Лолита. Владимир Владимирович Набоков

Ох, до чего же и непростая судьба у книжки Лолита, за авторством Владимира Владимировича Набокова! История похождений шустрого филолога, настоящего имени которого мы так и не узнаем, сразу оказалась в сомнительном положении. Читатели, книжки толком не прочитавшие, так и не смогли определиться – что перед ними? История любви или порнография? Шедевр или бульварный роман? В Америке, которая страна возможностей, и про которую говорят, что там свобода, книжку признали аморальной, ведущие издатели переполошились и отказались работать с таким сомнительным материалом, так что до читателя Лолите пришлось добираться кружным путем. Эти обстоятельства, кстати, много говорят об истинном положении дел с возможностями и свободой нравов. Судя по всему, и ханжества, и глупости много что здесь, что за морем. С другой стороны, общественное порицание и гневные вопли моралистов в данном случае сработали лучше всякой рекламы, и странную историю - то ли сон, то ли притчу, то ли исповедь сломанного сердца – и вправду приняли за порнографию. А уж если что объявили неприличным, будьте уверены – популярность обеспечена. И вот уже которое поколение невнимательных читателей торопливо пролистывают роман в поисках этого самого неприличного – а там его кот наплакал, странички на две, максимум, на весь текст изрядного объема, и то, все больше намеками да недомолвками. Особо ревностные граждане, из тех, что всегда стоят на страже приличий и суют нос в чужие дела, до сих пор возмущаются: да как это так! Да сорокалетний мужик! Да трахает тринадцатилетнюю девочку! Разврат! Ужас! Несчастный ребенок! Запретить! Разорвать! Растоптать! Не дает им покоя существенный разрыв в возрасте любовников. Вот четырнадцатилетняя Джульетта их почему-то нисколько не смущает, наоборот – они умиляются повестью, печальней которой нет на свете, закатывают глаза и с придыханием говорят про возвышенные чувства. А с Лолитой наоборот – бдительная общественность негодует и брызжет слюной. Кстати, знающие люди говорят, что бурное негодование - обычно признак подавленных страстей и пороков. Так что к моралистам с активной гражданской позицией у нас тоже ряд вопросов, один неприличнее другого. А усиленно грамотные знатоки, те напротив, бубнят, что мол, тут все символы, да аллегории, и без специальной подготовки в аспирантуре за роман вообще лучше не браться. И ведь не сказать, что они так уж неправы – что ненавистники, что защитники. Да, верно, действия главного героя романа полностью укладываются в статью «совращение малолетних», а история любви вышла корявая и недобрая – впрочем, ничего удивительного, другие-то случаются только в рекламах шампуней и витаминов для всей семьи. А с другой стороны, книга и правда непростая, обманная и запутанная. В частности, и рассказчик истории получился очень ненадежный, и верить ему на слово не стоит. Приглядишься – и задумаешься. Может и не было никакой Лолиты, и никакой истории любви, а было долгое одинокое путешествие по задворками души, в поисках ушедшего, несбывшегося, неназываемого? То-то Владимир Владимирович посмеялся бы, узнав, какие страсти до сих пор кипят вокруг истории Лолиты, маленькой женщины с разбитой судьбой, и Гумберта, ее любовника с остановившимся сердцем, по пятам за которым ходили горе и смерть. Надо сказать, что Владимир Владимирович был большой насмешник и путаник, в простоте слова не скажет. В частности, доподлинно известно, что он очень любил шахматы, и даже увлекался составлением шахматных задач. А шахматная задача – штука хитрая. В ней не бывает простых и однозначных решений – иначе, какая же это задача? Вот и горькая история о Гумберте и Лолите вышла перевертышем, и многое в ней – совсем не то, чем кажется на первый взгляд. Вернее даже, это многоуровневое повествование. На поверхности, на виду у неопытного и ненаблюдательного читателя – простая и довольно неприятная история блудливого педофила и подрастающей хабалки, с убийствами, изменами, разнообразным запретным сексом, путешествиями и запоздалым раскаянием. Но от внимательного читателя не укроется ряд нестыковок, будто ткань реальности расползается, и за истертыми выцветшими декорациями становится видно какое-то совсем другое небо. А еще там есть совершенно невозможные совпадения, какие бывают только в бульварных романах и в жизни, и абсолютно нереальные, сновидческие ситуации, совсем неподходящие для будничного повествования. А самое главное - иногда Владимир Владимирович проговаривается, будто ненароком, и становится ясно, к чему на самом деле было все это нагромождение авантюр и запретных страстей. По тексту романа разбросано несколько таких ключей к ответу, и мы бы хотели обратить внимание читателя на некоторые из них.
