Голубцы

           На фото мои бабушка и дедушка

        Из центра города, где уже работало паровое отопление и пахло  начинающим таять снегом, приближаясь к улице Подпольной, появлялись и усиливались запахи домашнего уюта. Из каждой трубы, на каждой крыше маленьких домиков поднимался дымок. Так же медленно, как ему навстречу падали снежинки. И каждый дымок был по своему особенным.Тут пахнет еще горящими щепками и дровами, напоминая дым летнего костра у реки, а тут уже запах горящего  угля, и невольно представляешь картинку, как бабушка уже что-то готовит и ставит на печку большую кастрюлю.
        Первые заморозки. Первый тающий снег…
        - Абраша, прикрути мне мясорубку, сегодня ми будем иметь наслаждение! 
        - Читать газеты - это, конечно, хорошо! Но когда человек голодний, он не помнит куда положил свои очки.
        Запустив в мясорубку спираль, надев на неё ножичек в виде крестика, потом круглую шайбу с дырочками, бабушка закручивала железный бублик, чтобы все детали плотно прижались. С другой стороны надела ручку, как восьмерка без половинки на всю длину.
        - Сашенька, иди покрути бабушке фаршик!
        Я становился на маленькую скамеечку, на которую дедушка обычно садился, чтобы внизу печки выбрать золу, и начинал крутить, прикусывая нижнюю губу, как бабушка. А бабушка вроде не замечала, что мне не на шутку тяжело, и добавляла по кусочку мяса, придавливая пальцем, пока спираль не увлекала кусочек куда-то внутрь. Мне было очень интересно смотреть на это и я готов был крутить и  наблюдать. Тем более, что мной руководила ещё и гордость, что я же такой большой и помогаю бабушке. Потом было намного легче прокрутить лук и несколько зубцов чеснока и потом -  самое тяжелое - это несколько кусочков хлеба.
        - Хлебушек все вичистит. И ми не вибросим ни кусочка мяса.
        Печка только разгорелась и в доме стало по настоящему жарко. Дедушка сидел и читал газету. Иногда поглядывая в нашу строну, словно убеждался, что его счастье  рядом. И потом ещё долго продолжал читать, не важно о чём, но улыбка была на его лице, как знак спокойствия и счастья.
        - Ми вимим эту капусточку  из кипьяточка и будем сниять с нее целые листочки. Они бить  мягкими обязаны.
        Бабушка не боялась горячего и редко пользовалась тряпкой, когда что-то снимала с печки.
        - Вот твоя родная баба Фейге, всем на долгие годы, даже кольца с печки брала руками. Не боялась горячего! Как она умудрялась? Она на папу нашего, деда Ёйзу, била похожА. Тоже лошадей любила. И гасала на них так, как жокей с седлом не сумеет!
        - Я тебе так, Сашенька, скажу.
        Бабушка закончила раздевать капусту и насыпала в фарш немного риса и соль с черным молотым перцем. Вбила туда два яйца и начала руками жмакать и перемешивать.
        - Так вот, что хотела тебе сказать. Люди, они не глупые. Они ленивие. Это очень даже хорошо, когда рядом есть те, кто тебя любит и можьишь позволить себе лениться. А жьивут и  даже не знают, зачем и для чего жьивут? Даже не думают об том. Вийди, спроси на улица..  На тебе посмотрят, как на идьёта.
        - А для чего должны жить люди? – спрашиваю.
        Дедушка поднял голову от газеты. Улыбка незаметно превратилась в серьезность. Он почесал постоянно мешавшую впадину на руке, где было ранение разрывной пулей. Снял очки, положил в футляр.
        - Слушай, что я тебе скажу. А потом думай столько, сколько будешь жить.  Человек жьивёт не для того, чтобы когда-нибудь умереть. Человек живет, чтоби другим било  покушать и порадоваться. Тогда он будет называться человек…
        - А если нет? – не унимался мой интерес.
        - А ежеж ли нет,-  развеселилась бабушка,- то идиш ти не знаешь, а по-русски ми с дедышкой тебе не вспомним…
        И они снова смеялись, зная, что я буду смеяться вместе с ними.  Я всегда любил смеяться. Можно сказать с рождения. Но об этом как-нибудь в других рассказах.
        - Человек меняется понемногу. Вот ти вирастишь и наш дворик увидишь, что он совсем стал маленьким. И ми с бабушкой тоже станем маленькими…
        - Деда, ты всегда будешь самый большой и самый сильный!
        - И ти таким будешь… Даже больше и сильнее…
        - Ой! Я же не поставила соус! – бабушка быстро начала чистить чеснок, лук, в большую глубокую сковородку налила немного масла из старой-престарой бутылки. Крючком сняла на печке шайбу и два кольца. Установила сковородку на печку, немного как бы притерев вперед-назад. Чтобы они как бы одним целым оказались. Сбросила туда сначала чеснок и в доме сразу захотелось кушать…  Потом положила нашинкованный лук и немного томата. Посолила из солонки, что висит на стене, как половинка куклы неваляшки, только без головы и с крышечкой, которая сама захлопывалась, когда убирали из солонки руку. Когда поджарка  была готова, высыпала ложку сахару и перемешала хорошенечко и залила почти до верху водой.
        - Теперь ми спокойно можьим завернуть мясо в листочки. И уложить аккуратненько на дно кастрюльки, где уже постелили несколько больших листиков капусточки.
        Когда соус закипел и голубцы были уложены, бабушка залила в кастрюлю соус и поставила на печь. Накрыла крышкой.
        - Деда, а ты умеешь готовить?
        - Если би дедышка не умел готовить, ми би войну проиграли.
        Дедышка  так вкусно готовил когда-то, что его рота имела много сил! Дедышка твой очень всегда о всех заботился.  А тут я не даю ему готовить. Он работает много и дома должен отдыхать.
        Беззвучно открылась дверь. Пришла тетя Люба. На этот раз не села в стороне. Из авоськи достала баночку соленых огурчиков, бутылку вишнёвой наливки, свежий хлеб и, перекачиваясь, как бывает, когда человеку больно ходить, пошла в гостиную, помогать накрывать стол.
        У тёти Любы был день рождения. И я тогда понял, что бабушка с дедушкой её позвали к себе. Зашли потом ещё соседи, и желали и поздравляли…

        С такой любовью были  приготовлены эти голубцы, чтобы порадовать, когда-то гвардии сержанта медицинского полка… Которая первая сделала перевязку дедушке после ранения…  Во как жизнь иногда закрутит…