или осенью, и для этого надо иметь клубни, а где их достать..., он постарался забыть о случившемся. В колхоз "Путь Ильича" больше не ездил.
     Литвинов все делал по-своему, но в соответствии с агрономической наукой и здравым смыслом. Голова у него хорошо работала, или, как говорили колхозники: "Котелок у Гришки хорошо варит!". Директивы, исходящие от вышестоящих органов, он поворачивал по-своему, так, чтобы они не приносили вреда. Когда было велено перейти на бесподстилочное содержание скота, он отрапортовал, что переходит. Сам же прикинул, что если действительно перейдет, то затопит жидким навозом всю центральную усадьбу, несколько деревень, и понял, что делать этого нельзя. Доказывать вышестоящим смысла не было. Ответ он знал - партия призывает - делай. И он вроде бы и делает. Составляется проект переоборудования свинарников, и коровников, и строительства навозохранилищ. В конторе висят чертежи с надписями: "Бесподстилочное содержание скота", "Гидравлическая транспортировка жидкого навоза", "Дозы внесения жидкого навоза под различные культуры" и т.д. Все это демонстрировалось приезжающим проверяющим. Близлежащую молочно-товарную ферму назвали "ферма с бесподстилочным содержанием...". К этому названию привыкли. Так и говорили: "Пройдешь мимо бесподстилочного коровника, там вторая бригада и начинается...". Никому и в голову не пришло, что нет никакого бесподстилочного содержания. Коровы и свиньи как спали на соломе, так и спят. Потом уж все одумались, что сначала надо емкостями обзавестись для накопления жидкого навоза, наладить его транспортировку на поля, внесение в почву, а потом уж.... Многие тогда чуть не утопли в этом жидком и полужидком..., только не Литвинов. Такой вот был жуликоватый председатель. Только один человек догадывался о его "художествах". Директор МТС Трубин, но он никому не говорил, хоть и не одобрял Литвинова. Считал, что надо честно отстаивать свою правоту, а не жульничать. Иногда он рассказывал о проделках Литвинова, но фамилии не называл, а говорил: "Вот был такой председатель, так он..." - и далее шел рассказ о таком случае, что из ряда вон. Люди смеялись и приговаривали:
     -При Сталине его бы за это расстреляли.
    Однако некоторые установки партии и правительства Литвинов выполнял с большим энтузиазмом. Когда февральский пленум ЦК КПСС 1958 года высказал соображение о том, что пора сельскохозяйственную технику передать колхозам, а МТС реорганизовать в РТС, а сессия Верховного совета законодательно это закрепила, Литвинов, проявив чудеса находчивости и изворотливости, закупил в МТС не хилый машинно-тракторный парк. В рассрочку. Директор МТС Трубин, тайно симпатизируя Литвинову, помог ему в этом деле. Государство тогда за подержанные трактора и машины (должно быть, и новые прибавились) за 1958-1959 годы выручило 32 миллиарда рублей. Только мало ему. Повернули дело так, что колхозы оказались в долгу у государства. Кормили, поили они свое государство, сами недоедали и опять должны.
     Примерно на это же время пришлась идея Никиты Сергеевича Хрущева о продаже личного скота, то есть коров, в хозяйства - совхозы и колхозы. Зачем же держать на своем дворе корову, когда можно брать молоко на ферме, столько, сколько надо. На декабрьском пленуме ЦК Никита Сергеевич рассказывает, как в его родном селе Калиновка Хомутовского района Псковской области колхозницы продали своих коров на колхозную ферму. Он лишь намекнул, сказал "надо подумать", а товарищи на местах ринулись осуществлять идею. И вот уже Литвинову, как и всем, спускают директиву и план закупки скота у колхозников.
     -Будет исполнено! Я, как честный коммунист, сей же час приступаю к закупке коров у населения колхоза. - И скупил всех коров, да еще как дешево почему-то.
      Этим он снискал похвалу районного руководства. Всех коров скупил, раньше всех в районе, да еще - дешево.
      Но коровы как стояли в своих индивидуальных катушках, так и стоят. На молочно-товарных фермах в колхозе лишних мест нет. Там все заполнено колхозными буренками. Так что купленные коровы пока у своих хозяев побудут. Там их и покормят и подоят. Молока, сколько надо, себе возьмут - такой же был договор, так Никита Сергеевич советовал - брать на ферме молока, сколько надо. Остальное молоко на пункт сдачи государству, как и раньше. Деньги за сданное молоко - колхознику. В уплату за содержание у себя во дворе колхозной коровы и уход за ней. Колхозники в толк не возьмут, за что они деньги получили из колхозной кассы. Вроде бы за корову, так вон она, во дворе стоит, и, как и прежде, в общем стаде пасется. Только сданное молоко теперь записывается в графу "Сдано колхозом Путь Ильича", а не в графу "Сдано населением". И себестоимость этого молока намного ниже. Дояркам и скотнику - не платить, и корма бесплатные.
     Зачем Литвинов все это провернул? То ли из любви к искусству - авантюрам своим, чтобы потом посмеяться, то ли для того, чтобы не цеплялись к нему за то, что не выполнил указание. Скорее - последнее. А может быть, ему захотелось оделить колхозников деньгами за их труды, поскольку представилась такая возможность. Такое от Литвинова тоже можно было ожидать.
      За махинацию со сдачей государству покупных яиц Литвинов получил срок. Трубин после реорганизации МТС стал директором крупного совхоза, часто вспоминал Литвинова, думал, как бы ему помочь. Все-таки дельный был председатель, хоть и жулик. Но помочь не получилось. Знакомый прокурор, с которым Трубин попытался поговорить о Литвинове, сказал, что лучше это дело не ворошить, так как за Гришкой много чего не раскрытого следствием имеется. И рассказал, как однажды у него оказался под угрозой план опороса свиней на конец года. Не досчитались 22-х поросят, а это грозило снижением общего показателя по колхозу и лишением первого места по району. Чтобы поправить дело, Литвинов организовал экспедицию в соседний колхоз. Подпоив сторожа свинофермы, с помощью своей свинарки и шофера полуторки Вани Чернова наловил в свинарнике поросят, сколько надо, привез к себе и рассовал по свиноматкам. Утром ревизионная комиссия пересчитала приплод, составила акт. Все - в ажуре.
     Вечером в дом Литвинова пришла свинарка из соседнего колхоза Катя Кострова и приступила к жене Литвинова с ультиматумом:
     -Пусть твой Гришка немедля вернет поросят, а если нет, то все узнают!
     Жена Литвинова Мария Петровна попыталась выгородить мужа:
     -Да что ты, Катя! Неужто Григорий Михайлович...
     -Маша, ты меня знаешь, я зря не скажу, и повторять не буду. Ты мне хоть и сестра двоюродная, но поросята сосчитаны, и 22 головы мне на падеж не спишут, а если бы и списали, мне такое пятно, как передовой свинарке района, не нужно.
     -Ладно. Вернет он поросят.  Сегодня ночью. Садись, чаю попьем.
      Как там было дальше, неизвестно, но когда у свинарки Кати Костровой ревизионная комиссия пересчитала поросят, все они были на месте. А у Литвинова на свиноферме свои свиноматки через несколько дней нарожали поросят, сколько  надо по плану, и все сошлось.
      Трубин от души хохотал над рассказом прокурора, но сам ничего добавлять не стал. Таких рассказов про председателя Литвинова,   он знал великое множество.
     Председатель Воронков, управляя колхозом, развалил его экономику, но и самому не сладко. Украсть он ничего не украл, дом себе на колхозной земле не построил. Любил часто бывать в районе и в области, ходить там по кабинетам, выступать на разных заседаниях, говорить ученые речи. Этим прославился как знающий, толковый руководитель. Однако положение дел в колхозе "Путь Ильича" все хуже, но ведь это от него не зависит, на это есть объективные причины. Неудачу с кукурузой списали на Хрущева и еще кое-что тоже на него. Но надо было как-то выходить из положения, пока не привлекли за развал хозяйства, и Воронков подал заявление о переводе его на другую работу по состоянию здоровья. Предъявил справку. Сердце и нервная система. Сгорел на работе. Товарищи по партии в беде не бросили, пристроили на хорошую должность - директором дома отдыха. В районе издавна велась эта кадровая политика - не бросать в беде сослуживцев. По истечении срока полномочий на выборных должностях устраивать председателей, замов, освобожденных секретарей парторганизаций и т. д. на должности директоров заводов, разных управлений. Возглавляемые непрофессионалами предприятия часто приходили в упадок, закрывались....


      ***
       Мария Петровна Литвинова получила от мужа письмо, в котором он извещал, что освободился, но в гробу он видел этот долбаный колхоз и остается в Сибири зарабатывать деньги. "Когда заработаю, приеду. Жди".
      Мария Петровна ждала. Старший сын - в армии, близнецы Алеша и Миша подрастали. Вот и школу кончили. Принесли матери две золотые медали.
    -Что же теперь будет? - растерялась Маша. - Ведь с медалями вас в институт примут, а хозяйство как же.
    -Можно и не поступать, дома жить будем, хозяйством заниматься.
    -Это как же не поступать!? Чего удумали! Нет уж, давайте, поступайте. - Традиции Литвиновых учить детей она нарушать не будет.
     Сыновья усмехнулись и поступили в сельскохозяйственную академию на агрохимический факультет. Приезжают часто. У них мотоцикл с коляской. До города, где академия, сто километров. Однажды приезжают, в коляске две девушки сидят.
     -Мама, познакомься.
     Но ничего не изменилось. Девушки приедут, побудут недолго и уедут на автобусе. Скучно им в деревенском доме. Но потом опять приезжают, да все чаще наведываются. Хлопот с ними, но что поделаешь.
     Через год после первого письма от Литвинова пришел перевод на 300 рублей (новыми). На переводе стоял обратный адрес
     Мария Петровна обрадовалась переводу и обратному адресу. Написала мужу письмо с ультиматумом и угрозами. Приезжай, а то.... Литвинов приехал. Первое, что увидел- "бесподстилочный коровник". Пустой.
     -А коровы куда подевались? - незнакомый парень пожал плечами.
     Запустение было везде. На полях - сорняки, в деревне чужие люди - дачники. Остались кое-кто и из прежних жителей. Главным образом старые или алкоголики.
     Пришел Литвинов к своему дому. Дом в порядке. И забор, и сараи, перед домом - цветник. "Уж не завела ли Маша нового хозяина". Но Маша кинулась на шею.
     -Гришенька! Я-я во всем виновата. Не доглядела тогда с яйцами-то. Меня вини. Как же ты там, страдалец мой...
    -Ладно тебе. Ты-то тут причем. Лучше скажи, как живешь. Я смотрю - не бедствуешь.
     -Зачем мне бедствовать. Голова на плечах есть и не лентяйка. Теперь вот ты вернулся. Заживем с тобой. Земля у нас есть. Пай от колхоза получили. И на тебя дали. Долго спорили - давать или не давать.
     -Как же ты одна со всем управлялась?
     -Почему одна? А сыновья. Когда тебя забрали, они сразу за хозяйство взялись, хоть Мише с Алешей и по 12 лет всего было, а Грише - 16. Твоя хватка.
     -А, может, твоя?
     -Может, и моя. Не отказываюсь.
     -И чем же вы промышляете?
     -Цветы продаем. Самый выгодный бизнес. Как снег сойдет, так и пошло-поехало. Сначала белые подснежнички. 10 рублей три капелюшечки. Потом синенькие. К 8-му марта тюльпаны выгоняем в теплице. Потом все расскажу.
     -И что, вам на прожитье хватало? Мне посылала.
     -Хватало, даже оставалось. И хватит об этом. Баня, должно, согрелась. Иди, мойся. Я одежду принесу.
"Неужели у нее на самом деле "помощника" не было" - мучается Литвинов.
     На мотоцикле с коляской подкатили двое. Соскочили, стали плечо к плечу, улыбки до ушей.
    -Папка! Ты, что ли? - Обнимают, не брезгуют.
    У Литвинова - слезы из глаз. "Вот они, Машины помощники. Ой-ой-ой, какие! И ростом и лицом!"
    А жена в слезы в три ручья. Какой тут может быть еще "помощник".
    Отмылся, отъелся, отоспался Литвинов. Глядит кругом. Что делать-то ему? А руки чешутся, в голове планов громадье. Размечтался - не пора ли на землю спускаться.
     Пошли с Машей смотреть, что им от колхоза досталось. Недалеко от дома хороший клинышек, гектар семь будет, и еще кусок луговины за леском. Мария Петровна, когда делили колхозное добро, не растерялась, прибрала к рукам трактор, трехкорпусной плужок, дисковую борону и кое-что другое по мелочи. Трактор отдали без боя, он был не на ходу, многого в нем не хватало. С сыновьями все отыскали в мастерских, "прихватизировали". Постепенно укомплектовали трактор "Беларусь". Тележку к нему добыли и гидравлику наладили. В сарае столитровая бочка с соляркой стоит. Запасная резина и многое другое.... На лужке недалеко от дома лошадь пасется. Знакомая.
     -А Рыжуха тоже наша?
     -Да как сказать? Пристала к нашему лужку. Когда надо - запрягаем. Телега есть. Как-то Петька с Иваном пришли: "Давай, - говорят, - Рыжуху на колбасу зарежем" - охламоны. Я им: "Я вам зарежу! Только тронь!". С тех пор все считают ее нашей. Когда кому надо, спрашивают, можно ли Рыжуху запрячь. Бери, запрягай. Только не попорть кобылу.
     Ребята Алеша с Мишей - оба не гордые. Что им мать говорит, то все и делают. А Мария Петровна от Литвинова все переняла про сельскохозяйственное производство. Недаром столько лет была при председателе главной советчицей во всех его делах (кстати сказать, и во всех его махинациях). Мария Петровна была уверена, что вот Гриша вернется, возьмется за дело. Поэтому и технику припасла, и участок держала в неприкосновенности. Многие свои паи продали. К ней тоже не раз приходили с предложением продать землю. Деньги хорошие предлагали. Устояла. Теперь вот - Грише подарочек.
    ***
    Литвинов свое поле обследует. Оббежал кругом три раза. Кустарник клином врезался - уберет. Канава с ручейком - он ее спрямит, по границе поля пустит. Еще кое-где подправит пейзаж. Поле примет вид прямоугольника. Знает он это поле. Земля здесь хорошая, много лет удобрялась навозом. Молочно-товарная ферма рядом была, и свинарники недалеко. Теперь вот - залежь. "Подниму ее, - думает. - Сначала дисковой бороной пролущу, кусты поубираю. Вон их сколько, то тут, то там. Даже елочка выросла".
    Заглянул на соседние участки. Земля лежит непаханая, сорняками, кустами зарастает. В войну такого не было. Сам не видел, но знает. На себе колхозницы пахали, на коровах, а засевали поля. Выращивали хлеб, отдавали государству для фронта. Что вспоминать. Теперь вот что делается - землю раздают направо и налево, дарят, продают, приватизируют, так захватывают. Такого и в революцию не было. "Берусь я за эти дела, - думает Литвинов, - хоть на малом клочке, а наведу порядок".
      И вот, вечер в своем дому. Уставший, взволнованный и счастливый Литвинов сел на скамеечку за воротами. Мария Петровна несет заботливо сохраненный немецкий аккордеон. И поплыл над деревней вальс "Амурские волны", и потянулись к дому Литвиновых все, кто услышал эту знакомую музыку. И не такая уж пустая деревня, как показалось Литвинову с первого взгляда. Он многих узнает. Рад, и люди рады. Кончилась песня, и тянутся руки для пожатия. Никто не отвернулся, не скривился в брезгливой гримасе, что, мол, "зэк", арестант. Литвинов где-то в глубине души побаивался этого, но блестят глаза от набежавших слез - радость....
      Опять Литвинов первый человек в деревне. Все знает, во всем разбирается: "Варит у Гришки котелок", и идут к нему растерявшиеся от нежданных перемен в жизни, люди - крестьяне, бывшие колхозники.
     -Что делать-то, Григорий Михайлович? Коров вот завел, а дохода нет. В долгах весь....
     Другой жалуется:
     -Засеял весь клин овсом, а сбываю за копейки. В магазинах-то "Геркулес" этот по 30 рублей за килограмм продают. Это же 30 тысяч рублей тонна, а у меня по 500 рублей за тонну забирают. Где же справедливость?
     Литвинов вникает, разбирается, советует. Сам еще не врубился во все тонкости этого "рынка". Тут такие дела проворачивают находчивые дельцы, что дух захватывает. Этак-то и он бы мог, но не будет. Не хочет. В свое время проворачивал, когда нельзя было, а сейчас, когда можно - не будет. Попробовали бы они тогда что-нибудь такое сообразить - "герои".
      Он вспоминает, что предпринял в год, когда придумали ликвидировать колхозные овцеводческие фермы из тех соображений, что в колхозах держат всего по несколько десятков, а то и штук овец, это, мол, экономически не выгодно. Надо либо много, либо нисколько. Когда колхозам была спущена директива ликвидировать мелкое овцеводство, Литвинов по дешевке скупил у соседей всех овец романовской породы, а других-то и не держали. Потом связался с овцеводческим совхозом и продал ему, уже не за дешево, отару романовских овец. В те годы наметилась убыль поголовья этой ценной породы, и совхозу дали задание его восстановить. Предложение Литвинова пришлось, как нельзя кстати. Совхоз перевыполнил план, директор и главные специалисты получили правительственные награды. Литвинов от этой операции выручил миллион рублей (старыми). Колхоз "Путь Ильича" прочно стал на ноги, удивляя вышестоящее руководство своими высокими экономическими показателями.
      Если бы они только знали!
      Действия Литвинова по тем временам классифицировались, как спекуляция в особо крупных размерах. Хоть и было все законно оформлено, Литвинову пришлось бы предстать перед судом. А когда проступки, нарушения, преступления особо крупные, то и статья полагается соответствующая. Может, расстрельная? Господи, спаси и сохрани, не для себя же старался-то.
     Об этой финансовой операции Литвинова не знал даже директор МТС Трубин. Знал только кассир колхоза Федор Егорович, он же главный бухгалтер и он же экономист. В те времена все это совмещалось в одном лице. Закупка овец и последующая продажа были задокументированы как положено. Деньги - разница от купли-продажи - поступили на счет колхоза, так бывает, но была и немалая сумма наличных денег в кассе колхоза, которая хранилась в чемодане Федора Егоровича под его кроватью. Литвинов сколько раз говорил Егорычу, чтобы он положил деньги в сейф, но тот не доверял сейфу, который, как уверял один колхозный умелец, можно открыть гвоздем. А если гвоздем не откроют, то сейф с деньгами можно запросто унести подмышкой.
      Да, были времена. По лезвию ножа ходил, как говорится. Дурак был. И ведь не для себя старался - для колхоза, более того - для государства. Хорошо, что не открылось, а то могли бы и расстрелять.
     Когда стало ясно, что Литвинова вот - вот посадят, он пришел к Егорычу домой, рассказал, как он погорел на сдаче яиц государству. Егорыч сразу все понял, что грозит Литвинову и ему - кассиру, если узнают, про колхозную наличность, которая хранится у него дома, в чемодане. Никто ведь не поверит, что это для безопасности. Привлекут за кражу в особо крупных размерах.
      Егорыч и Литвинов без слов понимали друг друга, и сейчас им было ясно - деньги надо положить в сейф. Чем скорее, тем лучше. Пока сторожа поставят, а там, когда другого председателя выберут, пусть он сам беспокоится. Покупает новый сейф, или у себя дома хранит наличность, их уже не касается.
      Дело было к вечеру, они еще подождали, когда совсем стемнеет, взяли чемодан с деньгами и пошли в контору. Литвинов шел впереди, проверяя дорогу, Егорыч с чемоданом - за ним. И надо же такому случиться - на пол-дороге встретили компанию парней. Все - подвыпивши, и искали развлечений. Увидев Егорыча с чемоданом, обрадовались, стали приставать:
     -Егорыч! Никак тебя Анна Степановна из дома выгнала. Насовсем и с вещичками! Говорили тебе, Егорыч, не бегай за молоденькими.
    У Егорыча ноги отнялись. Вдруг эти охламоны захотят посмотреть, что в чемодане.
    Литвинов на помощь кидается:
    -Ребята, ребята! Некогда нам. Я в срочную командировку уезжаю. Вот чемодан попросил у Егорыча. Документы идем оформлять в правление, - забрал чемодан, - давай, Егорыч, побыстрее, а то опоздаем.
    Парни рты пораскрывали. Какой чемодан, какая командировку, куда опоздают на ночь глядя.... Но с дороги отступили. Потом опомнились:
     -Пошли, посмотрим, куда это они.
     Литвинов с Егорычем зашли в контору, зажгли свет. Ребята подкрались к окнам. Любопытно им стало, чего председатель с кассиром затеяли. А те давай окна газетами завешивать. Торопятся. На одном окне удобная щелка для обозрения образовалась. Ну, дела! Сейф открывают, и давай туда из чемодана пачки денег выгружать. Если б наоборот  - в чемодан из сейфа. Тогда бы понятно хоть было - воруют.
     -Пошли отсюда, ребята, - сказал самый разумный из всех, - нас это не касается.
     Ушли, но в головах засело, и стали версии возникать одна другой ужаснее. Может, зарезали кого, и ограбили? Тогда зачем деньги в колхозную кассу прячут?
     -Ребята, - сказал самый разумный, - давайте молчать об этом, а то в свидетели попадешь, или того хуже - в соучастники. - С ним все согласились.
     -Помолчим до поры, до времени....
     Когда с яйцами все открылось, и Литвинова сняли, исключили из партии и отдали под суд, парни, как честные граждане и патриоты, сделали заявление о происшествие с деньгами. Но никто не поверил. Колхозная касса, все счета и вся бухгалтерия у Егорыча были в большом порядке - комар носа не подточит. Само происшествие не поддавалось логике, а парни были в тот вечер навеселе, и им могло, привидеться все что угодно.

***
      Это все еще при Хрущеве было - все эти неприятности, что с Литвиновым случились. Сам-то Хрущев тоже не устоял. Хоть и много добрых дел за время своего правления сделал. Не побоялся разоблачить Сталина. Опасно это было в окружении бывших его соратников, стоящих у руля государства, управляемого по установившимся сталинским методам. Хрущев освободил невинно осужденных людей, вернул доброе имя многочисленным жертвам сталинских репрессий, поломал систему сыска и репрессий, действовавших во всех сферах жизни огромного государства. Дышать стало легче.
     Сейчас Хрущева ругают, что по его инициативе построили некачественные пятиэтажки, именуемые остряками "хрущевки", а более злыми - "хрущобы". А вспомнить, сколько людей было счастливы получить тогда квартиру в такой пятиэтажке. Отдельную квартиру со всеми удобствами. Многие тогда переехали из бараков, коммуналок, подвалов, рушащихся дореволюционных построек. Уже не одно поколение людей выросло в "хрущевках". И теперь люди живут. "Евроремонт" сделают и счастливы. Жилищный кризис тогда, по инициативе Хрущева, был преодолен.
      Хрущева очень легко критиковать. Он много чего сделал непродуманно, путем кампаний, ударными темпами. Наверное, он и сам сознавал это, потому что говорил: "Если на одну чашу весов положить мои хорошие дела, а на другую плохие, то первая чаша перетянет". Сознавал, что были и плохие дела.
       Повернувшись лицом к сельскому хозяйству, Хрущев, с одной стороны, посредством прогрессивных реформ предотвратил окончательное разорение деревни, с другой стороны, допустил ряд ошибок, что отрицательно сказалось на сельскохозяйственном производстве. Так вот вспоминал необычного, смелого, не всегда правого генсека, Литвинов. Сам он поумнел, повзрослел с той поры. Набрался опыта. Хоть сейчас ставь его министром сельского хозяйства. Не прогадали бы.

***
      Литвинов скромненько, тихо - мирно готовит поле под посадку картофеля. С выбором культуры особо не размышлял, и так все ясно. Если сумеет засадить все поле, соберет порядком картошки. Продаст её в своем же районе. Спрос имеется. Цены приличные. Но где он возьмет семян на все поле? Это надо 15-17 тонн, где же ему столько закупить, таких денег у него нет. Казалось бы, тупик, неосуществимо, но только не для Литвинова. Включил он всю свою сообразительность. Объявил, где смог, и в районной газете поместил объявление, что закупит семенной картофель с оплатой осенью деньгами или картофелем нового урожая. Охотники нашлись. У многих оказался лишний мелкий картофель, который только выбросить, а жалко. И везут к Литвинову кто мешок, а кто и несколько. Один фермер три тонны привез, да еще благодарит, что пристроил партию нетоварного картофеля.
Картофель, в самом деле, нетоварный, бросовый картофель. Перебирать надо. Отсортировать то, что совсем уж не годится, но своими силами не справиться. Женщины-пенсионерки узнали, пришли с предложением помочь. Литвинов помощь принял, об оплате за работу завел разговор.
      -Что ты, Григорий Михайлович, какая плата. По-соседски поможем.
      Согласились на оплату по осени.
      Немного запоздали с посадкой. Хотелось посадить в конце апреля, получилось на 9-е мая. Картофелесажалку в соседнем районе одолжил у фермера. Завелся там один "крутой", как теперь называют. В деревне Воздвиженское. Сразу не дал. Сначала сам отсадился. Который год картофель сажает. Райцентр завалил своей продукцией. Кто такой, Литвинов не знает. Раньше всех знал в округе. Надо будет познакомиться, Николаев какой-то. Председателя колхоза, к которому относилась деревня Воздвиженское, Литвинов знал - хороший мужик, но с колхозом ему не повезло. Развалился колхоз еще до официального "развала". Вины его тут не было. Обезлюдели деревни. А без людей какое может быть хозяйство. Без людей даже ликвидировать нечего, и земли некому раздавать. Бросить же колхоз не мог. В каждой деревне живут - доживают свой век по несколько стариков и старух. Кое-где свинарники есть действующие, огородная бригада работает, молочно-товарная ферма на ладан дышит, но еще жива. Умирает хозяйство, но еще не умерло, как бросишь?
Литвинов поехал поговорить. Расспросить о Николаеве. То, что узнал - поразило. Этот Николаев, похоже, сильная личность, и, похоже, первичный капитал имеет. Картофеля по 40 тонн с гектара берет, и реализовать умеет. Заинтригованный Литвинов решил поближе познакомиться с коллегой.
      Картофелесажалку же свою надо иметь. Новую - ему пока не купить. Соберет из старья с сыновьями. Уже присмотрели в металлоломе части от раскомплектованных картофелепосадочных машин. Но в первую очередь нужен агрегат для уборки. Сделают, хоть кровь из носа. Не лопатой же им копать в наше-то время. Не успели еще досадить поле - подарок от директора семеноводческого картофельного хозяйства - предложение взять для размножения партию сортового картофеля на взаимовыгодных условиях. Немного, всего две тонны, но это хороший знак. С малого все начинается. Придет время, и будет Литвинов в своем хозяйстве выращивать сортовой элитный картофель.
     Итак, посадили. Но ждать урожая, сложа руки, не приходится. Заборонить легкими боронами, прокультивировать междурядья обозначившихся рядков, еще раз прокультивировать, теперь - окучить, еще раз окучить. Колорадский жук появился. Надо достать опрыскиватель и ядохимикат. Все это денег стоит, но тут за затратами стоять не будешь, сожрет прожорливая личинка молодую ботву.
      Однако справились всей семьей. Только вздохнули облегченно - новая напасть - признаки фитофторы появились. Темные пята на листьях, а это значит, опять опрыскивание, иначе половина урожая будет потеряна. Фитофтора в местности, где расположен колхоз "Путь Ильича" - страшное зло. Стоит только сложиться благоприятным для нее условиям - это тепло и влажно, а такое приходится на конец июля, начало августа, когда сформировалась половина урожая, а второй половине только быть, как эта фитофтора будто с небес спускается, а, может, от земли поднимается. Чернеет ботва, засыхает за считанные дни, и нет половины урожая. Такое бедствие в этой местности. И нет от него спасения, как только опрыскивание ядохимикатами - фунгицидами (то есть грибы убивающими препаратами). Нелегко приходится картофелеводам, но они и не думают сдаваться. Вся жизнь - борьба. Справились и с этой напастью.
      Когда стало ясно, что урожай будет, и неплохой, и, похоже, что ждать опасности уже неоткуда, она пришла.
     - "Кто-то в поле стал ходить, да картофель шевелить", - так сказали братья Литвиновы словами любимой в детстве сказки, после очередного объезда на мотоцикле взлелеянного поля.
     -Ерунда, - сказал Литвинов - отец, - ну, накопают рыбаки себе на уху, не убудет у нас.
     -Поехали - посмотришь.
     Осмотр удручил. Кто-то не копал, а вытаскивал за ботву кусты - какие получше, собирал крупную картошку, что помельче, оставлял в земле или на земле. Уже и позеленела.
     -Ах, ты...- тут Литвинов вспомнил весь свой прежний лексикон, от которого уже отвык, чтобы не подавать дурной пример сыновьям, - не столько украли, сколько напакостили.
      -Пап, чего зря ругаться? Давай думать, что делать.
      -Эх, попадись они мне....
      -На самосвале приезжали, похоже на ЗИЛ-130, вот следы от протектора.
     -Давайте, пока остатки за этими сволочами подберите. Я за лошадью схожу. Они насобирали пять мешков мелкой, позеленевшей картошки, погрузили на телегу. Расстроились. Куда ее девать такую, но не оставлять же на поле. Привезли домой. Прикинули, что воры увезли не меньше двадцати мешков, а то и больше. Если этим ограничится, то пережить можно, а если повадятся воровать ещё, не раз и не два. У них машина и самих человек пять. Может, и оружие имеют. По теперешним временам - вполне возможно.
      Слух о воровстве картошки у Литвиновых прошел по деревне, и несколько мужиков подошли. Посочувствовали, предложили помощь. А чем они могут помочь. Может, воры больше и не появятся. Однако, посокрушавшись и повозмущавшись, предложили план. Каждую ночь на поле ставить сторожа. Если появятся воры, сторож дает сигнал, можно ракетницей, у пацанов есть, и весь отряд с оружием, у кого что найдется, мчится на поле. План мужчин воодушевил,  глаза заблестели:
      -Ну, мы им дадим! Мало не покажется! У Ивана и Петьки ружья есть, остальные - вилы и топоры возьмем.
     -"Надежен в черную годину мужицкий, кованый топор!"  - Цитирует Константина Симонова один из младших Литвиновых.
     -Ладно, мужики, спасибо за поддержку, только войну начинать не будем. Придумаем что-нибудь без смертоубийства.
     -Да что ты, Григорий Михайлович, мы  только попугаем. Никто не собирается их убивать.
     Два дня прошли спокойно. Незваные гости прибыли на третью ночь, но Литвиновы были готовы к встрече. Как только самосвал заехал на поле и заглушил мотор, завыла сирена, и вспыхнули три прожектора. В ярких лучах киловатных светильников заметались несколько фигур. Кинулись к машине, запрыгнули в кузов. Самосвал взревел мотором и запрыгал по картофельным гребням, но его ждал еще один сюрприз. На дороге была растянута трансмиссионная лента, утыканная гвоздями....
     Наутро вся деревня осматривала самосвал ЗИЛ-130 со спущенными колесами. Шофер, и, приехавшие с ним, люди отсутствовали.
     -Эх, - сокрушались жители деревни, - не рассчитали вы, ребята. Все колеса проколоты. Было б так сделать, чтобы одно....
      Но, несмотря на эту неприятность, в целом все чувствовали большое удовлетворение. Хвалили братьев Литвиновых, организовавших отпор врагу. Только Мария Петровна Литвинова ходит почему-то грустная.
     -Ты что, мама?
     -Жалко мне их.
     -Кого!? Воров?
      Тут все задумались. Всем стало грустно, и старший Литвинов сказал:
     -Эх, жизнь!
     Через неделю к нему пришел молодой мужик - шофер этого самого самосвала и сказал:
     -Или отдай мне машину, или убей меня, а я с этого места не сойду.
     -Стану я об тебя руки марать. Иди, забирай, только в следующий раз мне не попадайся.
     -Не будет следующего раза. Клянусь тебе.
     -К чему эти торжества. Я через неделю уборку начинаю, можешь у меня на вывозке урожая поработать. Заплачу хорошо.
     -Я только колеса поремонтирую. Камеры у меня есть, - заволновался обрадованный мужик. - Надо же, все шесть колес....
     -Ну, это уж не ко мне претензии. Это помощники мои постарались.
     -Да я разве в претензии. Сам виноват, сам и получай.
     -Вы в  первый раз  сколько мешков увезли?
     -Двадцать пять.
     -Заплатишь за них. Из зарплаты вычту, если заработаешь.
     -Я бы и сейчас отдал, да истратили уже. В долгах все, и я, и ребята.
     -Почем продали мою картошку?
     -По десять рублей за килограмм.
     -Не продешевили.
     -Так отборная и ранняя.
     -Что да, то да: и отборная, и ранняя. Знаешь что, парень, шел бы ты колеса монтировать, а то не успеешь к уборке.
     -Успею, Григорий Михайлович!
     "Ишь ты, даже именем моим разжился. Дать бы тебе по шее, - подумал Литвинов, глядя вслед уходящему парню, - однако  здоровый бугай, я бы и не справился".
     В конце августа Литвинов, рассчитавшись по всем статьям, подвел итог. Чистый доход составил около полумиллиона рублей.
     Когда еще только Литвинов начал готовить поле под посадку картофеля, он выкорчевал и сложил за пределами пашни кустарник и молодые деревца, а елочку пожалел. Уж больно хороша была елочка, выросшая в открытом поле. "Посажу-ка я ее возле дома. На Новый год будем на нее гирлянды с лампочками вешать. Когда внуки появятся, будут вокруг хоровод водить". Литвинов обрадовался такому своему решению, выкопал елочку с большим комом земли, отвез на телеге к дому, выбрал подходящее место и посадил. Маша увидела, смотрит задумчиво.
     -Что задумалась? Вот внуки пойдут, будут вокруг этой елки Новый год встречать.
     -Гриша, я хочу сказать, - и замолчала надолго.
     -Давай говори! Маша, ты чего? Что случилось-то? Тебе эта елка не понравилась?
     -Понравилась. Только не внуки вокруг ее будут танцевать, а наша дочка.
     -Как? Какая дочка? Где? Где она?
     -Беременная я, кажется.
     Литвинов остолбенел. Смотрит, Маша стоит - в руке ведро с пойлом для коровы. Метнулся, отобрал ведро.
     -Дай-ка сюда ведро. Разве можно тяжелое поднимать. И к корове не подходи. Не ровен час, толкнет боком. Сам буду доить.
     Маша смеется:
     -Да подожди ты. Сомнение у меня. Может, еще и нет ничего.
     -Как это нет! Все есть, я чувствую, я знаю. Только беречься тебе надо - не молодая.
     -Гриша, а от людей-то стыдно. Вот, скажут, на старости-то лет.
     -Об этом не тревожься,  кому какое дело.
     -А сыновья-то, Гриша.
     -Ну, что уж теперь. Не думай об этом.

***
      Как-то к Литвинову пришел Антон Иванов, тот, что держал стадо коров, жаловался на убыточность своей фермы и спрашивал совета, как ему быть. И вот он пришел:
      -Михалыч, ты об моем-то деле помозговал ли. Чего это я на мели оказался? Посоветуй, что мне делать. - Иванов достал из кармана пол-литра водки и поставил на стол.
      -Если честно, Антон Петрович, то тебе лучше всего коров порезать, мясо продать на базаре, заняться хлебопашеством или торговлей.
      -Ты что такое мне говоришь? Холмогорских коров-ведерниц - под нож!? Да тебя при Сталине бы за такое предложение расстреляли! Да я тебя сам удавлю, - и хватает Литвинова за грудки.
      Подержал, а потом и отпустил. Если бы Литвинов сопротивлялся, они бы подрались, а какая драка, если противник руки опустил, да еще и усмехается.
      -Смеешься, значит, издеваешься!
      -Садись, Антон Петрович, поговорим спокойно. Я не знаю, что тебе делать. Корма ты покупаешь, молоко сдаешь на молокозавод. Баланс у тебя как раз сходится. Сколько за корма платишь и за прочее, столько и за молоко получаешь. Так?
      -Да, так оно и есть. Мать твою...- облегчил душу Антон Петрович.
      -Я думаю, что перестраивать тебе надо свое хозяйство. Электродойку завести, аппаратуру для первичной обработки молока, молоковоз. Наладить торговлю молоком в городе, прямо из цистерны. Ты молоко сдаешь по 3 рубля за литр, а в городе по 16 рублей продашь. Усек?
      -Усек. Только где я денег столько возьму? На электродойку, машину.
      -Машину пока не покупай. Частника найми. Я тебя с хорошим шофером сведу. У него самосвал, но он его может продать и молоковозку купить. Если его твое предложение заинтересует. Должно заинтересовать. Он о постоянной работе давно мечтает.
      -Это тот, что у тебя картошку воровал?
      -Тот самый. Хороший шофер, и мужик хороший.
      -Так вор же!
      -Был. Со всяким может случиться. Но тебе, Антон Петрович поголовье надо будет увеличить, чтобы расходы на технику оправдать.
      -А ты, Михалыч, на моем месте также бы сделал, как мне советуешь, или как-то по-другому.
      -Я бы по-другому. Я бы завод по переработке молока построил, бригаду по заготовке кормов организовал, откормочную ферму и т.д. и т.п.
      -Так. Ладно. Кое-что я понял. Усек, как ты говоришь. Спасибо тебе. Давай выпьем.
      Они выпили. Еще поговорили. Литвинов обрисовал еще несколько возможных проектов, которые тут же сочинил. Напоследок спросил:
      -Что решил? Каким путем пойдешь?
      -А я подумаю. Ты мне главное открыл. Можно по-разному действовать, но возможностей много есть. Мы как привыкли - подоил, слил, отнес.
      Литвинов стал наблюдать за Антоном Ивановым. Что же он предпримет? А тот вроде бы и не предпринимает ничего. Машину только купил - подержанные "Жигули", девятку, и прицеп к ней. Что оказалось? Наладил Антон у себя дома переработку молока в творог, сметану, ряженку, и все это возит в город на рынок, и свежее молоко прихватывает. Там у него образовалось свое место на рынке, свой контингент покупателей, и пошла слава о хороших крестьянских продуктах и недорогих.
      "Молодец, Антон Петрович!" - одобрил Литвинов, но путь, по которому он пошел, не то, чтобы не одобрил, но не его это путь. "Мы пойдем другим путем".
      Потом стал замечать за хозяйством Иванова какое-то несоответствие. Дойное стадо у него такое же, как и было, а молочной продукции он сбывает раза в два больше, чем с первоначала. Провел "частное" расследование. Что оказалось? Хитрец этот в свои молочные изделия дешевый молочный порошок добавляет. Достает из-за границы, связи наладил. Где только узнал об этом. Вот он, капиталистический способ обмана трудящихся. Ах ты, Антон Петрович! Честный же был колхозник, в жизни никого не обманул, а тут поддался на легкую наживу.
      Зашел к нему в "цех" - чистота кругом, интересуется, что тут производят.
      -Вот, смотри: сметана, творог, ряженка, молоко тоже продаем в упаковке.
      -Ну-ка, дай попробовать.- Отведал всего.- У творога какой-то привкус, а так все хорошее, не хуже, чем у моей жены от нашей Звездочки.
      Иванов тоже пробует творог. Обеспокоен.
      -Да нет, ничего, нет никакого привкуса, чего ты, Михалыч.
      -Ладно, хозяйствуй. Меня это не касается. Не по моей специальности.
***
      Литвинова привлекало крупное хозяйство, большие посевные площади, механизация всех работ. А для этого нужны машины, а на машины нужны деньги. Денег у Литвинова не было. На вырученное от картофеля - купили "Джип", который был нужен, как воздух, и больше ни на что не осталось. Жди теперь нового урожая.
      Но не таков был Литвинов, чтобы ждать. Первым делом он составил список сельхозмашин, почвообрабатывающих орудий и тракторов немецкого производства. На это его натолкнул вопль, который каждое утро раздается из телевизора: "Обрати внимание, сделано в Германии!".
      "Что они там сделали фашисты проклятые?" - подумал Литвинов, и изучил их ассортимент тракторов и сельскохозяйственных машин. Действительно, "немецкое качество" было налицо и впечатляло.
      Литвинов запасся ручкой и бумагой и сочинил шедевр агроэкономической мысли на тему о том, как выгодно немецким "друзьям" заключить союз с передовым Российским фермерским хозяйством с семью тысячами гектарами пашни  на Севере России. (У Литвинова-то пока было всего 7 га, но ведь речь шла о проекте на будущее). Российский фермер - господин Литвинов - обязуется со своей стороны обеспечить ведение передового зернового хозяйства в научно обоснованных севооборотах с использованием чистых паров, клеверосеяния, элитного семенного материала на своих землях, а немецкие "друзья" (что им стоит) обеспечат это хозяйство своей немецкой сельскохозяйственной техникой. Одновременно эта техника будет испытана и всесторонне изучена в данных условиях, о чем будут составлены квалифицированные отчеты научными сотрудниками сельскохозяйственной академии. (Литвинов имел в виду своих сыновей, пока студентов, но какая разница, сегодня - студент, завтра - кандидат наук). В своем послании он написал, что его фермерское хозяйство имеет тесные контакты с НИИ сельского хозяйства.
      Доход от совместного ведения хозяйства будет распределен между участниками в соответствии с вложением материальных средств и труда каждой из договаривающихся сторон. (В этом месте Литвинов потер руки, предвкушая, как он надует немцев при взаимных расчетах).
      О согласии ведения совместного сельскохозяйственного предприятия господин Литвинов просит сообщить по адресу. Далее следует электронный адрес на один из компьютеров компьютерной лаборатории, в которой братья Литвиновы проходят практику по составлению программ. Ответ пришел через два дня: "герр Литвинофф, ваше предложение рассматривается в департаменте земледелия. О нашем решении вы будете оповещены через два дня".
      Через два дня:
      "Герр Литвинофф, Ваше предложение принято. Просим подписать договор о сотрудничестве. Сельскохозяйственная техника по представленной Вами заявке будет отгружена на железнодорожный адрес по получении последнего группой "Шрёдер Ландмашинен".
      Литвинов все подписал и призадумался. Такой оперативности он не ожидал даже от немцев. Но не отступаться же ему теперь (не отступать перед немцами, хватит, наотступались в сорок первом году).
      Литвинов шлет железнодорожный адрес: Северная железная дорога, станция Коноша (почти тысяча километров от хозяйства Литвинова). Одновременно, учитывая немецкую оперативность, на станцию Коноша шлет бумагу с просьбой грузы из Германии от группы "Шрёдер Ландмашинен" на имя Литвинова переслать на станцию Вологда. Дело в том, что у Литвинова пока не было помещения для хранения техники.          Он не предполагал, что немцы отреагируют столь стремительно, поэтому рассчитал - техника до весны будет храниться в добротных привокзальных ангарах, а там он построит помещение на своей усадьбе. О том, что немцы только и смотрят, как бы побольше охватить русских земель своим влиянием, он пока не знал, однако, предполагал. В печати об этом не сообщалось. Но из других источников разведал, что они соглашаются на любые условия, лишь бы урвать то тут, то там сколько-нибудь гектар русских земель. Чем больше, тем лучше. Военной силой не сумели завоевать, так теперь "тихой сапой" действуют: "Герр Литвинофф, мы согласны". И технику они предоставят, и своих менеджеров для освоения этой техники, и запчасти, и ядохимикаты - всего сколько угодно, только поселиться бы на Российских полях.
         Из истории Литвинову известно, как русский царь в свое время надумал приглашать в Россию немцев, и пригласил. Тогда, в 19-м и начале 20-го века понаехали тысячи немецких колонистов показывать пример русским крестьянам, как надо вести крестьянское хозяйство. Сейчас-то их не особо приглашают, но они сами без приглашения набиваются. Что там выйдет из этих совместных образований, пока не ясно. Литвинову ясно только одно - своей головой надо задачи ставить, и самому их решать.
      Была в Литвиновской голове одна зловредная мысль. Если он несколько раз переадресует грузы из Германии, то немцы их могут и потерять. На Российских железных дорогах таких примеров сколько угодно. Но не тут-то было. Когда Литвинов переадресовал груз в третий раз, от немцев пришло письмо. С извинениями! "Герр Литвинофф, нам трудно понять порядок на вашей железнодорожной системе, но надеемся, что к началу весенних полевых работ груз будет доставлен в ваше хозяйство. Группа "Шрёдер Ландмашинен" приносит вам свои извинения за допущенные неточности при оформлении грузоперевозок".

