Сатирический роман феерия смеха и страха

                «ФЕЕРИЯ   СМЕХА  И  СТРАХА».      
                Сатирический роман.
               
                КАРАМОВ  С.К.


 Анонс издательства "Си-пресс": "Карамов С. К. Феерия смеха и страха. Сатирический роман. – Барнаул: издательство "Си-пресс", 2020. – 234 с.


http://indelit.si-press.ru/shop/608/262/

Московский преуспевающий бизнесмен Святослав Козявкин – директор телекомпании «СТВ».
Он молод, очень доволен жизнью, женат, богат, конформист, молчаливый исполнитель власть имущих, казалось, ничего плохого в его жизни не случится, однако… Всемогущий и злой директор ведомства «Росгоскомвнешвраг» Яловский, который его постоянно проверяет и наставляет, приказывает создать новую телепрограмму, которая бы и смешила, и пугала до ужаса…
Роман написан в гротескной манере, в сатирическом жанре автора – гротескном реализме, отличительной чертой которого является сочетание гиперболы, гротеска, фантасмагории вместе с удручающей реальностью.
Уникальность романа в том, что очень СЛОЖНО говорить о серьезном со смехом, вспоминаем, что сатира – трудный жанр!
Роман научит не уподобляться тле молчащей, не быть конформистом".






                «Где смех, там и грех».
               
                Русская пословица.

             «Параллельно с увеличением  катастроф, взрывов,
              убийств, взрывов, различных проблем в стране с
              гораздо большей скоростью появляются разные
              юмористические передачи по телевидению: чем
              больше горя в стране, тем больше виртуального
              хохота!».
                Сергей  Карамов.

              «Равнение на Кафку: он  стал нашей былью!».
               
                Сергей Карамов.

             «Телевизор заменил нам реальность».

                Сергей Карамов.

               
                Глава 1.
              Неудачное утро Святослава Козявкина.
 
    С самого утра неудачи преследовали директора телекомпании «СТВ» Святослава Козявкина. Сначала после увиденных во сне ночных кошмаров  он проснулся, визгливо крикнув: «Черт!.. Пошла вон!..» Его жена Анфиса приняла услышанное на свой счет и обиделась, толкнув
                -3-
Козявкина в бок и процедив сквозь зубы:
-Сам туда пошел…
   Поругавшись с Анфисой, Козявкин наскоро поел, оделся и вышел из дома, натолкнувшись на старуху, соседку со  второго этажа. Она замешкалась, ища ключ, стоя у двери. Козявкин не стал выслушивать стоны обиженной старухи и пошел к своему черному «Вольво», стоящему рядом с домом. Однако впопыхах он не заметил черной кошки на дороге, наступив на нее. Чертыхнувшись, Козявкин  плюнул, остановился на миг и увидел на дороге еще одну черную кошку. Не будучи особо суеверным, он не придал тому значения и сел в машину, раздраженный, покрас-невший и потный. Неудачи на этом не закончились: машина сразу не завелась,  и  Козявкин стал ругаться в открытое окно. Один проезжавший на «Тойоте» услышал ругань Козявкина, принял почему-то ее  на свой счет и остановился.
-Ты чего меня ругаешь?- беспокойно спросил незнакомец на «Тойоте».- Тебе зубы жмут?
   Козявкин предпочел промолчать, хотя, конечно, хотел, чтобы все его зубы оставались в целости. Он отвернулся от вопрошавшего, закрыв окошечко машины. Однако незнакомец не успокоился, вышел из машины с битой в руках. Козявкин невольно вздрогнул, увидев у него биту,  и стал снова заводить свою машину. Пока Козявкин возился со своей машиной, незнакомец молча ударил несколько раз по крыше «Вольво», потом ударил по окошечку, разбил его, погрозил кулаком  съежившемуся
от страха Козявкину и уехал. Через минуту машина Козяв-кина завелась,  и он понесся по дороге, явно превышая скорость. После свистка полицейского он вынужден был остановиться, пытаясь объяснить превышенную скорость
и разбитое стекло. Наскоро уплатив штраф, Козявкин поехал уже с меньшей скоростью.
   -Болван ты, Козявкин!- ругал Козявкин мысленно
                -4-
 себя.- Ну, зачем смотрел до часу ночи эти страшилки? Ладно, спокойно, все у меня в шоколаде!».
  Ой, господа, а я ж не представил вам нашего героя! Вообще-то  стоило назвать Козявкина антигероем нашего времени в силу того, что героем его не назовешь.  Однако решайте сами, господа хорошие, вам же читать мой роман! Итак, Святослав Козявкин, тридцати пяти лет, шатен с голубыми глазами, бритоголовый, низенького роста, ро-дился в Москве в семье инженеров. В детстве, как он вспоминает, была всего одна неудачная попытка залезть на дерево. Но ни с дерева, ни с балкона мама его не бросала. В семь лет пожелал стать директором завода, после чего захотел стать королем, однако к своему ужасу малолетний Козявкин обнаружил, что вакантных мест короля нигде нет. Поэтому он с детства любил смотреть фантастику, особенно, фильмы  с участием мифических царей, влас-тителей, представляя себя одним из них.  Читатель легко поймет, что низенький Козявкин с известным комплексом Наполеона мечтал завоевать весь мир, однако мир вовсе не желал подчиняться ему. Святослав Козявкин очень тяго-тился своим именем, потому что в школе его часто дразнили ученики, называя то Святой козявкой, то Славой  козявкой, то Святошей низенькой. Он никогда не интере-совался никакой политической жизнью, но половой жизнью занялся со студенческих лет и весьма активно, называя себя тружеником сексуального фронта. Как любил шутить наш герой…ой, антигерой Козявкин, в связях с Памелой Андерсон, Шэрон Стоун, Клаудиа Шифферс и Ким Бэсинджер пока не замечен. Женщин он любил, как любил всех друзей человека, но больше всего любил свою жену и любовницу, приговаривая: « Господа, у меня все, как у всех: и жена, и любовница, чему очень рад!». Не избирался и не выбирался. Как и его родители, так и он сам были конформистами, молчаливыми соглашателями эпохи сувенирной… ой, суверенной  демократии,  само-
                -5-
державного авторитаризма и клерикального национал - патриотизма. Окончив исторический факультет в 2002 году, он не стал работать по профессии учителем истории, а  по протекции устроился  на телевидении ведущим одной программы по истории. Молчаливый и исполнительный Козявкин  приглянулся дирекции телекомпании, поэтому через пять лет  продвинулся по службе, став заведующим отдела культуры телеканала. В трудные минуты кризиса
в  2014 году дирекция телеканала рассчитывала на Козяв-кина, прося его подписать прошение о продлении  лицен-зии. У телекомпании после финансовой проверки обна-ружились многочисленные долги, неуплаченные налоги,
а Козявкин решил не вмешиваться в финансовые и судебные споры компании, хотя многие сотрудники пытались помочь, как могли, своей компании и подпи-сывали прошения и иные бумаги. Поработав  в телеком-пании, набравшись опыта и заимев большие связи, Ко-зявкин намеревался основать собственную  телекомпа-нию, что и сделал через месяц после краха и ликвидации   старой телекомпании, которая его приняла на работу,  и которой многим был обязан. Никаких угрызений совести Козявкин не испытывал, приговаривая: «Ура, господа!
Для меня освободилось место под солнцем! Заниматься бизнесом, что участвовать в боях без правил: и побьют,
 и извинения не попросят за избитую вашу физиономию!».  Своей телекомпании Козявкин дал название «СТВ», то есть «Свободное  Телевещание», став ее генеральным директором.
   Войдя в свой кабинет, Козявкин услышал от секретарши Зиночки, длинногой блондинки с зелено- серыми глазами, что его вызывают сегодня срочно в ведомство «Росгос-комвнешвраг».  Услышав слова Зиночки, Козявкин так и застыл на мгновение, чем несказанно удивил  ее.
-Что ты, Слав?- ласково спросила она, подойдя к Козявкину вплотную и погладив его по голове.- Сегодня
                -6-
ты такой серьезный.
   Помимо того, что Зиночка работала секретаршей Козявкина, она была и его  любовницей:  с девяти часов утра до восемнадцати часов вечера Зиночка в роли секретарши, но после восемнадцати часов ее функции  видоизменялись к обоюдному удовольствию Козявкина
и Зиночки. Кабинет директора закрывался на ключ, а радостные Козявкин с Зиночкой перемещались в малень-кое, но довольно уютное помещение  с отдельной дверью, в котором располагался кожаный  диван, шкаф с различ-ными спиртными напитками, маленький холодильник с множеством деликатесов, небольшой светильник у стены
и пара стульев. В этом «оазисе  разврата», как шутливо называл это помещение Козявкин, он занимался весьма часто любовными оргиями с Зиночкой.
-Что молчишь, Слав? А я сегодня в мини-юбке,- широко улыбнулась Зиночка.
   Козявкин никак не ответил Зиночке, сел в мягкое черное кресло и на минуту задумался. Вызов в ведомство «Росгоскомвнешвраг» не предвещал ничего хорошего - 
он всего дважды находился там несколько  минут и до
сих пор помнит неприятные  разговоры  с важным  и надменным директором ведомства Яловским. Государ-ственное ведомство  с довольно устрашающим названием было закрытым учреждением,  да и Козявкин особо не интересовался  его функциями, справедливо считая, что чем меньше знаешь, тем больше проживешь  на белом
свете.
   А Зиночка поняла холодность директора по - своему
и пожала плечами:
-Гм, значит, говорить со мной не хочешь?
-Черт, дело не в тебе!- занервничал Козявкин, хмурясь.
-Тогда хоть улыбнись! Только явился, а злющий какой!
-Ой, с самого утра неприятности.
-Что могло случиться?- недоуменно спросила Зиночка.
                -7-
-То кошмары снились, то на дороге неприятность…- И Козявкин нехотя рассказал все Зиночке.
-И чего этот опять Яловский хочет?
-Опять будет меня учить, как строить вещание телека-нала!- злобно ответил Козявкин.
   Просмотрев быстро программы телеканала, Козявкин поднялся, но вспомнил, что недавний недоброжелатель
на дороге разбил окошечко его машины и нанес несколько ударов битой по крыше машины.
   Зиночка заметила замешательство Козявкина, участ-
ливо спрашивая:
-Что-то опять не так?
-Да как я поеду, если машина у меня разбита…- вспомнил Козявкин.- Так, распорядись подать срочно служебную машину к выходу. И мою машину надо отремонтировать!
   Через минуты три Козявкин уселся в служебную машину.

                Глава 2
     «Массовая культура не обязана быть культурной!».
   
  Директор Яловский, лысый, высокого роста надменный господин лет пятидесяти в синем костюме, белой сорочке и синем галстуке, спросил быстро вошедшего в кабинет Козявкина  с нескрываемым раздражением:
-Козявкин,  почему ты так долго ехал ко мне?
   Стеклянные безжизненные сероватые глазки Яловского смотрели пристально на Козявкина. Козявкин помедлил с ответом, стараясь не замечать фамильярности Яловского, его неуважительного обращения на «ты», грубоватого
тона разговора.
-Авария на дороге случилась, вот…- простодушно сказал  Козявкин, учтиво  улыбаясь.
-Авария? Тут не улыбаться надо…- Яловский помолчал минуту, потом поинтересовался:
                -8-
-Что там у нас с твоим телевидением?
-У меня все хорошо. Все в шоколаде!- бодро ответил Козявкин.
-Неужели? Одни кошмары в эфире!- недовольно восклик-нул Яловский.- Тебе зачитать список транслируемых фильмов?
-К чему, я и так знаю…
-Не знаешь!- оборвал Яловский.- Слушай!.. «Академия вампиров», «Челюсти», «Моя девушка - монстр», «В пустыне смерти», «Умри, монстр, умри», Армия тьмы», Мумия», «Охотники на ведьм», «Планета страха», «Зловещие мертвецы», «Ведьмы из  Сугаррамди», «Война миров», «Паранойя»… Ну, что молчишь?
-Жду, когда смогу ответить.
-Говори же!- потребовал Яловский.
-Дело в том, что ранее вы были против юмористических программ, поэтому…
-Лукавите, господин Козявкин!- перебил Яловский.- Я не против юмора в эфире, просто надо как-то не перебар-щивать.
-Это как?- не понял Козявкин.
-Черт, да у тебя были одни юмористические программы! Неужели  забыл?
-А новости канала? Их забыли?- парировал Козявкин.
-Новости есть, да… Но у тебя раньше были одни комедии и юмористические программы, помнишь?
-Помню, что были юмористические программы, и вы разозлились на их множество,- припомнил Козявкин.
-Правильно,- благосклонно улыбнулся на миг Яловский, но потом вновь стал хмурым.- А теперь что у тебя творится? Одни кошмары в эфире? Ты лучше ответь, почему пугаешь своего зрителя?
-Пугаю?
-Черт, одни кошмары показываешь! «Зловещие мертве-цы»!..- снова усмехнулся Яловский.- А есть еще не
                -9-
зловещие мертвецы?
-Не знаю…
-Да ты ничего не знаешь, Козявкин!- разозлился Яловский.- Чтоб перестал показывать одни кошмары!
То был один смех, то теперь одни кошмары? Ты-то сам смотришь эту ерунду?
-Ну, иногда… Ночью вчера смотрел.
-Хватит одни кошмары показывать! Что скажут там на Западе? Враг не дремлет!
   Козявкин слегка кивнул, делая вид, что осознает, сколько невидимых врагов появилось неожиданно вокруг, и пони-мает озабоченность директора  ведомства «Росгоском-внешвраг».
   А Яловский продолжал с пафосом:
-Неужели ты не понимаешь, что враг не дремлет? Что
враг только ищет повод, чтобы посмеяться над нами?
Мол, там в этой дремучей снежной России эти  олухи показывают своим гражданам одни  ужасы!.. То один пошлый юмор ниже пояса показывали, то теперь перешли на одни ужасы! Чтобы их запугивать, своих граждан, да?!
   Козявкин решился ответить:
-Извините, но ранее вы просили, чтобы позитива на канале было побольше. У меня все в шоколаде!
-Просил, помню! Но не вижу этого позитива. Думаешь, в твоих страшилках есть позитив?
-Да какой там позитив…- протянул Козявкин.- Одни кошмары.
-Правильно! Одни кошмары!
-Вот и поэтому показывали побольше юмора. Все хорошо у меня, все в шоколаде.
-Ой, если честно, я смотрю твой канал только в силу служебной необходимости,- признался Яловский.- Черты-хаюсь, но смотрю.
-Неужели так не интересно?
-Именно!..
                -10-
-Хорошо, а программы по культуре?
-Культуре? Какую культуру  ты ищешь на своем канале?- снисходительно усмехнулся Яловский.- Как можно искать черную кошку в темной комнате, где кошки нет?
-Не видели? Программы о театре, новых фильмах?
-Что-то не совсем похоже на культуру,- пожал плечами Яловский.- Снято неважно, ведущие не культурные, если честно. Да у тебя они двух слов связать толком не умеют! Акают да акают!.. Некультурные, перебивают собеседника, которого сами пригласили в студию! Рисуются, словно они звезды кино! Фу, смотреть даже противно, но надо в силу служебной необходимости.
-Это вы уже говорили,- напомнил Козявкин.
-Что говорил?
-Ну, что смотрите только из-за служебной необходимости.
-Гм, много чего говорил… Понимаешь, вот ты говорил о культуре. Какая может быть культура в твоем  зомби-ящике?
-Как это?- изумился Козявкин.
 -Массовая культура не обязана быть культурной!- твердо заявил Яловский.
-Это как понимать?
-А ты понимай, как можешь! Кстати, в твоем зомбиящике ведущие называют всех почему-то друзьями.
-Да, называют,- подтвердил Козявкин.
-Значит, все друзьями вдруг стали? То при совке называли всех товарищами, теперь друзьями?- снисходительно усмехнулся Яловский.- Знаешь, друг- понятие глубоко интимное, что ли… Не могут все быть друзьями.
-Как и товарищами,- подхватил Козявкин.
-Верно.
-А как же тогда? Господами наши люди называться не хотят.
-Что верно, то верно,- протяжно вздохнул Яловский.- М-да, знаешь, культура начинается с мелочей, хотя обраще-
                -11-

ние друг к другу вовсе не мелочь!..
-Вы же только что сказали, что массовая культура не обязана быть культурной,- то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес Козявкин.
-Говорил.
-Значит, не стоит удивляться нашим обращениям, так?
-В последнее время я ничему не удивляюсь, друг Козяв-кин, - парировал  Яловский.-  Если вспомнишь царские времена, то тогда в высшем обществе называли всех господами, сословие пониже, мещане, служащие, клерки разные назывались сударями и сударынями, что же касается крепостных, крестьян да рабочих, то их называли просто: мужиками и бабами. Понял ты разницу?
-Это я знаю, но что поделать…- развел руками Козявкин.
-Ладно, отвлеклись…-Яловский минуту помолчал, потом продолжил с большим энтузиазмом:- Телевидение выполняет задачу отвлечения быдла от унылой реаль-ности! Чтобы массы  смотрели и забывали хоть на час обо всем! О своих проблемах! Чтобы обыватель не беспокоил  своими вопросами власть! Телевидение не обязано быть культурным. Твои ведущие телепропагандисты должны врать, что все у нас хорошо, все в шоколаде!
-Они и так врут, говоря…
-Черт, да ты не перебивай!.. Телепропаганда должна быть эффективна. Надо создать атмосферу дезориентирован-ности: верить никому нельзя, неопределенность будущего, снижение доходов, беспокойство за детей, атмосфера тревоги, неуверенности. Обыватель в страхе!.. На фоне этого наша пропаганда навязывает очень простые, примитивные конструкции реальности, пусть суровой,
но реальности. Наша пропаганда должна выводить событие из мира повседневности в символический мир, может, даже мифологический, где  есть тысячелетняя Россия и чуждый нам Запад, зло метафизическое! В этой
                -12-
метафизической плоскости скапливаются все мифы, стереотипы. Медиапротивостояние, информационные войны. Виртуальная агрессия против наших врагов. Идет новость дня? Дай в эфире тревожную музыку, эфир можно прервать жесткой отбивкой на барабанах и ударниках. Или внезапно в кадре пусть будут ужасы войны, кровь, трупы повсюду, плач ребенка, крупным планом лицо плачущей матери, у которой отняли ребенка…
-У нас битие  и значит битиё,- задумчиво заметил Козявкин.
   Яловский не придал значения мнению Козявкина и уверенно продолжил:
-Тогда у обывателя создастся комплекс неполноцен-
ности, он будет запуган!
-А зачем пугать войной? Какая война?
-Гм, какая… А вдруг война? Помнишь песенку «Если завтра война…»?
-Не помню…
-Так, значит, наш зритель должен быть подготовлен к возможной войне. А вдруг, понимаешь?
-Значит, все-таки надо пугать обывателя?- некстати спросил Козявкин.
-Черт, слушай меня внимательно! Телевидение, массовая культура должны развлекать и пугать обывателя.
-Как это понять? Одновременно… Непонятно…- расте-рялся Козявкин.
-Гм, непонятно ему… Телевидение как бы двухтактное: оно пугает и развлекает.
-И пугает, и развлекает? Сразу?
-Черт, слушай да запоминай!.. И пугает, и развлекает. Необязательно это делать одновременно, хотя было бы неплохо такое сотворить, если сможешь! Да, было бы довольно неплохо. Телевидение своими юмористическими быдловыми программами ниже пояса развлекает обыва-теля, а потом в другой программе его пугает и держит в
                -13-
страхе.
-А! В другой программе?
-Может, в другой, может, сразу в одной и страх, и смех! Было бы неплохо соорудить такую феерию смеха и страха!- размечтался Яловский.- Что в результате? В результате дебилизация обывателя! Шизофреническое раздвоение сознания.
-Это вы придумали?- восторженно спросил Козявкин.
   Яловский милостиво  улыбнулся:
-Не веришь? Я…
-Хорошо, а что тогда скажут на Западе?
-Гм, при чем тут…
-Вы только что говорили,- напомнил Козявкин,- враги
не дремлют, что в этой дремучей снежной России  пока-зывают  одни  ужасы!..
-Говорил!- моментально подтвердил Яловский, мрач-
нея..
-То один пошлый юмор ниже пояса показывали, то
теперь перешли на одни ужасы!
-А чего ты повторяешь мои слова?
-Да потому, что мне не ясно. То нельзя показывать одни ужасы, то теперь вроде можно.
-Надо тебе, Козявкин, внимательно меня слушать! Я только что говорил  о другом.
-О чем же?
-О двухтактном телевидении, которое и пугает, и развлекает. О феерии смеха и страха!
-Вот как? А эта феерия не вызовет раздражения или насмешек наших врагов?- засомневался Козявкин.
-Тогда они притихнут…- Яловский минуту помолчал, потом вспомнил:- Может, помнишь историю Рима, бои гладиаторов, Колизей?
-А при чем…
-При том!.. Слушай внимательно! Помнишь древний лозунг «хлеба и зрелищ»? Его придумали в древнем Риме.
                -14-
Был такой древний римский комедиограф Плавт, Тит Макций Плавт. Он весьма забавно поставил в комедии пляску распятого на кресте. Согласись, и смешно, и страшно!
   Услышав последние слова директора ведомства «Росгоскомвнешвраг», Козявкин сильно вздрогнул, чем рассмешил своего собеседника.
-Я тебя напугал, Козявкин?- насмешливо спросил Яловский.
-Нет, я против плясок на кресте!- моментально запротестовал Козявкин.- Попы взбесятся!
-А я этого не прошу, слушай внимательно… Итак, почему я вспомнил про древний Рим, гладиаторов, пляску распятых на кресте? Это пример смеха и страха, понятно? Действо с Христом, когда ему надели корону из сухих веток, назвав царем Иудейским, после чего стали бить и распинать на кресте, это действо смеховое в языческом мире. Понимаешь, в древнем евангельском эпизоде глумления над Христом будто возвращаемся к истокам народной смеховой культуры, к процедуре увенчания - развенчания. Это смешно до ужаса! До ужаса смешно! – Яловский минуту передохнул, потом продолжил:- Зритель будет доволен, если его развеселят и потом  напугают… Обряд венчания - развенчания: царь ты Иудейский или не царь?.. Такая вот ролевая игра древности… А если придумать нашу новую  ролевую игру под названием «Царь ли ты?».
   Козявкин моляще воскликнул, махая руками:
-Только не это, пожалуйста!
-А почему?
-Ну, как вы… Не понимаете, что могут подумать…- С этими словами он поднял указательный палец кверху, многозначительно хмыкая.
   Яловский пожал плечами:
-Ладно, намек твой понял…  Понимаешь, смех может не
                -15-
всегда веселым. Он может запугивать, служить агрессии развлечения, что ли… И обывателю в древности нравилось насилие и смех одновременно.  Вникни в мои слова!.. На-силие над другим? А я тут при чем? Я только глазею с удовольствием: не меня же бьют и пытают! А наш царь Иван IV Грозный? Какие скоморошьи потехи устраивал  с этими опричниками? Опричник с отрубленной собачьей головой!.. А времена  Сталина с его юмористами эстрадниками? «Утром - в газете, вечером - в куплете!»? Расстрелы и ссылки сопровождались бодрыми коми-ческими фильмами: «Волга- Волга», «Веселые ребята», «Цирк». Крови и зрелищ для обывателя!.. Смехом  и одновременно страхом мы отвлекаем обывателя от реальности, что и требуется, понятно? Телевизионная анестезия от реальности! Духовно - ментальный мир удален, ампутация мозга. Быдлу хочется только крови да зрелищ! Ты тут сразу скажешь, что всегда обыватель требовал хлеба и зрелищ, однако одна тонкость имеется: мы живем в массмедийную эпоху. Смех и страх он-лайн. Смех и страх входят в каждый дом, каждую квартиру
 через зомбиящик, твой телевизор! Обыватель, удобно устро-ившись у телевизора, наблюдает каждый день насилие, которое становится развлечением! Миллионы смотрят твой телевизор, вот этим и отличается наша массмедийная эпоха от древнего Рима.
   Козявкин невольно вздрогнул, слушая Яловского, который весьма возбужденно говорил вслух о том, что давно думал, и что беспокоило его долгое время. Нео-жиданно Яловский показался испуганному Козявкину
 в виде самого дьявола: лысый и покрасневший Яловский
в черном одеянии до самого пола, с торжествующей садисткой ухмылкой возле костра, на котором он жарит грешников, попавших в ад. Козявкин присел на стул возле стола Яловского и на минуту зажмурился.
                -16-
-Ах, страшно тебе стало?- ухмыльнулся Яловский, после чего с упоением истинного садиста торжественно продолжал с нескрываемым удовольствием:
-Вот недавно одну оппозиционную журналистку выма-
зали в дерьме, ха-ха!..
-Какую журналистку?
-Да плевать на ее фамилию!.. Лучше внимательно слушай! Обыватель посмотрит и будет теряться в догадках: это смешные новости о журналистке или криминальный сериал? Нет, может, комический сериал? Или новое ток-шоу? Кстати, неплохо бы назвать будущую программу
ток-шоу, а? Ток-шоу «Кровь и зрелища»! Или иначе: «Кровь и удовольствия», как тебе такое название?
-Не знаю… - пробормотал Козявкин.
-Обыватель только посмеется, наблюдая за происходящим на телеэкране. Он нисколько не будет сочувствовать  журналистке, радуясь  насилию! Крови и зрелищ, как в древнем Риме? Получается так  похоже, весьма… У обывателя, который радуется подобному, как бы проис-
ходит ампутация мозга. Феерия смеха и страха приводит
к ампутации мозга! Такой зомбированный обыватель позволит сотворить что угодно, любое преступление и любое насилие в эфире, да и в самой жизни, если его покажут по телевизору! Что замолк?
-Слу… слушаю…- пробормотал Козявкин, запинаясь.
-Слушай, Козявкин! Если страшно стало, воды выпей,- предложил Яловский.- Смеховое унижение нужно режиму. Надругательство над оппозиционной журналисткой, о которой я только что говорил, как смеховое унижение: и смешно, и страшно по- своему. Образ униженного, распятия или морального унижения приравнен  к омоложению, выздоровлению. Чтобы быдло научилось уму - разуму, было бы разумнее и законопослушными. После показательной порки обыватель становится послушным и законопослушным мальчиком. Внедрить бы
                -17-
снова порку в чисто профилактических целях в нашу жизнь, было бы совсем неплохо!.. Раба или крепостного пороли, он понимал свою ошибку и исправно выполнял приказы своего господина. Обывателя надобно провести через смеховое унижение, чтобы стал покорным. Униже-ние для одного, которого порют, и развлечение, даже смех для других, которые смотрят эту порку по телевизору. Чтобы обывателя можно было перевоспитывать, чтобы можно его перепрограммировать, если нам нужно. Ты тут можешь спросить, что на Западе разве нет агрессивных развлечений, насилия? Но у нас в России, к счастью, не сформированы  демократические институты, которые есть там, которые защищают права человека. Хотя мне крайне не нравится сама формулировка «права человека», вынуж-ден это говорить, как есть. Права должны быть у чинов-ника, а не у обычного обывателя: прав тот, кто имеет больше прав! Права должны быть только у правящего!..  Говорю тебе это откровенно, понимая, что моих слов никто не слышит, кроме тебя. А у нас массмедиа никак не защитят обывателя, они только покажут его жалким, убогим или избитым в эфире, смакуя это с превеликим удовольствием.
   После длинного монолога Яловский  на минуту передохнул, пристально взглянул на испуганного Козявкина.
-Ну, что молчишь?- полюбопытствовал Яловский.-
Что-то придумал?
-Пока нет…
-Плохо, очень плохо, Козявкин! Выпороть бы тебя!
   Козявкин снова вздрогнул:
-Меня-то зачем?
-Медленно соображаешь, Козявкин. Видно, мозги у
тебя из шоколада.
-Знаете, Кафка отдыхает в сравнении с вами,- задумчиво проговорил Козявкин.
                -18-
   Яловский милостиво улыбнулся:
-Это твой комплимент или издевка?
-Думаю, комплимент.
-Ну, я не женщина, не падок на комплименты, но все равно спасибо за такую оценку! Хотя Кафку не люблю, трудно его читать. Значит, проникся ты моей идеей, Козявкин?
-Проникся, но страшно.
-Гм, чего тебе страшно? Работать надо.
-Я всегда работаю. Все у меня в шоколаде!
-Гм, мозги тоже  из шоколада?- насмешливо спросил Яловский.
-Ну, зачем опять посмеиваться?
-Ладно…
-Вы тут говорили про бои гладиаторов.
-И?
-А у нас уже проходят бои без правил,- вспомнил Козявкин.
-Дальше что?
-Заснять эти бои и показать в эфире?
   Яловский грязно выругался и недовольно покачал головой:
-Как ты глуп, Козявкин! Насилие будет, а где смех?
-При чем тут…
-Черт, я тебе только что втолковывал, а ты не понял?!- вскричал Яловский.- Нужно, чтобы было смешно  до ужаса!
-Понял.
-Ну, слушаю.
-Смешной комментарий за кадром, может так?- предло-жил Козявкин.
-Нет, не то,- поморщился Яловский.- Ну, думай!
-Значит, что-то вроде аттракциона.
-Почему аттракциона?
-Ну, ток-шоу.
    Яловский немного подобрел:
                -19-
-Вот ток-шоу больше подходит. Дальше?
-Дальще… Что-то среднее между пещерой ужаса и комнатой смеха.
-Так, так!.. Ну?- потребовал Яловский, на миг припод-нимаясь.
   Однако к явному неудовольствию Яловского Козявкин замолк.
-Знаешь, Козявкин, а ты можешь потерять свою телекомпанию,- пригрозил Яловский, садясь.- И кто-то другой будет говорить, что все у него в шоколаде.
-Это вы не сможете!- немедленно отозвался Козявкин, покраснев от волнения.
-Сможем, мы все сможем! Мы все сможем! И почему
такое странное название?
-Гм, странное? Телекомпания «СТВ».
-«СТВ»?
-Да, «Свободное Телевещание»,- гордо заявил Козявкин.
-Эх ты, козявка!- презрительно усмехнулся Яловский.- Значит, свободное, говоришь?
   Козявкин разозлился:
-Не смеете меня оскорблять!
-Ой ли? Не смею?- вновь усмехнулся Яловский.- И от
кого ты свободен? И от кого свободна твоя компания?
-Что значит…
-От кого ты свободен? От системы не спрячешься!
-Зачем вы…- замялся Козявкин.
-Хорошо, не злись,- примирительно проговорил Ялов-ский.- Пусть будет «СТВ», пусть.
-Я свободен, сам хозяин этой компании, так что…
-Хозяева этой жизни - мы, чиновники, которых нена-
видят все обыватели. Чиновники - двигатели прогресса!- победно провозгласил Яловский.
«Да, так считают чиновники,- недовольно подумал Козявкин,- но их мнение обманчиво! Когда чиновник пытается разглагольствовать, то понимаешь, что абсурд
                -20-
заменил территорию здравого смысла».
   После минутного молчания Яловский  снова пригрозил Козявкину:
-Мы все можем, Козявкин! К тебе может завтра явиться налоговая полиция для внеочередной проверки. Устроим тебе маски-шоу. Можем проверить, а платишь ли ты все налоги?
   Козявкин сказал вполголоса, вздрагивая:
-А это уже  удар ниже пояса.
-И ниже, и выше можем ударить, Козявкин!- вновь пригрозил Яловский.- Кстати, знаешь, когда появилось
это выражение «маски - шоу»? Примерно лет пятнадцать назад. Шутливо говоря, театральное действо вооруженных силовых структур против невооруженных людей… Маски - шоу, проверки, два-три репортажа в эфире о твоей телекомпании. Налоговая, пожарная или санинспекция… Потом штрафы, ликвидация компании  из-за неуплаты налогов.
-Не надо…- произнес трагическим шепотом Козявкин.-
Я придумаю, что хотите.
-Все, что я захочу?
-Я постараюсь, - коротко ответил Козявкин и опять замолчал.
-Уж постарайся. И тогда у тебя все будет в шоколаде!
   Яловский раздраженно постучал пальцами по столу, встал, медленно прошелся по кабинету. Он остановился возле Козявкина, вопросительно глянул на него.
-М- да, идеи не  посещают твою голову, Козявкин?
-Опять посмеиваетесь?
-Идея как-то случайно залетела в пустую голову нашего Козявкина, но потом поняла, что ошиблась адресом!- презрительно усмехнулся Яловский.
-Только не надо меня оскорблять,- еле слышно попросил Козявкин.
-Слушаю, Козявкин! Что-то придумал?- Яловский сел в
                -21-
кресло, шумно вздыхая.
 -Придумал… По сути это будет описание всей нашей жизни.
-Гм, это как понимать?
-Итак, ток - шоу «Смех и страх».
-Название мне нравится! Можешь, молодец!- похвалил Яловский.
-Или иначе… Программа «Комедия ужасов».
-Тоже неплохо… 
-Или…. или программа «Феерия смеха и страха».
-А это еще лучше!.. Дальше?
-Дальше… Ведущий обращается к зрителям с вопросом: как жизнь, сограждане? Но сначала посмотрите наше
 шоу, потом только вопросы.
-Нет, открытый эфир не нужен.
-Хорошо, ведущий обращается к зрителям в студии.
-Это подходит,-  сразу одобрил Яловский.- Дальше?
-И зрители смотрят документальный фильм. Можно тут заснять какие-то эпизоды нашей жизни, а музыку потом вставить. Сначала документальные кадры разных взрывов домов, катастроф, побоищ  футбольных фанатов, навод-нений, демонстраций и разных шествий,  наших митин-гов…А  за кадром звучит издевательски песня: « Как прекрасен этот мир!»
-Нет и еще раз нет!- возмутился Яловский.- Что за вздор ты несешь?
-Почему вздор? Песенка «Как прекрасен этот мир!» зву-чит ободряюще, ведь вам нужно бодрое и тупое быдло
у телевизора?
-Верно, Козявкин, но где тут смех?- поинтересовался Яловский.
-Смех за кадром.
-За кадром?
-Ну, можно за кадром, как в некоторых юмористических программах, дать смех в зале.
                -22-
-Нет, не то. И еще… Лучше без зрителей.
-Гм, как же без зрителей?- удивился Козявкин.
-Ты не понял… Нам нужен телезритель! Только без публики в зале.
-Только, значит, показ программы в эфире? И без зрителей в студии?
-Верно. И зрителей в студии не надо.
-Хорошо… Можно показать  телеинтервью чиновника,  бодро и уверенно говорящего, что всё у нас хорошо, а скоро будет еще лучше  и еще веселее!
   Яловский уверенно произнес:
-Это неплохо, что чиновник скажет такие слова, но
что-то не то.
-Почему не то? Жизнь стала лучше и веселей.
   Яловский пристально поглядел на своего собеседника, любопытствуя:
-А не кажется тебе, что повторяешь чужие слова? Что эти слова говорил не так давно один наш правитель?
-Ладно… Жизнь стала лучше и красивей.
   Яловский поморщился:
-Нет…  Придумай что-то еще.
-Тогда все наши новости могут пригодиться.
-Это как?- удивился Яловский.
-Новости могут быть печальными, но говорить о них
будут с юмором.
-Поясни.
-Вот слышал недавно новость об одной похоронной фирме, которая делает смешные гробы.
-Так, так!- оживился Яловский.- Дальше?
-Гробы у них в виде бутылок, грибов или чего-то другого. Смешно, не так ли? Все по заказу клиента.
-Неплохо, можешь же!- похвалил Яловский.- И смешно,
и страшновато! Дальше?
-Дальше?.. Так…- Козявкин на минуту задумался.- Когда  наша подлодка утонула, помните, один наш деятель
                -23-
почему-то улыбнулся и ответил журналисту: « Она утонула»?
-Помню, а при чем тут…
-Как при чем?
-И грустно, и смешно.
-В общем, ты прав,- согласился после короткого молчания Яловский.- Но не надо снова вспоминать об утонувшей подлодке.
-Но ведь, как вы просили.
-Понимаю, но придумай что-то другое. Или не можешь?
-Почему не могу?.. Можно сказать  о кризисе.
-Нет, критики не должно быть!- нахмурился Яловский.
-Я даже не думал что-то критиковать… Сказать бы о банковском кризисе.
-Так, поконкретнее.
-В эфире кадры с обезумевшими гражданами, которые толпятся возле разных банков, а за кадром насмешливый комментарий «Банк лопнул от  смеха над наивными вкладчиками!».
   Яловский не выдержал и громко засмеялся. Он смеялся минуты три, потом похвалил Козявкина:
-Молодец ты, Козявкин! Можешь же.
-Могу,- отозвался улыбающийся Козявкин.
-Еще.
-Еще в продолжение  банковской темы.
-Так, так…
-Снова в эфире кадры с взбесившимися гражданами, они мечутся по улицам, бегают по банкам, что-то говоря. Их реплики не слышны в кадре, но слышен лишь коммен-тарий ведущего: «Вследствие финансового кризиса предложено объединить все банки под названием «Наебанк».
-Как, как…- Яловский не договорил и вновь громко засмеялся.
-Наебанк,- повторил Козявкин, слегка улыбаясь.
                -24-
-Очень остроумно, Козявкин!
-И потом можно дать еще один комментарий за кадром.
-Какой?
-Жизнь изумительна, но на букву «ж».
-Тоже неплохо, - расплылся в улыбке Яловский.- Еще что?
   Козявкин взмолился:
-Ну, неужели пока не хватит?
-Не хватит.
-Тогда…- Козявкин на минуту остановился, потом бодро продолжал:- Так, съемки отделения полиции.
-Нет, зачем о полиции?
-Послушайте,- попросил Козявкин.- Снимаем отделение полиции,  можно заснять маски-шоу, когда громят разные офисы предпринимателей, а за кадром ехидный коммен-тарий ведущего шоу: « Дубинки, газовые баллончики, наручники, камеры предварительного заключения. Все
для клиента по системе «all inclusive»!
-Неплохо,- одобрил Яловский.
-Еще придумал…
-Ну?
-Еще?.. Так, показываем репортаж о том, как за рубежом один министр ушел в отставку из-за потопления тепло-хода, кадры катастрофы крупным планом, крики…
-Крики - это хорошо!- одобрил Яловский.
-А за кадром радостный возглас ведущего: « А у нас нет таких позорных фактов!».
-Молодец, Козявкин!- вновь похвалил Козявкина Яловский.- Это в самом деле патриотично, смешно и одновременно страшно! Правильно! У нас нет таких позорных фактов! У тебя в самом деле все в шоколаде!
Но только пока этого мало.
-Я буду работать,-  сразу пообещал Козявкин.
-Гм, не сомневаюсь. Пока все схематично, поработать
тебе придется.
-Поработаю.
                -25-
-Ладно, иди работай. А над моей идеей подумай. Пляска распятого на кресте, как в древнем Риме.
-Боязно что-то такое снимать…- поморщился Козявкин.
-Ладно. Через неделю жду снова у себя.
-Зачем снова?  И через неделю не успею.
-Надо успеть!- строго ответил Яловский.- Уж постарайся, если хочешь сохранить свою телекомпанию.
-Опять угрозы?- шумно вздохнул Козявкин.- Мне нужно время, нужно посоветоваться с продюсером, режиссером, потом…
-Черт, технические детали меня не интересуют!- оборвал   Яловский.
-Но…
-Жду через неделю, друг Козявкин!
-Друг?
-Гм, забыл обращение к твоим зрителям, друг Козявкин?- снисходительно усмехнулся Яловский.- Ладно, не задер-живаю. Жду через неделю.- С этими словами Яловский отпустил Козявкина.
   Радостный Козявкин быстро поднялся и вышел из ненавистного кабинета, мысленно  на все лады ругая Яловского.
   Козявкин явился в свой офис очень злой и нахмуренный, грубил всем сотрудникам, даже своей секретарше Зиночке, невпопад отвечал на телефонные звонки, казался всем очень рассеянным. Потом он неожиданно запретил Зиночке заходить в свой кабинет, закрывшись в нем вместе со своим продюсером  Карасем и просидев там с ним почти до самой ночи. Явившись домой глубокой ночью, пьяный и усталый Козявкин разбудил свою жену Анфису  и завалился спать, не ответив на ее справедливые упреки по поводу частых задержек на работе. Ночью ему почему-то снова приснился страшный сон. Его сначала хотели распять на кресте, потом решили заживо сжечь.  Козявкин проснулся, дрожа и оглядываясь по сторонам, будто рядом
                -26-
стояли его мучители. Анфиса к ее счастью не услышала стонов своего мужа и тихо посапывала рядом. Посидев в темноте минут пять, Козявкин решил выпить стопку водки для храбрости, потом снова лег в постель и стал вспоми-нать, что ему говорил ненавистный и важный Яловский  о римском комедиографе Плавте…
               
                Глава  3
                Мечты Плавта.      

