1812. Смоленcкие перипетии. Ч. 1. Уровень ком-ния

Со Смоленском в первую очередь, ассоциируются два важных момента. Это нравственный предел, дальше которого отступать нельзя. И каскад интересных тактических решений и столь же замечательных ошибок.
Большинство командиров подтвердили ожидания назначившего их императора и военной общественности, склонной выдавать по поводу и без повода свои видения и оценки.
Надо отметить, что о способностях наших генералов особенно не спорили.  В военной среде знали, что Суворовых среди них нет, что так называемые ученики великого генералиссимуса это всего лишь те, которые служили в его пору где-нибудь поблизости, что его главными соратниками и помощниками были не те,  что ныне командуют армиями и корпусами и т. п. Знали также, что и все другие генералы и офицеры по старой русской традиции отработают свое назначение храбро и честно, в меру своих возможностей и способностей. Самыми способными из полевых генералов  считали генерала от инфантерии  Багратиона, адмирала Чичагова,  генерала от кавалерии Беннигсена.  Близко к ним ставили Кутузова, Милорадовича, Дохтурова, Раевского. Неожиданно могли полыхнуть яркой звездою генерал-лейтенант Коновницын, генерал-лейтенант Витгенштейн, атаман Платов, генерал-майор  Пален, генерал-майор Неверовский, генерал-майор Евгений Вюртембергский,  генерал-майор  Кульнев, генерал-лейтенант  Паулуччи, и, может быть, кто-то из новых и молодых (Кутайсов, Ермолов, Тучков 3-ий). Злую скуку наводили на окружающих знатоки военной теории генерал-лейтенант  Пфуль, генерал от инфантерии Барклай де Толли, генерал от артиллерии Аракчеев и даже общительный и предприимчивый генерал-майор  Винцингероде. Заурядными, а то и вовсе бестолковыми считали командующих 2пк генерал-лейтенанта  Багговута, 3пк генерал-лейтенанта  Тучкова, 4пк генерал-лейтенанта  Остермана-Толстого, начальников 5 гвардейского корпуса в.к. Константина и генерал-лейтенанта  Лаврова, командующего 8пк генерал-лейтенанта Бороздина 1-го, багратионовского и перербургского выдвиженца генерал-лейтенанта  Горчакова, царского родственника генерал-майора Карла Мекленбургского, засидевшихся в начальниках дивизий генерал-лейтенантов Олсуфьева и Капцевича и генерал-майора Лихачева, генералов с неяркой военной биографией (Бахметьевых из 4пк, Строганова из 3пк, Васильчикова из 7пк, Дуки из 2 кирасирской дивизии, Воронцова из 8пк). На штабистов и даже начальников артиллерии[1]  и генерал-квартирмейстеров[2]  смотрели как на вспомогательные службы и должности, без которых можно обойтись.

Первыми в дальних предпольях Смоленска "отличились" французы. Проведя 15.7 в подготовке к большому сражению под Витебском, они утром следующего дня нигде не могли обнаружить противника. Оказалось,  что русские ушли с позиции двенадцатью часами раньше
Наши генералы посредственно провели наводящий (на витебские укрепления основной армии) арьергардный бой Островно - Какувячино - Лучесы: Остерман-Толстой - путано и с множеством тактических ошибок, Коновницын - чуть лучше, Тучков 1-ый так же плохо, как и Остерман, лишь Пален, выучившейся за месяц в арьергардных стычках - исполнил свою задачу первоклассно. Впрочем, первая часть диспозиции, худо-бедно, была выполнена. Вторую же часть осуществили безукоризненно; три колоны корпусов двинулись разными дорогами, не пересекаясь и не мешая друг другу, на Поречье (две северные колонны) и Рудню. Утром 17.8 стало ясно, что 1-ая Армия придет в Смоленск раньше Даву (южное крыло французской армии) и всех обходных отрядов, снаряженных Наполеоном от северного крыла.

22 июля 1-ая и 2-ая Западные армии встретились под Смоленском.