***
      Между тем слухи о том, что Григорий Михайлович берется за дела, по деревням бывшего колхоза "Путь Ильича" прошли, и колхозников (бывших) всколыхнули. Стали подходить люди. Домой заходят. В поле встречают. Поздороваются, и вопрос один и тот же:
      -Дак как, Григорий Михайлович, может, вместе начнем?
      Ответ один и тот же:
      -Давай, попробуем.
      К весне собралось около пятидесяти человек, готовых к совместной обработке земли на пятистах с лишним гектарах пашни и было еще почти столько же лугов и поскотины. Немецкая техника уже поступила на ближайшую железнодорожную станцию. Три трактора - пятидесяти, двухсот и ста лошадиных сил, сеялки, картофелесажалка, набор подвесных культиваторов и плугов, зерноуборочный и картофелеуборочный комбайны, опрыскиватели, сортировальные машины.
      Ангар для хранения техники готов. Он собран из останков нескольких производственных помещений колхоза "Путь Ильича", которые Литвинов сам же когда-то и возводил. Многое было растащено предприимчивыми дачниками, но кое-что осталось: арматура, шифер, листовое железо, металлический уголок. Все это в прошлые годы доставалось с большим трудом. Даже несколько хороших электромоторов нашлось в развалинах кормоприготовительного завода, а в бывших мастерских - токарный и сверлильный станки.
      -Терпеть ненавижу, - непонятно выругался Литвинов, когда все это обнаружил, - ведь и войны не было. Или вы тут воевали без меня?
      -Ты еще не все видел, Григорий Михайлович.
      -Вроде уже насмотрелся. Чего я еще не видел?
      -Аэродром вот....
      -А с аэродромом что? Не унесли же его дачники.
      -Поезжай, посмотри.
      Аэродром для сельскохозяйственной авиации был межколхозный. Его строили на паях четыре колхоза. Там были асфальтированные взлетные полосы, добротный кирпичный склад для хранения удобрений и прочие службы. От центральной усадьбы колхоза "Путь Ильича" к аэродрому вело асфальтированное шоссе. Шоссе наличествовало, а от аэродрома остались только взлетные полосы. Склад удобрений исчез. Куда же делось кирпичное здание, крытое шифером, площадью 500 квадратных метров. Все унесли. Кто - неизвестно. Ни одного кирпича не осталось. Место, где раньше был склад удобрений, угадывается по необычайно буйной растительности вокруг, а там, где стояло здание - пустыня, ничего не растет.
      -Тут удобрений много оставалось, - поясняет приехавший с Литвиновым его сосед Юра Кузнецов, - дождями все размыло. Ученые пробы брали, говорят - загрязнение среды на долгие годы. Даже лягушки все передохли.
      С четырех сторон аэродром окружает густой лес, и взлетные полосы среди этого леса выглядят очень необычно, как фантастический космический пейзаж. Жители райцентра ездят сюда на машинах, прямо от своего подъезда, за грибами. Как-то прошел слух, что аэродром приобрел в свою собственность Леонид Аркадьевич Якубович. Будет тут свой самолет (или самолеты) держать и взмывать на них в воздух. Естественно, поставят охрану, и грибников на аэродром пускать не будут. Слух не подтвердился, но все-таки, как кто подъезжает к грибному месту, так с опаской приглядывается - не стоит ли тут охрана.
      Литвинов не ожидал, что от хорошо налаженного производственного подразделения ничего не осталось. Хотя бы металлолом какой, так и того нет. А сколько тут всего было, а денег,  сколько вбухали четыре небедных колхоза.
      -Поехали, Григорий Михайлович, - позвал Юра, - чего уж теперь, ничего не вернешь.
      Литвинов рядом со своим ангаром решил оборудовать мастерскую для ремонта техники и привлек на работу в ней Леонида Пантелеевича Ильина - слесаря "золотые руки", который после развала колхоза нигде не работал - пил горькую. Литвинов только намекнул, а Пантелеич обрадовался, отыскал свою спецовку, постирал, сунул в нагрудный карман штангенциркуль, утром пришел заступать на работу.
      -Пантелеич, работать-то пока негде. Вот хочу мастерскую оборудовать. Крышу надо накрыть. Фундаменты под станки сделать.
      -Этим и займусь, - обрадовался Леонид Пантелеевич, - эх, и надоело же мне водку пить.
      -Но, Пантелеич, мне пока платить тебе нечем.
      -Зачем мне платить. Заведи тетрадку, запиши туда мою фамилию и ставь палочки за каждый день. Разве не так у нас было когда-то. Сейчас такое же время наступило. Ты давай иди, своими делами занимайся, а я тут начну оборудовать себе рабочее место.
      Дел у Литвинова было много, а главное, надо было договориться с владельцами земельных наделов, организовать единое хозяйство, спланировать севообороты. Большого труда стоило столковаться с каждым "землевладельцем".
      -Чего это ты, Михалыч, на моем поле чистый пар затеял? Я бы лучше его под овес пустил. Осенью, глядишь, какую - никакую копейку бы имел.
      -Получишь ты свою копейку. Поделим доход по количеству вложенного труда. На будущий год на твоем поле озимая пшеница будет.
      -Так это что же получается, Михалыч, опять мы к колхозу возвращаемся?
      -Зачем же к колхозу. Назовем сами себя ООО "Путь Ильича".
      -Вот видишь, все - таки Ильича путь-то, то есть Ленина.
      -Один, что ли, Ленин - Ильич. Сколько у нас Ильичей-то. Вот в честь их и будем называться.
      -Ну, ты и голова, Михалыч. Всегда найдешь, что сказать. Так мне-то что, в этом году и не сеять? Я что делать-то буду?
      -Картофельное поле засаживай с моими ребятами. Там работы на всех хватит. Осенью доход поделим.
      -Ладно. Только культиватор-то, я смотрю, разобранный стоит, и картофелесажалку вы никак не наладите.
      -Скоро немецкая техника придет. Старая может и не понадобиться.
      -Слышал я эту байку про немецкую технику. Сам-то ты в нее веришь? Может, пока старую подлатать?
      -Что ж, это не повредит. Лишние агрегаты - не помеха. Хочешь - займись. Пантелеич поможет.
      -А плата за это какая-нибудь будет?
      -В тетрадку тебя запишу, и за каждый день палочку буду ставить.
      -Вот, а ты говоришь, что к колхозу не вернулись.
      -Сам-то ты, Семеныч, тоже, я смотрю - голова, за словом в карман не полезешь. - И они смеются весело, и на душе у них легчает, и видится вроде бы свет в конце тоннеля.
      Немецкую технику Литвинов получил. Никто не спрашивает с него никакой оплаты за нее, только в железнодорожной квитанции расписался. Что-то тут не так. Очень уж все просто. Или это - коготок увяз - всей птичке пропасть?
      -Ладно - где наша не пропадала.
      Распаковали, консервирующую смазку сняли, все сверкает. Как такую технику да в землю. Люди удивляются, где Литвинов деньги взял на все это. Уж не золото ли он в Сибири нашел. Сам Литвинов в смятении. Как расплачиваться буду. Когда письмо свое немцам посылал, ни на что особо не надеялся. Дураки они, что ли, без всяких гарантий технику посылать. А они послали, и они не дураки. Что тогда? Что фермера господина Литвинофф, хозяина семи тысяч гектар, ожидает? А мы посмотрим! Что раньше срока паниковать. Эх, и лихой парень Григорий Литвинов. Вот и на международный уровень вышел со своими способами взаимоотношения с партнерами. Это же Остап Бендер отдыхает!
      Стала немецкая техника (и своя отечественная подкрашенная, смазанная, где надо) на линейку готовности. Начнем, благословясь! И начали. Ну, молодец этот Литвинов. Все в свои сроки, все на высоком агротехническом уровне. Ни минуты простоя. Тетрадка Литвиновская заполняется, растет частокол из палочек. У кого больше. Раньше это называлось "Социалистическое соревнование". Но ведь дело не в названии. Важен результат. И результат не замедлил сказаться. Осенью продали картофеля с 20 гектар на четыре миллиона 700 тысяч рублей, пшеницы на 200 тысяч рублей, овощей на 400 тысяч. Вот и весь доход от растениеводства - всего 5 миллионов 300 тысяч рублей. Теперь вычитай на ГСМ, удобрения, ядохимикаты, автотранспорт и прочие расходы - почти в 500 тысяч все это обошлось. Теперь дели, что осталось на 50 - по 96 тысяч (кому чуть больше, кому чуть меньше) на двор пришлось за год тяжелой работы всей семьей. А люди рады. Не то слово - счастливы.
      А Литвинов чуть не плачет: "Милые мои люди, да разве столько вам положено за ваш труд! Иной чиновник столько-то за месяц получает. Ну, ничего, с будущего года скот начнем продавать, вот тогда дела поправятся, но до этого еще дожить надо". В их общем хозяйстве на откорме паслось стадо годовалых телят. Когда нагуляют вес, их будут сдавать небольшими партиями на мясокомбинат.
      А что там немцы? Письмо прислали фашисты проклятые: "Уважаемый господин Литвинофф. Благодарим за высококвалифицированный отчет о работе машин группы "Шрёдер Ландмашинен" на ваших полях. Это поможет нам в работе по дальнейшему совершенствованию наших изделий. Мы надеемся, что наше сотрудничество будет продолжено, и вскоре на наши счета будут поступать оговоренные, в подписанных вами договорах,  платежи".
      -Ах вы, немчура проклятая! Это вам отчетов, что Миша с Алешей составили, мало? Целое лето ребята с хронометрами да с динамометрами бегали за вашими изделиями. Одной бумаги сколько извели.
      Но ответ немцам составил в стиле, приличествующем дипломатической переписке: "Уважаемые господа. В связи с затратами на проведение большого объема работ по измерению технических характеристик поставленных группой "Шрёдер Ландмашинен"  изделий, оплату  вынуждены отложить. Причитающийся вам доход за данный сельскохозяйственный год переведен научно-исследовательскому учреждению в счет оплаты работ научных сотрудников, производивших предоставленные вам замеры. Ваш доход за данный сельскохозяйственный год составил 96 тысяч рублей, оплата научным сотрудникам - 150 тысяч. Итого ваш долг нашему фермерскому хозяйству на сегодняшний день составил 54 тысячи рублей. Вышеозначенную сумму просим перечислить на наш расчетный счет".
      -Пап, ты чего? За дураков их принимаешь? - сказали Миша с Алешей, ознакомившись с дипломатической почтой своего папаши.
      -Почему за дураков? Но чувства юмора у немцев нет, это вам каждый скажет. Вот увидите, они начнут мое послание изучать, выискивать прецеденты в мировой экономике и так запутаются, что и «долг» этот нам отдадут.
      И ведь как в воду глядел. Через короткий срок на счет Литвинова поступили 54 тысячи рублей из немецкого аграрного банка. Рассказывают, что после изучения послания русского фермера главный финансист, показав на письмо, лежащее перед ним, сказал: "Du bist ein Idiot!", и велел перечислить 54 тысячи рублей. И все сотрудники в банке сказали, что это было мудрое решение.
       А время катится. Немецкая техника работает на полях "господина Литвинофф", сам господин неустанно ведет дипломатическую переписку с группой "Шрёдер Ландмашинен" и департаментом земледелия дружественного государства. На внедренных севооборотах получают неплохие урожаи всех культур. На отдельном клине процветает картофелеводство. Возникла и покатилась по миру слава о Российском фермере Литвинове, воссоздавшем высокопродуктивное сельское хозяйство на отдельно взятых землях частных хозяев, бывших членов колхоза "Путь Ильича". Завязалась переписка Литвинова с фермерами разных стран и с различными центрами содействия фермерам. Взял и поехал по приглашению норвежского фермера господина Кнудсена посмотреть, как он изловчается выращивать картофель в горной, холодной Норвегии. Посмотрел, удивился. Подумал, что господин Кнудсен вполне заслуживает звания заслуженного работника сельского хозяйства, или даже звания Героя Социалистического Труда. На обратном пути заехал в Голландию. Тоже к картофелеводу, посмотреть на хозяйство, получающее баснословные урожаи.
      -Пожалуйста, - сказал голландский картофелевод через переводчика, - смотрите все. Потом проведем беседу.         Литвинов пошел смотреть. Чего тут смотреть? Уже все видел в журналах, по телевизору, и по Интернету. Ходит, на лице изображает вежливое равнодушие. Нас, мол, ничем не удивишь. Вдруг между ангарами натыкается на кучу самого обыкновенного мусора. Картонные упаковки, ломаные ящики, пластмассовые бутылки и прочее, и прочее. "Чего ж это такой непорядок. Спалить надо", - так подумал Литвинов, достал зажигалку и подпалил кучу с трех сторон. Мусор вспыхнул, тут же завыла пожарная сирена, набежали рабочие с огнетушителями, потушили. Потом Литвинову долго объясняли, что утиль сначала надо рассортировать, чтобы было все отдельно: бумага, пластмасса, стекло, металлолом. Потом все это упаковать и развезти на заводы их переработки. Сжигать не надо, это все пригодится. Литвинов решил, что он не зря заехал к голландскому фермеру, тут есть чему поучиться.
       Самая главная в семье Литвиновых - это принцесса Анечка. Ей уже пятый год, и она отлично понимает, что все на свете - для нее: мама, папа, братья, лошадь Рыжуха, корова Звездочка, земля кругом, все, что на ней живет и растет, небо над головой и солнце в нем. Отец поражается ее прагматизму, как это она все приспосабливает для своих потребностей. Даже, шутя, пробует с ней советоваться о хозяйственных делах, и получает нешуточные ответы. 
       -Анечка, как ты думаешь, купить нам новую сенокосилку?
       -Конечно, купить, - отвечает Анечка, - сенокосилка накосит сена для Звездочки, а она даст Анечке молочка.      "Чтобы ее еще спросить", - думает Литвинов".
       -А как ты думаешь, Анечка, хорошо ли это, что мы выращиваем так много картошки.
      -Конечно, хорошо. Я люблю жареную картошку.
      -Но ведь тебе столько не съесть.
      -Что останется, ты продашь в городе. Тебе дадут денежки, и ты купишь Анечке куклу в одежде и новое платье.
      -Может быть, мы и маме что-нибудь купим?
      -Давай, - соглашается Анечка, - ей тоже - новое платье. Тогда у Анечка будет самая красивая мама.
      "Здорово, - думает Литвинов, - и тут на свой интерес повернула.
      Старший сын Литвинова - Григорий остался служить в ВДВ на сверхсрочной службе. Литвинов сначала был просто ошарашен таким решением. Он ждал сына домой, строил планы устройства его судьбы и, конечно, связывал это с сельским хозяйством - конкретно, со своим хозяйством. Мечтал построить для Гриши дом, купить машину. Но решение старшего сына его не только удивило (ошарашило), но и обрадовало. Он сам когда-то стоял перед выбором: ВДВ или сельское хозяйство. Мысль о ВДВ он оставил с большим сожалением. Теперь вот Гриша будет служить вместо него, делать военную карьеру. 
      Михаил и Алексей Литвиновы уже на четвертом курсе. Отличники учебы, получают стипендии имени Прянишникава. Они написали несколько курсовых работ, привлекших внимание ученого совета. Преподаватели считают, что после окончания академии им прямая дорога в аспирантуру. Научные интересы братьев к четвертому курсу разделились и определились. Алексей твердой поступью ступил на путь изучения питательного режима почв, Михаил с увлечением изучает изменения физических свойств почвы в связи с воздействием на нее современных орудий обработки, далеко ушагавших от своих прародителей - сохи и бороны. Но задачи у них общие. В сельском хозяйстве все взаимосвязано.
      -Миш, хочешь, я тебе стихи прочитаю, - Алеша читает с большим чувством:
   Когда вода всемирного потопа,
   Вернулась вновь в границы берегов,
   Из пены уходящего потока на землю тихо выбралась любовь,
   И растворилась в воздухе до срока...
   ......................
   И чудаки, еще такие есть,
   Вдыхают полной грудью эту смесь.
      - Ну и как?
      -Ну - мороз по коже. Что я, стих этот не знаю? Ты строчку одну пропустил.
      -Она тут лишняя. Ты разве не понял, о чем речь? Вдумайся: "И растворилась в воздухе до срока". Что в воздухе растворено самое главное?
      -Азот, что ли?          
      - Конечно, азот! Слушай меня. Этот гениальный поэт, артист и певец - пьяница и наркоман, недовольный  жизнью и всем ее устройством. Все ему не так. И давай он глушить водку и издавать душераздирающий стон из туго натянутого нерва в виде неслыханных песен. Он пел их хриплым голосом, и у нас, у бедных, волосы шевелились на голове, и мороз подирал по коже. Вот я и подумал, что не может быть такого, что эти стихи только про любовь. Я всем своим организмом ощутил, что есть тут более глубокий, более важный, более жизненный смысл, чем одна только любовь. И я догадался, что этот важный смысл заключается в невидимой, неощутимой, без вкуса и без запаха частице мироздания - А З О Т Е.
      -Алешка, ты молодец! Так образно! Вот так и надо читать лекции студентам.
      -Ты слушай дальше. Азот всегда был во вселенной. В нашей атмосфере его... Ты знаешь сколько. Он обнаружен в межзвездном пространстве. Но он, его атомы, прочно сцеплены попарно в молекулу N2 - инертный газ, и потребовались грозные силы вселенной - электрические разряды молний с температурой 25 тысяч градусов, чтобы ничтожную часть азота превратить в окислы. С дождевыми потоками они стали опускаться на нашу планету, и вот Земля вдохнула "полной грудью" (!) это вещество - альфу и омегу - начало и конец всего живого. Зародилась и стала развиваться жизнь на нашей планете, единственная в обозримом космическом пространстве. Единственная, неповторимая, необъяснимая. Жизнь стала быть.
      Ну как?
            -Я же сказал - хорошо. Образно. Лучше, чем у Прянишникова.
          -Ну что ты,  - засмущался Алеша.- Лучше академика Прянишникова не скажешь. Я имею в виду работу «Резервный миллиард». Миллиард пудов зерна ежегодно должен давать государству наш Север – по  мнению академика,  и я тоже так считаю.
 











«Московское море»
         в прошлом,   настоящем и будущем
              Хороша наша Россия, но краше всего, как нам кажется, берега «Московского моря» -   Иваньковского водохранилища, образованного щедрой Волгой. В 1937 году перегородила ее плотина у села Иваньково, и возникло это  чудо. Мечту о преобразовании водных путей к столице люди лелеяли с незапамятных времен. Осуществил ее «красный монарх», всемогущий Сталин руками великомучеников - миллионов заключенных, многие из которых погибли на этой стройке. И стало «море». Есть чем наполнить канал Москва-Волга, есть чем напоить жителей столицы.  А нам – жителям прибрежных мест достались еще красоты, окружающие рукотворное море и приятное житье в городах и поселках, расположенных на берегах. С благодарностью и великим сочувствием вспоминаем и помним мы людей, чьими руками были сделаны тяжелые земляные работы по воплощению в жизнь этого невиданного гидротехнического проекта, и гложут нас заботы - не проглядели бы мы за своими делами  чистоту вод,  качество питьевой воды. Питьевая вода для столицы огромного государства заслуживает внимания, строгого контроля, мер по предотвращению загрязнения. Хочется еще и еще повторить слова Антуана Экзюпери: «Вода! У тебя нет ни вкуса, ни запаха. Тобой наслаждаются, не ведая, что ты такое. Нельзя сказать, что ты необходима для жизни. Ты - и есть сама жизнь! Ты – самое большое богатство на свете». Как же сохранить в чистоте воду огромного водохранилища, чтобы не приобрела она какой-нибудь запах, вкус, цвет. А к тому идет.
Вот уже десятки лабораторий и сотни лаборантов определяют в пробах воды из Иваньковского водохранилища показатели ее качества, а научные сотрудники ломают головы как бы сделать так, чтобы качество воды не ухудшалось, чтобы она была пригодна для питья. А Иваньковское водохранилище – этот необычайный рукотворный объект природы, загадывает свои загадки, требует внимания, точных расчетов, привлечения для своего содержания достижений науки и  техники. Ведь кроме глубоководных судоходных просторов с большими глубинами, до 15-18 метров и большим запасом воды, есть еще прибрежные мелководья, зарастающие хлорофиллоносными (т.е. зелеными)  растениями. Здесь высшие водные растения, прикрепленные и плавающие, и чудо природы – фитопланктон: микроскопические одноклеточные, колонии которых видны невооруженным взглядом.
Высшая водная растительность – это роскошная зеленая бахрома вокруг водохранилища. Она ежегодно возникает с наступлением тепла, а с наступлением морозов увядает, отмирает, опускается на дно и там, сгнивая, образует залежи органической массы – донные отложения. На следующий год – новый урожай,   более обильный. Идет зарастание, заболачивание мелководий  водоема, накапливаются донные отложения. Невооруженным взглядом незаметно, но многолетние наблюдения  об этом свидетельствуют.  Суда научно-исследовательских организаций бороздят воды Иваньковского водохранилища, ученые - гидробиологи замеряют площади растительных сообществ,  ежегодный объём биомассы водных растений, делают описание водного растительного царства.  Здесь «дремлет чуткий камыш»; издалека виден царственный рогоз; встречаются заросли легендарного аира; нет слов описать неземную красоту кувшинки чисто-белой; рдесты; лютики; хвощ приречный; вех ядовитый; миниатюрная, трогательная ряска и т.д.  Более двух сотен видов водных растений нашли гидробиологи вблизи берегов водохранилища. Среди растений есть пригодные на корм и на подстилку скоту; лекарственные; но есть и ядовитые. Можно ли любоваться на это растительное изобилие и не думать  о последствиях зарастания, сокращения объема водохранилища, о загрязнении воды от отмирающих, разлагающихся растений? С другой стороны,  водная растительность, естественно, поглощает большой спектр химических элементов, таким образом, очищая от них воду. Если бы массу водных растений удалось удалить из водоема в лучшую пору ее роста и развития, вода стала бы чище. Мечта? Возможно, неосуществимая в настоящее время, но, по логике вещей, так бы надо было делать. Но нет у нас пока таких механизмов для добычи водных растений, и опускаются они на дно, и там захороняются в виде донных отложений. На следующий год – новый урожай, более обильный. Идет заболачивание. И уже часть площади водохранилища не водная поверхность и не суша – болото (?). Зачем нам болота по берегам?
Еще одно чудо природы. Притулились к берегам растительные сообщества. Сплелись воедино камыш и прочие водные растения, заняли часть акватории. Это не вода, не суша, не болота – это сплавины. По ним не пойдешь и не поплывешь. С берега до воды не добраться  и к берегу не пристать.  Образуются плавающие поля из сплетенных между собой растений – не разорвать. Сначала они прикреплены к берегу, но могут и оторваться от него и в виде плавучих островов поплыть по течению, удивляя своей необычностью. Сплавины – особый мир, в них растения приспособились друг к другу, в них находят пристанище и прокорм водяные животные, бывает, гнездятся птицы. Когда сплавины образуются над залежами донных отложений, образованных из отмерших водных растений, то создаются особо благодатные условия для их изобильного нарастания. Так идет процесс заболачивания мелководий водохранилища. И вот – часть акватории уже и не акватория, но  это и не суша. Что же с этим делать? Чистить? Углублять? Извлекать органическую массу и использовать ее для нужд человечества. Это же углерод содержащая субстанция, а значит ценность. Можно приготовить из нее грунт для выращивания полезных растений, эта масса содержит в себе все необходимые для питания растений элементы, а главное: азот, фосфор, калий.
И еще фитопланктон (сине-зеленые водоросли).  Это такая зеленая муть в воде, возникающая в теплое время года. Она образуется от размножения одноклеточных, не видимых простым глазом, растений. Объединенные в «колонии», они  видны. Это явление называют «цветение воды». Такую воду пить не будешь. О чем нам говорит буйное развитие планктона? Наверное, ему хорошо в данной водной среде. Она не ядовита, это положительный фактор, и, ясное дело, в воде имеется достаточное содержание элементов питания, отсюда  обильные урожаи водных зеленых растений. А это хорошо или плохо? Это же не поле и не луг.  Зачем тут зеленая растительность? Но закон (природы) для всех один – чем выше содержание питательных веществ, тем выше урожаи на полях, огородах, в садах, тем выше продуктивность лугов и пастбищ, приросты древесной растительности, и, что совсем уж удивительно, ежегодное нарастание зеленых водных растений. На земле – почве это то, что нужно всему человечеству. А в пресной питьевой воде что произойдет, если туда попадут  питательные элементы растений, как говорят гидробиологи - «биогенные элементы»,  в излишне больших количествах? Вода превратится в питательную среду и сколько всего тут нарастет органического вещества, кстати сказать, для человечества органическое вещество всегда не лишнее. Но в питьевой воде? Что произойдет с питьевой водой, если нарастание зеленых растений будет преизобильное, если наступит «зеленая революция»? Как нам показала жизнь, «революция - это глубокое, радикальное, качественное изменение», оно может быть связано с непредсказуемыми последствиями. Чтобы как-то все-таки предсказать, что будет, я – автор этого повествования, в бытность моей работы на Иваньковской научно-исследовательской станции  провела опыт. Взяла воду из водохранилища с природным фитопланктоном, налила в прозрачные сосуды и в каждый сосуд добавила возрастающие количества солей самых главных питательных элементов: азота, фосфора и калия,  по отдельности и в сочетаниях между собой. Подержала сосуды при естественном освещении, в летнюю пору, до заметного нарастания фитопланктона, профильтровала воду из каждого сосуда и определила биомассу в мг на литр. И вот что получилось. Если в воду Иваньковского водохранилища поступит все возрастающее количество главных питательных элементов – азота и фосфора и калия по отдельности  или в сочетании фосфор с калием и азот с калием, то это никак не скажется на урожайности хлорофиллоносных растений (на их биологической продуктивности), добавление же в воду азота в сочетании с фосфором в соотношении десять к одному (10 миллиграм на литр азота и 1 мг фосфора)  наступит «зеленая революция», т.е. изобильное нарастание водной растительности, а это заболачивание, гниение растений, загрязнение воды. Так мой многофакторный лабораторный опыт показал, что на данном отрезке времени азот и фосфор являются определяющими продуктивность. Стоит увеличиться их содержанию в воде – увеличатся «урожаи» высших растений и фитопланктона. Все остальные элементы питания в воде Иваньковского водохранилища наличествуют в количествах, достаточных для обильных «урожаев». Откуда же берутся элементы питания растений в воде водохранилища? Несколько десятков лет тому назад считалось, что воды здесь содержат небольшие количества элементов питания для растений, и не было такого обильного «цветения воды» и нарастания высших водных растений. Водохранилище считалось «мезотрофным», т.е. малопитательным. В настоящее время ученые называют его «эвтрофным» - с высоким уровнем минерального питания.  Произошло такое превращение в результате нашей (всех людей) активной деятельности на водосборной территории. Промышленные и бытовые стоки, грунтовые  и поверхностные воды – все они несут в водохранилище растворенные вещества и, в том числе, азот и фосфор. Даже в дожде имеется малая толика этих элементов, от которых в недалёком будущем  следует ожидать «зелёной революции», т.е. зарастания, заболачивания сначала мелководий, а что там будет дальше? Может быть, природа отвоюет свои затопленные берега, вернет реку Волгу в свое русло.  А может, люди обустроят берега, научатся очищать бытовые, промышленные, сельскохозяйственные стоки, разберутся с заболоченными мелководьями. И станет «Московское море» еще краше, таким же прекрасным как сама столица Москва.



 
Но люди беззаботны. Когда это еще будет. И пока любуются красотой берегов, синевой водных просторов, строят на берегах домики, дома, виллы, замки, дворцы. И даже проектируют построить новый город «Новое Завидово». Манят, чаруют берега рукотворного моря. Хочется остаться тут навсегда. Купаться в чистых водах, возделывать сады-огороды по берегам, иметь домик.
  В последние годы вблизи берегов участились случаи купли-продажи домов с земельными участками. Люди покупают за большие деньги небольшие домики деревенской архитектуры, и с ними участок 6-10-20 соток. Домики чудесным образом преобразуются в красивые дома, облицованные современными материалами, при этом постройки  значительно увеличиваются и вширь, и ввысь, и радуют глаз своим внешним и внутренним убранством. В домах, как по волшебству, возникают газ, водопровод, канализация. Или же старый дом – под снос, тогда уж вырастает на его месте чудо архитектуры: особняк, вилла, замок.   
Стоит москвичу приехать к нам, как он больше никуда ехать не захочет. Подавай ему участок на берегу Московского моря, и не нужен ему берег турецкий, и никакая другая страна не нужна. Столица от нас всего в 100 километрах. Утомленные городской жизнью москвичи мечтают об отдыхе на природе, желательно вблизи водного источника, при этом желательно, чтобы над головой была крыша, покрывающая приличное строение. Ушли в прошлое времена, когда отдыхающие довольствовались палаточкой и костерком возле. Люди строят себе особняки, виллы, замки. Строят на века, и всё как можно ближе к берегу, и желательно,  чтобы волны «моря» доставали до  обретенной частной территории и омывали ее краешек.  Манят берега Иваньковского водохранилища, сосновые боры, живописные просторы, но вдоль берегов неширокой лентой протянулась водоохранная зона. На ней нельзя ничего строить, пахать и сеять, она должна быть покрыта природным растительным покровом. Об этом приняты законы, написаны положения, правила и инструкции, и все это ради сохранения чистоты  Иваньковского водохралилища – бассейна питьевой воды столицы нашего государства.   Вот на этом противоречии двух желаний: с одной стороны желание построить домишко (дачу, особняк, виллу, замок) на берегу; с другой стороны – желание не дать ничего построить, чтобы сохранить чистоту водного бассейна, стали возникать  всевозможные недоразумения.
Лет тридцать назад дело обстояло так. Приехал москвич порыбачить. Остановился, к примеру, в деревне Плоски. Познакомился с местным жителем, а он, оказывается, председатель колхоза или сельсовета. Пришел москвич к новому знакомцу вечерком с «уважением», бутылочку принес. Слово-за-слово: «Ты меня уважаешь?,  Уважаю, а ты меня?».  И уже строит москвич Петрович рядом с председателем Иванычем домик. Так по прибрежным деревням возникли меж деревенских усадеб дома для летнего отдыха. Сначала домики были скромные, потом все выше, шире, красивее. Спохватились те, кто отвечают за водоохранную зону (Министерство природных ресурсов), давай считать. Насчитали  135 незаконных построек. Все труднее получить участок под застройку на берегу Иваньковского водохранилища, почти невозможно. Можно, конечно, купить домик на берегу или дачку вблизи воды. Но все дороже сотки. Чем ближе к воде, тем дороже.
Несколько лет назад прошел по нашему городу (Конаково) слух. Будто бы москвичи надумали строить в нашем сосновом бору дачи. Для этого будто бы они порекомендовали конаковской общественности выбрать на пост главы администрации «своего парня» - москвича, который бы нашим бором распоряжался. Провели предвыборную кампанию, кандидата расписали так, что  можно его прямо в президенты, но москвичи, так уж и быть, уступают его на пост главы администрации Конаковского района, хоть и жалко отдавать. Что было дальше – все знают. Мы всё раскусили, выбрали на пост главы М.И.Поповича («своего парня» теперь уже нашего, конаковского), и с бором у них ничего не вышло. Поповича сменил В.Крысов. Его предвыборная кампания была настолько громогласной, активной и убедительной, что нечего  было соваться кому-то ещё. До этого В.Крысов был директором Завидовской птицефабрики и от чего-то её спас (от банкротства). Но после этого птицефабрики не стало, а В.Крысов стал главой администрации  Конаковского района. И будто бы произошло следующее. Собрали какие-то люди по копеечке 45 миллионов рублей, и -  к Крысову: прими и дай в наше распоряжение 8 гектар земли  под застройку. Согласен ли был В.Крысов получить эти деньги – неизвестно, так как они до него, вроде бы, не дошли. Существует в народе версия, что всё это было подстроено москвичами,  чтобы Крысова опозорить и сместить с его поста, поставить, наконец, «своего парня», который выделял бы участки   по берегам «Московского моря» для строительства скромненьких таких особнячков, дачек, вилл, замков. Но так ли всё это на самом деле – пока никто не знает, мы-то всё это от людей слышали: на улице, на базаре, в электричке, ну и из местной печати. Из печати-то мы еще кое-что такое узнали. Оказалось, всё, что  мы тут описали – это присказка, а сказка будет впереди и называется она «Большое Завидово». Об этом теперь все знают. И никакие законы о водоохранной зоне Иваньковского водохранилища не указ  проекту «Большое Завидово».
По делу Крысова поставлена точка. Он и его заместитель приговорены судом к немалым срокам  тюремного заключения. Наши же сомнения так с нами и остались. Что же произойдет на самом деле с «Московским морем» в ближайшем и в отдаленном будущем?
А произошло следующее. Открывайте в интернете и читайте: «Выберите свой участок на Иваньковском водохранилище…». «…продается в живописном месте с сосновым бором… бывшая рыболовно-спортивная база».
Или как Вам такое заклинание: «Постройте свою усадьбу, Родовое имение, Поместье, Ранчо – и вы сможете позволить себе, сидя у камина, смотреть в окно на Волгу, на огонь и на то, как работают ваши работники в саду». Во как!!! А если красные придут ? «Красные» - это, конечно, шутка, но ведь в каждой шутке…
Красные, не красные, а «зеленые» могут поднять голову, взять за «шкирку» этих, которые у каминов пристроились, и - подальше их от берегов Московского моря, - за границу водоохранной зоны!
Но пока этого не происходит. Кто же сейчас распоряжается на Иваньковском водохранилище, следит за его жизнью? Это уже не научно-исследовательские и природоохранные учреждения, не Управление по эксплуатации и т.д., а это (не пугайтесь) – «Инвестиционно-девелоперский холдинг «Московское море». Что же это за чудовище, что за дракон с множеством голов?  Оно вам предоставит и участок земли прямо на берегу и виллу «под ключ» выстроит. Дело только за вашими миллионами – они-то и есть главный аргумент, главная движущая сила обустройства и содержания питьевого бассейна города Москва.
Что же будет дальше? Может быть, здравый смысл победит и прибрежные территории из источника загрязнения превратятся в зону защиты от загрязнений, и «Московское море» станет вместилищем целебной питьевой воды. И нам привиделась такая история.      


          ВОДА ДЛЯ СТОЛИЦЫ (фантастический рассказ)
 