  Плавт, худощавый молодой мужчина с длинными волосами, одетый в белый хитон и резиновые сандалии на босу ногу,  устал вертеть жернова ручной мельницы, вытер выступивший пот на лбу и  задумался. Ему претил этот неблагодарный и унизительный труд, он очень уставал на работе, находя лишь ночью время для сочинительства. Плавт старался скрыть от своего важного и надменного хозяина - хлебопека, что пишет комедии по ночам. Плавт пытался заниматься сочинительством, у него пока не было готовых комедий, как, к примеру, у известного комедио-графа Теренция. Литература в древнем Риме могла принести немалую выгоду сочинителю, поэтому Плавт старался, не жалея сил даже ночью. Он знал, что Теренций получил за второе представление своей пьесы «Евнух»  целых восемь тысяч сестерций, и как всякий сочинитель, мечтал, что станет самым великим и самым  почитаемым автором.
   Тит Макций Плавт (по свидетельству Цицерона) родился в 254 году до н.э. в городке Сарсины на склоне Апеннинских гор. Происхождение его было самым бедным по свидетельству того же Цицерона, едва ли не рабское. Однако будучи наделенным природным умом и тонким остроумием, Плавт получил довольно хорошее воспитание в Риме у знатных людей, с которыми ему посчастливилось познакомиться. Поначалу он пытался работать в театре,
                -27-
потом решил стать торговцем, но торговля не принесла
никакого дохода. Пришлось ему наниматься к мельнику и заниматься  тяжелым физическим трудом. Госпожа Фортуна, как мы знаем, благосклонна бывает к талантам,
однако частенько испытывает эти таланты на прочность. Плавт мечтал, что когда-нибудь вернется в театр, причем сразу в нескольких ролях, не только, как актер, но и как драматург и постановщик своих комедий.
-Ну, что ты не работаешь, поганый Плавт? - взревел от гнева мельник, размахивая плеткой и ударяя ею своего замешкавшегося работника.
    Плавт вздрогнул от удара, вновь стал вертеть жернова мельницы, предпочитая не смотреть в сторону злого хозяина. Убедившись, что Плавт начал работать, мельник отошел от Плавта в сторону, продолжая тихо ругать его. Работая и вертя жернов, Плавт обдумывал сюжеты своих будущих комедий. Он создавал свои комедии в те далекие времена, когда Рим из сельскохозяйственной общины становился самым сильным государством на Апеннинском полуострове. Прежде, чем писать свои комедии, Плавт ознакомился с греческими комедиями. Позднее он начал заимствовать сюжеты из этих комедий, привнося в свои собственные комедии описания римской жизни.  Плавту
не нравилось, что греческие комедии  не интересовали римлян. В  Риме умерла высокая драма, созданная античностью. Публика интересовалась исключительно зрелищами: цирковыми играми, гладиаторскими боями, балетом, пантомимой, театром мимов, театр плебейский, балаганный. Именно это  привлекало публику в Римской империи. На представления мимов и пантомимов собирали целые стадионы, приходили смотреть их все, начиная с императора с его свитой и кончая бедными грузчиками, также представления проходили в цирках и амфитеатрах. Как человек с низким происхождением, Плавт сочувст-вовал плебейским слоям, презирая патрициев, ростов-
                -28-
щиков, торговцев, но, как драматург, он ценил древне-греческую комедию. Плавт сумел соединить древне-греческую комедию  с народной римской ателланой, в которой присутствовала буффонада, непристойные шутки.  Ателлана и мим относились к низшим формам драматур-ргии. Ателлана представляла собой грубый фарс   с четырьмя неизменными  действующими лицами - масками: Bucco- обжора и болтун, Maccus- глупый шут, Pappus- старик, постоянно влюбленный, Dorsennus- горбатый шарлатан. Плавту нравилась ателлана, он выступал в ней
в амплуа Maccus. Что же касается мима, то он представлял собой низкую комедию, которая давалась в антрактах или в виде дивертисмента, став вместе с пантомимой, типичным театральным развлечением толпы.
   Плавт на минуту прекратил работать и задумался. Сзади его толкнул раб Корнел, грузный и грубый, с почернев-шим от солнца лицом, в одной набедренной повязке.
-Эй, Плавт, чего остановился? – вскользь поинтересо-
вался Корнел.-  Сейчас хозяин увидит.
   Плавт махнул рукой, печально отвечая:
-Надоело…
-Чего тебе надоело? Работать не хочешь?
-Не хочу,- охотно подтвердил Плавт.
-Но хозяин рассердится!
-Пусть…- снисходительно усмехнулся Плавт.- Пусть его боятся рабы!
-А как тогда  жить будешь?
-Буду писать.
-Гм, чего писать?
-Писать комедии.
   У Корнела лицо вытянулось от удивления:
-Да ну? Ты пишешь?
-Пишу.
-И когда ты успеваешь?
-Ночью.
                -29-
-А если пишешь комедии, зачем тут работаешь?
  Плавт протяжно вздохнул:
-Деньги нужны… Пока за мои комедии никто не заплатил.
-А ты кому- нибудь их читал?
-Пока нет.  Когда закончу писать комедию, обязательно прочитаю.
-Почитаешь что-нибудь?
-Может быть.
-Ты почитай!- попросил Корнел.
-Только не сейчас.
-Но почему?- упорствовал Корнел.- Почи…
   Резкий окрик мельника и удар плети оборвал Корнела. Корнел взвизгнул от боли, вздрогнул, бросив злой косой взгляд на хозяина.
-Работать, поганые черти!- заорал мельник, не отходя от Плавта и Корнела.
   Плавт стиснул зубы, быстро вертя жернова мельницы. Точно так же поступил Корнел, не смотря на злого хозяина. Мельник отошел от них только через полчаса,
но больше Корнел и Плавт не говорили во время работы.
А ночью Плавт  поведал Корнелу о своих мечтах.
-Я мечтаю писать комедии!- вдохновенно начал рассказывать Плавт.- Кое-что уже написал, но это только наброски.
-Ты почитай мне,- тихо попросил Корнел.
-Пока не готово. Пока только одна комедия написана.
   Корнел жалобно улыбнулся:
-Ну, хоть немного. Развесели меня.
-А ты когда-нибудь видел комедию?
-Что ты?… Откуда?
-Не был никогда в театре?
-Не был. Только слышал, что театр есть.
-Сожалею. Тогда слушай внимательно.-  И Плавт стал рассказывать о своих замыслах.
   Сначала он рассказал о своей комедии под названием
                -30-
«Близнецы». В Сиракузах, как придумал Плавт, жил человек по имени Менехм. Этот Менехм стал искать пропавшего в раннем детстве брата - близнеца. Отправился Менехм на поиски брата вместе со своим рабом Месен-ноном. Попав в греческий город Эпидами, Менехм находит потерянного брата, которого, как ни странно, тоже зовут Менехмом. В комедии положений Плавта происхо-дят забавные эпизоды, когда путают братьев - близнецов. Так, Менехм из Эпидамна берет плащ жены и дарит его своей любовнице, прося, чтобы та пригласила на обед его и друга. Но на обед попадает другой близнец - Менехм из Сиракуз. Жена Менехма из Эпидамна, узнав об измене мужа и пропаже плаща, начала его ругать. Однако вместе извинений Менехм из Сиракуз заявил, что видит ее впервые и что никакая она ему не жена. Удивленная жена приводит своего отца, который тоже стал ругать Менехма, а потом решил его побить. Тогда Менехм из Сиракуз прикинулся сумасшедшим, чтобы от него отстали. Испу-ганный тесть приводит лекаря к мнимому больному, но
по случайности застает настоящего мужа – Менехма из Эпидами. Следует целый ряд забавных эпизодов, недо-разумений, после чего, наконец, Менехм из Сиракуз встречает своего брата.   
   Корнел часто громко смеялся, слушая Плавта. А когда Плавт закончил, то Корнел полюбопытствовал:
-Это все уже написано?
-Это написано. Но хочу написать еще много пьес.
-О чем?
-О том, что вижу. Ненавижу ростовщиков, патрициев, торговцев, сводников. Буду их высмеивать в своих комедиях.
-Как интересно!- радостно воскликнул Корнел.- Значит,
ты хочешь отдать комедию в театр?
-Очень хочу! Мечтаю об этом каждый день!
-И бросишь работу?
                -31-
-Обязательно,- твердо заявил Плавт.- Не век же мне тут мучиться!
-А как ты будешь жить?
-Ну, кое-что уже накопил. Чем раньше уйду от мельника, тем лучше. Нужда всему научит тех, кого она коснется.
-Да, нужда…- протяжно вздохнул Корнел.- И когда ты уйдешь?
-Может, даже завтра.
-Уже?
-Каждый божий день об этом мечтаю!- протяжно вздох-нул Плавт.
-Ты расскажи еще.
-Уже достаточно рассказал, Корнел. Поздно…
    Однако Корнел настаивал, чтобы Плавт продолжил
свой рассказ, поэтому Плавту пришлось еще немного рассказать о своих задумках. Через полчаса Плавт напомнил, что поздно и хочет спать.
-А ты как тут появился?- поинтересовался Корнел.
-В юности я приехал в Рим, начал работать в театре.
Играл в ателлане. Немного накопил денег, решил занять-
ся торговлей, но не получилось. Разорился.
-Значит, торговля - не твое дело,- решил Корнел.
-Верно…  Одновременно дуть и глотать нелегко. Нелегко и работать на мельнице, и писать пьесы. Мое призвание - театр! Я пытаюсь сочетать традиции римского народного театра с греческой комедией.
-И получается?
-Пока не знаю… Пытаюсь. Надеюсь стать известным комедиографом!
-А я надеюсь когда-нибудь увидеть твои комедии в театре.
   Ранним утром Плавт решил покинуть мельника и вернуться в театр.
-Как? Уходишь?- спросил удивленно мельник.
-Ухожу. И требую оплаты!- коротко ответил Плавт.
   Мельник заворчал, говоря, что денег сейчас у него нет,
                -32-
да и работник из Плавта был никудышный, однако Плавт стоял с протянутой рукой, пристально глядя на мельника. Поворчав еще минуту, мельник расплатился с Плавтом и отошел от него, чертыхаясь. А счастливый Плавт отпра-вился  сразу в театр.

                Глава 4
                Мучения и страхи Козявкина.
   Ночью Козявкин проснулся, вскочил, испуганно  бормоча:
-Ужас… Опять кошмары снились…
  Сонная  Анфиса, блондинка лет тридцати, слегка вздрогнула, потом приподнялась и недовольно спросила мужа:
-Опять не спишь? Свои фэнтези смотрел?
-Опять кошмары во сне увидел…- подтвердил Козявкин.
-Значит, хватит смотреть на ночь всякую гадость.  Уже советовала.
-Да я третий день их не смотрю. Даже на работе не смотрю.
    Анфиса погладила мужа по голове, интересуясь:
-Похоже, у тебя неприятности?
-Не похоже. В самом деле неприятности.
-Ты бы рассказал жене.
-Понимаешь, Зиночка…- начал Козявкин и сразу осекся, поняв, что произнес имя своей любимой секретарши.
   Анфиса покраснела от возмущения  и слегка толкнула мужа рукой, говоря очень злобно:
-Чего, чего? Это какая такая Зиночка?
-Да я ошибся, я…
-Это какая такая Зиночка?- взвизгнула Анфиса.
-Успокойся, я просто ошибся…
-Это я ошиблась, выйдя за тебя замуж!- прочувственно воскликнула Анфиса.- Ты эту поганую секретаршу любишь больше меня!
                -33-
   Козявкин подождал минут пять, пока взбешенная  жена выговорится, после чего решил осторожно вставить несколько слов в ее затянувшийся монолог:
-Пойми, я почти все время на работе, даже ночью иногда… Я тебя люблю, очень!
-Вот именно! Даже ночью на работе! И ночью там кого  любишь?
-Что за намеки, Анфиса?
-Кого ты там ночью любишь? Свою Зиночку?- допыты-валась Анфиса.
-Успокойся, Анфис! При чем тут секретарша?
-Как это при чем? Это же ее имя ты произнес!
-Ее… Если почти сутки на работе, иногда путаешь, с кем говоришь… Ну, не злись…- попросил Козявкин.
   Анфиса сжалилась, говоря намного мягче:
-Ладно, Козявкин. Ты расскажи, что у тебя случилось на работе.
   И тогда Козявкин рассказал о задании Яловского и о
его угрозах, если задание не будет выполнено.   Анфиса
не перебивала мужа, слушая его очень внимательно. Когда же он закончил, Анфиса ничего не сказала, чем удивила Козявкина.
-Гм, чего ты теперь молчишь?- спросил удивленно Козявкин.
-Даже не знаю, что и сказать…- пробормотала Анфиса.- Ясно только, почему тебе снятся кошмарные сны.
-Ясно?
-Конечно… То гладиаторские бои, то распятие на кресте, то еще какие-то ужасы…
-Как ты угадала?
   Анфиса снисходительно усмехнулась:
-Слав, ну, не такая же я тупая!.. – Понятно, почему ты со своим Окунем сидел почти всю ночь.
-Не Окунем, а Карасем,- поправил Козявкин.
-Ой, ладно…- махнула рукой Анфиса.- Пока ничего ты
                -34-
не придумал?
-Пока неделя не прошла. Только несколько сюжетов придумал. Вернее, одни зарисовки.
-Ты же директор! Пусть думает об этом твой продюсер.
-Гм, если бы так… Директор должен вникать во все.
-А отказаться не сможешь?- простодушно спросила Анфиса.
   Козявкин вскочил, забегал по комнате, говоря с нескрываемым раздражением:
-Черт!.. Да  что ты говоришь? Отказаться нельзя! Если откажусь, компанию закроют!
-Как это они смогут?
-Черт, у нас все могут! Был бы повод, а придаться можно ко всему! Придирки налоговой, маски - шоу в офисе! Этого  ты хочешь?
   Анфиса обиделась:
-А чего ты кричишь на меня? Разве я в чем-то виновата?
-Я не кричу!.. Ничего не понимаешь!
   Анфиса покраснела и разозлилась:
-Ах, ничего не понимаю? Твоя Зиночка больше понимает?
Я жизнь свою тебе отдала, а ты?
-Жизнь отдала? Ты такая старая, да?
-Ах, значит, я старая, а Зиночка твоя молодая? Свою
жизнь сгубила!
-Неужто сгубила?
-Сгубила! И честь отдала!
-Ой, неужели честь отдала? Кажется, ты ее до меня отдавала многим!
   Анфиса взвизгнула, кидая подушкой  в мужа:
-Придурок!
-Живешь тут, не работаешь…
-Ах, еще работать на тебя надо?
-Не на меня! Нашлась работница! Работница фитнес –
салонов, парикмахерских и бутиков!- насмешливо фыркнул Козявин.
                -35-
-Ой, придурок!
-Это кто меня обзывает? Это та, кто чести до меня лишилась? И жизнь свою мне отдала?
   Взаимные упреки разгневанных супругов по поводу отданной чести и жизни внезапно прекратились  из-за
стука по стене. Козявкин подошел к стене, переходя на шепот:
-Анфис, это кто стучит?
   Анфиса махнула рукой:
-Это соседи… Плюй на них.
   Козявкин подошел к Анфисе, поцеловал ее, говоря
как можно мягче:
-Не злись, Анфиса… Я очень нервничаю…
-Ладно, спи,- еле слышно вздохнула Анфиса.- Еще ночь,
на работе будешь думать со своим Карпом.
-Карасем,- поправил Козявкин.- Но я называю его Карасиком.
   Анфиса ничего не ответила и повернулась на бок, закрывая глаза. А Козявкин минут пять постоял у окна, закуривая сигарету, потом лег… И приснился ему новый страшный сон…
… Солнце нещадно палило. Воздух был раскален до предела. Одетый в какой-то серый длинный до стоп
хитон Козявкин очутился посреди древнего базара. Везде сновали торговцы, предлагая покупателям различные лакомства и предметы из домашнего обихода. Несколько раз застывшего на месте Козявкина толкнули, потом один прохожий прикрикнул на него, но Козявкин не понял,
 что ему говорят на незнакомом  языке. Через минуту - другую все торговцы окружили Козявкина, толкая его и суя ему разные товары, очевидно, как предположил Козявкин, желая, чтобы он их купил.
-Да я не хочу ничего покупать!- пронзительно закричал Козявкин, пытаясь вырваться из окружения торговцев, однако это ему не удалось, напротив, его зажали, схватив
                -36-
за руки.
   Какой-то торговец с золотой серьгой в левом ухе толкнул его, крича. Почему-то на этот раз Козявкин понял, что требует торговец.
-Эй, ты, проходимец! - услышал Козявкин слова торговца
 с золотой серьгой.- Ты кто будешь? Мы тебя тут не видели.
-Я… я из Москвы…- пролепетал испуганный Козявкин.
-Откуда? Не слышали мы такого города,- ответил неприязненно торговец с золотой серьгой.- Он далеко от Рима? Кто ты, черт противный?
-Я не черт… Меня зовут Святослав Козявкин.
-Может, ты бродячий комедиант?
-Нет… Я директор телекомпании.
   Ответ Козявкина никто не понял, что еще более раздражило торговцев.
-Он, наверно, сбежавший гладиатор,- предположил дру-
гой торговец, толстый, с палкой в руках.
   Сразу несколько торговцев стали обсуждать незнако-мого им Козявкина, перебивая друг друга:
-Да какой он гладиатор? Низенький и щуплый!
-Верно!.. Он комедиант.
-Нет, не похож!.. Пройдоха какой-то.
-Да что вы? Сжальтесь! Отпустите меня! Я не комедиант
и не гладиатор!- почти плача ответил Козявкин.- Меня зовут Святослав, Святослав Козявкин.
-Святослав? Святым, значит, хочешь зваться?- догадался торговец с золотой серьгой и засмеялся.- Ха!.. Глядите
на этого святошу!
-Вот обманщик какой!- возмутился толстый торговец.- Распять бы его!
   К Козявкину  неспеша подошел  пожилой патриций в белом хитоне с золотым ожерельем на шее. Следом за патрицием шли трое хмурых воинов  с копьями. Патриций грубо хлопнул Козявкина по левой щеке, потом поин-
                -37-
тересовался у торговца с золотой серьгой:
-Откуда этот плебей?
   Козявкин возмутился:
-Я вам не плебей! Что за оскорбления?
   Патриций насупился, сильно ударил Козявкина кула-
ком по лицу, говоря очень строго:
-Молчи, плебей! Тебя я накажу за дерзость!
   Козявкин невольно вздрогнул и вытер ладонью выступившую кровь на лице.
   Толстый торговец сказал гордому патрицию, что Козявкин называет себя почему-то святошей.
-Святоша, говоришь? Неужто?- криво усмехнулся патриций и опять потрепал Козявкина по щеке.
-Распять бы его!- повторил толстый торговец.
-Перестаньте меня трогать!- возмутился Козявкин.- Отстаньте от меня!
   Патриций ничего не ответил Козявкину и деловито спросил торговца с золотой серьгой:
-Сколько стоит этот  раб?
-Я не раб! Отпустите!…- моляще воскликнул Козявкин,
но потом он моментально замолк после того, как пат-риций вновь ударил его.
-Сколько?- Торговец ухмыльнулся, понимая, что может сейчас много заработать, ничего не делая.- О! Это доро-
гой раб, он может плясать, шутить, прыгать, веселить своего господина.
-Плясать может? Посмотрим. А ну пляши!- приказал патриций Козявкину.
   Однако Козявкин не двигался, покраснев от гнева.
-Не пляшешь, раб?- рассердился патриций.- А ну раздеть его.
   Трое воинов схватили бедного Козявкина, содрали с
него хитон, оставив совсем голым.
   Дрожащий от страха Козявкин моляще воскликнул:
-Пощадите! Отпустите меня!
                -38-
-Отпустить? А мы только начали развлекаться,- снова усмехнулся патриций.- Выбирай, что предпочтешь: пляску или сожжение на костре?
-Зачем сожжение? Я ничего не сделал…
-Замолкни, жалкий раб! Пляши!- приказал патриций.
   Один воин длинной палкой ударил  бедного Козявкина по спине, требуя, чтобы тот начал плясать. Козявкин вскрикнул от боли и через силу заплясал со слезами на глазах.
Но патрицию не понравилось, как Козявкин пляшет.
-Плохо пляшешь! Лучше пляши, быстрее и пой мне,- распорядился патриций.
-Зачем я должен…- начал Козявкин, но новый удар
палкой по спине остановил его.
   Козявкин протяжно вздохнул, заплясал быстрее, припевая, что мог вспомнить в данный момент.
-Вот получше пляшешь,- подобрел патриций.- Можешь, значит.
-Он все может. Это дорогой раб,- вставил торговец с золотой серьгой.
-Да я не раб, что вы…- запротестовал Козявкин, но
новый удар палкой заставил его замолчать.
-Жалкий он какой-то,- поморщился патриций, осматривая голого Козявкина.- Тощий. Работать не сможет. А ну рот открой!
-Зачем я должен…- начал было Козявкин, но после 
нового удара палкой  быстро открыл рот.
-Зубы целы. Это хорошо,- произнес довольный патриций.
-Он  будет хорошим рабом,- пообещал торговец с золотой серьгой.- Если не сможет работать, казните его.
-Казнить?- изумился патриций.
-Можете его распять,- предложил торговец с золотой серьгой.- Или отдать в цирк для развлечения богатой публики. Продать им.
   Патриций обрадовался:
                39-
-А что? Хорошая идея. Ладно, сколько хочешь за этого
раба?
-Тысячу сестерций,- порывисто ответил торговец с
 золотой серьгой.
   Козявкин возмутился:
-Хватит надо мной издеваться! Отдайте одежду и отпустите меня!
   Двое воинов заломили руки бедному Козявкину, чтобы тот замолк, а патриций небрежно бросил торговцу с золотой серьгой маленький кошелек с монетами. Торговец жадно  схватил кошелек, пересчитывая монеты.
-Да здесь мало монет!- воскликнул недовольно торговец
 с золотой серьгой.- Тут всего сорок сестерций.
-Хватит и этого, торговец,- отрезал патриций, отходя от торговца.
   Однако торговец с золотой серьгой не унимался и преградил дорогу патрицию, говоря с нескрываемой досадой:
-Платите еще! Получили хорошего раба, а платить не желаете?
-Еще слово и тебя тоже разденем и продадим, как этого святошу,- пригрозил торговцу патриций.
-Вы не можете, я…
-Я все могу! – гордо произнес патриций.- Отстань!
  Трое воинов с копьями окружили торговца, тяня острия копий к его лицу. Торговцу с золотой серьгой ничего не оставалось делать, как смириться и ответить, что ничего
он больше не хочет.
   Далее Козявкин очутился в большом цирке, где его вывели на арену в одеждах святого Орфея. Жадные до зрелищ зрители хохотали, смотря на бедного и дрожащего от страха Козявкина. Из люка рядом выпрыгнул  тигр, который бросился на Козявкина. Козявкин побежал от него. Тигр  понесся за ним. Козявкин увидел небольшой бассейн рядом и прыгнул в воду. Недовольные зрители
                -40-
 закричали, что Козявкин не должен был лезть в бас-
 сейн.
   Раздались выкрики зрителей:
-Эй, поганый раб! Ты должен был умереть!
-Умри, раб, нам на потеху!
-Вылезай из бассейна, подлый раб!
   Тигр минуту постоял возле бассейна, потом поплелся прочь, не желая прыгать за своей жертвой в воду. Козяв-вкин недолго пробыл в бассейне. Его вытащили двое суровых воинов и повели к кресту.
-Отпустите! Пощадите!- завопил Козявкин, но его вопли остались неуслышанными.
   Бедного Козявкина подняли вверх, раздели догола и распяли  на кресте под дикий хохот восторженных зри-телей. Козявкин орал от боли, но его стоны и мольбы никто не слышал или не желал услышать - римская публика желала лишь зрелищ и одних лишь зрелищ для потехи.  Двое воинов с копьями подошли к Козявкина, направляя острия копий к его телу.
-Хватит! Подонки! Убить меня хотите?- вопил Козявкин, но вновь ему никто не ответил.
   Нанеся несколько легких ударов по груди Козявкина, воины обернулись к дико вопящей публике, кланяясь ей.
   Зрители бурно отреагировали, начав хлопать  и выкри-кивать слова одобрения:
-Браво! Браво!
-Убейте этого поганого раба!
-Побыстрее убейте его нам на потеху!
-Убейте! Пусть прольется его кровь!
   Козявкин охрип от криков, еле выговорил трагическим  шепотом:
-За что?!,..  За что хотите меня убить?!  Вы люди или
звери в людском облике?!
   Однако его опять никто не услышал.
   Воины повернулись к Козявкину. Один  воин погрозил
                -41-
ему копьем, а потом ядовито спросил:
-Раб поганый, говорят, ты какой-то святоша? Кем ты себя возомнил, раб поганый?
-Отпустите, звери в людском облике… - еле слышно ответил Козявкин, сорвав голос.- Хватит меня мучить…
-Хватит мучить?- презрительно усмехнулся другой воин повыше, повернувшись к публике.- Он просит его отпустить, а что вы на это скажете?
  В ответ воины услышали бурные выкрики обезумевших зрителей:
 -Смерть! Смерть ему!!
-Мы хотим видеть смерть на арене!
-Убить немедленно!
-Крови, крови!!
   Воины поклонились публике, потом стали наносить удары остриями копий по истерзанному телу Козявкина.
-Говорят, ты себя называл святошей?- поинтересовался высокий воин, нанося удар острием копья по окровав-вленной груди своей жертвы.
-Не святоща, а Святослав,- ответил удрученно Козявкин.- Хватит издеваться, я…
-Святослав? Значит, все-таки святоша ты?- допытывался высокий воин.- Может, хочешь зваться царем Иудейским?
-При чем тут царь, я…
  Воины  надели на голову Козявкина корону из сухих веток, потом стали остриями копий колоть его кровавое тело, требуя, чтобы он плясал.
-Изверги…- произнес вполголоса Козявкин.- Звери…
Мне страшно больно, я не могу…
   Однако  воин  потребовал, чтобы Козявкин задвигался, изображая пляску на кресте. Стонущий Козявкин попы-тался подвигаться в меру своих сил, чем сильно позабавил зрителей.
-Побольше колите его!- выкрикнул один зритель  в
первом ряду, махая кулаком.
                -42-
-Да заколите его насмерть! – подхватил другой зритель с верхних рядов.-  Мы хотим увидеть его кровь!
  И другие зрители тоже стали требовать, чтобы воин заколол Козявкина.  Воин с копьем обернулся к зрителям, поклонился им, потом направил  острие копья к груди Козявкина…
   Кровь залила все вокруг, потом все погрузилось  в темноту… Козявкин ничего не мог увидеть в темноте. Минут через две страшный сон продолжился. На этот раз Козявкин очутился в телестудии, заставленной теле-камерами, телевизорами, компьютерами. Его схватили двое неизвестных, потащили к большому деревянному кресту. Увидев крест, Козявкин испугался, затрясся от страха. Он попытался вырваться из цепких рук незна-комцев, но это ему не удалось. Козявкина понесли  к большому деревянному кресту.
-Отпустите!- взмолился Козявкин. - Пощадите!
   Однако незнакомцы даже и не думали отпускать бед-ного Козявкина. Ему надели на голову корону из сухих веток и потом распяли на кресте.
-Отпустите!- звучно повторил Козявкин, дрожа. – Кто
 вы и чего хотите?
   Молчащие дотоле незнакомцы наконец разговорились. Один незнакомец слегка потрепал Козявкина по щеке, потом поинтересовался:
-Ты царь Иудейский? Признавайся!
   А другой низкий незнакомец нашел в углу телестудии деревянное копье и направил его к покрасневшему лицу Козявкина, спрашивая:
-Царь ли ты? И зачем ты нам нужен?
-Да какой я царь…- ответил гнетущим шепотом Козявкин, вздрагивая.- Отпустите меня, пожалуйста. Что вы хотите?
-У тебя, царь фиктивный, все хорошо?- продолжал высокий незнакомец.
-Почему фиктивный?- не понял Козявкин.- Я не царь,
                -43-
почему…
-Черт, царь ты фиктивный и нелегитимный!- грубо перебил Козявкина низкий незнакомец.- Потешные выборы провел, да? Себя самого выбрал на трон? Приписки на выборах? А по телевизору все якобы
хорошо, да?
   Козявкин вновь вздрогнул, понимая, что каким-то
чудом переместился из древности в современность. Он молчал, думая, как поскорее выбраться из неожиданного плена, но ничего не мог придумать.
-Молчишь, царь нелегитимный?- продолжал низкий незнакомец.- Нет слов оправдания?
-Да что вы говорите?- удивился Козявкин.- Что за странные вопросы? Какие выборы? За кого вы меня приняли?
-За проходимца! За подлого, злого и мстительного проходимца, который волею судеб, совершенно случайно попал из грязи в князи!- процедил сквозь зубы низкий незнакомец.
-Прошу… умоляю… отпустите…- прошептал Козявкин.-
Я устал…
-Ах, ты устал? Тогда уходи, царь нелегитимный!- хихикнул высокий незнакомец, одновременно спрашивая другого незнакомца:
-Камера включена? Снимает?
-Все снимает,- кивнул низкий незнакомец.
-Зачем меня снимать?- вздрогнул Козявкин.- Кому это нужно?
-Телезрителям. Им на потеху!
-Меня голого снимаете? Издеваетесь?
   Высокий незнакомец больно ударил деревянным копьем Козявкина по животу, потом приказал другому снять Козявкина с креста. Дрожащего от боли и страха Козявкина подвели к стене, связали ему руки и ноги,
после чего выпороли плеткой, приговаривая:
                -44-
-Кайся и будь послушным, а то еще накажем!
   Козявин орал от боли и унижения, но на крики никто не обратил внимания. Через минут пять низкий незнакомец решил:
-Все, хватит. Обряд смехового унижения снят.
   Козявкина развязали, он сказал трагическим шепотом:
-У нас бытие и есть битиё…

                Глава 5
                Ток - шоу для ампутации мозга.
   Явившись на следующий день в свой офис рано в девять часов утра, Козявин пошел за продюсером Карасем. Обна-ружив, что тот еще не пришел, Козявкин разозлился, заперся в своем кабинете и просидел целый час в задум-чимости.
   -Ой, Слав, ты уже пришел?- удивилась Зиночка, входя в кабинет Козявкина.
   Козявкин вяло кивнул ей, приказывая срочно привести Карася.
-Карася, значит, тебе надо? А меня поцеловать даже не хочешь?- Зиночка недовольно поджала пухлые накра-шенные губки, подходя к шефу.
-Ладно, ладно, не злись…- С этими словами Козявкин подобрел, чмокнул ее в щечку, потом напрягся, принимая серьезное выражение лица и снова приказывая срочно вызвать продюсера.
   Покрасневший от волнения Карась влетел в кабинет своего директора через минуты три со словами:
-Извините, я уже на работе!
  Продюсер Федор Карась, высокий, курносый, брюнет с серыми глазами, застыл, глядя на своего директора. Его глаза  выглядели так жалостно, будто просили милостыню. Он приехал в Москву-Резиновую  лет пять назад  из провинции с твердым намерением захватить столицу и сделать ее новой родиной. Как и все понаехавщие  в
                -45-
Москву-Резиновую  граждане, наш Карась отличался цепкостью, упрямством, твердым желанием заработать большие деньги и уверенностью, что именно его персону ждут в столице  и встретят радостно  с распростертыми объятиями. Немного туповатый и услужливый Карась понравился Козявкину, когда впервые явился в офис телекомпании со словами: «Возьмите меня, пожалуйста, хоть уборщиком! Мечтаю работать в вашей распрекрасной телекомпании!». Будучи с высшим неоконченным филологическим образованием, Карась поначалу работал то дворником, то продавцом, то слесарем, но эта рутинная работа не доставляла ему никакого удовольствия. А мечтал Федор Карась о работе на телевидении, мечтал стать звездой телеэкрана, и чтобы эта мечта осуществилась, он готов был работать сначала и дворником, и уборщицей. Нашему герою, ой, антигерою современности Козявкину
с комплексом Наполеона нравились подхалимы, услуж-ливые, молчаливые сотрудники, поэтому он быстро согласился принять Карася на работу. Сначала Карась работал посыльным, потом еще повысили до должности менеджера телекомпании, а совсем недавно, примерно полгода назад Карась стал продюсером, первой рукой шефа, чем очень гордился.
   Козявкин покачал головой, потом сухо сказал, бросая косой взгляд на запыхавшегося Карася:
-Твой директор пришел на работу раньше тебя, Карасик.
-Извините, Святослав Петрович, я уже на работе,- произнес вполголоса Карась.
   Козявкин жестом руки предложил Карасю сесть напротив, после чего напомнил о вчерашнем совещании:
-Ну, что-то придумал? По поводу новой программы?
-Пока нет.
-Плохо, очень плохо, Карасик!- нахмурился Козявкин.- Яловский нас не пощадит, понимаешь?
-Понимаю. Не пощадит.
                -46-
-Он может закрыть нашу телекомпанию.
- Да… Может закрыть нашу телекомпанию.
-А чего ты повторяешь мои слова?
-Повторяю. Ваши слова.
-И зачем?
-Я всегда повторяю слова своего директора.
   Козявкин милостиво улыбнулся:
-Ладно, повторяй, Карасик…
   Карась не выдержал:
-Извините, моя фамилия Карась, а не…
   Козявкин перебил своего продюсера:
-Знаю, Карасик.- Он стал снова серьезным.- Кое-что я придумал у Яловского  в кабинете.
   Карась кивнул:
-Да, вы говорили.
-Так что одну или две программы можем снять.
-Да, можем снять.
-Две программы: о полиции и банках.
   Карась не преминул повторить слова директора:
-Две программы: о полиции и банках.
   Козявкин поморщился:
-Да хватит тебе повторять!
-Хватит тебе…- Карась осекся под недовольным взглядом Козявкина.- Извините…
   Козявкин задумался:
-Да, название я придумал: «Феерия смеха и страха». Но
 то будет программа или ток-шоу?.. Яловский хочет,
чтобы было ток-шоу, а я…
-А вы, Святослав Петрович?- вкрадчиво спросил Карась.
-А я сомневаюсь… Ток-шоу… Значит, все-таки шоу… Шоу… Программа для развлечения….- раздумывал вслух Козявкин, на несколько минут забыв, что рядом сидит
его продюсер.- Шоу, далекое от политики…
   Карась снова повторил слова директора, но этого Козявкин не услышал, занятый своими мыслями.
                -47-
-Шоу… продолжал Козявкин.- -Чтобы было смешно до
ужаса… Значит, пусть будет шоу.
-Пусть будет шоу,- повторил Карась.
-Шоу, далекое от политики? А может, шоу, в котором будет много политики?- предложил Карась.
-Нет, зачем…
-Чтобы посмешнее было!
-Поясни,- оживился Козявкин.- Может, получится что-то интересное. Чтобы было все в шоколаде!
   Карась кивнул:
-В политике много грязи, страха и одновременно смеха! Помните, в одной передаче один политик поливал другого водой?
-Припоминаю…- Козявкин  подумал  минуту, потом решил:- Нет, без политики… Я лоялен к власти, у нас телеканал не оппозиционный!.. Пусть будет шоу. Чтобы было смешно и страшно.
-А как это сделать одновременно?
-Вот это и является нашей задачей, Карась! Я об этом уже несколько дней думаю!- ответил с раздражением Козявкин.- И позвал тебя, чтобы помог. Чтобы было все
в шоколаде.
   Карась растерялся:
-Насчет шоколада я не знаю… Как я могу помочь  с шоколадом?
   Козявкин разозлился:
-Ну, какой же ты тупой! При чем тут шоколад?
-Как же? Вы только что говорили о шоколаде, а я не знаю…
-Черт, да ты ничего не знаешь!
-А если ничего не знаю, как тогда…
-Черт, подумай, а не только повторяй мои слова! Я просто так люблю говорить, что все будет в шоколаде!
Карась повторил слова директора:
-Все будет в шоколаде.
                -48-
-Черт, не повторяй мои слова, а думай!
-Как думать?
-Головой своей тупой думай!- повысил голос Козявкин.-
Придумай что- нибудь. Как это было в древнем Риме: хлеба и зрелищ?
-Что… как было в Риме с шоколадом?
   Козявкин грубо выругался, помолчал минуту.
-Неужели мы стали похожи на древний Рим?- ответил вопросом на вопрос Карась.
 Козявкин пожал плечами:
-В каком-то смысле - да!.. Бои без правил - подобие новых гладиаторских боев. Азарт публики, жестокость… Непло-хо, думаю, сесть  дома на мягкий диван перед телевизором, наблюдая разные сцены насилия, жестокости, катастроф. Насилие онлайн в массмедийную эпоху. Это тебе покруче, чем сидеть в древнем Колизее и смотреть бои гладиаторов! Сейчас телезритель привык, что его развлекают. Ему сейчас не нужны просто информационные или образова-тельные программы. Хлеба  и зрелищ! Хлеба да зрелищ!.. Да каждый день по телевизору!.. Увы, Карасик, это так… Может, некоторым интеллигентам надоело смотреть развлекалово, тогда они идут в театр, но что они там видят?
-Что они там видят?- тупо повторил Карась.
-А они там видят, Карасик, театрализованное шоу. Увы, Карасик… Шоу уничтожает проблемы, оно лишь развлекает!.. Обилие музыки, танцевальных номеров в наших театральных спектаклях превышает все допустимые пределы. Наш театр тоже стал коммерческим, как и телевидение! Да, еще бы раздеть наших актеров, тогда и рейтинг программы или спектакля вырос! Неплохо, да?.. Поэтому наш зритель и привык к развлечениям. Ему уж претят проблемы, он хочет развлекаться после трудного рабочего дня. Ну, к чему ему вникать в чьи- то заботы или проблемы? Зачем ему думать о социальных или полити-
                -49-
ческих проблемах, когда он желает лишь отдохнуть
дома?!.. Обыватель любит смотреть криминал, побольше крови и трупов. Он хочет развлечься!.. Вот, как говорил мне Яловский, одну оппозиционную журналистику облили дерьмом…
-Как это облили?- изумился Карась.
-Ой, ты так спрашиваешь, будто я сам облил ее!
-Ее всю облили?
   Козявкин хохотнул:
Ну, почему ты такой тупой, Карасик? Какая разница, всю облили или частично? Раздели там, потом облили…
   Карась спросил с интересом:
-Еще и раздели? Полностью?
-Черт!.. Ты слушай да перебивай!.. Суть не в том, как ее облили, голую или нет!.. Облили или вымазали в дерьме! Суть в том, что обыватель только посмеется, если это увидит на телеэкране.  Он нисколько не будет сочувст-вовать  журналистке, радуясь  насилию! Он будет только хохотать! То есть будет смешно да страшно! Страшно будет этому обывателю, если он вдруг подумает, что и его могут облить дерьмом. А смешно ему будет смотреть, как обливают дерьмом по телевизору, понятно?
-И зачем такое снимать?
-А затем, чтобы у обывателя наступила ампутация мозга, как говорил Яловский. Чтобы обыватель стал послушным и молчаливым.
   Карась кивнул, не осмеливаясь перечить своему директору. Козявкин встал, прошелся бодрой походкой
по кабинету, глянул в окно, потом продолжил:
-А если нам снять такой сюжет? Как обливают дерьмом?
   Карась вздрогнул:
- И кого будем обливать?
-Найдем кого… И не мы будем обливать. За деньги все можем сделать.
-За большие деньги,- уточнил Карась.
                -50-
-Верно… Деньги не пахнут, как говорили в древнем Риме.
-В отличие от тех, у кого они есть…- вполголоса прибавил Карась, но его комментарий Козявкин не услышал.
   Козявкин минуту помолчал, потом стал рассуждать вслух:
-Смех и страх… Насилие… Насилие, которое может стать развлечением для телезрителей. Облили дерьмом, выпоро-ли в эфире… Для тех, кого унизили, это больно и страшно, для других смешно!.. М- да, это нужно телеканалу, ведь зрителю нужно развлекаться! А телеканалу нужны спон-соры, нужна реклама. Одно вытекает из другого… Люди привыкли к жестокости, убийствам, катастрофам, увы… Что обсуждать вместо них?.. Не политику же!.. Не действующих властных лиц в законе!.. Боже упаси!.. Ай-ай-ай, низ-з-з-з-з-я!.. Придерутся, если что, отнимут лицензию, налоговая, пожарные и так далее.. .И не буду
я тогда в шоколаде!.. М-да, буду я тогда коричневый, но
не в шоколаде, а дурно пахнущий, как та оппозиционная журналистка… Вся наша жизнь есть феерия смеха и страха!.. Жизнь, как трагикомедия non stop!..  Телевидение, как виртуальная реальность, в которой якобы все хорошо, но  есть незначительные неполадки, как полагают наши чиновники, знакомящиеся с жизнью только по телевизору.
Телевидение, находящееся на главной сцене бытия, и наша реальность, но находящаяся как бы на вспомогательной сцене. Фарсы, трагикомедии нашей реальности не входят
в обзоры нашего телевидения, лишь ненароком попадая в кадры полицейской криминальной хроники. А на вспомо-гательной сцене бытия бурно происходят реальные события: взрывы, наводнения, убийства людей, разгон демонстрантов полицейскими, пожары, катастрофы. И все происходящее на вспомогательной сцене бытия воспри-нимается неадекватно на главной сцене. Зрителям древних трагедий смерть актеров не показывали, она происходила за сценой, но хор актеров комментировал действо. Мы
                -51-
видим трагедии и слышим  смех в телеэфире. И смех,
этот надоевший, подчас смех без причины пытается создать ложное впечатление, что якобы все хорошо, а будет еще лучше, что будет все в шоколаде!.. После каждой катастрофы на вспомогательной сцене слышим еще больший смех на главной сцене и хор комментаторов в ящике для идиотов, то есть  зомбиящике!.. Смех, как начало трагедии? Или смех, как имитация хорошей жизни? Смех, как способ отвлечь обывателя от проблем реальной жизни…
   Козявкин замолк на несколько минут, закуривая. Ему показалось, что некто у стены ему машет рукой, какой-то человек с длинными волосами, в белом хитоне. Козявкин невольно вздрогнул, думая, что ему померещилось. Одна-ко минуты через две человек в белом хитоне подошел к Козявкину, приветливо взглянул на него и представился:
-Не узнаете? Тит Макций Плавт.
-Неужели?- оторопел Козявкин, снова вздрагивая.- Вы в древнем Риме, я…
-Верно, но наша реальность подчас фантасмагорична, так что не надо ничему удивляться! Мы еще встретимся с вами!- пообещал Плавт, после чего исчез так же внезапно, как и появился.
   Карась слегка кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. Услышав кашель, Козявкин деловито спросил:
-Так, как думаешь, кого мы можем назначить телеведущим нового ток-шоу?
   Карась замялся:
-Ну, не знаю… А с кем вы только что говорили?
-Сам с собой…- Козявкин чертыхнулся, потом продолжил обсуждение:
-Может, назначить  Кошкина?
-Фу!..- поморщился Козявкин.- Он слишком серьезный.
И медленно говорит. Тут надобна фигура более расто-ропная. Чтобы была бы веселой и болтливой.
                -52-
-Тогда Болванкина,- предложил Карась.
   Козявкин снисходительно усмехнулся:
-Болванкину?.. Да она постоянно акает!
-И хорошо!
-Что хорошо?
-Хорошо, что акает.
-Поясни, Карасик.
-Тут нужен тот, кто тараторит, чтобы вызвать побольше смеха,- объяснил Карась.- И если она постоянно акает,
то это может вызвать еще больший смех.
   Козявкин обрадовался:
-А ты молодец, Карасик! Иногда можешь думать!
-Ну, почему иногда? Я стараюсь, я…
-Больше нужно стараться! Чтобы у тебя все было в шоколаде!.. Так, ведущую нашли, название ток-шоу
есть… Тему придумали… Что еще?
-Музыка будет?
-Да, музыка… - Козявкин на минуту задумался, потом продолжил:- Будет музыка. Джаз. Лучше диксилэнд.
    Карась записал себе в блокнот фамилию ведущей и название музыки для ток-шоу.
-И еще. Яловский не хотел смеха за кадром, но я считаю, что смех нужен,- уверенно произнес Козявкин.
-Смех  нужен.
-Смех за кадром,- уточнил Козявкин.
-Смех за кадром,- повторил слова директора Карась.
-Гомерический смех.
-Да, гомерический,- снова повторил Карась.
-Опять мои слова повторяешь?
  Карась удивился:
-А чьи же слова повторять, как не моего директора?
   Козявкин подытожил:
-Ладно, пока все обсудили. Завтра приступим. По сути
то будет черный юмор.
-Да, черный.
                -53-
-Хотя нас могут упрекнуть,- заметил задумчиво 
Козявкин.
-В чем же?
-Ну, почему черный юмор…
-Почему? А мы сами можем тогда упрекнуть наших критиков!- смело сказал Карась.
-Это почему?
-Вам не нравится черный юмор? Значит, вы расисты?
   Козявкин минуту помолчал, потом громко захохотал, пожимая  руку своему продюсеру, говоря:
-Ну, ты молодец Карасик!
-Карась я, почему…
-Да ладно тебе, Карасик! Молодец! Отлично придумал. Надо будет эту фразочку ехидную вставить в ток - шоу.
-Зачем?
-А чтобы вопросов никаких больше не возникало по поводу черного юмора!.. Ток - шоу для ампутации мозга снимем. И у нас будет все  в шоколаде!
-И у нас будет все в шоколаде!
               