Главнокомандующие провели совещание.
Что делать конкретно, не испытывая непосредственного давления противника, было неясно.
По непроверенным данным (основные разведчики - казаки Платова - только подошли и еще не рассыпались по округе) ряд  группировок наполеоновской армии оторвались от основных сил и находятся северо-западнее и севернее Смоленска, потеряв связь между собой. Барклай, испытывая жестокие угрызения совести за уступленную противнику огромную территорию и понимая, что надо предпринять нечто существенное и как можно быстрей,  предложил на них напасть и разбить поотдельности.  Идея нападения всею армией на отдельные дивизии и корпуса была не разумней желания дать большое сражение под Витебском, но Багратион, уставший от ничегонеделанья, согласился с нею.
Барклай сообщает Императору: "я принял, по моему мнению, приличнейшее решение. Оставляя вторую армию в Смоленске, для наблюдения за неприятелем и прикрытия Московской дороги, под защитою цепи передовых постов, коим надлежало усугубить свою расторопность, предпринял я совершение следующего движения с  1-ой армией.
Армия, расположенная между Мощинками и Холмом, по дороге к Поречью, напала бы с  превосходством, по левому своему крылу, на вице-короля Итальянского и опрокинула бы его"


Без Александра I Барклай абсолютно одинок, растерян и находится на грани нервного срыва.[3]

К выходу на рубеж Смоленска стало ясно, кто и что из себя представляет на командных должностях. Свою "железную" репутацию подтвердили  Багратион, Дохтуров, Раевский; яркой звездой в боях под Миром и Романовым полыхнул талант Платова; в первых схватках с врагом особой дерзостью и умением отличились командиры арьергардов генерал-майоры Пален и Кульнев. 2.8 на дороге от Красного до Смоленска фортуна известила о появлении в российской армии нового яркого военачальника генерал-майора Неверовского [4].
Из-за плохой результативности работы или низкой исполнительности переменили некоторых старших офицеров в штабах.
[Ранее, еще во время нахождения при армии Александра I, ввиду профнепригодности к исполнению занимаемой  должности были сменены начальник штаба 1 Армии генерал-лейтенант Лавров и генерал-квартирмейстер той же армии генерал-майор Мухин. Из-за скандального неуживчивого характера удален из армии генерал-лейтенант Паулуччи, продержавшийся начальником штаба 1 Армии всего восемь дней.]

Натянутость во взаимоотношениях между командующими 1 и 2 Армий никуда не исчезла. Багратион, хоть и подтвердил, что подчиняется решениям Барклая как старшего по общегосударственной должности, исполнял его решения лишь выборочно, по своему усмотрению [6]..

Попытки разбить поодиночке разрозненные корпуса французов, дебуширующих в окрестностях Смоленска, представляли из себя отнюдь не замысел, согласующийся с теорией и заранее известными местными обстоятельствами, не штабную разработку на базе скопившейся статистики, а экспромт, основанный на интуиции, которая никогда не была сильной стороной Барклая-де-Толли.
Впрочем, в оценках ситуации и выборе способа ближайших действий разброс мнений в ставке Барклая был незначительный. Помимо него свой план нападения на разделенные французские корпуса доложил на военном совете  генерал-квартирмейстер 1 Армии полковник Толь.
План Толя примечателен в нескольких аспектах. В отличие от Барклая,  который предлагал наносить удары только по крайним отрядам противника, чтобы исключить возможность оказаться окруженным самому, план Толя предусматривал быстрое и решительное наступление всеми силами на Рудню с тем, чтобы  разбив и прорвав  центр  Наполеона,  занять внутреннее положение  по отношению к остальным корпусам французской армии (дабы бить ее по частям). На практике это означало: самому затянуть на себе петлю окружения. Даже если считать верным наши предположения, что у Наполеона осталось столько же войск, сколько у нас,  примерно тыс. 120[7], то нельзя не убояться того,  что статистика Наполеона и его генералов в уничтожении окруженных группировок противника на порядок лучше по сравнению с отдельными удачными случаями действий русских отрядов в окружении [8]. Барклай нелепость проекта генерал-квартирмейстера разглядел сразу она бросалась в глаза. Но! Особо интересно проследить реакцию на проект других титулованных и знаменитых. Все приглашенные (Багратион, великий князь Константин, начальники штабов армий Ермолов и Сен-При, офицеры квартирьерской части),  за исключением Вольцогена, предложившего укрепить Смоленск и,  оставаясь у последнего ждать развития хода событий, согласились с мнением Толя. Уровень!

Когда изнуренная русская армия вернулась в Смоленск, перед которым уже стояла подошедшая с другой стороны громада французских корпусов во главе с Наполеоном, все вздохнули с облегчением: может быть, в деле почувствуем себя уверенней, может быть, тут и сейчас закончится череда отступлений и неясностей.
Неприязнь солдат и офицеров к Барклаю-де-Толли во время утомительных и плохо организованных маневров вокруг Смоленска (без объяснений, без разведки, без проверки и подготовки дорог, без надлежащего снабжения войск), когда на всех направлениях противник не был обнаружен - возросла до предела.