   Паша Шварц младший научный сотрудник Института воды, молодой, перспективный аспирант-заочник, активный общественник, гордость и надежда своих учителей - светил мировой науки о воде, путешествует на лайнере «Беркут». Он сидит в мягком раззолоченном кресле, возле овального окна, за которым проплывают берега большого водохранилища питьевой воды для столицы огромного государства. На лице у Паши отразились высшая степень печали и безнадежности. На дворе 2237 год. Как и 200 и 300 лет назад плещутся воды водохранилища, образованного стоком запруженной реки. Но многое изменилось. По берегам исчезли поселки вычурных особняков с вооруженной охраной, не дымят трубы ГРЭС, в крупных городах выросли заводы-автоматы по переработке сточных вод. В мелководных заливах сверкают прозрачные купола биореакторов, в которых выращивают огромные массы микроскопических водорослей. Из них получают множество веществ для производства продуктов питания, корма, препараты для медицины, биотопливо, и прочее для многочисленных технических нужд. Трубы могучих озонаторов засасывают насыщенный озоном воздух с высоты 20 километров и выталкивают его в виде мельчайших пузырьков в водную толщу водохранилища. Это заключительный этап в большом ряду мероприятий, превративших воду этого источника в эталон питьевой воды. И не просто питьевой - воды водохранилища стали целебными. В результате продолжительность жизни жителей столицы достигла в среднем 200 лет, а в отдельных случаях и до 300.
   Бассейн питьевой воды столицы содержится в чистоте. Можно купаться в специальных резервуарах с контролируемым качеством воды. Разрешено использование небольших судов для спорта и отдыха с двигателями на солнечных батареях и парусные суда. Изредка на буксирах проплывают огромные туристские корабли. В пределах водохранилища и до столичного водозабора они глушат двигатели внутреннего сгорания, и их берут на буксир суда на современном энергоносителе, исключающем гаревый выхлоп. Суда, использующее плохо очищенное углеводородное топливо, отживают свой век, но их салоны, палубные надстройки, пассажирские каюты времен начала 21 века привлекают туристов своим роскошным убранством и комфортом. Стремление к роскоши в те времена сейчас ушло в прошлое, но людьми движет любопытство, страсть к познанию прошедшей, загадочной (дикой) жизни. В отделке кораблей много произведений искусства, и находятся охотники совершать туристские прогулки на старинных кораблях, чтобы познакомиться с произведениями художников ушедшей эпохи, в изобилии украшающих помещения кораблей. На одном из таких кораблей путешествует сейчас Паша Шварц, но путешествует он совсем не по своей воле и без всякой охоты.
   Водохранилище существует 300 лет. С момента его постройки в 1937 году неуклонно шел процесс загрязнения воды, и к началу 21 века вода стала грязной. Чтобы жители столицы немедленно не скончались от желудочно-кишечных заболеваний при приеме этой воды внутрь, ее хлорировали, и эту богомерзкую смесь пили. Сразу не умирали, но приобретали много различных заболеваний. К запаху хлора привыкли. Продолжительность жизни была непродолжительной.
   Когда уже без всяких анализов стало ясно, что по столичному водопроводу течет грязная вода, за дело взялся Юрий Лужков, бывший мэром столицы ("градоначальником") до начала 21 века. Были приняты меры по устранению источников загрязнения. Была возвращена в прежнее здание научно-исследовательская станция Института воды. Здание станции было построено 200 лет тому назад на берегу водохранилища по специальному проекту и оснащено необходимым оборудованием. Оно и сейчас высится на правом берегу - белокаменное здание, похожее на белый корабль, пришвартовавшийся в небольшом заливчике. Станция была призвана следить за формированием качества воды в водохранилище, вырабатывать условия поддержания чистоты воды. Когда в конце 20 века закончилась эпоха социализма и начала шествие новая эпоха, которую называли не устоявшимися терминами: "перестройка", "постперестроечный период", "дикий капитализм", "рыночные отношения", "демократия", (в народе употреблялись и другие термины, но в настоящее время они вышли из обихода общепринятой речи), то здание станции продали неизвестным структурам  для неизвестных целей. Оставшиеся в небольшом числе сотрудники станции были перемещены подальше от берегов водохранилища в более скромное здание, скромно приютившееся в заводской зоне города. Научная работа постепенно шла на убыль, загрязнение воды увеличивалось. В настоящее время станция является ведущим мировым центром науки о воде, на замещение должностей научных сотрудников стоит огромная очередь. Паша надеялся, что после окончания аспирантуры и защиты диссертации, будет работать на станции в отделе рыбного хозяйства. Надеялся, пока с ним не приключилась эта история, поломавшая все его планы, но об этом позже.
   Когда Юрий Лужков взялся за дело, то в числе прочих мероприятий, был поставлен вопрос о запрещении сброса в водохранилище "условно чистых вод", то есть всех канализационных вод областного центра и крупных городов.
   Следует обратить внимание на термин "условно чистые воды". Его придумал неизвестный автор более 300 лет тому назад с неизвестной, но явно враждебной для человечества целью. "Условно чистые воды" (далее по тексту УЧВ) были цвета неразбавленных фиолетовых чернил, которые в прошлые века использовали для воспроизводства на бумаге различной информации. Сверху этих вод плавала бело-желтая пена. Храбрецы, пробовавшие на вкус УЧВ, жертвуя собой во имя науки, сообщали, что они не смогли оценить вкуса. УЧВ при приеме внутрь вызывало рвоту, прежде чем экспериментатор успевал сделать глоток. О запахе, исходившем от УЧВ, в древних источниках не сообщалось, так как в те времена еще действовала цензура печатных изданий. Кроме условно чистых вод, в водохранилище от промышленных предприятий поступали еще "нормативно-чистые" и "нормативно-очищенные" воды, и еще "культурные", или техногенные. Названия эти, очевидно, были придуманы для очистки совести. И хотя во всех этих названиях присутствовали хорошие слова: "чистые", "очищенные" и даже "культурные", сами воды от этого чище не становились, и загрязнение водохранилища нарастало.
   Когда о плохом качестве воды во весь голос заговорила общественность столицы, когда начались волнения, выступления в печати ученых и неученых, когда министерство здравоохранения обнародовало ужасающую статистику заболеваний от некачественной воды, по велению мэра был построен экспериментальный завод-автомат в месте выхода УЧВ областного центра по переработке их в предметы народного потребления. Из УЧВ стали производить ювелирные изделия, широкий ассортимент пластмасс, строительных материалов, набор химикатов, азотные, фосфорные и калийные удобрения, микроудобрения, ультрамикроудобрения и лекарства. Завод работает и совершенствуется. В наши дни он является уникальным произведением инженерно-технической мысли и последних достижений химической и биологической науки. Огромная энергоемкость завода удовлетворяется за счет солнечной энергии.
   В качестве побочного продукта, наряду с перечисленным ассортиментом, завод производит лишенную каких-либо примесей воду. Эта вода в количестве до 100 миллионов кубометров в год сбрасывается в водохранилище. В месте ее выпуска со временем образовалась "мертвая зона", лишенная каких-либо организмов. Ее образовала "мертвая вода" - химически чистая Н2О. В природе такой воды нет. Несмотря на мрачные наименования: "мертвая зона", "мертвая вода", место выхода в водохранилище вод 100-процентной очистки привлекает своей первозданной чистотой и красотой. Люди посещают это место для прогулок и отдыха. Идеально промытые, дно и берег демонстрируют многообразие минерального царства. Ничем не замутненные воды позволяют наблюдать завораживающий конгломерат из гальки, гравия, валунов различных минералов и горных пород даже на глубине десяти метров. Каждая отдельность более ста лет промывалась чистейшей водой, и предстала для обозрения из своего векового захоронения в ядовитом илистом наносе, принесенном УЧВ. Паша как-то нашел в древней книге ныне забытых авторов (Ахметьева, Лапина, Лола) описание опыта с внесением в почву, с выращиваемыми на ней растениями, ила, добытого из этого наноса. Результат опыта был зловещим. Чем выше была доза вносимого в почву ила, тем ниже был урожай. Посеянные в чистый ил, даже самые неприхотливые растения погибали. Теперь от этого ила не осталось и следа. Он был удален из водохранилища и переработан во вспомогательном специальном цеху завода на множество составляющих его веществ. Среди этих веществ существенную долю занимало золото - элемент, который в силу своих уникальных технологических свойств в древние века использовался в качестве денег. На рубеже 19-20 веков "хождение" золотых денег прекратилось, и огромные массы золота (несколько десятков тысяч тонн) осели в виде "золотого запаса" в государственных банках. Золото в виде слитков и монет лежало под строжайшей охраной, олицетворяя собой инертность этого элемента, "богатство" государства, отжившее теперь стремление людей к накопительству и созданию запасов "на черный день". Какая-то часть этого металла использовалась людьми для так называемых "украшений". Из золота производили поделки разной формы, и люди носили их на своем теле. Иногда для этого в теле проделывали отверстия и вставляли в них золотые "украшения".
  В настоящее время десятки тысяч тонн золота из никому не нужного, лежащего мертвым грузом "золотого запаса", поступили в народное хозяйство, и используется, как это и должно быть, для различных деталей современных механизмов, где требуется такой металл. Так, из золота и его сплавов делают канализационные трубы, по которым подаются особо загрязненные и агрессивные промышленные и бытовые стоки на заводы их переработки. Пророческими оказались слова древнего философа Владимира Ленина о том, что из золота в идеальном коммунистическом обществе будут делать сантехнику. Вот стихи об этом древнего неизвестного автора, найденные в архивах КГБ:
   "Однажды Ленин пошутил,
   Что золото пойдет на унитазы.
   Не ржавеет оно, мол,
   И, к тому ж, не будет никакой заразы".
  Стихи были признаны крамольными. Такие шутки в адрес "Вождя мирового пролетариата" не допускались. Постепенно забываются ужасы прошедших столетий. Теперь химически чистая, вырабатываемая заводом вода, изливаясь, постепенно смешивается с водами водохранилища, превращаясь в благоприятную среду для его биологической жизни и становясь необходимой отрицательной составляющей баланса химических примесей идеальной питьевой воды. Зона смешивания этой необычной воды с водами водохранилища напоминает зону конвергенции в Мировом океане и служит прекрасной моделью для изучения этого явления.
  Стал известным необычайный факт - если взять "мертвую воду" непосредственно из места ее выхода из завода и обработать ею рану на теле человека или животного, а потом полить на рану "живой водой" от острова Омутня, то рана моментально затягивается. Точь-в-точь как в древней русской сказке. О свойствах "живой воды" от острова Омутня будет далее в нашем рассказе.
   Паша Шварц знал предысторию идеи использования УЧВ как источника сырья для ряда производств. Над ней, в обстановке строгой секретности, работали научно- исследовательские учреждения государства, расположенного к западу от источника отечественных УЧВ. Исследования показали, что из УЧВ данного источника можно получать ряд ценных продуктов, причем очень низкой себестоимости. Нашему правительству в начале 21 века было предложено выгодное дело - продавать УЧВ за валюту, сделав трубопровод для транспортировки УЧВ по дну Балтийского моря. Предложение было выгодным, правительство чрезвычайно обрадовалось еще одному источнику получения иностранной валюты, но переговоры затянулись. Подключились защитники экологической чистоты Балтийского моря. Трубопровод мог не выдержать агрессивного воздействия УЧВ, и их поступление в воды Балтийского моря не могло быть исключено. Несмотря на то, что правительства обеих сторон были за осуществление этого проекта, консорциум, который назревал, не состоялся. В настоящее время переговоры о проекте прекратились, но он не был забыт, о чем далее будет в нашем повествовании.
  Паша прокручивает в голове дела давно минувших дней. Сейчас такое уже не происходит. Ученые страны и просто разумные, практичные люди в конце концов доказали правительству, что перекачивать по трубопроводам в другие страны такие ценные материалы, как нефть, газ и даже УЧВ - превращать их в никчемные, ничего не значащие бумажки - денежные знаки, не разумно и не практично. Более того, это преступно и грозит в будущем большими бедствиями потомкам. Теперь об этом уже можно не думать, эта неразумная торговля полезными ископаемыми осуждена и прекращена навсегда. Паша вспоминает и думает об этом от нечего делать. Его голова свободна от дел насущных, чем он весьма удручен.
  Паша путешествовал по водохранилищу на огромном теплоходе - лайнере "Беркут", построенном в 2020 году в городе Великий Устюг. Теплоход изначально предназначался для увеселительных прогулок особо ценных кадров управления государством и их семей. Из Великого Устюга он был доставлен в порт Балтийского моря и долгое время курсировал вдоль Атлантического побережья Европы и Африки. Теперь он был превращен в плавучий лечебно-профилактический санаторий и совершал неспешные прогулки по спокойным речным путям. Паша сидел в покойном раззолоченном кресле возле овального окна, за которым медленно проплывали берега водохранилища, поросшие буйной растительностью. Изредка встречались суда-лаборатории исследовательской станции, следящие за малейшими колебаниями состава присущих для питьевой воды многочисленных микроскопических примесей.
  Проплывали плавучие биологические станции, следящие за численностью рыбного населения, состоянием здоровья рыб и их возрастом. Последнее было большой проблемой. Перевалившие за рубеж биологической зрелости рыбы не годились для пищи людей, к тому же они особенно активно загрязняли среду обитания продуктами своей жизнедеятельности. Отлавливать достигших наивысшего качества белка рыб, отделять их от общего стада было сложно. Паша Шварц бился над задачей выработки условного рефлекса у рыб, заставляющего их по достижении определенного возраста собираться в специально отведенных местах водохранилища, самостоятельно входить в приспособления для их отлова и изъятия из водохранилища.
  На этой своей "гениальной" идее Паша и "погорел". Над ним насмехались все, вплоть до laboratory-girls. Остряки, издеваясь, предлагали вывести такие популяции рыб, которые по достижении определенного возраста сами бы себя чистили от чешуи и, как японские самураи древних веков, вспарывали себе животы, выпускали кишки, а после этого прыгали на сковородку. От всего этого Паша заболел нервным расстройством, которое было у него обнаружено прибором врачебной комплексной диагностики. И вот он, униженный и оскорбленный. плывет в принудительном порядке на отвратительно комфортабельном, давно вышедшем из технически здравого смысла корабле предков. Предков, любивших мягкие, позолоченные кресла и острую, жареную, соленую, копченую, жирную, сладкую, кислую калорийную пищу, запиваемую всевозможными ритуальными напитками, содержащими от 10 до 70% органического соединения с гидроксильной группой (-ОН) у насыщенного атома углерода.
   Паша с негодованием вспомнил, как в свое время это вещество благодаря своей простой формуле и еще более простому способу синтеза привлекло внимание как сырье для производства пневматических шин для наземного и воздушного транспорта. Какой высокий экономический эффект при этом был получен! Было подсчитано, что из одного литра напитка "коньяк Наполеон" - (плохо очищенный виноградный спирт) можно было получить пневматическую шину стоимостью 4 тысячи рублей (Рубль - это твердая конвертируемая валюта 21 века), тогда как реализуемый 1 литр этого раствора в качестве напитка стоил всего 2 тысячи рублей.
   Паша знал, что когда пра-пра-прадедушка его приятеля Жоры Медова предложил разработанную им технологию изготовления автомобильных камер из коньячного спирта, его тоже подняли на смех. А теперь весь мир ездит на колесах, изготовленных по технологии Жориного предка.
   А что было с изобретением озонаторов, идею которых предложил прапрадедушка Жоры. Это было в 2050 году. Над Жориным предком издевались так, что он чуть не заболел нервным расстройством. И вот - пожалуйста, сейчас на всем протяжении водохранилища озонаторы нагнетают в толщу воды насыщенный озоном воздух из слоя атмосферы на высоте 20 километров, и никого это не удивляет. Воздух подается по невидимым вертикальным каналам, образованным лазерными конструкциями, насосами, работающими на солнечных батареях.
   Паша вздыхает:
   -Да, Жорины предки были крепкие ребята, - Паша цитирует про себя своего любимого поэта -"Да, были люди в наше время, не то, что нынешнее племя..." - Он любит древних поэтов Гомера, Вергилия, Пушкина, Высоцкого. Лермонтов - любимый, а вот он - Паша - слабак. Не мог доказать на ученом совете перспективность своей идеи, теперь плывет на этой доисторической позолоченной калоше, а время уходит...Рыба в водохранилище плодится и жиреет, загрязняя воду продуктами своей жизнедеятельности.
   Паша связался с Жорой по видеосвязи. Спросил, как обстановка в институте. Жора ответил:
   -Пока сиди и не рыпайся, - Жора любил употреблять в своей речи архаизмы. - Тебя собираются обвинить в антинаучно-фантастическом уклоне, возврату к примитивной генетике, богоискательству и выгнать из аспирантуры.
   От такого известия над Пашиным креслом замелькали красные и зеленые огоньки, свидетельствующие о крайнем неблагополучии его нервной системы. Такие же сигналы синхронно зажглись на пульте главного врача. Автоматически включился прибор комплексной диагностики и выдал список экстренных успокаивающих процедур. Пашу успокоили и настоятельно порекомендовали немедленное купание в зоне большого озонатора, мимо которого проплывал "Беркут". Успокоенный успокаивающим электродушем и взбодренный купанием в насыщенной кислородом воде, Паша пошел играть в теннис с электронным роботом. На 7-м гейме он разозлился, сломал ракетку, начал кричать, что его превращают в "зомби", и на черта ему нужна такая жизнь. Непотребная Пашина ругань, характерная для прошлых веков, и не употребляемая в настоящее время, встревожила медицинский персонал плавучего санатория. Главный врач срочно собрал консилиум психиатров академии медицинских наук. Состояние здоровья Павла Шварца взбудоражило всю планету. Это был редкий случай заболевания, вызванный чрезмерно напряженной умственной работой. Случай был тяжелый и требовал немедленного принятия мер, в противном случае грозила развиться страшная болезнь древних времен - нервное истощение.
   Консилиум психиатров АМН Северного полушария планеты зашел в тупик. Было принято решение о проведении всемирного обсуждения. Когда были исчерпаны все средства диагностики и рассмотрены все способы лечения редкого заболевания, на главном электронном пульте универсального прибора комплексной диагностики, реанимации и реабилитации появилось решение, которое на 99,9 и 9 в периоде % гарантировало излечение пациента. Решение было таково: предоставить младшему научному сотруднику Павлу Шварцу возможность вести исследования в выработанном им направлении. Только при этом условии нервная система данного пациента может самовосстановиться.
   Когда Паше разрешено было покинуть лайнер "Беркут" с его комфортом, оздоровительными процедурами, постоянным контролем за состоянием здоровья электронных приборов и неусыпным вниманием лучших психиатров планеты, его здоровье стало приходить в норму. Он перестал психовать, чертыхаться, завидовать предкам Жоры Медова, окунулся с головой в текущую работу и, в конце концов, самостоятельно пришел к выводу о бесперспективности своей идеи. Последнему предшествовал страшный сон, который приснился Паше во время обеденного перерыва, когда он на минутку прислонился головой к лабораторному столу. Паше приснилась огромная рыбина из породы карповых. Рыбина сидела напротив, за столом Людочки Остапенко, и укоризненно смотрела на Пашу. Рыбина молчала, как ей и полагалось, но Паша понимал, что она хотела сказать:
   -Отрекись, - хотела сказать рыбина, и Паша отрекся.
   Он проснулся, пошел к своему шефу и сказал:
   -Я - дурак.
   -Ну, вот и хорошо, - сказал шеф. - Поезжайте на водохранилище, Павел Дмитриевич, и определите численность карповых в Коровинском заливе. Оно должно уменьшиться по сравнению с прошлым веком раза в два, так как там увеличилось стадо хищных рыб.
   Жизнь вступила на накатанную колею и спокойно, разумно понеслась по ней. Все стало ясно. Надо принимать меры по хищным рыбам, вносить коррективы по показателям первичной биологической продуктивности и высшей водной растительности. Это были наиболее критические точки в биологической обстановке водохранилища. Кроме того, в порядке общественной нагрузки Паша курировал работу завода целебной питьевой воды на острове Омутня. Завод бесплатно снабжал водой в 250 и 100 граммовых упаковках места работы и отдыха трудящихся, детские школьные и дошкольные учреждения. Продукции завода катастрофически не хватало, стояли огромные очереди транспортных наземных, воздушных и водных средств и, казалось, нет выхода из создавшегося положения. Шеф строго-настрого приказал Паше разобраться и изыскать возможности увеличения мощности завода.
   -Вы уж постарайтесь, Павел Дмитриевич.
   Легко сказать - постарайтесь. Водозабор около острова неисчерпаем, но все упирается в нехватку тары - 250 и 100 граммовые бутылочки, в которые фасуют воду, запрограммированного качества. По своим полезным свойствам вода из района острова Омутня не имеет аналогов во всем мире и пользуется повышенным спросом в регионе, за пределами региона и во всем мире. На этикетке стоит надпись: "Живая вода". Паша связался с поставщиками бутылочек. Главный инженер завода тарных изделий из высококачественной пластмассы его школьный дружок. Если бы не это обстоятельство, ничего бы и не получилось, а так, когда есть свой парень, где надо, дело всегда сладится. Паша договорился с поставщиками бутылочек на два миллиона штук в сутки. Этого количества хватит на обеспечение госзаказа. Какое-то количество тары поступит из соседнего государства, заинтересованного в закупках воды для санаториев и детских учреждений (это уже - за деньги).
   Разобравшись с заводом "Живая вода", Паша договорился с местным рыбхозом об отлове щуки и зрелого карпа. С центральной зоостанцией он договорился об обследовании травоядных рыб на предмет профилактики заражения гельминтами и, главным образом, паразитическим глистом. Последнее было большой проблемой в 21 веке, когда 85% взрослых травоядных рыб водохранилища было заражено паразитами. Об этом постыдном факте было не забыто даже через 200 лет, и профилактические осмотры периодически проводились.
   Все эти текущие вопросы Паша разрешил, не выходя из кабинета, по видеомобильной связи и внутреннему компьютерному видеотелефону. Для установления численности карповых в Коровинском заливе пришлось выехать на место, погрузив на борт исследовательского катера "Поиск" телевидеоакустическую аппаратуру с компьютерным обеспечением и роботом-лаборантом. Однако съемку в Коровинском заливе пришлось отложить, так как уже на водохранилище Паша получил сообщение о подозрительном проникновении в область водозабора УЧВ отряда неизвестных аквалангистов, снабженных аппаратурой для забора жидкости и сопровождаемых миниатюрной субмариной. Случаи десанта в районе водозабора УЧВ уже бывали ранее, и даже были случаи похищения достаточно больших объемов УЧВ, содержащих примеси редкоземельных элементов, драгоценных металлов и веществ, представляющих интерес для разработки секретной технологии, проводимой на западе. Были приняты меры службой безопасности и десанты прекратились. Новое вторжение было неожиданным. Павлу Шварцу предлагалось немедленно прибыть на место, куда уже отправился Георгий Медов.
   Паша и Жора оба были дружинниками отряда безопасности на общественных началах, не первый раз выполняли ответственное задание вместе. Они хорошо понимали друг друга и вдвоем стоили целого взвода спецназовцев. На этот раз они опоздали. На месте замеченного охраной завода десанта они ничего и никого не обнаружили, но счетчик показывал существенный расход УЧВ, не поступивших в технологические емкости завода-автомата. Облачившись в гидрокостюмы для работы в агрессивной среде, ребята проникли в накопитель УЧВ, где и обнаружили отряд аквалангистов, состоящий из роботов одноразового использования. Роботы были неподвижны, шел процесс их самоуничтожения, ускоренный агрессивной средой, которую представляли УЧВ. Пройдет какое-то время, и от них ничего не останется. Было понятно, что роботы выполнили свою задачу, произведя забор УЧВ, очевидно, в пластиковую емкость, которая уже буксируется субмариной в водах водохранилища. Предстояло выяснить маршрут этого транспорта, обнаружить его и принять меры к возвращению УЧВ на завод их переработки. Операция была сложной и требовала большой осторожности. Обнаруженная субмарина могла, воизбежание международного скандала, сбросить с буксира емкость с УЧВ и еще, хуже того, при этом разгерметизировать ее. Тогда УЧВ изольются в водные массы водохранилища, что вызовет на какой-то части акватории непредсказуемые последствия в биологическом равновесии, химическом балансе, санитарном состоянии. Последнее может быть угрозой для всего водохранилища.
   На экстренном заседании штаба по чрезвычайным ситуациям (далее по тексту - штаб ЧС) было принято решение дать возможность субмарине отбуксировать емкость с УЧВ за пределы водохранилища и после этого сделать попытку ее обнаружения и локализации.
   Когда Паша вынужден был отложить съемку в Коровинском заливе, Людочка Остапенко взялась заменить его, поскольку катер с аппаратурой был на месте, капитан с матросом ожидали, и не было причины откладывать работу. Людочка вполне могла справиться - дело знакомое. Они уже заканчивали съемку, как вдруг на мониторе прибора возник предмет, которому тут было совсем не место. Прямо по курсу катера, на глубине 6 метров четко просматривались очертания судна. Люда, бывшая в курсе происходившего на водохранилище ЧП, немедленно связалась с Пашей и передала ему описание обнаруженного двигающегося подводного судна.
   Штабом ЧС было принято решение: катеру "Поиск" спокойно продолжать работу, не подавая вида, что они что-то заметили, и по возможности следить за положением судна. Выход из Коровинского залива блокировать при помощи лазерной заслонки, используемой в случае необходимости для локализации части водохранилища, при возникновении какой-нибудь к этому нужде. Дать возможность субмарине спокойно отцепить буксируемую емкость и поставить ее на якорь там, где организаторы операции это запланировали. Главное - не спугнуть. Главное, чтобы капитан субмарины ни о чем не догадался. Люде Остапенко было послано сообщение о том, чтобы она постаралась не упустить субмарину из поля зрения своих приборов и, по возможности, определить место закрепления на якоре пластиковой емкости, что осложнялось тем, что емкость на мониторе не была видна.
   Половина дела была сделана. Если капитан субмарины что-то заподозрит и попытается разгерметизировать емкость, чтобы замести следы, водные массы Коровинского залива будут временно изолированы от водохранилища надежной лазерной заслонкой, и будут приняты меры по предотвращению экологической опасности, что в изолированном пространстве залива будет возможно осуществить.
   Бесшумно на паруснике в залив прибыли два аквалангиста, высадились на катер. Будут ждать подходящего момента для выполнения необходимой работы. Парусник ушел, изображая из себя беззаботное прогулочное судно. Не зря он это делал - над поверхностью воды, недалеко от катера, появился еле заметный миниатюрный перископ. На катере немедленно закипела работа: брали пробы воды, специальным пробоотборником - пробы грунта, глубокомысленно что-то записывали в полевой журнал. Перископ успокоено скрылся под водой. Катер двинулся вглубь залива, контур подводной лодки появился на мониторе и замер. Что они сделают? Контур дрогнул и стал двигаться в обратном направлении, к выходу из залива. Люда передала обстановку в штаб ЧС. Немедленно пришло сообщение: аквалангистам осмотреть емкость и доложить. Емкость оказалась неповрежденной, висела на якоре в 6 метрах от поверхности воды.
   Субмарина, между тем, движется к выходу из залива. Сейчас она достигнет лазерной заслонки, капитан поймет, что он в ловушке, и попытается вернуться к оставленной емкости и разрушить ее целостность. Ядовитые УЧВ при этом выльются в кристальные воды залива. Но наготове вторая лазерная заслонка, и субмарина поймана! Она заметалась между двух несокрушимых преград и... всплыла!
   -Что-то быстро она всплыла, - сказал Паша.
   Они с Жорой прибыли на место происшествия на быстроходном катере и сразу догадались, что дело нечисто. Субмарина неожиданно отошла ко второй заслонке, развернулась на 180 градусов и, включив невиданной мощности реактивный двигатель, понеслась к выходу из залива, к первой заслонке. На подходе к ней она взмыла в воздух, и, пролетев несколько десятков метров, опустилась на воду и скрылась в глубине. Такого не ожидал никто, у всех опустились руки. Летающую субмарину не преследовали. Выловить миниатюрную подводную лодочку в большом водохранилище было невозможно, и все участники операции махнули на это рукой. Лазерные заслонки убрали. Емкость с УЧВ под усиленным конвоем оттранспортировали на место и перекачали в водозабор завода, перерабатывающего УЧВ.
-Ну и шуточки у Вас – сказали мне читатели, прочитав мое повествование, - Делать Вам, что ли нечего.
Да, так оно и есть. Делать мне нечего – я пенсионерка.
 

5 промилле
Утро рабочего дня. Трудящиеся бывшего Советского Союза отправились на работу.  Двое джентльменов вышли на  берег заливчика позагорать. Почему они не пошли на работу? Джентльмены – бомжи. День для них начался хорошо. Постелили газету, разложили и порезали то, что Бог послал, и разлили то, что послал Нечистый….  Тут они и увидели нечто, прибившееся к берегу. Вытянули предмет на сушу. Это оказался полосатый матрац со всех сторон зашитый крепкими нитками. Распороли ножами и увидели тело своего знакомого Славки Чумаченко. Он хоть и не бомж, жил в квартире со своей женой Любой, но пьяница  горький и товарищ хороший. Случившиеся на берегу, жители тоже опознали труп и чехол от матраца. Люба его недавно постирала и сушила на веревке, все видели.
Сообщили в милицию.
Два милиционера познакомились с происшествием и пошли в Любину и Славкину квартиру. Зашли. Посередине комнаты Люба на коленях стоит:
-Я это его капроновым чулком задушила, в матрац зашила и в реку бросила.
-Как же ты смогла в реку?
-Колька с Витькой помогли, я им пол-литра поставила.
-Они что, не спросили, что в мешке?
-Сказала, что картошка гнилая из погреба. Ведите меня на казнь.
Милиционеры переглянулись. Куда ее? КПЗ переполнено, одни мужики. Велели сидеть дома, никуда не выходить. Труп отвезли в морг. Дело ясное. Можно передавать в прокуратуру. Убийца сама созналась. Но вскрытие показало, что удушения не было, а помер Чумаченко совсем по другой причине. Имеет место сокрытие трупа и самооговор, что тоже карается, но не убийство.
-За что ты его, Люба? – это участковый подключился.
-Все пропил, не работал, дрался. Хотел иконы продать, да никто не покупает, он и плюнул на иконы. Говорит: «Понавесила тут, никто и за пол-литра не берет», и плюнул. Я и не стерпела. Чулок капроновый на шею ему накинула и дернула. Он упал и давай храпеть, потом замолчал. Я смотрю – мертвый. В матрац зашила, Кольку с Витькой позвала, пол-литра пообещала. А они говорят, пусть Славка отнесет. А Славка-то в мешке. Я им говорю, нету Славки, весь вышел. А они мне:  «Он только что литр бормотухи выдул, с нами не поделился. Вместе с утра пили, все поровну, Славка же и разливал. А тут вдруг вытаскивает из сумки пластмассовую бутылку на полтора литра и прямо из горлышка один и выпил. Что с ним такое приключилось, мы прямо испугались. А он встал и домой пошел. Куда он делся-то, Люба?»
-Так это сколько же он всего выпил? – спросил участковый.
-Они сначала втроем напились, а потом он один еще целую бутылку выпил. У Кольки с Витькой надо спросить, если они помнят.
Участковый выяснил, что Чумаченко выпил не менее двух литров алкогольных напитков разной крепости. Зная обычный ассортимент, в милиции посчитали, что в среднем он употребил двадцатипятиградусную жидкость. Отсюда и стал исходить эксперт-криминалист, недавно окончивший курс юридических наук Женя Прокопенко, которому  дали задание определить содержание алкоголя в крови утопленника. В те годы приборов, как сейчас, не было. Надо было в трубочку подуть и видно, есть алкоголь или нет. А тут – утопленник, трубочка не годится.  Поэтому Женя, помножив предполагаемую крепость напитков на предполагаемое количество выпитого,  определил, что за половину рабочего дня, т.е. за четыре часа, в организм Чумаченко поступило 500 миллилитров чистого алкоголя. Сопоставив это количество с весом пострадавшего, эксперт на основе научных данных установил, что в крови Чумаченко на момент его возвращения домой должно содержаться не менее 5,3 промилле алкоголя. Женя честно вычел 0,3 промилле эндогенного, т.е. природного количества алкоголя и получил 5 промилле – т.е. количество несовместимое с жизнью. При таком содержании алкоголя в крови должны произойти отключение сознания, паралич дыхания и остановка сердца. Что и произошло. Эксперт написал заключение с приведением всех расчетов и передал его следователям.
Заключение мед-эксперта прочитал начальник отдела убийств, удовлетворенно кивнул головой и передал дело в уголовный розыск. Начальник отдела уголовного розыска, прочитав заключение, сказал: «До чего же грамотный парень!», имея в виду Женю Прокопенко и понес дело начальнику отделения милиции. Подполковник просмотрел, остановился на заключении мед-эксперта, удовлетворенно крякнул и подписал бумаги. Заключение следствия гласило: смерть произошла в результате отравления алкоголем. В те годы промилле, как единицу не употребляли, просто устанавливали слабое, среднее и сильное опьянение. Женя Прокопенко определил количество алкоголя в промилле. Теперь этим никого не удивишь, сам президент запросто оперирует термином «промилле», но многие не знают, что  это тысячная часть объема, или, проще сказать – это грамм чистого алкоголя в одном литре крови.   Теперь в правительстве обсуждают вопрос, сколько промилле будет в крови трезвого человека – ноль или 0,3. Что такое 0,3 промилле – или это погрешность прибора, или человек бутылку кефира выпил, или это эндогенное количество, свойственное данному человеку. Вопрос решается в рабочей группе правительства. Женя Прокопенко все решил сам, как независимый эксперт.
Утром на крыльце отделения милиции Люба Чумаченко сидит с узелочком.
-Ты чего, Люба, - это знакомый участковый спросил, – чего ты пришла?
-Пришла вот, отдел убийств-то  в каком кабинете?
-Ты что, сдаваться пришла?
-Пришла вот, пусть меня посадят. Виновата я. Славку задушила.
-Люба, ты домой иди. Вызовут тебя, если понадобишься. Не сиди здесь со своим узелком. Тебе Вячеслава похоронить надо, вот этим и займись.
Незнакомые с материалами дела верные друзья Вячеслава Чумаченко возмутились таким поворотом  и стали требовать ареста, справедливого суда и строгого наказания для Славкиной жены. Припомнили, что она им жизнь отравляла, мешала их теплой компании, а Славку и вовсе запилила. Они пришли к Любе: «Ты убила!». А Люба: «Я и не отказываюсь, а они меня домой послали, велели похоронить Славочку. Вот хлопочу. Денег мне соседи собрали. Гроб заказала. Все как у людей».
-Пиши вот явку с повинной!
-Напишу. Как похороню, так и напишу. Да я и так уже расписывалась у них в бумаге, что я это его.
-Ну, смотри. А то давай, сейчас и напиши. Альберт Моисеевич поможет, составит бумагу как надо.
-Кто такой? Новенький что ли в вашей компании объявился?
-Это такой человек, Люба. Стихи сочиняет. Может, ты пустишь его к себе пожить? Его жена выгнала. Такого человека.
-Так он же пьющий, раз из вашей компании?
-Ну и что. Зато культурный человек.
-Нет не надо мне пьющего. Натерпелась я.
-Ну, нет, так нет. Но заявление в милицию пусть он тебе поможет написать.
На другой день появилось  сочинение следующего содержания: «Я, Чумаченко Любовь Ивановна, 1945 года рождения, гражданка Советского Союза (СССР), торжественно клянусь. Я убила своего мужа Чумаченко Вячеслава Ивановича, задушив своим собственным капроновым чулком  в состоянии аффекта. К этому меня привело небожественное поведение мужа, который был так пьян, что плюнул на святую икону Николая Угодника. Чтобы он еще не плюнул на икону Божьей Матери, я накинула ему на шею капроновый чулок, отчего он упал и умер. Я не хотела его убивать, а только хотела оттащить от икон, чтобы все не заплевал. Теперь в милиции установили, что муж мой умер не от чулка, а от промилле, но это не так. Что ему какая-то промилле, он, бывало, литр водки выпьет без закуски и не опьянеет. Прошу посадить меня в тюрьму насколько провинилась. К сему Чумаченко Любовь Ивановна».
Верные друзья написали к этому еще от себя, собрали с десяток подписей, и послали заявление в отделение милиции и копию в Райисполком. В заявлении они требовали справедливого суда над  женой Вячеслава Чумаченко и строгого наказания. К этому заявлению опять-таки приложил руку грамотный Альберт Моисеевич, оно гласило: «Мы нижеподписавшиеся честные граждане Советского Союза (СССР) торжественно клянемся. Это она Чумаченко Любовь Ивановна – жена Чумаченко Вячеслава Ивановича убила своего мужа. Будучи темной женщиной, она защищала свои иконы от символического плевка мужа, а он и не попал, как потом оказалось при осмотре икон. Опиум для народа толкнул религиозную женщину на защиту икон, которым даже ничего и не угрожало. Считаем поведение Чумаченко Любовь Ивановны социально опасным и требуем ее изоляции от Советского общества». В конце стояли подписи.
Председатель Райисполкома позвонил начальнику Райотдела милиции.
-Что это у вас убийца на свободе разгуливает?
-Не убивала она его, Петр Степанович. От водки помер. Два литра выпил за полдня. Заключение мед-эксперта есть. 5 промилле в крови – содержание несовместимое с жизнью.
-У меня заявление от группы товарищей, они в газету будут писать и в верховный суд. Рекомендую взять под стражу подозреваемую.
Люба той порой мужа схоронила, взяла узелок, свое заявление и опять пошла в милицию.
Подполковник собрал оперативное совещание.
-Что делать будем? С одной стороны чистосердечное признание и рекомендация председателя Райисполкома, с другой – заключение судмедэксперта. Грамотное заключение на основании научных данных. Против промилле не попрешь…
Все задумались.
-Возьмите пока с нее подписку о невыезде, а там видно будет, - решил подполковник.
Неофициальным порядком участковому инспектору было дано задание побеседовать с каждым из «верных друзей»  и пообещать им всем хорошие штрафы за нарушение общественного порядка, что при желании им всегда можно вменить. После этого профилактического мероприятия  свое заявление  они забрали и из милиции, и из Райисполкома.
Потом был суд. За сокрытие факта смерти и за попытку сокрытия трупа путем потопления в реке Любе вынесли общественное порицание и приговорили к штрафу 200 рублей. В смерти же Вячеслава Чумаченко Любу признали невиновной.


Самогонное  производство  в городе Корчева
     ( Глава из книги «Откуда взялся Остап Бендер, и где он теперь»)
      Между тем, беспризорные, похоже, что-то замышляют. Однажды они поведали Остапу о своих планах. Раз уж их не берут в детский дом, а из прачечной могут выгнать, то надо ни на кого не надеяться, а самим устраивать свою жизнь.
  -Остап, мы решили в город Корчеву уйти.
  -Это, кажется, в Тверской губернии. От Москвы далеко. Но почему именно в Корчеву?
  -Так туда наш котел мужики увезли. Гришка-Чинарик их до самой Корчевы проводил. Ты же сам ему велел глаз с котла не спускать. Котел они в бане установили, в печь вмазали.
  -Что-то я не пойму. Какой же ваш интерес во всем этом деле.
  Беспризорники снисходительно ухмыльнулись и изложили свой план. Когда корчевские мужики наладят производство самогонки, они к ним придут и потребуют долю. Во-первых, аппарат их, во-вторых, самогоноварение запрещено законом и если мужики откажутся давать долю, их можно припугнуть милицией.
  -Я думаю, что мужики с вами и разговаривать не станут. Надают пинков и из своей Корчевы выгонят.
  Они опять ухмыльнулись снисходительно. Остап их за дураков считает, а они не дураки. Сами они и не собираются вести переговоры. Для этого нужен Остап. Поэтому они и ждали, когда он из тюрьмы освободится.
  -Значит это вы для меня приготовили такую почетную миссию. Шантаж, вымогательство, сокрытие от милиции уголовно наказуемого деяния. Вы прикинули на сколько все это потянет.
  Ребята приуныли. Они все так здорово придумали, а Остап не одобрил. Слов всяких наговорил. Боится он что ли. А чего тут бояться - верняк дело.
  -Дайте подумать, - сказал Остап.
  -Что-то ты, Остап, часто задумываться стал. Индюк думал да в суп попал. Пускай лошадь думает, у нее голова большая, - загомонили все хором.
  -Ша, я сказал! А что мужики эти наладили выпуск того, чего хотели?
  -Гонят, но хреново у них получается. Прокисает все, продукта мало получают.
  -Из чего они гонят?
  -Из зерна, из картошки, из яблок. Только добро переводят. Специалиста у них настоящего нет.
  -Вот! С этого мы и начнем. Предложим свои услуги в качестве специалистов спиртового производства. А как туда добираться в эту Корчеву?
  -На поезде Москва-Петербург до Клина, а там верст сорок или тридцать пехом или подвезет кто. Можно поближе подъехать на поезде, если кондуктор не выгонит. На вокзале узнаем, до какой станции лучше доехать.
  Остап опять задумался, хоть ему уже досталось за эту привычку от ребят, наконец, изложил свою позицию:
  -Очевидно, мне какое-то время нельзя будет сотрудничать с вами в сфере спиртового производства. В милиции я убедил товарищей, что самогоноварением я, как инженер-химик, не могу заниматься, поскольку это для меня очень низкий уровень. Это все равно, что инженера по строительству самолетов заставить делать телегу. Я не могу не оправдать доверия товарищей из милиции, но консультировать любителей я бы, пожалуй, мог, но, разумеется, строго конфиденциально.
  Пацаны долго бранились на эту заковыристую Остапову речь, но поняли, что он не отказывается совсем "от сотрудничества". И на том спасибо. Можно было приступать к делу. На переговоры с мужиками умыкнувшими "бродильно-перегонную" установку был послан Генка-Чума, имеющий приличный вид и лет ему вполне можно было дать около восемнадцати. Для особых поручений с ним поехал Гриша-Чинарик, который знал место, где теперь находится их установка.
  Переговоры в Корчеве прошли успешно. Мужики согласились на совместное производство. Бригада квалифицированных специалистов - 1-я бригада - обслуживает весь технологический процесс. Корчевские компаньоны обеспечивают производство дровами. Сырье - свекловичную патоку решено завозить из Москвы, пока она там есть на железной дороге, поступающая с юга, неизвестно для каких целей. Транспортом (лошадь с повозкой) обеспечивают корчевские. Вода для охлаждения будет подаваться из реки ведрами - 2-я бригада. Технологический цикл расписан по часам главным технологом инженером-химиком, который руководит производством инкогнито.
  Работа закипела. Опытные специалисты каждый делал свое дело. Велось круглосуточное дежурство. Следили за режимом брожения, т.е. за температурой. Перестает пузыриться - надо мешать, прибавлять тепла, если не помогает - сделать пробу на содержание сахара в бродящей массе (на язык), если не "сладит", значит процесс брожения закончился, пора отгонять спирт. Начинать отгон раньше срока чревато потерями. Если не уследили и масса "закисла" - опять потери, вместо спирта образовался уксус. Корчевские компаньоны с каждым разом убеждались какое у них сложное производство и какие классные специалисты к ним прибыли.
  Остап, несмотря на опасность попасть в поле зрения милиции, перебрался поближе к производству. Город Корчева ему понравился. Конечно, это не Рио-де-Жанейро. Он находится не на берегу теплого океана, а на берегу холодной реки. В городе Корчева люди не ходят в белых брюках, а предпочитают бараньи полушубки на большую часть года. Но для небольшого предприятия по производству русского самогона этот город очень хорошо подходит. Тут и река - вода для охлаждения, тут и дрова - кругом леса, тут и рынок сбыта готовой продукции - в округе заводы: фаянсовый, стекольный, много других заведений, а значит полно рабочего класса - до самогона охочего.
  Компаньоны подыскали Остапу "угол" у местного жителя Федора Ивановича, бывшего красного партизана, героя войны с Колчаком. Остапа представили, как Остапа Ибрагимовича студента-заочника московского института, которому доктора для здоровья прописали пожить на природе, желательно, на берегу реки. Федор Иванович гордился своим постояльцем и всем рассказывал, какой Остап Ибрагимович серьезный и образованный. Остап каждый день усаживался за чертежи и таблицы, составляя планы работ на следующий день с расчетами - сколько чего закладывать в котел, какую держать температуру, сколько раз перемешивать массу. Все подробно расписано, каждый этап непрерывного производства. Готовые инструкции забирал кто-нибудь из пацанов, тайно проникая в дом Федора Ивановича.
  Одновременно Остап работал над конструкциями бродильно-перегонных аппаратов будущего, от миниатюрных моделей для домашнего пользования до крупных заводов большой производительности. Впоследствии его разработки стали известны и были широко использованы в народном хозяйстве. Остап знал об этом, но на своем авторстве не настаивал.
  Корчевской период жизнедеятельности Остапа Бендера ознаменовался расцветом самогоноварения на совместном предприятии корчевских пролетариев и московских беспризорников. Ширилась и росла слава Верхневолжского самогона, крепостью он был не хуже казенной водки, которой торговали еще при старом режиме, пока, в 14-м году не вышел "сухой закон". Во времена "сухого закона" население Российской империи, а потом и Советской России пить не перестало, но напитки по качеству были куда как хуже, чем "казенная водка", а вот Верхневолжский самогон не уступал ей. Остапу не нравилось слово "самогонка". Он считал его пошлым и неблагозвучным. Ему было обидно за русский сорокаградусный напиток. Он был гораздо лучше всяких там чачи, араки, тутовой водки, американского и шотландского виски, английского бренди и французского кальвадоса. Разве что ром не уступал ему. Да и то - вопрос спорный, если принять во внимание медицинские показатели.
  -А какие названия! - Возмущался Остап, - виски, бренди, ром, кальвадос. А у нас - самогонка, бормотуха, в лучшем случае, первач. "Первач" еще куда ни шло. От слова "первый". Понятно, что означает напиток наилучшего качества.
  Надо сказать, что сам Остап никогда не принимал больших доз самогона и даже первача. Но толк в напитках знал. Мог по вкусу определить скольки градусный продукт, из какого сырья изготовлен, какие содержит примеси. Глядя на своего руководителя, беспризорники тоже не злоупотребляли самогоном. Если только попробовать для пользы дела. Учились распознавать на вкус качество напитка, как это делал Остап. Свою долю продукции они меняли на продукты в Корчеве и окрестностях или увозили в Москву и там на знакомых рынка также меняли на продукты. Вопрос с продуктами питания все еще стоял остро. Ребята редко наедались досыта. В связи с этим Остап думал о расширении производства.
   Но не получилось. Палка, как известно, всегда бывает о двух концах. Одновременно со славой над бесперебойно работающим совместным предприятием стали сгущаться тучи. Пока это были визиты в окрестности бани местных активистов КИМа и юных пионеров, которых интересовала группа молодых людей чем-то занимающихся на берегу реки и не охваченных комсомольско-молодежной работой. Через некоторое время мимо бани прошел сотрудник Корчевского угро. Однажды совсем близко подошел участковый милиционер и заглянул в оконце бани. Пацаны, заметившие его на подходе, объявили тревогу и приняли готовность номер один. Участковый увидел голых ребят с шайками и вениками. Моются люди в бане. Что тут такого? Но каждый день не будешь же мыться. На Руси по субботам моются.
  Остапу доложили о визитах, и он отдал команду - производство закрыть, аппарат разобрать, выпуклую крышку и заграничную трубочку надежно спрятать и хранить, как зеницу ока. Наступили черные дни для Союза молодежи, грустные - для пролетариата города Корчевы и ее окрестностей и беспокойные - для Остапа. Последнему надо было как-то не допустить чтобы пацаны вернулись к прежнему промыслу, то есть к воровству. Этого можно было достигнуть только тем, чтобы они иногда что-нибудь ели. "В какой руке шарик" - это, конечно, подспорье, но долго этим ораву беспризорников не прокормишь. Надо перевезти аппарат в другое место и возобновить производство. Такое смелое решение принял Остап и оповестил об этом всю компанию. Пацаны обрадовались и по приказу руководителя производства разбежались по округе искать подходящее место для установки аппарата. Сошлись на деревне Притыкино на другом берегу Волги. Присмотрели подходящую баньку на отшибе и у самой воды. Узнали чья. Васи - Бобыля, но он в ней не моется, ходит в баню к своей знакомой. То, что нужно. С Васей договорились. Установили, доставленный на лодке, котел. Навозили дров. Вода - рядом. Патоки имеется приличный запас и дрожжи припасены. Ребятам для жилья приспособили пустующий овин полный соломы. Остапа для конспирации стали звать "командором". Производство запустили.
   А у Остапа на душе кошки скребут. Что же это, так и будут пацаны промышлять самогонкой. Слов нет производство увлекательное и доходное. Но запрещено законом. Даже если их не поймают за этим делом, они все равно преступают закон. Значит - преступники. С детства приученный чтить уголовное уложение (теперь - кодекс) Остап пошел на решительные меры по переустройству своей жизни и жизни пацанов:
  -Сдам всех в детский дом, старшие пусть идут строить социализм.
  Осуществлению этих планов неожиданно помогли женщины деревни Притыкино во главе с председательницей сельсовета Надей Калининой. Женщины деревни и близь лежащих деревень обратили внимание, что их мужья слишком часто ходят веселые и провели расследование. Оказалось, что в баньке Васьки-Бобыля обосновалась какая-то компания. То ли шайка, то ли банда, но что чуждые элементы - это точно. Чем занимаются - сначала было не ясно. Время от времени топили печь и без конца носили из реки воду. Для чего столько воды? Мужики со всей округи и из-за реки то и дело шастали в баньку. Чего им там надо? Вскоре все открылось. Самогон гонят и спаивают несознательную часть населения, то есть мужиков. Женщины решили эту лавочку прикрыть. Собрались все вместе, подошли еще из соседних деревень из Пустырей и Борка. Окружили баньку и двинулись на штурм. На всякий случай прихватили по пучку крапивы. Бдительные пацаны заметили движение. Сыграли тревогу и приняли готовность номер один. То есть сбросили свои одежки и схватили шайки и веники. Но не на тех напали. Женщины обман поняли, ворвались в баню и...
   Мальчишки скрылись в ближнем лесочке. Голые, в крапивных ожогах. Разгневанные тетки принялись обсуждать, что делать дальше.
  -Вот пусть нагишами идут куда хотят. Одевка своим пригодиться в лес ходить. Смотри, бабы, тут и целое есть.
  -Леньке моему штаны впору будут.
  -Опомнитесь! - остановила подруг Надя Калинина, - сдурели совсем. Малые же они. Пусть придут, оденутся.
  -И куда их? Может, милицию позвать
  -Беспризорники это. Их теперь в городах много. Бездомные. Детские дома для них открывают. В Твери тоже есть. Туда их надо отправить.
  -Самогонку куда будем девать? Смотрите сколько.
  -Давайте в реку выльем.
  -Поделим на всех. Только спрятать надо хорошо, чтобы наши злыдни не нашли. От простуды сгодится. - Постановила Надя Калинина - председатель сельсовета и все ее послушались.
  Самогонку унесли. Ребятам крикнули, чтобы шли одеваться и не боялись. Беспризорники притрусили, забились в баньку, оделись. Первым вышел Гриша - Чинарик.
  -Жрать хотим! И вчера целый день не ели. Вот нагнали первача, думали на еду сменять, а тут вы налетели с крапивой. - Гриша с обидой шмыгнул носом и жалостливо заморгал глазами.
  Куда бабам деваться, накормили картошкой с грибами, хлеба у самих нет. По стакану молока налили. Объявили пацанам свою волю:
  -В Тверь вас свезем в Детский дом.
  Запрягли две подводы, погрузились, поехали. Надя Калинина и комсомолка Катя Веселова - сопровождающими. Даже милиционера не взяли. Пацаны вдруг растеряли всю свою беспризорницкую удаль. Они устали, изголодались, болеют. У них всегда натянуты нервы. Они не могут даже поспать глубоким сном, как все люди. Они всегда настороже. А тут натянутые нервы вдруг ослабли. Им стало все равно. В медицине это называется "истощение нервной системы". Женщины своим женским чутьем поняли, что у беспризорников есть еще одно название - дети. И эти дети измучены и больны. И вот ребятам стало все безразлично. Повезут их в Тверь в Детский дом - пускай. Хуже, скорее всего, не будет. Вот их накормили картошкой с грибами, молока дали и они сидят на двух телегах, прижавшись друг к другу. Может, там, в Твери их накормят еще раз. Остап много раз говорил им о Детском доме. Они согласились пойти туда жить, но в Москве их не взяли. Может, и в Твери не возьмут. Но в Москве, в Детдом их привел Остап, сам такой же беспризорник  как они, только постарше. Сейчас их приведут председатель сельсовета Надя Калинина и комсомолка Катя Веселова. Пусть попробуют не взять.
  Когда уезжали, мужики - корчевские компаньоны - шли некоторое время рядом с телегами и смотрели на пацанов с грустью. Потом отстали. Дольше всех шел Остап Бендер - командор, студент-химик, сын турецко-подданного. Он смотрел на пацанов своими ясными, честными глазами. Глаза говорили пацанам: "Все будет хорошо. Ничего не бойтесь. Вас накормят в городе Твери, пересчитают, запишут ваши фамилии, пока вы их не забыли. Вы вырастите, у вас будут дети, дома и работа". Пацаны ответили бы на это: "Гы!", но они молчали, чтобы никто не догадался, что это Остап научил их варить самогонку. Потом Остап остановился. Телеги с пацанами уехали вперед и скрылись за поворотом.



--


                Новый роман
     (рассказ)
    Когда мне исполнилось 75 лет, я решила: довольно мне заниматься тяжелым физическим трудом – буду я писателем. Я знаю все буквы русского алфавита, составить из них слова, а из слов рассказы, повести, романы, эссе, пьесы, фельетоны, заметки в районную газету и т.д. – раз плюнуть. Главное – за все за это полагаются гонорары. Пенсия у меня такая же, как у всех советских (российских) людей. На нее не проживешь. До 75 лет свой прожиточный минимум мы с мужем пополняли за счет  своего огорода.  Теперь будут гонорары.
      Я быстренько написала десятка три рассказов, несколько повестей, роман, пьесу, одно (или один, или одну) эссе и поместила все это в интернете в журнал «Самиздат»,  послала в несколько земных издательств и стала ждать.  Но… Дальше можно не продолжать. История моя длинная, она кратко изложена в эссе «Путь в литературу», но все это к делу не относится. Я дожила до 84 лет и поняла – не о том пишу. Яркий для меня пример Дарья Аркадьевна Донцова. Единственное, что мне у неё не нравилось это убийства. В каждом романе в среднем по пять убийств. Если взять сто её романов (теперь уже больше), но если сто, то 500 убийств –   с ума можно сойти. Так я думала. Но она  же не сошла. А я чем лучше? Зачем мне строить из себя, напускать на себя человеколюбие, благородство, всякие идеалы. Этим сыт не будешь.
     Решено! Я пишу детективы, в которых убийство на убийстве! Как это «на убийстве»? Это, значит, я убила кого-то, чтобы забрать у него кошелек с деньгами, а тут, смотрю, на меня кто-то смотрит. Свидетель. Я и его убиваю, а тут и еще свидетель. Я и его… Так и покатилось на трехстах страницах. Теперь название придумать. Все названия Донцова забрала для своих романов: «Черт из табакерки», «Чедеса в кастрюльке», «Муха в самолете», «Гадюка в сиропе» и т.д. еще более ста названий. Назову свой роман «Вошь в сметане», пока это название кто-нибудь не захватил. Разослала роман по издательствам. Оценили. Очень, говорят, интересный роман, только вы (т.е. я), оплатите расходы на издание. 300 руб. за страницу, итого 90 тысяч рублей за 200 экземпляров. В другом издательстве по 800 руб. за страницу просят.
      А тут еще предложения посыпались – предлагают издать роман бесплатно, но чтобы купить книжку их издательства, надо послать в адрес издательства предоплату  в долларах, или в евро. Как только оплата поступит, так книжку они печатают и высылают. Цены разные. В одном издательстве 26 долларов, в другом 56 евро за экземпляр.
       Понятно мне, но не подходит такой способ издания своих произведений. Только я не привыкла сдаваться и соорудила у себя дома типографию. Печатаю, переплетаю в цветные обложки. Производительность – одна книга в день. Отпечатала несколько экземпляров своего романа, тираж быстро разошелся среди знакомых и родственников. Сказать, что успех был оглушительный – не скажу. Некоторые брезгливо морщились от названия, другие сказали, что прежние мои произведения были лучше, кто-то сказал, что это в духе Дарьи Донцовой (я это восприняла как комплимент). Но не в этом соль. Соль в том, что один экземпляр романа попал в руки следователя по особо важным преступлениям местного отдела милиции, и он, в случившееся свободное время, прочитал его и призадумался. Отнес книгу своему начальнику, сказав: «Тут что-то есть», при этом имея на лице суровую трагичность. Начальник уголовного розыска майор Иванов прочитал книгу. Ещё будучи на середине повествования, хлопнул себя по лбу, дочитав, воскликнул хриплым приглушенным голосом: «Это же наши нераскрытые дела о серийных убийствах описаны. Все ясно – как убийцу тянет на место преступления, так его тянет, если грамотный, описать свои преступления.  Он думает, что никто не догадается».
   -Она, - сказал следователь по особо важным делам.
   -Что «она»?
   -Автор – «она». Следовательно, и убийца «она».
   -Ну и дела! Неужели это женщина столько убила? Сколько там пять или шесть?
   -Семь.
   -А у нас по делу о маньяке сколько?
   - Семь и есть.
   -Все ясно – это она! Как там ее псевдоним?
   -Фамилия стоит, её все знают.
   -Кто бы мог подумать. Но факт налицо. Вызывай оперативную группу, я – к прокурору за ордером на арест.
   -Товарищ майор…
   -Что еще?
   -Проверить бы надо, доказательства собрать…
   -Вот они доказательства, - увесисто хлопнул по книге – лучше не бывает. Ты текст просмотри внимательно. Такое не сочинишь. Такое только может быть.
   -Да я-то сразу так и подумал.
   -Чего же теперь засомневался?
   - Да нет, просто подумал, а вдруг. Всякое же бывает. Но это дело верное, иду  опергруппу  готовить.
   Прокурор потребовал доказательства и получил книгу:
   -Здесь всё! Обо всех убийствах!
   -Ладно, потом прочитаю. Держи ордер.
   Меня пришли арестовывать сам начальник уголовного розыска, следователь по особо важным делам и два автоматчика. Предъявили ордер на арест и на обыск. Устно объявили, что меня обвиняют в убийстве семи человек произошедших за год. Я онемела. Когда сказали: «Руки!», машинально протянула обе руки, и на них оказались наручники. В моей голове зазвучала знакомая мелодия: «Слышен звон кандальный», потом пришло озарение. Ребята приняли события, описанные в моем детективе, за реально совершенные преступления, причем, лично автором, т.е. мною. Такого успеха своего романа я не ожидала. Это значит что? Это значит гениально написано! «Гениально» - это, пожалуй, слишком сильно сказано, но что здорово, это точно. Я упивалась минутами своего триумфа, и мне не хотелось разуверять сотрудников милиции, объяснять их ошибку. Побуду еще героиней своего замечательного детектива, и я потупила взор и склонила, якобы, повинную голову на грудь. При этом в глазах «группы захвата» засветилось торжество, и предчувствие грядущих поощрений за проведенную операцию.
         Все испортили мои родственники. Они ворвались в мою спальню, поняли что происходит, объяснили, что у меня «алиби», так как я уже год не встаю с компьютерного кресла, в нем езжу на кухню и в ванную, оно на колесиках.
-Зачем же вы руки протягивали? – укоризненно сказал начальник уголовного розыска и снял с меня наручники.
          