                Глава 6
            Театральное маски - шоу с автоматами.
   После ухода Карася Козявкин вызвал к себе в кабинет Болванкину. То была лет двадцати пяти белокурая девица, в синих джинсах, постоянно жующая жвачку. Если  б существовала в природе Книга болтливости Гиннеса, то Света Болванкина уверенно заняла бы там первом место. Она могла легко заговорить, заболтать  любого нескон-чаемым потоком слов. Козявкин всегда вздрагивал, когда слушал Болванкину, прося говорить как можно потише и помедленнее, поэтому старался говорить только в силу крайней необходимости. Если бы слова стали подобием пулемета, то Болванкина могла выстреливать ими, выб-расывая слова, как патроны, в рот своего  собеседника.
Автор понимает, что каждая представительница женского
                -54-
пола в меру болтлива, но тут эта мера слишком переве-шивает  что ли, вызывая легкий шок у окружающих.
-Свет, тебе будет новое задание,- сообщил Козявкин Болванкиной.- Ты назначаешься ведущей нового ток - шоу.
   Болванкина забеспокоилась:
-Как? А-а… Почему? А-а… Я так долго входила в роль…
   Козявкин повысил голос, перебивая Болванкину:
-Слушать внимательно и молчать!..- Он даже привстал, чтобы обратить внимание Болванкиной на важность его слов.- Слушать и молчать!..
   Болванкина пожала плечами, хмыкая.
-Итак, Света Болванкина, с этого дня вы являетесь ведущей ток - шоу под интригующим названием «Феерия смеха и страха»!- Козявкин сделал паузу, салясь.- Итак, Болванкина, тебе будет помогать Карась, объяснит идею шоу. Если коротко, надо создать шоу, чтобы было одновременно и смешно, и страшно.
   Болванкина не выдержала и затараторила:
-Нет, а-а…, не смогу! А-а… Не смогу работать в таком шоу! Оставьте меня…а-а…
-Я тебя нигде не оставлю,- перебил снова ее Козявкин,-
я тебя просто уволю.
-За что, я ж работаю, а-а…
-Пока ты у меня работаешь! Пока!- уточнил Козявкин, мрачнея.- Пока ты слушаешь и выполняешь мои приказы, приказы своего директора, понятно? Отвечать по существу!
-Понятно, а-а, но…
-Никаких  но и нет!- отрезал Козявкин.- Или ты соглаша-ешься работать ведущей нового шоу, или сейчас тебя я уволю!
  Болванкиной ничего не оставалась делать, как кивнуть
в знак согласия. После окончания разговора с Болванкиной
Козявкин решил пойти в Театр комедии, в котором работал художественным руководителем театра его друг Анатолий
                -55-
Ширвярдинский. Козявкин иногда наведывался в этот театр, говорил с Ширвярдинским на разные темы, весело проводя время и обсуждая разные спектакли; к тому же он давно хотел подшутить над своим другом, узнав, что в Театре комедии ставят новую премьеру - комедию «Лисистрата» древнегреческого комедиографа Аристофана. Однако помимо будущего жаркого спора с Ширвяндинским - может ли считаться  древнегреческая комедия премьерой, Козявкин хотел попросить помощи у своего друга, если потребуются актеры для съемок ток - шоу «Феерия смеха и страха».
   Слегка напевая песенку «Все хорошо, прекрасная маркиза!», которая с недавних пор стала его любимой, Козявкин неторопливо подошел к зданию Театра комедии. Его удивило множество машин возле здания и людей в камуфляже, в черных масках и  с автоматами. Один из них, высокий и резкий, грубо оттолкнул  Козяввкина от входа в здание, отрывисто говоря  и с обилием нецензуршины:
-Ну, ты (нецензурщина)… Не мешай (нецензурщина)…
-Сударь, извините, я иду к Анатолию Ширвярдинскому,- как можно спокойнее сказал Козявкин, хотя в данную минуту он тоже не отказался бы от удовольствия покрыть грубияна матом.
-Какой я тебе сударь? Лучше бы шел (нецензурщина)…- засмеялся высокий грубиян.
   Козявкин произнес  вполголоса:
-Вот придурок! Ты быдло, а не сударь…
-Сам такой (нецензурщина),- быстро ответил высокий грубиян, первым входя в здание театра.
  Удивительно, подумал удрученно Козявкин, этому
 грубому проходимцу любезное обращение «сударь» 
не понравилось, однако он сразу услышал свое истинное название - быдло, хотя и сказанное вполголоса.
   Одинокие прохожие рядом, увидев множество людей
                -56-
в черных масках и с автоматами, не задерживались и пробегали мимо театра.
   Козявкин застыл на месте, раздумывая стоит ли идти сейчас в Театр комедии, может, повременить с этим, отложить визит на недельку? Пока он стоял в задумчи-вости, мимо его проскочило человек десять  в  черных
 масках с автоматами. Они влетели в Театр комедии
 с криками: «Всем лечь на пол! Лежать и молчать!».
После минутного колебания Козявкин все-таки несмело вошел в здание. Люди в камуфляже побежали по лестнице наверх. Козявкин увидел одну дрожащую билетершу и администратора, которые легли на пол, закрыв руками уши. Кабинет Ширвярдинского был на втором этаже, но в кабинете Козявкин не нашел своего друга. Решив, что Ширвярдинский сейчас на репетиции, Козявкин вошел  в зрительный зал. На первом ряду, как обычно, развалился импозантный Ширвярдинский, высокий человек с чер-ными, слегка поседевшими волосами, зачесанными назад, в черном костюме, белой сорочке и черном галстуке.
  По- видимому, как предположил Козявкин, невозмути-
мый Ширвярдинский еще не знал о силовом маски - шоу. Ширвярдинский посмеивался, говоря с одной актрисой.
А на сцене бегали три абсолютно голые актрисы,  за которыми гонялись двое актеров. Актеры в отличие от актрис были с обнаженными торсами, но в шортах, а спереди шортов виднелись прикрепленные кожаные фаллосы.
   Заметив Козявкина, он поднялся, раскрывая руки для приветствия:
-Какие люди!
-Но не в Голливуде,- слегка усмехнулся Козявкин, жмя руку своему другу.- Что за пошлятину ты ставишь?
-Ну, зачем так? Только зашел, а критикуешь?- упрекнул Ширвярдинский.- Мы репетируем древнегреческую комедию «Лисистрата». Удивлен?
                -57-
-Удивлен твоей премьерой! Древнегреческая комедия
и премьера?
-Все посмеиваешься?
-Поздравляю тебя с премьерой старой комедии! Удивлен такой премьерой.
   Ширвярдинский хвастливо произнес:
-Что ж, ты еще немало удивишься! Удивишься, как обрадуются зрители на премьере.
-А ты еще больше удивишься тому, кто еще тебя посетил!
-слегка усмехнулся Козявкин, садясь в кресло.
-А кто меня посетил…- Ширвярдинский не успел  договорить, как в зрительный зал ворвались люди в
 черном и с автоматами с криками: «Всем лежать!».
   Высокий в черной маске подошел к Ширвярдинскому, представляясь:
-Капитан  Козлов! Это экстренная проверка вашего
театра! Показать все документы, все компьютеры.
   Козявкин  еле сдержал смех, услышав капитана, но Ширвярдинский не удержался от комментария:
-Простите, кого вы капитан? Капитан каких-то козлов?
   Козлов нецензурно выругался, потом резко схватил Ширвярдинского за руку, поднимая его.
  Ширвярдинский возмутился:
-Что вы себе позволяете? По какому праву вы…
-По полицейскому праву,- холодно ответил Козлов,
смотря на сцену.- Что за порнографию ставите?
-Почему порнографию? Мы ставим комедию!
   Лицо Козлова скривилось в ухмылке:
-Да?… Неужто? И кто написал эту пошлятину?
-Аристофан.
-Кто, кто?- поморщился Козлов.- Ладно, потом с ним разберемся.
  Козявкин  хихикнул, поняв, что капитан не только груб
и мало воспитан, но еще и не образованный.
 Однако Ширвярдинский на свою беду попробовал
                -58-
образумить Козлова:
-Значит, вы, капитан, не начитаны и не знаете, что комедиограф Аристофан жил в древней Греции. И вы
 не можете с ним встретиться.
   Козлов снова грубо выругался, а Ширвярдинский продолжил:
-Мы  ставим сейчас премьеру древнегреческого драматурга Аристофана!
   Козлов схватил Ширвярдинского за шиворот, процедив сквозь зубы:
-Интеллигентик, ты меня учить будешь? Думаешь, умнее меня, еврейчик обрезанный?
-Что вы себе позволяете, я…
-Я да я, поповая свинья!- сплюнул Козлов прямо под
ноги режиссера, потом криво усмехнулся:
-Ты хоть понял, что сказал?
   Ширвярдинский снова возмутился, покраснел:
-Почему мне тыкаете?
-Древняя комедия не может быть премьерой. Даже я, капитан ОМОНа Козлов, это понимаю. Ладно, пошли в твой кабинет, театрал вшивый!- Козлов пошел  с Шир-
вярдинским, но потом остановился, вспомнив о Козявкине:
-А вы кто будете?
-Я? Я не из театра,- нехотя ответил Козявкин, сожалея,
что зашел сегодня в Театр комедии.
-А откуда? Документы!- потребовал Козлов, протягивая правую руку.
    Козявкин грустно вздохнул, вытащил свой паспорт.
-Так, так… Козявкин… - снисходительно усмехнулся Козлов, отдавая паспорт Козявкину.- Где работаете?
-На телевидении.
-Ладно, пройдемте с нами,- распорядился Козлов.
-Но я не из театра.
-Пройдемте,- повысил голос Козлов.
  Козявкину ничего не оставалось делать, как последовать
                -59-
за капитаном.  В кабинете Ширвярдинского двое в черных масках открыли шкаф, побросав на пол все папки с документами, включили компьютер.
   Ширвярдинский сел в кресло и тревожно спросил Козлова:
-Чем обязан? Почему устроили маски - шоу?
-Чего, чего?- поморщился Козлов.
-Что случилось? Может, вы объясните мне, почему явились и с автоматами?
   Козлов прошелся по кабинету, потом сел рядом с Ширвярдинским.
-Проверка. Растраты. Налоги. Все проверим,- отрывисто произнес Козлов, не смотря на  помрачневшего Ширвярдинского.
-Какие растраты?- удивился Ширвярдинский.- Почему…
-Черт! Оставить разговорчики!- оборвал его Козлов,
снова нецензурно ругаясь.- Вопросы здесь задаю только я!
   Ширвярдинский пожал плечами и опустил голову.
-Так, где бухгалтерские отчеты?- деловито спросил Козлов.
-В бухгалтерии,- ответил тихо Ширвярдинский, вста=
вая.- Я могу…
-Сиди,- сказал приказным тоном Козлов.- И без тебя принесут.- Он махнул рукой одному в черной маске,
после чего тот быстро кивнул и вышел из кабинета.
   Через несколько минут человек в черной маске вернулся с несколькими журналами. Он положил их на стол, ожидая дальнейших команд капитана. Козлов  стал перелистывать бухгалтерские журналы. Двое  в черных масках вошли в кабинет, подходя к капитану.
-Ну, чего вам?- лениво спросил Козлов людей в черных масках.
-Нет противогазов, товарищ капитан, - ответил учтиво
один в черной маске.
-А где они?
                -60-
   Человек в черной маске пожал плечами, ничего не говоря.
-Так, так… Нехорошо, господин, который ставит порнушку!- нахмурился Козлов.- Где твои противогазы?
-Какие… Что?- смутился Ширвярдинский.
-Черт! У тебя в твоем порнографическом театре должны быть противогазы!- зарычал Козлов.
-Зачем мне они?
-Ну, тебе лично они не нужны, а театру они нужны. Будешь тогда штраф платить за неготовность  к граждан-ской обороне!- решил Козлов, посмеиваясь.- Понятно, еврейчик?
-Зачем же так издеваться, я не понимаю…- начал Ширвярдинский, но Козлов перебил его:
-А тебе не надо ничего понимать! Тебе надо исполнять наши приказы! Сейчас уплатишь нам штраф пятьдесят тысяч рублей.
-Ой, так много? Столько театр зарабатывает за целый
день, я не могу…- простонал Ширвярдинский.
-Не можешь? Тогда сегодня проведешь день за решеткой!- уведомил Козлов.- Твой театр включен в список предприятий, которые даже в случае войны или атомного взрыва продолжат работать. Это тебе понятно?
-Не совсем.
- И не удивительно, что не совсем, - презрительно усмехнулся Козлов.- Ну, как заводы, фабрики, которые работают во время войны.
-Какой войны? Какой завод? У нас театр… Не понимаю… - недоумевал Ширвярдинский.
-Повторяю: тебе не надо ничего понимать! У тебя должны быть противогазы.
   Ширвярдинский поднялся и сказал с достоинством:
-Знаете, капитан Козлов, нас никто не поставил  в известность, что театру надо иметь в наличии противо-
газы, поэтому ваши приказы и насмешки неуместны! 
                -61-
Я считаю…
-Считать, еврейчик, будешь дома, сколько раз свою жену трахаешь!- грубо перебил Козлов.- А здесь ты будешь только слушать меня, капитана Козлова! И где твоя тушенка?
  Ширвярдинский от неожиданности опешил:
-Чего?.. Какая еще тушенка?
-Где тушенка?
-Я не ем тушенку, не  понимаю…
-Да ты не понимай, а слушай! Где тушенка на случай войны?
-Нету тушенки…- растерялся  Ширвяндиский.
-Плохо, очень плохо,- покачал головой Козлов. – И где двадцать миллионов рублей, выделенных театру?
-Как где? Деньги потрачены, они…
-Понятно, что потрачены!- презрительно усмехнулся Козлов.- На себя потратил, жену да любовницу?
-Послушайте, вы только постоянно меня обвиняете! Да сколько ж можно? Какие растраты? Какая такая любовница? Нет у меня любовниц! Сколько можно издеваться?- моляще воскликнул Ширвярдинский.
   Козявкин  не выдержал:
-Извините, капитан, может, я помогу?
-Это чем же?- поинтересовался Козлов.
-Может, я внесу за своего друга деньги?
   Козлов вскинул брови от удивления:
-Гм, в самом деле? Дадите пятьдесят тысяч рублей?
-Только в том случае, если вы его сейчас отпустите, - пояснил  я.- Я хотел сегодня купить новый телевизор, но пока повременю. И спасу друга.
   Козлов заулыбался:
-Похвально, похвально. Давайте денежки, мы внесем их
 в кассу, как полагается.
-И вы больше не будете придираться к Ширвярдинскому?
-Что значит придираться? У нас плановая проверка!-
                -62-
повысил голос Козлов.- А вы кто будете?
   Козявкин напомнил:
-Кажется, я показывал вам мой паспорт и говорил, кто я.
-Кажется? Кажется, лучше снова ответить  господину капитану,- холодно произнес Козлов.- Во избежание неприятностей.
  Козявкину ничего не оставалось делать, как повторить свою фамилию и место работы.
-Телекомпания?- спросил с интересом Козлов.- Как она обзывается?
-Извините, называется, а не…- начал Козявкин, но его оборвал Козлов:
-Черт! Как хочу, так и говорю! Как обзывается твоя поганая компания?
-Телекомпания «СТВ».
-Что такое это СТВ?
-«Свободное Телевещание»,- вполголоса произнес Козявкин.
-Свободное? Гм, от кого оно свободное?- разозлился Козлов.- Интеллигентики, все вам свободы не хватает,
 да?
  Козявкин беспокойно спросил:
-Почему такая злоба на интеллигенцию? Почему так
резко говорите?
   Козлов ничего не ответил, лишь грязно выругался. Но потом через минуту заявил, что скоро зайдет  и  в теле-компанию «СТВ» с проверкой.
-То есть мне тоже нужно покупать тушенку? И ждать вас
с одетым  противогазом?- ядовито спросил Козявкин, но Козлов ничего не ответил.
   После того, как Козявкин  заплатил деньги, Козлов
встал и ушел со своими людьми в черных масках, напоследок предупредив, что он вернется примерно
через месяц проверить наличие противогазов и тушенки.  Минута прошла в полном молчании. Ширвярдинский
                -63-
вытер платком выступивший пот на лбу. А  Козявкин  сидел неподвижно, не смотря на него.
-Спасибо… Спасибо, Святослав…- наконец, опомнился Ширвярдинский.
- Не за что,- махнул рукой Козявкин.
-Как не за что? Спас меня…- протяжно вздохнул Шир-вярдинский.
-Тут это часто? Маски - шоу?- спросил с интересом Козявкин.- Или мне так повезло, что увидел такое сило-
вое шоу?
   Ширвярдинский снова вздохнул:
-Нам всем так повезло… Да, впервые такое… Думаю,
еще нагрянут.
-Очень на то похоже… Но теперь уж будь ты наготове.
-Наготове? Сидеть с противогазом и есть тушенку?-
криво усмехнулся Ширвярдинский.
-И держать в руках все журналы  бухгалтерской отчетности,- добавил Козявкин, хихикнув.
-Тебе смешно, а мне грешно…  Ну, бред какой, а? Театр включен в список предприятий, работающих в случае войны! И эта тушенка… Тьфу! И противогазы…
   Козявкин  не удержался и захохотал:
-Надо тебе каждый день ходить в театре с противогазом
и с тушенкой в кармане!
   Ширвярдинский тоскливо заметил:
-Не смешно…
-И почему такие растраты?
-Ой, нет растрат! Надоели эти придирки! То налоговая,
то пожарные, то СЭС! – прочувственно воскликнул Ширвярдинский.
-Значит, что-то не устраивает кого-то?
-Вот именно! Не устраивает моя гражданская позиция! Моя оппозиционность!.. Ладно, зачем приходил?
-У меня создается новая программа… Новое ток-шоу.
-А я тут…
                -64-
-Дослушай сперва,- попросил Козявкин.- Новое ток-
шоу «Феерия смеха и страха».
   Ширвярдинский оживился:
-Как… как ты сказал? Феерия страха?
-Феерия смеха и страха.
-Да вся наша жизнь - феерия смеха и страха!- завопил Ширвярдинский, вскакивая и бегая по кабинету, зажав пальцы рук в кулаки.
-Успокойся, Анатолий… Дослушай.
-А чего там слушать?- махнул рукой Ширвярдинский,
 сев рядом с Козявкиным.- Ну, что хотел сказать?
-Мне нужна твоя помощь. Актеры нужны.
-Актеры?
-В новом ток - шоу возможны съемки. То есть съемки будут заранее, потом их покажут в эфире.
-Какие съемки?
-Ну, после того, что увидел тут… В общем, думаю, твоим актрисам будет легко сняться в голом виде на камеру.
   Шивярдинский изумился:
-Хочешь порнушку снимать?
-Нет… Не понял… Просто один сюжет надо снять, как журналистку обливают дерьмом.
-Дерьмом? Зачем?
-Послушай внимательно. Ранее одну оппозиционную журналистку облили дерьмом, а…
-Кто облил?- перебил Ширвярдннский.
-Откуда я знаю?.. Слушай. А мы этот сюжет снимем. В нашем ток-шоу будут смешные и страшные кадры, то
есть обыватель будет и смеяться, и дрожать от страха, прилипнув к экрану. Нам нужно создать новое шоу для обывателя.
-Для чего?
-Скажу тебе честно, как другу,- откровенно сказал Козявкин.- Для ампутации мозга.
   Ширвярдинский невольно вздрогнул:
                -65-
-Для… для ампутации мозга?
-Ты это серьезно? Или шутишь?
-Серьезней не бывает.
   После некоторого молчания Ширвярдинский поинтересовался:
-Это по заданию….- при этом он поднял указательный палец кверху.- Или сам придумал?
-Конечно, по заданию. Яловский приказал.
-Понятно…- протянул задумчиво Ширвярдинский.
-Знаешь такого?
-Один раз приходилось встречаться. И больше не хочет-ся,- признался Ширвярдинский, морщась.
-Чтобы обыватель тупо ржал и потом трясся от страха,- прибавил Козявкин.- Чтобы не думал о проблемах. Только смотрел зомбиящик…
-Понятно…
-Ну, поможешь?
-Тебе сейчас надо одну актрису или попозже?
-Конечно, попозже. С  твоего разрешения я выберу одну актрису, хорошо?- попросил Козявкин.
-Выбирай хоть сейчас.
-А они согласятся?
-Ну, если хорошо заплатишь…
-Я заранее хотел с тобой об этом поговорить. Ведь ты
не откажешь, да?
   Ширвярдинский великодушно сказал:
-Как можно тебе отказать, моему другу? Когда ты еще меня сегодня спас? Деньги свои отдал! Я у тебя в долгу.
-Спасибо, Анатолий. Все будет у нас в шоколаде! – обрадовался Козявкин.
-Ой ли? В шоколаде или в чем-то другом?- усомнился Ширвярдинский.
-Не понял.
-Ну, ты хотел вымазать или облить…
                -66-
-Нет, Анатолий! Нас не вымажут!- уверенно произнес Козявкин.- Все у нас будет в шоколаде!
-Уж на то надеюсь…
    Поговорив еще полчаса, Козявкин хотел уж уйти, как в кабинет вошли двое в  синих одинаковых костюмах.

                Глава 7
                Готовьтесь, господа, готовьтесь!
         
   Увидев вошедших, Козявкин с Ширвярдинским невольно вздрогнули, да и любой, кажется, вздрогнул бы  и перекрестился, если б встретил на пути безголовых. Оба в синих костюмах, белых сорочках и синих галстуках были без голов, однако держались вполне непринужденно, как будто ничего особенного не случилось. Один из них обратился к Ширвярдинскому, строго говоря:
-А почему у вас такой беспорядок? Бумаги на полу валяются?
-Гм, а почему вы не здороваетесь?- ответил вопросом на вопрос Ширвярдинский.- Кто вы такие?
   Оба безголовых хмыкнули, потом один из них холодно произнес:
-Я из Управы. Владимир Дмитриевич.
-А я из Министерства культуры,- прибавил  другой безголовый.- Дмитрий Владимирович.
   Козявкин криво усмехнулся:
-И похожи друг на друга, и оба без голов.
-И имена похожие,- прибавил Ширвярдинский.
  Владимир Дмитриевич присел на стул, а Дмитрий Владимирович погрозил указательным пальцем  Ширвяр-
динскому:
-Вы бы повежливее с чиновниками! И вас не касается, как мы выглядим! Что у вас творится в театре? Пошлятина! Голые актеры! Сейчас так им положено  голыми бегать?
   Ширвярдинский ответил с крайним раздражением:
                -67-
-А чиновникам положено ходить в одинаковых синих костюмах? И без голов?
   Дмитрий Владимирович сел на стул рядом со своим спутником и сказал  ядовито-ледяным тоном:
-Так, так, господин Ширвярдинский, я могу ваш театр лишить  лицензии! И что будет делать художественный руководитель театра  без лицензии, но с пустой головой?
-Зачем же так… Зачем оскорблять?- тревожно спросил Ширвярдинский, вскакивая.- Ну, простите, простите меня, неразумного!
-Ладно,- махнул рукой Дмитрий Владимирович, говоря помягче.- Что репетируете?
-А мы ставим премьеру,- оживился Ширвярдинский, садясь на стул.- Новую премьеру - комедию «Лисистрата» древнегреческого комедиографа Аристофана.
   Услышав ответ Ширвярдинского, оба чиновника засмеялись. Ширвярдинский насупился, поняв, что чиновники смеются над ним.
-И почему смеетесь?- поинтересовался Ширвярдинский.
-Почему? А не может быть премьерой пьеса древнегреческого драматурга!- уверенно произнес Владимир Дмитриевич, говоря намного громче слово «древнегреческого».- Это понятно или нет? Или вы в своем театре так заигрались в импровизации, пьески по мотивам, что уже ничего не хотите понимать?
-Простите, Владимир Дмитриевич, но в нашем театре комедия «Лисистрата» ранее не ставилась, поэтому и оправдано название премьера,- пояснил Ширвярдинский.
   Дмитрий Владимирович встал, походил по кабинету, потом деловито спросил:
-Похоже, тут был ОМОН, так?
  Ширвярдинский подтвердил, что шоу с автоматами закончилось, чему очень рад.
-Зато я не рад, что они нас опередили,- произнес с досадой Дмитрий Владимирович.- И понимаю, что бухгалтерские
                -68-
отчеты они забрали, так?
   Ширвярдинский кивнул, слегка вздыхая.
-Скажите, Ширвярдинский, куда делись миллионы рублей, выделенные театру из бюджета?
-Как куда? На постановки, на…Я ничего на себя лично не потратил!- стал оправдываться Ширвярдинский.
-Неужели? – не поверил Дмитрий Владимирович.- Ладно, посмотрю ваши отчеты, потом еще встретимся. И больше прошу порнушки не ставить!
-Но…
-Никаких «но», худрук театра, если желаете оставаться
на своей должности!- приказным тоном произнес Дмит-рий Владимирович.
   Он помолчал минуту, потом обратился к своему спутнику:
-И зачем театру столько выделили средств?
-А такой вопрос надо вам задать, Дмитрий Владимирович!- отрезал Владимир Дмитриевич.- Вы ж в Министерстве культуры, а не я.
-То есть вы меня упрекаете?
-Гм, не упрекаю, но не сижу в Министерстве!
-Ах, вы где-то сидите, а я работаю!
-Значит, я не работаю, а только сижу?!
   Оба безголовых чиновника будто забыли, что они не одни, разозлившись друг на друга и размахивая руками.
   Козявкин несколько раз порывался встать, чтобы уйти, но Ширвярдинский попросил его шепотом остаться.
-Зачем?- так же шепотом спросил Козявкин.
-С тобой будет мне спокойнее.
   Козявкин пожал плечами, но остался и не ушел.
-А вы кто будете?- спросил с интересом Владимир Дмитриевич.
-Я?.. Я не из театра,- коротко ответил Козявкин, стараясь не смотреть на чиновника, вид которого его  очень раздражал.
                -69-
-Не из театра? И что тут делаете?
  Козявкин промолчал, надеясь, что его оставят в покое. Однако Владимир Дмитриевич не унимался:
-Что-то мне ваше лицо знакомо. Случайно вы не на телевидении работаете?
-Именно там и работаю, но не случайно,- слегка усмехнулся Козявин.
-И кем же?
-Директор телекомпании «СТВ».
   Чиновники почти одновременно воскликнули:
-О!.. А к вам мы планировали зайти через неделю.
-Надеюсь, без маски - шоу?
-А это решим без вас. И что за название?
-«СТВ»- свободное телевещание,- объяснил Козявкин.
   Владимир Дмитриевич проворчал:
-Ой, как надоели мне эти либералы с их требованием свободы! Всем вам свободы не хватает, да?
-Извините, я не либерал,- смиренно ответил Козявкин.
-Вот как?
-Я не либерал! Я лоялен! Я одобрям-с!
-Да неужели?- не поверил Владимир Дмитриевич.- А
зачем тогда такое нелепое название телекомпании? Свободное!
-Ничего, проверим его отчеты,- пообещал  Дмитрий Владимирович.
-Но у меня растрат нет! У меня в  бухгалтерии…- начал Козявкин, но его перебил Владимир Дмитриевич:
-Это мы сами решим есть ли растраты или нет!
-Послушайте, Дмитрий Владимирович…
-Вы спутали! Я - Владимир Дмитриевич,- твердо сказал Владимир Дмитриевич.
   Козявкин пожал плечами, недоумевая:
-И как мне вас различать? Извините, но лиц нет, костюмы одинаковые, а…
-Вы бы по делу своему говорили!
                -70-
   Козявкин забеспокоился:
-Что, что? На меня завели дело?
-На всех. На всех дела заведены. И к каждому мы нагрянем,- подчеркнул Владимир Дмитриевич. - Так что готовьтесь, господа!
- К чему готовиться?- одновременно спросили Козявкин
и Ширвярдинский.
-Ко всему!- С этими словами Владимир Дмитриевич вышел, не прощаясь, а его спутник  погрозил Козявкину указательным пальцем и потом вышел.
   Минут пять Козявкин с Ширвярдинским просидели молча. А потом испуганный Ширвярдинский тревожно спросил Козявкина:
-Слушай, тебе не кажется, что мы вовсе не в шоколаде?
-А в чем же?
-А в том, чем ты хотел измазать мою актрису!
  Козявкин кивнул, протяжно вздыхая:
-Готовьтесь, господа, готовьтесь…
   Придя домой, Козявкин повторил услышанную фразу:
-Готовьтесь, господа.
   Анфиса вскользь поинтересовалась, готовя на кухне:
-Это ты о чем, Слав? Телевизор купил?
    Расстроенный Козявкин рассказал ей о встрече с безголовыми чиновниками. Анфиса молча выслушала мужа, потом недовольно воскликнула:
-Хватит с этим оппозиционером дружить! Его театр не случайно проверяли! Теперь и тебя тряхнут! И телевизор не купил!
   Козявкин растерянно пробормотал:
-А чего меня  проверять? У меня все чисто…
-Неужто? А налоги ты все платишь?
   Козявкин протянул, не смотря на жену:
-Ну, при чем…
-А при том! Тебя недавно этот вредный Яловский вызывал!
                -71-
   Козявкин подтвердил:
-Вызывал. И мы спокойно поговорили.
-Неужели спокойно?- усомнилась Анфиса.- И тебе он
не грозил?
-Ну, если не справлюсь, то грозил закрыть мою теле-компанию.
-Вот!- торжествующе произнесла Анфиса.- Закроют! Надо было телевизор купить, как обещал! И не ходить в театр.
А теперь закроют твою компанию.
  Однако Козявкин решительно возразил:
-Не закроют! Я не либерал, я не оппозиционер. И полностью одобрям-с всему, что творится.
-Одобрям-с, но угрозы слышишь,- вставила Анфиса.
-И слышу, и все вижу. Повторяю:  я не либерал, я вне политики. Я занимаюсь бизнесом!
-А справишься с заданием Яловского?
-Должен. А то на самом деле закроют.
-Поэтому готовься, Слав!- предупредила Анфиса.
               
