Запись сто шестьдесят третья. Наум Басовский

16.06.09. Читаю «Анфиладу» Наума Басовского (подарок Таёжника - спасибо ему). Мало, что чудный поэт, так ещё и характер, и судьба. Он, как и Кушнер, очень болезненно реагирует на внешние безобразные стороны нашего бытия (в России), сравнивает её с огромным коммунальным домом, где царит грязь внешняя и межличностная, да ещё он – еврей. Если Кушнер не подчёркивает своей особости в нашей «многонациональной братской стране», то у Наума – видно, что часто приходилось втягивать голову. И когда переехал в Израиль (много образных стихов про этот переезд и принятие решения), очень трудно (как и всем) пришлось врастать. Но не жалеет, и то ли самозаговор, то ли и правда (пока не поняла) – он благодарен этой земле (Израилю), земле своей, ему там комфортно. Но явные нотки ностальгии. То ли себя уверил, то ли и правда так ощущает, но он называет нашу страну «страшной» (дед был убит в погроме, и на нём это отразилось, он действительно боялся), а всё вспоминает и вспоминает её и – язык РУССКИЙ, и наших поэтов, и города, и молодость, и полыхающую осень. Не отпускают.

"Автографа" не было – день города, Чеховские пятницы начались – Ольга Геннадьевна отменила нашу встречу в "Пушкинке".
Погода стоит очень холодная. До сих пор не проснулся комар – не помню такого.
Сирень цветёт.

Дерево – как человек: переживает ежегодно молодость, зрелость, увядание, старость. Умирает. А весной – всё опять.

Может быть, и мы так же? Возрождаемся через какое-то время и опять всё проживаем. Внешне всё бы так и выглядело – весна, и опять человек оживает. Это нам кажется, что дерево одно и то же. А разве знаем мы, как и что оно чувствует - забывает ли прошлый год, как мы, возрождаясь в новом теле, забываем прошлую жизнь. Может, оживая весной, дерево ощущает себя новым созданием - ведь  и год на год не приходится, и климат, и погода, и листва каждый раз новая, и семена…

Но даже ежегодно обновляясь, дерево одновременно старится уже окончательно, начинает трухляветь и падает. Что если Проведение дало возможность человеческой душе, в отличие от дерева,  возрождаясь в новом теле, жить вечно

Мы наблюдаем, говорим – «дерево». Может, и за нами также наблюдают, говорят – «человек». И никому из наблюдателей нет дела до наших переживаний. Их никто не знает, как мы не знаем переживаний дерева.

Пушкин в «Евгении Онегине»:

«…Или с природой оживлённой
 сближаем думою смущённой
мы увяданье наших лет,
которым возрожденья нет?»