            Содержание
   Опознанный объект……………………………………1
    Интеллигенты на пенсии…………………………..11
    Возвращение Валеры Дыкова…………………..24
    Наркоманы, наркодельцы и просто люди.35
    Председатель колхоза………………………………46
    Московское море………………………………………99
    5 промилле………………………………………………131
    Самогонное производство в городе
 Корчева……………………………………………………….138
«Новый роман»……………………………………………152























 








Маргарита Лола
       
   Пять                промилле

              Истории из жизни в городе Новая Корчева (т.е. городе      Конаково)

Конаково 2015

                От автора
        5 промилле – это смертельная для человека доза алкоголя. Она является главной причиной трагедии, описываемой в рассказе того же названия, что и весь сборник. Остальные рассказы не столь трагичны. Все описываемые в них события произошли в нашем городе, или неподалеку, или на наших глазах, или мы о них услышали своими ушами. Кое-что пришлось присочинить. Если кто-то найдет в моих рассказах неправду, то упреки я принимаю по адресу: город Конаково, улица Крупской (Полтево), дом 33.
           Лола Маргарита Владимировна


 Опознанный объект.
Вадим Феодосьевич работал на заводе мастером механического цеха, но главным делом его жизни была дача. Ей он отдавал свою душу, все силы и недюжинный ум. Кроме всего этого, для дачи нужны были стройматериалы. Стоили они дорого, но многое можно было найти в окрестностях, выброшенное нерадивыми застройщиками, богатыми любителями "евроремонта", и так много чего валялось, неизвестно откуда взявшегося. В дело шло все. Даже булыжник, найденный на обочине дороги, годился, - пойдет в фундамент. В связи с этим Вадим Феодосьевич, если куда шел, то всегда присматривался - не лежит ли чего брошенное, а ему нужное.
   Однажды на его пути оказалась небольшая цистерна, лежащая вдали от проезжих дорог. Вадим Феодосьевич ничего такого не подумал, чтобы эту цистерну себе взять. Ясно, что она чья-то. Но просто так прикинул, что вот хороший был бы погреб, и пошел себе мимо
   Прошел месяц. Вадим Феодосьевич пошел как-то той же дорогой, где он видел цистерну и, к своему удивлению, опять ее увидел. Проходя мимо, отметил, что диаметром она метра два, а длиной метра три с половиной. Имелась горловина с люком, обращенная вверх, люк был открыт.
   -Интересно, есть ли внутри лестница? - подумал Вадим Феодосьевич и пошел дальше.    Потом он несколько раз вспоминал про цистерну, и как-то снова подошел к ней, теперь уже специально, и осмотрел со всех сторон.    Это была непростая цистерна. К ней были приварены некие конструкции, назначение которых Вадим Феодосьевич определить затруднился. Вроде бы ввод для электричества. Какие-то люки, вваренные снизу и наглухо задраенные.
   - Может, это из космоса? - подумал Вадим Феодосьевич, но тут же эту мысль отмел. Изделие было явно земным и, более того, русским. Об этом говорили сварочные швы, клепка, характерные для отечественной промышленности, Вадим Феодосьевич хорошо в этом разбирался.
   
   -Но почему оно тут валяется? - мысль эта стала беспокоить.
   Однажды, взяв фонарик, Вадим Феодосьевич пришел к цистерне и, изловчившись, при помощи двух жердин, срубленных неподалеку, добрался до люка. Вниз вела удобная лесенка с перилами.
   - Ё - моё, - изумился Вадим Феодосьевич, ловко соскальзывая вниз.
   Фонарик осветил помещение, явно не предназначенное для хранения нефтепродуктов. Это была удобная жилая или служебная комната, отделанная пластиком под дерево. По бокам располагались два диванчика из искусственной кожи. По середине - вращающееся креслице и откидной столик. По стенам располагались шкафчики, полочки, ниши с кронштейнами, зажимами, крючками. Похоже, тут должны быть вмонтированы какие-то приборы. Вадим Феодосьевич опять сказал: " Е-моё", и сел на диванчик.
   Так он сидел, пораженный, довольно долго, а потом встал, вылез из этого помещения - цистерной не назовешь - отнес подальше жерди и ушел на свою дачу. Занялся дачными делами, но все валилось из рук, мысли об увиденном в найденной емкости не давали покоя. Вадим Феодосьевич понимал, что мысли эти надо выбросить из головы и забыть эту чертову бочку. Но забыть не мог. Более того, потерял сон и аппетит. Промучившись так несколько дней, взял велосипед и порулил к цистерне, просто так, взглянуть на нее в последний раз, а больше решил не подходить и не думать.
   Подъехав, увидел возле цистерны мужиков с лопатами и ломами, спросил:
   -Ваша бочка?
   -Наша, а тебе нужна? Хочешь, купи - жуликоватый мужик прикинул, что их четверо - давай четыре литра водки и забирай.
   Вадим Феодосьевич вскочил на велосипед, доехал до ближайшей торговой точки и купил восемь бутылок водки "Экстра", скупиться не стал. Прихватил еще две копченые скумбрии на закуску. Обратно ехал, переживал, что мужики уйдут, но они ждали. Забрав бутылки и закуску, сразу же ушли, сказав:
   - Владей.
   Вадим Феодосьевич постоял, как громом пораженный, сказал:
   - Что-то тут не так, - и поехал домой.
   С одной стороны, его переполняла радость оттого, что цистерна теперь его. Он честно заплатил. С другой стороны - грызли сомнения. Вдруг мужики его надули, продали чужую вещь. В конце концов, Вадим Феодосьевич успокоил себя тем, что подобные сделки совершаются довольно часто, и все всегда бывает честно: поставил пол-литра - получи, что хотел. Обманов не бывает.
   Отбросив сомнения, Вадим Феодосьевич взялся за дело. Договорился с крановщиком, шофером КАМАЗа с платформой, и перевез цистерну на свой участок. Обошлось это раз в десять дороже первоначальных затрат. Не откладывая дела в долгий ящик, нанял экскаватор. Яма под погреб была выкопана, и емкость в нее опущена тем же экскаватором.
   Ночью пошел дождь. Яма наполнилась водой, цистерна всплыла и покачивалась на поверхности водоема от легкого ветерка.
   Придя в отчаяние, кляня себя за совершенную ошибку, Вадим Феодосьевич, очертя голову, кинулся на борьбу с катастрофой. За расходами не стоял. Организовал технику, отвез цистерну на завод. Там, отрезав лишние детали, назначение которых Вадим Феодосьевич так и не определил, приварили к ней надежные конструкции на роль якорей, которые при давлении грунтом должны были удерживать погреб на нужной глубине.
   Переоборудованная таким образом цистерна, была доставлена обратно на дачный участок и помещена на берегу котлована. Стал вопрос, как избавиться от воды, заполнившей яму до краев. Сама она уходить не собиралась. Ведром не вычерпаешь.
   Соседи по даче сочувствовали Вадиму Феодосьевичу. Один пришел с проектом. Засыпать котлован вынутым грунтом, тем самым вытеснить воду, и снова котлован отрыть. Может быть, Вадим Феодосиевич так бы и сделал, но тут произошли следующие события.
   
   В районное отделение милиции поступило заявление от представителя воинской части об исчезновении с места расположения поста промежуточной регулировки за номером восемьсот пять. Представитель - майор дал описание исчезнувшего объекта, сказав, что он имеет цилиндрическую форму и похож на цистерну размером два на три с половиной метра.
   В милиции сразу сообразили, где находится объект, так как многие видели его на даче Вадима Феодосьевича и были в курсе его приобретения, установки в качестве погреба и последующей реконструкции.
   Военным дали координаты, и они прибыли на дачу Вадима Феодосьевича. Майор спросил вежливо, откуда здесь их пост. Вадим Феодосьевич догадался, что речь идет о его цистерне, и ответил, что эту штуку он купил. Военные достали рацию и открытым текстом передали в эфир следующее сообщение:
   - Товарищ полковник, обнаружен восемьсот пятый. Продан гражданину России неизвестным лицом.
   Пришел ответ:
   - От лица командования объявляю благодарность за выполненное задание. Организуйте транспортировку восемьсот пятого в квадрат...-далее шли цифры.
   Тут майор обратил внимание на то, что на восемьсот пятом много чего не хватает и есть кое-чего лишнее. Он понял, что пост для прямого его назначения не годится, и сообщил об этом по рации. Полковник на это ответил, что придется восемьсот пятый списать по акту, а металлолом гражданин, если захочет, то пусть оплатит и заберет себе.
   Вадим Феодосьевич обрадовался, а майор назвал цифру несовместимую не то что с бюджетом Вадима Феодосьевича, а и с бюджетом области, в которой события происходили.
   -Почему так дорого?
   -Титановый сплав с присадками серебра, золота и платины - равнодушно ответил майор - другой состав не годится, приборы не работают.
   - Нет, я не могу это оплатить.
   - Ладно, - согласился майор - отвезем на полигон, только вам придется оплатить внеплановые затраты на транспортировку, - и опять назвал сумму, от которой Вадим Феодосьевич содрогнулся. - Или отвезите своим транспортом. Только надо взять разрешение в ГАИ. Там на пути несколько эстакад.
   Случившийся тут же инспектор ГАИ сказал, что разрешение не дадут, и соваться нечего.
   - Я этот маршрут знаю, высота цистерны в сумме с высотой наших машин не даст проехать.
   Военные имели транспорт, позволяющий это сделать, но стоило это...
   - Такие расценки. - вздохнул майор.
   -Что же делать? - чуть не плакал Вадим Феодосьевич.
   Майор сочувствовал, но он торопился в часть и уехал, сказав, что это дело надо решить в ближайшую неделю. Оставил телефон.
   Вадим Феодосьевич сидел возле восемьсот пятого на своих стройматериалах, он не мог встать - ноги отказали. Соседи по даче разошлись. Остался только Славик Овечкин, из соседей самый молодой. Он сел рядом и сказал:
   - Не горюй, Вадим Феодосьевич, из любого положения можно найти выход, а может быть, и не один.
   - Что тут придумаешь?
   - Я думаю, эту дуру тебе надо брать.
   - Но ты же слышал цену.
   - Слышал. Они тебе отдают по цене металлолома. Сплав ценный и металла много. Ты обратил внимание на толщину стенок? Можно наладить производство каких - нибудь изделий. Инвентаря для дач, например, тяпок или лопат. Титановая лопата пойдет не меньше, чем за двести рублей, а также и тяпка. Бери меня в долю. Ваш цех-то, я слышал, закрывают. Арендуем его. Там производство и наладим. Нам этой бочки надолго хватит. А потом можно будет у тех же военных металла прикупить. Они еще рады будут. Я слышал, подводную лодку недавно продали по дешевке. Попы купили на кадила.
   -Куда им столько кадил?
   -А у них с инвентарем туго. Попов-то много развелось, а кадила эти, купели разные - все же пропало в революцию. Из этого металла кадила тоже можно делать или турки, к примеру, кофе варить. Это подороже лопат будет.
   Вадим Феодосьевич совсем обалдел от Славикова проекта, а ноги окрепли, и он встал.
   -А где же деньги взять металлолом этот оплатить?
   -Квартиры продадим. Потом военные, может быть, отдадут под вексель. Вот приедут они через неделю и поговорим.
   - Славик, не могу я на это решиться. После всех этих переживаний, я веру в себя потерял. Не потянуть мне это дело.
   -Понимаю, Вадим Феодосьевич, но мы это поправим. Отведу тебя к психотерапевту, есть у меня знакомый, он тебе за три сеанса мозги на место поставит. Я же знаю, как ты на работе решения принимал и в делах ориентировался.
   Чем дальше говорил Слава, тем лучше чувствовал себя Вадим Феодосьевич. Этот Славик сам был не хуже психотерапевта, и Вадим Феодосьевич сдался, почувствовал себя уверенным и способным на большие дела. Позвонил майору, спросил про вексель. Тот ответил, что узнает, но думает, что это возможно, лишь бы формальности были соблюдены.
   Вечером майор позвонил, сказал, что командование согласно на оплату восемьсот пятого векселем и пригласил приехать в часть для оформления документов.
   Все было решено, оплату распределили на пять лет, с учетом инфляции. Первоначальный взнос назначили через месяц. Деньги они со Славой собрали. Квартиры продавать не пришлось. На аренду цеха и начало производства пришлось взять ссуду в банке под кабальные проценты. Но Славик не унывал и вселял уверенность в Вадима Феодосьевича.
   -Нам бы только начать, Вадим Феодосьевич, а там оно само закрутится. Пойдет доход, выплатим ссуду. Изделия надо планировать с учетом спроса. Эх, хорошо бы оружие делать, вот это был бы доход, но об этом даже думать не будем.
   - Нельзя, значит нельзя - поддержал Вадим Феодосьевич - да и не гуманно это.
   - Тяпки и лопаты неплохо было бы делать, - мечтал Слава - Спрос на них всегда будет, а тут еще такой уникальный сплав. На века такие тяпка с лопатой.
   - И тупиться не будут, - дополнил Вадим Феодосьевич.
   - Но можно делать что - нибудь и подороже. Давай попробуем турки. Сейчас модно кофе пить. На базаре видел эти турки, по двести пятьдесят рублей продают, а металла там пятидесяти грамм не будет. Ручка из дерева - хорошо смотрится.
   - Ну, это мы наладим, - загорелся Вадим Феодосьевич, - можно из ценных пород дерева делать. Богато будет выглядеть.
   Тянуть не стали. Побегали, посуетились. Достали необходимое оборудование. Приятель - художник из цеха памятников нарисовал эскиз с современной символикой - двуглавым орлом. Подумав, попросили еще нарисовать с гербом Советского Союза. Пусть будет двух видов. Рассудили так: кому-то этот двуглавый орел поперек сердца - купит с гербом. Кто-то купит пару - оригинально - два герба, старый и новый. Кто-то модель с гербом Советского Союза примет за антиквариат и тоже купит.
   Договорились в сталелитейном цеху - сделали из толстостенной цистерны тонкий прокат. Заказали инструментальщикам штампы. Приобрели деревообделочный станок для производства ручек.
   Сделали первые образцы. Свеже отполированные турки с четким, рельефным изображением гербов, ручками из бука и карельской березы поражали воображение. Сам металл светился необычным спокойным сиянием, даже в тусклом свете заводской подсобки. Это не было похоже ни на мельхиор, ни на наглое сверкание полированного алюминия или нержавеющей стали. Нет слов описать, как это было красиво. Недаром у Вадима Феодосьевича при первом знакомстве с восемьсот пятым, мелькнула мысль о космосе, хотя в большой массе необработанного металла ничего такого не просматривалось. Но Вадим Феодосьевич, всю жизнь имевший дело с металлами, сразу почувствовал скрытую красоту неведомого сплава. Маленькие турки были похожи на произведение искусства, хоть и были просто отштампованы в заводском цеху.
   Можно было приступать к массовому производству, но надо было законно оформить свое предприятие. Вот тут-то и выяснилось, что то, что они сделали, была "службишка не служба" - как говорил Конек -Горбунок Ивану - "Служба будет впереди".
   Тут все и началось. Описывать хождение по инстанциям: иди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что, никакой бумаги не хватит. Ходили один год. В результате родилось ООО - уродина с ограниченной ответственностью. Девяносто процентов прибыли надо отдавать в доход государству. Впереди замаячила перспектива - прогореть.
   - Как же так? Все пропало, - запаниковал Вадим Феодосьевич, - мы же делали все по закону, по правилам, все купили, оформили, ничего не украли.
   -В том то все и дело, что ничего не украли и все оформили. В этом наша ошибка. Не надо было показывать объем нашего производства. - Слава не терял присутствия духа - Сделаем так. Украдем сами у себя прокат, вызовем милицию, составим акт и ликвидируем это дурацкое ООО.
   - Сами у себя украдем?
   - Вот именно. Перенесем в склад рядом. Договоримся с заводом. Они рады будут нам за наличные деньги склад сдать. Только оформлять ничего не будем. Дверь заштукатурим пока, ни одна собака не найдет. А потом, когда дело закроют, штукатурку отобьем и будем штамповать турки. В налоговой скажем, что один лист проката остался на сотню турок этих или турков, не знаю, как правильно назвать. Пусть посчитают, сколько там налога надо платить
   Так они ушли в тень. Сколько делали турок, никто не знал. С долгами расплатились, по векселю выплатили, погасили ссуду. Купили себе джипы и так, кое - чего по мелочи. Детей учат за границей. Жены ездят отдыхать на Канары. Все как положено. Сами успокоились, держатся уверенно.
   Потом турки ушли в прошлое. Ассортимент изделий стал другим и разнообразным, но каким, мы сообщать не будем, как и прочих подробностей этого дела, чтобы не подводить ребят.

        Интеллигенты на пенсии.
   
  Мы с мужем интеллигенты во втором и третьем поколении. При советской власти назывались - прослойка, а потом еще нас стали звать - "гнилая интеллигенция", Слово "интеллигенция", при желании, у нас используют, как образное ругательство. Едешь, к примеру, в автобусе, а тебя толкнули, ты говоришь:
   - Не толкайтесь, пожалуйста.
   А тебе отвечают:
   - Подумаешь, интеллигенция.
   Или еще, когда ездили на сельхозработы и ты картошку собираешь, а сама в перчатках - тоже обругают - "интеллигенция", да еще добавят какой - нибудь эпитет, например, "вшивая". Или тащишь ведро с картошкой высыпать, а оно не полное, опять скажут то же самое слово, с каким - нибудь эпитетом.
   И стали мы сами про себя думать, что мы интеллигенция, то есть не приспособленные к жизни и какие-то неполноценные. А тут пришла пора на пенсию. Пенсии хватало на восемь дней, а еще в месяце оставалось двадцать два или двадцать три дня. Мы не растерялись, продали квартиру, купили дом, козлят, кур, посадили на огороде все, что требуется для полноценного питания. Козлята вскоре превратились в коз, и стало у нас свое молоко, яйца, в подвале лежала картошка и теснились банки с соленьями и вареньями.
   Мы стали забывать все, чему нас учили в академии, а потом в аспирантуре и то, что мы - интеллигенты.
   Все бы ничего, но тут выяснилось одно неожиданное обстоятельство. Оказалось, что в доме, который мы купили, прежние хозяева гнали самогон в промышленных размерах и по ночам им торговали. Как-то, когда стемнело, раздался стук, и в окно просунулась рука с бутылкой и горстью неконвертируемой валюты.
   - Что это? - закричали мы спросонок.
   - Наливай! Тороплюсь я, а то сейчас окно высажу!
   - Чего наливать? И деньги зачем?
   - Что, сегодня самогонку бесплатно раздаете? - заржал пришелец - интеллигенция хренова. Давай поворачивайся, бабка, сколько мне тут ждать?!
   -Нет у нас ничего, что вы хотите. Мы недавно вселились и ничем таким не занимаемся.
   - Мне наплевать, что вы недавно вселились. Что я, дом этот не знаю? Здесь всегда самогонку продавали.
   Мы пытались втолковать парню, что в доме живут совсем другие люди, самогонку не гонят и не продают. Все было напрасно. Алкаш стал орать на всю улицу нецензурные слова, выломал доску из забора, замахивался ею и обещал подпалить дом. У нас была водка в буфете, половина бутылки, от гостей осталась, мы ему и отдали. Парень сразу успокоился. Попробовал из горлышка, сказал:
   - Ух, ты, какая сегодня крепкая, - и ушел.
   Мы легли спать, а через два часа опять стук в окно. Все повторилось, только на два тона выше - приходила женщина. С женщиной легче - муж вышел с духовым ружьем и сказал:
   - А ну, бегом домой, а то стреляю.
   - Убивают! - закричала алкашка, - сейчас милицию вызову! Только что Валерке наливали... - Но милицию она не вызвала.
   Позже мы узнали, что самогонщиков клиенты никогда не выдают.
   То, что мы отдали свою водку первому же посетителю, было самой большой нашей ошибкой. Валера тут же донес собутыльникам, что в известном доме, после небольшого перерыва, самогонку снова гонят, да еще какую - не меньше сорока градусов.
   Следует напомнить читателям, что в те времена водка продавалась в магазинах по талонам. Норма была жесткая, пьющие граждане очень страдали, а на самогон был большой спрос. Мы люди непьющие, а точнее, мало пьющие. Норму, установленную правительством, никогда не превышали. Еще оставался неиспользованный резерв. Это нас и спасло. Мы отоварили неиспользованные водочные талоны, принесли домой семь бутылок сорокоградусной водки, и догадались развести ее до двадцати градусов - стандарт самогонки. Стало четырнадцать бутылок. Потом мы решили расфасовать нашу разбавленную водку по двести пятьдесят грамм и получили двадцать восемь порций. Если даже каждую ночь будет приходить по алкоголику, мы продержимся двадцать восемь дней. Если учесть, что некоторых клиентов мы отправим ни с чем, скажем, что сегодня самогонки нет, и они нам поверят, а в отдельные ночи никто не придет, то нам этой жидкости хватит месяца на полтора. А что делать дальше?
   Несмотря на наши уверения, что мы не гоним, поток алкоголиков не уменьшался. Порцию разведенной водки мы отдавали не сразу. Долго сопротивлялись, доказывали, клялись, что ничего нет и только в самом крайнем случае, когда нам обещали поджечь дом, убить нас или умереть на наших глазах, отдавали дозу. Так продержались с месяц.
   Однажды, в первом часу ночи появились три молодых счастливых человека. Один был в военной форме - демобилизованный солдат.
   - Мамаша, - закричали они хором - друга (друзей) встретили (встретил). Два года не виделись, а отметить нечем. Налей, а деньги завтра принесем.
   Ну, мы им и отдали все, что оставалось.
   - Что теперь делать будем? - спросили мы с мужем друг друга.
   Выход был один. Надо было налаживать собственное производство - самогоноварение. К слову сказать, запрещенное законом.
   - Я не знаю, как это делается, - сказал муж, как всегда самоустраняясь.
   - Не боги горшки обжигают, - сказала я, как всегда беря быка за рога.- Технология там довольно простая. Сырье нужно, емкость для брожения и перегонный аппарат.
   Я рассказала, что знала. В качестве сырья годится все сладкое. Кроме сахара, можно использовать старое варенье, закисшее или засахарившееся, дешевые конфеты, сладкие яблоки, ягоды и корнеплоды. Можно добывать самогонку и из крахмалистого сырья - зерна и картошки. Только здесь технология усложняется. Сначала надо переделать крахмал в сахар. Делается это при помощи проросшего зерна - солода. Работа трудоемкая. Получается сладкий раствор или скорее кашица. Называется это - "сусло". Теперь можно добавлять дрожжи и ставить в теплое место. И тут начнется брожение. Не знаю, как там эти дрожжи управляются, но через несколько дней процесс должен затихнуть. Раствор станет не сладким, но хмельным. Называется это бражкой. Если выпить с полстакана, почувствуешь теплоту в желудке, а если хватить полный, то и в голову ударит. В бражке накапливается восемь - десять процентов спирта, может быть и меньше, если масса в бродильной емкости по какой - нибудь причине закиснет и вместо спирта получится уксус. Когда бражка готова, можно отгонять спирт.
   - Откуда ты все это знаешь? - изумился муж - Ты этого никогда не рассказывала.
   - К слову не пришлось, а микробиологию-то я проходила, да и соседка рассказывала - она для себя гонит.
   И стали мы все это делать. Достали из подвала все старое варенье. Купили конфет- подушечек, сахар тогда продавали по талонам, как и водку. Разболтали варенье и конфеты в теплой воде в сорокалитровой фляге, внесли туда полпачки дрожжей, и процесс пошел. Часов через шесть уже пенилось и шибало в нос. Часто мешали веселкой и мерили температуру, поддерживали двадцать восемь - тридцать градусов. Через двое суток попробовали на вкус. Еще сладило, но хмель уже чувствовался. Напиток был приятным. Оставили еще на двое суток. Опять попробовали. Напиток стал хмельным и не сладким. Мы поняли, что весь сахар переработался в спирт и можно приступить к перегонке. Как говорилось, для этого нужен специальный аппарат. Неожиданно вопрос решился просто. Перегонный аппарат нашелся на нашем чердаке. Оставили прежние хозяева, или забыли, или это была устаревшая модель.
   Залили бражку в перегонную емкость, подключили охлаждающее устройство к водопроводу, поставили емкость на газ, стали осторожно нагревать до кипения. Закипело. В приемную посудину упали первые капли, потом потекла тоненькая струйка. Отрегулировали газ, чтобы капало. Накапали в рюмочку. Боже, какая это была гадость. Это было не похоже ни на один из известных нам напитков. Хорошо, что я не совсем еще забыла химию и сообразила, что в отгон идет легкокипящая эфироальдегидная фракция. Просто надо первые порции отбросить. Не в смысле выбросить - в хозяйстве оно пригодится, как растворитель, или банки на спину поставить, или краску с рук отмыть, да мало ли на что. Грамм двести накапали и отставили, взяли другую посуду. Когда накапало туда, снова попробовали. Уже не так, но все равно противно - пошел спирт - сырец. Померили крепость спиртомером - семьдесят градусов.
   - Ого, - сказали мы - надо прекращать пробовать, а то допробуемся. Отгонку продолжали до тех пор, пока набранная в ложечку проба перестала вспыхивать синим пламенем и еще для верности отогнали с литр уже слабо градусной жидкости.
   То, что мы добыли, оказалось мутноватой (сивой) жидкостью, крепостью двадцать градусов. Это и была самогонка. Объем составил три литра - шесть пол-литр по двадцать рублей, то есть на сто двадцать рублей. Сахару же было потрачено в пересчете на конфеты три килограмма, то есть на шестьдесят рублей. Вот она, экономика в действии! Недаром государство объявило само себя монополистом в этой области, а тех дерзновенных, что не согласны... - страшно сказать, что с ними (и с нами) будет. Стыда, во всяком случае, не оберешься.
   - Что же делать? Гнать или не гнать - вот в чем вопрос.
   Воспитанные советской властью, мы были страшно трусливы. Или приличнее сказать, - законопослушны. Но тут было еще что-то другое. Что-то такое было, что затормозило наш порыв на новом поприще. И дело не в том, что мы боялись. Посмотрев в последний раз на свет мутный трехлитровый баллон, мы решили - "Не гнать!".
   Пока шел процесс, нам было интересно, как оно будет пениться, из одного вещества получится другое, но, получив результат, вместо удовлетворения мы ощутили какое-то неудобство. Вместо лихости, с которой мы взялись за это дело, почувствовали, скорее всего, стыд. Нет, решили мы окончательно и бесповоротно, пусть государство само занимается этим паскудным делом и спаивает своих подданных. Вот пусть только Валера придет, мы его пошлем куда надо.
   Валера пришел и привычно завел:
   - Давай, бабка, пошевеливайся, некогда мне.
   - Я тебе не бабка.
   - Чего?! - взревел он с угрозой.
   - Производством спирта у нас занимается государство, вот туда и иди, мне тоже некогда, - отчеканила я.
   Сердце у меня замерло, а Валера опешил, повернулся и пошел. По пути поднял доску, которую как-то оторвал, и приставил к забору. При этом он все поглядывал за мою спину, как будто у меня там выросли крылья. Я повернулась, за мной стоял мой муж с ружьем наперевес.
   - Фу ты, а я подумала, он мои слова понял, как я ему отчеканила.
   - Он и понял твои слова, потому что мое ружье увидел. Куда теперь эту твою самогонку девать будем, может, на помойку?
   - Нет, доведем до ума. Перегоним еще раз, получим семидесяти процентный спирт, почти чистый. Я знаю, как это сделать. В хозяйстве пригодится. Наливку сделаем. В гости кто зайдет, будет чем угостить. И государству хоть как-то да досадим, а то всю дорогу оно нам досаждает.
   - Ну да, кукиш в кармане подержим, вот радость-то, - вспомнил муж старинную байку.
   Алкоголики к нам больше не приходили. Валера всем сказал, что у Андреича ружье, и он чуть его, Валеру, не убил.
   Мы перегнали остатки бражки, Набралось три трехлитровых банки - девять литров (если бы продать - триста шестьдесят рублей, но с этим покончено). Всю эту мерзкую жидкость слили в отгоночную емкость и отогнали, получив теперь уже прозрачный, как слеза, спирт. Произведя ряд манипуляций с перманганатом калия, лавровым листом, лимонными и апельсиновыми корками, мы получили препарат, пригодный для приготовления наливок, настоек и ликеров, а также настоек всех лекарственных растений, которые рекомендуют авторы газеты ЗОЖ (здоровый образ жизни).
   Вскорости к нам пришла бывшая хозяйка нашего дома - цыганка Маша Каблукова, и забрала перегонный аппарат, который забыла на чердаке.
   - Маша, - сказала я - может, заберешь заодно и своих клиентов?
   - Не надо, - сказала она - у меня новых навалом.
   Так и остались сиротами наши с Машей клиенты. Некоторые закодировались и перестали пить. Некоторые сами пытались наладить производство самогонки. У большинства дело доходило только до бражки, они ее выпивали, не подвергнув перегонке, не хватало терпения. Поскольку в бродильные посудины они чего только не кидали - гадость всякую, сказать даже противно, что именно, то многие через это заболевали желудочно-кишечными болезнями. Несколько человек попало в реанимацию, один - умер.
   Наши соседи стали на нас коситься, подозревая, что это мы травим народ. Мы пытались оправдываться, но от этого становилось еще хуже. Нам не верили. Все знали о событиях, которые происходили по ночам у наших ворот, сердились на нас за то, что не даем спокойно спать. Хотя по ночам к нам больше не ходили, но люди думали, что, может, кто и ходит и в болезнях, начавшихся от некачественной выпивки, обвиняли нас. Многие стали думать, что болезни эти заразные.
   На нас написали жалобу главе администрации района. Жалобу глава переправил в милицию с надписью по диагонали - "Разобраться" и подписью, что он - глава.
   Очень смешное, на мой взгляд, сочетание слов "глава администрации". "Глава" - старинное обозначение головы, надо понимать, а "администрация" - это, должно быть, по латыни. Смешно очень, но есть еще смешнее, например. "спикер думы" - обхохотаться можно, смесь английского с нижегородским... Чего на меня смех напал? Наверное, начинается истерика.
   Час от часу не легче, к нам пришел участковый. Осмотрелся, ничего подозрительного не обнаружил. Поговорил вежливо. Объяснил, что самогоноварение уголовно наказуемое деяние, карается тем-то и тем-то. Мы сделали вид, что испугались. Заверили участкового, что никогда в жизни не гнали и не будем гнать самогонку.
   На другой день пришли трое с ордером на обыск. А чего искать? Аппарат Маша унесла. Фляга вымытая стоит на улице, на углу дома, под потоком, мы дождевую воду собираем цветы поливать. В буфете стоят красивые бутылки с ликерами, наливками и настойками, пахнут приятно, на самогон не похоже.
   Через несколько дней участковый вручил нам повестки. Явиться к следователю Иванову И.С. в двадцать первый кабинет, в пятнадцать ноль-ноль. Если не явитесь, будете доставлены в принудительном порядке. Пошли являться. Следователь записал наши данные, все как в сериалах про "ментов". Потом сказал:
   - Нам известно, что в вашем доме продают самогон, что вы на это скажете?
   Отвечаем:
   - Раньше продавали, мы въехали недавно и самогоном не торговали. - Свидетель Валерий Дыков показал, что семнадцатого числа текущего месяца он получил от вас двести пятьдесят грамм спиртового напитка, примерно, сорока градусов крепости и хорошего качества.
   - Это была водка "Экстра", мы купили ее в магазине по талону. У нас гости были. Мы пол-бутылки выпили, а остальное Валере отдали.
   - Вы что, всю бутылку выпить не могли?
   - Могли, но не захотели.
   - А зачем отдали Валерию Дыкову?
   - Он ругался, соседям спать не давал. Дом хотел поджечь.
   - А вы так сразу и поверили, что он дом подожжет. Поругался бы и ушел. Напрасно вы ему водку отдали
   - Теперь-то мы и сами поняли, что ошибку сделали.
   - Нам известно, что из окна вашего дома продавалась разбавленная водка по двести пятьдесят грамм в руки по цене девять рублей двадцать пять копеек за порцию. Лабораторный анализ показал, что вы торговали водкой, произведенной местным водочным заводом, разбавленной наполовину водой из городской водопроводной сети. Экономический анализ показал, что вы не имели никакой коммерческой выгоды от купли - продажи. Ваши действия выглядят подозрительными, и если вы не сможете дать им вразумительное объяснение, ваше дело будет передано в органы КГБ.
   - Почему же в КГБ? - испугались мы.
   Я даже упала в обморок, а муж схватил стакан со стола следователя, в котором, как он думал, была вода, и стал на меня брызгать. Я сразу же пришла в себя и закричала:
   - Прекрати поливать меня водкой, а то я сейчас умру.
   Следователь отнял у мужа стакан и стал извиняться:
   - Ах, извините, извините, это у меня жидкость для анализа приготовлена. Подозреваем, что это водка местного водочного завода
   - Сейчас же отвезите нас домой на милицейской машине, - закричала я - в таком состоянии, облитая вся водкой, я не могу отвечать на вопросы, а тем более ехать домой на общественном транспорте.
   Мы поехали домой на милицейском УАЗике с мигалкой. Доставили нас прямо к нашим воротам. Было слышно, как алкоголичка Танька кричала через забор соседу:
   - Смотри, дядя Сережа, что деньги делают. Не то что посадить, так еще на машине домой привезли, но ничего, мы еще президенту напишем.
   Выше я отмечала, что алкоголики самогонщиков никогда не выдают, а нас продали с потрохами. Почему? Да потому что мы никакие не самогонщики. То, что мы продали местным алкоголикам (около двадцати порций разведенной водки) самогонкой не было. Алкоголики приняли это как оскорбление, как акт пренебрежения к себе. Они догадались, конечно, что водка магазинная, а что она разведена водой, так это для них было дополнительным оскорблением. Как же, гордому российскому алкоголику подсовывают магазинный продукт, да еще водой развели. Не захотели палец о палец ударить - наварить людям самогонки. Лишь бы отвязались от них. Интеллигенция такая-то и растакая. Ну, ничего, мы им покажем - решили алкоголики... Такая вот была реакция.
   В милиции нашим делом стал заниматься другой следователь. Мы на допросе сообщили ему чистую правду. Да, покупали водку в магазине, разводили, продавали за ту же цену, под видом самогонки. Следователь задумался, вспомнил прецедент: цыган покупал яйца по пятнадцать рублей десяток, варил их и продавал опять же по пятнадцать рублей. На вопрос, почему он это делал, ответил, что ему бульон остается и он при деле
   - А у вас даже такого объяснения нет, - сказал следователь.
   - Есть у нас объяснение. Алкоголики нам спать не давали, грозили дом поджечь.
   - Не серьезно все это, еще не было случая, чтобы они совершили что -нибудь подобное, - заступился за алкашей следователь.
   - Нам это не известно, - сказали мы - они грозили, что подожгут, мы боялись. Со страху и сделали то, за что нас привлекают.
   - Разберемся, - неуверенно пообещал следователь - пока можете быть свободны.
   Мы опять испугались, на этот раз слова "пока". Все - таки мы были интеллигенция, к тому же еще и трусливая.
   Через два дня участковый принес новые повестки: явиться и так далее. На этот раз нас обвиняли в массовом отравлении жителей микрорайона, повлекшим тяжелое состояние нескольких человек, помещенных в отделение реанимации и смерть одного из них.
   - Что вы скажете по существу предъявленного обвинения? - прокаркал следователь.
   - По существу, я сейчас набью тебе морду, - растерял всю свою интеллигентность мой муж (он был интеллигентом всего лишь во втором поколении).
   - А я, - сказала я, - прямо сейчас напишу о ваших непонятных действиях и нелепых обвинениях в Международный суд в Гааге в Организацию Объединенных Наций и во все средства массовой информации.
   Должно быть, следователь тоже был интеллигентом, он как-то все понял и сказал:
   - Тише, тише, лично я против вас ничего не имею. Действительно нелепые обвинения, странная ситуация, но мы все уладим.
   - А мы требуем, - не могла я остановиться - чтобы перед нами извинились.
   - При всем моем к вам уважении, - запел следователь, - вы требуете невозможного. Такого в нашей стране еще не бывало, то есть не было прецедента.
   - А вот мы и создадим прецедент. Давайте извиняйтесь немедленно, пока мы согласны вас выслушать.
   - Извините, - сказал следователь.
   Хорошо, когда договариваются между собой интеллигентные люди.
   
    Э П И Л О Г
   
   Когда нас доставили домой на милицейском УАЗике с мигалкой, по всей улице было уже известно, что в милиции перед нами извинились. Все стали с нами здороваться, как прежде. Стали приходить занимать у нас деньги, когда приспичит, и нам давать взаймы, когда приспичит у нас. И все мы единодушно решили: правильно, что закон о запрете самогоноварения существует
   В результате описанных событий, в нашем микрорайоне сократилось число алкоголиков. После реанимации трое бросили пить, так как не могли выносить даже запах спиртного, еще двое закодировались, так как испугались смерти, а трое закодировались еще раньше, после того как у нас кончилась разбавленная водка. Один алкоголик - царство ему небесное - умер. Нашей вины в этом нет. Скорей всего виной было то, что у него кончились талоны на спиртное. Валера Дыков куда-то уехал, ему было стыдно за то, что он настучал на нас в милиции.

  Возвращение Валерия Дыкова.
   
   Все началось с того, что в доме по соседству с Валерой и его семьей поселились новые соседи. Раньше в этом доме жила цыганка Маша Каблукова. Она гнала самогонку и обеспечивала выпивкой всю округу. Новые же соседи самогонку не гнали, но любители выпить часто, по старой памяти, к ним стучались по ночам и просили или, даже, требовали самогонку. Валера тоже как-то пришел поздно вечером и закатил такой скандал, что соседи не выдержали и отдали ему полбутылки водки "Экстра", которая у них случайно оказалась
   Валера оповестил собутыльников, что выпить у соседей есть, и поток ночных посетителей усилился, и участились громкие скандалы на всю улицу. Соседи не выдержали. Закупили в магазине водку и стали продавать по той же цене, что и купили, только бы отвязаться от особо скандальных. Все это открылось и было настолько непонятно, что новых соседей - Андреича и Петровну чуть не посадили. Потом все разъяснилось и успокоилось. А настучал на них Валера, которому эти придурки отдали полбутылки водки.
   Обо всем этом Петровна сама рассказала, а соседский пацан записал ее рассказ на магнитофон, и он был напечатан под названием "Интеллигенты на пенсии".
   Все решили, что Валера исчез потому, что ему стало стыдно от соседей за свой подлый поступок, но может быть, была и другая причина.
   Валера жил с женой Аней, тещей Татьяной Арсентьевной и сынишкой Мишей трех лет. Зарабатывал на жизнь, а жизнь его заключалась в повседневных попойках, тем, что работал шофером. Потом, когда его за пьянку выгнали из всех АТП, что были в городе, он стал подрабатывать на строительстве дач, ремонте и перестройке домов в старом городе, и пить стал еще больше.
   Жена не выдержала и ушла с сынишкой к бывшему Валериному приятелю и однокласснику. Валера остался с тещей. Она его жалела. Валера был сыном покойной подруги. Дочь свою осуждала. Говорила, что пьяница проспится, а дурак никогда. Даже когда Валера украл у тещи иконы и пропил их, ничего ему не сказала. Но когда он украл и пропил тещину шубу и югославские сапожки, сказала, что если он не вернет домой ее дочь и внука, пусть убирается, куда хочет. Дом был тещин.
   Валера, поняв, что дело плохо, решил жену с сыном вернуть. Взял топор и пошел на соседнюю улицу, где жил его бывший одноклассник, теперь уже с Валериной женой и сыном. Жена возвращаться не захотела. Валера порубил топором окно, дверь и крыльцо, ворота и калитку в заборе и пошел обратно к теще. Татьяна Арсентьевна опять его пожалела и пустила в дом. После истории с новыми соседями он исчез.
   Прошло пять лет. Сын Валеры закончил первый класс. Отчим подарил ему велосипед "Орленок", а родной отец явился собственной персоной, неизвестно откуда. Явление Валеры произвело необычайное впечатление во всем микрорайоне. Начнем с того, что явился он на "навороченном" джипе. Вместо обычной одежды на нем был сногсшибательный "прикид". В качестве аргумента, вместо топора, на заднем сидении лежал автомат.
   Валера подъехал к тещиному дому. Заметив его в окно и быстро оценив джип, "прикид" и автомат (последний Валера, не таясь, проталкивал в калитку вместе с чемоданом), Татьяна Арсентьевна огородами сбежала в дом дочери и ее нового мужа. Валера зашел в дом, не найдя тещу, сходил в курятник, принес полдюжины яиц, достал из холодильника сала, сварганил яичницу и утолил ностальгию по прежним временам. Потом завалился спать. В округе повисло тревожное ожидание. Проспав почти сутки, Валера умылся у колонки, опять сделал яичницу, напился чаю и уселся перед домом на скамеечку, соображая, куда девалась теща. Соседей тоже не было видно. Постепенно до Валеры стало доходить, что все попрятались, испугавшись его - Валеру.
   - Вот придурки, - подумал он и опечалился.
   Теще Валера привез красивую шубу из щипаной норки и сапожки из натуральной кожи и меха. Сыну привез автомат, который не отличишь от настоящего. Наконец, к Валере подошел сосед Володя, бывший собутыльник, и храбро протянул руку, сказав:
   - С приездом! Где тебя носило? Мы думали, тебя и в живых нет. Машина твоя?
   - Моя. Не знаешь, где теща?
   - К Аньке убежала. Увидела тебя с автоматом.
   - Игрушечный это. Соседи-то, что водкой покупной торговали, живут?
   - Живут, куда им деться. Нормальные люди. Ты им здоровую свинью подложил тогда.
   - По пьянке все. Хочу извиниться.
   - Ну, придумал, сколько лет прошло, они тебя и не узнают. Ты что никак пить бросил?
   - Бросил, как ты догадался?
   - Так сидишь спокойно уже который час. К своим-то пойдешь?
   - Пойдешь, пойдешь, чего ты пристал? Какие они мне теперь свои?
   - А сын?
   - Да пойду я. Автомат отнесу, денег привез.
   - Денег- то много ли?
   - Не твое дело.
   - Что тебе, жалко сказать?
   - Десять тысяч.
   - Ого, ну ты даешь! Десять тысяч рублей Аньке?
   - Дурак ты. Каких рублей - долларов.
   Сосед поспешно удалился. По всей улице пополз слух, что Валера связался с бандитами, и сам стал бандитом. А иначе, откуда взяться десяти тысячам долларов. Теще все рассказали и она, рассудив, что ее долг спасти ни в чем не повинных соседей от бандита Валеры, простилась с дочкой и внуком и пошла к себе домой. Дочь ее не пускала, но она не послушалась.
   - Пусть лучше меня убьет, а там сразу его арестуют, и больше он никого не тронет, - думала храбрая женщина.
   У ворот, действительно, стоял джип, на кухне на столе лежал автомат, в комнате на плечиках висела необыкновенной красоты шуба и стояли сапожки.
   - Значит, с полюбовницей приехал, точно меня убьет, чтобы им тут не мешала. Зачем я только пришла?
   - Здравствуйте, мамаша, - сказал Валера, входя в дом, - вот приехал.
   - «Ишь ты, мамашей зовет и на вы, а то все бабка, да бабка». - Вслух сказала, - вижу, что приехал, да и не один.
   - Это почему не один? Один я.
   - А это чье? - указала на шубу.
   - Вам это. Пропил тогда вашу шубу.
   Татьяна Арсентьевна онемела. Она ждала всего, чего угодно, но только не такого. Поверить в то, что зять изменился до такой степени, что привез ей дорогую шубу и сапожки, она решительно не могла. Не верила и его вежливым словам и мирному виду. Ждала, что вот-вот он схватит топор, или замахнется кулаком, или начнет стрелять из автомата.
   - Если вы насчет икон обижаетесь, - продолжал покаянную речь Валера, - то съездим в церковь, накупим этих икон, каких пожелаете.
   - Вот теперь ясно, что он задумал, - догадалась Татьяна Арсентьевна, - повезет меня будто в церковь, а в лесочке пристукнет и бросит в кустах. Никто и не найдет.
   Однако она знала, на что шла, взяла себя в руки и сказала:
   - Спасибо, Валера, не надо мне ничего. Иконка вон у меня есть, - и она показала на открытку девять на двенадцать с изображением Николая-угодника.
   - И слушать не хочу. Купим красивые иконы в золотых рамках, под стеклом. Завтра же с утра и поедем.
   - Не отстанет ведь, - подумала, а вслух сказала, - завтра службы нет. Ты автомат-то убрал бы со стола.
   Валера взял автомат, повертел его в руках. У Татьяны Арсентьевны замерло сердце. Прицелился в окно, нажал на спусковой крючок, раздался треск и засверкал огонек.
   - Игрушка это, а от настоящего не отличишь. Мишке привез.
   Несмотря на то, что автомат оказался игрушечным, полюбовницы не было, Валера не орал, ничего не ломал и не дрался, Татьяна Арсентьевна не могла успокоиться и ждала чего-то страшного.
   - Хочу к Андреичу сходить, извиниться надо перед ним и его бабкой. Сейчас и пойду.
   - Вот оно что, простить им не может, что оскандалили его тогда. Знаю, как это извиниться, убить их хочет, - понеслись тревожные мысли в голове Татьяны Арсентьевны - как его остановить? - Вслух она сказала - давай уж сегодня в церковь съездим, сейчас там служба.
   - Поехали, - охотно согласился Валера.
   До церкви доехали благополучно, накупили икон, Валера еще купил теще библию, и вернулись домой.
   Иконы и Библия немного успокоили Татьяну Арсентьевну, она даже подумала, что Валера стал другим, изменился до неузнаваемости. Недаром она всегда жалела его и прощала все безобразия, которые он проделывал. Как будто ждала какого-то чуда. То, что происходило, было похоже на чудо, но чудес ведь не бывает, и в душе женщины опять возникла тревога.
   - Надо не пускать его к соседям и к Ане, но как? - думала Татьяна Арсентьевна.
   - Давай ужинать, - пришло в голову.
   - Давай, поздно уже, - откликнулся Валера.
   В холодильнике оказалось небывалое изобилие, и стояла бутылка с коньяком.
   - Вот то, что надо, - сказала себе Татьяна Арсентьевна, - напьется, уснет, а я к Ане сбегаю, расскажу все.
   Но не получилось. Валера нашел в буфете два пузатеньких бокальчика, налил грамм по пятьдесят. Сам сначала подержал бокальчик в руках, посмотрел на свет, понюхал и начал цедить по капле.
   - Ну, чудеса, да и только, чего это он выпендривается,- подумала Татьяна Арсентьевна, - от такой дозы он не захмелеет, это ему все равно, что слону дробина. Где только набрался таких манер?
   Сама она пригубила по-русски. Напиток был крепкий, и осушить чарку побоялась, как бы не захмелеть.
   Ночью к дому подъехала машина, чуть слышно постучали в окно, Валера услышал, вышел на улицу. Татьяна Арсентьевна метнулась к окну, стала слушать, но уловила только отдельные слова: "через польскую границу", "баксы", "евро", "марки", "Германия", "машины, машины, машины". Заспорили о времени. Потом отошли, и ничего не стало слышно.
   - Машины воруют, через польскую границу перегоняют и продают в Германии, - думала Татьяна Арсентьевна, - уж хоть бы не убивали никого. А ведь, наверное, убивают. Ох, Господи! Посадят Валерку. В любой момент могут придти.
   Решила собрать на всякий случай продукты и вещи. Пока он спал, нашла на чердаке вещмешок. Сложила, что нашла. Из холодильника взяла палку твердой копченой колбасы. Из своих запасов три пачки чая, банку растворимого кофе, две банки тушенки.
   - Сухарей надо посушить, - вспомнила старые, тяжелые времена.
   - Куда это вы, мамаша, с вещмешком собрались? - спросил, проснувшись и ничего не понимая, Валера.
   - Я никуда не собралась. Тебе вот мешок соберу, и пускай стоит у дверей, как понадобится сразу и возьмешь на плечо.
   - Зачем он мне? У меня чемодан есть. Да и продукты я в дорогу не беру. Постойте-ка, вы чего меня выпроваживаете? Я хотел у вас тут с недельку побыть. Забор починю.
   Что на это было ответить? Выкручиваться и хитрить Татьяна Арсентьевна не умела и высказала все свои опасения и про разговор, что ночью услышала.
   - Машины ты воруешь и за границей продаешь. У меня тут скрываешься, небось, от милиции. Убил, наверное, кого-нибудь. Господи спаси и сохрани. Вот потому и мешок готовлю.
   - Так вот какого вы обо мне мнения.
   - А что же я еще могу подумать? Ты уж к соседям не ходи и Аню не тронь. Автомат Мишеньке тоже не нужен - страсть какая, как настоящий. Ему отчим велосипед купил. Если убивать меня не будешь, так сделай божескую милость, уберись от нас поскорее.
   - Так вот какого вы обо мне мнения, - как попугай повторил Валера.
   - Что, разве не так? Если не так, то я свечку в церкви на радостях поставила бы, но ясно же все, чудес не бывает. Бандит ты, тюрьма по тебе плачет.
   Тут Валера рухнул на стул, уронил перед собой тяжелые руки.
   - Господи, кулачищи-то, - подумала Татьяна Арсентьевна, - ему бы землю пахать, а он людей убивает.
   Наконец-то, все высказав, она несколько успокоилась, ждала, что Валера предпримет. Хорошего не ожидала, но стала надеяться, что может, он ее и не убьет.
   - Ладно, - сказал Валера, - должно быть я все это заработал, что от вас сейчас получил, но вы меня послушайте. - Это прозвучало, как слова давней блатной песни, которая когда-то рвала души: "Граждане, послушайте меня!"
   Татьяна Арсентьевна молчала. А он рассказал, как жил, как ему повезло. Никого он не убивал и ничего не украл. Честно заработав в Москве у "нового русского" порядком денег, купил новые "Жигули" последней модели. Угнал за границу, там продал и купил подержанную иномарку. Остался в барыше. Пригнал иномарку домой, опять продал. Так и пошло дело. Здесь за рубли покупал прямо с завода машины, за границей продавал за доллары. Покупал там по дешевке их рухлядь - иномарки. У себя на родине с выгодой продавал. Ребят знакомых - шоферов работой обеспечивал, платил хорошо. Татьяна Арсентьевна ахала в изумлении. Кажется, он не бандит. Радость-то, какая.
   - Но ты скажи, Валера, законно ли все это? Не по-нашему оно как-то, не по-советски.
   - Ну, мамаша, вам если мед, то обязательно ложкой. Что сейчас по-советски делается? И где эти советы?
   - Советов нет, а мы остались. И не привыкли так вот деньги зарабатывать. Что ты не вор и не бандит, я рада, очень рада и свечку за это Господу поставлю, но денег твоих не надо и Аня не возьмет. Ты уж не обижайся. Шубу с сапожками тоже не возьму.
   - Забор хоть дозвольте починить.
   - Забор чини, это ты своими руками сделаешь. Это мне в радость. И живи, сколько захочешь. Ты сказал - неделю? Живешь-то ты где? Квартира, семья есть?
   - Живу в Москве. Квартиру купил. Жена, дочка.
   - Батюшки, радость-то.
   - Радость, радость... Если бы Аня согласилась, все бы бросил.
   - Об этом забудь, Аню не тревожь.
   - Ладно.
   - Поклянись.
   - Клянусь.
   - Господи! Хорошо-то как, - пело в груди Татьяны Арсентьевны, - неужели это мне не снится?
   Валера, расстроенный сел пить чай, а она, схватив ведра, помчалась к колонке. Соседи зорко следили за их калиткой и сразу отметили легкий шаг и счастливое лицо Татьяны Арсентьевны. К колонке метнулись с ведрами сразу три соседки и сосед Володя, вылив полное ведро под куст смородины.
   - Что? Говори скорей.
   - Никакой он не бандит. Машинами торгует, денег много заработал.
   - Бизнесмен, значит, - сказал Володя, - это все равно, что бандит.
   - Сам ты бизнесмен, - обиделась Татьяна Арсентьевна, а соседки замахали на него руками:
   - Молчи лучше. Рассказывай, Татьяна.
   - Потом расскажу, вон он на крыльцо вышел. Неудобно.
   Дома Татьяну Арсентьевну ждал серьезный разговор. Дело в том, что Валере очень хотелось, чтобы теща признала правильность его дела, не осуждала и приняла бы шубу и сапожки, взяла денег для себя и для Ани с сыном.
   - Послушайте меня, мамаша (опять зазвучало: "Граждане, послушайте меня!), жизнь переменилась. Вы вокруг посмотрите. Кто хорошо живет? Да те, кто торгует с выгодой. А те, кто собственным трудом пытаются заработать - на грани. Да что я вам говорю, сами видите. А в почете кто? Абрамович вон, да Березовский.
   - Да ты что, Валера! Разве тебе Абрамович с Березовским примеры? И не в почете они у добрых людей. Абрамович людей покупает - футбольные команды. Это по -божески? А где он эти деньги взял? Заработал? Жулик он. Нефть Российскую продает, а на эти деньги футболистов покупает. А Березовский где деньги взял? Тоже, как и ты, машины продавал. Только ты покупал, да продавал. А он и не покупал, а продавать - продавал.
   - Откуда, мамаша, вы все это знаете?
   - Так не глухая, телевизор у меня и радио, и в электричке люди говорят.
   - Да, свобода слова, - недоглядело правительство-то.
   - Я тебе, Валера, вот что скажу, ты на торговцев этих, на бизнесменов не смотри, а тем более на олигархов (тьфу ты, ну и имечко), ты лучше мать с отцом вспомни - царство им небесное. Трудящиеся были люди. Отец-то твой трактористом всю жизнь проработал, а мать Нюра - подружка моя (я и Аню в честь ее назвала) - на почте. Почтальоном была по молодости, а потом начальником почты. Никто про них худого слова не скажет. И жили - все у них было. Ты вот только много чего размотал.
   - Да чего я размотал-то? Мотоцикл в сарае стоит и ружье цело. А дом продали, так на эти деньги ваш отремонтировали и пристройку сделали.
   - Скажи спасибо, что мы с Аней тебе разгуляться не дали, а то ничего бы не осталось от родительского добра.
   Договориться они так и не смогли. Валера починил забор. Да и не починил даже, а построил новый. Купил струганный штакетник, покрыл бесцветной краской пинотекс. Калитку и ворота сделал, что и у "нового русского", который жил на их улице, таких не было. Навесы, запоры, ручки купил самые дорогие, какие только нашел в магазине. В довершение поставил замок на калитку, чуть не за тысячу рублей. Татьяна Арсентьевна видела, что он опять "выпендривается", но смолчала. Основную работу он все же сделал своими руками, а с остальным можно и смириться.
   - Руки-то у него рабочие. Может, бросит свой бизнес, - мечтала Татьяна Арсентьевна, - будет людям дома и квартиры обстраивать.
   Прошла неделя Валериного пребывания у тещи. Полюбовавшись на прощание на забор, ворота и калитку, он отбыл в сторону столицы. Дорога предстояла дальняя. Татьяна Арсентьевна перекрестила запасное колесо Валериного джипа и пошла домой. На плечиках висела шуба, стояли сапожки, на столе - два конверта с долларами ей и Ане с Мишей. Автомата не было.