                Глава  8
               
                Сон, похожий на  реальность.
… И увидел Козявкин новый сон, который его совсем не порадовал. Увидел он собрание безголовых чиновников в одинаковых синих костюмах, которые с жаром что-то обсуждали. Сначала их голоса были плохо слышны, но потом Козявкин услышал все достаточно отчетливо.
-Ну, сколько можно говорить одно и то же!- возмутился один толстый чиновник, вставая.- Не понимаете,  мы все твердим, что опустились на колени, а как поднять с колен?
-Интересно! А я никогда не становился на колени,- вставил другой чиновник, хмыкая.
-Не о вас разговор!
-Не обо мне? Вы же говорите «мы»!
-Но мы  не значит один вы!
                -72-
    В спор вмешался другой чиновник с газетой в руках:
-Господа, призываю вас к спокойствию!
   Толстый чиновник развел руками:
-А я спокоен… Поговорим по существу!.. Итак, хотя есть несомненные успехи нашей экономики, рост зарплат нашего быдл - класса, тьфу, народа, на федеральных телевизионных каналах, мы не можем все же  реально поднять уровень жизни!
-Ну и что?- спросил удивленно чиновник с газетой в руках.- Вот читаю в газете: все хорошо! Вы разве не согласны?
-Я говорю по существу, при чем тут ваша пропаганда?
-Ах, моя пропаганда? Я не работаю в редакции газеты!
-Может, на телевидении?
-Давайте без демагогии,- попросил толстый чиновник.
-Гм, это намек, что я демагог?- разозлился хмыкающий чиновник.
-Давайте без демагогии и намеков! Вы не понимаете, что ли, есть разница между реальной жизнью и освещением
ее на федеральных телеканалах!
   Одновременный хор чиновников ответил  с воодушевлением:
-Есть!
-Несомненно!
-Точно есть!
    Толстый чиновник удивился:
-И вы этому рады?
   Ему ответили вразнобой:
-А чего вы предлагаете?
-Неужели хотите, чтобы сказали, как все плохо?
-У нас все хорошо!
-Хотите проводить новые эксперименты?
-Никак нет, милейшие господа чиновники!- успокоил всех толстый чиновник.- Уж достаточно было их.
-Кого ж?
                -73-
-А этих экскре… фу, экспериментов!.. И стрелки часов
переводили, и милицию в полицию переименовали, и Заумную Думу придумали, и пенсионный возраст подняли по заявке трудящихся…
-Ой ли? Неужели пенсионный возраст подняли по заявке
трудящихся?
-Нет, не по заявке… Вспомнил старый анекдот, как говорили, что по заявке трудящихся  снизили цены на гармонь, но  подняли цены на мебель и хрусталь…
-При чем тут гармонь?
  Толстый чиновник повысил голос:
-Попрошу не перебивать!.. Какие еще были экскре… фу, эксперименты? И Крым присоединили…
-Тоже по заявке трудящихся?- хихикнул кто-то.
-Как же! После референдума.
-Гм, после референдума на территории другой страны? Еще войны проводим в других странах по заявке трудящихся?
  Толстый чиновник недовольно воскликнул:
-Перестаньте меня перебивать!.. И  названия улиц городов меняли, и продолжительность новогодних праздников увеличили, и жандармерию придумали….
  Низенький чиновник хихикнул:
-Ха! Придумали жандармерию для избиения быдла на митингах!
- Не для избиения, а для поддержания порядка,- уточнил толстый чиновник, грозя указательным пальцем низенькому чиновнику.- Хотим сейчас сократить рабочую неделю…
-А все быдл - класс недоволен!- решительно возразил низенький чиновник.
-Да он всегда будет недоволен!
-Интересно, почему?
  Чиновник с газетой в руках смело заявил:
-Да, господа, быдл - класс недоволен пожарами!
                -74-
-Пожарами? А чего их не тушит?
-Верно!- подхватили несколько чиновников одновременно.- Неужели думают, что мы сами должны
их тушить?
--Полицией недовольны!
-Толстый чиновник признался:
-А я сам ею недоволен!
-Да-а, плохо, когда быдло недовольно стабильностью!
-Ой, какая ж стабильность в мире нестабильности?-
кротко возразил низенький чиновник.
-Знаете, в нашем мире нестабильности или мнимой стабильности стабильны лишь мы, чиновники!- гордо изрек толстый чиновник.
   Раздались аплодисменты.
-Ой, не повезло нам с нашим народом!- протяжно вздох-нул хмыкающий чиновник.- Сколько ни показывай
сказки по зомбиящику!
  Чиновники стали говорить, перебивая друг друга:
-Значит, стоит побольше их показывать!
-Побольше телесказок о нашей хорошей жизни!
-Чтобы быдл - класс радовался!
-Этот быдл - класс говорит, что партия холодильника победила партию телевизора.
-Знаете, коллеги, инфляцию не одолеть! И кризис углубляется! Быдл - класс негодует!
   Низенький чиновник парировал:
-А вы хотите, чтобы быдл-класс питался продуктами из телевизора? И был тем доволен?
-Поясните.
-Это как в старом анекдоте про коммунистов. Продукты для населения есть, даже черная икра и балык есть, но купить их в магазинах не сможете. Ими будете питаться
из телевизора!
   Чиновник с газетой в руках неожиданно предложил:
-Господа! У нас же есть факторы воздействия на быдл-
                -75-
класс.
-Избиение дубинками на митингах?
-Не только! Кто не одобрям-с, тот иностранный агент!
  Несколько чиновников похлопали в знак одобрения.
   Толстый чиновник поднял руки, чтобы успокоить всех,
говоря очень добродушно:
-Коллеги! Господа хорошие! Я понимаю ваше возмущение нашим несознательным народом, но поймите: у нас не
будет другого народа, поэтому надо свыкнуться с
мыслью, что придется работать,  с чем есть!
  Низенький чиновник предложил:
-Давайте учредим медаль «Мастер телезомбирования»!
-Зачем?
-А чтобы выдавать ее особым отличившимся телеведущим.
   Толстый чиновник засомневался:
-Что-то не то… Чтобы потом быдл - класс упрекнул нас? Что мы оглупляем массы телевраньем?
  Низенький чиновник снова предложил:
-Надо побольше показывать юмористических программ.
-Ой, хватит их! Одна пошлятина!
-Неужели? Вы не хотите посмеяться?
   Толстый чиновник строго произнес:
-Чересчур много их! Могу сказать, что там говорят, программа «Comedy  man», слышали такую? В трусах правды нет. Не пошлятина? У него стоял, как у Кутузова на французов! Не пошлятина?
   Раздались голоса одобрения:
-Пошлятина!
-А я не смотрю эту пошлятину!
-Оштрафовать эту программу!
   Низенький чиновник упрямо повторил:
-Тем не менее надо показывать побольше юмористи-ческих программ! Чтобы отвлечь обывателя от проблем.
   Грозный окрик с неба оглушил всех чиновников, заставив их вздрогнуть и замолчать:
                -76-
-Послушайте, господа чиновники, которые отделились
 от своего народа, переместившись на небеса! Не пора
ли вам вернуться на грешную землю и начать работать
для народа?!
… Козявкин вздрогнул и проснулся.  Он  долго не мог заснуть, ворочаясь в постели,  несколько раз вставал,
 идя на кухню и куря. Заснул только через час, немного успокоившись.
…. И увидел Козявкин странный сон, будто все вокруг только и делают, что хохочут. Везде тупые, хохочущие рожи:  на улицах, в транспорте, на работе.
-Почему вы постоянно смеетесь?- удивился Козявкин, спрашивая кого-то рядом.
-Гм, а нельзя?- хихикнул кто-то.- Ой, он не смеется, ха-ха!
-Смеяться можно, но постоянно?
-А нельзя?
   Незнакомый прохожий остановил Козявкина, говоря:
- Эй, мужчина, купите билет на Comedy  man»!
   Козявкин поморщился:
 -Такое не смотрю.
-А посмеяться?
-Не надо.
-Не хотите посмеяться?
   Козявкин отошел в сторону от незнакомца, но тот
пошел рядом, продолжая настаивать:
-Купите билет! Развлечетесь!
   Козявкин тогда побежал, надеясь избавиться от назойливого уличного продавца. Через минут пять он оказался на другой улице, продавец отстал от него, однако прохожие хихикали, показывая на него указательными пальцами, как на животное в зоопарке.
-Ой, смотрите, он не хочет смеяться!- захохотал курносый и толстый прохожий.- Дядя, а чего ты такой серьезный?
-Наверное, он плохо поел утром,- предположила тетка
с  авоськой, после чего громко засмеялась.
                -77-
   К Козявкину подошли несколько угрюмых мужчин, которые злобно смотрели на него.
-Ты чего не смеешься?- деловито спросил один из них.- Ты, значит, не одобрям-с?
    Козявкин закивал:
-Одобрям-с! Как же, я…
-Но ты не смеешься!
     Козявкин ответил сгоряча:
-Смех без причины -  признак дурачины!
-Да ты дрянь эдакая, не смеешься, еще и оскорбляешь нас?!
   Козявкин не успел увернуться, как получил удар кулаком в челюсть. Кровь залила ему лицо…
   Вновь вздрогнув, он проснулся и больше не мог спать…

                Глава 9
                Страшные и смешные новости дня.
 
 -Здравствуйте, а-а…, друзья! А-а…- Болванкина запнулась, улыбнулась в камеру, потом смело продолжила, держа незаметно для телезрителей бумажку, по которой  стала читать.- Сегодня мы представляем вам новую и очень- очень интересную телепрограмму! Название ее, несомненно, вас заинтригует: «Феерия смеха и страха». Зрители любят посмеяться, да? Но нельзя ведь постоянно смеяться, в жизни бывает и страшно, поэтому название вполне оправдано. А-а… По сути… а-а… вся наша жизнь есть сочетание смеха и страха, друзья! – Болванкина минуту передохнула, слегка кашлянула, потом бодро произнесла:
-Известный прорицатель Ностра… а-а… Носра…- Видно, фамилию Нострадамуса Болванкина не смогла сразу
произнести, даже читая по бумажке, поэтому запнулась на
минуту, чем вызвала гнев Козявкина, который наблюдал за ее работой в соседней комнате.- Извините, друзья,
                -78-
волнуюсь… а-а… Новая программа, а-а… Да, Нострадамус предсказывал конец света, который пока не наступил. А-а… Пессимист видит только тоннель без света, оптимист видит свет в конце тоннеля, а реалист… а-а… реалист видит в тоннеле  поезд, который сталкивается со встреч-ным поездом. А-а… Может, конец света это извержение вулкана? Посмотрите, какой вулкан испугал жителей Италии… - Болванкина на минуту остановилась, смотря на экран.- А-а… Или мощное наводнение, которое может затопить все вокруг? А-а… - Она опять остановилась, смотря на экран, в котором люди пытались спастись в бушующей водной стихии.- А-а… Или постоянные пожары?.. А может, все вместе? Однако мы уверены: все будет хорошо!.. А-а… Как и Газпром, у которого все хорошо. А в пляжной нашей столице тепло, солнышко светит… А-а… Скажете, где наша пляжная столица? Сочи - наша пляжная столица, а-а… - Болванкина хихикнула:- Видите, купаюшихся в море?.. – Она на минуту остановилась, чтобы зрители услышали дикий хохот за кадром.- Да, друзья, то наш народ веселится! Ура, друзья! Все у нас хорошо, а завтра станет… а-а… еще распрекраснее!.. И глядите, выживший после поедания шаурмы на улице тоже счастлив! А-а… Сам он проком-ментировал это так: съел, отравился и лечился.  - Бол-ванкина остановилась, чтобы зрители вновь услышали дикий хохот за кадром-. А-а… А недавно произошла банковская реформа, какая, спросите? А все банки объединились, получив новое короткое и вполне понятное название: Наебанк, ха-ха!- Болванкина не выдержала и засмеялась.- А-а… Смотрите, друзья, как бегают наши  друзья по банку в поисках своих денег, а банк, к сожале-нию, заявил о своем закрытии. Кстати, в кулуарах…
 а-а… говорили, что банк лопнул от смеха над своими вкладчиками, ха-ха!.. Возможно, друзья, скажете, что у
нас юмор черный? Но жизнь у нас не может быть только
                -79-
с  белыми просветами, да… А если вы против черного
юмора, значит, вы расист? А-а… В порядке благотвори-тельной помощи Москва - Резиновая приняла пять миллионов беженцев из Азии, пока их некуда пристроить.
А-а… Ой, то была шутка, друзья, не волнуйтесь! Никто не вселится в ваши квартиры без вашего согласия. Пока не вселится… А-а… Посмотрите на эти смешные кадры. Житель Оренбургской области в отчаянии: его квартиру затопили соседи сверху, а управдом даже не волнуется, отвечает, как философ: всё течет!.. А-а… То были страшные и смешные новости дня! Всего хорошего, друзья!
   Болванкина натужно улыбнулась, однако ее дежурная улыбка была более похожа  на ехидную гримасу, чем на улыбку.
   Козявкин после окончания телепрограммы долго жал руку Болванкиной, радостно восклицая:
-Молодец, Света! Все у нас будет в шоколаде!
  А подоспевший за шефом Карась прибавил:
-Справилась! Уж не ожидал!
   Болванкина недовольно хмыкнула:
-А почему  я бы не справилась? Плохо обо мне думаете.
   Козявкин успокоил ее:
-Напрасно, Свет, о тебе я хорошего мнения. Все у нас будет в шоколаде!
-А премия мне будет?- деловито спросила Болванкина.
-Будет!- пообещал Козявкин, благосклонно улыбаясь.-
Все у нас будет в шоколаде!
   Окрыленный удачей Козявкин приказал немедленно вставить новую телепрограмму в эфир, что и было сделано. Радостно напевая веселую песенку, Козявкин вошел в свой кабинет, говоря Зиночке:
-Сняли! Все  у нас будет в шоколаде!
   Зиночка всплеснула руками и поцеловала Козявкина.
-Значит, этот противный Яловский отстанет от тебя?-
                -80-
деловито спросила она.
-Фу… Напрасно напомнила о нем…- пробурчал Козявкин.
   Через минуту зазвонил телефон. Козявкин  невольно
вздрогнул, со страхом смотря на телефон. Может, это неугомонный Яловский мне звонит, подумал Козявкин. Телефон замолк, но через минуту вновь зазвонил.
-Слав, чего не берешь трубку?- удивилась Зиночка.
   Козявкин сокрушенно  вздохнул и поднял трубку:
-Да… Слушаю.
  Ой, как ты мне надоел, зловредный и наглый Яловский, подумал Козявкин, сколько можно тебя терпеть?!
-Ах, слушаешь? Видел твою программу,- услышал Козявкин бас  Яловского.
-И как? Понравилось?- без всякой надежды спросил Козявкин.
-Приходи. Обсудим…
   
                Глава 10
                Гнев Яловского.

   Яловский что-то писал за столом, когда Козявкин во-
шел в кабинет. Поздоровавшись, Козявкин застыл, ожи-
дая реакции Яловского, но тот словно замер, не обращая никакого внимания на вошедшего. Козявкин сел на стул напротив Яловского, слегка кашлянул, чтобы его заметили.
-Да понял, что ты пришел,- процедил сквозь зубы Яловский, отрываясь от бумаг.- Его серые безжизненные глазки пристально глядели на Козявкина, будто желая испепелить его.- Посмотрел. Не очень смешно.
-Не… не очень?- тревожно спросил Козявкин.- А мне понравилось, я…
-Слав, ты давай прислушивайся к моим словам! Не
очень смешно. Натянуто. Слабо даже!
-Слабо?
-Поверхностно!
                -81-
   Козявкин жалобно улыбнулся:
-Мы старались.
-Плохо! Плохо старались! – зарычал Яловский, ударяя кулаком по столу.- Хочешь, чтобы я закрыл твою телекомпанию?
   Козявкин моляще воскликнул:
-Не надо! Пожалуйста, не надо закрывать! Я, я…
-Я да я… Тьфу!- проворчал Яловский.- Даю тебе еще неделю на исправление. Чтобы новая программа была
бы посмешней и пострашней!
-Да куда больше…- пробормотал Козявкин.
-Куда больше? Побольше страха! Побольше смеха! И всего вместе!
   Козявкин тоскливо ответил:
-Так и знал…
-Чего ты знал?
-Что будете ругать…
   Яловский благосклонно улыбнулся:
-Верно! Буду тебя ругать!
-Зачем ругать?
-А затем, чтобы ты работал! Получше работал! Все.
Не задерживаю!
   Козявкин встал и пробурчал:
-То есть пошел вон…
   Яловский не ответил, уткнувшись в бумаги и стуча сильно ручкой по столу.
   Неделя прошла быстро, Козявкин вместе со своей командой сняли новую программу, надеясь, что уж теперь противному Яловскому  она понравится. Однако надежды Козявкина не сбылись. После того, как новая программа была показана, сразу раздался телефонный звонок. Козявкин догадывался, кто звонит, но сидел, не шелохнувшись.
   Зиночка подняла трубку, привычно говоря:
-Телекомпания «СТВ», добрый день!
                -82-
-А ну позови свою козявку!- услышала она на другом конце провода бас раздраженного Яловского.
  Зиночка пожала плечами, отвечая:
-Но вы могли бы повежливее, я…
-Я тебя вежливо могу трахнуть! Дай трубку своему шефу!
   Зиночка не выдержала, бросила трубку и выбежала из кабинета, прослезившись.
   Козявкин перекрестился, невольно вздрогнул и взял трубку:
-Да, слушаю!
-Ах, ты слушаешь? Так слушай внимательно!-  зарычал Яловский.- Срочно ко мне!
  Войдя в кабинет Яловского, Козявкин увидел его побагровевшим от гнева. Яловский отрывисто спросил:
-Ну, что выберешь: маски - шоу в твоем офисе или налоговую полицию?
-Помилуйте! Зачем… Я… Не надо!- моляще воскликнул Козявкин.
- Не надо? А как тогда быть с твоей программой? Ты
чего там напридумал?
   Козявкин благоразумно промолчал, вспомнив, что молчание - золото.
-Молчишь, да? Цитирую…- С этими словами Яловский взял помятый лист бумаги и прочитал, при этом не забывая изрыгать грязные ругательства:- «Английские биологи провели новый эксперимент на мышах, желая повысить пенсионный возраст. Однако мыши сдохли, не дожив до установленной даты. Экспериментом очень заинтересо-вался Пенсионный Фонд России». Это как понимать?
-Чего понимать?- пробормотал Козявкин, вздрагивая.
-Черт!.. Кто придумал эту гадость?
-Гадость? Про Пенсионный Фонд?
-Идиот! Ты не трожь Фонд! Кто придумал эту грязную сплетню про мышей и так далее?!
-Про мышей всего один раз говорили в программе…
                -83-
-Черт, ты отвечай по существу!
-Ну, я придумал про мышей, а о так далее не понял…
   Яловский стукнул кулаком по столу, зарычав:
-Ты еще насмехаешься?! Отвечай!
-А чего отвечать?- пожал плечами Козявкин.
-Тебя просили сделать новую телепрограмму, чтобы
было одновременно и страшно, и смешно! Ты бы мог вставить в программу страшные кадры о коронавирусе,
но этого ты не сделал!
  Козявкин откровенно ответил:
-Не хотел пугать зрителей.
   Яловский опять зарычал:
-Не хотел пугать?! Программа о страшном, но ты не
хотел пугать? В дурака играешь?
-Нет, в карты я не играю.
-Почему нет ничего о вирусе?
-Если честно, пугать вирусом не хотел, да и смеяться
над этим…- Козявкин замолчал, потом добавил: - Хотя
там еще одно дополнение было.
-Ах, еще что-то?
-Только я его вычеркнул.  Намек на вирус.
-Ну?!
-Там еще одно дополнение было,- зачем-то повторил Козявкин.
-Ну? Какое такое дополнение?
   Козявкин помедлил с ответом, потом подумав, что чем быстрее ответишь, тем быстрее вылетишь из кабинета, и решительно сказал:
-Вы же сами спросили про так далее, так что отвечаю!.. Там еще было дополнение, но я его вычеркнул.
-Ну?!
-Эксклюзивное предложение от Пенсионного Фонда России всем пенсионерам. Бесплатный тур по месяц в Китай и Италию с полным пансионом.
   Только через минуту Козявкин понял, что лучше
                -84-
было промолчать. Никогда он не слышал такого злобного воя, какой услышал сейчас.
-Чего?!.. Придурок, я тебя накажу!- оглушительно взревел Яловский, ударяя кулаком по столу.
-А что… что… такого я сказал?..- наивно- простодушно спросил Козявкин, запинаясь.
-И он еще не понял!.. Издеваешься над нашим  Пенси-онным Фондом, пенсионерами? Клевета! Придурок, жди теперь проверок налоговой с масками - шоу!
-Извините, но я старался…- пробормотал Козявкин.-
 Было еще кое-что, но я потом вычеркнул…
-Черт!.. Еще что-то?!
-Да…- Козявкин замялся, потом решил продолжить:-
Сами же просили, чтобы пострашнее было…
-Ну?!
-Один деятель недавно предложил мертвым участвовать
 в выборах… - Козявкин остановился, заметив, что грозный Яловский подскочил и замахал кулаками.
   Яловский минуты две побегал по кабинету, потом немного успокоился, интересуясь:
-А ты, наш телевизионный деятель, постараешься заснять
 участие  мертвых на выборах? Ты можешь их воскресить?
-Что не могу, то не могу, - признался Козявкин,- но…
-Но за них проголосуешь? Или снимешь, как  зомби-рованные мертвецы воскресают, вставая из гробов?! И зачем участие мертвых?
-Ну… я… - Козявкин смутился, вытирая пот на лбу.- Я хотел, как лучше…  Мол, тот деятель счел, что они жили
в прошлой жизни, пусть поучаствуют… Ведь наша жизнь есть продолжение прошлой…
-Бред! Чушь собачья!- зарычал Яловский.- И как они поучаствуют?
-А за них, мол, проголосуют их родные…
-Бред!
-Ну, я хотел… Чтобы было пострашнее…
                -85-
-Вот ты придурок! Мало того, что посмеялся над Пенсионным Фондом, теперь над выборами?
-Да я хотел снять смешную и страшную программу, как
 вы просили, я…
-Придурок! Ты завтра потеряешь свою телекомпанию! Готовься!- пригрозил Яловский.
   Хотя Козявкин старался быть смиренным и  не конфликтовать с сильными мира сего, однако тут он не выдержал, говоря виновато:
-Да хватит уж пугать… Я же старался…- Эти слова он сказал, хотя и не думал даже спорить с грозным Яловским, однако слово - не воробей, вылетишь - не поймаешь, но можно  вылететь, как воробей.
   Об этом не успел подумать Козявкин, услышав снова
рев Яловского:
-Хватит, говоришь?!.. Нет, не хватит! Теперь у тебя не будет все в шоколаде!
-Сколько можно меня пугать? У меня независимая телекомпания…
-Независимая? У тебя скоро не будет никакой телекомпании! Готовься к худшему!
   Козявкин жалобно - покорно вздохнул:
-Одни угрозы, одни приказы… Слышал уже это «готовьтесь»… Я старался, работал… Хотели же, чтобы было посмешнее и пострашнее одновременно…
-Да! И что было страшно, и смешно! Но!- Яловский поднял указательный палец кверху, вскакивая и бегая
по кабинету с выпученными от гнева глазами.- Но тебе
никто не говорил издеваться над нашим Пенсионным Фондом! И над нашими пенсионерами.
-Издеваться?
-А разве предложение поехать сейчас в Китай или
Италию это не издевательство? Когда пандемия вируса
в мире?! Все! Не задерживаю! Пошел вон!!
   Козявкин развел руками, хотел что-то сказать, но
                -86-
               
потом раздумал и молча вышел, ругая противного Яловского про себя самыми грубыми словами и поминая маму, но не свою, а чужую.

                Глава 11
                Хохочущие вместе.

   Домой Козявкин вернулся очень мрачным, на что
сразу обратила внимание Анфиса.
-У тебя неприятности?- участливо спросила она.
   Однако Козявкин ничего не ответил ей, махнул только рукой, после чего лег на диван, закрыв глаза.
-Молчишь? Не хочешь даже ответить?
   Козявкин еле слышно вздохнул и произнес вполголоса:
-У меня теперь не будет все в шоколаде…
   Анфиса напряглась, присела рядом с мужем.
-Опять противный Яловский ругал?- догадалась она.
   Козявкин кивнул, открывая глаза:
-Опять… Закроют мою телекомпанию…
  Анфиса не поверила:
-Не может быть!
-Может… У нас все может быть… Феерия смеха и страха.
-Какая феерия?
-А у нас вся жизнь есть феерия смеха и страха!
   Анфиса беспокойно спросила:
-Да что ты загадками говоришь?
-Яловскиму не понравилась моя телепрограмма- с грустью ответил Козявкин, после чего рассказал о новой программе и почему она не понравилась противному Яловскому.
   Никогда Анфиса так не кричала, как стала кричать
тотчас после слов своего муженька. Она раскраснелась, подскочила и визгливо закричала, закатывая глаза и
грозя своими маленькими кулачками, будто желая раз-
бить голову дражайшему муженьку:
                -87-
-Ну, ты!.. Ты!... Зачем коснулся Пенсионного Фонда?!
-Ой, я не трогал его даже одним пальцем, я…- попытался пошутить Козявкин, но его перебила Анфиса:
-Ой, шутишь, да?! Какой же ты идиот!
-Я идиот? Значит, ты тоже идиотка, раз со мной живешь?
-Нет! Это ты идиот!
-Неужели я идиот?
   Стук по стене внезапно прервал поиски идиота  в квартире Козявкина, видно, постучал кто-то из соседей, чтобы крики прекратились. Анфиса чертыхнулась и
 пошла на кухню, а расстроенный и злой Козявкин
остался лежать на диване.
--- И приснился ему новый сон. Сны, конечно, не явь,
что-то среднее между фантасмагорией, вымыслом  и удручающей реальностью, так что приготовьтесь, господа хорошие, прочитать новый сон  Козявкина. На этот раз
он не увидел себя в роли короля или царя, но увидел
царя рядом с собой и услышал радостные возгласы  и аплодисменты:
-Ура нашему гаранту стабильности!
-Да здравствует наш дорогой вождь!
-Ура нашему интеллекту нации!
-Ура светочу суверенной демократии!
-Ура  патриоту из патриотов, демократу из демократов!
   Козявкин стоял и не кричал вместе со всеми. Тогда
один из ура - холуев больно толкнул Козявкина в бок, злобно говоря ему:
-Ты чего не кричишь вместе с нами? Ты не одобрям-с?
   Козявкин послушно закивал:
-Нет, я одобрям-с! Как же!
-Неужели одобрям-с?
-Одобрям-с, одобрям-с,- повторил Козявкин, после
чего стал безумно орать громче всех, будто его заживо сжигают:
-Ура!! Ура нашему вождю!!
                -88-
   Ура - холуй благосклонно улыбнулся и отошел от Козявкина.
   Козявкин хотел спросить ура - холуя, а почему царя называют вождем, если он вождь, то мы все стали каким-то диким племенем? Однако Козявкин благоразумно не задал этот вопрос, понимая, что приличного ответа он не услышит, а получит лишь удар кулаком по его любимой физиономии.
   А царь поднял правую руку, останавливая выкрики квасных патриотов, говоря с лукавым добродушием:
-Друзья! Конечно, спасибо за столь высокую оценку моей работы, но, кажется, вы создаете из меня какой-то новый культ личности. Хочу подчеркнуть, я не похож на того чиновника, который мечтает, чтобы он стал культом!
   Ура - холуи зааплодировали царю, крича:
-Нет! Мы против культа личности!
-У нас только культ наличности без всякой личности!
   Царь снисходительно усмехнулся:
-Хорошо… А любите ли вы юмор?
Один лысый ура - холуй выкрикнул:
-Любим!
   Ему вторил другой высокий ура - холуй:
-Очень любим!
-И все смотрите программу «Comedy  man»?- задал следующий вопрос царь.
-Все смотрим! И хохочем!
-Правильно,- одобрил царь.-  Хохочем вместе.
-Ура нашему вождю, который хохочет с нами!
   Царь снова усмехнулся и продолжил:
-А если переименовать нашу Конституцию в нашу Проституцию?
   Ура - холуи на минуту опешили, потом радостно закричали:
-Одобрям-с!
-А я пошутил,- признался царь.
                -89-
-Пошутили? А мы были готовы…
-Знаю,- перебил царь,- вы всегда готовы. Одобрям-с.
-Да, мы одобрям-с!
-Знаете, политическая проституция позорна, но хорошо оплачивается,- насмешливо сказал царь.- Шутка!
   Высокий ура - холуй закричал:
-Ура нашему царю шутнику!
   А царь победно провозгласил:
-Даешь телеюморизацию всей страны!
 Овации и хор ура - холуев чуть не оглушили Козявкина:
-Ура!!
-Даешь телеюморизацию!!
-Всё нам даешь! Ура нашему вождю шутнику!
   А царь с какой-то наивной радостью спросил:
-А за кого будете голосовать на моих выборах?
-Как же? За нашего царя!- моментально ответил лысый
ура - холуй, после чего выкрикнул:- Хохочем вместе!
   Довольный царь повторил:
-Хохочем вместе.
   После чего Козявкин увидел собрание чиновников одинаковых синих костюмах, которые скандировали, хлопая:
-Ура! Слава нашим делегатам! Внести тело царя в зал собрания!
   Торопливые и услужливые охранники внесли на носилках тело старого седого царя  в зал, ставя его
рядом с трибуной. Царь поблагодарил их, приподни-
маясь и объявляя:
-А теперь начнем награждения! Награждается наш любимый телевизионный деятель, которого все видят каждый день на телеэкране! Он получает медаль «Мастер телезомбирования первой степени»!
   Теледеятель подскочил, слегка поклонился царю,
говоря с нескрываемым восторгом:
-Служу нашему царю!
                -90-
-Далее… Награждается наш известный бизнесмен
 медалью «Герой капиталистического труда»!
   Кто-то рядом с Козявкиным пробурчал недовольно:
-М-да… Многих можно было бы занести в Книгу вранья Гиннеса, если б таковую создали… Увы… - Он помолчал минуту, потом прибавил:- Хохочем вместе… Идущие вместе… Бегущие вместе… Наши или не наши, тьфу…
   А потом Козявкин очутился на улице, где прохожие хохотали, рассказывая анекдоты, не боясь никого и открыто высказываясь против царя.
-Слушай,- говорил один блондин брюнету рядом,- гово-
рят, мы вроде встали с колен?
-Ну, дальше что?- не понял брюнет.
-Встали вроде с колен, а опустились потом на четве-реньки.
-Перед кем?
-А перед царем! Ха-ха!
  Брюнет пожал плечами, но потом понял и захохотал:
-Слушай, а я почему-то постоянно вспоминаю старую песенку «Все хорошо, прекрасная маркиза!».
-И когда ты ее вспоминаешь?
-А когда смотрю теленовости. Там все хорошо, ха-ха!
  Рядом с ними курносая девица хохотала, говоря:
- Наша национальная идея: «Все хорошо, прекрасная маркиза!».
  Брюнет хихикнул:
-Царю жалуются, мол, зарплаты маленькие. Ничего, говорит царь, все в рай попадете. Ха-ха!
   Проходящая мимо курносая девица вставила, смеясь:
 -Депутат нам обещал, как всегда.
-Что он обещал?- спросил брюнет.
-Он обещал  снова обещать обещанное! Ха-ха!
   Все рядом с девицей захохотали, потом она прочитала новое из сообщений своего телефона:
-Если все так хорошо, почему так плохо? Ха-ха!
                -91-
   Проходящий полицейский услышал слова девицы и строго спросил ее:
-Вы чем-то недовольны?
  Девица фыркнула:
-Фу… Только идиот всем доволен!
   И все рядом дружно захохотали.
   Блондин насмешливо произнес:
-В чем заключается свобода выбора? Когда из малочисленного предложения на выбор, есть возмож-
ность не выбирать. Ха-ха!
   А девица рядом вторила:
-Инфляция, ваучеризация, приватизация, монетизация, либерализация, модернизация, оптимизация… Конца
не видно… Ха-ха!
-Реформа ЖКХ. Ха-ха-ха!- хохотал блондин. Страна Банания без обещанного бананового счастья. Ха-ха!
   Полицейский хотел утихомирить хохочущих, но его опередила девица, смеясь:
-Дубинки, газовые баллончики, наручники, камера предварительного заключения, штрафы, проверка паспортов… Всё для клиента по системе « all inclusive». Ха-ха!
  А блондин отошел на шаг от полицейского и захохотал:
-Даешь безальтернативные выборы царя! Ура! Ха-ха!
-У нас стабильна только нестабильность!- хохотала
девица.- Ха-ха!
   Полицейский насупился:
-Прекратить ваш смех!
-Неужели?- засмеялся блондин.- Знаете, кто такой законопослушный гражданин? Это тот, который стоит
по стойке «смирно», когда его избивает полицейский.
   Полицейский недовольно воскликнул:
-Что вы себе позволяете? Смеяться над нашим царем?
   Блондин хихикнул:
-Да! Хохочем вместе!
                -92-
-Перестаньте!- приказал полицейский, но его никто не слушал, хохоча.
   Блондин продолжил:
- Наш царь стал править страной с долларом по двадцать семь  рублей, а достиг уровня семьдесят рублей за дол-
лар. Ха-ха!
-Ха-ха!- хохотал брюнет.- Царь обратился к народу с просьбой потуже затянуть пояса. Ему отвечает один: затянем, будем работать в две смены! Молодец, говорит царь. И еще продолжает: санкции затянулись, денег нет. Ему снова отвечает один: будем стараться работать в
три смены! Молодец, говорит царь, а где вы работаете:
а в морге, отвечает человек из толпы. Ха-ха!
   Постепенно число хохочущих стало увеличиваться.
Они заняли всю улицу, мешая отдельных прохожим пройти, однако это совсем не беспокоило хохочущих –
они стали хохотать  пуще прежнего, показывая на обозленного полицейского указательными пальцами, будто он какое-то посмешище.
-Ой, как смешно!- продолжал хохотать блондин.- Послу-шайте, народ! Один обыватель спрашивает другого, а победит ли наш царь на новых выборах? Другой обыва-тель уверенно отвечает, мол, победит, даже если не будет участвовать в этих выборах. Ха-ха!
-Ха-ха!- хохотал брюнет.- Царя спрашивают, а вы будете принимать участие в новых выборах? Он отвечает: я не могу не принимать участие в выборах самого себя! Ха-ха!
   Курносая девица вставила:
-Царь говорит, мол, от нас требуется единение в трудные
времена. И потом прибавляет: от народа требуется единение. А трудные времена вам всем обещаю! Ха-ха!
-Наш царь,- хохотал блондин,- не смог построить великое будущее. Он построил нам великое прошлое. Ха-ха!
- Здравствуйте, наш дорогой и умный - заумный царь!
В нашем дальнем селе нет ни света, ни газа, всего один
                -93-
магазин,- хохотал брюнет.- Даже дороги к селу нет. Помо-гите! Царь отвечает: как рад за вас, дорогие жители дальнего села, от  коронавируса точно не умрете!
   Курносая девица хихикнула:
-Скажите, а разве сейчас второй Новый год?
-Почему…- не понял блондин.
-Ну, тащат еду целыми сумками, спиртное, смотрим обращение нашего царя, целая неделя или больше просидеть перед телевизором. Ха-ха!
-Говорят, карантин,- хихикнул брюнет.- Только на минутку вышел на улицу. Смотрю телевизор, уж надоело, одни мыльные оперы да сплошные тупые сериала. Сказки про нашу жизнь! Ха-ха!
-Сказки?- небрежно спросила курносая девица.
-Конечно, одни сказки, ха-ха! Мы все живем в отдельных особняках или пентхаузах. Едем на иномарочках, все занимаемся бизнесом, все имеем счета в банках, ха-ха!
А наш умный-заумный царь, видно, черпает инфор-
мацию именно из телевизора, называя всех нас средним классом. Ха-ха!
-Ха-ха!- продолжал хохотать блондин.- Нашего умного- заумного царя спросили, а сколько будет два помножить на два? Он уверенно отвечает: ноль! Молодец, говорят ему, будете снова нашим царем. Ха-ха!
-Ха-ха!- подхватил брюнет.- Царь сказал, чтобы в Конституции - Проституции было написано об индек-
сации пенсий так: проценты инфляции умножить на десять, то есть три процента умножить на десять. Его придворные ответили: да вы что, умный – преумный наш
царь, тогда будет тридцать процентов? Нет, говорит царь, не беспокойтесь, статистики объявят инфляцию за год в
0, 01 процент! Ха-ха!
   Курносая девица фыркнула:
-Фу! Да что вы все о царе да царе? Посмеяться больше
не над кем?
                -94-
  Блондин кротко возразил:
-Почему же не над кем? Ха-ха! Как известно, у нас две беды: дураки и дороги. И вчера первая беда обсуждала вторую.
-А где ж обсуждали-то?
-Как где? В нашей Заумной Думе.
-Декоративной Думе,- уточнил брюнет.
-Почему ж декоративной?
-Да потому, что они лишь кнопки нажимают со словом «Да»! Не Дума, а сплошная декорация. Ха-ха!
-Фу,- захохотала девица.- снова  выборы депутатов… А кому это надо? Депутатам. А из кого будут выбирать?
Как из кого? Из депутатов. Ха-ха!
… Козявкин неожиданно проснулся, затряс головой, слегка побил себя по щекам, пытаясь взбодриться. Минуту он просидел в задумчивости и полном унынии. Рядом безмятежно храпела Анфиса. Да, тоскливо подумал Козявкин, может, зря ты, господин Козявкин,  работаешь на телевидении, может, зря ты стараешься, раз народ хохочет над твоим телевидением и тем царем, которому столь усердно бездумно служишь? Может, правильно называют телевизор зомбиящиком? Может, СМИ в самом деле превратились из средств массовой информации в средство массовой пропаганды? Может, хватит бездумно хохотать и зубоскалить, может, стоит трезво и серьезно взглянуть на наш мир, унылую реальность бытия? Может, хватит проводить телеюморизацию всей страны, одну дебилизацию?! Может, хватит показывать сплошь одни танцы, смех, когда в жизни увеличиваются слезы да печаль? Конечно, это не значит, что следует лишь печалиться и страдать, но порой излишнее веселье неуместно! Может, правильно говорят люди, что выдуманная  псевдооптимистическая  реальность бытия грозит вытеснить собой неутешительную суровую реальность?! Может, прекратить слушаться  злого
                -95-
Яловского, который уже порядком надоел?! Может,
стоит послушать не только ура - холуев?..  Может, ты превратился в заурядного мастера телепропраганды?
   Думая таким образом, Козявкин встал, желая пойти на кухню и выпить для успокоения ста грамм водки, однако он увидел перед собой человека в длинном белом хитоне.
-Неужели Плавт?- предположил изумленный Козявкин.
  Человек в длинном белом хитоне подтвердил, кивая:
-Плавт. Зашел поговорить.
-Но вы же жили…
-Да, я из прошлого,- согласился Плавт.- Но сама наша жизнь так фантасмагорична, что не стоит удивляться ничему… Да, кажется, уже вам говорил об этом.
   Козявкин  поморщился:
-Извините, не припоминаю.
-Я ничему не удивляюсь… Всякий  слышит лишь то,
что понимает. Кажется, вы занялись  юмором?
-Да, снимаем новую телепрограмму «Феерия смеха и страха».
   Плавт понимающе улыбнулся:
-Понятно… Хлеба и зрелищ.
-При чем…
-Как же! Как в нашем древнем Риме, лозунг был такой: хлеба и зрелищ. Я сам писал комедии. Их ставили на потеху римлянам. Но, знаете, плебеи, охочие до развлечений, забав, только хлеба и  зрелищ, получали только диктаторов и императоров!- заметил задумчиво Плавт.- Я не просто писал фарсы и мемы для плебеев,
я высмеивал торговцев, ростовщиков, патрициев.
-Понятно,- кивнул Козявкин, слегка вздыхая, желая в эту
минуту остаться одному.- Знаете, сейчас ночь, так что…
    Плавт перебил его:
-Я скоро уйду, не беспокойтесь.
-Ой, не хотел вас обидеть…
-Нет, нисколько не обидели… Подумайте над моими
                -96-
словами. Не пытайтесь угодить патрициям,- посоветовал
Плавт.- Знаете, совет, данный вовремя, дороже золота.
-Легко сказать, но трудно свершить…- ответил тревожно Козявкин.
-Почему?- удивился Плавт.
-Задушат… И так уж…- махнул рукой Козявкин, чертыхаясь.- У нас же жизнь без правил.
  Плавт глубокомысленно произнес:
-Кто бежит от своих, тому долго придется бежать…
Да, задушат, не дадут работать, понимаю. Приходится угождать, так?
-У нас жизнь без правил,- вновь повторил Козявкин.-
Как ваши гладиаторские бои.
   Плавт милостиво улыбнулся:
-Гладиаторские боли? При чем…
-Как при чем? Жестокие бои рабов в Колизее.
   Плавт согласился после минутного молчания:
-Да, были гладиаторские бои, была жестокость, кровь, как же… Человек человеку волк! Публика была охоча до крови, жертв… Все это так, согласен, но, думаю, удивлю вас, когда скажу, что ваше время намного жестче!
-Неужели?
   Плавт подчеркнул, повышая голос:
-Ваше время очень жестокое!.. У нас были примитивные гладиаторские бои, а у вас… У вас сейчас жестокость приходит в каждый дом в режиме он-лайн, в телевизи-онных программах. У вас все продумано, компьютеры, Интернет… Все рассчитано! В вашей  массмедийной
эпохе смех и жестокость, страх приходят через телевизор
и компьютер, это намного изощреннее и жестче, чем в нашем примитивном времени! Каждый день плебеи могут смотреть жестокость и пошлятину, зубоскальство по телевизору! А бои без правил, которые стали подобием наших гладиаторских боев? Конечно, там не убивают, но есть же закрытые бои с тотализаторами?
                -97-
-Откуда все знаете?- изумился Козявкин.
-Знаю, слышал и видел…
-Хорошо, а чем плох  смех?
-Смех?.. Смех – это не всегда веселье… Смех может злить и раздражать людей. Не всякий смех во благо! Если есть смеховое унижение, это тоже весело? Весело для зрителя, а  для того несчастного, когда унижают, отнюдь!- назида-тельно произнес Плавт.- Смехом можно перевоспитывать, понимаете? Плебеями могут управлять и с помощью вроде безобидного смеха! Раньше в Афинах комедиограф Аристофан находил очень смешным эпизод пытки раба (вспомните комедию «Лягушки», если читали). А во Франции раньше придумали воздействие на  монахинь, назвав его «средством для смеха». Тех монахинь, которые не признали конституционного духовенства, ловили на улицах, раздевали и пороли, а охочая до забав толпа гоготала, получая огромное удовольствие от зрелища. Унижение, сопровождавшееся со смехом, есть средство борьбы с несогласными! Смеховое унижение! Власт-вующие патриции желают морально уничтожить плебеев, которые выступают против режима, с помощью смеха.
-Хорошо, но вы же тоже писали комедии?
   Плавт быстро согласился:
-Писал… Написал двадцать комедий. К примеру, комедия «Клад». В ней я высмеиваю доведенную до абсурда человеческую скупость. В комедии «Хвастливый воин»
 я высмеиваю офицера - хвастуна. Глупый и хвастливый офицер оказывается в комедии одураченным и опозорен-ным, но похвала достается рабу одного патриция, который, используя глупость и бахвальство офицера, помогает своему хозяину вернуть любимую девушку, случайно попавшую к офицеру.
-И что с того?
-А то, что смехом можно высмеять, можно и опозорить.
                - 98-
Где смех, там и грех!.. Поосторожнее со смехом! Смехо-вое унижение может служить властвующим патрициям.
Хлеба да зрелищ в массмедийной эпохе! Насилие, которое подается по Интернету и телевизору обывателю, а он наслаждается кровью и насилием! И еще посмеивается над происходящим, радуясь, что не он сам жертва насилия, а только исподтишка подсматривает! Согласитесь, ваша эпоха намного жестче и бесчеловечнее, а вы сами помогаете нелюдям в их преступной деятельности! Тьфу! Прощайте!.. - С этими словами Плавт сплюнул и исчез
так же внезапно, как и появился перед Козявкиным.
-Ужас… Померещилось или на самом деле я видел Плавта?- сказал мрачным шепотом Козявкин.
   Через минуту Козявкину стало очень неприятно, что
он засомневался в своей работе, стало стыдно за свое малодушие, решив продолжать служить Яловскому и
всем остальным ура - холуям, чтобы только они не прикрыли его бизнес и телекомпанию.
-Одобрям-с, я всегда одобрям-с,- говорил он сам себе.- Всегда я одобрям-с! Я лоялен, я всегда, как все!- гордо сказал Козявкин сам себе.
   Анфиса спросонья спросила:
-Кому ты это говоришь, что одобрям-с? Сам себе?
   Козявкин предпочел промолчать, надеясь, что жена снова заснет, однако она приподнялась на диване и повторно задала тот же вопрос. Тогда Козявкин спокойно ответил ей, что  обдумывал происходящее, в частности, свою работу в телекомпании.
-Опять, Слав,  страшный сон смотрел? Что ты в роли короля и тебя казнят?
Если бы… Страшный сон? Не совсем…- пробормотал Козявкин, позевывая.- Иронично - философский сон,
что ли…
-Неужели?
-Говорил во сне с римским комедиографом Плавтом.
                -99-
-И что он сказал? Тебе сон не понравился?- поинтере-совалась Анфиса.
-Очень, очень не понравился, тьфу!.. Этот Плавт пытался меня поучать, черт древний!.. – проворчал Козявкин.
-Ой, забудь его.
-Говорят, квасной патриот я,- продолжил Козявкин.-
Ну, пусть квасной.
-Кто так говорит?
-А многие. Те, кто против. А я лоялен! Я всегда
одобрям-с.
-Правильно,- одобрила Анфиса.- Так нам спокойнее.
А то потеряешь свой бизнес.
   Анфиса говорила мягко, позабыв недавнюю ссору,
чему очень обрадовался Козявкин.
-Да!..   Квасной патриот, говорите? Пусть, только не отнимайте мой бизнес! – с вызовом произнес Козявкин, махая кулаком.- Как хотите называйте, но телекомпанию оставьте мне, пожалуйста! Буду смеяться или плакать со всеми ура -холуями, буду кланяться царю, как все, но бизнес оставьте мне! Говорят, смех опасен. Согласен, но я выполняю приказы, я просто тот, кого напрасно называют телепропагандистом. Пусть так, пусть называют еще ура - холуем, пусть как угодно называют, только бизнес не отнимайте! Я политикой не занимаюсь, человек маленький, всегда лоялен! Хохочем вместе! Всегда хохочем! Я лоялен! Я всегда одобрям-с! Всегда! У меня все в шоколаде!
   А на следующий день…
                Глава 12
               
   Кошкин, Козлов, Курочкин и другие доблестные лица.