Небезукоризненна здесь (и вообще во всей Смоленской эпопее) линия поведения Багратиона. Согласившись с Барклаем де Толли, что нужно произвести поиски и диверсии в северо-западном направлении, Багратион,  так же как командующий 1 Армии, вывел свои 2 Армию в поле без разведки и без внятных сведений о противнике. Если Барклаю это было простительно, так как он совсем недавно находился в боевом контакте именно на этом участке фронта и мог как-то аппроксимировать действия противоположной стороны, то касательно Багратиона и его штаба это явное упущение. Не обнаружив в зоне видимости своего авангарда французских войск, он еще больше разозлился на Барклая и без разрешения вернул свои войска назад к Смоленску [9].
На совещании по судьбе Смоленска главнокомандующие армий приняли какое-то непонятное неоднозначно сформулированное решение. Багратион, ярый сторонник длительной обороны Смоленска, почему-то пошел с большей частью 2 Армии в Дорогобуж (85 км). Объяснение: для того, чтобы перекрыть направление на Москву на случай, если Наполеон форсирует Днепр выше Смоленска и двинется далее, в глубь страны (не обращая внимания на оставшиеся в тылу Смоленск и русскую армию). Но Наполеон мог миновать город и с севера, выйдя на губернскую трассу (дорогу) Духовщина-Белый-Вязьма - почему тогда и там не выставить пару заградительных дивизий?!
В крайнем случае,  Багратион мог бы направить в Дорогобуж большой отряд (арьергардного толка), а с остальными силами остаться в Смоленске. Но 2 Армия спокойно ушла в главных силах по столбовой дороге, отрядив в состав войск, обороняющих город, только остатки потрепанной в боях между Красным и Смоленском 27 пд.
В арьергард 2 Армии был назначен созданный неделю назад специальный корпус генерал-лейтенанта Горчакова. Абсолютно непонятное изобретение Багратиона. Кроме вреда и неразберихи это новообразование ничего не дало (в т. ч.  в знаменитом Шевардинском бою и еще позже в Бородинской битве). Подтверждая репутацию нерадивого генерала, обязанного своим продвижением лишь титулу и связям (князь Андрей Горчаков  стал генералом в 19 лет) командир арьергарда не удосужился оставить на важнейших переправах отряды для охраны. Спустя три дня, когда по дороге пойдут войска 1 Армии, из-за этой халатности возникнут серьезные опасности и произойдут крупные боестолкновения с многочисленными жертвами.   

За всем  этим неотступно наблюдал Александр I. До Смоленска, стараясь еще более не волновать нерешительного главного полководца всей русской армии, император неустанно повторял ему в письмах и рескриптах хорошо известные выкладки  из утвержденного плана войны.
Александра бросало то в жар, то в холод от промашек высших генералов. Но пока везло, а, может быть, как говорил друг  и особо близкий к императору государственный деятель обер-прокурор Синода А. Голицын[10], помогало божественное провидение.
Было ясно, что ГК надо менять. Чтобы отодвинуть от себя обвинения в предвзятости Александр I в первые дни августа (когда происходят арьергардные стычки вблизи Смоленска и идет сражение за город) поручает этот вопрос чрезвычайному комитету, в состав которого вошли министр полиции Балашев, Санкт-Петербургский генерал-губернатор Вязмитинов, член Госсовета Кочубей, председатель департаментов Госсовета по составлению законов, государственной экономии и военным делам Лопухин и председатель Госсовета Салтыков (председатель чрезвычайного комитета).[11]




Ссылки:

1  Артиллерия еще не считалась богом войны. В большинстве армий ее применяли точно так же, как в начале 18 века. Лишь Наполеон экспериментировал с мобильными многопушечными батареями и тактическими комбинациями разных видов войск. Несмотря на то, что артиллерия по техническим данным была в состоянии создать зону сплошного поражения картечью на 300-500 м перед собой,  ее защита от пехоты и кавалерии, перемещение, использование естественных укрытий и сооружение искусственных, снабжение зарядами, внутридымовая корректировка огня оставляли желать много лучшего.
2  Выбирали позицию для сражения,  разрабатывали схемы логистики на театре, организовывали взаимодействие и точное перемещение войск на поле битвы
3  2 армия тоже участвовала в рейде - осуществляла поиски южнее Рудненской дороги
4  И. Липранди пишет (в работе "Война 1812 года. Замечания на книгу Богдановича") о чрезвычайном самообладании Барклая на поле битвы. Но даже самым близким из окружения главнокомандующего не дано было прочувствовать катастрофу внутреннего мира великого человека.
5  Критика просчетов Неверовского, на первый взгляд, справедлива - такой крупный отряд мог бы действовать успешней. В распоряжении Неверовского у Красного находились 10 батальонов пехоты, 4 эскадрона, 3 казачьих полка, 14 орудий плюс около полутысячи инвалидов и ополченцев смоленского дозора генерал-майора Оленина. Отряд Неверовского почти сразу потерял всю свою артиллерию, хотя имел средства для ее прикрытия и своевременного вывоза с позиций. Он мог бы основательнее произвести разведку, чтобы действовать более адекватно ситуации.  Но критики обычно не учитывают, что отряд оказался на пути не отдельной дивизии, а всей огромной армии Наполеона, батальоны которой бесконечной широкой лентой шли вдоль дороги к Смоленску. Ошибки Неверовского в занятии позиции, в расстановке артиллерии, в плохо организованных контратаках в данном случае не имеют никакого значения - многократно превосходящие силы противника неизбежно, без особых усилий,  должны были сбить его с позиции, оставить без артиллерии, разрушить каре, обратить пехоту в бегство и изрубить многочисленной кавалерией... Неверовский сумел сплотить свою пехоту так, что ее постоянно движущееся, уходящее от противника каре беспрерывно атакующая французская кавалерия не смогла разрушить. И так продолжалось на протяжении почти 15 км, покуда не вступили в дефиле, где кавалерия не смогла преследовать пехоту.
Современный историк-негативист Попов, иронизируя над общепризнанными стойкостью и умением отряда Неверовского, говорит, что русских не разбили только по причине, что "Мюрат не захотел разделить лавры лёгкой, как ему казалось, победы с артиллерией и пехотой, слава нужна была ему одному. Видимо, он хотел преподнести личный подарок императору ко дню его рождения". "Выдающийся" историк, вероятно, запамятовал, что в кавалерийских корпусах Мюрата имелась и артиллерия, и пехота. А, во-вторых, автор безапелляционных версий боев и сражений должен знать, что удержать в целости каре против многочисленной кавалерии, да еще в движении, да еще имея в штате более половины новобранцев - очень трудно. Это требует неимоверных усилий от командиров всех уровней.
6  Багратион очень болезненно переживал старшинство над собой низшего по званию, хотя отличие между ним и Барклаем было смехотворное: в приказе на присвоение званий генерала от инфантерии (20.03.1809) фамилия Багратиона написана в алфавитном порядке раньше, чем фамилия Барклая де Толли.
7  В действительности  численность Наполеоновской армии на театре Смоленска была в полтора-два раза больше.
8  Во всей русской военной истории 1805-1812 гг успешных случаев действия наших отрядов в полном окружении всего 4-5. Это знаменитое  Шенграбенское арьергардное сражение 1805, когда отряд Багратиона прикрывал отход основной армии. Это 1-2 маневра корпусов Беннигсеновой армии в войне 1806-1807 гг. Это в самом начале войны 1812 г. выход из окружения 6пк Дохтурова - но он в окружении как-либо особенно о себе не заявлял, а ближайшие французские части не имели задачи его уничтожить.  И, может быть, еще - осенний (1812) рейд по французским передовым и тылам отряда флигель-адъютанта А. Чернышева - но, невозможно не признать, что Александр Иванович находился тогда в таком кураже, что если бы ему поручили арестовать и привести в Петербург кого-либо из наполеоновских маршалов, он бы это сделал; в последствие, в течение своей долгой службы, он и близко не проявил ничего подобного.   
9  По случайности этот отход сыграл положительную роль в сохранении и обороне Смоленска. Но на таких счастливых случайностях - как эта  и как курьез с "пьяным" невыходом дивизии Карла Мекленбургского на свободную охоту в сторону Рудни и Лиозно - нельзя строить военные операции.
10  Двадцатидевятилетнего светского повесу А.Н. Голицына Александр I назначил  религиозным начальником наугад. Голицын, как и сам и Император, не был искренне верующим, в тонкостях религии и церковных ритуалов не разбирался; лишь по национальной традиции соблюдал минимально необходимый светский и духовный протокол, выработанный царским двором за несколько веков. Однако как человек честный и добросовестный Голицын посчитал, что должен соответствовать месту и назначению. Он основательно изучил предмет и погрузился в должностные обязанности. К описываемому периоду относятся попытки Голицына пристрастить Императора к чтению библии.
11  На заседании комитета, состоявшемся 5.8.1812, после обсуждения персоналий Багратиона,  Беннигсена, Дохтурова, Палена (отца), Тормасова и Кутузова была одобрена и предложена на утверждение Императора кандидатура последнего.