НАРКОМАНЫ, НАРКОДЕЛЬЦЫ И ПРОСТО      ЛЮДИ
Когда началась перестройка, из магазинов стали исчезать товары и постепенно почти все исчезли. Если товаров нет, зачем людям деньги? Как всегда мудро, задумалось правительство и перестало платить людям зарплату. Люди тоже задумались и стали искать выходы из создавшегося, в результате заботы правительства, положения. Они поняли, что надеяться далее на правительство, которое до этого их поило кормило и воспитывало, не надо.
   Задумалась и Алена Лапина - обладательница четырехкомнатной квартиры в престижном месте, двоих детей и мужа, который пока не нашел себе достойного места в жизни.
   Стоило ей задуматься, как неизвестно откуда, возник Эдик - элегантный, энергичный, уверенный, доброжелательный, все знающий и все умеющий. Эдиков к тому времени развелось уже довольно много, и они смело нырнули за добычей в мутную воду перестройки.
   Наш Эдик предложил Алене обменять ее четырехкомнатную квартиру в престижном районе на деревянный дом без удобств на окраине. К дому прилагался участок пятнадцать соток, и давалась доплата в разумных пределах. Алена - не дура - сейчас же согласилась.
   Эдик в течение недели осуществил продажу неприватизированной Алениной квартиры, искусно все оформив в органе опеки несовершеннолетних, в Бюро технической инвентаризации, регистрационной палате, налоговой инспекции, земельном отделе, службах коммунальных услуг и покупку дома, опять же искусно обойдя отсутствие документов на землю, задолженности по налогам, за электричество и воду, наличие пяти прописанных граждан, неизвестно где находившихся в момент продажи дома. Кроме того, выписал и прописал всех перемещающихся лиц в двух домовых книгах.
   Представил Алене все законно оформленные документы на обладание дома 43 по улице Третьего Интернационала с участком земли пятнадцать соток.
   Доплаты Алене хватило на водопровод, газ и вспашку огорода мотоблоком. Огород Алена засадила картошкой и овощами; яблони, одна груша и много ягодных кустов уже были на участке. Замаячивший было призрак голода, совсем исчез, когда Алена купила десяток кур и козу. На производстве, где они с мужем работали в качестве ИТР, стали изредка выплачивать зарплату. Оказалось, что жить можно даже и при перестройке.
   Но не бывает никогда, чтобы все было хорошо, уж обязательно что- нибудь да омрачит безоблачное существование.
   Сначала Алена не обращала внимания на дом напротив. Здоровалась с его обитателями через улицу - улица была узкой - и все. Потом поняла, что в доме напротив не так, как у людей, хотя заметить это было трудно. В дом этот часто приходили люди, но как? К другим соседям люди приходили не так часто, но всегда было слышно. Они стучали в калитку, лаяла собака, хозяин громко кричал - "кто там", а ему отвечали - "Иван, это я - дрель принес" Ну и так в каждом доме, было слышно, кто пришел, к кому и зачем.
   
   У Любы - так звали хозяйку напротив - все было по-другому. Гости приходили, когда стемнеет, Заходили не с улицы, а со стороны огорода, скреблись в окно, им приоткрывали дверь, чтобы проскользнуть, света не было видно. Это не было похоже на приход тайных любовников, или спекулянтов, или, даже, покупателей самогонки - в этих случаях такой таинственности бы не было. Даже нельзя было предположить, что тут имеют дело с воровством - куплей-продажей или хранением краденого. Что же тогда?
   Алена не была слишком любопытной, да и своих дел хватало, но тут на нее непроизвольно повеяло какой-то беспокоящей тайной. Ее домашние тоже стали что-то замечать. Все семейство, как глянут на Любин дом, так и нахмурятся. В конце концов, Алена, ее муж и дети поделились между собой своими недоумением и беспокойством. Но, ни у кого не было сколько - нибудь подходящей версии. Только сын Андрюша двенадцати лет высказал предположение, что в дом напротив приходят заговорщики, надумавшие свергнуть существующее правительство.
   -К Верке (Вера - это Любина дочь) парень ходит, - сказала Аленина дочь Маша - но, когда еще не совсем темно и через калитку
   -Нет, Верин парень ни при чем, - сказала Алена, и все согласились.
   Что же тогда?
   -Давайте за ними понаблюдаем, - предложил Андрюша - может быть все и выяснится.
   На этом порешили. Днем наблюдал Андрюша.
   -Никто не приходил, - жаловался он, сдавая пост Маше - тебе хорошо, вечером обязательно кто - нибудь придет.
   Маша села у окна с книжкой.
   - Ты что, - возмутился Андрюша - брось книгу. Так ты ничего не заметишь.
   - Ладно, ладно, - согласилась Маша -- давай бинокль.
   Когда совсем стемнело, наблюдать стала Алена. Она вышла на улицу и села на скамейку около своей калитки. К ней тут же подсела соседка. Обе за день устали, были рады немного отдохнуть, поговорить об огородных делах. И тут к дому напротив бесшумно скользнула тень, еле слышно царапнули в окно, приоткрылась дверь и тень скользнула в дом.
   -Видала? - прошептала соседка.
   -Что это было? - спросила Алена тоже шепотом.
   -Ты что, не знаешь, что ли? Это наркоманы. Все ночи напролет к Любке шастают. Сожитель -то ее из Средней Азии, вот он и привозит наркотики. Думаешь, за что она дом купила?
   -Понятно, - поняла Алена - а я и не знала ничего.
   -Что ты, вся улица знает. Боимся, вдруг какой наркоман дом перепутает. Придет, например, ко мне, начнет дозу - у них это дозой зовут - требовать, а у меня откуда? Он нож в меня и воткнет. Ох, Алена, страшное это у нас место.
   Соседка ушла спать, а Алена, еле передвигая ноги, пошла домой. Никто не спал.
   -Ты что, пост бросила? - зашипел Андрюша.
   - Я все узнала - Люба наркотиками торгует.
   -Вон оно что, - сказал муж - ну и пусть себе торгует, нам-то какое дело.
   - А вдруг какой - нибудь наркоман дом перепутает - и Алена повторила страшный рассказ соседки.
   
   Все испугались и призадумались.
   - Может, в милицию сообщить? - подумали они, но тут же испугались, что наркоманы сожгут дом, а их убьют.
   Они не спали всю ночь. Сидели без света и считали, сколько теней посетило Любин дом. Насчитали - пять, но было плохо видно, могло быть и больше. Куда смотрит милиция? - безнадежно вопрошали в пустоту.
   Но, как вскоре выяснилось, милиция не дремала.
   Как-то, в очередную, беспокойную ночь на Любином огороде и палисаднике, перед домом, замелькали тени. Это были не те тени, что посещали дом каждую ночь - бесшумные, осторожные, казалось, бестелесные. Новые тени были стремительные, крепкого телосложения. Было понятно, что они действуют по какому-то четкому плану. Приглядевшись, Алена и ее семья уяснили, что это никакие не тени, а крепкие ребята в камуфляжной форме. Через несколько минут все закончилось. Человек пять в камуфляже, окружили дрожащего, надо полагать, наркомана, найденного между рядками картошки. Заработала рация, подъехал милицейский УАЗик с мигалкой. Пойманного погрузили, надев на него наручники, и все исчезло.
   Аленина семья даже не успела, как следует испугаться. Спокойно - впервые за несколько ночей - они уснули. Между собой решили, что с наркотиками в доме напротив покончено. Но не тут-то было.
   Днем Люба, собрав около своего дома многочисленную аудиторию из соседей (и Алена подошла со своими) возмущенно рассказывала, что милиция в ее огороде кого-то ловила, истоптали всю картошку, и она будет жаловаться главе администрации, и пусть ей возместят убытки. Соседи делали постные лица и сочувственно кивали головами. Алена тоже кивнула.
   -Да ты что, мама, - возмущенно закричал Андрюша, - наркомана же поймали на тети Любином огороде, он к ней за дозой шел, а ты головой киваешь. Ты же сама видела.
   Соседи все остолбенели, а Андрюшин дружок Саша сказал:
   - И мы видели. И папа, и мама, и бабушка.
   - Мы тоже видели, - сказал Андрюшин и Сашин дружок - Дима.
   Проходивший мимо, и все слышавший, участковый, сказал:
   -Так...- и пошел дальше.
   Люба убежала в свой дом. Все разошлись. Над улицей нависла тревога.
   Тут приехал Любин настоящий муж, с которым они года два назад разошлись окончательно и бесповоротно, с предложением начать новую жизнь. Люба, напуганная событиями прошедшей ночи и громогласными разоблачениями мальчишек, согласилась. Она собрала чемодан сожителю - Асафу и, с вновь обретенным мужем, выставила его за ворота. Асаф сопротивлялся, чуть не плакал, напоминал, что починил забор, построил баню и любит Любу. Законный муж был неумолим, и Асаф ушел. Все соседи его жалели, Алене тоже было жалко Асафа. Он был работящий и непьющий, а где Люба брала наркотики, было неизвестно. Может быть, Асаф тут был вовсе ни при чем.
   Вернувшегося к Любе и двум дочкам мужа и папу звали Паша. Он обошел хозяйство, заметил истоптанные кусты картошки и все выяснил у Любы, что здесь произошло. Сделал выводы и принял решение. Наркотики отменяются. Семья занимается только легальной деятельностью.
   Было закуплено небольшое стадо телят для откорма, всего двадцать голов и голов шестьдесят месячных гусят. Молодняк был доставлен на Любино подворье, не приспособленное для такого количества живности. В спешном порядке Паша соорудил загон для телят на зеленом газончике и загнал туда стадо. Телята склонили головы и в течение десяти минут съели всю траву. Потом они попили воды, которую Паша налил в три корыта, и у них начался понос. Телята были еще малы, им была нужна соответствующая диета, или рацион, как по - научному называют питание животных. На улицу с Любиного двора потекла малоприятная, полужидкая масса, вскоре достигшая Алениной калитки. Дополнялось это жизнедеятельностью стаи гусят, уже довольно крупных, которых на Любином дворе держать было негде, и они ходили по улице.
   Все осложнялось тем, что животные были голодны. Телята мычали так жалобно, что у Алены разрывалось сердце, а гуси в мгновение ока, выщипали всю растительность, которая украшала улицу. Теперь перед Алениным домом расстилалась окрестность скотного двора в период внедрения бесподстилочного содержания скота, при том, что сделать навозохранилище предусмотрено не было.
   Паша не знал, что при содержании большого количества животных образуется большое количество навоза, и что этот навоз без подстилки из соломы или другого материала становится жидким или полужидким...Ну вот, короче говоря, и произошла эта неприятность, что улица была затоплена этим самым....Но это ерунда, по сравнению с тем, что животные хотели есть.
   Паша кинулся добывать корма. Где, чего и как он добывал, не известно и никого не касается, но каждый день поздно вечером к Любиному дому подъезжал трактор Беларусь с тележкой. Трактор тарахтел всю ночь и только утром уезжал за новой порцией корма. Глушить мотор было нельзя, потом не заведешь.
   Изменившаяся специализация хозяйства, повлекла за собой и изменения в характере людей, населяющих Любин дом. Если две ее дочки были, еще недавно, тише воды, ниже травы, вздрагивали при виде любого незнакомого человека, а уж при виде милиционера чуть в обмороки не падали, то теперь они стали веселы и открыты. Откуда ни возьмись, появилось с десяток кавалеров, с таким же количеством магнитофонов, гитар и плееров. Откуда-то была притащена садовая скамейка длиной метров шесть и помещена перед Любиным домом, на небольшой возвышенности, куда еще не достигла полужидкая масса телячьего навоза. На скамье ежедневно и ежевечерне шла веселая и шумная жизнь.
   Алена - ясное дело - интеллигенция - не знала, что делать. Жить стало невмоготу. Она с тоской вспоминала времена, когда к Любе ночами проскальзывали всего лишь тени без звука и без запаха.
   - Может быть, поговорить с Пашей, пусть он торгует наркотиками, - в отчаянии подумала Алена, но говорить, конечно же, не стала.
   - Что делать, что делать?
   - Эдик, - вспомнила Алена - Эдик поможет, Эдик спасет.
   Эдик действительно мог все. Он был талант, гений. Эдик мог так надуть человека, что тот до конца дней своих будет благодарить его и, если человек верующий, то будет ставить во здравие Эдика свечки в церкви.
   Только Алена вспомнила Эдика, как он появился и предложил вариант: меняем ваш дом на семикомнатную квартиру в Петрозаводске; семикомнатную квартиру в Петрозаводске меняем на два дома в селе Завидово; два дома в селе Завидово на дом на вашей же улице, но на другом ее конце.
   - Согласна,- закричала Алена - пусть дом будет без воды, газа и электричества, без окон и без дверей.
   Эдик засмеялся, оценил шутку:
   - На этот раз не могу выполнить ваши условия. Там есть вода, газ, электричество, окна и двери, плюс туалет и ванна. Пойдемте, посмотрим.
   Поскольку обмен был трехступенчатый, Эдику потребовалось три недели для оформления документов. Алена с семьей переехала на другой конец улицы.
   Все бы ничего, но Алену беспокоило, как живут те несчастные люди, которые вселились в их прежний дом, в их прежний ад. И она пошла посмотреть, а может быть, и поговорить с новыми жильцами. Подошла, удивилась. На улице чисто. Животноводческая ферма с бесподстилочнным содержанием скота испарилась. Нет и садовой скамейки, на которой веселились Любины дочки со своими кавалерами.
   Алена постучала в калитку, вышла хозяйка. Алена представилась, сказала, что жила здесь, спросила, как устроились. Новая хозяйка ответила, что все хорошо, дом нравится.
   -А тут напротив телят держали с гусятами.
   - Так сыновья сказали им, чтобы все убрали, ну они и увезли животных в деревню. У них там дом и пруд рядом. Паша там и ночует.
   - А скамейка тут стояла?
   - Так сыновья сказали, чтобы убрали, Паша и порубил топором.
   - А сколько у вас сыновей?
   - Двое. Да вон они загорают.
   На крыше сарая лежали два пацана в плавках.
   Алена пошла домой. Она ничего не понимала. Подойдя к своему дому, она увидела толпу и милицейский УАЗик с мигалкой.
   - Что случилось? - охнула Алена.
   Ей ответили:
   - Наркодельца поймали, вон из того дома.
   - Так там учительница старенькая живет - Татьяна Петровна.
   -Она и есть.
   Из дома под конвоем двух автоматчиков выводили Татьяну Петровну. Наручников на ней не было, потому что ее маленькие ручки выскальзывали из браслетов. Подходящего размера не нашлось.
   - За что? - закричала Алена.
   Пробившись сквозь толпу, она громко крикнула снова:
   - За что?
   Из глаз Татьяны Петровны текли слезы.
   - Не вмешивайтесь, гражданка, она опийный мак выращивала на своем участке. Посев уже уничтожен, но протокол имеется с подписями понятых.
   Алена глянула на палисадник Татьяны Петровны и ужаснулась. Клумбочка, ею взлелеянная и радовавшая глаз чудесными красными маками, была вытоптана.
   -Я не знала, что нельзя, - еле слышно говорила учительница.
   -Незнание закона не освобождает от ответственности за его нарушение, - важно провещал один из стражей порядка.
   Алена вспомнила пацанов, загорающих на крыше сарая.
   -Отпустите немедленно Татьяну Петровну - сказала она железным голосом, - и извинитесь перед ней.
   Милиционеры опешили.
   -Пойдемте, я провожу вас домой, - сказала Алена, отпихивая автоматчика и беря под руку учительницу. Потом она повернулась к милиционерам и громко сказала:
   
   - Я сейчас провожу заслуженную учительницу Советского Союза в ее дом. Дам ей валокордин и вызову врача. Потом я напишу письмо о том, что здесь произошло, соберу под ним тысячу подписей, размножу на ксероксе и пошлю генеральному прокурору, президенту, в газету, Правда, на радиостанцию Свобода, в международный суд в Гааге и в ООН.
   Милиционеры запрыгнули в УАЗик и завели мотор. Алена встала перед капотом:
   - А извиниться!

 Председатель колхоза

Надо же такому случиться, что Анна Литвинова без мужа родила сыночка. Михаил уже три года как умер, а тут ребенок. Анна назвала его Григорием, отчество записала Михайлович и утверждала, что отец ребенка - Михаил, который приходил к ней с того света. Деревенские догадывались, что отцом был, не иначе как, уполномоченный из района, который жил у Анны на квартире в тот самый срок, когда Гришатке быть зачатому.
     Анна была немолода, беременность и роды подкосили ее, и она умерла, не докормив сына до года. Чтобы человек, не дожив до года, не научившись ходить, вступил в самостоятельную жизнь, такому никто не поверит. Но такое случилось. Когда Анна умерла, Гришутка упал с кровати, встал на четвереньки и выбрался на крыльцо. Какое-то время, посидел рядом с кошкой, потом громко заплакал. Плакал долго, пока соседка не пришла узнать, в чем тут дело. Почему ребенок сидит на крыльце, орет, и весь обмарался. Когда узнала, что произошло, пришла в ужас. Оповестила соседей. Ребенка обмыла, накормила, и он уснул. Что делать дальше, не знает. Зачем ей чужой ребенок, хоть и сосед, и с Анной были подруги. Кормить его чем, коровы у нее нет. У Анны - коза. Подоила, процедила молоко, Гришутка проснулся: "Дай", - говорит и показывает ручкой на баночку с молоком. Выпил и опять говорит: "Дай". Других слов еще не научился говорить. Утром Кате, так звали соседку, на работу надо. Она козу подоила, привязала в проулке. Гришутку отнесла к бабе Паше, молоко отдала, велела кашу сварить.
    -Манки бы надо, - сказала баба Паша, - ладно, хлеба намочу. Иди не беспокойся.
    Так и пошло. Передают Гришутку из рук в руки. Любят. Тетешкают. Маленьких-то детей после войны нет ни у кого. В правлении колхоза вопрос подняли. Ребенок - сирота, ничей. Непорядок это. Надо в "Дом ребенка" определить, в город. Но призадумались. Здесь у него свой дом. Он - единственный наследник. Коза тоже его. Здесь Гришутку  все любят. Жалко в чужие руки отдавать. Мать его была передовой свинаркой, что ж ее сына колхоз не прокормит? Постановили за содержание Гриши Литвинова начислять трудодни, с фермы выдавать молоко, с птичника - яйца, из склада - другие продукты. Однако кто-то должен отвечать за ребенка, у кого-то ему надо жить. И тут уж все стали предлагать себя в воспитатели.
    -Посмотрим, - сказал председатель, - где ему лучше придется, там пусть и усыновляют.
    Так и не усыновил никто. Избаловали мальчонку, бойкий, смелый вырос. В первый класс пошел - за счет колхоза одежду справили, портфель купили. В школе ребята дразнятся: "Эй, ты чей?". Гришка - драться. Так и доучился до пятого класса - ничей. Взял и сбежал в город. Поступил в ПТУ. Там уж дразнить не стали. Учится хорошо. Все понимает. Форму ему выдали из черного сукна с молоточками. В этой форме и приехал в свою деревню на каникулы. Никто из ребят не одет так красиво, как Гриша. Его все приглашают в гости, но нет у него своего дома, своей родни. Пустой дом - не в счет.
    Когда пришла пора выпуска, в ПТУ стали приходить кадровики с заводов, из геологической экспедиции, из сельскохозяйственного техникума. Все зазывают к себе выпускников, расхваливают условия. Гриша Литвинов взял и подал заявление в сельскохозяйственный техникум на агрономический факультет. Ребята над ним смеются:
-Не надоело тебе за партой сидеть, штаны протирать? Шел бы лучше на завод, деньги бы зарабатывал.
    А у Гриши задумка - выучиться на агронома, поселиться в своей деревне, в своем доме, жениться на самой красивой девушке, и чтобы у него было много детей, и у них были бы отец и мать. Об этих своих планах Гриша молчал. Если бы дружки узнали, то-то бы смеху было.
    В техникуме Гриша Литвинов столкнулся, как сначала казалось, с непреодолимыми трудностями. В ПТУ его каждый день кормили, раз в год выдавали новую форму и ботинки, еще и спецовку, и денег на мыло, тетрадки, а курящие еще и сигареты покупали. В техникуме только стипендия, и такая маленькая. Какие там сигареты. Еле-еле на еду хватает. А еще одежда нужна. Из ПТУшной формы быстро вырос, ботинки развалились. Что делать-то? Смотрит на ребят - однокурсников. Нарядные, сигареты курят, пиво пьют. Должно быть родителей богатых имеют. Однако разобрался постепенно, не у всех богатые родители. Некоторым вообще никто не помогает. Оказалось, что подрабатывают ребята, кто где. Одни спекулируют чем-то, другие вагоны разгружают на станции, самый шикарный из ребят - буфетчиком работает в ночном ресторане. Девчата тоже работают, кто, где придется.
    "Вагоны и я бы пошел разгружать", - подумал Гриша и вскоре договорился с ребятами, взяли его в бригаду. Но не так-то все просто. Работа тяжелая, платят мало, на занятиях после ночных смен глаза слипаются. Тем не менее, заработал себе на пиджак и ботинки. А впереди еще три года учебы. Обратил внимание, что многие из сокурсников часто пропускают занятия. Намаются на разгрузке, а потом спят целый день в общежитии, а вечером на дискотеку идут. Не подходит Грише такой распорядок. Занятия пропускать он не хочет. Увлекла его агрономическая наука.
    "Наука - наукой, а кормить и одевать меня кто-то должен, - думает Гриша, - а кто это делать будет, кроме меня самого". И стал думать, раскидывать мозгами. Так и додумался. Пришел к директору студенческой столовой и предложил свои услуги по доставке дешевой картошки и овощей. Представился представителем от колхоза "Путь Ильича". Директор обрадовался. Позвонил Гриша в колхоз, договорился с председателем о поставке двух машин картошки и овощей за хорошую оплату. Председатель тоже обрадовался. Рад был также и посредник - Григорий Литвинов, получивший хорошие комиссионные.
Комиссионные были хорошие, но мало. И Гриша стал договариваться с другими столовыми, торгующими овощами магазинами и с другими колхозами. Работа у посредника закипела. В райцентре наладилось бесперебойное снабжение картофелем и овощами. Кроме того, постоянно обеспечены работой несколько машин из автохозяйства и бригада грузчиков. Продавцы в овощных магазинах не сидят без дела. Обеды в столовых подешевели. Посредник Григорий Литвинов приспособился ловко организовывать доставку, погрузку-разгрузку. Научился выпивать с председателями, весело матюкаться с грузчиками, обниматься и шутить с поварихами и продавщицами, и оформлять платежные документы.
    Если бы не занятия в техникуме, он бы мог так-то обслуживать еще несколько районов. Но учеба у него на первом месте, хоть любил и приодеться. Теперь он мог себе это позволить. Кроме всего прочего, купил немецкий аккордеон и выучился на нем неплохо играть.
    На комиссии по распределению отличнику учебы Григорию Литвинову предложили поступить в сельскохозяйственную академию. Он решительно отказался.
    -Почему? - удивилась комиссия.
    -Времени у меня на это нет. Мне семью создавать надо. Жениться, и чтобы дети были.
    Комиссия заулыбалась. Выпускнику было 18 лет.
   -Но для этого  квартира нужна или дом, а с этим сейчас трудно. Вот выпускникам ВУЗов квартиры предоставляются без очереди. Вы бы подумали, товарищ Литвинов.
     -Все уже обдумал. У меня дом в колхозе "Путь Ильича" есть.
     -А в доме сейчас кто живет? Родители, наверное. Дом кому принадлежит?
    -Нет у меня родителей, а дом мой. Мне 11 месяцев было, когда мать умерла, с тех пор я и хозяин.
     Комиссия прослезилась, и выдала Григорию Литвинову направление в МТС, в зоне деятельности которой находился колхоз "Путь Ильича", для работы участковым агрономом.
     Директор МТС Владимир Дмитриевич Трубин - огромный, красивый и самоуверенный мужчина с орденом "Знак Почета" на груди, встретил Гришу приветливо и насмешливо.
     -Садитесь, Григорий Михайлович, - пожал руку.
     Гришу так еще никто не называл, и он ухмыльнулся. Трубин ухмылку заметил, вскинул бровь, стал просматривать Гришины бумаги. Увидев красный диплом, удивленно хмыкнул, и свою насмешливость сменил на уважительное внимание. Подумав минуту, стал предлагать Литвинову должность главного экономиста МТС, называя его по имени-отчеству, уже без всякой насмешки.
     -Нет, Владимир Дмитриевич, мне это не подходит. На первых порах я хотел бы поработать агрономом в колхозе "Путь Ильича. У меня там дом.
     -Договорились, - сказал Трубин, - а жаль. Работа экономиста интересная и ответственная.      
      -Я это знаю, но у меня другие планы.
      -Ну что же, желаю вам успехов, Григорий Михайлович. Зарплату будете получать в кассе МТС. Месячный оклад - 900 рублей. Вам будут выплачены подъемные в размере трех месячных окладов. Однако, если вы не знаете, есть проект о переводе участковых агрономов на оплату из колхозных бюджетов, и о приеме их в члены колхоза. Вас это не пугает?
     -Знаю я об этом, не пугает. За подъемные - спасибо.
     -Это от меня не зависит, таков порядок.
     Знал Гриша и этот порядок. Подъемные выпускникам техникумов директора обычно "зажимали" или выплачивали по минимуму - полтора оклада. Трубин расщедрился на максимум. Было видно, что на него произвел впечатление "красный диплом". Но подъемные Литвинов не получил. Через несколько дней после приезда в колхоз пришла повестка из военкомата. Призывали в армию.
     Гришка цветисто выругался. Достал свой лучший костюм и пошел в клуб на танцы. Первый и последний раз. В клубе среди девчат приглядел красивую девушку и решил, что вот она-то и будет его женой. Девушку звали Маша. Она была на три года старше Гриши и на два сантиметра выше его ростом. За этот первый и единственный вечер Гриша Литвинов объяснил Маше Лапшиной, что ей надо стать его женой. Маша должна ждать его из армии два года, что лучшего мужа для нее, и лучшего отца для ее детей ей не найти, и велел ни с кем не гулять, пока он служит. Маша все поняла и со всем согласилась. Обещала ждать.
      Ох, и вынесла же она за эти два года. Парни приставали, девчата насмехались, родители уговаривали замуж за соседа Витю Чернова. Но она ждала своего Гришу, которому поверила сразу и бесповоротно.

***
     Гриша Литвинов служил на Северном Кавказе. Прошел жесткий отбор в созданные к тому времени воздушно-десантные подразделения ВДВ. В техникуме он окончил курсы шоферов, у него были также права на вождение тракторов, и его назначили водителем поступившей на вооружение боевой гусеничной машины БМД-1. Одновременно он освоил технику парашютных прыжков с военно-транспортных самолетов и вождение тяжелых грузовиков по горным дорогам. Когда на границах с Кавказскими республиками становилось неспокойно, их часть перемещалась туда для проведения учений. Они с колонной грузовиков, бронетранспортеров, прочей военной техникой располагались несокрушимой военной мощью в зоне назревающего конфликта. Солдаты жили в палатках, любовались красотами Кавказских гор. Если это было теплое время года - загорали. Горячие кавказские сердца успокаивались, конфликт утихал. Десантная часть возвращалась в свои благоустроенные казармы. Парни - десантники веселились, воевать им не хотелось. В целом обстановка на Северном Кавказе в те годы была спокойной. Между русскими и горцами, и горцев между собой процветала дружба народов.
     За время службы Гриша научился хорошо водить тяжелый грузовик по горным дорогам, прыгнул с парашютом десять раз и подрос на два сантиметра. Маша писала ему короткие учтивые письма, называла на "вы" и по имени - отчеству. Гриша посылал ей длинные восторженные послания о воинском долге, красотах Кавказских гор, необычайном восторге от парашютных прыжков, о том, как он с нетерпением ждет встречи с ней - с Машей, и о том, что он вырос на десять сантиметров.
     В свои взрослые годы Григорий Михайлович Литвинов любил вспоминать свою армейскую службу. Он помнил фамилии многих сослуживцев и командиров. С благоговением вспоминал фамилию самого главного командира ВДВ генерала армии Маргелова. Он знал, что именно с него пошло серьезное развитие ВДВ, следил за перевооружением десантников, одобрял введение в последующие годы щегольской формы для них, с тельняшками и голубыми беретами. "Эх, не довелось поносить" - сокрушался любивший принарядиться Литвинов. Если бы не сельское хозяйство, в котором он  нужен, остался бы служить в ВДВ. Полюбил это дело, и стал его патриотом. Считал, что ни один род войск не сравниться с ВДВ по их эффективности, и даже разработал свою стратегию и философский подход. Зачем, мол, государству огромная армия. Нужны мобильные, хорошо вооруженные, летающие на самолетах подразделения, состоящие из физически крепких, хорошо владеющих как оружием, так и своими мускулами, мужчин. Такие подразделения нужны, чтобы быть начеку. Если где-то заведется опасность агрессии, тогда отряд десантников направляется в опасную точку и наводит там порядок, не нарушая покой мирных жителей. Оружие же массового уничтожения должно быть запрещено, изжито, уничтожено, забыто всеми народами.
      Эх, дали бы Литвинову власть, он бы знал, как наладить жизнь на планете Земля. А на первом месте, конечно, должно быть сельское хозяйство. Это же так очевидно. Поэтому Гриша Литвинов не остался на сверхсрочной службе в ВДВ, хоть его и агитировали очень настойчиво и командир части - полковник, и заместитель командира полка по политработе майор Фролов, и командир взвода Андрей Крылов, и ребята, которые остались служить.