 На следующий день  Козявкин зашел в свой офис очень мрачным, не услышал слов Зиночки и даже не обращая
на нее никакого внимания.
                -100-
 -Слав, что с тобой?- удивилась Зиночка, однако он махнул рукой, садясь в кресло.
  Зиночка подошла, погладила его по щеке, интересуясь:
-Опять ужасы видел во сне?
-Угадала,- кивнул Козявкин.- Ладно, надо работать, а то этот противный Яловский закроет мою телекомпанию.
   Зиночка слегка вздохнула:
-Он звонил минут пять назад.
   Козявкин приказал:
-Больше не отвечать на звонки. Не бери трубку!
-Как это?
-Не бери трубку!- повысил голос Козявкин.
   Через минут пять Козявкин забыл об Яловском и неприятном сне. Вызвав Карася, он просидел с ним час, закрыв свой кабинет. Еле дождавшись семнадцати часов. Козявкин подошел к Зиночке сзади, закрывая ей глаза.
-Что ты делаешь, Слав?- изумилась она.
-Приглашаю тебя в наш оазис разврата.
    Зиночка мило улыбнулась:
-А не рано ли?
-Мне не терпится.
   Зиночка закапризничала:
-Ой, что-то не хочется… Ты такой хмурый был… И
мне обещал купить красное платье.
   Козявкин снисходительно усмехнулся:
-Самый хороший наряд для женщины - это нагота!
   Зайдя с Зиночкой в маленькую комнатку, Козявкин обнял ее и поцеловал в губы, потом стал быстро раздевать.
-Ты чего?- опешила Зиночка.- А выпить сначала?
   Уложив голую секретаршу на диван, Козявкин стал расстегивать брюки.
… После страстной  любовной сцены довольный Козяв-кин добродушно сказал:
-Ну, теперь можно и выпить!
   Он налил в рюмки коньяк, подавая рюмку Зиночке.
                -101-
Она хотела одеться, но Козявкин помахал  ей указа-тельным пальцем, шутливо говоря:
-Не сметь! Сиди рядом голая!
-Зачем?
-Так мне приятно! Все женщины хотят одеться, а муж-чины хотят их раздеть.
   Зиночка выпила вместе со своим шефом, хотела что-то ответить, однако какой-то непонятный шум за дверью и незнакомые голоса остановили ее. Зиночка сильно вздрогнула и прижалась к Козявкину:
-Ты слышишь?
   Козявкин кивнул:
-Слышу…
    Он хотел отпереть закрытую на ключ дверь, как услышал за дверью тенор  Карася:
-Святослав Петрович, это я, Карась! Откройте!
-Карасик, ты не вовремя,- криво усмехнулся Козявкин.- Кто там с тобой?
-Откройте,  полиция!
   Через минуту в комнатку ввалилась свора хмурых
людей в черных масках и с автоматами. Войдя, они уставились на голую Зиночку, хохоча.
-Развратничаете, господин Козявкин?- насмешливо спросил высокий в черной маске, который показался нашему антигерою очень знакомым.
-Вы… да я вас знаю,- пробормотал Козявкин.- Капитан Козлов, кажется.
-Не кажется, а точно капитан  Козлов!- отрезал Козлов.- Пусть ваша дама оденется и покинет помещение.
   Под хохот доблестных оперативников красная от стыда Зиночка оделась и выскочила из комнатки.
   К Козявкину вернулось былое хладнокровие, которое пропало в первую   минуту  общения с суровым Козловым. Он поднялся, вытянулся во весь рост, багровея от гнева.
-Скажите, капитан, на каком основании вы…
                -102-
-Вопросы тут буду задавать только я!- перебил его Козлов.- Пройдемте в ваш офис.
   Оперативники стали рыскать по всем углам, открывая все ящики стола и смотря все файлы на компьютере.
-Что… что вы делаете? – обомлел Козявкин.- Это обыск?
-Оперативная проверка твоей телекомпании!- произнес ядовито - ледяным тоном Козлов.- Налоговая проверка.
   Суровый лысый господин в штатском сел в кресло Козявкина, постучал сильно пальцами по столу, потом представился очень сухо и коротко:
-Налоговая полиция. Майор Кошкин. Проверка растрат.
-Каких растрат… я….- замялся Козявкин, но его снова перебил Козлов:
-Где твои бухгалтерские отчеты?
-В бухгалтерии.
   Двое  в черных масках вышли из кабинета по приказу майора Кошкина.
   Козявкин недоуменно спросил:
-Позвольте, о каких таких растратах идет речь?
-О каких? Вы  украли пятьдесят миллионов бюджетных средств, которые были перечислены телекомпании!- сухо ответил Кошкин.
  Козявкин побледнел, вспоминая об угрозах Яловского.
   А еще один суровый в форме попросил рассказать Козявкина о растратах.
-Гм, а вы кто будете?- осторожно поинтересовался Козявкин.
-Следователь по особо важным делам следственного  особого управления по расследованию особо важных дел
о преступлениях против государственной власти и в сфере экономики Главного следственного управления  капитан юстиции  Курочкин,- представился суровый в  форме.
-Следователь… Важным… - пробормотал Козявкин.- Звучит очень важно, но запомнил только фамилию.
-Ну-ну! Только не ерничайте!- нахмурился  Курочкин.
                -103-
-А я не ерничаю, капитан  Курочка.
-Курочкин,- повысил голос капитан Курочкин.- Вы обвиняетесь в мошенничестве в особо крупных размерах.
-Вот как?- не поверил Козявкин.- Особо крупных? И следователь по особым крупным  делам?
-Ну-ну! Опять ерничаете?
-Вовсе нет.- Козявкин огляделся вокруг, потом деловито спросил:- А где ж миллионы мои украденные, чего-то
не видать.
   Кошкин не выдержал, повышая голос:
-Слушайте, директор Козявкин, хватит тут паясничать!
Вы обвиняетесь в растрате большой суммы!
-Ой, даже не думал  смеяться, капитан Курочкин.
-Я не Курочкин, я майор Кошкин,- уточнил Кошкин, краснея от злости.
-Извините, столько новых… И Кошкин, и этот… Курочка,- стал оправдываться Козявкин, но его оборвал Курочкин:
-Попрошу не искажать мою фамилию и должность! Я – капитан Курочкин.
-Хорошо, согласен,- кивнул испуганный Козявкин.- Я лоялен, я всегда одобрям-с.
-При чем тут ваш одобрям-с?
-Я лоялен, ободрям-с. Всему я одобрям-с,- пояснил вполголоса Козявкин.
   Курочкин оживился:
-Ну-ну, сознаетесь? Признаете свою вину?
-В чем? Что я одобрям-с? Я и так…
-Черт! Вы сознаетесь в растрате денежных средств?
-Вовсе нет. Я не виновен.
-Неужели невиновны?
   Козявкин упрямо повторил:
-Я не виновен.
-Мы ждем ваши правильные показания,- то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес Кошкин.
-Вернее, честные.
                -104-
-Ваши правильные показания.
-Честные показания,- снова повторил Козявкин.
-Правильные показания,- сказал с нескрываемой досадой Кошкин.
-Честные!
   Неизвестно, сколько бы продолжался нелепый и ненужный спор по поводу то ли честных показаний, то
ли правильных, но Козявкин громко  засмеялся, заметив, что лысина Кошкина неожиданно заблестела при ярком освещении кабинета.
-Смеетесь, да, господин  Козявкин?- зашипел от злости Кошкин.- Не хотите сознаться?
-А в чем же?
-В растрате.
   Козявкин смело ответил:
-Да, деньги тратили.
-Значит, сознаетесь?- С этими словами Кошкин вытащил из портфеля заготовленный протокол допроса.- Вы только подпишите здесь.
-Неужели? И меня посадят?- криво усмехнулся Козявкин.
-Посадят. За растраты, за мошенничество посадят,- подтвердил Кошкин.
-Я одобрям-с…- пробурчал Козявкин.- Я  виноват, что тратили деньги, которые выделили на расходы моей телекомпании?
   Курочкин произнес медленно, спокойно - будничным холодным тоном:
-Ну-ну. Вы обвиняетесь в крупной растрате денежных средств. В ваших же интересах не припираться, а соглашаться с нами. Подпишите протокол. – Он говорил вполголоса, устало и лениво, говорил слова, которые знал наизусть и повторял не одиножды.
-По приказу Яловского сюда пришли…- еле слышно сказал Козявкин.
Не успел Козявкин закончить эту фразу, как Кошкин
                -105-
вместе с Курочкиным разозлились, говоря одновременно:
-Яловский тут при чем?
   Козявкин догадался, что они знакомы с противным Яловским и явились по его приказу.
-Ну-ну, будете подписывать?- раздраженно спросил Курочкин.
-Я невиновен,- ответил тихо Козявкин.
   Курочкин встал и объявил:
-В соответствии с уголовным делом вы, господин Козявкин, будете подвержены домашнему аресту! А деятельность телекомпании временно приостановлена.
Все сотовые телефоны, ноутбуки и компьютеры будут изъяты для проверки. Вам все понятно?
   Козявкин  глухо ответил, смотря в сторону:
-Понятно, что это месть Яловского.
-Да при чем тут…
-Я невиновен!- перебил Козявкин, еле сдерживаясь,
чтобы не выругаться вслух.- Я лоялен! Я всегда
одобрям-с! За что?
   На какой-то миг суровые оперативники показались Козявкину похожими на злых серых волков, которые оскалились и зарычали.  Козявкин зажмурился, невольно вздрогнул, потом приоткрыл глаза, стараясь не смотреть ни на кого.
   Курочкин встал и  подытожил:
-В соответствии с уголовным делом вы, господин Козявкин, будете подвержены домашнему аресту! А деятельность телекомпании временно приостановлена.
Все сотовые телефоны, ноутбуки и компьютеры будут изъяты для проверки. Вам все понятно?
   Козявкин  глухо ответил, смотря в сторону:
-Понятно, что ничего непонятно…
-Как это непонятно?
-Это месть  Яловского.
-Да при чем тут…
                -106-
-Я невиновен!- перебил Козявкин, еле сдерживаясь,
чтобы не выругаться вслух.- Я лоялен! Я всегда одобрям-с! За что?
   Оставшись один, Козявкин моляще воскликнул, поднимая руки кверху, будто он просил помощи свыше:
-Ну, за что?! Я ведь старался! Я лоялен! Всегда одобрям-с!
   В кабинет вбежала плачущая Зиночка. Она обняла Козявкина, говоря как можно спокойнее:
-Не переживай, Слав. Я тебя не оставлю.
   Козявкин задумался:
-Неужели это печальный конец моей телекомпании?
-Вовсе нет. И у тебя все будет в шоколаде!
-Я всегда одобрям-с! Я был лоялен!- повторил Козявкин.
   Зиночка  уныло заключила:
-Значит, не всегда надо быть лояльным.
-Я не хочу проблем.
   Зиночка криво усмехнулась:
-А они у тебя появились. Может, не надо всегда молчать, а?
-Не понял…
-Может, надо сперва подумать, прежде чем одобрять что-то? Что тебе скажут по указке сверху?
   Козявкин брюзгливо произнес:
-Ничего не знаю… Работал, старался… Как овечка молчащая.
   Зиночка припомнила:
-Знаешь, вспомнила чье-то  высказывание про овец,
мол, молчание овец  поощряет вседозволенность волков.
-Да, волки и овцы… Со смыслом это высказывание. На эзоповом языке,- печально протянул Козявкин. - Овца Козявкин все выполняла, но чем-то не угодила злому волку Яловскому, увы.
   Зиночка подхватила, ухмыляясь:
-Больше не будешь рассказывать сказки по твоему зомбиящику!
                -107-
-Разве я один их рассказывал?
-Не один. Как говорили тебе эти безголовые чиновники, готовьтесь, господа, готовьтесь!
   Козявкин вспылил, вскакивая:
-И как теперь работать, если то нельзя, другое тоже нельзя?
-А ты теперь под домашним арестом,- напомнила Зиночка.- Забыл, что ли?
-Не забыл… Да, надо собрать мои бумаги, которые не забрали. Домой унесу,- вспомнил Козявкин.- Сейчас
 меня  под конвоем доставят до дома.
   Зиночка кокетливо улыбнулась:
-А поцеловать  на прощание?
-Ну, не думаю, что оно будет столь долгим.- Козявкин поцеловал Зиночку в губы, обнял и вышел из кабинета.
 
                Глава  13
    Беспокойный день находящегося под домашним
арестом.

   Ночью Козявкину приснился страшный сон, в котором он, царь тридевятого государства, жил и не тужил, пока
 его не казнили. Проснувшись, он завопил, забыв, что рядом мирно посапывает его жена.
-Ты чего орешь?- спросонья спросила Анфиса.
-Опять страшный сон…- пробурчал Козявкин, повора-чиваясь на левый бок и прикрывая голову подушкой, чтобы поскорее уснуть.
   Потом во время завтрака Анфиса потребовала, чтобы Козявкин объяснил ей снова причину его  ареста.
-Ну, почему ты не понимаешь?- беспокойно спросил Козявкин. – Я же тебе еще вчера говорил об этом.
-А я еще хочу услышать!
   Козявкин нахмурился:
-Яловскому не понравилась моя новая телепрограмма.
                -108-
Это его месть!
-А растраты?
-Черт! Не было никаких растрат!
   Анфиса назидательно сказала:
-Надо было лучше тебе стараться.
-Я…я  старался, Зиночка…- Козявкин осекся, поняв,
что напрасно назвал имя своей любовницы, а не жены.
-Что?! Опять вспоминаешь свою Зиночку?- вскричала Анфиса, бросая чашку на пол.
   Козявкин вспылил:
-Хватит тебе кричать, истеричка! Ничего не понимаешь!
   Анфиса обиделась:
-Значит, я ничего не понимаю? А твоя Зиночка больше меня понимает?
-Перестань…
-Я жизнь свою тебе отдала, а ты?
-Жизнь отдала? Ты такая старая, да?
-Ах, значит, я старая, а Зиночка твоя молодая? Свою
жизнь сгубила!
-Опять двадцать пять…- вполголоса произнес Козявкин, закрывая уши, чтобы не слышал крика жены.
   Через минут пять Анфиса слегка толкнула Козявкина.
-Твой истеричный монолог закончился или нет?-
тревожно спросил он.
-Тебя спрашивают.- С этими словами Анфиса передала телефонную трубку Козявкину.
-Кого там черт принес…- проворчал  Козявкин, беря трубку.
   -Только не надо посылать меня к черту,- услышал на
том конце провода баритон Ширвярдинского.
-А-а… Мой театральный друг,- протянул безразлично Козявкин.
-Привет, акула телебизнеса! Чего такой невеселый?
   Козявкин удивился:
-Зачем так иронично? Мне совсем не до смеха.
                -109-
-Почему это? Ты недоволен в эпоху  сувенирной демократии?- пошутил Ширвярдинский.
-Суверенной.
-Ну, тебе виднее,- хохотнул Ширвярдинский.- Ты же мастер телепропаганды!
   Козявкин еле сдержался, чтобы не выругаться и не бросить трубку.
-Почему ты такой довольный? Отстали от тебя? –
спросил с интересом Козявкин.
-Отстали.
-Вот как? Значит, ты купил тушенку? И противогазы?
-Все купил. Даже предложил тушенку своим контро-
лерам поесть, но они отказались. Пока у меня карантин.
-Какие они стеснительные, эти твои контролеры!- слегка усмехнулся Козявкин.- Значит, твою премьеру тоже не посмотрели?
-Почему это?
-Ну, раз стеснительные, то не захотели смотреть на
голых актеров и актрис.
    Ширвярдинский захихикал, потом продолжил:
-Когда мой театр заработает, тебя приглашу на премьеру.
   Козявкин произнес с грустью:
-А я под домашним арестом…
-Не может быть!
-Может. У нас все может быть!
   Ширвярдинский присвистнул от удивления:
-Ну!.. Этот Яловский придрался?
-Думаю, его месть… Якобы растраты.
-Ой, как у меня.
-Но тебя ж не сажали под домашний арест,- напомнил Козявкин.
-Да, к счастью… Ой, анекдот вспомнил. Абрама спрашивают: за что тебя посадили в тюрьму? Он отве-
чает: за взятку. А почему тогда так быстро выпустили, спрашивают. А Абрам отвечает: а вы как думаете?
                -110-
   Козявкин засмеялся, потом вставил:
-А я другой анекдот вспомнил. Спрашивают еврея:
почему вы постоянно отвечаете вопросом на вопрос? А
 он отвечает: почему бы и нет?
   Посмеявшись и  попрощавшись с другом, Козявкин спокойно  сказал Анфисе:
-Слушай, давай мирно жить.
   Анфиса согласилась после минутного молчания:
-Ладно…. Только ты больше не упоминай свою Зиночку.
-Хорошо.
   Козявкин хотел было снова лечь поспать, однако
новый телефонный звонок остановил его.
-Да, слушаю…- глухо проговорил Козявкин.
-Здравствуйте! Это звонят из похоронной фирмы «Всего доброго»,- услышал он чей-то бодрый фальцет.
-Зачем мне…
-Только не вешайте трубку!- попросили на том конце провода.- Хотя бы минуту послушайте.
-Ну…
-Говорит Боря Фраер, менеджер похоронной фирмы «Всего доброго»! Хочу предложить вам наши новинки: красивые гробы в форме бутылки, женской задницы…
-Всего доброго!-  Козявкин бросил трубку, хихикнув.
   Однако через минуту телефон вновь зазвонил.
-Ну, зачем так нехорошо поступаете?- услышал Козявкин тот же писклявый голос.- Наша фирма делает красивые гробы и…
-А зачем мне ваш гроб?
-Как зачем? Для погребения.
-А я разве умер?- ответил вопросом на вопрос Козявкин.
-Раз говорите, то нет пока… Но для будущего гроб
всегда понадобится…
   Козявкин разозлился:
-Вы издеваетесь?
-Ничуть, зачем мне издеваться над клиентом? 
                -111-
-Черт, я ваш клиент?
-Все могут быть нашими клиентами,- торопливо произ0
нес Боря Фраер.- Если не хотите гроб в форме бутылки, можем предложить в форме женской задницы…
   Козявкин чертыхнулся и бросил трубку.
-Анфис, больше не зови меня к телефону,- попросил Козявкин.
   Анфиса пожала плечами. Козявкин лег на диван,
желая поспать хоть час, однако телефон вновь зазвонил. Анфиса подняла трубку, минуту слушала, потом вопросительно посмотрела на мужа.
-Кто там?- недовольно спросил Козявкин.
   Анфиса криво усмехнулась:
-Твоя Зиночка.
   Козявкин нехотя встал, медленно подошел к телефону.
-Слушаю…- произнес крайне официально, небрежно, понимая, что Анфиса прислушивается к разговору.
-Ой, Слав! Привет, дорогой!- услышал Козявкин на
том конце провода знакомое сопрано любимой секретарши. - Как ты там?
-Ничего. Отвечаю на звонки.
-Звонят из прокуратуры?- встревожилась Зиночка.
-К моему счастью пока нет,- добродушно ответил Козявкин.- У меня сегодня что-то филиала телефонной станции… Ладно, ночью страшный сон опять приснился. Пойду спать.
   Попрощавшись с Зиночкой, Козявкин лег снова на
диван, прикрывая голову подушкой. Однако мечты Козявкина о покое и сладком сне не сбылись - раздался звонок в дверь.
   Анфиса встала, сделала несколько шагов, потом остановилась, глядя на мужа. Козявкин присел, потом решительно сказал ей:
-Ладно, открывай! Беспокойный день продолжается.
Те же  и…
                -112-
-Кто те же?- не поняла Анфиса.
-Ну, как в пьесах пишут, явление второе, те же и…
   В квартиру ввалились без приветствия двое суровых полицейских и капитан Курочкин. Увидев их, Козявкин встал, недоуменно спрашивая:
-Чем обязан?
   Курочкин не ответил ему, прошелся по квартире, внимательно оглядывая обстановку, и только пробур-
чал:
-Ну-ну.
-Явление второе. Те же и доблестные полицейские,- презрительно усмехнулся Козявкин.
   А Курочкин  остановился возле Козявкина  и снова
пробурчал:
-Ну-ну.
-Ну- ну? Что это значит?- удивился Козявкин.
-Проверка.
-Какая такая проверка? И что значит ваше невнятное
ну-ну?
   Курочкин снова не ответил Козявкину, сел на стул, постукивая пальцами, потом закурил сигарету.
   Анфиса возмутилась:
-Почему вы курите в нашей квартире?
   Курочкин хмыкнул:
-А нельзя? Ну-ну!
   Анфиса повысила голос:
-Что вы хотите, капитан?
-Ну-ну! Проверка находящегося под домашним
арестом,- нехотя ответил Курочкин, тихо ругаясь.
   Козявкин произнес с нескрываемой досадой:
-И вы будете каждый день являться ко мне?
-Буду,- подтвердил Курочкин.
-Зачем?
-Ну-ну!- погрозил Курочкин указательным пальцем Козявкину, как грозит злая учительница нашкодившему
                -113-
ученику.
-Да что это за ну-ну? Я не убегу, я…
   Курочкин  перебил, прекращая курить:
-Проверка. – Он встал, медленно походил по квартире, будто желая то ли снять, то ли купить ее, потом пробур-чал снова:- Ну-ну, пока,- после чего вышел вместе  с
полицейскими, не прощаясь.
   Анфиса опешила:
-Что это было?
   Козявкин горестно - покорно вздохнул:
-Это наши органы.
-Органы?
-Которые доблестные.
   Анфиса застыла, не зная, что и сказать.
-Как бы я хотел остаток дня прожить в покое! - прочувственно воскликнул Козявкин, садясь на диваи.
   Однако новый телефонный звонок явно не понравился Козявкину. Анфиса подняла трубку, минуту послушала, потом испуганно взглянула на мужа, ничего не говоря.
-Кто?- беспокойно  спросил Козявкин.
   Вместо ответа Анфиса изобразила на физиономии страшную гримасу, а потом стала махать кулаками.
-Понятно…- произнес мрачным шепотом Козявкин, вопросительно глядя на жену.
   Она тут же кивнула, молча подтверждая догадку Козявкина.
-Ну, привет, телевизионный ты мой!- услышал Козявкин
 в трубке бас Яловского.
   Козявкин застыл, не желая говорить с противным чиновником.
-Алло, Козявкин, ты слышишь меня?
-Слышу,- почти шепотом произнес Козявкин.
-Ты что, заболел? Голос какой-то…
-Нет, просто я расстроен,- объяснил Козявкин.
-Я ж тебя предупреждал.
                -114-
-Но у меня не было растрат…
   Яловский не поверил:
-Да ну?
-Не было растрат!- повторил громко Козявкин.- Это
ваша месть!
-Только не надо нести всякую чушь, Козявкин!
   Козявкин закусил нижнюю губу, чтобы промолчать
 и не выругаться.
-Чего замолк, Козявкин?
-Не понимаю цели вашего звонка.
-Гм, интересуюсь.
-А чего интересоваться? Как вы угрожали мне, так  и произошло: телекомпанию закрыли, я не у дел…
   Яловский помолчал примерно минуты две, потом
мягко отозвался:
-Да, тебе грозил… Да, требовал создать программу, но
ты не справился… Ты же знаешь мои возможности,
 если уж грожу, то выполняю.
   Козявкин перебил Яловского:
-И поэтому я теперь под домашним арестом?
-Остынь, успокойся,- посоветовал Яловский.- Сейчас
идет следствие, оно быстро закончится.
-Неужели быстро?
-Закончится.
-И потом меня посадят в тюрьму?- предположил Козявкин.- Я ведь всегда одобрям-с!
-Знаю, что ты всегда одобрям-с.
-Я лоялен!
   Яловский согласился:
-И это знаю. Давай поговорим поспокойней.
-Давайте.
-Следствие быстро закончится. Да, пока телекомпания
не работает, пока. Но все может наладиться.
-А мои растраты, которые не совершал?
-Это все можно изъять из следствия,- известил Ялов-
                -115-
ский. – Все наладится.
-Но зачем же так жестоко со мной? Почему так пос-тупили?
   В ответ Яловский неожиданно процитировал слова Шекспира, хохотнув:
-«Есть многое, Горацио, что неподвластно  нашим мудрецам».- Помолчав минуту, он продолжил: - Да,
пока на твое место нашли одного кандидата.
   Козявкин встревожился:
-Зачем это? Если телекомпания не работает…
-Через недели две она заработает!- уверенно произнес Яловский.- И примерно неделю или чуть больше будет другой директор.
-И кто он?
-Не бойся, он временно будет работать.
-Да кто ж он?
   Ответ Яловского шокировал Козявкина:
-Он из Министерства сельского хозяйства.
   Козявкин изумился:
-Специалист по коровам и баранам будет руководить телекомпанией?
   Яловский хохотнул:
-Смешно звучит, да!.. Ну, ты же тоже без телевизи-
онного образования. Главное - лояльность!
-Как его зовут?
-Бухалкин Аристарх Ашотович. Он надоел министру сельского хозяйства, поэтому переводим его временно
 на твое место.
   Козявкин  слегка усмехнулся:
-Лояльный специалист по коровам и  баранам, буду-
щий временный директор телекомпании!
-Ну, ты поспокойнее. Вернемся  к нашим баранам.
-К кому?
-Это старая шутка. Вернемся к нашему делу. Надеюсь, понял свою ошибку? – деловито спросил Яловский.-
                -116-

И будешь трудиться лучше?
   Козявкин сразу пообещал:
-Буду! Усердно! И у меня все будет в шоколаде!
-Вот и отлично, что в шоколаде, а не в чем-то другом коричневого цвета!- засмеялся Яловский.- А ты бы подумал над будущими темами программы «Феерия
смеха и страха».
-Знаете, материала полно. Только и успевай смотреть
 все страшные новости дня.
   Яловский одобрил:
-Это хорошо, что ты в курсе событий. Пока.
   Положив телефонную трубку, Козявкин  глухо
произнес:
-Этот беспокойный день закончится?
-Все когда- нибудь закончится,- добродушно ответила Анфиса.- Больше не буду брать трубку, пусть хоть
целый день звонят.
   Козявкин кивнул,  ложась на диван. Однако через
минут пять раздался новый телефонный звонок
-Не бери трубку!- приказал Козявкин, чертыхаясь.
   Анфиса пошла на кухню, не беря трубку. Через
минуту телефон снова зазвонил. Козявкин прикрыл
голову подушкой, чтобы немного поспать, но телефон звонил, не умолкая. Не выдержав, Анфиса выбежала
из кухни  и подняла трубку:
-Да, кто это?
-Извините, это Зина с работы,- услышала она знакомое сопрано Зиночки.- Можно позвать Святослава  Петро-
вича?
   Покраснев от волнения, Анфиса бросила трубку
на стол, ехидно говоря мужу:
-Эй, Святослав Петрович, твоя секретутка опять
звонит! Видно, соскучилась.
   Козявкин беспокойно спросил, вскакивая:
                -117-
-Зачем так ехидно?.. - Он взял трубку:- Слушаю…
  Козявкин минуту молчал, выслушивая визг взбешен-
ной секретарши. А Анфиса намеренно не отходила от мужа, прислушиваясь к словам Зиночки. Через минуту
Козявкин попрощался с Зиночкой и повесил трубку.
-Зачем ты так?- упрекнул Козявкин.- Она по делу
звонила.
-Неужели?- не поверила Анфиса.
-По делу. Что телекомпания закрыта.
-Это и так было ясно, Слав! Все, теперь тебе пусть твоя подстилка стирает и убирает!- решила Анфиса.- Пусть
она тебе готовит обеды! Ухожу от тебя!
-Спятила, да?
-Ухожу от тебя! К маме поеду!- С этими словами
Анфиса стала собирать свои вещи.
   Козявкин испугался:
-Да ты что делаешь? Подожди! Я же под домашним арестом, не могу выйти!
-Ничего! Твоя Зиночка о тебе позаботится! Я жизнь
свою тебе отдала!
-Жизнь отдала? Ты такая старая, да?
-Ах, значит, я старая, а Зиночка твоя молодая? Свою
жизнь сгубила!
  После бурного диалога, визгливых выкриков  оскорб-ленной жены и испуганных восклицаний провинивше-
гося мужа Анфиса еще примерно минут пять говорила
все знакомые матерные ругательства, старательно их повторяя, махая маленьким кулачком и плюясь. Закон-
чив гневаться, она взяла чемодан с вещами и вышла из квартиры, намеренно сильно хлопая дверью.
  Огорченный  Козявкин минуту постоял возле закрытой двери, потом лег на диван, надеясь поспать часок. Через
 полчаса он заснул, но долгий звонок в дверь разбудил
его.
-Черт… Кто на этот раз…:- проворчал Козявкин, при-
                -118-
поднимаясь.
   Вставать и отрывать дверь совсем не хотелось, но
 звонить не переставали. Вдобавок стали сильно стучать
по железной двери, что взбесило Козявкина. Он вскочил, подбежал к двери, открывая ее и злобно говоря:
-Чего стучать?
   Перед ними стояли двое суровых полицейских. Они сделали шаг вперед, желая войти, поэтому Козявкину пришлось попятиться назад. Не поздоровавшись, поли-цейские  осмотрели квартиру, немного постояли молча, потом один из них, высокий шатен, обрел дар речи:
-Это плановая проверка.
-Уже проверяли, зачем?- удивился Козявкин.
-Кто проверял?
-Следователь.
-Ну, это само собой. Но мы следим за твоим домом,
чтобы никуда не убежал,- предупредил полицейский.
-Почему мне тыкаете?- недовольно спросил Козявкин.
-Ты слушай внимательно! Мы постоянно следим за
твоим домом, понятно? Понятно?
-Понятно,- вполголоса ответил Козявкин.
-Ты не можешь никуда выходить, понятно?
-Понятно.
-Но приходить гости к тебе могут. Только немного, понятно?
-Понятно, но почему мне тыкаете?
   Полицейский в ответ погрозил Козявкину  указа-
тельным пальцем, как нашкодившему малышу. Через минуту полицейские ушли.
   А Козявкин лег на диван, прикрыв голову подушкой. Через полчаса он заснул.