Вот главный герой, Гумберт, уже не удачливый любовник и победитель, а брошенный, сломанный человек, переполненный горем и отчаянием, ведет в своем воображении диалог с призраком исчезнувшей, утраченной, погубленной Лолиты. И она, придуманная напрочь, рассказывает ему о своем новом любовнике, и, в частности, говорит:
-Он разбил мое сердце, ты всего лишь разбил мою жизнь.
Ах, до чего же точно Владимир Владимирович Набоков умел сказать о самом главном! Если ты, читатель, тоже принадлежишь к неприкаянному племени тех, кому доводилось вглядываться в темноту ночного двора, затягиваясь последней сигаретой, и давиться молчанием, потому что печаль не расскажешь словами, тем более, что никто тебя слушать и не намерен, если каждое утро ты привычно переползаешь из одиночества в одиночество, неважно, где и с кем, ты оценишь горькую правоту этих слов. Тем более, если жизнь сломалась уже очень давно, и приходится идти кривой, окольной, сумеречной дорогой, которая ведет известно куда. Если так, то ты, пожалуй, уже догадываешься, про что именно написан роман «Лолита».
А вот еще:
«…меня тогда поразило, пока я, как автомат, передвигал ватные ноги, что я ровно ничего не знаю о происходившем у любимой моей в головке и что, может быть, где-то, за невыносимыми подростковыми штампами, в ней есть и цветущий сад, и сумерки, и ворота дворца, — дымчатая обворожительная область, доступ к которой запрещен мне, оскверняющему жалкой спазмой свои отрепья; ибо я часто замечал, что, живя, как мы с ней жили, в обособленном мире абсолютного зла, мы испытывали странное стеснение, когда я пытался заговорить с ней о чем-нибудь отвлеченном, об искусстве, о поэзии, о точечках на форели Гопкинса или бритой голове Бодлера, о Боге и Шекспире, о любом
настоящем предмете.»
Обрати внимание, читатель, что автор называет настоящим. То, чему действительно стоит уделять внимание, раз уж ты оказался посреди этой вечности. К этому и прибавить нечего. Нет выше тоски, когда понимаешь, что к заветному миру, что скрыт от твоих глаз в душе Другого никогда не приблизиться, как ни старайся, и даже в любви люди остаются чужими, несмотря на все свои ужимки и празднословия. Впрочем, возвращаясь к теме порнографии. Хитроумный Владимир Владимирович и тут оставил лазейку для сокрушенного сердца. Может быть, самый совершенный язык, на котором могут говорить люди – это язык сплетенных тел? Там, где мир озаряется гибельными отсветами темного пламени любви, сгорают все слова, остается только он – язык, на котором невозможно лгать. Возможно.
Еще это очень тонкое и печальное наблюдение о мимолетности красоты, и о том, что ее невозможно ухватить и удержать. В горсти останется только пепел и разочарование, а сказка превратится в опасные и утомительные мытарства.
Кроме того, нам особенно нравится, что книжка написана про нехороших, а скорее даже плохих людей – ну вот точно таких, какими порой бываем мы с тобой, читатель. Мы ведь никому никогда не признаемся – но до чего же порой хочется плюнуть вот на это вот все, да и пуститься во все тяжкие, по дороге желанного греха, да на раздолбанной синей машине, да по бескрайней и безрадостной земле, раз уж больше ничего не осталось. Но Лолиты, света моей жизни, огня моих чресел, греха моего, души моей, больше нет, поэтому позабудь-ка ты про сомнительные приключения, читатель, да иди на работу. Да, герои этой замечательной книжки нехороши все до единого – но до чего же некоторые из них симпатичны! А по-настоящему неприятны в ней только пошляки да тупицы, которые оскверняют своим присутствием пространство. Вот и ну их к чорту.
Много еще можно сказать про замечательную историю, которую сочинил старый волшебник, Владимир Владимирович Набоков. Лучше ты, читатель, перечитай эту книгу, да сам и разберись. И если ты опасаешься навредить своим утонченным чувствам – не волнуйся. Ни грязи, ни разврата в этой книжке нет. А уж тем более нет пошлости – уж с этим у Владимира Владимировича всегда все было в порядке.