***
     Когда Григорий Литвинов пришел из армии, в деревне Иванниково многое изменилось. Колхоз "Путь Ильича" хирел на глазах. Часть колхозников уехали в город. Особенно много уехало молодежи. Даже клуб закрылся, некому стало ходить на танцы. Но Маша ждала его, и вся светилась счастьем, когда встретила. Они поселились в Гришином доме и стали его обживать. Через год у них родился сын, названный в честь отца и прадеда Григорием, а через три года - близнецы Миша и Алеша.
      Григорий Литвинов с головой ушел в колхозные невзгоды и передряги. Исправлял ошибки прежних лет. Налаживал хозяйство по-новому. Директор МТС Трубин запомнил смышленого молодого агронома с красным дипломом, помогал техникой. Иногда вне очереди предоставлял нужную машину. Скомплектовал сильную тракторную бригаду, которая обслуживала колхоз "Путь Ильича". Колхоз упорно выбирался из отстающих.
       Колхозники посовещались:
     -Давайте выберем Гришку председателем. Котелок у него хорошо варит. - И выбрали.
     В конце 50-х колхоз "Путь Ильича" выполнял планы по всем показателям всех работ и по сдаче продукции государству. Хозяйство стало процветать. Колхозники стали жить сытно.
      В те годы наш народ возглавлял Никита Сергеевич Хрущев, который всеми силами старался улучшить нашу жизнь. Литвинов в целом одобрял энергичную деятельность Хрущева, но иногда указания генсека не совпадали с его пониманием положения дела, которое он хорошо знал, и приходилось как-то изворачиваться. Литвинов несколько лет ловко управлял хозяйством колхоза, умудрялся, не отступая от директив вышестоящих руководителей, выполнять все планы, спущенные сверху (то есть с потолка), да еще и обеспечивать колхозникам сносное житье. Литвинов очень сочувствовал Хрущеву, сознавал, как трудно ему приходится руководить сельским хозяйством огромного государства. Тут с одним колхозом, и то ошибки делаешь. Хорошо, ему Маша помогает, всегда дельный совет даст. Егорыч - кассир в особо рисковых случаях всегда остановит. Хрущеву же никто не посоветует. Только и знают, что в рот ему заглядывают да поддакивают. Потом вот сняли, но дело разве лучше пошло?
     А Литвинов погорел на пустяке. Однажды наметилось недовыполнение плана по сдаче колхозом яиц государству. Дело в том, что поголовье кур-несушек в колхозе этому плану не соответствовало. Чтобы его выполнить, каждой курице надо было сносить по два яйца ежедневно, то есть план был невыполним, но это никого не интересовало - план есть план, и его невыполнение грозило колхозу потерять первое место по району, а председателю - выговором. Принимая меры для спасения этого показателя, председатель погорел, несмотря на всю свою ловкость и изворотливость. Он послал в областной центр своего представителя, которому было велено закупить в магазинах три тысячи штук яиц, что и было исполнено. Но когда яйца от имени колхоза стали сдавать государству, обнаружилось, что на каждом яичке стоит фиолетовый штампик с датой. Все открылось. Григория Литвинова исключили из партии и отдали под суд.
      Председателем колхоза избрали Ивана Петровича Воронкова, бывшего инструктора горкома партии. Воронков горячо взялся за дело. Купил легковой автомобиль для разъездов по колхозу и поездок в район. (Литвинов ездил на бричке). Построил Дворец культуры, истратив деньги, припасенные Литвиновым для строительства свинарника. За это был прославлен комсомольским секретарем Славой Орловым в районной газете. Одновременно в своей восторженной статье Слава осудил бывшего председателя Литвинова, который на справедливые требования комсомольцев построить дом культуры посылал их нецензурно куда подальше.
      Потом новый председатель построил асфальтированную дорогу от райцентра до центральной усадьбы колхоза и пообещал колхозникам провести газ во все дома. Этим он еще больше прославился в районе и даже в области. Но зенит его славы наступил после расширенного посева кукурузы на лучших землях колхозных севооборотов, разработанных и внедренных Литвиновым под руководством главного агронома МТС. Кукурузой были засеяны и поля чистого и занятого пара, предназначавшиеся под посевы озимой пшеницы, которую в результате пришлось посеять, где попало, и урожай на следующий год резко снизился. Урожайность яровых зерновых снизилась уже в год расширенного посева кукурузы из-за недостаточного к ним внимания, но на это никто не посмотрел. Весь полученный урожай пересчитали на условные зерновые единицы в центнерах на гектар и за счет кукурузы на силос, при помощи соответствующих коэффициентов, он оказался высоким. Воронкова наградили орденом, трактористы, работавшие на силосовании кормов, получили почетные грамоты.
      Все бы хорошо, но почему-то не оказалось денег в колхозной кассе на выплату колхозникам аванса и вообще, ни на что. Ни на ГСМ, ни на запчасти, ни на лекарства и кормовые добавки для животноводства, ни на дрова для школы и детского садика.
     -Вот при Литвинове.... - стали судачить колхозники, вспоминая, как они аккуратно получали аванс. Дороги, правда, были плохие, зато всегда можно было получить лошадь съездить на базар или вспахать огород.
      Лошади первыми и почуяли, что в хозяйстве что-то не так. Сократилась порция сена, про овес и вовсе забыли. Они отощали, еле ноги волочат, от силоса, который им суют, брезгливо отворачиваются.
      Зоотехник поднимает вопрос о том, что с кормами плохо. Шумит на собрании, а ему в нос суют бумагу о перевыполнении плана заготовки кормов.
     -Так тут же все за счет силоса. А лошадей чем кормить? Они же его есть не будут. Они же тебе не свиньи!
     -Не разводи демагогию! Ты что, против аграрной политики партии? Указания Никиты Сергеевича Хрущева тебя не касаются!
     Зоотехник замолкает. Где ему с незаконченным средним образованием против бывшего инструктора райкома партии, окончившего высшую партийную школу.
     На следующий год кукуруза не уродила и почему-то все показатели пошли на спад. Урожайность всех культур снизилась. Озимая пшеница, которой особенно гордился Литвинов, не дотянула до 10 центнеров с гектара, тогда как при нем получали до 25, а то и 30, высевая ее по чистому пару.
     Что только ни вымудрял Литвинов в свое время, чтобы обеспечить любимую культуру ее любимым предшественником. Когда Никита Сергеевич сказал, что "надо подумать", нужны ли нам чистые пары, не заменить ли их, например, пропашными культурами, все сразу взялись за дело по искоренению чистых паров. Даже и там, где они были нужны, как воздух. И вот, обнаруживает уполномоченный из района незасеянное поле:
     -Что это? Почему поле не засеяно? Чистый пар?!
     Иметь чистый пар в то время было равносильно измене Родине.
     -Где? - делает изумленные глаза Литвинов, - Что вы, товарищ такой-то. Как можно? Мы против чистого пара. Это же пережиток капитализма. Ему не место в социалистическом сельском хозяйстве на замечательных колхозных полях. И без него обойдемся. А это поле из-подо ржи на зеленый корм. Только вчера скосили, а сегодня закультивировали, чтобы агротис сегетум не размножалась, там мы очаги обнаружили. Страшный вредитель. Вынужденная мера в соответствии с системой борьбы с сельскохозяйственными вредителями. Вот и товарищ Трубин, директор МТС подтвердит.
     -Григорий Михайлович свое дело знает, - подтверждает Трубин, при этом спектакле случившийся. Сам еле сдерживает смех. Потом он этот случай несколько раз расскажет в качестве анекдота.
     А уполномоченный не унимается:
    -Вы бы все-таки посеяли на этом поле что-нибудь, а то мало ли, кто-то не разберется. Подумает, что это чистый пар. Топинамбур, например, посейте. Никита Сергеевич одобряет эту культуру.
     -Блестящая идея! Мы так и сделаем. Завтра же засеем по вашей рекомендации.
     Уполномоченный - редактор районной газеты - уезжает довольный, что сумел помочь колхозу дельным советом. Через три дня звонит, спрашивает, посеяли ли топинамбур.
     -А как же, - отвечает коварный Литвинов, - скоро всходы появятся.
      Когда редактор разобрался, почитав соответствующую литературу, что топинамбур в производственных условиях не сеют, а сажают клубнями, и делают это ранней весной или осенью, и для этого надо иметь клубни, а где их достать..., он постарался забыть о случившемся. В колхоз "Путь Ильича" больше не ездил.
     Литвинов все делал по-своему, но в соответствии с агрономической наукой и здравым смыслом. Голова у него хорошо работала, или, как говорили колхозники: "Котелок у Гришки хорошо варит!". Директивы, исходящие от вышестоящих органов, он поворачивал по-своему, так, чтобы они не приносили вреда. Когда было велено перейти на бесподстилочное содержание скота, он отрапортовал, что переходит. Сам же прикинул, что если действительно перейдет, то затопит жидким навозом всю центральную усадьбу, несколько деревень, и понял, что делать этого нельзя. Доказывать вышестоящим смысла не было. Ответ он знал - партия призывает - делай. И он вроде бы и делает. Составляется проект переоборудования свинарников, и коровников, и строительства навозохранилищ. В конторе висят чертежи с надписями: "Бесподстилочное содержание скота", "Гидравлическая транспортировка жидкого навоза", "Дозы внесения жидкого навоза под различные культуры" и т.д. Все это демонстрировалось приезжающим проверяющим. Близлежащую молочно-товарную ферму назвали "ферма с бесподстилочным содержанием...". К этому названию привыкли. Так и говорили: "Пройдешь мимо бесподстилочного коровника, там вторая бригада и начинается...". Никому и в голову не пришло, что нет никакого бесподстилочного содержания. Коровы и свиньи как спали на соломе, так и спят. Потом уж все одумались, что сначала надо емкостями обзавестись для накопления жидкого навоза, наладить его транспортировку на поля, внесение в почву, а потом уж.... Многие тогда чуть не утопли в этом жидком и полужидком..., только не Литвинов. Такой вот был жуликоватый председатель. Только один человек догадывался о его "художествах". Директор МТС Трубин, но он никому не говорил, хоть и не одобрял Литвинова. Считал, что надо честно отстаивать свою правоту, а не жульничать. Иногда он рассказывал о проделках Литвинова, но фамилии не называл, а говорил: "Вот был такой председатель, так он..." - и далее шел рассказ о таком случае, что из ряда вон. Люди смеялись и приговаривали:
     -При Сталине его бы за это расстреляли.
    Однако некоторые установки партии и правительства Литвинов выполнял с большим энтузиазмом. Когда февральский пленум ЦК КПСС 1958 года высказал соображение о том, что пора сельскохозяйственную технику передать колхозам, а МТС реорганизовать в РТС, а сессия Верховного совета законодательно это закрепила, Литвинов, проявив чудеса находчивости и изворотливости, закупил в МТС не хилый машинно-тракторный парк. В рассрочку. Директор МТС Трубин, тайно симпатизируя Литвинову, помог ему в этом деле. Государство тогда за подержанные трактора и машины (должно быть, и новые прибавились) за 1958-1959 годы выручило 32 миллиарда рублей. Только мало ему. Повернули дело так, что колхозы оказались в долгу у государства. Кормили, поили они свое государство, сами недоедали и опять должны.
     Примерно на это же время пришлась идея Никиты Сергеевича Хрущева о продаже личного скота, то есть коров, в хозяйства - совхозы и колхозы. Зачем же держать на своем дворе корову, когда можно брать молоко на ферме, столько, сколько надо. На декабрьском пленуме ЦК Никита Сергеевич рассказывает, как в его родном селе Калиновка Хомутовского района Псковской области колхозницы продали своих коров на колхозную ферму. Он лишь намекнул, сказал "надо подумать", а товарищи на местах ринулись осуществлять идею. И вот уже Литвинову, как и всем, спускают директиву и план закупки скота у колхозников.
     -Будет исполнено! Я, как честный коммунист, сей же час приступаю к закупке коров у населения колхоза. - И скупил всех коров, да еще как дешево почему-то.
      Этим он снискал похвалу районного руководства. Всех коров скупил, раньше всех в районе, да еще - дешево.
      Но коровы как стояли в своих индивидуальных катушках, так и стоят. На молочно-товарных фермах в колхозе лишних мест нет. Там все заполнено колхозными буренками. Так что купленные коровы пока у своих хозяев побудут. Там их и покормят и подоят. Молока, сколько надо, себе возьмут - такой же был договор, так Никита Сергеевич советовал - брать на ферме молока, сколько надо. Остальное молоко на пункт сдачи государству, как и раньше. Деньги за сданное молоко - колхознику. В уплату за содержание у себя во дворе колхозной коровы и уход за ней. Колхозники в толк не возьмут, за что они деньги получили из колхозной кассы. Вроде бы за корову, так вон она, во дворе стоит, и, как и прежде, в общем стаде пасется. Только сданное молоко теперь записывается в графу "Сдано колхозом Путь Ильича", а не в графу "Сдано населением". И себестоимость этого молока намного ниже. Дояркам и скотнику - не платить, и корма бесплатные.
     Зачем Литвинов все это провернул? То ли из любви к искусству - авантюрам своим, чтобы потом посмеяться, то ли для того, чтобы не цеплялись к нему за то, что не выполнил указание. Скорее - последнее. А может быть, ему захотелось оделить колхозников деньгами за их труды, поскольку представилась такая возможность. Такое от Литвинова тоже можно было ожидать.
      За махинацию со сдачей государству покупных яиц Литвинов получил срок. Трубин после реорганизации МТС стал директором крупного совхоза, часто вспоминал Литвинова, думал, как бы ему помочь. Все-таки дельный был председатель, хоть и жулик. Но помочь не получилось. Знакомый прокурор, с которым Трубин попытался поговорить о Литвинове, сказал, что лучше это дело не ворошить, так как за Гришкой много чего не раскрытого следствием имеется. И рассказал, как однажды у него оказался под угрозой план опороса свиней на конец года. Не досчитались 22-х поросят, а это грозило снижением общего показателя по колхозу и лишением первого места по району. Чтобы поправить дело, Литвинов организовал экспедицию в соседний колхоз. Подпоив сторожа свинофермы, с помощью своей свинарки и шофера полуторки Вани Чернова наловил в свинарнике поросят, сколько надо, привез к себе и рассовал по свиноматкам. Утром ревизионная комиссия пересчитала приплод, составила акт. Все - в ажуре.
     Вечером в дом Литвинова пришла свинарка из соседнего колхоза Катя Кострова и приступила к жене Литвинова с ультиматумом:
     -Пусть твой Гришка немедля вернет поросят, а если нет, то все узнают!
     Жена Литвинова Мария Петровна попыталась выгородить мужа:
     -Да что ты, Катя! Неужто Григорий Михайлович...
     -Маша, ты меня знаешь, я зря не скажу, и повторять не буду. Ты мне хоть и сестра двоюродная, но поросята сосчитаны, и 22 головы мне на падеж не спишут, а если бы и списали, мне такое пятно, как передовой свинарке района, не нужно.
     -Ладно. Вернет он поросят.  Сегодня ночью. Садись, чаю попьем.
      Как там было дальше, неизвестно, но когда у свинарки Кати Костровой ревизионная комиссия пересчитала поросят, все они были на месте. А у Литвинова на свиноферме свои свиноматки через несколько дней нарожали поросят, сколько  надо по плану, и все сошлось.
      Трубин от души хохотал над рассказом прокурора, но сам ничего добавлять не стал. Таких рассказов про председателя Литвинова,   он знал великое множество.
     Председатель Воронков, управляя колхозом, развалил его экономику, но и самому не сладко. Украсть он ничего не украл, дом себе на колхозной земле не построил. Любил часто бывать в районе и в области, ходить там по кабинетам, выступать на разных заседаниях, говорить ученые речи. Этим прославился как знающий, толковый руководитель. Однако положение дел в колхозе "Путь Ильича" все хуже, но ведь это от него не зависит, на это есть объективные причины. Неудачу с кукурузой списали на Хрущева и еще кое-что тоже на него. Но надо было как-то выходить из положения, пока не привлекли за развал хозяйства, и Воронков подал заявление о переводе его на другую работу по состоянию здоровья. Предъявил справку. Сердце и нервная система. Сгорел на работе. Товарищи по партии в беде не бросили, пристроили на хорошую должность - директором дома отдыха. В районе издавна велась эта кадровая политика - не бросать в беде сослуживцев. По истечении срока полномочий на выборных должностях устраивать председателей, замов, освобожденных секретарей парторганизаций и т. д. на должности директоров заводов, разных управлений. Возглавляемые непрофессионалами предприятия часто приходили в упадок, закрывались....


      ***
       Мария Петровна Литвинова получила от мужа письмо, в котором он извещал, что освободился, но в гробу он видел этот долбаный колхоз и остается в Сибири зарабатывать деньги. "Когда заработаю, приеду. Жди".
      Мария Петровна ждала. Старший сын - в армии, близнецы Алеша и Миша подрастали. Вот и школу кончили. Принесли матери две золотые медали.
    -Что же теперь будет? - растерялась Маша. - Ведь с медалями вас в институт примут, а хозяйство как же.
    -Можно и не поступать, дома жить будем, хозяйством заниматься.
    -Это как же не поступать!? Чего удумали! Нет уж, давайте, поступайте. - Традиции Литвиновых учить детей она нарушать не будет.
     Сыновья усмехнулись и поступили в сельскохозяйственную академию на агрохимический факультет. Приезжают часто. У них мотоцикл с коляской. До города, где академия, сто километров. Однажды приезжают, в коляске две девушки сидят.
     -Мама, познакомься.
     Но ничего не изменилось. Девушки приедут, побудут недолго и уедут на автобусе. Скучно им в деревенском доме. Но потом опять приезжают, да все чаще наведываются. Хлопот с ними, но что поделаешь.
     Через год после первого письма от Литвинова пришел перевод на 300 рублей (новыми). На переводе стоял обратный адрес
     Мария Петровна обрадовалась переводу и обратному адресу. Написала мужу письмо с ультиматумом и угрозами. Приезжай, а то.... Литвинов приехал. Первое, что увидел- "бесподстилочный коровник". Пустой.
     -А коровы куда подевались? - незнакомый парень пожал плечами.
     Запустение было везде. На полях - сорняки, в деревне чужие люди - дачники. Остались кое-кто и из прежних жителей. Главным образом старые или алкоголики.
     Пришел Литвинов к своему дому. Дом в порядке. И забор, и сараи, перед домом - цветник. "Уж не завела ли Маша нового хозяина". Но Маша кинулась на шею.
     -Гришенька! Я-я во всем виновата. Не доглядела тогда с яйцами-то. Меня вини. Как же ты там, страдалец мой...
    -Ладно тебе. Ты-то тут причем. Лучше скажи, как живешь. Я смотрю - не бедствуешь.
     -Зачем мне бедствовать. Голова на плечах есть и не лентяйка. Теперь вот ты вернулся. Заживем с тобой. Земля у нас есть. Пай от колхоза получили. И на тебя дали. Долго спорили - давать или не давать.
     -Как же ты одна со всем управлялась?
     -Почему одна? А сыновья. Когда тебя забрали, они сразу за хозяйство взялись, хоть Мише с Алешей и по 12 лет всего было, а Грише - 16. Твоя хватка.
     -А, может, твоя?
     -Может, и моя. Не отказываюсь.
     -И чем же вы промышляете?
     -Цветы продаем. Самый выгодный бизнес. Как снег сойдет, так и пошло-поехало. Сначала белые подснежнички. 10 рублей три капелюшечки. Потом синенькие. К 8-му марта тюльпаны выгоняем в теплице. Потом все расскажу.
     -И что, вам на прожитье хватало? Мне посылала.
     -Хватало, даже оставалось. И хватит об этом. Баня, должно, согрелась. Иди, мойся. Я одежду принесу.
"Неужели у нее на самом деле "помощника" не было" - мучается Литвинов.
     На мотоцикле с коляской подкатили двое. Соскочили, стали плечо к плечу, улыбки до ушей.
    -Папка! Ты, что ли? - Обнимают, не брезгуют.
    У Литвинова - слезы из глаз. "Вот они, Машины помощники. Ой-ой-ой, какие! И ростом и лицом!"
    А жена в слезы в три ручья. Какой тут может быть еще "помощник".
    Отмылся, отъелся, отоспался Литвинов. Глядит кругом. Что делать-то ему? А руки чешутся, в голове планов громадье. Размечтался - не пора ли на землю спускаться.
     Пошли с Машей смотреть, что им от колхоза досталось. Недалеко от дома хороший клинышек, гектар семь будет, и еще кусок луговины за леском. Мария Петровна, когда делили колхозное добро, не растерялась, прибрала к рукам трактор, трехкорпусной плужок, дисковую борону и кое-что другое по мелочи. Трактор отдали без боя, он был не на ходу, многого в нем не хватало. С сыновьями все отыскали в мастерских, "прихватизировали". Постепенно укомплектовали трактор "Беларусь". Тележку к нему добыли и гидравлику наладили. В сарае столитровая бочка с соляркой стоит. Запасная резина и многое другое.... На лужке недалеко от дома лошадь пасется. Знакомая.
     -А Рыжуха тоже наша?
     -Да как сказать? Пристала к нашему лужку. Когда надо - запрягаем. Телега есть. Как-то Петька с Иваном пришли: "Давай, - говорят, - Рыжуху на колбасу зарежем" - охламоны. Я им: "Я вам зарежу! Только тронь!". С тех пор все считают ее нашей. Когда кому надо, спрашивают, можно ли Рыжуху запрячь. Бери, запрягай. Только не попорть кобылу.
     Ребята Алеша с Мишей - оба не гордые. Что им мать говорит, то все и делают. А Мария Петровна от Литвинова все переняла про сельскохозяйственное производство. Недаром столько лет была при председателе главной советчицей во всех его делах (кстати сказать, и во всех его махинациях). Мария Петровна была уверена, что вот Гриша вернется, возьмется за дело. Поэтому и технику припасла, и участок держала в неприкосновенности. Многие свои паи продали. К ней тоже не раз приходили с предложением продать землю. Деньги хорошие предлагали. Устояла. Теперь вот - Грише подарочек.
    ***
    Литвинов свое поле обследует. Оббежал кругом три раза. Кустарник клином врезался - уберет. Канава с ручейком - он ее спрямит, по границе поля пустит. Еще кое-где подправит пейзаж. Поле примет вид прямоугольника. Знает он это поле. Земля здесь хорошая, много лет удобрялась навозом. Молочно-товарная ферма рядом была, и свинарники недалеко. Теперь вот - залежь. "Подниму ее, - думает. - Сначала дисковой бороной пролущу, кусты поубираю. Вон их сколько, то тут, то там. Даже елочка выросла".
    Заглянул на соседние участки. Земля лежит непаханая, сорняками, кустами зарастает. В войну такого не было. Сам не видел, но знает. На себе колхозницы пахали, на коровах, а засевали поля. Выращивали хлеб, отдавали государству для фронта. Что вспоминать. Теперь вот что делается - землю раздают направо и налево, дарят, продают, приватизируют, так захватывают. Такого и в революцию не было. "Берусь я за эти дела, - думает Литвинов, - хоть на малом клочке, а наведу порядок".
      И вот, вечер в своем дому. Уставший, взволнованный и счастливый Литвинов сел на скамеечку за воротами. Мария Петровна несет заботливо сохраненный немецкий аккордеон. И поплыл над деревней вальс "Амурские волны", и потянулись к дому Литвиновых все, кто услышал эту знакомую музыку. И не такая уж пустая деревня, как показалось Литвинову с первого взгляда. Он многих узнает. Рад, и люди рады. Кончилась песня, и тянутся руки для пожатия. Никто не отвернулся, не скривился в брезгливой гримасе, что, мол, "зэк", арестант. Литвинов где-то в глубине души побаивался этого, но блестят глаза от набежавших слез - радость....
      Опять Литвинов первый человек в деревне. Все знает, во всем разбирается: "Варит у Гришки котелок", и идут к нему растерявшиеся от нежданных перемен в жизни, люди - крестьяне, бывшие колхозники.
     -Что делать-то, Григорий Михайлович? Коров вот завел, а дохода нет. В долгах весь....
     Другой жалуется:
     -Засеял весь клин овсом, а сбываю за копейки. В магазинах-то "Геркулес" этот по 30 рублей за килограмм продают. Это же 30 тысяч рублей тонна, а у меня по 500 рублей за тонну забирают. Где же справедливость?
     Литвинов вникает, разбирается, советует. Сам еще не врубился во все тонкости этого "рынка". Тут такие дела проворачивают находчивые дельцы, что дух захватывает. Этак-то и он бы мог, но не будет. Не хочет. В свое время проворачивал, когда нельзя было, а сейчас, когда можно - не будет. Попробовали бы они тогда что-нибудь такое сообразить - "герои".
      Он вспоминает, что предпринял в год, когда придумали ликвидировать колхозные овцеводческие фермы из тех соображений, что в колхозах держат всего по несколько десятков, а то и штук овец, это, мол, экономически не выгодно. Надо либо много, либо нисколько. Когда колхозам была спущена директива ликвидировать мелкое овцеводство, Литвинов по дешевке скупил у соседей всех овец романовской породы, а других-то и не держали. Потом связался с овцеводческим совхозом и продал ему, уже не за дешево, отару романовских овец. В те годы наметилась убыль поголовья этой ценной породы, и совхозу дали задание его восстановить. Предложение Литвинова пришлось, как нельзя кстати. Совхоз перевыполнил план, директор и главные специалисты получили правительственные награды. Литвинов от этой операции выручил миллион рублей (старыми). Колхоз "Путь Ильича" прочно стал на ноги, удивляя вышестоящее руководство своими высокими экономическими показателями.
      Если бы они только знали!
      Действия Литвинова по тем временам классифицировались, как спекуляция в особо крупных размерах. Хоть и было все законно оформлено, Литвинову пришлось бы предстать перед судом. А когда проступки, нарушения, преступления особо крупные, то и статья полагается соответствующая. Может, расстрельная? Господи, спаси и сохрани, не для себя же старался-то.
     Об этой финансовой операции Литвинова не знал даже директор МТС Трубин. Знал только кассир колхоза Федор Егорович, он же главный бухгалтер и он же экономист. В те времена все это совмещалось в одном лице. Закупка овец и последующая продажа были задокументированы как положено. Деньги - разница от купли-продажи - поступили на счет колхоза, так бывает, но была и немалая сумма наличных денег в кассе колхоза, которая хранилась в чемодане Федора Егоровича под его кроватью. Литвинов сколько раз говорил Егорычу, чтобы он положил деньги в сейф, но тот не доверял сейфу, который, как уверял один колхозный умелец, можно открыть гвоздем. А если гвоздем не откроют, то сейф с деньгами можно запросто унести подмышкой.
      Да, были времена. По лезвию ножа ходил, как говорится. Дурак был. И ведь не для себя старался - для колхоза, более того - для государства. Хорошо, что не открылось, а то могли бы и расстрелять.
     Когда стало ясно, что Литвинова вот - вот посадят, он пришел к Егорычу домой, рассказал, как он погорел на сдаче яиц государству. Егорыч сразу все понял, что грозит Литвинову и ему - кассиру, если узнают, про колхозную наличность, которая хранится у него дома, в чемодане. Никто ведь не поверит, что это для безопасности. Привлекут за кражу в особо крупных размерах.
      Егорыч и Литвинов без слов понимали друг друга, и сейчас им было ясно - деньги надо положить в сейф. Чем скорее, тем лучше. Пока сторожа поставят, а там, когда другого председателя выберут, пусть он сам беспокоится. Покупает новый сейф, или у себя дома хранит наличность, их уже не касается.
      Дело было к вечеру, они еще подождали, когда совсем стемнеет, взяли чемодан с деньгами и пошли в контору. Литвинов шел впереди, проверяя дорогу, Егорыч с чемоданом - за ним. И надо же такому случиться - на пол-дороге встретили компанию парней. Все - подвыпивши, и искали развлечений. Увидев Егорыча с чемоданом, обрадовались, стали приставать:
     -Егорыч! Никак тебя Анна Степановна из дома выгнала. Насовсем и с вещичками! Говорили тебе, Егорыч, не бегай за молоденькими.
    У Егорыча ноги отнялись. Вдруг эти охламоны захотят посмотреть, что в чемодане.
    Литвинов на помощь кидается:
    -Ребята, ребята! Некогда нам. Я в срочную командировку уезжаю. Вот чемодан попросил у Егорыча. Документы идем оформлять в правление, - забрал чемодан, - давай, Егорыч, побыстрее, а то опоздаем.
    Парни рты пораскрывали. Какой чемодан, какая командировку, куда опоздают на ночь глядя.... Но с дороги отступили. Потом опомнились:
     -Пошли, посмотрим, куда это они.
     Литвинов с Егорычем зашли в контору, зажгли свет. Ребята подкрались к окнам. Любопытно им стало, чего председатель с кассиром затеяли. А те давай окна газетами завешивать. Торопятся. На одном окне удобная щелка для обозрения образовалась. Ну, дела! Сейф открывают, и давай туда из чемодана пачки денег выгружать. Если б наоборот  - в чемодан из сейфа. Тогда бы понятно хоть было - воруют.
     -Пошли отсюда, ребята, - сказал самый разумный из всех, - нас это не касается.
     Ушли, но в головах засело, и стали версии возникать одна другой ужаснее. Может, зарезали кого, и ограбили? Тогда зачем деньги в колхозную кассу прячут?
     -Ребята, - сказал самый разумный, - давайте молчать об этом, а то в свидетели попадешь, или того хуже - в соучастники. - С ним все согласились.
     -Помолчим до поры, до времени....
     Когда с яйцами все открылось, и Литвинова сняли, исключили из партии и отдали под суд, парни, как честные граждане и патриоты, сделали заявление о происшествие с деньгами. Но никто не поверил. Колхозная касса, все счета и вся бухгалтерия у Егорыча были в большом порядке - комар носа не подточит. Само происшествие не поддавалось логике, а парни были в тот вечер навеселе, и им могло, привидеться все что угодно.

***
      Это все еще при Хрущеве было - все эти неприятности, что с Литвиновым случились. Сам-то Хрущев тоже не устоял. Хоть и много добрых дел за время своего правления сделал. Не побоялся разоблачить Сталина. Опасно это было в окружении бывших его соратников, стоящих у руля государства, управляемого по установившимся сталинским методам. Хрущев освободил невинно осужденных людей, вернул доброе имя многочисленным жертвам сталинских репрессий, поломал систему сыска и репрессий, действовавших во всех сферах жизни огромного государства. Дышать стало легче.
     Сейчас Хрущева ругают, что по его инициативе построили некачественные пятиэтажки, именуемые остряками "хрущевки", а более злыми - "хрущобы". А вспомнить, сколько людей было счастливы получить тогда квартиру в такой пятиэтажке. Отдельную квартиру со всеми удобствами. Многие тогда переехали из бараков, коммуналок, подвалов, рушащихся дореволюционных построек. Уже не одно поколение людей выросло в "хрущевках". И теперь люди живут. "Евроремонт" сделают и счастливы. Жилищный кризис тогда, по инициативе Хрущева, был преодолен.
      Хрущева очень легко критиковать. Он много чего сделал непродуманно, путем кампаний, ударными темпами. Наверное, он и сам сознавал это, потому что говорил: "Если на одну чашу весов положить мои хорошие дела, а на другую плохие, то первая чаша перетянет". Сознавал, что были и плохие дела.
       Повернувшись лицом к сельскому хозяйству, Хрущев, с одной стороны, посредством прогрессивных реформ предотвратил окончательное разорение деревни, с другой стороны, допустил ряд ошибок, что отрицательно сказалось на сельскохозяйственном производстве. Так вот вспоминал необычного, смелого, не всегда правого генсека, Литвинов. Сам он поумнел, повзрослел с той поры. Набрался опыта. Хоть сейчас ставь его министром сельского хозяйства. Не прогадали бы.

***
      Литвинов скромненько, тихо - мирно готовит поле под посадку картофеля. С выбором культуры особо не размышлял, и так все ясно. Если сумеет засадить все поле, соберет порядком картошки. Продаст её в своем же районе. Спрос имеется. Цены приличные. Но где он возьмет семян на все поле? Это надо 15-17 тонн, где же ему столько закупить, таких денег у него нет. Казалось бы, тупик, неосуществимо, но только не для Литвинова. Включил он всю свою сообразительность. Объявил, где смог, и в районной газете поместил объявление, что закупит семенной картофель с оплатой осенью деньгами или картофелем нового урожая. Охотники нашлись. У многих оказался лишний мелкий картофель, который только выбросить, а жалко. И везут к Литвинову кто мешок, а кто и несколько. Один фермер три тонны привез, да еще благодарит, что пристроил партию нетоварного картофеля.
Картофель, в самом деле, нетоварный, бросовый картофель. Перебирать надо. Отсортировать то, что совсем уж не годится, но своими силами не справиться. Женщины-пенсионерки узнали, пришли с предложением помочь. Литвинов помощь принял, об оплате за работу завел разговор.
      -Что ты, Григорий Михайлович, какая плата. По-соседски поможем.
      Согласились на оплату по осени.
      Немного запоздали с посадкой. Хотелось посадить в конце апреля, получилось на 9-е мая. Картофелесажалку в соседнем районе одолжил у фермера. Завелся там один "крутой", как теперь называют. В деревне Воздвиженское. Сразу не дал. Сначала сам отсадился. Который год картофель сажает. Райцентр завалил своей продукцией. Кто такой, Литвинов не знает. Раньше всех знал в округе. Надо будет познакомиться, Николаев какой-то. Председателя колхоза, к которому относилась деревня Воздвиженское, Литвинов знал - хороший мужик, но с колхозом ему не повезло. Развалился колхоз еще до официального "развала". Вины его тут не было. Обезлюдели деревни. А без людей какое может быть хозяйство. Без людей даже ликвидировать нечего, и земли некому раздавать. Бросить же колхоз не мог. В каждой деревне живут - доживают свой век по несколько стариков и старух. Кое-где свинарники есть действующие, огородная бригада работает, молочно-товарная ферма на ладан дышит, но еще жива. Умирает хозяйство, но еще не умерло, как бросишь?
Литвинов поехал поговорить. Расспросить о Николаеве. То, что узнал - поразило. Этот Николаев, похоже, сильная личность, и, похоже, первичный капитал имеет. Картофеля по 40 тонн с гектара берет, и реализовать умеет. Заинтригованный Литвинов решил поближе познакомиться с коллегой.
      Картофелесажалку же свою надо иметь. Новую - ему пока не купить. Соберет из старья с сыновьями. Уже присмотрели в металлоломе части от раскомплектованных картофелепосадочных машин. Но в первую очередь нужен агрегат для уборки. Сделают, хоть кровь из носа. Не лопатой же им копать в наше-то время. Не успели еще досадить поле - подарок от директора семеноводческого картофельного хозяйства - предложение взять для размножения партию сортового картофеля на взаимовыгодных условиях. Немного, всего две тонны, но это хороший знак. С малого все начинается. Придет время, и будет Литвинов в своем хозяйстве выращивать сортовой элитный картофель.
     Итак, посадили. Но ждать урожая, сложа руки, не приходится. Заборонить легкими боронами, прокультивировать междурядья обозначившихся рядков, еще раз прокультивировать, теперь - окучить, еще раз окучить. Колорадский жук появился. Надо достать опрыскиватель и ядохимикат. Все это денег стоит, но тут за затратами стоять не будешь, сожрет прожорливая личинка молодую ботву.
      Однако справились всей семьей. Только вздохнули облегченно - новая напасть - признаки фитофторы появились. Темные пята на листьях, а это значит, опять опрыскивание, иначе половина урожая будет потеряна. Фитофтора в местности, где расположен колхоз "Путь Ильича" - страшное зло. Стоит только сложиться благоприятным для нее условиям - это тепло и влажно, а такое приходится на конец июля, начало августа, когда сформировалась половина урожая, а второй половине только быть, как эта фитофтора будто с небес спускается, а, может, от земли поднимается. Чернеет ботва, засыхает за считанные дни, и нет половины урожая. Такое бедствие в этой местности. И нет от него спасения, как только опрыскивание ядохимикатами - фунгицидами (то есть грибы убивающими препаратами). Нелегко приходится картофелеводам, но они и не думают сдаваться. Вся жизнь - борьба. Справились и с этой напастью.
      Когда стало ясно, что урожай будет, и неплохой, и, похоже, что ждать опасности уже неоткуда, она пришла.
     - "Кто-то в поле стал ходить, да картофель шевелить", - так сказали братья Литвиновы словами любимой в детстве сказки, после очередного объезда на мотоцикле взлелеянного поля.
     -Ерунда, - сказал Литвинов - отец, - ну, накопают рыбаки себе на уху, не убудет у нас.
     -Поехали - посмотришь.
     Осмотр удручил. Кто-то не копал, а вытаскивал за ботву кусты - какие получше, собирал крупную картошку, что помельче, оставлял в земле или на земле. Уже и позеленела.
     -Ах, ты...- тут Литвинов вспомнил весь свой прежний лексикон, от которого уже отвык, чтобы не подавать дурной пример сыновьям, - не столько украли, сколько напакостили.
      -Пап, чего зря ругаться? Давай думать, что делать.
      -Эх, попадись они мне....
      -На самосвале приезжали, похоже на ЗИЛ-130, вот следы от протектора.
     -Давайте, пока остатки за этими сволочами подберите. Я за лошадью схожу. Они насобирали пять мешков мелкой, позеленевшей картошки, погрузили на телегу. Расстроились. Куда ее девать такую, но не оставлять же на поле. Привезли домой. Прикинули, что воры увезли не меньше двадцати мешков, а то и больше. Если этим ограничится, то пережить можно, а если повадятся воровать ещё, не раз и не два. У них машина и самих человек пять. Может, и оружие имеют. По теперешним временам - вполне возможно.
      Слух о воровстве картошки у Литвиновых прошел по деревне, и несколько мужиков подошли. Посочувствовали, предложили помощь. А чем они могут помочь. Может, воры больше и не появятся. Однако, посокрушавшись и повозмущавшись, предложили план. Каждую ночь на поле ставить сторожа. Если появятся воры, сторож дает сигнал, можно ракетницей, у пацанов есть, и весь отряд с оружием, у кого что найдется, мчится на поле. План мужчин воодушевил,  глаза заблестели:
      -Ну, мы им дадим! Мало не покажется! У Ивана и Петьки ружья есть, остальные - вилы и топоры возьмем.
     -"Надежен в черную годину мужицкий, кованый топор!"  - Цитирует Константина Симонова один из младших Литвиновых.
     -Ладно, мужики, спасибо за поддержку, только войну начинать не будем. Придумаем что-нибудь без смертоубийства.
     -Да что ты, Григорий Михайлович, мы  только попугаем. Никто не собирается их убивать.
     Два дня прошли спокойно. Незваные гости прибыли на третью ночь, но Литвиновы были готовы к встрече. Как только самосвал заехал на поле и заглушил мотор, завыла сирена, и вспыхнули три прожектора. В ярких лучах киловатных светильников заметались несколько фигур. Кинулись к машине, запрыгнули в кузов. Самосвал взревел мотором и запрыгал по картофельным гребням, но его ждал еще один сюрприз. На дороге была растянута трансмиссионная лента, утыканная гвоздями....
     Наутро вся деревня осматривала самосвал ЗИЛ-130 со спущенными колесами. Шофер, и, приехавшие с ним, люди отсутствовали.
     -Эх, - сокрушались жители деревни, - не рассчитали вы, ребята. Все колеса проколоты. Было б так сделать, чтобы одно....
      Но, несмотря на эту неприятность, в целом все чувствовали большое удовлетворение. Хвалили братьев Литвиновых, организовавших отпор врагу. Только Мария Петровна Литвинова ходит почему-то грустная.
     -Ты что, мама?
     -Жалко мне их.
     -Кого!? Воров?
      Тут все задумались. Всем стало грустно, и старший Литвинов сказал:
     -Эх, жизнь!
     Через неделю к нему пришел молодой мужик - шофер этого самого самосвала и сказал:
     -Или отдай мне машину, или убей меня, а я с этого места не сойду.
     -Стану я об тебя руки марать. Иди, забирай, только в следующий раз мне не попадайся.
     -Не будет следующего раза. Клянусь тебе.
     -К чему эти торжества. Я через неделю уборку начинаю, можешь у меня на вывозке урожая поработать. Заплачу хорошо.
     -Я только колеса поремонтирую. Камеры у меня есть, - заволновался обрадованный мужик. - Надо же, все шесть колес....
     -Ну, это уж не ко мне претензии. Это помощники мои постарались.
     -Да я разве в претензии. Сам виноват, сам и получай.
     -Вы в  первый раз  сколько мешков увезли?
     -Двадцать пять.
     -Заплатишь за них. Из зарплаты вычту, если заработаешь.
     -Я бы и сейчас отдал, да истратили уже. В долгах все, и я, и ребята.
     -Почем продали мою картошку?
     -По десять рублей за килограмм.
     -Не продешевили.
     -Так отборная и ранняя.
     -Что да, то да: и отборная, и ранняя. Знаешь что, парень, шел бы ты колеса монтировать, а то не успеешь к уборке.
     -Успею, Григорий Михайлович!
     "Ишь ты, даже именем моим разжился. Дать бы тебе по шее, - подумал Литвинов, глядя вслед уходящему парню, - однако  здоровый бугай, я бы и не справился".
     В конце августа Литвинов, рассчитавшись по всем статьям, подвел итог. Чистый доход составил около полумиллиона рублей.
     Когда еще только Литвинов начал готовить поле под посадку картофеля, он выкорчевал и сложил за пределами пашни кустарник и молодые деревца, а елочку пожалел. Уж больно хороша была елочка, выросшая в открытом поле. "Посажу-ка я ее возле дома. На Новый год будем на нее гирлянды с лампочками вешать. Когда внуки появятся, будут вокруг хоровод водить". Литвинов обрадовался такому своему решению, выкопал елочку с большим комом земли, отвез на телеге к дому, выбрал подходящее место и посадил. Маша увидела, смотрит задумчиво.
     -Что задумалась? Вот внуки пойдут, будут вокруг этой елки Новый год встречать.
     -Гриша, я хочу сказать, - и замолчала надолго.
     -Давай говори! Маша, ты чего? Что случилось-то? Тебе эта елка не понравилась?
     -Понравилась. Только не внуки вокруг ее будут танцевать, а наша дочка.
     -Как? Какая дочка? Где? Где она?
     -Беременная я, кажется.
     Литвинов остолбенел. Смотрит, Маша стоит - в руке ведро с пойлом для коровы. Метнулся, отобрал ведро.
     -Дай-ка сюда ведро. Разве можно тяжелое поднимать. И к корове не подходи. Не ровен час, толкнет боком. Сам буду доить.
     Маша смеется:
     -Да подожди ты. Сомнение у меня. Может, еще и нет ничего.
     -Как это нет! Все есть, я чувствую, я знаю. Только беречься тебе надо - не молодая.
     -Гриша, а от людей-то стыдно. Вот, скажут, на старости-то лет.
     -Об этом не тревожься,  кому какое дело.
     -А сыновья-то, Гриша.
     -Ну, что уж теперь. Не думай об этом.

***
      Как-то к Литвинову пришел Антон Иванов, тот, что держал стадо коров, жаловался на убыточность своей фермы и спрашивал совета, как ему быть. И вот он пришел:
      -Михалыч, ты об моем-то деле помозговал ли. Чего это я на мели оказался? Посоветуй, что мне делать. - Иванов достал из кармана пол-литра водки и поставил на стол.
      -Если честно, Антон Петрович, то тебе лучше всего коров порезать, мясо продать на базаре, заняться хлебопашеством или торговлей.
      -Ты что такое мне говоришь? Холмогорских коров-ведерниц - под нож!? Да тебя при Сталине бы за такое предложение расстреляли! Да я тебя сам удавлю, - и хватает Литвинова за грудки.
      Подержал, а потом и отпустил. Если бы Литвинов сопротивлялся, они бы подрались, а какая драка, если противник руки опустил, да еще и усмехается.
      -Смеешься, значит, издеваешься!
      -Садись, Антон Петрович, поговорим спокойно. Я не знаю, что тебе делать. Корма ты покупаешь, молоко сдаешь на молокозавод. Баланс у тебя как раз сходится. Сколько за корма платишь и за прочее, столько и за молоко получаешь. Так?
      -Да, так оно и есть. Мать твою...- облегчил душу Антон Петрович.
      -Я думаю, что перестраивать тебе надо свое хозяйство. Электродойку завести, аппаратуру для первичной обработки молока, молоковоз. Наладить торговлю молоком в городе, прямо из цистерны. Ты молоко сдаешь по 3 рубля за литр, а в городе по 16 рублей продашь. Усек?
      -Усек. Только где я денег столько возьму? На электродойку, машину.
      -Машину пока не покупай. Частника найми. Я тебя с хорошим шофером сведу. У него самосвал, но он его может продать и молоковозку купить. Если его твое предложение заинтересует. Должно заинтересовать. Он о постоянной работе давно мечтает.
      -Это тот, что у тебя картошку воровал?
      -Тот самый. Хороший шофер, и мужик хороший.
      -Так вор же!
      -Был. Со всяким может случиться. Но тебе, Антон Петрович поголовье надо будет увеличить, чтобы расходы на технику оправдать.
      -А ты, Михалыч, на моем месте также бы сделал, как мне советуешь, или как-то по-другому.
      -Я бы по-другому. Я бы завод по переработке молока построил, бригаду по заготовке кормов организовал, откормочную ферму и т.д. и т.п.
      -Так. Ладно. Кое-что я понял. Усек, как ты говоришь. Спасибо тебе. Давай выпьем.
      Они выпили. Еще поговорили. Литвинов обрисовал еще несколько возможных проектов, которые тут же сочинил. Напоследок спросил:
      -Что решил? Каким путем пойдешь?
      -А я подумаю. Ты мне главное открыл. Можно по-разному действовать, но возможностей много есть. Мы как привыкли - подоил, слил, отнес.
      Литвинов стал наблюдать за Антоном Ивановым. Что же он предпримет? А тот вроде бы и не предпринимает ничего. Машину только купил - подержанные "Жигули", девятку, и прицеп к ней. Что оказалось? Наладил Антон у себя дома переработку молока в творог, сметану, ряженку, и все это возит в город на рынок, и свежее молоко прихватывает. Там у него образовалось свое место на рынке, свой контингент покупателей, и пошла слава о хороших крестьянских продуктах и недорогих.
      "Молодец, Антон Петрович!" - одобрил Литвинов, но путь, по которому он пошел, не то, чтобы не одобрил, но не его это путь. "Мы пойдем другим путем".
      Потом стал замечать за хозяйством Иванова какое-то несоответствие. Дойное стадо у него такое же, как и было, а молочной продукции он сбывает раза в два больше, чем с первоначала. Провел "частное" расследование. Что оказалось? Хитрец этот в свои молочные изделия дешевый молочный порошок добавляет. Достает из-за границы, связи наладил. Где только узнал об этом. Вот он, капиталистический способ обмана трудящихся. Ах ты, Антон Петрович! Честный же был колхозник, в жизни никого не обманул, а тут поддался на легкую наживу.
      Зашел к нему в "цех" - чистота кругом, интересуется, что тут производят.
      -Вот, смотри: сметана, творог, ряженка, молоко тоже продаем в упаковке.
      -Ну-ка, дай попробовать.- Отведал всего.- У творога какой-то привкус, а так все хорошее, не хуже, чем у моей жены от нашей Звездочки.
      Иванов тоже пробует творог. Обеспокоен.
      -Да нет, ничего, нет никакого привкуса, чего ты, Михалыч.
      -Ладно, хозяйствуй. Меня это не касается. Не по моей специальности.
***
      Литвинова привлекало крупное хозяйство, большие посевные площади, механизация всех работ. А для этого нужны машины, а на машины нужны деньги. Денег у Литвинова не было. На вырученное от картофеля - купили "Джип", который был нужен, как воздух, и больше ни на что не осталось. Жди теперь нового урожая.
      Но не таков был Литвинов, чтобы ждать. Первым делом он составил список сельхозмашин, почвообрабатывающих орудий и тракторов немецкого производства. На это его натолкнул вопль, который каждое утро раздается из телевизора: "Обрати внимание, сделано в Германии!".
      "Что они там сделали фашисты проклятые?" - подумал Литвинов, и изучил их ассортимент тракторов и сельскохозяйственных машин. Действительно, "немецкое качество" было налицо и впечатляло.
      Литвинов запасся ручкой и бумагой и сочинил шедевр агроэкономической мысли на тему о том, как выгодно немецким "друзьям" заключить союз с передовым Российским фермерским хозяйством с семью тысячами гектарами пашни  на Севере России. (У Литвинова-то пока было всего 7 га, но ведь речь шла о проекте на будущее). Российский фермер - господин Литвинов - обязуется со своей стороны обеспечить ведение передового зернового хозяйства в научно обоснованных севооборотах с использованием чистых паров, клеверосеяния, элитного семенного материала на своих землях, а немецкие "друзья" (что им стоит) обеспечат это хозяйство своей немецкой сельскохозяйственной техникой. Одновременно эта техника будет испытана и всесторонне изучена в данных условиях, о чем будут составлены квалифицированные отчеты научными сотрудниками сельскохозяйственной академии. (Литвинов имел в виду своих сыновей, пока студентов, но какая разница, сегодня - студент, завтра - кандидат наук). В своем послании он написал, что его фермерское хозяйство имеет тесные контакты с НИИ сельского хозяйства.
      Доход от совместного ведения хозяйства будет распределен между участниками в соответствии с вложением материальных средств и труда каждой из договаривающихся сторон. (В этом месте Литвинов потер руки, предвкушая, как он надует немцев при взаимных расчетах).
      О согласии ведения совместного сельскохозяйственного предприятия господин Литвинов просит сообщить по адресу. Далее следует электронный адрес на один из компьютеров компьютерной лаборатории, в которой братья Литвиновы проходят практику по составлению программ. Ответ пришел через два дня: "герр Литвинофф, ваше предложение рассматривается в департаменте земледелия. О нашем решении вы будете оповещены через два дня".
      Через два дня:
      "Герр Литвинофф, Ваше предложение принято. Просим подписать договор о сотрудничестве. Сельскохозяйственная техника по представленной Вами заявке будет отгружена на железнодорожный адрес по получении последнего группой "Шрёдер Ландмашинен".
      Литвинов все подписал и призадумался. Такой оперативности он не ожидал даже от немцев. Но не отступаться же ему теперь (не отступать перед немцами, хватит, наотступались в сорок первом году).
      Литвинов шлет железнодорожный адрес: Северная железная дорога, станция Коноша (почти тысяча километров от хозяйства Литвинова). Одновременно, учитывая немецкую оперативность, на станцию Коноша шлет бумагу с просьбой грузы из Германии от группы "Шрёдер Ландмашинен" на имя Литвинова переслать на станцию Вологда. Дело в том, что у Литвинова пока не было помещения для хранения техники.          Он не предполагал, что немцы отреагируют столь стремительно, поэтому рассчитал - техника до весны будет храниться в добротных привокзальных ангарах, а там он построит помещение на своей усадьбе. О том, что немцы только и смотрят, как бы побольше охватить русских земель своим влиянием, он пока не знал, однако, предполагал. В печати об этом не сообщалось. Но из других источников разведал, что они соглашаются на любые условия, лишь бы урвать то тут, то там сколько-нибудь гектар русских земель. Чем больше, тем лучше. Военной силой не сумели завоевать, так теперь "тихой сапой" действуют: "Герр Литвинофф, мы согласны". И технику они предоставят, и своих менеджеров для освоения этой техники, и запчасти, и ядохимикаты - всего сколько угодно, только поселиться бы на Российских полях.
         Из истории Литвинову известно, как русский царь в свое время надумал приглашать в Россию немцев, и пригласил. Тогда, в 19-м и начале 20-го века понаехали тысячи немецких колонистов показывать пример русским крестьянам, как надо вести крестьянское хозяйство. Сейчас-то их не особо приглашают, но они сами без приглашения набиваются. Что там выйдет из этих совместных образований, пока не ясно. Литвинову ясно только одно - своей головой надо задачи ставить, и самому их решать.
      Была в Литвиновской голове одна зловредная мысль. Если он несколько раз переадресует грузы из Германии, то немцы их могут и потерять. На Российских железных дорогах таких примеров сколько угодно. Но не тут-то было. Когда Литвинов переадресовал груз в третий раз, от немцев пришло письмо. С извинениями! "Герр Литвинофф, нам трудно понять порядок на вашей железнодорожной системе, но надеемся, что к началу весенних полевых работ груз будет доставлен в ваше хозяйство. Группа "Шрёдер Ландмашинен" приносит вам свои извинения за допущенные неточности при оформлении грузоперевозок".