                Глава  14
                Разговор с собственной совестью.
   Проснувшись ночью, Козявкин вскочил, вскрикивая:
                -119-
-Ну, хватит! Надоели страшные сны!
   Козявкин зевнул, немного в задумчивости походил в темноте, потом присел на диван, охая. Он почувствовал абсолютную беспомощность, какую-то жуткую опустощенность, пугающее чувство выброшенности из жизни, будто оказался один  на необитаемом острове; он
с ужасом  подумал, что будущее для него крайне туман-
но,  и реальность совсем непредсказуема. Оставшись без работы, жены, без возможности даже выйти на улицу, Козявкин впал в уныние, депрессию, ему хотелось напиться и не просыпаться. Он молил небеса, чтобы все изменилось к лучшему, чтобы вновь он мог пойти  на любимую работу, чтобы жена была бы рядом, чтобы все оставалось, как прежде. Мрачное настоящее казалось ему чем-то подобным на очередной страшный сон, который, начавшись, почему-то не заканчивается, и длится долго, очень долго! И хотя этот злой и всемогущий Яловский пообещал, что вскорости  все станет, как и прежде, и Козявкин сможет работать в своей любимой телекомпа-нии, и домашний арест прекратится, и все наладится, но что-то этому верилось с трудом. Как бы хотелось Козявкину стать волшебником, чтобы повернуть время вспять, чтобы вновь  было, как и прежде, однако чего уж не суждено, того не суждено - не суждено Козявкину
быть волшебником!
   Зайдя на кухню, Козявкин  закурил, чертыхаясь.
Глядя в окно, он видел отдельных прохожих, спешащих домой. С высоты двенадцатого  этажа они показались Козявкину очень мелкими, будто бегающие муравьи, которые постоянно спешат и трудятся. Сплюнув, Козявкин брюзгливо заметил:
-Ходят тут… Бегают… Людишки поганые, тьфу…
-Смеешься над своим народом?- услышал он чей-то незнакомый голос рядом.
   Вздрогнув, Козявкин обернулся, однако никого не
                -120-
увидел.
-Неужели галлюцинации?- прошептал он.- Этого не хватало...
-Не галлюцинация,- услышал Козявкин тот же голос.-
Это твоя совесть говорит.
   Козявкин  занервничал:
-Как это… Как совесть может  разговаривать?
-Иногда может.
-Иногда?
-Да, иногда, когда человек ее теряет!
   Козявкин прекратил курить, закрыл окно, лег на
диван, желая заснуть и никого не видеть и не слышать.
Он замахал руками, прося:
-Хватит! Отстаньте от меня!
-Как может твоя совесть отстать? Ты ее потерял, но
это твоя совесть!
-Хватит!- завопил Козявкин, закрывая глаза.- Я тебя
не вижу! Я тебя не знаю!
   Он был похож на капризного ребенка, которому все надоело и который просит его не беспокоить по разным пустякам. Ну, как просить капризулю серьезно погово-рить и сосредоточиться на важном разговоре о смысле жизни, это все равно,  что просить неандертальца
выучить философию или систему Эйнштейна!
-Конечно, ты меня не знаешь, раз уже меня потерял.
-Ну, хватит же! Я спать хочу!- снова завопил Козявкин.
-Не дам тебе спать. Надо поговорить.
-Гм, о чем?
-О тебе, Святослав Козявкин. О смысле твоей жизни!
-О себе я все знаю, зачем…
   Невидимая  Совесть перебила его:
-Думаю, не все, Святослав.
-Что значит не все? У меня все, как у всех: жена, любовница…
-Неужели у всех есть любовницы?- насмешливо
                -121-
спросила Совесть.
-Ой, пошла ты к свиньям!
-Зачем мне твои свиньи?
-У меня нет свиней, у меня есть иномарка, хорошая
работа, есть… - стал перечислять Козявкин с досадой,
но Совесть снова перебила его:
-Последует длинный список имущества господина Козявкина?
-Нет!
-Я хочу тебе помочь.
-А чем же поможешь? - беспокойно спросил Козявкин.-
Я под домашним арестом. Ты можешь меня освободить?
-Нет. Этого я не могу.
-А вот это мне больше всего нужно!
   Совесть парировала:
-Нет! Тебе больше всего нужно осознать, что проис-
ходит. Что ты совершал ошибки! Что ты должен исправиться!
   Козявкин отрезал:
-Чушь!
-Упрямишься? Ты бы лучше выбрал правильную
дорогу жизни, пока не поздно.
   Козявкин беспокойно спросил:
-И еще угрожаешь?
-Не угрожаю, а советую. Послушай одну притчу…
Козявкин перебил:
-Сказки будешь мне рассказывать?
-Всего одну притчу.  Итак, шел один мудрец по дороге.
На пути ему повстречался один стражник и спросил: кто ты и куда идешь? Одни меня называют мыслителем, ответил мудрец, другие – мудрецом или философом. Стражник ответил, кто он такой, также сказал, что стоит
и никого не пропускает, за что получает одну монету в неделю. Давай пойдем вместе, говорит мудрец, я тебе стану платить не одну, а две монеты в неделю, если ты
                -122-
 будешь каждый день задавать один - единственный вопрос: кто ты и куда идешь! –  Совесть замолчала,
ожидая реакции Козявкина.
   Однако он не понял притчи и недовольно спросил:
-Ну и что? Теперь ты от меня отстанешь?
-Значит, не понял.
  Козявкин предложил:
-Давай я заплачу тебе не две монеты, а целых сто долларов? И ты исчезнешь!
   Совесть наставительно произнесла:
-Милейший и упрямый мой Козявкин! Подумай, кто
ты и куда идешь? И зачем ты куда-то идешь?
-Гм, разве я иду? Я сижу дома под домашним арестом.
-Желаешь шутить? Подумай! Зачем ты вообще появился
 на свете? Когда- нибудь ты думал об этом? Ведь совсем недавно ты правильно засомневался о своей работе, помнишь? Ведь совсем недавно ты тоскливо думал, что
зря работаешь на телевидении, может, зря ты стараешься, если народ хохочет над твоим зомбиящиком?
-То были короткие минуты безволия и сомнений,-
пояснил неохотно Козявкин,- чего больше не будешь.
-Зря ты так! Это твое окончательное решение?
-Окончательное!- уверенно произнес Козявкин.- Да, у каждого бывают минуты сомнений. Бывают, но это не значит, что если засомневался, то следует все менять.
-Напрасно! Будешь ура - холуем?
-Буду! Я конформист, понятно? Я лоялен! У меня все
в шоколаде!
   Совесть не поверила:
-Неужели, Слав? Ты рад, что под домашним арестом?
-Не рад.
-Тогда при чем тут твой шоколад, которым ты вымазан?
   Козявкин недовольно воскликнул:
-Совсем не смешно! Отстань от меня! Я спать хочу!
-Значит, не хочешь подумать, как исправиться?
                -123-
-Черт! Я спать хочу!- Козявкин помолчал минуту,
потом поинтересовался:
-Да, хочешь анекдот послушать?
-Ну…
-Идет по улице женщина и так тоскливо говорит: «Ой,
как я спать хочу!»». А мужчина рядом спрашивает ее:
«С кем?». – Рассказав анекдот, Козявкин захохотал, надеясь услышать хохот Совести, но Совесть не засмеялась. Она молчала, только через несколько минут  поинтересовалась:
- Не хочешь подумать, как исправиться?
-Я доволен тем, что Бог мне послал.
-Как видно, Бог тебе послал престижную работу, дос-таток, но по поводу ума…- Совесть замялась, не желая обижать  собеседника.
-Что - о? Хамить будешь?- оскорбился Козявкин.
-Извини, но правду - мать  надо принимать, как она
есть!
-Кто сказал мать?
-Козявкин, не смешно! Количество дураков, к сожалению, не уменьшается, однако увеличивается  их качество!
-Это ты так дипломатично хочешь намекнуть, что я-де дурак?- догадался Козявкин. - Лучше бы мне Бог
послал побольше долларов! И сделал бы так, чтобы
мой арест прекратился!
-Ты думаешь только о деньгах.
-Да, думаю!
-Деньги не пахнут, да, Козявкин?
   Козявкин снисходительно усмехнулся:
-Если их отмыть, то не пахнут.
-Ну, то тебе виднее. По поводу отмывания денег.
-Черт!... Мне не нужны твои укоры, твои упреки! Я буду ура - холуем, если так меня называешь! Мне нужны
только деньги! Лучше банкноты зеленого цвета! Я не лезу в политику, я занимаюсь только бизнесом!- воскликнул
                -124-
прочувственно Козявкин: - Я всегда  одобрям-с! У меня все в шоколаде!
-Особенно, сейчас, да?- с сомнением спросила Совесть.
-Да, сейчас не самый приятный момент в моей жизни,
не скрою… Что ж, занятие бизнесом подобно участию в
боях без правил: то ты побьешь, то тебя побьют. Ничего, сейчас меня избили, потом я соответственно… Я сам выбил себе место под солнцем! - хвастливо выкрикнул Козявкин.- И у меня все будет в шоколаде! Всегда! И у меня все будет распрекрасно! И я прошу  больше меня
не беспокоить! Пошла вон!..
   Совесть удивилась:
-Ты гонишь собственную совесть?
-Да! Гоню, собака! Пошла ты к свиньям!
-Да, видно, у тебя много знакомых из животного мира, которых упоминаешь.
-Фу! Не смешно.
-Тебе не нужна совесть?
   Козявкин вскочил и завопил что есть мочи, махая руками, будто хотел избить свою Совесть:
-Черт! Пошла отсюда! Обойдусь без совести! Мне не нужны сомнения, упреки, интеллигентские рефлексии! Мне нужны только деньги, нужны только доллары!
Мне нужна только моя телекомпания! И у меня все
будет в шоколаде!
  Совесть парировала:
-Что-то не похоже на шоколад.
-Не похоже?- удивился Козявкин.
-Вот - вот. Запах противный чувствуется!
-Намекаешь на дерьмо вместо шоколада?
-Иногда ты очень понятливый, Козявкин!- хихикнула Совесть.
   Козявкин ответил крайне раздраженно:
-Пошла вон, ненужная Совесть! Мне нужны только деньги!
                -125-
-Что ж, прощай, бездумный ура -  холуй…- сказала
сухо Совесть на прощание, после чего она ничего не
говорила, исчезнув.
-Пошла вон! У меня все будет в шоколаде! Пусть ура-
холуй, пусть, но богатый холуй!
   А Козявкин  озирался по сторонам, будто желая
увидеть Совесть, которая исчезла, и повторял одно и
то же, словно желая доказать  себе правильность  своего решения:
-Все у меня в шоколаде! Да, холуй, пусть! Пусть, но богатый холуй! Да, я лоялен! Да, я всегда одобрям-с! Обойдусь без тебя, совести, плевать мне на тебя! Я сам выбил себе место под солнцем! И все у меня будет  в шоколаде!
 
                Глава 15
                Специалист по коровам  и баранам.

    Козявкин на этот раз не видел  ни страшных, ни
приятных снов. Он крепко спал целых восемь часов,
встал утром в десять часов, бодрый, отдохнувший и улыбающийся. Напевая веселую песенку, умылся, потом пошел на кухню поесть, но неожиданный звонок в дверь остановил его.
   На пороге стояла улыбающаяся Зиночка.
-Зиночка!- расплылся в улыбке Козявкин.
-Слава!- радостно произнесла Зиночка.
-Зиночка!
-Слава!
-Зиночка!
-Слава! Может, впустишь в дом?- нетерпеливо спро-
сила Зиночка.
-Заходи.
  Зиночка вошла, показывая два пакета:
-Тебе поесть принесла. Твоя Анфиска, стерва эдакая,
                -126-
тебя бросила, но я не брошу!
-Спасибо, Зиночка!- Козявкин обнял ее и поцеловал
в губы.
-Зиночка!- радостно сказал Козявкин, не раскрывая
своих объятий.
-Славочка!
-Зиночка!
-Славочка!
   Неизвестно, сколько бы повторяли наши любовники
свои имена с нескрываемым сладострастием и упоением, если б не  зазвонил телефон.
   Козявкин напрягся, отойдя от Зиночки на шаг.
-Твоя Анфиска, чертовка поганая, звонит,- проворчала Зиночка.- Сначала бросила, а теперь звонит?
-Нет, она звонить не будет.
   Козявкин поднял телефонную трубку.
-Слушаю…- сухо произнес он, чуть вздыхая.
   К его неописуемому удовольствию в трубке не разда-
лся бас Яловского или баритон следователя.
-Извините, Святослав Петрович,- послышался голос Карася.
-Карасик, ты?- удивился Козявкин.- Ты чего звонишь?
-Ну, узнать, как вы.
   Козявкин благосклонно улыбнулся:
-Все хорошо, Карасик!
-Опять вы? Карась -  моя фамилия, я…
-Знаю, Карасик, твою фамилию,- перебил Козявкин.-
Я сижу дома, я под домашним арестом. Но ко мне могут приходить гости, чтоб ты знал.
-Извините, но телекомпания будет работать или нет?
   Козявкин уверенно ответил:
-Будет! Через две недели.
-Но вы же под домашним арестом?
-Яловский сказал, что возьмут другого на мое место. Временно.
                -127-
-Зачем?
   Козявкин беззвучно  вздохнул:
 -Если б я знал… Нашли какого-то проходимца, специ-алиста по коровам и баранам.
    На том конце провода раздался громкий смех Карася.
   А Зиночка удивилась:
-Ты шутишь, наверное?
-Гм, что-то шутить сегодня не хочется. Плакать хочется,- признался Козявкин.
-Нет, это правда?- засомневался Карась.
-Честное слово, Карасик!
-А ваш арест?
-Ликвидируют.
-Тогда зачем надо было сажать под…
   Козявкин перебил Карася:
-А не знаю! Знаю, что ничего не знаю! Припугнуть захотели.
-Но вы же все выполняли!- напомнил Карась.
-Правильно, Карасик!
-И почему тогда домашний арест?
-Ой, ничего не знаю и не понимаю… Знаю только,
что в царстве абсурда нет пауз, Карасик!
   Зиночка похвалила, мило улыбаясь:
-Как ты хорошо сказал, Слав! Сам придумал или…
-Или… Где-то читал.
   Зиночка осталась у Козявкина на ночь. Они обни-
мались  и целовались целую ночь, заснув лишь под утро.
  А через две недели в офис телекомпании «СТВ» вошел вразвалку лопоухий верзила лет тридцати, с бычьей шеей,
жующий жвачку.
   Зиночка удивленно глянула на него, думая, что
он представится, однако таинственный верзила молчал.
-Вы что хотите?- поинтересовалась Зиночка, печатая на компьютере.
   Верзила ухмыльнулся:
                -128-
-Тебя хочу, короче!
   Зиночка фыркнула:
-Хам!
   Верзила ничуть не оскорбился откровением Зиночки
и уселся в кресло напротив нее, закинув ногу на ногу.
-Я сейчас вызову охрану!- насупилась Зиночка.
-В смысле ты мне угрожаешь?- небрежно спросил
 верзила.
   Зиночка вскочила, недовольно восклицая:
-Почему мне тыкаете? Кто вы такой?
   Верзила сказал спесиво:
-В смысле я твой новый директор, короче.
-А при чем тут смысл? Новый директор?
-Новый, короче, - подтвердил верзила.- Можешь звать меня Аристарх, короче.
-Кто, кто?
-Ну, в смысле Аристарх я для близких. Аристарх Ашотович.
   Зиночка застыла на миг, потом беспокойно спросила:
-Я для вас близкая? Почему вы такой фамильярный?
   Верзила встал, погрозил ей указательным пальцем
и вошел в кабинет директора.
-Вы скажете свою фамилию?- деловито спросила
Зиночка, идя за ним.
-Бухалкин, но я не бухаю,- хихикнул новый директор, садясь в кресло Козявкина.
   Бухалкин Аристарх Ашотович  ранее работал  в Министерстве сельского хозяйства, занимался вопросами разведения и осеменения скота. Прожив тридцать лет в маленьком Пустозвонске и еле закончив там  на тройки единственное учебное заведение - сельскохозяйственный техникум,  Бухалкина осенило,  что заниматься коровами вовсе не его занятие.
-Это не комильфо, короче!- как торжественно сказал сам себе Бухалкин.- Надо податься на телевидение!
                -129-
   Конечно, нельзя назвать Бухалкина законченным кретином: у него все еще было впереди. Когда знавшие
его говорили, что он дурак или кретин, он  обещал им:
-Поумнеть я всегда успею!
   Приехав в Москву - Резиновую, он направился  сразу
к Останкинской башне, надеясь, как и все понаехавшие, что там его ждут с нетерпением. Однако поговорив лишь
две минуты с дежурным администратором, он получил резкий отказ:
-Мы не занимаемся коровами да баранами! Вы  не подходите!
   Ничуть не смутившись, Бухалкин ответил  админист-ратору, что он сам баран, после чего решил поискать
место в ресторанном бизнесе, но там его никто не захотел нанимать в качестве метрдотеля. Сев за столик  в ресторане, Бухалкин выпил с горя сто грамм водки и случайно познакомился с одной  уродливой дамой бальзаковского возраста.
-Крокодил в юбке…- прошептал он, глядя на эту даму.
Разговорившись с крокодилом в юбке, ой, с дамой бадьзаковского возраста, он выяснил, что она работает
в Министерстве сельского хозяйства, а кроме того,  имеет большие связи в других отраслях нашей дражайшей экономики. После совместного распития алкоголя  в больших дозах, дама пригласила Бухалкина к себе на чашку кофе. Переспав с оной дамой, Бухалкин по  ее протекции был принят на работу в Министерство сельского хозяйства в качестве агронома по разведению
и осеменению скота. 
-Да, это тоже не комильфо, короче!- сказал сам себе Бухалкин, после чего,  проработав в Министерстве сельского хозяйства всего месяц,  был рекомендован
по протекции той же дамы бальзаковского возраста для работы в качестве директора телекомпании «СТВ».
-А где вы раньше работали?- поинтересовалась Зиночка,
                -130-
хотя уже знала ответ.
-В Министерстве!- гордо ответил Бухалкин.
-И кем же? Министром?
-Ну, не министром. Занимался важными вопросами.
-Специалист по вопросам?
-Занимался вопросами кормления и разведения скота.
   Зиночка прыснула от смеха.
-Да, это не комильфо!- гордо произнес Бухалкин.- В смысле нужно было найти работу получше, короче.
-Чего короче?- хихикнула Зиночка.- С баранами да коровами возиться не интересно?
   Бухалкин проигнорировал вопрос секретарши, спрашивая, чем занимается сейчас телекомпания.
-Чем, чем…-- замялась Зиночка, вспомнив о Козявкине
и телепрограмме «Феерия смеха и страха».- Занимаемся смехом и страхом.
-В смысле?
-Наша телекомпания начала снимать новую телепрог-рамму «Феерия смеха и страха».
   Бухалкин кивнул:
-В смысле слышал.
-А при чем тут смысл?- недоуменно спросила Зиночка.
-В смысле я знаю об этой программе. Господин Ялов-
ский говорил.
   Зиночка заинтересовалась:
-И как вам эта программа? Комильфо или не комильфо?
-Ну, в смысле…- Бухалкин смутился, не зная, что ответить.- Это не се ля ви…
-То есть это не жизнь?- уточнила Зиночка. – Не наша жизнь?
- Ладно, в смысле потом…- Бухалкин махнул рукой и приказал: - Вызовите ко мне всех баранов… тьфу, всех редакторов.
   Переговорив с редакторами, Бухалкин подытожил:
-Итак, господа, будем лучше составлять новостную
                -131-
сетку телеканала, чтобы было побольше позитива, как
мне советовал господин Яловский. В смысле побольше смеха! Ведь надо кормить всех коров, тьфу, акционеров, короче, в смысле думать о наших баранах… тьфу, зрителях. Чтобы было комильфо!
   Несколько редакторов хихикнули, зажимая рты.
   Бухалкин заметил их хихиканье, после чего обиженно произнес:
-Да, в смысле раньше я работал в Министерстве сельского хозяйства, короче. С одной стороны, возиться с коровами  и баранами в смысле не интересно, но с другой стороны,
с людьми надо разговаривать, а в смысле с баранами проще, короче.
   Потом Бухалкин остался наедине с продюсером телеканала Карасем.
-Я слышал, короче, - начал Бухалкин,- вы с бывшим директором занимались новой программой.
   Карась кивнул:-
-Снимали ее. Называлась она так: « Феерия смеха и страха».
   Бухалкин засомневался:
-Что-то в смысле название мне не нравится, короче. В смысле оно может не понравиться нашим акционерам, короче.
-Знаете, Яловскиму понравилось,- припомнил Карась.
-Ну, Яловский не спонсор и не акционер, короче. Нужно
в смысле работать, чтобы все коровы были… тьфу,
чтобы все акционеры  были довольны! Чтобы было комильфо!
-И какое будет новое название?
-Уж не знаю… В смысле поручаю вам подумать… А теперь есть ли новая программа, чтобы ее вставить в
эфир, короче?
   Карась ответил удрученно:
-К сожалению, не успели снять. Козявкина арестовали,
                -132-
потом…
    Бухалкин перебил:
-Знаю, все знаю… Но надо в смысле побыстрее снять новую программу! Чтобы, как говорится, и коровы были довольны, и бараны, короче.
   Через три дня новая программа была снята, о чем довольный Карась сообщил Бухалкину.
-Очень хорошо, короче!- обрадовался Бухалкин.- Думаю, теперь Яловскому программа понравится.
-Теперь будет комильфо?- с надеждой спросил Карась.
-Уж надеюсь, короче.
   Однако не всегда Госпожа Фортуна благоволит всем согражданам. В данный миг она повернулась спиной к специалисту по коровам и баранам, хихикая.
   После того, как новая телепрограмма вышла в эфир, раздался телефонный звонок в кабинете директора телекомпании «СТВ».
-Слушаю!- строго произнес Бухалкин, развалившись
в кресле.
-Очень хорошо слушаешь, да, знающий коров  да
 баранов?- раздался в трубке бас Яловского.
-Хорошо, а вы смотрели…
-Черт бараний! Слушай да молчи в тряпочку!- огрызнул-
ся Яловский.- Потому и звоню, раз смотрел!
   Бухалкин погрустнел и сжал пальцы рук в кулаки, понимая, что сейчас его будут ругать, что и последовало незамедлительно.
-Ты чего там натворил в программе?- грозно спросил Яловский.
-Я, я… В смысле я хотел, чтобы было побольше пози-
тива, короче…
-Короче, дурак ты, Бухалкин!
-В смысле вам не понравилось, да?
-Мое мнение о  твоей программе непечатное!- зарычал Яловский.- Побольше позитива, говоришь?! Явка на
                -133-
выборы где-то там составила 146 процентов?
-В смысле плохо, что большая явка?- не понял Бухалкин.
-В смысле ты полный кретин!
-Ну, зачем так резко, я… В смысле вы же просили побольше позитива,- напомнил Бухалкин.
-Да тебя по блату взяли, знаток коров и баранов! Ты полное ничтожество, понимаешь?!- снова зарычал Яловский.- Как может явка на выборы превысить 100 процентов? Ты в школу ходил?
-В смысле сомневаетесь, что в школу ходил, я…
-Да ты слушай и не перебивай!
-Я еще в сельскохозяйственный техникум ходил, я….
-Кретин! Ты еще под столом ходил, когда я учился, так
что слушай внимательно!
-Но я старался, чтобы в смысле все коровы, тьфу, все акционеры были довольны!
   Яловский великодушно - презрительным тоном сказал:
-Ты полный кретин, Бухалкин. Что за смерть по плану? Умирать по плану?!
   Бухалкин ответил с виноватой поспешностью:
-Извините, в смысле… В новостях прозвучало: на заседании коллегии Министерства труда предложили согласовывать смертность в стране, короче.  В смысле я читаю, как было написано в новостях. Ведь вы говорили, чтобы пострашнее, да?
-Страшнее некуда, Бухалкин!.. Как понять все- таки
эти чертовые плановые показатели смертности?
-В смысле я не знаю… Я ничего сам не придумал…
-Черт бараний! Да куда тебе что-то придумать!- огрызнулся Яловский.
-Я читаю сводку новостей, короче. В смысле написано
 так: на заседании коллегии Министерства труда предложили согласовывать показатели смертности. Ну,
в смысле чтоб жили до семидесяти восьми лет. В смысле
не меньше.
                -134-
-А больше нельзя? Сразу на кладбище самому идти  и
 могилу себе выкапывать?
-В смысле я не знаю… Короче…
   Яловский опять перебил Бухалкина:
- Короче, умирать будем по плану?
-Ну, в смысле я не знаю…
-Ладно!.. А что там со сбежавшими психами?
   Бухалкин оживился:
-Ведь это же смешно! Психи сбежали, стали их ловить, короче, но они забежали в здание  Болтливой Думы.
-Как они туда смогли забежать? Их за белы ручки пригласили поработать в Думе?- ядовито спросил Яловский.
-Ой, не знаю…
-Ты смеешься над нашими депутатами?
-Да что вы!.. В смысле я никогда, я…В смысле я одобрям-с. короче!
   Яловский зарычал:
-Ты одобряешь, что наши депутаты психи?!
-Да что вы…- сказал виновато Бухалкин.- Я вообще одобрям-с.
-Как это вообще?
-Ну, что говорят. Что вы говорите…
   Яловский произнес помягче:
-Это другое дело.
-Значит, понимаете, что я стараюсь?
-Понимаю, но  получается, что одни психи сидят  в
Болтливой Думе?
-Об этом в программе ничего не говорилось, короче.
-Короче или длиннее, но ты полный кретин!- снова разозлился Яловский.
   Бухалкин смиренно ответил:
-Поумнеть я всегда успею.
-Не поумнеешь, спец по коровам и баранам! Не стоило тебя назначать директором телекомпании!.. И  что
                -135-
получилось дальше в твоей программе? Психов нашли?
   Бухалкин глухо произнес:
-Их ищут.
-Ищет и разыскивает полиция, да?
-Ой, в смысле я не знаю…
   Яловский твердо сказал, чеканя каждое слово:
-А я знаю, что ты тут случайный кадр!.. Так что будешь уволен.
-В смысле в связи с чем?
-Будешь уволен в связи отсутствия мозгов!- хохотнул Яловский.
   Бухалкин пробурчал:
-Мне в смысле  не смешно. И это не комильфо…

               

                Глава  16

                Все хорошо!!
… И увидел Козявкин новый сон. В последнее время он поздно ложился спать, не желая снова видеть страшных снов. Козявкин попрощался с Зиночкой. Оставшись один, он немного посмотрел телевизор, чертыхаясь и ругая все новостные программы. Выключив телевизор, Козявкин выкурил сигарету, смотря ночью на одиноких прохожих, потом после длительного раздумья все-таки лег спать.
… Увидел Козявкин себя, находящимся в кабинете гипнозитера. Гипнотизер, лысый, средних лет человек в очках, водил руками вблизи изумленной физиономии Козявкина, постоянно говоря ему одно и то же, словно таинственное заклинание:
-Вам хорошо! Все хорошо!
   Казалось, гипнотизер  желает приласкать своего клиента или  отвлечь от его дум.  А Козявкин несколько раз порывался встать и уйти, однако гипнотизер почти силой
                -136-
удерживал его, не давая уйти.
-Куда же вы хотите уйти? Останьтесь!- упрашивал
гипнотизер.
   Встревоженный Козявкин сказал вполголоса:
-Мне не нравится… Я хочу домой.
-Подождите, любезный, вам обязательно понравится.
Вам хорошо!
   Козявкин тем не менее резко возразил:
-Нет и еще раз нет! Мне тут плохо! Меня насильно сюда вызвали.
-Почему насильно? На консультацию,- с очарователь-
ной улыбкой объяснил гипнотизер.
-Зачем мне…
-Вам же должно быть хорошо.
-Хорошо мне должно быть, если в самом деле хорошо, - парировал Козявкин.
-Неужели вам не хорошо?
-Именно так!
-Вам нехорошо?- не поверил гипнотизер.
-Вот-вот.
-Не бойтесь! Все будет хорошо!- уверенно сказал гипнотизер.
-И когда то будет?
-А когда вы успокоитесь.
-Но я спокоен,- сразу ответил Козявкин.
-Вы абсолютно спокойны?
-Абсолютно.
-Тогда приступим…, -обрадовался гипнотизер. - Вы радуетесь, вам хорошо, все хорошо, сейчас вы немного поспите, вам…
-Не хочу я спать!- запротестовал Козявин.
-А придется.
-Почему это придется?
-Успокойтесь. Все хорошо!
-Черт! Как же хорошо, когда так плохо?
                -137-
-Больной, не нервничайте! Сидите спокойно, не дергайтесь.
-Я уже больным стал?- беспокойно спросил Козявин.
-Ну, хорошо, пациент, не нервничайте.
-Я теперь пациент?
-Успокойтесь, а то вызовем психиатра!- предупредил гипнотизер.
-Угрожаете?
-Успокойтесь!.. Вы же жаловались нам на плохой сон, слабость, так?- вспомнил гипнотизер.
   Козявкин кивнул:
-Да, сон плохой, кошмары снятся.
-Вот поэтому я хочу вас успокоить. Вы же жаловались…
-Я жаловался еще на то, что остался без работы, я…
-Это не в нашей компетенции.
   Козявкин кротко возразил:
-Но ведь спокойная жизнь будет, если есть у тебя работа.
-У меня работа есть, я…
-У меня сейчас нет работы, я…-стал жаловаться Козявкин, но гипнотизер перебил его::
-Успокойтесь! Сидите спокойно, не двигайтесь. Сейчас
вы заснете!
-Зачем?
-Чтобы вы были спокойны!
   Козявкин недовольно воскликнул:
-Но поймите, если так все хорошо, почему так плохо?
-Абрадакабра какая-то…- смутился гипнотизер.- Загад-ками говорите. Сейчас вы заснете!
-Но я хочу жить, а не спать!- снова возразил Козявкин.-
Сейчас я без работы, под арестом… Жена ушла.
-Успокойтесь!
-Семейное положение поганое.
   Гипнотизер догадался:
-То есть у вас проблемы в сексуальной жизни?
-Черт! Ну, при чем…
                -138-
-При том! Секс всем нужен, больной.
-Опять больной?
-Ладно, пациент… Не нервничайте! Сейчас вызовем сексопатолога,- добродушно сказал гипнотизер.
-Да не нужен мне…
-А кто вам нужен?
- Мне нужна хорошая жена!
   Гипнотизер криво усмехнулся:
-Извините, тут не свадебное агентство. Сейчас вы успокоитесь.
-Как успокоиться? Мне нужна хорошая жена! Мне
нужна работа, мне нужна…
     Гипнотизер перебил:
-Ваш список просьб превышает мои скромные способности, милейший. Все хорошо!
-Да неужели хорошо?
-Именно! Все хорошо! И станет еще лучше!
-Ой, страшно стало после вашего хорошо,- вздрогнул Козявкин.
-Страшно? Кошмары снятся?- деловито спросил гипнотизер.- Вызовем психиатра.
-Не надо!
-Надо, Федя!
   Козявкин осторожно возразил:
-Я не Федя, я…
-Все равно надо, больной! Успокойтесь! Все хорошо!
Вы спите, все хорошо… А завтра будет еще лучше…
   Козявкин поспал полчаса, а потом  вместе  с гипнотизером стал  петь песенку «Все хорошо, прек-
расная маркиза!», подпрыгивая и  дико хохоча
                «Все хорошо, прекрасная маркиза,
                Дела идут, и жизнь легка.
                Ни одного печального сюрприза,
                За исключеньем пустяка!..
                Так... ерунда... пустое дело...
                -139-
                Кобыла ваша околела.
                Но в остальном, прекрасная маркиза,
                Все хорошо, всё хорошо!».
   После кабинета гипнотизера Козявкин увидел во сне какого-то правителя низкого роста, с короткой стрижкой,
 в синем костюме и белой сорочке. Он сидел на троне с гордым видом, а слева и справа от него стояли суровые охранники с опахалами в руках, обмахивая ими правителя.
   Чуть вдали от правителя склонились в глубоком поклоне холопы в поношенной одежде, вытянув дрожащие руки.
-Помогите нам, о наш дорогой Фараон!- моляще воскликнули они.
   Фараон пожал плечами, говоря удивленно:
-Вы чем-то недовольны, холопы? Ведь все хорошо!
-Нет, плохо, очень плохо!
-И почему вам плохо? Еда и питье  есть?
-Есть, но мало, мы…
   Фараон сухо сказал:
-Что же, вы держитесь, денег нет. Ваша озабоченность понятна, но время трудное, кризис на дворе!
-Помогите, Фараон! Нам бы побольше поесть!
-Потерпите. Хочу подчеркнуть: чтобы лучше жить,
надо больше работать!
    Раздался хор выкриков холопов:
-Но мы работаем целые сутки, куда ж…
-Помогите, господин!
-Только на вас надежда, господин!
-Помогите!
-Если не вы, то кто?!
   Фараон развел руками:
-Надо больше стараться!
-Мы стараемся, мы…
-Надо лучше работать!
-Мы работаем, мы…
   Фараон назидательно произнес:
                -140-
-Хочу подчеркнуть: мы на правильном пути, мы дви-
жемся вперед! Времени на раскачку у нас нет.
-Помогите, Фараон! Помогите нам, чтоб надсмотрщики
нас не  били!
   Фараон уклонился от прямого ответа:
-Это трудный вопрос. Сейчас в кризисные времена
трудно что ответить однозначно! Но мы будем стараться.
   Холопы согнулись до земли, хваля своего Фараона:
-Спасибо тебе, Фараон!
-А вы лучше и больше работайте!- посоветовал Фараон.
-Да куда ж больше! Целые сутки работаем!
-Вот и работайте. Все хорошо!
  Холопы опять повторили:
-Помогите нам, чтобы надсмотрщики нас не били!
-Ну, знаете, совсем без кнута нельзя. Как же без этого?- кротко возразил Фараон.
-Помогите!
-Хорошо! Ведь все хорошо!
   Холопы удивились:
-Как же хорошо, когда нас постоянно бьют?
-Все хорошо, холопы! Вам нужны только пряники? И
кнут, и пряник нужны! Вы одобрям-с?
   В ответ на это  послышался дружный выкрик:
-Одобрям-с!
   Фараон одобрил:
-Правильно, холопы! Времени на раскачку у нас нет.
Везде враги!
-А откуда они взялись? Ведь раньше их не было…
-Они всегда были, неразумные холопы! Надо увеличить продажу ископаемых за рубеж.
-Одобрям-с!
-Продолжать борьбу с внутренними и внешними вра-
гами, число которых с каждым часом растет и растет.
-Одобрям-с!
-Действовать надо быстро и без раскачки!
                -141-
-Одобрям-с!
   Удивленный Козявкин увидел и себя, стоящем в толпе рабов. Он, как и остальные рабы, кланялся чуть не до земли Фараону.
-Помогите, господин!- простонал Козявкин.
   А Фараон, подобно гипнотизеру, повторяющему одну
 и ту же фразу, твердил:
 - У нас нет времени на раскачку! Все хорошо! Все хорошо! Успокойтесь! А будет потом еще лучше!
   Козявкин взмолился:
-Помогите! Как же хорошо, когда так плохо?!
-Все хорошо! Все у нас хорошо!
   … Козявкин проснулся, привстал и стал напевать
песенку:
«Все хорошо, прекрасная маркиза!».

                Глава 17
   Удивительное путешествие господина Козявкина в виртуальной реальности.
 
   Неожиданно Козявкин оказался в виртуальной реальности, где все казалось распрекрасным. Солнце смеялось, расцеловав своими теплыми лучами всю улицу. Голубое ясное небо вызывало тихое восхищение своей необычайной  красотой.  Казалось, там вверху раскинулся голубой бескрайний океан, заманивающий и необычайно соблазнительный! А навстречу Козявкину  бодро шли улыбающиеся граждане, приветливо глядя на него. Гм, неужели, попал, подумал невесело Козявкин,  в выдуман-ную телеидиллию для ура - холуев? Сам же работал, создавая подобную идиллию, как и все остальные мастера телепропаганды, а теперь попал, как в ловушку, в свои же сети?
    Застывшего на месте Козявкина окликнул улыбаю-щийся полицейский:
                -142-
-Друг, вам чем-то помочь?
   Козявкин опешил:
-Я… я друг?
   Полицейский улыбнулся добродушно:
-Конечно, друг. Мы все друзья.
   Козявкин проворчал:
-То совсем недавно товарищами всех называли, теперь зовут всех друзьями…
-Может, вас подвезти, друг?
   Козявкин  отрицательно качнул головой. Ему очень хотелось, чтобы назойливый полицейский оставил его
в покое, но зная, что с полицейскими надо говорить
очень осторожно, Козявкин дипломатично промолчал.
-Друг, раз вы молчите, значит, все хорошо?
-Хорошо, очень хорошо!- поспешил сказать Козявкин, слегка улыбаясь.
-Одобрям-с?
-Одобрям-с!
   Улыбающийся полицейский попрощался и отошел в сторону. Козявкин вздохнул  с облегчением. Минуту он
стоял, раздумывая, что делать и куда пойти в городе, который по прихоти капризной Госпожи Фортуны превратился снова  в виртуальный. Однако через минуты три к Козявкину  подошла молодая  улыбающаяся  девушка, протягивая  лист бумаги  с подписями.
-Что это?- удивленно спросил Козявкин.
-Это по поводу реформы «Веселая старость»,- объяснила девушка.-  Благодарные друзья радостно подписывают  заявление о том, что согласны с этой реформой.
-Точно согласны?- усомнился Козявкин.
-То есть вы не одобрям-с?
   Козявкин смутился:
-Ну, я  не знаю…
-Все подписывают, все одобрям-с, а вы нет?
-Нет! Я одобрям-с!- ответил горячо Козявкин, видя,
                -143-
что назойливый полицейский снова подходит к нему.
-Да, обязательно подпишите!- посоветовал полицейский, однако теперь он говорил без улыбки.
-Но мне надо сначала прочитать,- почтительно улыбнулся Козявкин.- Как же подписывать, когда…
-Неужели вы не одобряете реформу «Веселая старость»?-
удивился полицейский.
-Я не знаю, в чем суть…
  Полицейский перебил:
-Друг, суть в том, что теперь разрешается пожилым
людям работать, сколько они пожелают.
-То есть до смерти работать им?
   Полицейский насторожился:
-Неужели вы против реформы? Значит, вы не друг?
   А молодая девушка приуныла:
-Плохо, что не все  друзья знают о наших реформах.
-Если вы сомневаетесь, друг, вам все объясним  в полицейском отделении,- добавил сурово полицейский.- Если не подпишите, значит, вы не наш друг, а враг!
   Поняв, что его могут принудительно доставить в полицейское отделение, Козявкин испугался  и пронзительно выкрикнул:
-Не сомневаюсь! Я… это… одобрям-с!
-Точно одобрям-с?- потребовал ответа полицейский.
-Точно одобрям-с!
-Не сомневаюсь! Одобрям-с!
-Молодец, друг!- похвалил полицейский.- Будете рабо-
тать до смерти?
-Ну, работать буду, но до смерти…- Козявкин замялся.
-То есть вы не хотите работать до смерти? Вам разре-
шают работать, но вы почему-то не согласны?
-Нет, я согласен…
-Вы не одобрям-с?
-Как же? Я всегда одобрям-с!- испуганно ответил Козявкин, боясь, что его доставят для объяснений в
                -144-
полицейское отделение.
-То есть вы рады тому, что можно работать до смерти?-
не унимался полицейский.
-Знаете, мне не хочется думать о смерти…
   Полицейский наставительно сказал:
-О смерти надо думать всем друзьям.
   Козявкин кивнул, промолчав.
   Полицейский продолжил:
-Если помните, друг, к Новому году все наши друзья в мирной стране получили хороший подарок: ракетную боеголовку «Авангард».  Помните, друг?
   Козявкин натужно улыбнулся:
-Кажется…
-Вы одобрям-с, что это лучший подарок к Новому году?
-Ну,..  Честно говоря…
-Честно говорить  надо всегда, наш друг!- нахмурился полицейский.- Ваше замешательство говорит о том, что
вы почему-то сомневаетесь! Вы не одобрям-с?
   Молчащая  дотоле девушка тоже спросила с  инте-
ресом Козявкина:
-Вы не одобрям-с?
   Испуганный Козявкин пронзительно крикнул:
-Одобрям-с! Я всему одобрям-с!
-Точно одобрям-с?- не поверил назойливый поли-
цейский.
-Точно одобрям-с! Только отпустите меня! Отстаньте
от меня, пожалуйста!
   Полицейский укоризненно произнес:
-Напрасно, друг, вы так говорите, напрасно нас гоните.
-Я не гоню…
-Гоните! Друзей не гонят.
   Козявкин моляще воскликнул:
-Ну, отпустите меня! Всему я одобрям-с, только дайте идти своей дорогой!
-А вы рады, что все мы в рай попадем, как обещали нам?
                -145-
-В рай?- невольно вздрогнул Козявкин.- Мне и здесь неплохо…
-Это понятно, друг, но в раю будет лучше! Радуйтесь, у
нас есть  «Авангард», ура! Ура, прямо в рай!.. Одобрям-с?
   Козявкин ответил вполголоса:
-Одобрям-с… Прямо в рай…Только там будет покой.
   Напуганный Козявкин хотел было отойти, но полицейский силой удержал его.
-Куда вы, друг? Значит, вы рады, что вам разрешено работать до смерти?- упрямо повторил полицейский.
-Ну, я… я…
-Вы одобрям-с?- повысил голос  полицейский.
-Одобрям-с.
-Вы точно одобрям-с?
-Точно одобрям-с!
-А то можно вас просветить в полицейском отделении!
   Козявкин  завопил:
-Нет! Только меня не бейте!
   Молодая девушка изумилась:
-Друг, а кто вас бьет?
   Полицейский дружески потрепал  дрожащего  Козяв-
кина по плечу, говоря с ухмылкой:
-Не боись, друг! Пока тебя бить не будем.
   Полицейский так сильно похлопал по плечу Козявкина, что тот взвыл от неожиданной боли, вздрагивая и
отходя от полицейского на шаг.
   А молодая девушка попросила:
-Подпишите.
   Козявкин моментально подписал, после чего быстро отошел от полицейского, однако тот остановил  его окликом:
-Постойте, друг!
   Козявкин неохотно подошел к полицейскому, спрашивая:
-Что такое?
                -146-
-Тут еще одно заявление надо подписать.
   Молодая девушка пояснила:
-Я являюсь агитатором партии «Едина мать», поэтому
предлагаю вам, наш друг, вступить в ряды этой прославленной партии!
   Козявкин криво усмехнулся:
-Едина… Едина мать?
-Вы чем- то удивлены,  друг?
-Я… я не слышал…- смутился Козявкин, прикрывая
правой рукой рот, чтобы не засмеяться.
   Название партии показалось Козявкину очень забавным, почти неприличным, однако ему не хотелось, чтобы его усмешку увидел бы полицейский.
   А полицейский с широкой улыбкой  фамильярно
похлопал Козявкина по плечу, говоря  с восторгом:
-Молодец, наш друг! Подписали заявление о приеме.
   Козявкин жалобно улыбнулся, перебивая полицей-
ского:
-Извините, я пока не подписал…
-Как не подписал? Вы не одобрям-с?
-Нет, я одобрям-с…
-Да? Точно всему одобрям-с?
-Очень даже  одобрям-с! Я всему  одобрям-с!
-Тогда подписывайте! - потребовал полицейский.
   Козявкин замялся:
-Но я… я не занимаюсь политикой.
-Я тоже не занимаюсь,- согласился сразу полицейский.
-Я  одобрям-с всему, но я не политик.
   Полицейский произнес добродушно:
-Молодец,  друг, что не занимаешься политикой. Но подписать надо, друг!
   Козявкин вынужденно согласился  и  подписал.
-Ну, теперь я свободен?- спросил со скрытой досадой Козявкин.
-Вы всегда свободны, друг! Вы в свободной стране!-
                -147-
воскликнул радостно полицейский.
   Наконец, полицейский с молодой девушкой оставили
в покое Козявкина. Козявкин сделал несколько быстрых шагов вперед, потом перебежал на противоположную улицу.  Минуту передохнув, он скрылся в соседнем переулке, постоянно оглядываясь назад.

                Глава 18
                Жизнь стала лучше и красивей!
 