***
      Между тем слухи о том, что Григорий Михайлович берется за дела, по деревням бывшего колхоза "Путь Ильича" прошли, и колхозников (бывших) всколыхнули. Стали подходить люди. Домой заходят. В поле встречают. Поздороваются, и вопрос один и тот же:
      -Дак как, Григорий Михайлович, может, вместе начнем?
      Ответ один и тот же:
      -Давай, попробуем.
      К весне собралось около пятидесяти человек, готовых к совместной обработке земли на пятистах с лишним гектарах пашни и было еще почти столько же лугов и поскотины. Немецкая техника уже поступила на ближайшую железнодорожную станцию. Три трактора - пятидесяти, двухсот и ста лошадиных сил, сеялки, картофелесажалка, набор подвесных культиваторов и плугов, зерноуборочный и картофелеуборочный комбайны, опрыскиватели, сортировальные машины.
      Ангар для хранения техники готов. Он собран из останков нескольких производственных помещений колхоза "Путь Ильича", которые Литвинов сам же когда-то и возводил. Многое было растащено предприимчивыми дачниками, но кое-что осталось: арматура, шифер, листовое железо, металлический уголок. Все это в прошлые годы доставалось с большим трудом. Даже несколько хороших электромоторов нашлось в развалинах кормоприготовительного завода, а в бывших мастерских - токарный и сверлильный станки.
      -Терпеть ненавижу, - непонятно выругался Литвинов, когда все это обнаружил, - ведь и войны не было. Или вы тут воевали без меня?
      -Ты еще не все видел, Григорий Михайлович.
      -Вроде уже насмотрелся. Чего я еще не видел?
      -Аэродром вот....
      -А с аэродромом что? Не унесли же его дачники.
      -Поезжай, посмотри.
      Аэродром для сельскохозяйственной авиации был межколхозный. Его строили на паях четыре колхоза. Там были асфальтированные взлетные полосы, добротный кирпичный склад для хранения удобрений и прочие службы. От центральной усадьбы колхоза "Путь Ильича" к аэродрому вело асфальтированное шоссе. Шоссе наличествовало, а от аэродрома остались только взлетные полосы. Склад удобрений исчез. Куда же делось кирпичное здание, крытое шифером, площадью 500 квадратных метров. Все унесли. Кто - неизвестно. Ни одного кирпича не осталось. Место, где раньше был склад удобрений, угадывается по необычайно буйной растительности вокруг, а там, где стояло здание - пустыня, ничего не растет.
      -Тут удобрений много оставалось, - поясняет приехавший с Литвиновым его сосед Юра Кузнецов, - дождями все размыло. Ученые пробы брали, говорят - загрязнение среды на долгие годы. Даже лягушки все передохли.
      С четырех сторон аэродром окружает густой лес, и взлетные полосы среди этого леса выглядят очень необычно, как фантастический космический пейзаж. Жители райцентра ездят сюда на машинах, прямо от своего подъезда, за грибами. Как-то прошел слух, что аэродром приобрел в свою собственность Леонид Аркадьевич Якубович. Будет тут свой самолет (или самолеты) держать и взмывать на них в воздух. Естественно, поставят охрану, и грибников на аэродром пускать не будут. Слух не подтвердился, но все-таки, как кто подъезжает к грибному месту, так с опаской приглядывается - не стоит ли тут охрана.
      Литвинов не ожидал, что от хорошо налаженного производственного подразделения ничего не осталось. Хотя бы металлолом какой, так и того нет. А сколько тут всего было, а денег,  сколько вбухали четыре небедных колхоза.
      -Поехали, Григорий Михайлович, - позвал Юра, - чего уж теперь, ничего не вернешь.
      Литвинов рядом со своим ангаром решил оборудовать мастерскую для ремонта техники и привлек на работу в ней Леонида Пантелеевича Ильина - слесаря "золотые руки", который после развала колхоза нигде не работал - пил горькую. Литвинов только намекнул, а Пантелеич обрадовался, отыскал свою спецовку, постирал, сунул в нагрудный карман штангенциркуль, утром пришел заступать на работу.
      -Пантелеич, работать-то пока негде. Вот хочу мастерскую оборудовать. Крышу надо накрыть. Фундаменты под станки сделать.
      -Этим и займусь, - обрадовался Леонид Пантелеевич, - эх, и надоело же мне водку пить.
      -Но, Пантелеич, мне пока платить тебе нечем.
      -Зачем мне платить. Заведи тетрадку, запиши туда мою фамилию и ставь палочки за каждый день. Разве не так у нас было когда-то. Сейчас такое же время наступило. Ты давай иди, своими делами занимайся, а я тут начну оборудовать себе рабочее место.
      Дел у Литвинова было много, а главное, надо было договориться с владельцами земельных наделов, организовать единое хозяйство, спланировать севообороты. Большого труда стоило столковаться с каждым "землевладельцем".
      -Чего это ты, Михалыч, на моем поле чистый пар затеял? Я бы лучше его под овес пустил. Осенью, глядишь, какую - никакую копейку бы имел.
      -Получишь ты свою копейку. Поделим доход по количеству вложенного труда. На будущий год на твоем поле озимая пшеница будет.
      -Так это что же получается, Михалыч, опять мы к колхозу возвращаемся?
      -Зачем же к колхозу. Назовем сами себя ООО "Путь Ильича".
      -Вот видишь, все - таки Ильича путь-то, то есть Ленина.
      -Один, что ли, Ленин - Ильич. Сколько у нас Ильичей-то. Вот в честь их и будем называться.
      -Ну, ты и голова, Михалыч. Всегда найдешь, что сказать. Так мне-то что, в этом году и не сеять? Я что делать-то буду?
      -Картофельное поле засаживай с моими ребятами. Там работы на всех хватит. Осенью доход поделим.
      -Ладно. Только культиватор-то, я смотрю, разобранный стоит, и картофелесажалку вы никак не наладите.
      -Скоро немецкая техника придет. Старая может и не понадобиться.
      -Слышал я эту байку про немецкую технику. Сам-то ты в нее веришь? Может, пока старую подлатать?
      -Что ж, это не повредит. Лишние агрегаты - не помеха. Хочешь - займись. Пантелеич поможет.
      -А плата за это какая-нибудь будет?
      -В тетрадку тебя запишу, и за каждый день палочку буду ставить.
      -Вот, а ты говоришь, что к колхозу не вернулись.
      -Сам-то ты, Семеныч, тоже, я смотрю - голова, за словом в карман не полезешь. - И они смеются весело, и на душе у них легчает, и видится вроде бы свет в конце тоннеля.
      Немецкую технику Литвинов получил. Никто не спрашивает с него никакой оплаты за нее, только в железнодорожной квитанции расписался. Что-то тут не так. Очень уж все просто. Или это - коготок увяз - всей птичке пропасть?
      -Ладно - где наша не пропадала.
      Распаковали, консервирующую смазку сняли, все сверкает. Как такую технику да в землю. Люди удивляются, где Литвинов деньги взял на все это. Уж не золото ли он в Сибири нашел. Сам Литвинов в смятении. Как расплачиваться буду. Когда письмо свое немцам посылал, ни на что особо не надеялся. Дураки они, что ли, без всяких гарантий технику посылать. А они послали, и они не дураки. Что тогда? Что фермера господина Литвинофф, хозяина семи тысяч гектар, ожидает? А мы посмотрим! Что раньше срока паниковать. Эх, и лихой парень Григорий Литвинов. Вот и на международный уровень вышел со своими способами взаимоотношения с партнерами. Это же Остап Бендер отдыхает!
      Стала немецкая техника (и своя отечественная подкрашенная, смазанная, где надо) на линейку готовности. Начнем, благословясь! И начали. Ну, молодец этот Литвинов. Все в свои сроки, все на высоком агротехническом уровне. Ни минуты простоя. Тетрадка Литвиновская заполняется, растет частокол из палочек. У кого больше. Раньше это называлось "Социалистическое соревнование". Но ведь дело не в названии. Важен результат. И результат не замедлил сказаться. Осенью продали картофеля с 20 гектар на четыре миллиона 700 тысяч рублей, пшеницы на 200 тысяч рублей, овощей на 400 тысяч. Вот и весь доход от растениеводства - всего 5 миллионов 300 тысяч рублей. Теперь вычитай на ГСМ, удобрения, ядохимикаты, автотранспорт и прочие расходы - почти в 500 тысяч все это обошлось. Теперь дели, что осталось на 50 - по 96 тысяч (кому чуть больше, кому чуть меньше) на двор пришлось за год тяжелой работы всей семьей. А люди рады. Не то слово - счастливы.
      А Литвинов чуть не плачет: "Милые мои люди, да разве столько вам положено за ваш труд! Иной чиновник столько-то за месяц получает. Ну, ничего, с будущего года скот начнем продавать, вот тогда дела поправятся, но до этого еще дожить надо". В их общем хозяйстве на откорме паслось стадо годовалых телят. Когда нагуляют вес, их будут сдавать небольшими партиями на мясокомбинат.
      А что там немцы? Письмо прислали фашисты проклятые: "Уважаемый господин Литвинофф. Благодарим за высококвалифицированный отчет о работе машин группы "Шрёдер Ландмашинен" на ваших полях. Это поможет нам в работе по дальнейшему совершенствованию наших изделий. Мы надеемся, что наше сотрудничество будет продолжено, и вскоре на наши счета будут поступать оговоренные, в подписанных вами договорах,  платежи".
      -Ах вы, немчура проклятая! Это вам отчетов, что Миша с Алешей составили, мало? Целое лето ребята с хронометрами да с динамометрами бегали за вашими изделиями. Одной бумаги сколько извели.
      Но ответ немцам составил в стиле, приличествующем дипломатической переписке: "Уважаемые господа. В связи с затратами на проведение большого объема работ по измерению технических характеристик поставленных группой "Шрёдер Ландмашинен"  изделий, оплату  вынуждены отложить. Причитающийся вам доход за данный сельскохозяйственный год переведен научно-исследовательскому учреждению в счет оплаты работ научных сотрудников, производивших предоставленные вам замеры. Ваш доход за данный сельскохозяйственный год составил 96 тысяч рублей, оплата научным сотрудникам - 150 тысяч. Итого ваш долг нашему фермерскому хозяйству на сегодняшний день составил 54 тысячи рублей. Вышеозначенную сумму просим перечислить на наш расчетный счет".
      -Пап, ты чего? За дураков их принимаешь? - сказали Миша с Алешей, ознакомившись с дипломатической почтой своего папаши.
      -Почему за дураков? Но чувства юмора у немцев нет, это вам каждый скажет. Вот увидите, они начнут мое послание изучать, выискивать прецеденты в мировой экономике и так запутаются, что и «долг» этот нам отдадут.
      И ведь как в воду глядел. Через короткий срок на счет Литвинова поступили 54 тысячи рублей из немецкого аграрного банка. Рассказывают, что после изучения послания русского фермера главный финансист, показав на письмо, лежащее перед ним, сказал: "Du bist ein Idiot!", и велел перечислить 54 тысячи рублей. И все сотрудники в банке сказали, что это было мудрое решение.
       А время катится. Немецкая техника работает на полях "господина Литвинофф", сам господин неустанно ведет дипломатическую переписку с группой "Шрёдер Ландмашинен" и департаментом земледелия дружественного государства. На внедренных севооборотах получают неплохие урожаи всех культур. На отдельном клине процветает картофелеводство. Возникла и покатилась по миру слава о Российском фермере Литвинове, воссоздавшем высокопродуктивное сельское хозяйство на отдельно взятых землях частных хозяев, бывших членов колхоза "Путь Ильича". Завязалась переписка Литвинова с фермерами разных стран и с различными центрами содействия фермерам. Взял и поехал по приглашению норвежского фермера господина Кнудсена посмотреть, как он изловчается выращивать картофель в горной, холодной Норвегии. Посмотрел, удивился. Подумал, что господин Кнудсен вполне заслуживает звания заслуженного работника сельского хозяйства, или даже звания Героя Социалистического Труда. На обратном пути заехал в Голландию. Тоже к картофелеводу, посмотреть на хозяйство, получающее баснословные урожаи.
      -Пожалуйста, - сказал голландский картофелевод через переводчика, - смотрите все. Потом проведем беседу.         Литвинов пошел смотреть. Чего тут смотреть? Уже все видел в журналах, по телевизору, и по Интернету. Ходит, на лице изображает вежливое равнодушие. Нас, мол, ничем не удивишь. Вдруг между ангарами натыкается на кучу самого обыкновенного мусора. Картонные упаковки, ломаные ящики, пластмассовые бутылки и прочее, и прочее. "Чего ж это такой непорядок. Спалить надо", - так подумал Литвинов, достал зажигалку и подпалил кучу с трех сторон. Мусор вспыхнул, тут же завыла пожарная сирена, набежали рабочие с огнетушителями, потушили. Потом Литвинову долго объясняли, что утиль сначала надо рассортировать, чтобы было все отдельно: бумага, пластмасса, стекло, металлолом. Потом все это упаковать и развезти на заводы их переработки. Сжигать не надо, это все пригодится. Литвинов решил, что он не зря заехал к голландскому фермеру, тут есть чему поучиться.
       Самая главная в семье Литвиновых - это принцесса Анечка. Ей уже пятый год, и она отлично понимает, что все на свете - для нее: мама, папа, братья, лошадь Рыжуха, корова Звездочка, земля кругом, все, что на ней живет и растет, небо над головой и солнце в нем. Отец поражается ее прагматизму, как это она все приспосабливает для своих потребностей. Даже, шутя, пробует с ней советоваться о хозяйственных делах, и получает нешуточные ответы. 
       -Анечка, как ты думаешь, купить нам новую сенокосилку?
       -Конечно, купить, - отвечает Анечка, - сенокосилка накосит сена для Звездочки, а она даст Анечке молочка.      "Чтобы ее еще спросить", - думает Литвинов".
       -А как ты думаешь, Анечка, хорошо ли это, что мы выращиваем так много картошки.
      -Конечно, хорошо. Я люблю жареную картошку.
      -Но ведь тебе столько не съесть.
      -Что останется, ты продашь в городе. Тебе дадут денежки, и ты купишь Анечке куклу в одежде и новое платье.
      -Может быть, мы и маме что-нибудь купим?
      -Давай, - соглашается Анечка, - ей тоже - новое платье. Тогда у Анечка будет самая красивая мама.
      "Здорово, - думает Литвинов, - и тут на свой интерес повернула.
      Старший сын Литвинова - Григорий остался служить в ВДВ на сверхсрочной службе. Литвинов сначала был просто ошарашен таким решением. Он ждал сына домой, строил планы устройства его судьбы и, конечно, связывал это с сельским хозяйством - конкретно, со своим хозяйством. Мечтал построить для Гриши дом, купить машину. Но решение старшего сына его не только удивило (ошарашило), но и обрадовало. Он сам когда-то стоял перед выбором: ВДВ или сельское хозяйство. Мысль о ВДВ он оставил с большим сожалением. Теперь вот Гриша будет служить вместо него, делать военную карьеру. 
      Михаил и Алексей Литвиновы уже на четвертом курсе. Отличники учебы, получают стипендии имени Прянишникава. Они написали несколько курсовых работ, привлекших внимание ученого совета. Преподаватели считают, что после окончания академии им прямая дорога в аспирантуру. Научные интересы братьев к четвертому курсу разделились и определились. Алексей твердой поступью ступил на путь изучения питательного режима почв, Михаил с увлечением изучает изменения физических свойств почвы в связи с воздействием на нее современных орудий обработки, далеко ушагавших от своих прародителей - сохи и бороны. Но задачи у них общие. В сельском хозяйстве все взаимосвязано.
      -Миш, хочешь, я тебе стихи прочитаю, - Алеша читает с большим чувством:
   Когда вода всемирного потопа,
   Вернулась вновь в границы берегов,
   Из пены уходящего потока на землю тихо выбралась любовь,
   И растворилась в воздухе до срока...
   ......................
   И чудаки, еще такие есть,
   Вдыхают полной грудью эту смесь.
      - Ну и как?
      -Ну - мороз по коже. Что я, стих этот не знаю? Ты строчку одну пропустил.
      -Она тут лишняя. Ты разве не понял, о чем речь? Вдумайся: "И растворилась в воздухе до срока". Что в воздухе растворено самое главное?
      -Азот, что ли?          
      - Конечно, азот! Слушай меня. Этот гениальный поэт, артист и певец - пьяница и наркоман, недовольный  жизнью и всем ее устройством. Все ему не так. И давай он глушить водку и издавать душераздирающий стон из туго натянутого нерва в виде неслыханных песен. Он пел их хриплым голосом, и у нас, у бедных, волосы шевелились на голове, и мороз подирал по коже. Вот я и подумал, что не может быть такого, что эти стихи только про любовь. Я всем своим организмом ощутил, что есть тут более глубокий, более важный, более жизненный смысл, чем одна только любовь. И я догадался, что этот важный смысл заключается в невидимой, неощутимой, без вкуса и без запаха частице мироздания - А З О Т Е.
      -Алешка, ты молодец! Так образно! Вот так и надо читать лекции студентам.
      -Ты слушай дальше. Азот всегда был во вселенной. В нашей атмосфере его... Ты знаешь сколько. Он обнаружен в межзвездном пространстве. Но он, его атомы, прочно сцеплены попарно в молекулу N2 - инертный газ, и потребовались грозные силы вселенной - электрические разряды молний с температурой 25 тысяч градусов, чтобы ничтожную часть азота превратить в окислы. С дождевыми потоками они стали опускаться на нашу планету, и вот Земля вдохнула "полной грудью" (!) это вещество - альфу и омегу - начало и конец всего живого. Зародилась и стала развиваться жизнь на нашей планете, единственная в обозримом космическом пространстве. Единственная, неповторимая, необъяснимая. Жизнь стала быть.
      Ну как?
            -Я же сказал - хорошо. Образно. Лучше, чем у Прянишникова.
          -Ну что ты,  - засмущался Алеша.- Лучше академика Прянишникова не скажешь. Я имею в виду работу «Резервный миллиард». Миллиард пудов зерна ежегодно должен давать государству наш Север – по  мнению академика,  и я тоже так считаю.
 











«Московское море»
         в прошлом,   настоящем и будущем
              Хороша наша Россия, но краше всего, как нам кажется, берега «Московского моря» -   Иваньковского водохранилища, образованного щедрой Волгой. В 1937 году перегородила ее плотина у села Иваньково, и возникло это  чудо. Мечту о преобразовании водных путей к столице люди лелеяли с незапамятных времен. Осуществил ее «красный монарх», всемогущий Сталин руками великомучеников - миллионов заключенных, многие из которых погибли на этой стройке. И стало «море». Есть чем наполнить канал Москва-Волга, есть чем напоить жителей столицы.  А нам – жителям прибрежных мест достались еще красоты, окружающие рукотворное море и приятное житье в городах и поселках, расположенных на берегах. С благодарностью и великим сочувствием вспоминаем и помним мы людей, чьими руками были сделаны тяжелые земляные работы по воплощению в жизнь этого невиданного гидротехнического проекта, и гложут нас заботы - не проглядели бы мы за своими делами  чистоту вод,  качество питьевой воды. Питьевая вода для столицы огромного государства заслуживает внимания, строгого контроля, мер по предотвращению загрязнения. Хочется еще и еще повторить слова Антуана Экзюпери: «Вода! У тебя нет ни вкуса, ни запаха. Тобой наслаждаются, не ведая, что ты такое. Нельзя сказать, что ты необходима для жизни. Ты - и есть сама жизнь! Ты – самое большое богатство на свете». Как же сохранить в чистоте воду огромного водохранилища, чтобы не приобрела она какой-нибудь запах, вкус, цвет. А к тому идет.
Вот уже десятки лабораторий и сотни лаборантов определяют в пробах воды из Иваньковского водохранилища показатели ее качества, а научные сотрудники ломают головы как бы сделать так, чтобы качество воды не ухудшалось, чтобы она была пригодна для питья. А Иваньковское водохранилище – этот необычайный рукотворный объект природы, загадывает свои загадки, требует внимания, точных расчетов, привлечения для своего содержания достижений науки и  техники. Ведь кроме глубоководных судоходных просторов с большими глубинами, до 15-18 метров и большим запасом воды, есть еще прибрежные мелководья, зарастающие хлорофиллоносными (т.е. зелеными)  растениями. Здесь высшие водные растения, прикрепленные и плавающие, и чудо природы – фитопланктон: микроскопические одноклеточные, колонии которых видны невооруженным взглядом.
Высшая водная растительность – это роскошная зеленая бахрома вокруг водохранилища. Она ежегодно возникает с наступлением тепла, а с наступлением морозов увядает, отмирает, опускается на дно и там, сгнивая, образует залежи органической массы – донные отложения. На следующий год – новый урожай,   более обильный. Идет зарастание, заболачивание мелководий  водоема, накапливаются донные отложения. Невооруженным взглядом незаметно, но многолетние наблюдения  об этом свидетельствуют.  Суда научно-исследовательских организаций бороздят воды Иваньковского водохранилища, ученые - гидробиологи замеряют площади растительных сообществ,  ежегодный объём биомассы водных растений, делают описание водного растительного царства.  Здесь «дремлет чуткий камыш»; издалека виден царственный рогоз; встречаются заросли легендарного аира; нет слов описать неземную красоту кувшинки чисто-белой; рдесты; лютики; хвощ приречный; вех ядовитый; миниатюрная, трогательная ряска и т.д.  Более двух сотен видов водных растений нашли гидробиологи вблизи берегов водохранилища. Среди растений есть пригодные на корм и на подстилку скоту; лекарственные; но есть и ядовитые. Можно ли любоваться на это растительное изобилие и не думать  о последствиях зарастания, сокращения объема водохранилища, о загрязнении воды от отмирающих, разлагающихся растений? С другой стороны,  водная растительность, естественно, поглощает большой спектр химических элементов, таким образом, очищая от них воду. Если бы массу водных растений удалось удалить из водоема в лучшую пору ее роста и развития, вода стала бы чище. Мечта? Возможно, неосуществимая в настоящее время, но, по логике вещей, так бы надо было делать. Но нет у нас пока таких механизмов для добычи водных растений, и опускаются они на дно, и там захороняются в виде донных отложений. На следующий год – новый урожай, более обильный. Идет заболачивание. И уже часть площади водохранилища не водная поверхность и не суша – болото (?). Зачем нам болота по берегам?
Еще одно чудо природы. Притулились к берегам растительные сообщества. Сплелись воедино камыш и прочие водные растения, заняли часть акватории. Это не вода, не суша, не болота – это сплавины. По ним не пойдешь и не поплывешь. С берега до воды не добраться  и к берегу не пристать.  Образуются плавающие поля из сплетенных между собой растений – не разорвать. Сначала они прикреплены к берегу, но могут и оторваться от него и в виде плавучих островов поплыть по течению, удивляя своей необычностью. Сплавины – особый мир, в них растения приспособились друг к другу, в них находят пристанище и прокорм водяные животные, бывает, гнездятся птицы. Когда сплавины образуются над залежами донных отложений, образованных из отмерших водных растений, то создаются особо благодатные условия для их изобильного нарастания. Так идет процесс заболачивания мелководий водохранилища. И вот – часть акватории уже и не акватория, но  это и не суша. Что же с этим делать? Чистить? Углублять? Извлекать органическую массу и использовать ее для нужд человечества. Это же углерод содержащая субстанция, а значит ценность. Можно приготовить из нее грунт для выращивания полезных растений, эта масса содержит в себе все необходимые для питания растений элементы, а главное: азот, фосфор, калий.
И еще фитопланктон (сине-зеленые водоросли).  Это такая зеленая муть в воде, возникающая в теплое время года. Она образуется от размножения одноклеточных, не видимых простым глазом, растений. Объединенные в «колонии», они  видны. Это явление называют «цветение воды». Такую воду пить не будешь. О чем нам говорит буйное развитие планктона? Наверное, ему хорошо в данной водной среде. Она не ядовита, это положительный фактор, и, ясное дело, в воде имеется достаточное содержание элементов питания, отсюда  обильные урожаи водных зеленых растений. А это хорошо или плохо? Это же не поле и не луг.  Зачем тут зеленая растительность? Но закон (природы) для всех один – чем выше содержание питательных веществ, тем выше урожаи на полях, огородах, в садах, тем выше продуктивность лугов и пастбищ, приросты древесной растительности, и, что совсем уж удивительно, ежегодное нарастание зеленых водных растений. На земле – почве это то, что нужно всему человечеству. А в пресной питьевой воде что произойдет, если туда попадут  питательные элементы растений, как говорят гидробиологи - «биогенные элементы»,  в излишне больших количествах? Вода превратится в питательную среду и сколько всего тут нарастет органического вещества, кстати сказать, для человечества органическое вещество всегда не лишнее. Но в питьевой воде? Что произойдет с питьевой водой, если нарастание зеленых растений будет преизобильное, если наступит «зеленая революция»? Как нам показала жизнь, «революция - это глубокое, радикальное, качественное изменение», оно может быть связано с непредсказуемыми последствиями. Чтобы как-то все-таки предсказать, что будет, я – автор этого повествования, в бытность моей работы на Иваньковской научно-исследовательской станции  провела опыт. Взяла воду из водохранилища с природным фитопланктоном, налила в прозрачные сосуды и в каждый сосуд добавила возрастающие количества солей самых главных питательных элементов: азота, фосфора и калия,  по отдельности и в сочетаниях между собой. Подержала сосуды при естественном освещении, в летнюю пору, до заметного нарастания фитопланктона, профильтровала воду из каждого сосуда и определила биомассу в мг на литр. И вот что получилось. Если в воду Иваньковского водохранилища поступит все возрастающее количество главных питательных элементов – азота и фосфора и калия по отдельности  или в сочетании фосфор с калием и азот с калием, то это никак не скажется на урожайности хлорофиллоносных растений (на их биологической продуктивности), добавление же в воду азота в сочетании с фосфором в соотношении десять к одному (10 миллиграм на литр азота и 1 мг фосфора)  наступит «зеленая революция», т.е. изобильное нарастание водной растительности, а это заболачивание, гниение растений, загрязнение воды. Так мой многофакторный лабораторный опыт показал, что на данном отрезке времени азот и фосфор являются определяющими продуктивность. Стоит увеличиться их содержанию в воде – увеличатся «урожаи» высших растений и фитопланктона. Все остальные элементы питания в воде Иваньковского водохранилища наличествуют в количествах, достаточных для обильных «урожаев». Откуда же берутся элементы питания растений в воде водохранилища? Несколько десятков лет тому назад считалось, что воды здесь содержат небольшие количества элементов питания для растений, и не было такого обильного «цветения воды» и нарастания высших водных растений. Водохранилище считалось «мезотрофным», т.е. малопитательным. В настоящее время ученые называют его «эвтрофным» - с высоким уровнем минерального питания.  Произошло такое превращение в результате нашей (всех людей) активной деятельности на водосборной территории. Промышленные и бытовые стоки, грунтовые  и поверхностные воды – все они несут в водохранилище растворенные вещества и, в том числе, азот и фосфор. Даже в дожде имеется малая толика этих элементов, от которых в недалёком будущем  следует ожидать «зелёной революции», т.е. зарастания, заболачивания сначала мелководий, а что там будет дальше? Может быть, природа отвоюет свои затопленные берега, вернет реку Волгу в свое русло.  А может, люди обустроят берега, научатся очищать бытовые, промышленные, сельскохозяйственные стоки, разберутся с заболоченными мелководьями. И станет «Московское море» еще краше, таким же прекрасным как сама столица Москва.



 
Но люди беззаботны. Когда это еще будет. И пока любуются красотой берегов, синевой водных просторов, строят на берегах домики, дома, виллы, замки, дворцы. И даже проектируют построить новый город «Новое Завидово». Манят, чаруют берега рукотворного моря. Хочется остаться тут навсегда. Купаться в чистых водах, возделывать сады-огороды по берегам, иметь домик.
  В последние годы вблизи берегов участились случаи купли-продажи домов с земельными участками. Люди покупают за большие деньги небольшие домики деревенской архитектуры, и с ними участок 6-10-20 соток. Домики чудесным образом преобразуются в красивые дома, облицованные современными материалами, при этом постройки  значительно увеличиваются и вширь, и ввысь, и радуют глаз своим внешним и внутренним убранством. В домах, как по волшебству, возникают газ, водопровод, канализация. Или же старый дом – под снос, тогда уж вырастает на его месте чудо архитектуры: особняк, вилла, замок.   
Стоит москвичу приехать к нам, как он больше никуда ехать не захочет. Подавай ему участок на берегу Московского моря, и не нужен ему берег турецкий, и никакая другая страна не нужна. Столица от нас всего в 100 километрах. Утомленные городской жизнью москвичи мечтают об отдыхе на природе, желательно вблизи водного источника, при этом желательно, чтобы над головой была крыша, покрывающая приличное строение. Ушли в прошлое времена, когда отдыхающие довольствовались палаточкой и костерком возле. Люди строят себе особняки, виллы, замки. Строят на века, и всё как можно ближе к берегу, и желательно,  чтобы волны «моря» доставали до  обретенной частной территории и омывали ее краешек.  Манят берега Иваньковского водохранилища, сосновые боры, живописные просторы, но вдоль берегов неширокой лентой протянулась водоохранная зона. На ней нельзя ничего строить, пахать и сеять, она должна быть покрыта природным растительным покровом. Об этом приняты законы, написаны положения, правила и инструкции, и все это ради сохранения чистоты  Иваньковского водохралилища – бассейна питьевой воды столицы нашего государства.   Вот на этом противоречии двух желаний: с одной стороны желание построить домишко (дачу, особняк, виллу, замок) на берегу; с другой стороны – желание не дать ничего построить, чтобы сохранить чистоту водного бассейна, стали возникать  всевозможные недоразумения.
Лет тридцать назад дело обстояло так. Приехал москвич порыбачить. Остановился, к примеру, в деревне Плоски. Познакомился с местным жителем, а он, оказывается, председатель колхоза или сельсовета. Пришел москвич к новому знакомцу вечерком с «уважением», бутылочку принес. Слово-за-слово: «Ты меня уважаешь?,  Уважаю, а ты меня?».  И уже строит москвич Петрович рядом с председателем Иванычем домик. Так по прибрежным деревням возникли меж деревенских усадеб дома для летнего отдыха. Сначала домики были скромные, потом все выше, шире, красивее. Спохватились те, кто отвечают за водоохранную зону (Министерство природных ресурсов), давай считать. Насчитали  135 незаконных построек. Все труднее получить участок под застройку на берегу Иваньковского водохранилища, почти невозможно. Можно, конечно, купить домик на берегу или дачку вблизи воды. Но все дороже сотки. Чем ближе к воде, тем дороже.
Несколько лет назад прошел по нашему городу (Конаково) слух. Будто бы москвичи надумали строить в нашем сосновом бору дачи. Для этого будто бы они порекомендовали конаковской общественности выбрать на пост главы администрации «своего парня» - москвича, который бы нашим бором распоряжался. Провели предвыборную кампанию, кандидата расписали так, что  можно его прямо в президенты, но москвичи, так уж и быть, уступают его на пост главы администрации Конаковского района, хоть и жалко отдавать. Что было дальше – все знают. Мы всё раскусили, выбрали на пост главы М.И.Поповича («своего парня» теперь уже нашего, конаковского), и с бором у них ничего не вышло. Поповича сменил В.Крысов. Его предвыборная кампания была настолько громогласной, активной и убедительной, что нечего  было соваться кому-то ещё. До этого В.Крысов был директором Завидовской птицефабрики и от чего-то её спас (от банкротства). Но после этого птицефабрики не стало, а В.Крысов стал главой администрации  Конаковского района. И будто бы произошло следующее. Собрали какие-то люди по копеечке 45 миллионов рублей, и -  к Крысову: прими и дай в наше распоряжение 8 гектар земли  под застройку. Согласен ли был В.Крысов получить эти деньги – неизвестно, так как они до него, вроде бы, не дошли. Существует в народе версия, что всё это было подстроено москвичами,  чтобы Крысова опозорить и сместить с его поста, поставить, наконец, «своего парня», который выделял бы участки   по берегам «Московского моря» для строительства скромненьких таких особнячков, дачек, вилл, замков. Но так ли всё это на самом деле – пока никто не знает, мы-то всё это от людей слышали: на улице, на базаре, в электричке, ну и из местной печати. Из печати-то мы еще кое-что такое узнали. Оказалось, всё, что  мы тут описали – это присказка, а сказка будет впереди и называется она «Большое Завидово». Об этом теперь все знают. И никакие законы о водоохранной зоне Иваньковского водохранилища не указ  проекту «Большое Завидово».
По делу Крысова поставлена точка. Он и его заместитель приговорены судом к немалым срокам  тюремного заключения. Наши же сомнения так с нами и остались. Что же произойдет на самом деле с «Московским морем» в ближайшем и в отдаленном будущем?
А произошло следующее. Открывайте в интернете и читайте: «Выберите свой участок на Иваньковском водохранилище…». «…продается в живописном месте с сосновым бором… бывшая рыболовно-спортивная база».
Или как Вам такое заклинание: «Постройте свою усадьбу, Родовое имение, Поместье, Ранчо – и вы сможете позволить себе, сидя у камина, смотреть в окно на Волгу, на огонь и на то, как работают ваши работники в саду». Во как!!! А если красные придут ? «Красные» - это, конечно, шутка, но ведь в каждой шутке…
Красные, не красные, а «зеленые» могут поднять голову, взять за «шкирку» этих, которые у каминов пристроились, и - подальше их от берегов Московского моря, - за границу водоохранной зоны!
Но пока этого не происходит. Кто же сейчас распоряжается на Иваньковском водохранилище, следит за его жизнью? Это уже не научно-исследовательские и природоохранные учреждения, не Управление по эксплуатации и т.д., а это (не пугайтесь) – «Инвестиционно-девелоперский холдинг «Московское море». Что же это за чудовище, что за дракон с множеством голов?  Оно вам предоставит и участок земли прямо на берегу и виллу «под ключ» выстроит. Дело только за вашими миллионами – они-то и есть главный аргумент, главная движущая сила обустройства и содержания питьевого бассейна города Москва.
Что же будет дальше? Может быть, здравый смысл победит и прибрежные территории из источника загрязнения превратятся в зону защиты от загрязнений, и «Московское море» станет вместилищем целебной питьевой воды. И нам привиделась такая история.      


          ВОДА ДЛЯ СТОЛИЦЫ (фантастический рассказ)
 
   Паша Шварц младший научный сотрудник Института воды, молодой, перспективный аспирант-заочник, активный общественник, гордость и надежда своих учителей - светил мировой науки о воде, путешествует на лайнере «Беркут». Он сидит в мягком раззолоченном кресле, возле овального окна, за которым проплывают берега большого водохранилища питьевой воды для столицы огромного государства. На лице у Паши отразились высшая степень печали и безнадежности. На дворе 2237 год. Как и 200 и 300 лет назад плещутся воды водохранилища, образованного стоком запруженной реки. Но многое изменилось. По берегам исчезли поселки вычурных особняков с вооруженной охраной, не дымят трубы ГРЭС, в крупных городах выросли заводы-автоматы по переработке сточных вод. В мелководных заливах сверкают прозрачные купола биореакторов, в которых выращивают огромные массы микроскопических водорослей. Из них получают множество веществ для производства продуктов питания, корма, препараты для медицины, биотопливо, и прочее для многочисленных технических нужд. Трубы могучих озонаторов засасывают насыщенный озоном воздух с высоты 20 километров и выталкивают его в виде мельчайших пузырьков в водную толщу водохранилища. Это заключительный этап в большом ряду мероприятий, превративших воду этого источника в эталон питьевой воды. И не просто питьевой - воды водохранилища стали целебными. В результате продолжительность жизни жителей столицы достигла в среднем 200 лет, а в отдельных случаях и до 300.
   Бассейн питьевой воды столицы содержится в чистоте. Можно купаться в специальных резервуарах с контролируемым качеством воды. Разрешено использование небольших судов для спорта и отдыха с двигателями на солнечных батареях и парусные суда. Изредка на буксирах проплывают огромные туристские корабли. В пределах водохранилища и до столичного водозабора они глушат двигатели внутреннего сгорания, и их берут на буксир суда на современном энергоносителе, исключающем гаревый выхлоп. Суда, использующее плохо очищенное углеводородное топливо, отживают свой век, но их салоны, палубные надстройки, пассажирские каюты времен начала 21 века привлекают туристов своим роскошным убранством и комфортом. Стремление к роскоши в те времена сейчас ушло в прошлое, но людьми движет любопытство, страсть к познанию прошедшей, загадочной (дикой) жизни. В отделке кораблей много произведений искусства, и находятся охотники совершать туристские прогулки на старинных кораблях, чтобы познакомиться с произведениями художников ушедшей эпохи, в изобилии украшающих помещения кораблей. На одном из таких кораблей путешествует сейчас Паша Шварц, но путешествует он совсем не по своей воле и без всякой охоты.
   Водохранилище существует 300 лет. С момента его постройки в 1937 году неуклонно шел процесс загрязнения воды, и к началу 21 века вода стала грязной. Чтобы жители столицы немедленно не скончались от желудочно-кишечных заболеваний при приеме этой воды внутрь, ее хлорировали, и эту богомерзкую смесь пили. Сразу не умирали, но приобретали много различных заболеваний. К запаху хлора привыкли. Продолжительность жизни была непродолжительной.
   Когда уже без всяких анализов стало ясно, что по столичному водопроводу течет грязная вода, за дело взялся Юрий Лужков, бывший мэром столицы ("градоначальником") до начала 21 века. Были приняты меры по устранению источников загрязнения. Была возвращена в прежнее здание научно-исследовательская станция Института воды. Здание станции было построено 200 лет тому назад на берегу водохранилища по специальному проекту и оснащено необходимым оборудованием. Оно и сейчас высится на правом берегу - белокаменное здание, похожее на белый корабль, пришвартовавшийся в небольшом заливчике. Станция была призвана следить за формированием качества воды в водохранилище, вырабатывать условия поддержания чистоты воды. Когда в конце 20 века закончилась эпоха социализма и начала шествие новая эпоха, которую называли не устоявшимися терминами: "перестройка", "постперестроечный период", "дикий капитализм", "рыночные отношения", "демократия", (в народе употреблялись и другие термины, но в настоящее время они вышли из обихода общепринятой речи), то здание станции продали неизвестным структурам  для неизвестных целей. Оставшиеся в небольшом числе сотрудники станции были перемещены подальше от берегов водохранилища в более скромное здание, скромно приютившееся в заводской зоне города. Научная работа постепенно шла на убыль, загрязнение воды увеличивалось. В настоящее время станция является ведущим мировым центром науки о воде, на замещение должностей научных сотрудников стоит огромная очередь. Паша надеялся, что после окончания аспирантуры и защиты диссертации, будет работать на станции в отделе рыбного хозяйства. Надеялся, пока с ним не приключилась эта история, поломавшая все его планы, но об этом позже.
   Когда Юрий Лужков взялся за дело, то в числе прочих мероприятий, был поставлен вопрос о запрещении сброса в водохранилище "условно чистых вод", то есть всех канализационных вод областного центра и крупных городов.
   Следует обратить внимание на термин "условно чистые воды". Его придумал неизвестный автор более 300 лет тому назад с неизвестной, но явно враждебной для человечества целью. "Условно чистые воды" (далее по тексту УЧВ) были цвета неразбавленных фиолетовых чернил, которые в прошлые века использовали для воспроизводства на бумаге различной информации. Сверху этих вод плавала бело-желтая пена. Храбрецы, пробовавшие на вкус УЧВ, жертвуя собой во имя науки, сообщали, что они не смогли оценить вкуса. УЧВ при приеме внутрь вызывало рвоту, прежде чем экспериментатор успевал сделать глоток. О запахе, исходившем от УЧВ, в древних источниках не сообщалось, так как в те времена еще действовала цензура печатных изданий. Кроме условно чистых вод, в водохранилище от промышленных предприятий поступали еще "нормативно-чистые" и "нормативно-очищенные" воды, и еще "культурные", или техногенные. Названия эти, очевидно, были придуманы для очистки совести. И хотя во всех этих названиях присутствовали хорошие слова: "чистые", "очищенные" и даже "культурные", сами воды от этого чище не становились, и загрязнение водохранилища нарастало.
   Когда о плохом качестве воды во весь голос заговорила общественность столицы, когда начались волнения, выступления в печати ученых и неученых, когда министерство здравоохранения обнародовало ужасающую статистику заболеваний от некачественной воды, по велению мэра был построен экспериментальный завод-автомат в месте выхода УЧВ областного центра по переработке их в предметы народного потребления. Из УЧВ стали производить ювелирные изделия, широкий ассортимент пластмасс, строительных материалов, набор химикатов, азотные, фосфорные и калийные удобрения, микроудобрения, ультрамикроудобрения и лекарства. Завод работает и совершенствуется. В наши дни он является уникальным произведением инженерно-технической мысли и последних достижений химической и биологической науки. Огромная энергоемкость завода удовлетворяется за счет солнечной энергии.
   В качестве побочного продукта, наряду с перечисленным ассортиментом, завод производит лишенную каких-либо примесей воду. Эта вода в количестве до 100 миллионов кубометров в год сбрасывается в водохранилище. В месте ее выпуска со временем образовалась "мертвая зона", лишенная каких-либо организмов. Ее образовала "мертвая вода" - химически чистая Н2О. В природе такой воды нет. Несмотря на мрачные наименования: "мертвая зона", "мертвая вода", место выхода в водохранилище вод 100-процентной очистки привлекает своей первозданной чистотой и красотой. Люди посещают это место для прогулок и отдыха. Идеально промытые, дно и берег демонстрируют многообразие минерального царства. Ничем не замутненные воды позволяют наблюдать завораживающий конгломерат из гальки, гравия, валунов различных минералов и горных пород даже на глубине десяти метров. Каждая отдельность более ста лет промывалась чистейшей водой, и предстала для обозрения из своего векового захоронения в ядовитом илистом наносе, принесенном УЧВ. Паша как-то нашел в древней книге ныне забытых авторов (Ахметьева, Лапина, Лола) описание опыта с внесением в почву, с выращиваемыми на ней растениями, ила, добытого из этого наноса. Результат опыта был зловещим. Чем выше была доза вносимого в почву ила, тем ниже был урожай. Посеянные в чистый ил, даже самые неприхотливые растения погибали. Теперь от этого ила не осталось и следа. Он был удален из водохранилища и переработан во вспомогательном специальном цеху завода на множество составляющих его веществ. Среди этих веществ существенную долю занимало золото - элемент, который в силу своих уникальных технологических свойств в древние века использовался в качестве денег. На рубеже 19-20 веков "хождение" золотых денег прекратилось, и огромные массы золота (несколько десятков тысяч тонн) осели в виде "золотого запаса" в государственных банках. Золото в виде слитков и монет лежало под строжайшей охраной, олицетворяя собой инертность этого элемента, "богатство" государства, отжившее теперь стремление людей к накопительству и созданию запасов "на черный день". Какая-то часть этого металла использовалась людьми для так называемых "украшений". Из золота производили поделки разной формы, и люди носили их на своем теле. Иногда для этого в теле проделывали отверстия и вставляли в них золотые "украшения".
  В настоящее время десятки тысяч тонн золота из никому не нужного, лежащего мертвым грузом "золотого запаса", поступили в народное хозяйство, и используется, как это и должно быть, для различных деталей современных механизмов, где требуется такой металл. Так, из золота и его сплавов делают канализационные трубы, по которым подаются особо загрязненные и агрессивные промышленные и бытовые стоки на заводы их переработки. Пророческими оказались слова древнего философа Владимира Ленина о том, что из золота в идеальном коммунистическом обществе будут делать сантехнику. Вот стихи об этом древнего неизвестного автора, найденные в архивах КГБ:
   "Однажды Ленин пошутил,
   Что золото пойдет на унитазы.
   Не ржавеет оно, мол,
   И, к тому ж, не будет никакой заразы".
  Стихи были признаны крамольными. Такие шутки в адрес "Вождя мирового пролетариата" не допускались. Постепенно забываются ужасы прошедших столетий. Теперь химически чистая, вырабатываемая заводом вода, изливаясь, постепенно смешивается с водами водохранилища, превращаясь в благоприятную среду для его биологической жизни и становясь необходимой отрицательной составляющей баланса химических примесей идеальной питьевой воды. Зона смешивания этой необычной воды с водами водохранилища напоминает зону конвергенции в Мировом океане и служит прекрасной моделью для изучения этого явления.
  Стал известным необычайный факт - если взять "мертвую воду" непосредственно из места ее выхода из завода и обработать ею рану на теле человека или животного, а потом полить на рану "живой водой" от острова Омутня, то рана моментально затягивается. Точь-в-точь как в древней русской сказке. О свойствах "живой воды" от острова Омутня будет далее в нашем рассказе.
   Паша Шварц знал предысторию идеи использования УЧВ как источника сырья для ряда производств. Над ней, в обстановке строгой секретности, работали научно- исследовательские учреждения государства, расположенного к западу от источника отечественных УЧВ. Исследования показали, что из УЧВ данного источника можно получать ряд ценных продуктов, причем очень низкой себестоимости. Нашему правительству в начале 21 века было предложено выгодное дело - продавать УЧВ за валюту, сделав трубопровод для транспортировки УЧВ по дну Балтийского моря. Предложение было выгодным, правительство чрезвычайно обрадовалось еще одному источнику получения иностранной валюты, но переговоры затянулись. Подключились защитники экологической чистоты Балтийского моря. Трубопровод мог не выдержать агрессивного воздействия УЧВ, и их поступление в воды Балтийского моря не могло быть исключено. Несмотря на то, что правительства обеих сторон были за осуществление этого проекта, консорциум, который назревал, не состоялся. В настоящее время переговоры о проекте прекратились, но он не был забыт, о чем далее будет в нашем повествовании.
  Паша прокручивает в голове дела давно минувших дней. Сейчас такое уже не происходит. Ученые страны и просто разумные, практичные люди в конце концов доказали правительству, что перекачивать по трубопроводам в другие страны такие ценные материалы, как нефть, газ и даже УЧВ - превращать их в никчемные, ничего не значащие бумажки - денежные знаки, не разумно и не практично. Более того, это преступно и грозит в будущем большими бедствиями потомкам. Теперь об этом уже можно не думать, эта неразумная торговля полезными ископаемыми осуждена и прекращена навсегда. Паша вспоминает и думает об этом от нечего делать. Его голова свободна от дел насущных, чем он весьма удручен.
  Паша путешествовал по водохранилищу на огромном теплоходе - лайнере "Беркут", построенном в 2020 году в городе Великий Устюг. Теплоход изначально предназначался для увеселительных прогулок особо ценных кадров управления государством и их семей. Из Великого Устюга он был доставлен в порт Балтийского моря и долгое время курсировал вдоль Атлантического побережья Европы и Африки. Теперь он был превращен в плавучий лечебно-профилактический санаторий и совершал неспешные прогулки по спокойным речным путям. Паша сидел в покойном раззолоченном кресле возле овального окна, за которым медленно проплывали берега водохранилища, поросшие буйной растительностью. Изредка встречались суда-лаборатории исследовательской станции, следящие за малейшими колебаниями состава присущих для питьевой воды многочисленных микроскопических примесей.
  Проплывали плавучие биологические станции, следящие за численностью рыбного населения, состоянием здоровья рыб и их возрастом. Последнее было большой проблемой. Перевалившие за рубеж биологической зрелости рыбы не годились для пищи людей, к тому же они особенно активно загрязняли среду обитания продуктами своей жизнедеятельности. Отлавливать достигших наивысшего качества белка рыб, отделять их от общего стада было сложно. Паша Шварц бился над задачей выработки условного рефлекса у рыб, заставляющего их по достижении определенного возраста собираться в специально отведенных местах водохранилища, самостоятельно входить в приспособления для их отлова и изъятия из водохранилища.
  На этой своей "гениальной" идее Паша и "погорел". Над ним насмехались все, вплоть до laboratory-girls. Остряки, издеваясь, предлагали вывести такие популяции рыб, которые по достижении определенного возраста сами бы себя чистили от чешуи и, как японские самураи древних веков, вспарывали себе животы, выпускали кишки, а после этого прыгали на сковородку. От всего этого Паша заболел нервным расстройством, которое было у него обнаружено прибором врачебной комплексной диагностики. И вот он, униженный и оскорбленный. плывет в принудительном порядке на отвратительно комфортабельном, давно вышедшем из технически здравого смысла корабле предков. Предков, любивших мягкие, позолоченные кресла и острую, жареную, соленую, копченую, жирную, сладкую, кислую калорийную пищу, запиваемую всевозможными ритуальными напитками, содержащими от 10 до 70% органического соединения с гидроксильной группой (-ОН) у насыщенного атома углерода.
   Паша с негодованием вспомнил, как в свое время это вещество благодаря своей простой формуле и еще более простому способу синтеза привлекло внимание как сырье для производства пневматических шин для наземного и воздушного транспорта. Какой высокий экономический эффект при этом был получен! Было подсчитано, что из одного литра напитка "коньяк Наполеон" - (плохо очищенный виноградный спирт) можно было получить пневматическую шину стоимостью 4 тысячи рублей (Рубль - это твердая конвертируемая валюта 21 века), тогда как реализуемый 1 литр этого раствора в качестве напитка стоил всего 2 тысячи рублей.
   Паша знал, что когда пра-пра-прадедушка его приятеля Жоры Медова предложил разработанную им технологию изготовления автомобильных камер из коньячного спирта, его тоже подняли на смех. А теперь весь мир ездит на колесах, изготовленных по технологии Жориного предка.
   А что было с изобретением озонаторов, идею которых предложил прапрадедушка Жоры. Это было в 2050 году. Над Жориным предком издевались так, что он чуть не заболел нервным расстройством. И вот - пожалуйста, сейчас на всем протяжении водохранилища озонаторы нагнетают в толщу воды насыщенный озоном воздух из слоя атмосферы на высоте 20 километров, и никого это не удивляет. Воздух подается по невидимым вертикальным каналам, образованным лазерными конструкциями, насосами, работающими на солнечных батареях.
   Паша вздыхает:
   -Да, Жорины предки были крепкие ребята, - Паша цитирует про себя своего любимого поэта -"Да, были люди в наше время, не то, что нынешнее племя..." - Он любит древних поэтов Гомера, Вергилия, Пушкина, Высоцкого. Лермонтов - любимый, а вот он - Паша - слабак. Не мог доказать на ученом совете перспективность своей идеи, теперь плывет на этой доисторической позолоченной калоше, а время уходит...Рыба в водохранилище плодится и жиреет, загрязняя воду продуктами своей жизнедеятельности.
   Паша связался с Жорой по видеосвязи. Спросил, как обстановка в институте. Жора ответил:
   -Пока сиди и не рыпайся, - Жора любил употреблять в своей речи архаизмы. - Тебя собираются обвинить в антинаучно-фантастическом уклоне, возврату к примитивной генетике, богоискательству и выгнать из аспирантуры.
   От такого известия над Пашиным креслом замелькали красные и зеленые огоньки, свидетельствующие о крайнем неблагополучии его нервной системы. Такие же сигналы синхронно зажглись на пульте главного врача. Автоматически включился прибор комплексной диагностики и выдал список экстренных успокаивающих процедур. Пашу успокоили и настоятельно порекомендовали немедленное купание в зоне большого озонатора, мимо которого проплывал "Беркут". Успокоенный успокаивающим электродушем и взбодренный купанием в насыщенной кислородом воде, Паша пошел играть в теннис с электронным роботом. На 7-м гейме он разозлился, сломал ракетку, начал кричать, что его превращают в "зомби", и на черта ему нужна такая жизнь. Непотребная Пашина ругань, характерная для прошлых веков, и не употребляемая в настоящее время, встревожила медицинский персонал плавучего санатория. Главный врач срочно собрал консилиум психиатров академии медицинских наук. Состояние здоровья Павла Шварца взбудоражило всю планету. Это был редкий случай заболевания, вызванный чрезмерно напряженной умственной работой. Случай был тяжелый и требовал немедленного принятия мер, в противном случае грозила развиться страшная болезнь древних времен - нервное истощение.
   Консилиум психиатров АМН Северного полушария планеты зашел в тупик. Было принято решение о проведении всемирного обсуждения. Когда были исчерпаны все средства диагностики и рассмотрены все способы лечения редкого заболевания, на главном электронном пульте универсального прибора комплексной диагностики, реанимации и реабилитации появилось решение, которое на 99,9 и 9 в периоде % гарантировало излечение пациента. Решение было таково: предоставить младшему научному сотруднику Павлу Шварцу возможность вести исследования в выработанном им направлении. Только при этом условии нервная система данного пациента может самовосстановиться.
   Когда Паше разрешено было покинуть лайнер "Беркут" с его комфортом, оздоровительными процедурами, постоянным контролем за состоянием здоровья электронных приборов и неусыпным вниманием лучших психиатров планеты, его здоровье стало приходить в норму. Он перестал психовать, чертыхаться, завидовать предкам Жоры Медова, окунулся с головой в текущую работу и, в конце концов, самостоятельно пришел к выводу о бесперспективности своей идеи. Последнему предшествовал страшный сон, который приснился Паше во время обеденного перерыва, когда он на минутку прислонился головой к лабораторному столу. Паше приснилась огромная рыбина из породы карповых. Рыбина сидела напротив, за столом Людочки Остапенко, и укоризненно смотрела на Пашу. Рыбина молчала, как ей и полагалось, но Паша понимал, что она хотела сказать:
   -Отрекись, - хотела сказать рыбина, и Паша отрекся.
   Он проснулся, пошел к своему шефу и сказал:
   -Я - дурак.
   -Ну, вот и хорошо, - сказал шеф. - Поезжайте на водохранилище, Павел Дмитриевич, и определите численность карповых в Коровинском заливе. Оно должно уменьшиться по сравнению с прошлым веком раза в два, так как там увеличилось стадо хищных рыб.
   Жизнь вступила на накатанную колею и спокойно, разумно понеслась по ней. Все стало ясно. Надо принимать меры по хищным рыбам, вносить коррективы по показателям первичной биологической продуктивности и высшей водной растительности. Это были наиболее критические точки в биологической обстановке водохранилища. Кроме того, в порядке общественной нагрузки Паша курировал работу завода целебной питьевой воды на острове Омутня. Завод бесплатно снабжал водой в 250 и 100 граммовых упаковках места работы и отдыха трудящихся, детские школьные и дошкольные учреждения. Продукции завода катастрофически не хватало, стояли огромные очереди транспортных наземных, воздушных и водных средств и, казалось, нет выхода из создавшегося положения. Шеф строго-настрого приказал Паше разобраться и изыскать возможности увеличения мощности завода.
   -Вы уж постарайтесь, Павел Дмитриевич.
   Легко сказать - постарайтесь. Водозабор около острова неисчерпаем, но все упирается в нехватку тары - 250 и 100 граммовые бутылочки, в которые фасуют воду, запрограммированного качества. По своим полезным свойствам вода из района острова Омутня не имеет аналогов во всем мире и пользуется повышенным спросом в регионе, за пределами региона и во всем мире. На этикетке стоит надпись: "Живая вода". Паша связался с поставщиками бутылочек. Главный инженер завода тарных изделий из высококачественной пластмассы его школьный дружок. Если бы не это обстоятельство, ничего бы и не получилось, а так, когда есть свой парень, где надо, дело всегда сладится. Паша договорился с поставщиками бутылочек на два миллиона штук в сутки. Этого количества хватит на обеспечение госзаказа. Какое-то количество тары поступит из соседнего государства, заинтересованного в закупках воды для санаториев и детских учреждений (это уже - за деньги).
   Разобравшись с заводом "Живая вода", Паша договорился с местным рыбхозом об отлове щуки и зрелого карпа. С центральной зоостанцией он договорился об обследовании травоядных рыб на предмет профилактики заражения гельминтами и, главным образом, паразитическим глистом. Последнее было большой проблемой в 21 веке, когда 85% взрослых травоядных рыб водохранилища было заражено паразитами. Об этом постыдном факте было не забыто даже через 200 лет, и профилактические осмотры периодически проводились.
   Все эти текущие вопросы Паша разрешил, не выходя из кабинета, по видеомобильной связи и внутреннему компьютерному видеотелефону. Для установления численности карповых в Коровинском заливе пришлось выехать на место, погрузив на борт исследовательского катера "Поиск" телевидеоакустическую аппаратуру с компьютерным обеспечением и роботом-лаборантом. Однако съемку в Коровинском заливе пришлось отложить, так как уже на водохранилище Паша получил сообщение о подозрительном проникновении в область водозабора УЧВ отряда неизвестных аквалангистов, снабженных аппаратурой для забора жидкости и сопровождаемых миниатюрной субмариной. Случаи десанта в районе водозабора УЧВ уже бывали ранее, и даже были случаи похищения достаточно больших объемов УЧВ, содержащих примеси редкоземельных элементов, драгоценных металлов и веществ, представляющих интерес для разработки секретной технологии, проводимой на западе. Были приняты меры службой безопасности и десанты прекратились. Новое вторжение было неожиданным. Павлу Шварцу предлагалось немедленно прибыть на место, куда уже отправился Георгий Медов.
   Паша и Жора оба были дружинниками отряда безопасности на общественных началах, не первый раз выполняли ответственное задание вместе. Они хорошо понимали друг друга и вдвоем стоили целого взвода спецназовцев. На этот раз они опоздали. На месте замеченного охраной завода десанта они ничего и никого не обнаружили, но счетчик показывал существенный расход УЧВ, не поступивших в технологические емкости завода-автомата. Облачившись в гидрокостюмы для работы в агрессивной среде, ребята проникли в накопитель УЧВ, где и обнаружили отряд аквалангистов, состоящий из роботов одноразового использования. Роботы были неподвижны, шел процесс их самоуничтожения, ускоренный агрессивной средой, которую представляли УЧВ. Пройдет какое-то время, и от них ничего не останется. Было понятно, что роботы выполнили свою задачу, произведя забор УЧВ, очевидно, в пластиковую емкость, которая уже буксируется субмариной в водах водохранилища. Предстояло выяснить маршрут этого транспорта, обнаружить его и принять меры к возвращению УЧВ на завод их переработки. Операция была сложной и требовала большой осторожности. Обнаруженная субмарина могла, воизбежание международного скандала, сбросить с буксира емкость с УЧВ и еще, хуже того, при этом разгерметизировать ее. Тогда УЧВ изольются в водные массы водохранилища, что вызовет на какой-то части акватории непредсказуемые последствия в биологическом равновесии, химическом балансе, санитарном состоянии. Последнее может быть угрозой для всего водохранилища.
   На экстренном заседании штаба по чрезвычайным ситуациям (далее по тексту - штаб ЧС) было принято решение дать возможность субмарине отбуксировать емкость с УЧВ за пределы водохранилища и после этого сделать попытку ее обнаружения и локализации.
   Когда Паша вынужден был отложить съемку в Коровинском заливе, Людочка Остапенко взялась заменить его, поскольку катер с аппаратурой был на месте, капитан с матросом ожидали, и не было причины откладывать работу. Людочка вполне могла справиться - дело знакомое. Они уже заканчивали съемку, как вдруг на мониторе прибора возник предмет, которому тут было совсем не место. Прямо по курсу катера, на глубине 6 метров четко просматривались очертания судна. Люда, бывшая в курсе происходившего на водохранилище ЧП, немедленно связалась с Пашей и передала ему описание обнаруженного двигающегося подводного судна.
   Штабом ЧС было принято решение: катеру "Поиск" спокойно продолжать работу, не подавая вида, что они что-то заметили, и по возможности следить за положением судна. Выход из Коровинского залива блокировать при помощи лазерной заслонки, используемой в случае необходимости для локализации части водохранилища, при возникновении какой-нибудь к этому нужде. Дать возможность субмарине спокойно отцепить буксируемую емкость и поставить ее на якорь там, где организаторы операции это запланировали. Главное - не спугнуть. Главное, чтобы капитан субмарины ни о чем не догадался. Люде Остапенко было послано сообщение о том, чтобы она постаралась не упустить субмарину из поля зрения своих приборов и, по возможности, определить место закрепления на якоре пластиковой емкости, что осложнялось тем, что емкость на мониторе не была видна.
   Половина дела была сделана. Если капитан субмарины что-то заподозрит и попытается разгерметизировать емкость, чтобы замести следы, водные массы Коровинского залива будут временно изолированы от водохранилища надежной лазерной заслонкой, и будут приняты меры по предотвращению экологической опасности, что в изолированном пространстве залива будет возможно осуществить.
   Бесшумно на паруснике в залив прибыли два аквалангиста, высадились на катер. Будут ждать подходящего момента для выполнения необходимой работы. Парусник ушел, изображая из себя беззаботное прогулочное судно. Не зря он это делал - над поверхностью воды, недалеко от катера, появился еле заметный миниатюрный перископ. На катере немедленно закипела работа: брали пробы воды, специальным пробоотборником - пробы грунта, глубокомысленно что-то записывали в полевой журнал. Перископ успокоено скрылся под водой. Катер двинулся вглубь залива, контур подводной лодки появился на мониторе и замер. Что они сделают? Контур дрогнул и стал двигаться в обратном направлении, к выходу из залива. Люда передала обстановку в штаб ЧС. Немедленно пришло сообщение: аквалангистам осмотреть емкость и доложить. Емкость оказалась неповрежденной, висела на якоре в 6 метрах от поверхности воды.
   Субмарина, между тем, движется к выходу из залива. Сейчас она достигнет лазерной заслонки, капитан поймет, что он в ловушке, и попытается вернуться к оставленной емкости и разрушить ее целостность. Ядовитые УЧВ при этом выльются в кристальные воды залива. Но наготове вторая лазерная заслонка, и субмарина поймана! Она заметалась между двух несокрушимых преград и... всплыла!
   -Что-то быстро она всплыла, - сказал Паша.
   Они с Жорой прибыли на место происшествия на быстроходном катере и сразу догадались, что дело нечисто. Субмарина неожиданно отошла ко второй заслонке, развернулась на 180 градусов и, включив невиданной мощности реактивный двигатель, понеслась к выходу из залива, к первой заслонке. На подходе к ней она взмыла в воздух, и, пролетев несколько десятков метров, опустилась на воду и скрылась в глубине. Такого не ожидал никто, у всех опустились руки. Летающую субмарину не преследовали. Выловить миниатюрную подводную лодочку в большом водохранилище было невозможно, и все участники операции махнули на это рукой. Лазерные заслонки убрали. Емкость с УЧВ под усиленным конвоем оттранспортировали на место и перекачали в водозабор завода, перерабатывающего УЧВ.
-Ну и шуточки у Вас – сказали мне читатели, прочитав мое повествование, - Делать Вам, что ли нечего.
Да, так оно и есть. Делать мне нечего – я пенсионерка.
 

5 промилле
Утро рабочего дня. Трудящиеся бывшего Советского Союза отправились на работу.  Двое джентльменов вышли на  берег заливчика позагорать. Почему они не пошли на работу? Джентльмены – бомжи. День для них начался хорошо. Постелили газету, разложили и порезали то, что Бог послал, и разлили то, что послал Нечистый….  Тут они и увидели нечто, прибившееся к берегу. Вытянули предмет на сушу. Это оказался полосатый матрац со всех сторон зашитый крепкими нитками. Распороли ножами и увидели тело своего знакомого Славки Чумаченко. Он хоть и не бомж, жил в квартире со своей женой Любой, но пьяница  горький и товарищ хороший. Случившиеся на берегу, жители тоже опознали труп и чехол от матраца. Люба его недавно постирала и сушила на веревке, все видели.
Сообщили в милицию.
Два милиционера познакомились с происшествием и пошли в Любину и Славкину квартиру. Зашли. Посередине комнаты Люба на коленях стоит:
-Я это его капроновым чулком задушила, в матрац зашила и в реку бросила.
-Как же ты смогла в реку?
-Колька с Витькой помогли, я им пол-литра поставила.
-Они что, не спросили, что в мешке?
-Сказала, что картошка гнилая из погреба. Ведите меня на казнь.
Милиционеры переглянулись. Куда ее? КПЗ переполнено, одни мужики. Велели сидеть дома, никуда не выходить. Труп отвезли в морг. Дело ясное. Можно передавать в прокуратуру. Убийца сама созналась. Но вскрытие показало, что удушения не было, а помер Чумаченко совсем по другой причине. Имеет место сокрытие трупа и самооговор, что тоже карается, но не убийство.
-За что ты его, Люба? – это участковый подключился.
-Все пропил, не работал, дрался. Хотел иконы продать, да никто не покупает, он и плюнул на иконы. Говорит: «Понавесила тут, никто и за пол-литра не берет», и плюнул. Я и не стерпела. Чулок капроновый на шею ему накинула и дернула. Он упал и давай храпеть, потом замолчал. Я смотрю – мертвый. В матрац зашила, Кольку с Витькой позвала, пол-литра пообещала. А они говорят, пусть Славка отнесет. А Славка-то в мешке. Я им говорю, нету Славки, весь вышел. А они мне:  «Он только что литр бормотухи выдул, с нами не поделился. Вместе с утра пили, все поровну, Славка же и разливал. А тут вдруг вытаскивает из сумки пластмассовую бутылку на полтора литра и прямо из горлышка один и выпил. Что с ним такое приключилось, мы прямо испугались. А он встал и домой пошел. Куда он делся-то, Люба?»
-Так это сколько же он всего выпил? – спросил участковый.
-Они сначала втроем напились, а потом он один еще целую бутылку выпил. У Кольки с Витькой надо спросить, если они помнят.
Участковый выяснил, что Чумаченко выпил не менее двух литров алкогольных напитков разной крепости. Зная обычный ассортимент, в милиции посчитали, что в среднем он употребил двадцатипятиградусную жидкость. Отсюда и стал исходить эксперт-криминалист, недавно окончивший курс юридических наук Женя Прокопенко, которому  дали задание определить содержание алкоголя в крови утопленника. В те годы приборов, как сейчас, не было. Надо было в трубочку подуть и видно, есть алкоголь или нет. А тут – утопленник, трубочка не годится.  Поэтому Женя, помножив предполагаемую крепость напитков на предполагаемое количество выпитого,  определил, что за половину рабочего дня, т.е. за четыре часа, в организм Чумаченко поступило 500 миллилитров чистого алкоголя. Сопоставив это количество с весом пострадавшего, эксперт на основе научных данных установил, что в крови Чумаченко на момент его возвращения домой должно содержаться не менее 5,3 промилле алкоголя. Женя честно вычел 0,3 промилле эндогенного, т.е. природного количества алкоголя и получил 5 промилле – т.е. количество несовместимое с жизнью. При таком содержании алкоголя в крови должны произойти отключение сознания, паралич дыхания и остановка сердца. Что и произошло. Эксперт написал заключение с приведением всех расчетов и передал его следователям.
Заключение мед-эксперта прочитал начальник отдела убийств, удовлетворенно кивнул головой и передал дело в уголовный розыск. Начальник отдела уголовного розыска, прочитав заключение, сказал: «До чего же грамотный парень!», имея в виду Женю Прокопенко и понес дело начальнику отделения милиции. Подполковник просмотрел, остановился на заключении мед-эксперта, удовлетворенно крякнул и подписал бумаги. Заключение следствия гласило: смерть произошла в результате отравления алкоголем. В те годы промилле, как единицу не употребляли, просто устанавливали слабое, среднее и сильное опьянение. Женя Прокопенко определил количество алкоголя в промилле. Теперь этим никого не удивишь, сам президент запросто оперирует термином «промилле», но многие не знают, что  это тысячная часть объема, или, проще сказать – это грамм чистого алкоголя в одном литре крови.   Теперь в правительстве обсуждают вопрос, сколько промилле будет в крови трезвого человека – ноль или 0,3. Что такое 0,3 промилле – или это погрешность прибора, или человек бутылку кефира выпил, или это эндогенное количество, свойственное данному человеку. Вопрос решается в рабочей группе правительства. Женя Прокопенко все решил сам, как независимый эксперт.
Утром на крыльце отделения милиции Люба Чумаченко сидит с узелочком.
-Ты чего, Люба, - это знакомый участковый спросил, – чего ты пришла?
-Пришла вот, отдел убийств-то  в каком кабинете?
-Ты что, сдаваться пришла?
-Пришла вот, пусть меня посадят. Виновата я. Славку задушила.
-Люба, ты домой иди. Вызовут тебя, если понадобишься. Не сиди здесь со своим узелком. Тебе Вячеслава похоронить надо, вот этим и займись.
Незнакомые с материалами дела верные друзья Вячеслава Чумаченко возмутились таким поворотом  и стали требовать ареста, справедливого суда и строгого наказания для Славкиной жены. Припомнили, что она им жизнь отравляла, мешала их теплой компании, а Славку и вовсе запилила. Они пришли к Любе: «Ты убила!». А Люба: «Я и не отказываюсь, а они меня домой послали, велели похоронить Славочку. Вот хлопочу. Денег мне соседи собрали. Гроб заказала. Все как у людей».
-Пиши вот явку с повинной!
-Напишу. Как похороню, так и напишу. Да я и так уже расписывалась у них в бумаге, что я это его.
-Ну, смотри. А то давай, сейчас и напиши. Альберт Моисеевич поможет, составит бумагу как надо.
-Кто такой? Новенький что ли в вашей компании объявился?
-Это такой человек, Люба. Стихи сочиняет. Может, ты пустишь его к себе пожить? Его жена выгнала. Такого человека.
-Так он же пьющий, раз из вашей компании?
-Ну и что. Зато культурный человек.
-Нет не надо мне пьющего. Натерпелась я.
-Ну, нет, так нет. Но заявление в милицию пусть он тебе поможет написать.
На другой день появилось  сочинение следующего содержания: «Я, Чумаченко Любовь Ивановна, 1945 года рождения, гражданка Советского Союза (СССР), торжественно клянусь. Я убила своего мужа Чумаченко Вячеслава Ивановича, задушив своим собственным капроновым чулком  в состоянии аффекта. К этому меня привело небожественное поведение мужа, который был так пьян, что плюнул на святую икону Николая Угодника. Чтобы он еще не плюнул на икону Божьей Матери, я накинула ему на шею капроновый чулок, отчего он упал и умер. Я не хотела его убивать, а только хотела оттащить от икон, чтобы все не заплевал. Теперь в милиции установили, что муж мой умер не от чулка, а от промилле, но это не так. Что ему какая-то промилле, он, бывало, литр водки выпьет без закуски и не опьянеет. Прошу посадить меня в тюрьму насколько провинилась. К сему Чумаченко Любовь Ивановна».
Верные друзья написали к этому еще от себя, собрали с десяток подписей, и послали заявление в отделение милиции и копию в Райисполком. В заявлении они требовали справедливого суда над  женой Вячеслава Чумаченко и строгого наказания. К этому заявлению опять-таки приложил руку грамотный Альберт Моисеевич, оно гласило: «Мы нижеподписавшиеся честные граждане Советского Союза (СССР) торжественно клянемся. Это она Чумаченко Любовь Ивановна – жена Чумаченко Вячеслава Ивановича убила своего мужа. Будучи темной женщиной, она защищала свои иконы от символического плевка мужа, а он и не попал, как потом оказалось при осмотре икон. Опиум для народа толкнул религиозную женщину на защиту икон, которым даже ничего и не угрожало. Считаем поведение Чумаченко Любовь Ивановны социально опасным и требуем ее изоляции от Советского общества». В конце стояли подписи.
Председатель Райисполкома позвонил начальнику Райотдела милиции.
-Что это у вас убийца на свободе разгуливает?
-Не убивала она его, Петр Степанович. От водки помер. Два литра выпил за полдня. Заключение мед-эксперта есть. 5 промилле в крови – содержание несовместимое с жизнью.
-У меня заявление от группы товарищей, они в газету будут писать и в верховный суд. Рекомендую взять под стражу подозреваемую.
Люба той порой мужа схоронила, взяла узелок, свое заявление и опять пошла в милицию.
Подполковник собрал оперативное совещание.
-Что делать будем? С одной стороны чистосердечное признание и рекомендация председателя Райисполкома, с другой – заключение судмедэксперта. Грамотное заключение на основании научных данных. Против промилле не попрешь…
Все задумались.
-Возьмите пока с нее подписку о невыезде, а там видно будет, - решил подполковник.
Неофициальным порядком участковому инспектору было дано задание побеседовать с каждым из «верных друзей»  и пообещать им всем хорошие штрафы за нарушение общественного порядка, что при желании им всегда можно вменить. После этого профилактического мероприятия  свое заявление  они забрали и из милиции, и из Райисполкома.
Потом был суд. За сокрытие факта смерти и за попытку сокрытия трупа путем потопления в реке Любе вынесли общественное порицание и приговорили к штрафу 200 рублей. В смерти же Вячеслава Чумаченко Любу признали невиновной.


Самогонное  производство  в городе Корчева
     ( Глава из книги «Откуда взялся Остап Бендер, и где он теперь»)
      Между тем, беспризорные, похоже, что-то замышляют. Однажды они поведали Остапу о своих планах. Раз уж их не берут в детский дом, а из прачечной могут выгнать, то надо ни на кого не надеяться, а самим устраивать свою жизнь.
  -Остап, мы решили в город Корчеву уйти.
  -Это, кажется, в Тверской губернии. От Москвы далеко. Но почему именно в Корчеву?
  -Так туда наш котел мужики увезли. Гришка-Чинарик их до самой Корчевы проводил. Ты же сам ему велел глаз с котла не спускать. Котел они в бане установили, в печь вмазали.
  -Что-то я не пойму. Какой же ваш интерес во всем этом деле.
  Беспризорники снисходительно ухмыльнулись и изложили свой план. Когда корчевские мужики наладят производство самогонки, они к ним придут и потребуют долю. Во-первых, аппарат их, во-вторых, самогоноварение запрещено законом и если мужики откажутся давать долю, их можно припугнуть милицией.
  -Я думаю, что мужики с вами и разговаривать не станут. Надают пинков и из своей Корчевы выгонят.
  Они опять ухмыльнулись снисходительно. Остап их за дураков считает, а они не дураки. Сами они и не собираются вести переговоры. Для этого нужен Остап. Поэтому они и ждали, когда он из тюрьмы освободится.
  -Значит это вы для меня приготовили такую почетную миссию. Шантаж, вымогательство, сокрытие от милиции уголовно наказуемого деяния. Вы прикинули на сколько все это потянет.
  Ребята приуныли. Они все так здорово придумали, а Остап не одобрил. Слов всяких наговорил. Боится он что ли. А чего тут бояться - верняк дело.
  -Дайте подумать, - сказал Остап.
  -Что-то ты, Остап, часто задумываться стал. Индюк думал да в суп попал. Пускай лошадь думает, у нее голова большая, - загомонили все хором.
  -Ша, я сказал! А что мужики эти наладили выпуск того, чего хотели?
  -Гонят, но хреново у них получается. Прокисает все, продукта мало получают.
  -Из чего они гонят?
  -Из зерна, из картошки, из яблок. Только добро переводят. Специалиста у них настоящего нет.
  -Вот! С этого мы и начнем. Предложим свои услуги в качестве специалистов спиртового производства. А как туда добираться в эту Корчеву?
  -На поезде Москва-Петербург до Клина, а там верст сорок или тридцать пехом или подвезет кто. Можно поближе подъехать на поезде, если кондуктор не выгонит. На вокзале узнаем, до какой станции лучше доехать.
  Остап опять задумался, хоть ему уже досталось за эту привычку от ребят, наконец, изложил свою позицию:
  -Очевидно, мне какое-то время нельзя будет сотрудничать с вами в сфере спиртового производства. В милиции я убедил товарищей, что самогоноварением я, как инженер-химик, не могу заниматься, поскольку это для меня очень низкий уровень. Это все равно, что инженера по строительству самолетов заставить делать телегу. Я не могу не оправдать доверия товарищей из милиции, но консультировать любителей я бы, пожалуй, мог, но, разумеется, строго конфиденциально.
  Пацаны долго бранились на эту заковыристую Остапову речь, но поняли, что он не отказывается совсем "от сотрудничества". И на том спасибо. Можно было приступать к делу. На переговоры с мужиками умыкнувшими "бродильно-перегонную" установку был послан Генка-Чума, имеющий приличный вид и лет ему вполне можно было дать около восемнадцати. Для особых поручений с ним поехал Гриша-Чинарик, который знал место, где теперь находится их установка.
  Переговоры в Корчеве прошли успешно. Мужики согласились на совместное производство. Бригада квалифицированных специалистов - 1-я бригада - обслуживает весь технологический процесс. Корчевские компаньоны обеспечивают производство дровами. Сырье - свекловичную патоку решено завозить из Москвы, пока она там есть на железной дороге, поступающая с юга, неизвестно для каких целей. Транспортом (лошадь с повозкой) обеспечивают корчевские. Вода для охлаждения будет подаваться из реки ведрами - 2-я бригада. Технологический цикл расписан по часам главным технологом инженером-химиком, который руководит производством инкогнито.
  Работа закипела. Опытные специалисты каждый делал свое дело. Велось круглосуточное дежурство. Следили за режимом брожения, т.е. за температурой. Перестает пузыриться - надо мешать, прибавлять тепла, если не помогает - сделать пробу на содержание сахара в бродящей массе (на язык), если не "сладит", значит процесс брожения закончился, пора отгонять спирт. Начинать отгон раньше срока чревато потерями. Если не уследили и масса "закисла" - опять потери, вместо спирта образовался уксус. Корчевские компаньоны с каждым разом убеждались какое у них сложное производство и какие классные специалисты к ним прибыли.
  Остап, несмотря на опасность попасть в поле зрения милиции, перебрался поближе к производству. Город Корчева ему понравился. Конечно, это не Рио-де-Жанейро. Он находится не на берегу теплого океана, а на берегу холодной реки. В городе Корчева люди не ходят в белых брюках, а предпочитают бараньи полушубки на большую часть года. Но для небольшого предприятия по производству русского самогона этот город очень хорошо подходит. Тут и река - вода для охлаждения, тут и дрова - кругом леса, тут и рынок сбыта готовой продукции - в округе заводы: фаянсовый, стекольный, много других заведений, а значит полно рабочего класса - до самогона охочего.
  Компаньоны подыскали Остапу "угол" у местного жителя Федора Ивановича, бывшего красного партизана, героя войны с Колчаком. Остапа представили, как Остапа Ибрагимовича студента-заочника московского института, которому доктора для здоровья прописали пожить на природе, желательно, на берегу реки. Федор Иванович гордился своим постояльцем и всем рассказывал, какой Остап Ибрагимович серьезный и образованный. Остап каждый день усаживался за чертежи и таблицы, составляя планы работ на следующий день с расчетами - сколько чего закладывать в котел, какую держать температуру, сколько раз перемешивать массу. Все подробно расписано, каждый этап непрерывного производства. Готовые инструкции забирал кто-нибудь из пацанов, тайно проникая в дом Федора Ивановича.
  Одновременно Остап работал над конструкциями бродильно-перегонных аппаратов будущего, от миниатюрных моделей для домашнего пользования до крупных заводов большой производительности. Впоследствии его разработки стали известны и были широко использованы в народном хозяйстве. Остап знал об этом, но на своем авторстве не настаивал.
  Корчевской период жизнедеятельности Остапа Бендера ознаменовался расцветом самогоноварения на совместном предприятии корчевских пролетариев и московских беспризорников. Ширилась и росла слава Верхневолжского самогона, крепостью он был не хуже казенной водки, которой торговали еще при старом режиме, пока, в 14-м году не вышел "сухой закон". Во времена "сухого закона" население Российской империи, а потом и Советской России пить не перестало, но напитки по качеству были куда как хуже, чем "казенная водка", а вот Верхневолжский самогон не уступал ей. Остапу не нравилось слово "самогонка". Он считал его пошлым и неблагозвучным. Ему было обидно за русский сорокаградусный напиток. Он был гораздо лучше всяких там чачи, араки, тутовой водки, американского и шотландского виски, английского бренди и французского кальвадоса. Разве что ром не уступал ему. Да и то - вопрос спорный, если принять во внимание медицинские показатели.
  -А какие названия! - Возмущался Остап, - виски, бренди, ром, кальвадос. А у нас - самогонка, бормотуха, в лучшем случае, первач. "Первач" еще куда ни шло. От слова "первый". Понятно, что означает напиток наилучшего качества.
  Надо сказать, что сам Остап никогда не принимал больших доз самогона и даже первача. Но толк в напитках знал. Мог по вкусу определить скольки градусный продукт, из какого сырья изготовлен, какие содержит примеси. Глядя на своего руководителя, беспризорники тоже не злоупотребляли самогоном. Если только попробовать для пользы дела. Учились распознавать на вкус качество напитка, как это делал Остап. Свою долю продукции они меняли на продукты в Корчеве и окрестностях или увозили в Москву и там на знакомых рынка также меняли на продукты. Вопрос с продуктами питания все еще стоял остро. Ребята редко наедались досыта. В связи с этим Остап думал о расширении производства.
   Но не получилось. Палка, как известно, всегда бывает о двух концах. Одновременно со славой над бесперебойно работающим совместным предприятием стали сгущаться тучи. Пока это были визиты в окрестности бани местных активистов КИМа и юных пионеров, которых интересовала группа молодых людей чем-то занимающихся на берегу реки и не охваченных комсомольско-молодежной работой. Через некоторое время мимо бани прошел сотрудник Корчевского угро. Однажды совсем близко подошел участковый милиционер и заглянул в оконце бани. Пацаны, заметившие его на подходе, объявили тревогу и приняли готовность номер один. Участковый увидел голых ребят с шайками и вениками. Моются люди в бане. Что тут такого? Но каждый день не будешь же мыться. На Руси по субботам моются.
  Остапу доложили о визитах, и он отдал команду - производство закрыть, аппарат разобрать, выпуклую крышку и заграничную трубочку надежно спрятать и хранить, как зеницу ока. Наступили черные дни для Союза молодежи, грустные - для пролетариата города Корчевы и ее окрестностей и беспокойные - для Остапа. Последнему надо было как-то не допустить чтобы пацаны вернулись к прежнему промыслу, то есть к воровству. Этого можно было достигнуть только тем, чтобы они иногда что-нибудь ели. "В какой руке шарик" - это, конечно, подспорье, но долго этим ораву беспризорников не прокормишь. Надо перевезти аппарат в другое место и возобновить производство. Такое смелое решение принял Остап и оповестил об этом всю компанию. Пацаны обрадовались и по приказу руководителя производства разбежались по округе искать подходящее место для установки аппарата. Сошлись на деревне Притыкино на другом берегу Волги. Присмотрели подходящую баньку на отшибе и у самой воды. Узнали чья. Васи - Бобыля, но он в ней не моется, ходит в баню к своей знакомой. То, что нужно. С Васей договорились. Установили, доставленный на лодке, котел. Навозили дров. Вода - рядом. Патоки имеется приличный запас и дрожжи припасены. Ребятам для жилья приспособили пустующий овин полный соломы. Остапа для конспирации стали звать "командором". Производство запустили.
   А у Остапа на душе кошки скребут. Что же это, так и будут пацаны промышлять самогонкой. Слов нет производство увлекательное и доходное. Но запрещено законом. Даже если их не поймают за этим делом, они все равно преступают закон. Значит - преступники. С детства приученный чтить уголовное уложение (теперь - кодекс) Остап пошел на решительные меры по переустройству своей жизни и жизни пацанов:
  -Сдам всех в детский дом, старшие пусть идут строить социализм.
  Осуществлению этих планов неожиданно помогли женщины деревни Притыкино во главе с председательницей сельсовета Надей Калининой. Женщины деревни и близь лежащих деревень обратили внимание, что их мужья слишком часто ходят веселые и провели расследование. Оказалось, что в баньке Васьки-Бобыля обосновалась какая-то компания. То ли шайка, то ли банда, но что чуждые элементы - это точно. Чем занимаются - сначала было не ясно. Время от времени топили печь и без конца носили из реки воду. Для чего столько воды? Мужики со всей округи и из-за реки то и дело шастали в баньку. Чего им там надо? Вскоре все открылось. Самогон гонят и спаивают несознательную часть населения, то есть мужиков. Женщины решили эту лавочку прикрыть. Собрались все вместе, подошли еще из соседних деревень из Пустырей и Борка. Окружили баньку и двинулись на штурм. На всякий случай прихватили по пучку крапивы. Бдительные пацаны заметили движение. Сыграли тревогу и приняли готовность номер один. То есть сбросили свои одежки и схватили шайки и веники. Но не на тех напали. Женщины обман поняли, ворвались в баню и...
   Мальчишки скрылись в ближнем лесочке. Голые, в крапивных ожогах. Разгневанные тетки принялись обсуждать, что делать дальше.
  -Вот пусть нагишами идут куда хотят. Одевка своим пригодиться в лес ходить. Смотри, бабы, тут и целое есть.
  -Леньке моему штаны впору будут.
  -Опомнитесь! - остановила подруг Надя Калинина, - сдурели совсем. Малые же они. Пусть придут, оденутся.
  -И куда их? Может, милицию позвать
  -Беспризорники это. Их теперь в городах много. Бездомные. Детские дома для них открывают. В Твери тоже есть. Туда их надо отправить.
  -Самогонку куда будем девать? Смотрите сколько.
  -Давайте в реку выльем.
  -Поделим на всех. Только спрятать надо хорошо, чтобы наши злыдни не нашли. От простуды сгодится. - Постановила Надя Калинина - председатель сельсовета и все ее послушались.
  Самогонку унесли. Ребятам крикнули, чтобы шли одеваться и не боялись. Беспризорники притрусили, забились в баньку, оделись. Первым вышел Гриша - Чинарик.
  -Жрать хотим! И вчера целый день не ели. Вот нагнали первача, думали на еду сменять, а тут вы налетели с крапивой. - Гриша с обидой шмыгнул носом и жалостливо заморгал глазами.
  Куда бабам деваться, накормили картошкой с грибами, хлеба у самих нет. По стакану молока налили. Объявили пацанам свою волю:
  -В Тверь вас свезем в Детский дом.
  Запрягли две подводы, погрузились, поехали. Надя Калинина и комсомолка Катя Веселова - сопровождающими. Даже милиционера не взяли. Пацаны вдруг растеряли всю свою беспризорницкую удаль. Они устали, изголодались, болеют. У них всегда натянуты нервы. Они не могут даже поспать глубоким сном, как все люди. Они всегда настороже. А тут натянутые нервы вдруг ослабли. Им стало все равно. В медицине это называется "истощение нервной системы". Женщины своим женским чутьем поняли, что у беспризорников есть еще одно название - дети. И эти дети измучены и больны. И вот ребятам стало все безразлично. Повезут их в Тверь в Детский дом - пускай. Хуже, скорее всего, не будет. Вот их накормили картошкой с грибами, молока дали и они сидят на двух телегах, прижавшись друг к другу. Может, там, в Твери их накормят еще раз. Остап много раз говорил им о Детском доме. Они согласились пойти туда жить, но в Москве их не взяли. Может, и в Твери не возьмут. Но в Москве, в Детдом их привел Остап, сам такой же беспризорник  как они, только постарше. Сейчас их приведут председатель сельсовета Надя Калинина и комсомолка Катя Веселова. Пусть попробуют не взять.
  Когда уезжали, мужики - корчевские компаньоны - шли некоторое время рядом с телегами и смотрели на пацанов с грустью. Потом отстали. Дольше всех шел Остап Бендер - командор, студент-химик, сын турецко-подданного. Он смотрел на пацанов своими ясными, честными глазами. Глаза говорили пацанам: "Все будет хорошо. Ничего не бойтесь. Вас накормят в городе Твери, пересчитают, запишут ваши фамилии, пока вы их не забыли. Вы вырастите, у вас будут дети, дома и работа". Пацаны ответили бы на это: "Гы!", но они молчали, чтобы никто не догадался, что это Остап научил их варить самогонку. Потом Остап остановился. Телеги с пацанами уехали вперед и скрылись за поворотом.



--


                Новый роман
     (рассказ)
    Когда мне исполнилось 75 лет, я решила: довольно мне заниматься тяжелым физическим трудом – буду я писателем. Я знаю все буквы русского алфавита, составить из них слова, а из слов рассказы, повести, романы, эссе, пьесы, фельетоны, заметки в районную газету и т.д. – раз плюнуть. Главное – за все за это полагаются гонорары. Пенсия у меня такая же, как у всех советских (российских) людей. На нее не проживешь. До 75 лет свой прожиточный минимум мы с мужем пополняли за счет  своего огорода.  Теперь будут гонорары.
      Я быстренько написала десятка три рассказов, несколько повестей, роман, пьесу, одно (или один, или одну) эссе и поместила все это в интернете в журнал «Самиздат»,  послала в несколько земных издательств и стала ждать.  Но… Дальше можно не продолжать. История моя длинная, она кратко изложена в эссе «Путь в литературу», но все это к делу не относится. Я дожила до 84 лет и поняла – не о том пишу. Яркий для меня пример Дарья Аркадьевна Донцова. Единственное, что мне у неё не нравилось это убийства. В каждом романе в среднем по пять убийств. Если взять сто её романов (теперь уже больше), но если сто, то 500 убийств –   с ума можно сойти. Так я думала. Но она  же не сошла. А я чем лучше? Зачем мне строить из себя, напускать на себя человеколюбие, благородство, всякие идеалы. Этим сыт не будешь.
     Решено! Я пишу детективы, в которых убийство на убийстве! Как это «на убийстве»? Это, значит, я убила кого-то, чтобы забрать у него кошелек с деньгами, а тут, смотрю, на меня кто-то смотрит. Свидетель. Я и его убиваю, а тут и еще свидетель. Я и его… Так и покатилось на трехстах страницах. Теперь название придумать. Все названия Донцова забрала для своих романов: «Черт из табакерки», «Чедеса в кастрюльке», «Муха в самолете», «Гадюка в сиропе» и т.д. еще более ста названий. Назову свой роман «Вошь в сметане», пока это название кто-нибудь не захватил. Разослала роман по издательствам. Оценили. Очень, говорят, интересный роман, только вы (т.е. я), оплатите расходы на издание. 300 руб. за страницу, итого 90 тысяч рублей за 200 экземпляров. В другом издательстве по 800 руб. за страницу просят.
      А тут еще предложения посыпались – предлагают издать роман бесплатно, но чтобы купить книжку их издательства, надо послать в адрес издательства предоплату  в долларах, или в евро. Как только оплата поступит, так книжку они печатают и высылают. Цены разные. В одном издательстве 26 долларов, в другом 56 евро за экземпляр.
       Понятно мне, но не подходит такой способ издания своих произведений. Только я не привыкла сдаваться и соорудила у себя дома типографию. Печатаю, переплетаю в цветные обложки. Производительность – одна книга в день. Отпечатала несколько экземпляров своего романа, тираж быстро разошелся среди знакомых и родственников. Сказать, что успех был оглушительный – не скажу. Некоторые брезгливо морщились от названия, другие сказали, что прежние мои произведения были лучше, кто-то сказал, что это в духе Дарьи Донцовой (я это восприняла как комплимент). Но не в этом соль. Соль в том, что один экземпляр романа попал в руки следователя по особо важным преступлениям местного отдела милиции, и он, в случившееся свободное время, прочитал его и призадумался. Отнес книгу своему начальнику, сказав: «Тут что-то есть», при этом имея на лице суровую трагичность. Начальник уголовного розыска майор Иванов прочитал книгу. Ещё будучи на середине повествования, хлопнул себя по лбу, дочитав, воскликнул хриплым приглушенным голосом: «Это же наши нераскрытые дела о серийных убийствах описаны. Все ясно – как убийцу тянет на место преступления, так его тянет, если грамотный, описать свои преступления.  Он думает, что никто не догадается».
   -Она, - сказал следователь по особо важным делам.
   -Что «она»?
   -Автор – «она». Следовательно, и убийца «она».
   -Ну и дела! Неужели это женщина столько убила? Сколько там пять или шесть?
   -Семь.
   -А у нас по делу о маньяке сколько?
   - Семь и есть.
   -Все ясно – это она! Как там ее псевдоним?
   -Фамилия стоит, её все знают.
   -Кто бы мог подумать. Но факт налицо. Вызывай оперативную группу, я – к прокурору за ордером на арест.
   -Товарищ майор…
   -Что еще?
   -Проверить бы надо, доказательства собрать…
   -Вот они доказательства, - увесисто хлопнул по книге – лучше не бывает. Ты текст просмотри внимательно. Такое не сочинишь. Такое только может быть.
   -Да я-то сразу так и подумал.
   -Чего же теперь засомневался?
   - Да нет, просто подумал, а вдруг. Всякое же бывает. Но это дело верное, иду  опергруппу  готовить.
   Прокурор потребовал доказательства и получил книгу:
   -Здесь всё! Обо всех убийствах!
   -Ладно, потом прочитаю. Держи ордер.
   Меня пришли арестовывать сам начальник уголовного розыска, следователь по особо важным делам и два автоматчика. Предъявили ордер на арест и на обыск. Устно объявили, что меня обвиняют в убийстве семи человек произошедших за год. Я онемела. Когда сказали: «Руки!», машинально протянула обе руки, и на них оказались наручники. В моей голове зазвучала знакомая мелодия: «Слышен звон кандальный», потом пришло озарение. Ребята приняли события, описанные в моем детективе, за реально совершенные преступления, причем, лично автором, т.е. мною. Такого успеха своего романа я не ожидала. Это значит что? Это значит гениально написано! «Гениально» - это, пожалуй, слишком сильно сказано, но что здорово, это точно. Я упивалась минутами своего триумфа, и мне не хотелось разуверять сотрудников милиции, объяснять их ошибку. Побуду еще героиней своего замечательного детектива, и я потупила взор и склонила, якобы, повинную голову на грудь. При этом в глазах «группы захвата» засветилось торжество, и предчувствие грядущих поощрений за проведенную операцию.
         Все испортили мои родственники. Они ворвались в мою спальню, поняли что происходит, объяснили, что у меня «алиби», так как я уже год не встаю с компьютерного кресла, в нем езжу на кухню и в ванную, оно на колесиках.
-Зачем же вы руки протягивали? – укоризненно сказал начальник уголовного розыска и снял с меня наручники.
          













            Содержание
   Опознанный объект……………………………………1
    Интеллигенты на пенсии…………………………..11
    Возвращение Валеры Дыкова…………………..24
    Наркоманы, наркодельцы и просто люди.35
    Председатель колхоза………………………………46
    Московское море………………………………………99
    5 промилле………………………………………………131
    Самогонное производство в городе
 Корчева……………………………………………………….138
«Новый роман»……………………………………………152