   Присев в ближайшем парке на скамейку, Козявкин увидел, как рядом медленно проехала машина  с рекламными транспарантами. Периодически машина останавливалась, тогда из динамика звучал чей-то визгливый голос:
-Господа – друзья  и незваные гости столицы!..  Да здравствует квасной патриотизм! Ура!
   Козявкин несказанно удивился  услышанному лозунгу. Рядом с ним присела  на скамейку пожилая дама  в длинном сером платье, в розовых очках,  с белым пуделем. Она на минуту отпустила поводок пуделя, разрешив ему немного побегать одному, а сама громко повторила прозвучавший лозунг:
-Да здравствует квасной патриотизм!
   Козявкин хмыкнул, садясь подальше от пожилой дамы. Через минуту она заохала, обращаясь к Козявкину:
-Ой, я только что после операции…- Она внимательно глянула на  молчащего Козявкина, однако он молчал,
тогда дама продолжила охать:
-Ой, этот скоросшиватель мне совсем не понравился…
-Какой скоросшиватель?- не понял Козявкин.
-А этот… хирург.
   Козявкин пожал плечами:
-Мне тоже многое не нравится.
-Этот скоросшиватель мне напоследок посоветовал
                -148-
носить розовые очки, мол, так вам будет лучше.
   Козявкин изумился:
-Чем же лучше?
-Ну, все будете видеть в розовом цвете,- охотно ответила словоохотливая пожилая дама.- Радоваться будете, все в розовом свете.
   Козявкин снисходительно усмехнулся:
-И как? Помогают такие очи?
-Приятно в них ходить! Очень! Жизнь стала краше!- расплылась в улыбке пожилая дама.
   Минута прошла в молчании.
   Потом пожилая дама посоветовала Козявкину:
-Побольше смотрите юмористические программы,
друг. Тогда еще лучше жить станет!
   Козявкин хмыкнул, но не ответил ей.
-Эй, Вождь, а ну далеко не забегай!- приказала дама своему пуделю.- Быстро ко мне!
   Из динамика снова раздался новый лозунг:
-Ура, друзья! Да здравствует высокий моральный облик суверенного  человека!
   Пожилая дама  выкрикнула вслед за визгливым голосом из машины, повторяя прозвучавший лозунг, словно бездумный попугай, который постоянно повторяет все,
что услышит. Она придвинулась к Козявкину, интересуясь:
-А вы чего, друг, не повторяете лозунг?
   Козявкин промолчал, однако настойчивая дама повторила свой вопрос, одновременно зовя своего пуделя:
-Вождь, быстро ко мне! Хватит все кусты отмечать!
   Из динамика  раздался новый лозунг:
-Ура, друзья! Да здравствует наш Фараон, наш любимый вождь! Ура!
   Пожилая дама вновь повторила лозунг, потом позвала своего пуделя:
-Ну, Вождь, быстро ко мне! Хватит гадить!.. – Она пристально посмотрела на Козявкина, приподнимая
                -149-
розовые очки.- Слушайте, друг, а вы не  хотите приветствовать нашего Фараона?
-Гм, какого именно?
-Как какого? Нашего вождя…
   Козявкин снова усмехнулся:
-Кажется, только что вы звали своего бобика Вождя,
чтобы он не нагадил.
 -Ну, было… Но я говорю…
   Козявкин перебил ее:
-Но вы говорите о другом вожде…
   До пожилой дамы поздно дошла ирония Козявкина и
она недовольно воскликнула:
-Друг, как вы могли так сравнить! Он наш светоч демократии!
   Козявкин подтвердил:
-Не сомневаюсь. Хотя с ним не знаком.
-Как не знакомы? Каждый день его показывают  по телевизору.
-Вашего пуделя Вождя?
   Пожилая дама разозлилась:
-Перестаньте глумиться, друг, над нашим Вождем.
-Гм, неужели мы стали каким-то племенем?
-Это почему?- недоуменно спросила пожилая дама, тупо смотря на собеседника и быстро моргая длинными ресницами.
   А из динамика раздался новый лозунг:
-Да здравствует авторитарная демократия!
-Да здравствует!- вторила пожилая дама  в розовых очках.
-Да здравствует наш Фараон, певец стабильности!- послышался новый  лозунг из динамика.
-Да здравствует!- пронзительно выкрикнула пожилая дама.
-Да здравствует наш Фараон, патриот из патриотов, демократ из демократов!
-Да здравствует!- как попугай, повторила пожилая дама вслед за выкриком из динамика.
                -150-
-Да здравствуют средства массовой пропаганды!-
раздался новый лозунг, который сразу с восторгом повторила пожилая дама.
-Ура, друзья! Всем ходить в розовых очках! И жизнь
стала лучше и красивей! И смотрите юмористические программы, чтобы жизнь стала красивей!- послышались новые лозунги, которые тоже послушно повторила пожилая дама.
    Она укоризненно посмотрела на усмехавщегося Козявкина, погрозила ему указательным пальцем,
что-то бубня себе под нос. Он еле расслышал некоторые слова, однако лучше бы он их и не слышал - ни одного приличного слова пожилая дама не сказала.
   Козявкин решил встать и отойти подальше от вздорной пожилой дамы.
-Сдаем все нормы ГТО, друзья! Ура нормам ГТО!- раздались новые лозунги:- Наша национальная идея
«Всё хорошо!».
   Козявкин услышал, как пожилая дама выкрикнула лозунг, крича потом ему вслед:
-Эй, ты, насмешник! Ты не одобрям-с?
   Козявкин даже не оглянулся, ускорив шаг.
-Эй, молчишь? Не одобрям-с? Не сдаешь нормы ГТО?
   А из динамика раздался новый лозунг:
-Ура, друзья! Жизнь стала лучше и красивей! В розовых очках всё хорошо!

                Глава 19
                Мастера телепропаганды.
   Козявкин побродил минут пять по улицам, потом решил зайти в офис своей телекомпании «СТВ». На  его удивление телекомпания работала, как и раньше, будто ничего не произошло. Зиночка радостно встретила, повиснув на его шее.
-Привет, Слав!- мило улыбнулась она.
                -151-
   Зайдя в свой кабинет, Козявкин сел в кресло и дело-
вито спросил  Зиночку:
-Значит, работа идет? Все нормально?
-Конечно,- утвердительно ответила Зиночка.
-И компанию нашу не закрыли?
-Почему закрыли? Все хорошо!
-Неужели?
   Зиночка повторила любимую фразу  своего шефа:
-У нас все в шоколаде!
    Козявкин заметил, что Зиночка носит розовые очки.
    Он удивленно спросил:
-И зачем тебе розовые очки?
-А теперь все в них ходят,- поспешно ответила Зиночка.- Твои очки на столе.
-Гм, обойдусь без них…
-Ты всегда одобрям-с,- то ли утвердительно, то ли вопросительно произнесла Зиночка.
-Одобрям-с, да…
-Тогда надевай очки!
   Однако Козявкин очки не надел, начав рыться в
бумагах на столе.
   Зиночка вспомнила:
-Да, Яловский распорядился взять на работу нового сотрудника.
   Фамилия всесильного и зловредного чиновника вызывала у нашего героя…ой, антигероя современности Козявкина тихую ярость, изрядную брезгливость и
сильное отвращение, поэтому Козявкин  ударил кулаком по столу, процедив сквозь зубы:
-Как он мне надоел, этот противный Яловский!
   Зиночка не удержалась от комментария:
-Мне он тоже надоел.
-А тебе почему?
   Зиночка засмущалась:
-Ну, недавно… Он зашел в офис, начал приставать…
                -152-
По заднице шлепнул…
   Козявкин разозлился:
-Негодяй! И что дальше было?
-А ничего…
-Что дальше? Он с тобой…
-Ничего не было, Слав! Не злись,- успокоила Зиночка.
-Точно не было?
-Если ты о сексе, я с ним не спала.
   Козявкин  сказал помягче:
-Приятно это слышать… И кто таков новый сотрудник?
-Ну, лучше Карасик тебе расскажет.
   Прибежавший Карась выпалил с ходу:
-Взяли! Нового! По указанию Яловского!
-Знаю, Карасик…- процедил сквозь зубы Козявкин.-
Кто он и зачем он?
   Карась растерялся:
-Вот чего не знаю…
-То есть ты знаешь, что ничего не знаешь…
-Я только знаю, что ему тридцать лет, фамилия Сидо-
ров.
   Козявкин снисходительно усмехнулся:
-Очень нужные  сведения для нашей телекомпании!
-Ну, я… что я могу…- смутился Карась.
-Да ты ничего не можешь!- прикрикнул Козявкин.-
Чем этот Сидоров заниматься будет?
-Он советник.
-Чего, чего?
-Советник директора.
   Козявкин приказал:
-Чтобы через минуту он бы явился!
    Сидоров Иван явился не через минуту, а через полчаса. То был высокого роста очень важный холеный человек
 лет тридцати, тщательно выбритый, с короткой стрижкой,
без всякой мимики на бледном лице, в розовых очках, в черном костюме, белой сорочке и черном галстуке.
                -153-
   Слегка кивнув, Сидоров сел на стул напротив Козяв-кина.
-Да, я Сидоров, ваш советник,- коротко произнес он.
-И тоже в розовых очках?- удивился Козявкин.
-Так надо.
-Гм, кому то надо?
-Так все сейчас ходят. И вы должны.
   Козявкин снова удивился:
-Неужели?
-Вы не одобрям-с?
-Конечно, одобрям-с, но…
-Раз вы все  всегда и всему одобрям-с, то должны ходить 
в розовых очках!- сказал властно Сидоров.
-Не понимаю толком, зачем так ходить…- пожал
 плечами Козявкин.
-Чтобы жизнь краше была.
-Имитация хорошей жизни?- снисходительно усмех-
нулся Козявкин.
-Все должны ходить в розовых очках!- подчеркнул Сидоров.- Так положено!
   Козявкин промолчал, ругая про себя навязанного
ему советника.
  А Сидоров напомнил:
-Еще все должны смотреть телевизор! Особенно, юмористические программы.
-Особенно?
-Да, чтобы жизнь казалась лучше и красивей. И смотрите лучше всего Первый телеканал.
   Козявкин  хмыкнул:
-Гм!.. Удружил мне этот Яловский! Прислал  мне советника!
   Сидоров сразу согласился:
-Именно так… Только вам  в помощь.
-Ладно, в чем же будет заключаться ваша помощь? Вы работали на телевидении?
                -154-
-Нет.
-Вы разбираетесь в телевизионных технологиях?
-Чуть- чуть.
-Всего чуть-чуть? У вас образование, близкое к нашему профилю?
-Нет.
-Тогда почему…
   Ответ Сидорова шокировал   Козявкина:
-Я  в должности майора. Но не МВД. Человек в штатском.
   Козявкин догадался, откуда прислан навязанный ему советник, поэтому помрачнел и старался не смотреть больше на него.
-Еще вопросы?- поинтересовался Сидоров.
   Козявкин буркнул:
-У матросов нет вопросов.
-Вот и замечательно, что у вас больше нет вопросов. Может, займемся нашим телевидением?
   Козявкин снова  усмехнулся:
-Оно уже стало вашим?
-Оно было и раньше нашим!- Сидоров сделал ударение
на слове «нашим», гордо приподнимая голову. – Так, значит, приступим… Вы ранее снимали новую
программу «Феерия смеха и страха».
-Было дело…
   Сидоров строго произнес:
-Вы также даете сводку новостей, но жесткости  не 
хватает.
-Жесткости?
-Жесткости маловато. Твердости.
   Козявкин  спросил с интересом:
-В чем же, если не секрет?
- Жесткости не хватает в обличении прогнившего мира капитала, в критике Запада! И врать нужно побольше!
   Козявкин  иаивно - простодушно сказал:
-Да я и так постоянно вру.
                -155-
-Врете?
-Вру! Что все якобы хорошо
   Сидоров одобрил:
-Это хорошо!
-Хорошо, что вру, или хорошо, что якобы хорошо?
 -Да, какая-то абракадабра получилось… Ладно, слу-
шайте внимательно, боец информационного фронта.
   Козявкин встревожился:
-Кто, кто?
-Боец информационного фронта.
-М-да… Так меня еще никто не называл.
   Сидоров  внушительно и медленно произнес:
-Раз вы работаете на нашем телевидении, то обязаны
 быть бойцом информационного фронта! Вы просто обязаны им быть! Вы хотите работать на телевидении?
-Я и работаю тут…- робко ответил Козявкин.
-Пока… А раз вы боец, то должны понимать, что вместо
 анализа должна быть агитка.
-Агитка?
-Да слушайте меня внимательно и запоминайте!
   Козявкин нервно постучал пальцами по столу и сказал
с нескрываемым раздражением:
-Кажется, мы поменялись с вами местами!
-А мне так не кажется. Я только советую.
-Да? Советуете приказным тоном?- усомнился Козявкин.
-Слушайте, господин Козявкин, пока вы директор телекомпании. Пока!
-Пока? Угрозы?
-Нет, успокойтесь… Так, значит, агитка должна быть вместо анализа. А вместо фактов - истерика! Врать надо
с умом.
   Козявкин повторил:
-Я  и  так вру.
- Похвально! Искусство пропаганды очень важно.
-Понятно. Были средства массовой информации, которые
                -156-
потом превратились в а средства массовой пропаганды!
-Вроде неплохо сказано, однако…- Тут Сидоров замолк, продолжив говорить весьма внушительно:- Однако средства массовой информации всегда были средствами массовой пропаганды! Всегда! Просто назывались они
для обывателей средствами массовой информации. Это вам понятно?
-Понятно.
-Мы постараемся сделать вас и ваших сотрудников настоящими мастерами телезомбирования. Вы все тут станете мастерами телепропаганды! Это понятно?
-Понятно.
-Не все можно и надо показывать… Побольше пози-
тива!
-А если  позитива нет?- поинтересовался Козявкин.
-Найдите позитив.
-Где ж его найти, если нет? Как в сказке, иди туда,
не знаю куда, принеси то, не знаю что?
-Ваша ирония неуместна! Говорите, что у нас все
 хорошо по сравнению с 1913 годом.
   Козявкин горько улыбнулся:
-Да уж… В сравнении с тем старым 1913  годом  у
нас все хорошо!
-Согласен. Что налицо рост нашей экономики.
-Неужели?
-Именно! Вы не одобрям-с?
   Козявкин вынужденно согласился:
-Одобрям-с.
-Говорите уверенно:  Запад загнивает, безработица
там, негров линчуют.
   Козявкин уточнил:
-Но  сейчас  не линчуют.
-А вы врите, что линчуют! Чего они, эти обыватели,
ездят в Америку? И запомните: чем  больше будешь
врать, тем больше будут верить!
                -157-
   Козявкин задумался:
-Где-то я похожее слышал.
-Слышали?
-Вот-вот… Не хочу только называть фамилию того пропагандиста, чтобы вас не обидеть.
   Сидоров насупился:
-Догадываюсь… Врите смело, не бойтесь! Говорите,
что конец наступил американскому доллару.
-Разве?- усомнился Козявкин.
-Нет, на самом деле доллар имеет хождение по всему
миру, но вы врите в зомбияшике, что доллар больше не котируется. Что его скоро заменил китайский юань.
-То есть пипл все съест и поверит?
-Правильно! Боец информационного фронта должен действовать, а не думать!- повысил голос Сидоров.
-Как это?
-За вас найдется,  кому думать. А вы и ваша теле-
компания должны лишь выполнять указания  свыще!
    Козявкин молчал, не желая больше говорить с
противным и навязанным ему советником.
-Да, - продолжил  важно Сидоров,- а вы сами смотрите ящик для идиотов?
-Для кого?
-Вы смотрите  зомбиящик?
   Козявкин ответил с нарастающим чувством досады:
-Только иногда. В силу служебной необходимости.
-Напрасно! Надо смотреть каждый день.
   Козявкин пожал плечами:
-Не понимаю зачем?
-Все смотрят. Разве вы не одобрям-с?
-Одобрям-с.
   Сидоров охотно одобрил:
-Правильно! Особенно, побольше смотрите юмористи-ческие программы.
-Зачем?
                -158-
-Чтобы жизнь казалась красивей.
   Козявкин понимал, что не стоит спорить или хоть немного возражать противному человеку в штатском, который возомнил, что он может поучать самого директора телекомпании, но поучения и менторский наглый тон советника довели Козявкина почти до крика.
-Да хватит вам!- порывисто произнес Козявкин, стукнув кулаком по столу.
-Вы не одобрям-с?
-Одобрям-с, но вы слишком уж диктуете мне! Кажется,
я тут директор.
   Сидоров подтвердил, слегка усмехаясь:
-Кажется. Пока вы директор.
   Козявкин беспокойно спросил:
-Опять угрозы? Может, хватит?
   Сидоров произнес высокомерно - меланхолическим тоном, чеканя каждое слово:
-Я не угрожаю. В любой момент вы можете перестать
быть директором. В любой.
-Опять угрозы?
-Я просто советую вам прислушаться к моим словам. Давайте поговорим о новой программе «Феерия смеха
и страха».
   Козявкин смягчился:
-Давайте. Уже несколько программ снято.
-Знаю, но они не нравятся Яловскому,- припомнил Сидоров.
-Раз не нравятся лично ему, то они плохи?
   Сидоров наставительно сказал:
-Плохи. Все-таки не он один смотрит зомбиящик. Осо-
бенно, новую программу. Надо ее улучшить, чтобы
в ней было еще больше смеха и страха!
-Хорошо.
-Одобрям-с?
   Козявкин кивнул:
                -159-
-Одобрям-с.
-Так, теперь о новостной сетке… Лучше назовите программу новостей  «Благие вести».
   Козявкин опять занервничал:
-За меня будете решать, как называть мою программу?
-Буду. И попрошу относиться к моим словам очень внимательно, будто говорит вам не я, а господин Яловский.
   Козявкин  парировал:
-Не вы, не он мне не начальники.
-Учту ваши комментарии. Предлагаю все же вернуться
к деловому разговору, а обмен ненужными репликами закончить!.. Можете назвать программу новостей иначе: «Новые вести.
-Новые? Какие такие новые?- поморщился Козявкин.
-Опять не нравится?
-Если есть новые вести, должны быть и старые.
-Да, в логике вам не откажешь… Хотя зачем говорить
о старых вестях, когда есть новые?
   Козявкин нервно дернул головой, но ничего не сказал.
-Понимаю…- Сидоров кивнул.- Опять не нравится.
Тогда «Хорошие вести».
-Чушь какая-то!
-Ну, почему сразу чушь?
-Чушь! А о плохих вестях не говорить?
   Сидоров сказал повелительным тоном:
-О плохом по телевизору не надо говорить. Все должно быть хорошо!
-Всегда хорошо?
-Всегда! Побольше позитива!.. Как любите говорить
 вы, чтобы все было в шоколаде.
   Козявкин слегка улыбнулся:
-Чтобы было все в шоколаде.
-Ладно, а если будет называться иначе? Скажем,
«Только хорошие вести»?
                -160-
   Козявкин ответил убежденно:
-Это еще хуже. Все поймут, что показывают именно хорошее, а где плохое?
-А его нет!
-Не поверят…
   Сидоров предложил после короткого раздумья:
-Тогда  «Честные вести».
   Козявкин удивился:
- Какие такие честные, если вру все время?
-Врете?
-А как же! Мол, все хорошо, прекрасная маркиза!
   Сидоров беззаботно ответил:
-Не ту песенку поете, господин Козявкин. Она изде-вательская. Одобрям-с?
-Одобрям-с.
-Даже если врете,  назовите программу «Честные вести».
   Козявкин промолчал, лишь только взглянул украдкой
 на часы. Сидоров понял, что он засиделся в кабинете, встал и напоследок произнес:
-Мы еще с вами встретимся.
-Надеюсь, в моем кабинете, а не за решеткой?- криво усмехнулся Козявкин.
-Ну, зачем так печально? В вашем кабинете. Пока вашем.
- Сидоров открыл дверь, потом добавил:- А розовые
очки одеть придется!
   Козявкин отказался:
-Фу, не хочу.
-Придется одеть! И смотрите побольше юмористи-
ческих программ.
   Козявкин порывисто ответил:
-Не буду смотреть!
-Напрасно. Надо! Чтобы жизнь казалась краше. А теперь
пойду к Яловскому.
-Отчитываться?- снисходительно усмехнулся Козявкин.
   Сидоров предпочел не отвечать и вышел. А Козявкин
                -161-
в бессильной ярости выругался всеми известными ему печатными и непечатными ругательствами, сильно ударяя кулаком по столу.
                Глава 20
          Герой Козявкин   и  Книга  рекордов Гиннеса.

   Проснувшись, Козявкин приподнялся, но потом снова лег на диван, зевая. На этот раз он не видел ночью никаких снов, чему был очень рад. Однако та реальность, а может, даже и нереальность его вовсе не порадовала, наоборот, она его испугала своей непредсказуемостью. Конечно, наш антигерой являлся конформистом, постоянно говорящим одобрям-с всему, чтобы ни случилось. Поступал  так потому,  чтобы бизнес его процветал, чтобы не было никаких проблем, чтобы было все  в шоколаде. Козявкину было все равно, что происходит вокруг, лишь бы его не трогали и не мешали его бизнесу. Конечно, он понимал, что только идиот всем доволен, но тем не менее Козявкин отличался большим равнодушием, безразличием  и изрядной трусостью, чтобы высказать открыто свое независимое мнение. Хотя было ли когда- либо его независимое мнение, отличное от официального? Гм,
вряд ли… Ношение розовых очков всеми вокруг шокировало его, он не желал их носить, однако понимал, что придется, заставят. А раз заставят, он оденет розовые очки, чтобы все было в шоколаде, чтобы никто не покусился и не отняли  его бизнес, скажет одобрям-с, чтобы его телекомпания процветала. Ура - холуйство и полицейщина его тоже не порадовали, однако вряд ли Козявкин выскажется открыто против них, лишь подумает недовольно про себя, выругав непечатно  и плюясь, но скажет громко одобрям-с, чтобы все было в шоколаде, чтобы никто не покусился и не отнял его бизнес, чтобы его телекомпания процветала. Квасной патриотизм   и  надрывный, нереальный оптимизм раздражали его, но
                -162-
никогда открыто он не выскажется против, просто промолчит равнодушно или выругается про себя, и это большее, что он сделает. Но скажет громко одобрям-с
и на этот раз, чтобы было все в шоколаде, чтобы никто
не покусился и не отнял его бизнес, чтобы его телекомпания процветала.
   Выйдя на лестничную площадку, он открыл  свой почтовый ящик, ища свежие газеты. И наткнулся на какое-то письмо. Открыв его, Козявкин прочитал, что его приглашают в офис партии «Едина мать». Первой мыслью его было порвать данное письмо и не ходить туда, однако по прошествии получаса Козявкин все-таки решил
сходить туда, чтобы не было никаких проблем, чтобы
 его бизнес никто не отнял, чтобы все было  в шоколаде,
 а потому следует сходить, чтобы… (см. выше)…
   Войдя в офис партии, он столкнулся с секретаршей, которая даже не взглянула него, печатая что-то на компьютере. Козявкин поздоровался, надеясь на внимание секретарши, но она промолчала. Немного подождав, Козявкин решил пойти по коридору, но был остановлен суровым охранником, похожим на олигофрена.
-Вы это… чего?- окликнул его охранник, забегая вперед
и не давая Козявкину идти дальше.
-Я по приглашению…- С этими словами Козявкин
протянул письмо охраннику.
   Охранник удивленно повертел письмо в руках, не
читая его. Почему-то Козявкину показалось,  что
охранник похож на неандертальца, который смотрит удивленно на написанное письмо и не может его прочитать. Охранник икнул, тихо выругался и повер-
нулся к секретарше, интересуясь:
-Лидочка, ты  рассылку сегодня делала?
-Делала,- утвердительно ответила секретарша, не смотря на охранника.
-Понятно… Это типа для эксперимента, короче.
                -163-
   Услышав комментарий охранника, секретарша оживи-лась, наконец,  посмотрев на Козявкина:
-Здравствуйте! Как ваша фамилия?
   Козявкин назвал себя и показал приглашение. Секре-
 тарша ослепительно улыбнулась:
-Ой, спасибо, друг,  что пришли! Сейчас я позову… -
Не договорив, она побежала в другую комнату, выходя потом оттуда вместе с двумя партийными функционерами.
   Оба партийных функционера были лет около сорока, в одинаковых синих костюмах, синих галстуках и белых сорочках. Один из них, низенький , с короткой стрижкой, внимательно и придирчиво оглядел Козявкина с головы
до ног, как  смотрят на какой-то новый товар  в  магазине перед тем, как его купить. А другой, повыше ростом, лысый, приветливо похлопал Козявкина по плечу, как давнишнего знакомого.
-Молодец!- радостно произнес лысый функционер Козявкину.- Вы наш новый член партии!
   А низенький функционер добавил:
-Поздравляю! Мы вызвали вас, чтобы занести в Книгу рекордов Гиннеса!- С этими словами он так сильно хлопнул по плечу Козявкина, будто намеревался  не поздравить его, а убить.
   Козявкин скривился от боли, говоря вполголоса:
-Зачем же так бить?
-Не боись нас,- добродушно ответил лысый функцио-
нер.  - Мы вам рады, друг Козявкин.
-Да  я, а почему меня выз…- начал было Козявкин, но
его перебил низенький функционер:
-Мы вызвали вас для весьма важного дела.
 -Ой, а где ваши розовые очки, друг Козявкин?- спросил деловито лысый функционер.
-А-а… дома они, я….- замялся Козявкин.
   Лысый укоризненно поглядел на Козявкина, строго говоря:
                -164-
-Плохо, очень плохо, Козявкин! Разве вы не одобрям-с?
   Козявкин поспешно ответил:
-Одобрям-с!
-Вы всему одобрям-с?
   Козявкин выпалил:
-Всему одобрям-с!
   Лысый функционер смягчился:
-Хорошо. На первый раз вас прощаем. Лидочка, дай
ему очки!
   Секретарша Лидочка с улыбкой до ушей принесла Козявкину розовые очки.
-Спасибо, я дома их надену…- пробормотал Козявкин, беря очки.
-Нет! Надо их одеть сейчас!- потребовал лысый функционер.
-Но почему сейчас?
   Лысый функционер ответил вопросом на вопрос:
-Значит, вы не одобрям-с, друг Козявкин?
-Как же, одобрям-с.
-Тогда надевайте очки!
   Козявкин послушно надел очки на радость обоих функционеров. Низенький функционер вновь сильно хлопнул его по плечу, говоря радостно:
-Герой! Будущий герой и наш друг Козявкин!
  Лысый функционер подхватил:
-Мы любим вас, герой Козявкин!
   Оба партийные функционеры с улыбками до ушей стояли и любовались изумленным Козявкиным, будто желали  стать его любовниками.
    А Козявкин  полюбопытствовал:
-Почему это я герой?
-Мы занесем вас в  Книгу рекордов Гиннеса!- радостно сообщил лысый функционер.
-А что я сделал, чтобы…
   Лысый функционер перебил Козявкина:
                -165-
-Мы все сделаем! За вас!
   Козявкин обомлел:
-Как это? И почему я герой?
  Низенький функционер ликовал:
-Вы наш герой, друг Козявкин! Мы занесем вас в Книгу рекордов Гиннеса!
-Зачем заносить…-пробормотал Козявкин.
   Дальнейшая реплика лысого функционера шоки-
ровала Козявкина:
-Вы  удостоены большой чести, друг Козявкин! Вы
будете заражены всеми известными вирусами планеты.
Вы будете заражены и новым коронавирусом!
   Пораженный Козявкин замер на месте, открыв рот, но ничего не смог произнести в данный миг.
   Вместо него  продолжил лысый функционер:
-Понимаю ваше волнение и вашу радость, друг Козявкин! Вы наш герой! Родина вас не забудет!
   А низенький функционер пожал правую руку
Козявкина, говоря с восторгом:
-Вы молодец, друг Козявкин! Будете занесены в Книгу рекордов Гиннеса! Ура нашему другу Козявкину!- И
 снова сильно хлопнул его по плечу. – Как бы я хотел
оказаться на вашем месте, я так мечтал об этом…
  Козявкин опомнился и перебил низенького функци-
онера:
-Вот вас пусть вместо меня и вносят. И заражают!
-Нет, друг Козявкин!- решительно возразил лысый функционер.- Вы назначены участником эксперимента!
И вы, только вы, друг Козявкин, удостоены такой  чести.
   Козявкин поинтересовался:
-А кто меня выбрал?
-Это решили на самом верху!- Лысый функционер
поднял указательный палец, поднося его к  левому глазу испуганного Козявкина, будто желая просверлить им
глаз.
                -166-
-Нет! Я боюсь!- вздрогнул Козявкин.
-Мужайтесь, друг Козявкин!
-Я работаю…
-Знаем! - невозмутимо ответил лысый функционер.
-Но я не больной…
-Не больной, но сделаем вас таким, друг Козявкин.
-Если я вам друг, как же хотите меня заразить?- беспо-койно спросил Козявкин.
-Родина вас не забудет!
-Я же умру…
-Знаем! - беспечно сказал лысый функционер.
-Я же умру!!- настойчиво повторил Козявкин.
- Станете  героем России.
-Я же умру…
-Посмертно станете героем! – радостно воскликнул
 лысый функционер.
-Зачем же заражать?- почти плача спросил Козявкин.
-Для эксперимента! Для науки.
-Эксперимента?
   Низенький функционер важно произнес:
-Эксперимент для науки. Для будущих поколений. Чтобы знать, как надо лечить зараженного всеми вирусами мира.
-Не хочу!- отчаянно завопил Козявкин.
-Друг Козявкин, вы квасной патриот?
-Патриот, но не хочу!
   Лысый функционер насупился:
-Вы не хотите быть патриотом?
-Хочу, но я не хочу  быть зараженным! - попытался объяснить дрожащий от страха Козявкин.
-Вы не одобрям - с?
-Эксперименту я не одобрям-с!
   Лысый функционер решил:
-Значит, вы не патриот.
-Как не…
-Вы одобрям-с?
                -167-
-Одобрям-с, но… Но не хочу быть подопытным!
-Придется! Одобрям-с?
   Коязвкин  моляще воскликнул:
-Отпустите меня! Вообще - то  всегда говорил одоб-
рям-с! Но я не хочу умирать!
-Придется! – настаивал лысый функционер.
   Низенький функционер успокоил Козявкина:
-Возможно, вы не умрете.
-Не умру?
-Я только предполагаю.
   Однако лысый функционер решительно возразил:
-Нет! Он должен умереть! Все согласовано.
   Козявкин вздрогнул:
-Как это согласовано? Почему я должен умереть?
-Все согласовано,- усталым голосом повторил лысый функционер.- Хватит вам ныть, друг Козявкин! Вы мужчина или вздорная ноющая баба?
-Мужчина… Но и мужчина хочет жить…
-Хватит ныть, друг Козявкин! Вы нам друг или нет?
   Козявкин поспешно кивнул:
-Друг, но…
-Но?
-Но умирать не хочу! И почему я должен умереть?
  Лысый функционер холодно произнес:
-Все решено и согласовано. Эксперимент очень опасный. Так что…
-Что согласовано?
-Ваше заражение, ваша смерть в телеэфире.
-Но я не хочу быть кроликом для экспериментов!-
завопил Козявкин.
-Все решено на самом верху, друг Козявкин. Родина вас
не забудет!- воскликнул с пафосом  низенький функцио-
нер, широко улыбаясь.
-Нет!!- завопил Козявкин.
-Друг Козявкин, вы же член партии «Едина мать»,-
                -168-
напомнил лысый функционер.
-И что с того?
-Вы же член…
-Козявкин перебил лысого функционера:
-Да-да, я член, дальше что?
   Лысый функционер строго произнес:
-А то, что патриот и член партии «Едина мать» должен подчиняться ее решениям! Вам оказана высокая честь,
 а вы сопротивляетесь!
   Козявкин прочувственно воскликнул:
-Тогда я не член… тьфу, не член этой «Единой матери»! Хватит надо мной издеваться! Розовые очки цеплять! Заражать! Хватит экспериментов! Оставьте меня в покое! Еще эти нормы ГТО сдавать, да?! Если все так хорошо, почему ж так плохо?! Пошла ваша мать!..
     Низенький функционер  укоризненно посмотрел на Козявкина, перестав на минуту улыбаться:
-Нехорошо, друг Козявкин. Не патриотично поступаете. Ругаетесь, нас обижаете!
   Козявкин побежал к выходу, но охранник остановил
его, держа за рукав.
-Пустите!- завопил Козявкин.- Я директор телекомпании!
   Лысый функционер благосклонно улыбнулся:
-Очень хорошо, друг Козявкин. Вот и посмотрят зри-
тели  на своего директора.
-Как это?
   Низенький функционер пояснил:
-Предусмотрен показ эксперимента в эфире.
   Козявкин пролепетал, ужаснувшись:
-Феерия смеха и страха… Битие и означает у нас бытиё…
   У Козявкина закружилась голова, он покачнулся. Охран-ник еле удержал его от падения.

                Глава 21
                Приключения Козявкина продолжаются.
                -169-
   Примерно через минуты две Козявкину стало полегче. Секретарша дала выпить ему какие-то капли, а оба функ-ционера стояли с улыбками до ушей, весело приговаривая, будто какое-то дивное заклинание:
-Не бойся, наш герой Козявкин! Родина вас не забудет!
   Выпив капли и немного успокоившись, Козявкин
 глухо сказал:
-Хорошо. Я согласен.
   Радости функционеров не было предела: они подпрыгнули, выкрикнув слова одобрения Козявкину, потом хлопнули одновременно его по плечам так сильно, что он снова вскрикнул от боли. Козявкин  освободился
 из цепких рук охранника, постоял минуту рядом, но потом неожиданно для всех кинулся к выходу с диким воплем:
-Помогите, люди добрые!! Режут без ножа!!
   Выбежав на улицу, Козявкин побежал стремглав вперед, продолжая дико кричать. Воробьи вверху мирно чирикали, солнце целовало всех своими теплыми лучами, но Козяв-кину было сейчас наплевать на солнышко и воробушек - ему хотелось лишь  скрыться от своих преследователей. Некоторые прохожие останавливались и удивленно смотрели ему вслед, крутя  указательными пальцами у
висков, будто думая, что сумасшедший чудесным образом убежал из сумасшедшего дома. Из динамика проезжавшей машины с рекламными плакатами донеслось радостное восклицание:
-Ура, друзья! Да здравствует квасной патриотизм!
   Козявкин сплюнул, громко выругался, толкая отдельных прохожих. Один прохожий погрозил Козявкину кулаком, проворчав:
-Вот придурок, толкается! Все ведь хорошо, а он куда-то бежит!
   А из динамика донесся новый лозунг:
-Жизнь стала лучше и красивей!
   За Козявкиным бежали охранник и оба партийных
                -170-
функционера. Охранник бежал намного быстрее функ-
ционеров, махая своей резиновой дубинкой, будто желая ее кинуть вслед беглецу. Проходящий полицейский
увидел бегущих за Козявкиным  и поинтересовался:
-Что случилось, друзья?
 Оба функционера остановились из-за сильной одышки. Низенький функционер пробормотал:
-Вот убежал…. Мы выбрали его для экскре… фу, для эксперимента…
-А он убежал,- вставил лысый функционер, тяжело дыша.
   Из динамика раздался новый лозунг:
-Ура, друзья! Производство патриотизма должно быть поставлено на поток!
   Пока функционеры объясняли полицейскому все в подробностях, Козявкин успел вбежать в проезжавший автобус.  Охранник хотел было вбежать за ним, но Козявкину удалось вытолкнуть охранника из автобуса.
Охранник по инерции пробежал за автобусом минуту,
дико тараща глаза и  пронзительно крича:
-Стой, подлый член «Единой матери»!
   Кое-кто из прохожих полностью не услышал возглас взбешенного охранника. Кто-то услышал лишь «стой,
подлый член!», кто-то «стой, едина мать!», но все прохожие рядом с охранником осуждающе посмотрели
на охранника.  А старуха с авоськой сурово сказала охраннику, грозя ему указательным пальцем:
-Негоже партию ругать, друг!
   Расстроенный охранник попытался оправдаться:
-Вы не поняли… Я… я не партию… я этого Козявкина ругал.
   Однако старуха не поверила:
-Да ты бы лучше не врал, друг охранник!
  А торжествующий Козявкин хохотал, показывая охраннику шиши  за стеклом. 
   Из динамика раздались  новые лозунги:
                -171-
-Все наши друзья просвещены телевизором и охвачены патриотическим гневом! Долой американский доллар!
Да здравствует моральный облик суверенного человека! Ура, друзья! Количество внешних и внутренних врагов растет, но мы не боимся! Мы против санкций, ура!
   Многие прохожие вторили охотно, хлопая:
-Ура! Да здравствует! Одобрям-с!
   Когда туповатый полицейский понял, что произошло,
он засвистел в свисток, выкрикивая  быстро одни и те
 же фразы:
-Стой! Стрелять буду! Стой, подлец! Стрелять буду!
Стой!
   А из динамика послышался вновь звучавший ранее лозунг:
-Жизнь стала лучше и красивей!
   Проехав две остановки, Козявкин вышел на третьей, оглянулся по сторонам, опасаясь преследования, но ни охранника, ни партийных функционеров не увидел. Минуту он стоял, раздумывая, что делать и куда пойти в своем городе, который по прихоти капризной Госпожи Фортуны превратился снова в виртуальный.  Козявкин только сейчас вспомнил, что он должен пойти на свою
работу, а потому смело пошел в офис своей телеком-
пании.
   На пути ему повстречалась молодая  улыбающаяся  девушка, протягивая   лист бумаги.
-Что это?- не понял  Козявкин.
-Это лист для выборов. Проголосуйте и отдайте его
мне,- пояснила девушка.
-Голосовать вслепую?
-Почему вслепую? По телевизору называли  нашего кандидата.
-Одного?
-Нет, кандидатов трое…- Девушка помолчала минуту, потом откровенно сказала:- Но надо голосовать  за
                -172-
нашего кандидата. Который станет Фараоном.
-Выборы Фараона? И вы уже заранее знаете, кого
выберут?
-Именно, друг,- подтвердила девушка с улыбкой до
ушей. – Поставьте только галочку напротив фамилии нашего кандидата.
   Козявкин  растерялся:
-Кандидатов несколько, но побеждает тот, который
должен выиграть… И все заранее знают, кто победит?
Что-то знакомое из моей прошлой жизни…
   К Козявкину подошел суровый полицейский с
дубинкой в руках.
  -Почему митинг устроили?-  спросил повелительным тоном полицейский, поигрывая дубинкой.- Больше двух
не собираться!
-Постойте, друг полицейский,- приветливо сказала девушка,- нас только двое.
-Нельзя митинги устраивать!- насупился полицейский.
-Да какие митинги? Я только дала нашему другу
список для голосования.
   Полицейский смягчился:
-А!..  Одобрям-с.
   Увидев, что Козявкин не проголосовал, полицейский строго сказал ему:
-Если сомневаетесь, вам все объяснят в полицейском отделении.- При этом полицейский помахал дубинкой специально перед носом испуганного Козявкина.
   Услышав угрозу, что его могут принудительно доста-вить в полицейское отделение, Козявкин вздрогнул  и почти выкрикнул:
-Не сомневаюсь!
-Ни в чем?- поинтересовался полицейский.
-Ни в чем не сомневаюсь!
-Одобрям-с?
-Одобрям-с!
                -173-
-Точно одобрям-с?
-Точно одобрям-с!- вынужденно громко ответил
Козявкин.
-Все хорошо?
-Все хорошо! Одобрям-с!
   Полицейский обрадовался:
-Правильно, друг! Тогда подпиши наш выборный листок.
      Козявкин  выхватил из рук улыбающейся девушки
лист с ручкой и поставил там свою закорючку, чем
 вызвал новую похвалу полицейского:
-Молодец! Такого смело можно брать на Луну!
     Козявкин  испугался:
-Зачем мне на Луну?
-Как? Вы не слышали о нашем проекте «Космос с
нами»?- удивилась девушка.
-Не слышал…
   Полицейский посуровел:
-Напрасно… Все должны лететь на Луну.
-Зачем?
-Так надо, друг! Вы обязательно полетите!- пообещал полицейский, похлопывая Козявкина по плечу.
  А девушка с улыбкой до ушей напомнила:
-Еще у нас есть сдача норм ГТО.
   Козявкин замялся:
-Да, спасибо… Но я спешу на работу, так что…
-Это вежливое «пошли вон»?- догадался полицейский, хмурясь.
-Что вы, господин полицейский! Я в самом деле спешу
на работу!
-А на Луну полетите?- с надеждой спросила девушка.
   Козявкину пришлось соврать, чтобы от него отстали:
-Обязательно. После работы. И на Луну, и на Марс.
   Полицейский благосклонно улыбнулся:
-Ну, на Марс пока не надо. И нормы ГТО вам нужно
сдать.
                -174-
-Обязательно!- соврал с улыбкой до ушей Козявкин.- Сразу после работы. Побегу на стадион сдавать нормы ГТО.
   Напоследок полицейский посоветовал  Козявкину смотреть побольше телеюмористические программы.
Козявкин поспешил на свою работу, стараясь больше ни
с кем не говорить и даже не смотреть на прохожих. К его неописуемому счастью он вошел в свой кабинет и сел в кресло.
   Зиночка подбежала к нему, целуя в щеку.
-Ой, Слав, как я скучала!- кокетливо улыбнулась  она.
-Я тоже хотел тебя увидеть,- признался Козявкин.
-Слав, тебе тут письмо…
   Козявкин вскрыл конверт, в котором лежало красоч-
ное приглашение от партии «Едина мать» на торжест-венную встречу новых принятых членов партии с ее
руководством.
-Пойдешь?- поинтересовалась Зиночка.
-Придется,- печально протянул Козявкин.

                Глава 22
               
          Горе - презентация  благодетелей народа.

… И увидел новый сон Козявкин. Будто он сидит  на каком-то странном  собрании, рядом какие-то недовольные, спорящие; все покрасневшие от волнения
и ругани, возбужденные. На трибуне Козявкин увидел широкий деревянный стол, за которым сидело несколько человек в одинаковых синих костюмах, синих галстуках
и белых сорочках. Сидевшие на трибуне молчали, ничего не говоря. Примечательно, что голов у сидевших не было, а вместо них красовались цветные телевизоры. Странно, подумал Козявкин, телевизор вместо головы? Гм, может, еще хорошо, что телевизор не включается на их плечах,
                -175-
хотя ведь все возможно, жизнь так порой  непредска-
зуема и фантасмагорична, что можно всякое увидеть…
   На окне в клетке сидел говорящий попугай красно- синего цвета, который часто повторял  возгласы
кричащих и спорящих.
-Друзья, перестаньте спорить!- вскочил один господин
в черном костюме, лет сорока, в очках.- Хватит вам изобретать велосипед, Он давно создан, друзья!
-Он создан?- засомневался сосед господина в очках, пожилой, лысый, не вставая.- А если он создан, нельзя
его улучшить?
   Господин в очках укоризненно покачал головой:
-Ой, наивный вы мой! Как вы не правы!
-Фу, нашелся тут родной, но не мой!- решительно
возразил пожилой и лысый.- Все можно улучшить!
   Несколько возбужденных, покрасневших человек вскочили, дико крича, будто их режут без ножа:
-Друзья, вы забыли тему нашего обсуждения?!
   Сидевший на трибуне телевизор… ой,  некто с телевизором вместо головы, стукнул кулаком по столу, строго говоря:
-Господа! Ну, при чем тут какой-то велосипед? Тема нашего собрания известна: как нам обустроить нашу многострадальную страну! Чтобы не было ни приватизации, ни модернизации, ни инфляции,
ни оптимизации!
   Говорящий попугай заорал, подпрыгивая и махая крыльями:
- Всё хорошо!! Царство абсурда! Шумим, братцы,
шумим! Перезагрузка! Прострация, модерация, дебилизация, монетизация!! Абсурд!! Царство абсурда!! Перезагрузка!!.. Имитизм, дебилизм, примитизм!.. Где твой паспорт?  Абсурд!! ЖКХ, ха-ха-ха!!!..
   Господин в очках возмутился:
-Господа, это что тут попугай орет? Заткните ж его!
                -176-
   -Фу, нашелся тут господин! Вчера, небось, пол мыл,
 а теперь господином стал?- насмешливо произнес один пролетарий в красной рубахе с надписью «СССР».
   Господин в очках затрясся от гнева, багровея:
-Как вы можете? Меня… меня оскорблять? Да я…- Он осекся, глотая слюну.
-Да что ты?- презрительно усмехнулся пролетарий в красной рубахе.- Кто был никем, тот станет всем, а ты останешься…- Тут он грязно выругался, хихикая.
   Попугай вновь заорал:
-Абсурд! Никем, тот стал всем! Ха-ха!.. Дебилизация, приватизация, кастрация, инфляция! Демократия!
Абсурд! Ха-ха!
   Все сидевшие повскакали, став еще больше орать и махать кулаками. Тогда один молчащий дотоле некто с телевизором на плечах поднялся, торжественно говоря:
-Люди, послушайте! Я пришел дать вам свободу!
   Шум стих, все сели на свои места, с интересом глядя
на говорящего.
   А он продолжал с энтузиазмом:
-Люди! Я пришел дать вам свободу!
   Пролетарий в красной рубахе поинтересовался:
-И как ты нам ее дашь, эту свободу?
-Берите! Она ваша!- радостно воскликнул некто  с трибуны.- Радуйтесь, вы свободны!
-Ладно, свободны, а как нам жить?
-Вы свободны! Живите мирно, без войн.
   Лысый господин деловито спросил:
-Мы поняли, что даете нам свободу, а как нам дальше жить? На что жить? Что есть?
   Некто с трибуны упрямо повторил:
-Я пришел дать вам свободу!
-И это все?- удивился лысый господин.
-Главное в жизни - это свобода!- изрек некто с трибуны, садясь на свое место.
                -177-
-Гм, а жрать на что?- спросил с интересом пролетарий
в красной рубахе.
-Что хотите, то и жрите!
-А если нечего есть?
   Говоривший с трибуны с досады плюнул и ушел за кулисы.
   Тогда поднялся на трибуне другой с телевизором на плечах, говоря добродушно:
-Послушайте, люди! Я дарю вам радость бытия! Смот-
рите  телевизор, смейтесь и будьте счастливы!
   Господин в очках не поверил:
-Неужто? Мол, смотрите только телевизор, а счастье
нам само прилетит из телевизора?
- А жрать-то как?- выкрикнул пролетарий в красной рубахе.
   Лысый господин хихикнул:
-Это похоже на старый анекдот! При совке смеялись,
 мол, будете есть балык да черную икру, но продукты будут только в телевизоре, ха-ха!
   Некто на трибуне упрекнул кричавших:
-Напрасно так вы все категоричны! Напрасно вы мне
не верите. Напрасно не хотите меня понять, я…
   Пролетарий в красной рубахе грязно выругался,
потом крикнул:
-Да ты  на трибуне полный ноль! Мы жрать хотим
реально, а не по телевизору!
   Некто на трибуне спокойно ответил:
-Будете и жрать, как вы только что так  культурно
выразились, и смеяться, смотря юмористические прог-
раммы.
-И как это сделать?
-Как сделать? Купить телевизор,- коротко ответил некто
на трибуне.
   Лысый господин удивился:
-Может, вы шутите? Смотрите телевизор и все?
                -178-
-Опять не поняли. Смотрите телевизор, смейтесь и
будьте счастливы! Смейтесь, люди!
   Попугай снова заорал:
-Смейтесь! Жрать!.. Дебилизм, примитивизм! Свобода жрать! Все смешалось, перезагрузка! Телевизор! Бред!
   Пролетарий в красной рубахе недовольно воскликнул:
-Черт, да уберите этого противного попугая!.. Ладно,
мы будем смеяться, а как нам жить?
   Некто на трибуне холодно произнес:
-Ну, какие ж вы все непонятливые! Смотрите телевизор, смейтесь и будьте счастливы. Когда человек смеется,
он счастлив.
   Пролетарий решительно возразил:
-Бред!... Тьфу! Когда я нажрусь, вот тогда я счастлив!
   Некто на трибуне махнул рукой и ушел за кулисы.
   Тогда поднялся из зала один картавый в черном кос-тюме. Он поднял правую руку, помахал ею, потом провозгласил:
-Товарищи! Я помогу вам! Я предлагаю отнять все у богатых и раздать бедным!
   Пролетарий вскочил, хлопая картавому.
-Вот это по мне!- с восторгом заявил пролетарий.- Бога-тые зажрались! Отнять и все поровну поделить.
-А ты уверен, что будет поровну?- усомнился господин
в очках. - Дебилизм какой-то.
-Будет! Непременно будет!
   А картавый продолжал с большим энтузиазмом:
-Пролетарии должны взять власть в свои руки!
-Правильно!- одобрил пролетарий, хлопая картавому.
-Неужели? Эти неграмотные будут нами править?- насупился лысый господин.
-Они и дня не продержатся без нас,- подхватил господин
в очках.
   Пролетарий в красной рубахе грязно выругался, потом гордо сказал, махая кулаком:
                -179-
-Ничего! Справимся! А вас всех к стенке поставим!
   Попугай подпрыгнул и снова заорал:
-Дебилизм! Бред! Делить! К стенке! Ура-а-а!
   Картавый протянул правую руку вперед, будто ука-
зывал неразумным слушателям путь к счастью, потом вновь  провозгласил:
-Товарищи! Угнетенный класс будет счастливым! До основания разрушим старый мир, товарищи!
   Пролетарий в красной рубахе  радостно воскликнул:
-Правильно! Всех богатеев к стенке! Все поровну!
  Господин в очках и лысый господин одновременно заорали:
-Бред! Гнать этого маргинала со сцены!
   Несколько человек взобрались на сцену, выталкивая картавого и нецензурно ругаясь. После того, как карта-вого выгнали, на сцену поднялся из зала новый благо-детель, некто суровый, одетый в военный френч, в черных сапогах. Держа в правой руке трубку, суровый человек с трубкой строго произнес:
-Товарищи! Надо нам избавиться от врагов народа, вот тогда будет всем нам хорошо.
   Пролетарий в красной рубахе деловито спросил:
-Как же избавиться? К стенке ставить?
   Суровый с трубкой кивнул в знак одобрения:
-Правильно мыслите, товарищ! Именно к стенке ставить.
И сразу расстреливать!
   Лысый господин насмешливо фыркнул:
-Фу, как глупо звучит. К стенке? Все враги кругом?
-Именно все враги!- повысил голос суровый с трубкой.-
И в первую очередь вас расстреляем!
-Как это… за что?- опешил лысый господин.
-Правильно!- одобрил пролетарий в красной рубахе.-
Всех богатеев расстрелять! Всех врагов наших!
   Попугай заорал:
-Расстрелять! Все враги! Бред! Дебилизм!
                -180-
   Лысый господин вместе с пожилым в очках поднялись
на сцену, выталкивая сурового с трубкой. К ним присо-единились еще человек пять. Через минуту сурового  с трубкой прогнали с позором со сцены, а лысый господин похлопал, говоря с восторгом:
-Нам не нужны поганые палачи! Мы, демократы, против казней и расстрелов!
   Тогда на сцену взошел из зала новый благодетель,
пожилой человек с мохнатыми бровями. Вся его грудь
и даже спина были усыпаны медалями и орденами. Бла-годетель с мохнатыми бровями вытащил из кармана пиджака бумажку и стал медленно читать по ней, всматриваясь в каждое слово, будто писал не он, а
кто-то другой.
-Товарищи! Я пришел вам мочь…- Он запнулся, с трудом разбирая написанное.- Нет, помочь…Товарищи, надо сказать, что…что  надо жить и работать так: от каждого - по способностям, каждому - по потребностям.
   Лысый господин нахмурился:
-Что за очередной бред мы слышим!
-Товарищи! Всем дадим талоны, купоны, карточки,
чтобы жили да не тужили,- объявил благодетель с мохна-тыми бровями.
   Попугай вновь завопил:
-Бред! Талоны, купоны! Жить,  не тужить!
   Пролетарий в красной рубахе поинтересовался:
-Эй, товарищ! А зачем мне твои талоны?
-Как зачем?- ответил добродушно благодетель  с мохнатыми бровями.- Ведь кругом дефицит, продуктов нет. А с талонами вы можете все получить.
   Пожилой господин в очках занервничал:
-Как ничего нет в магазинах? Это такая ваша помощь?
-Вы не поняли, товарищ. Я хочу помочь. С талонами и купонами можете все получить без проблем.
-Наверно, бесплатно?- с надеждой спросил пролетарий
                -181-
в красной рубахе.
   Благодетель с мохнатыми бровями уточнил:
-Вовсе нет, товарищ. За все надо платить в кассе.
-Ах, платить? Да пошел ты…- выругался пролетарий
в красной рубахе.
   Благодетель укоризненно глянул на пролетария, строго говоря:
-Поосторожнее со словами, товарищ!
-А почему по бумажке читаете?- криво усмехнулся
лысый господин.
-Извините, я плохо говорю без  бумажки. У меня умст-венная и телесная недостаточность.
   Пожилой господин в очках хихикнул:
-Не сомневаюсь в вашей недостаточности. Особенно в умственной.
   Благодетель с мохнатыми бровями гордо сказал:
-Да, я стар. Я суперстар!
- А почему у вас столько орденов?
   Благодетель с мохнатыми бровями  милостиво улыбнулся:
-Наградили, собаки.
   Пролетарий в красно рубахе громко сказал:
-Коллекционер - маразматик
   Благодетель укоризненно глянул на пролетария,
говоря:
-Поосторожнее со словами, товарищ. А то…- Он не договорил, грозя указательным пальцем пролетарию.
  Но пролетарий в красной рубахе не побоялся и снова выругался, гаркнув:
-Ты чего? Мне, пролетарию, угрожать будешь?
-Товарищи должны вести себя достойно. Те, кто против нашей системы, будут перевоспитаны. Есть также некоторые так называемые импотенты… тьфу, оппо-ненты, которые против нас. Диссиденты.
-Их сразу казните? Как вам не совестно?- злобно
                -182-
спросил лысый господин.
-Их мы лечим. Есть те, кто болен, кто против нас. Их
лечат в психиатрических больницах,- спокойно ответил новый благодетель.
   Попугай снова заорал:
-Импотенты! Оппоненты! Диссиденты! Маразм! Сар-
казм! Абсурд! Дебилизация! Кастрация!
   Пожилой господин в очках засомневался:
-Раз против, значит, больны?
   А лысый господин подхватил:
-Если  диссиденты осуждают ваш режим, их нужно наказывать? У вас тюрьма народов?
   Благодетель с мохнатыми бровями сделал вид, что
 не услышал прозвучавший вопрос, потом произнес
 очень сухо:
-Товарищи должны соблюдать дисциплину, братскую солидарность со всеми трудящимися! Вы не понимаете сложную международную обстановку. Империалисты
 не дремлют! Они мечтают сокрушить наше социалисти-ческое содружество.
-Да плевать мне на ваше содружество!- огрызнулся
лысый господин.- Выискался тут очередной благодетель
с пустыми магазинами!
   Благодетель с мохнатыми бровями покачал головой, потом стал читать по бумажке:
-Люди мира и люди доброй воли должны объединиться против сил империализма, товарищи! Надо помогать нашим братьям по социалистическому содружеству. Не только идеями, но и посильными средствами, чтобы
наша борьба продолжалась, товарищи!
   Господин в очках фыркнул:
-Фу! Нашелся мне товарищ…
   А пролетарий в красной рубахе догадался:
-То есть вы хотите помогать другим странам? Давать
им продукты, талоны?
                -183-
-Ну, не совсем…- Благодетель с мохнатыми бровями замялся, стараясь ответить не по бумажке, своими словами, что получилось у него не важно.- Мы пыта-емся…стараемся помогать … давать… нашим социалистическим странам, помогаем с кредитами, финансами, оружием…
-И поэтому в твоей стране нечего жрать?- беспокойно
спросил пролетарий.
-Не совсем так… Есть талоны, купоны… - начал благодетель, но его перебил лысый господин:
-В вашей стране одни парадоксы!  Нет безработицы, но никто не работает. Никто не работает, но план перевы-полняется. План перевыполняется, но в магазинах  ни-
чего нет. В магазинах ничего нет, но всюду очереди. Всюду очереди, но все можно достать с черного хода.
 Все можно достать с черного хода, но народ недоволен.
Народ недоволен, но все голосуют "за».
-Товарищ, вы будете вылечены в нашей психи…-
Благодетель с мохнатыми бровями не договорил, так
как его с нецензурной бранью вытолкали со сцены.
   После него на сцену поднялся новый благодетель, лысый, говоривший очень добродушно и очень долго, будто сплетая диковинную сеть из своих слов.
-Да, дорогие мои товарищи, надо нам изменить нашу жизнь к лучшему!- уверенно заявил он, внимательно оглядывая присутствующих.- Надо перестроиться!
Нельзя так жить, как раньше, товарищи.  Так жить больше нельзя, товарищи! Нельзя больше молчать, надо сурово осудить наше прошлое.
   Раздались выкрики из зала:
-Это как понимать?
Поясните!
-Строили да недостроили?
  Лысый  благодетель оживился:
-Товарищи! Строили плохо, надо нам перестроиться.
                -184-
Я хочу сказать…
   Попугай вновь заорал, махая крыльями:
-Строили! Тьфу… построили!
  Однако лысому благодетелю не дали высказаться, его
 с криками и нецензурной бранью вытолкали со сцены.
   Новый благодетель, карлик, с короткой стрижкой,
лет около пятидесяти, появился на сцене, сопровождае-мый тремя вооруженными до зубов суровыми  телотелохранителями. Благодетель постоянно озирался
по сторонам, будто чего-то боялся. Выражение его глаз казалось вроде мягким, но через минуту голубые глаза  метали молнии; обманчивые и непроницаемые глаза, но
в то же время подкупающие, мягкие, подобно двуликому Янусу.
   Телохранители зачем-то выстрелили из своих авто-
матов, поднимая дула автоматов кверху.   Карлик стал говорить отрывисто и медленно:
-Друзья! Нам нужно единство. Единство и чувство патриотизма. Стабильность. Везде враги. Надо сплачиваться в борьбе. Враг не дремлет.
   Все затихли, прислушиваясь к словам очередного благодетеля.
 А он вытащил из кармана пиджака бумажку и стал
читать по ней:
-Хочу подчеркнуть! Нет - однополым бракам! Больше
двух не собираться! Реформы вредны! Надо вспоминать прошлое!  Спорт надо развивать! Везде враги! Ура тотальному наступлению демократии! Надо вспоминать прошлое! Здоровые консервы… тьфу… здоровый консерватизм. Нет гнилому либерализму! Ура тоталь-
ному наступлению демократии! Нужен спорт.  Спорт здоровье бережет! Больше двух не собираться! Ура тотальному наступлению демократии! Митинги мешают. Пешеходам мешают. Ура тотальному наступлению демократии! Раньше лучше было! Реформы вредны!
                -185-
 Мы за тотальное наступление демократии!
   Попугай завопил:
-Абсурд! Реформы! Не собираться! Демократия!
   Один телохранитель выстрелил из автомата в попу-
гая, нецензурно ругаясь.
   Карлик спокойно продолжал, будто не услышал выстрела:
-Больше двух  не собираться! Мы за тотальное наступ-ление демократии! Спорт здоровье бережет! Митинги мешают дачникам и пешеходам! Ура тотальному наступлению демократии! Стабильность! Зряплату…
тьфу, зарплату платить! Ура тотальному наступлению демократии!
   Козявкин протяжно вздохнул. М-да, подумал он, это  выступление одного актера, который очень хочет дожить до посмертной славы; этот актер хочет проехать «зайцем» в карете истории, увы…
   Все затихли, обдумывая слова карлика. А он  положил бумажку в карман пиджака и спросил повелительным тоном, глядя на всех, словно удав из сказки, который намеревается проглотить свою жертву:
-Ну, кто тут не против?
   Все молчали.
   Телохранители снова выстрелили  в  воздух из своих автоматов.
   Карлик поинтересовался:
-Ну, одобрям-с?
   В зале раздались робкие слова одобрения:
-Да…
-Мы… мы – «за»…
-Одобрям-с…
   Одобрение запуганных слушателей сопровождалось автоматной стрельбой.
   Карлик  скомандовал, хлопая в ладоши:
-А теперь танцы! Танец дрессированных медведей!
                -186-
  Из-за кулис донеслась музыка канкана. Выбежавшие
на сцену балерины стали бодро плясать, поднимая вы-
соко ноги и дико визжа.
-Так, только одни балерины?- удивился карлик.- А где наши исполнительные и верные медведи, которые всегда одобрям-с? Эй, вы, которые всегда «за»! Быстро на сцену!
   Понемногу к балеринам  начали присоединяться  и отдельные зрители из зала, выкрикивая услышанные лозунги. Они плясали, визжа:
-Одобрям-с!
   Лысый господин прочувственно воскликнул, смотря
с изумлением на творившийся балаган:
-Однако!.. Один экспериментатор сменяется другим,
но ничего хорошего не происходит! Наш народ уже сыт. Обещаниями. Поразительно, может,  экспериментаторы вспомнят нашу историю, подвиг  героического царя
Петра Первого, который не погнушался поехать  в Голландию учиться уму - разуму и работал простым матросом, строителем? Чего ж изобретать велосипед,
когда можно поучиться у других уму - разуму, если сами ничего не могут?!
   А господин в очках затосковал, качая головой:
-Увы, господа… Перестройка началась, но  не перестро-ились.  Перестройка, гласность… А что это? Плюрализм мнений, а что это? Ой, забыли!..  Нас снова тянут  в единомыслие, где ж тогда свобода слова, печати  и собраний?  Горестно это слышать, господа? Понимаю, правду мать тяжело слышать… Можно ли менять, ничего не меняя? Это только можно у нас, увы! У нас человек всегда уверен во вчерашнем дне, где все хорошо! И чем дальше тот вчерашний день, тем он больше хорош для нас!..  Нам не нужно телезомбирование! Слово вроде есть, оно осталось с нами, но свобода этого слова упорхнула,
 не попрощавшись. Слово, конечно, не воробей, но за
него можешь вылететь, как воробей. Почему так проис-
                -187-
ходит с нами? А мы разве не виноваты в нашем  много-страдальном  бытие?! Доколе молчать будем, господа?!
…  Козявкин проснулся, вздрагивая.
-А ведь правильно говорил этот лысый…- пробормотал Козявкин.- Да и тот в очках неплохо  сказал… Молчу, ничего не говорю против, все одобрям-с да одобрям-с… Молчу, чтобы не отняли мой бизнес… Тогда чем  я отличаюсь от молчащей скотины, которую везут на убой? Да, равнодушие, молчание, трусость- лучшие помощники тирану… Со свободой слова все ясно без всяких слов…

                Глава 23
                Партийная тусовка.
   
   Козявкину очень не хотелось вечером идти на партий-ное собрание, но подумав немного, он все-таки решился пойти туда. Как раздумывал  он, лояльность  всегда ценилась, принадлежность к правящей партии может помочь раскрутить получше его телебизнес. Он также может завести там нужные знакомства, а чем больше нужных людей, тем лучше. Побольше бы нужников, как шутливо про себя Козявкин называл нужных людей.
   Он немного опасался увидеть на партийном собрании
тех двух навязчивых  партийных функционеров, которые заставляли его решиться на чудовищно страшный экспе-римент, но надеялся, что затеряется в толпе членов
партии «Едина мать» и его эти функционеры не заметят.
А если даже и заметят, он убежит так же, как лихо убежал ранее.
   Думая таким образом и подбадривая себя, напевая ехидную песенку «Всё хорошо, прекрасная маркиза!», Козявкин подъехал к зданию партии.
   Из открытых окон здания слышалась торжественная музыка. Перед входом Козявкин увидел красочные цветные рекламные плакаты с надписями: «Да здравст-
                -188-
вует квасной патриотизм!», «Да здравствует стабильность!», «Да здравствует наш Фараон, наш любимый вождь!», «Жизнь стала лучше и красивей!»,
«Да здравствует гламурный авторитаризм!».
   Возле здания партии стояло множество иномарок. Из
них выходили холеные члены партии: мужчины, одетые 
в черные смокинги или черные костюмы, дамы же были одеты в красные платья длиной чуть ниже колен, с широкими вырезами  сбоку и черные в клеточку чулки. Козявкин тоже надел черный костюм и белую сорочку
 с черным галстуком, как и было предписано органи-заторами торжества.
   Зайдя в здание, Козявкин услышал чей-то бодрый баритон из динамика:
-Уважаемые друзья! Партия «Едина мать» приветствует новых своих членов! Ура, друзья! Мы подарили  вам повышение пенсионного возраста, рост цен на продукты, бензин, тарифов ЖКХ, НДС, оптимизацию, но вы  не унывайте: главное - стабильность!
   Услышав ура - холуйский лозунг, Козявкин скривился
 в ухмылке, но принял тотчас серьезное выражение лица, так как к нему обратились две молодые девушки  с ослепительными улыбками до ушей.
-Как ваша фамилия?- поинтересовалась одна курносая девушка.
   А другая девушка стала рыться в списке приглашен-
ных, ожидая услышать фамилию Козявкина.
   Козявкин назвал себя, хотел идти дальше, но был остановлен подошедшим пожилым функционером, высоким, с круглым лицом.
-Ой, неужели вы Козявкин Святослав?- изумился
пожилой  функционер.
-Он самый,- подтвердил Козявкин.
   Радости функционера не было предела: он так сильно сжал удивленного Козявкина в  страстных и цепких 
                -189-
объятиях, будто перед ним стоял не Козявкин, а краси-
вая длинноногая блондинка с большой грудью, которая неожиданно изъявила свое тайное желание  срочно отдаться функционеру. После долгих объятий пожилой функционер  поцеловал  Козявкина  в щеку, потом пожал руку да так сильно, что Козявкин вскрикнул от боли.
-Спасибо, друг Козявкин! Спасибо нашему новому члену партии! – радостно воскликнул пожилой функционер.- Наша партия пополнилась новым членом, ура! Долгие месяцы этого непростого года партия не пополнялась новыми членами, но теперь наступил радостный миг,
когда партия получила нового члена! Наш новый член Козявкин с нами, друзья, в партии! Ура «Единой матери»!
   Козявкин некстати спросил удивленно:
-Гм, получается, что никто в вашу партию не вступал?
   Пожилой функционер на минуту помрачнел, потом ответил с широкой лицемерной улыбкой до ушей:
-Ну, что за ерунду вы несете, новый наш член Козяв-
кин? Мы рады вам, друг Козявкин! Наша партия многочисленна, только…- Он замялся, потом уверенно продолжил:- Наша «Едина мать» имеет много филиалов, да… Но несколько месяцев никто… тьфу, маловато было
с пополнением, но вы… вы  вступили… Ура новому пополнению партии, друзья! Да, я не представился. Феклушкин Петр Семенович, председатель филиала «Единой матери» в Москве - Резиновой! – При этом Феклушкин снова сильно пожал руку Козявкину.
   Козявкин еле избавился от назойливого Феклушкина
и быстро вошел   в широкий зал, в котором играла торжественная музыка. Его сразу окружили радостные
члены партии: мужчины пожимали ему руку, а дамы
 целовали в щечку.
    Феклушкин снова подошел к Козявкину, деловито спрашивая:
-А вы будете принимать участие в нашем чемпионате?
                -190-
-В каком чемпионате?- не понял Козявкин.
-Неужели не слышали? В чемпионате по ура – холу-
йству!- гордо сказал Феклушкин.
-Вот этого не слышал,- откровенно ответил Козявкин.
   Хотя Козявкин  очень удивился  лизоблюдству членов партии и странному чемпионату, как и его названию,
он благоразумно промолчал, не говоря о своем мнении.
   Одна дама из столпившихся вокруг Козявкина,
средних лет, с широким ртом, большой бородавкой
на длинном носу, охотно объяснила:
-Наша партия проводит каждый год чемпионаты по
ура - холуйству. Правила очень просты, друг Козявкин: надо громко орать да здравствует и так далее. Меня
зовут Афродита, друг Козявкин. Афродита Митрофа-новна. - И потом прошептала ему на ухо, хихикая:- Я
очень тебя хочу, Козявкин. Машина моя за углом.
   Козявкин дипломатично промолчал, отходя от дамы
с широким ртом в сторону. Уродина уродиной, обезьяна
в юбке, подумал удивленно он, а пристает с разными неприличными предложениями; нашлась тут Афродита!
   Феклушкин добавил:
-Друг Козявкин, наша Афродита  Митрофановна не сов-
сем полно объяснила правила нашего чемпионата. Надо
не просто орать, а орать громче, чем другие наши члены. Сначала объявляется лозунг, потом его повторяют громко, очень громко. Кто больше всех заорет, то и победитель!
   Козявкин  сказал с фамильяно - веселой улыбкой:
-Я все понял. Орать и очень громко.
   Феклушкин добродушно произнес:
-Совершенно верно, друг Козявкин. Но не просто
орать! Надо орать лозунги, прославляющие нашего Фараона.
-Буду орать!- пообещал  Козявкин, отходя от Феклуш-
кина.
   Однако тот не унимался, преследуя Козявкина:
                -191-
-Друг Козявкин, надо орать громче всех, чтобы выиг-
рать наш чемпионат.
-Хорошо!
   Раздался новый лозунг из динамика:
-Да здравствуют розовые очки, друзья! В них жизнь
стала лучше и красивей!
   Феклушкин удивился:
-Друг Козявкин, а почему вы не носите розовые очки?
   Подошедшая Афродита  подхватила:
-Да, Козявкин, надо было надеть розовые очки.
   Козявкин неопределенно пожал плечами:
-А зачем их носить?
  Ему сразу ответили несколько членов партии:
-Так положено.
-А я не хочу их носить,- простодушно  ответил
Козявкин.
 Феклушин насупился:
-Друг Козявкин! Вы рискуете получить первое пар-
тийное замечание. Пока только предупреждение.
-Я не хочу их носить,- упрямо повторил Козявкин.
-Напрасно, друг Козявкин. Пока только устное предупреждение!
   Козявкин не ответил и отошел от  назойливого Феклушкина.
   Раздался новый лозунг из динамика:
-Друзья! Положительная динамика инфляции, снижение кредитной процентной ставки на ипотеку до шести процентов, снижение порога явки на выборы, послуш-
ные депутаты, пирамида власти! Все хорошо, друзья!
    К Козявкину подошли двое с улыбками до ушей: журналист  и оператор с видеокамерой.
   Журналист сильно пожал руку Козявкину, добро-
душно говоря:
-Друг Козявкин! Мнение нового нашего члена очень важно. Поэтому разрешите задать вам несколько вопро-
                -192-
сов.
   Козявкин всегда побаивался отвечать на всякие расспросы, опросы общественного мнения, поэтому отрицательно качнул головой, делая шаг в сторону.
-Ну, куда же вы, друг Козявкин?- С этими словами журналист  забежал вперед, встав перед Козявкиным,
а оператор взял нового члена партии за правую руку, чтобы тот не улизнул.
-Что такое? – беспокойно спросил Козявкин.- По какому праву вы преследуете…
   Журналист перебил:
-Мы не преследуем. Мы проводим опрос новых членов партии. Не бойтесь… Вы должны ответить на пару вопросов.
-Зачем?
Это служба изучения общественного мнения,- пояснил оператор.
-Ну?
-Проживаете вместе с женой?
   Козявкин нахмурился:
-А при чем тут моя жена?
  Журналист твердо произнес:
-Друг Козявкин, отвечайте на наши вопросы!
-Ну, проживаю…
   Журналист кивнул:
-Ответьте, как вы относитесь к Фараону?
   Козявкин криво усмехнулся:
-Собственно, я к нему никак не отношусь.
-То есть?
-Я не имею к нему никакого отношения.
  Журналист догадался:
-Понятно, это игра слов. А вы остроумный, Козявкин!
Сформулируем наш вопрос иначе: вам нравится наш Фараон?
   Козявкин снова усмехнулся:
                -193-
-Я не девушка, чтобы он мне нравился.
-Опять…- с нескрываемой досадой проговорил журналист.- Нам нужно знать, как члены партии отно-сятся к Фараону, а вы острите!
   Раздался новый лозунг из динамика:
-Ура, друзья! Депутаты Заумной  Думы должны
только нажимать на кнопку со словом «Да» и говорить «одобрям-с!». Одобрям-с, друзья!
   Журналист подумал минуту, потом задал новый
вопрос:
-Ладно, друг Козявкин, ответьте нам, вы одобряете деятельность Фараона?
-А почему я должен отвечать на такой вопрос?- укло-
нился от прямого ответа Козявкин.
-Опять!.. Друг Козявкин, вы будете четко отвечать
на вопросы?
-Но почему именно я?
-Или хотите поговорить в другом месте?
   Козявкин побледнел:
-Нет! Не надо! Я согласный, на все… все согласный!
Я …
   Журналист смягчился:
-Успокойтесь! Вы уделите нам всего три минуты?
Ваш ответ очень важен для нас.
   Козявкин вздрогнул:
-А-а… Для кого ж…
   Журналист повторил свой вопрос:
-Вы одобряете деятельность Фараона?
-Как… как я оцениваю…  я….
-Это очень важно для нашей статистики. Для изучения
мнения о рейтинге.
   К Козявкиу снова подошли любопытные члены
партии, прислушиваясь к диалогу.
   Феклушкин шепотом посоветовал  оробевшему Козявкину ответить немедленно утвердительно на все
                -194-
вопросы, а Афродита пропела на ухо Козявкина своим меццо- сопрано:
-Ты не молчи, дорогой… Говори ему одобрям-с,
чтобы отстал…
  А настойчивый журналист вновь повторил вопрос:
-Вы одобряете деятельность Фараона?
   Козявкин пробормотал:
-Я… мы… это… Мы одобрям-с…
-Вы или мы?
-Я… да… Одобрям-с!- ответил погромче Козявкин.
   Феклушкин благосклонно улыбнулся:
-Молодец наш друг Козявкин! Одобрям-с!
   Козявкин надеялся, что журналист отстанет, однако
тот задал новый вопрос:
-Скажите, упал ли рейтинг у Фараона или нет?
-Ой, не знаю, упал он или еще стоит…
   Афродита хихикнула, услышав ответ Козявкина, а Феклушкин помрачнел, грозя указательным пальцем Козявкину.
-Разговорчики! Отвечайте по существу! – прикрикнул
журналист, чуть хмурясь.- Как оцениваете работу Фараона?
-Я?
Да, вы, отвечайте серьезно! Ваш ответ записывают!
-Куда… куда меня записывают?- испугался Козявкин.- Зачем?
-Отвечайте по существу!
   Козявкин смутился:
-Не знаю… Смотря что считаете существом.
   Афродита снова хихикнула.
   Журналист произнес с досадой:
-Опять ваши шуточки…  Скажите, а упал ли рейтинг
 у Фараона или нет?
   Козявкин решительно заявил:
-Нет! Стоит!
                -195-
-Кто стоит?
   Козявкин пронзительно закричал, надеясь, что надоевший ему журналист когда-нибудь отстанет от
него:
-Стоит он, рейтинг! Очень высоко стоит! До потолка стоит!
   Несколько холеных дам хихикнули.
-До потолка?- удивился журналист.
-Одобрям-с!- завопил Козявкин, желая вырваться из цепких рук оператора.- Одобрям-с! Всегда я одобрям-с!
   Довольный Феклушкин похлопал Козявкина по
плечу, а журналист поинтересовался:
- Вы будете голосовать за нашего Фараона?
-А-а… Выборы начались?
-Пока нет, но нам важно узнать ваше мнение.
   Козявкин пробормотал:
-А-а…а … зачем? Я ничего плохого не делал…
   Феклушкин не удержался от комментария:
-Друг Козявкин, мы  не услышали ваш ответ. Вы
 будете голосовать за…
   Козявкин повысил голос:
-Буду голосовать!
-А за кого?
-А-а… за кого надо?
-Козявкин Святослав, проживающий в двухкомнатной квартире вместе с женой, работающий  директором телекомпании «СТВ», отвечайте!- потребовал журна-
лист. - Итак, вы одобряете деятельность Фараона?
-Уже спрашивали.
-Вы одоб…
   Козявкин перебил:
-Одобрям-с!
-Точно одобрям-с?
-Точно!!
   Журналист смягчился:
                -196-
-Ну, зачем так нервничать, друг Козявкин? Значит,
точно будете?
-Точно!!
   Журналист вместе  с Феклушкиным дружно пожали
руку Козявкину.
   Взволнованный и уставший от разговоров Козявкин отошел от журналиста и Феклушкина. Ему безумно захотелось сейчас оказаться дома, лечь на диван и
поспать хоть часок, чтобы не видеть ни довольных физиономий, ни лицемерных улыбок, чтобы не слышать надоевшего слова «одобрям-с»…
   Стоявший рядом полковник полиции строго спросил
лейтенанта:
-Ну, как? Митинг разогнали?
   Лейтенант учтиво ответил:
-Так точно, товарищ полковник! Два ведра крови и три ведра зубов!
-Отлично!- обрадовался полковник.
   Скучающая Афродита, бродя по залу, увидела  Козяв-
кина и расплылась в широкой улыбке:
-Ой, друг Козявкин! Как я рада вас видеть!
   Козявкин еле сдержался, чтобы не выругаться. А
Афродита поинетересовалась:
-Скажите, а как вы оцениваете деятельность нашего
мэра?
   Козявкин снисходительно усмехнулся:
-Люблю я мэра безмэрно.
   Афродита похвалила Козявкина:
-А вы остроумный, Козявкин.
   Козявкин кивнул, продолжив:
-Был у нас мэр с кепкой, теперь мэр с плиткой.
   Рядом болтали несколько холеных дам бальзаков-
ского возраста. Одна из них, полная и высокая, неб-
режно спросила другую даму того же возраста, с
веером в руках:
                -197-
-Где вы отдыхали прошлым летом?
   Дама с веером  беспечно ответила, оглядывая всех подряд:
-Ой, я  в Думе загорала.
-А ваши близкие?
   Дама с веером слегка улыбнулась:
-Сын – на Канарах, а дочка - в Париже.
   Полная дама одобрительно произнесла:
-Какие ж молодцы! А ваша дочка уже  приехала из Лондона?
-Чего ей оттуда приезжать в Москву-Резиновую? Ей
 там очень нравится. Пожила в Париже, теперь в
Лондоне опять.
    Полная дама позавидовала:
-Мне бы так!..- Потом она вспомнила:
- Да,  сегодня мы будем обсуждать улучшение
российской экономики.
-Конечно,  во втором чтении.
   Дама с веером подхватила:
-Не забыть бы добавить о скором крахе евро и доллара.
-Я добавлю, если забудут, - пообещала полная  дама. –
А вашей дочке нравится в Лондоне?
-Конечно!  Она живет в своем доме в центре Лондона! Ездит на своей машине!..- радостно воскликнула
дама с веером.- Она минуту помолчал, потом приба-
вила:
- Да, обязательно не забыть сказать  о скором крахе
всей Европе!
-Скажите, завтра мы  будем обсуждать увеличение бюджета на строительство дорог?
   Дама с веером напомнила:
-Вообще-то это мы вчера  обсуждали. Как известно, у
нас  две беды: дураки и дороги. И вчера первая беда обсуждала вторую.
  Обе дамы хихикнули.
                -198-
   Из динамика раздался новый лозунг:
-Ура, друзья! Да здравствует наша великая партия
 «Едина мать»! Да здравствует наш вождь, наш великий
 и любимый Фараон!
   Козявкин отошел от холеных дам, усмехаясь.
   Невдалеке  он увидел двух стариков,  с сердитыми лицами, будто их  обсчитали  в продуктовом магазине,
а потом  сильно избил доблесттный полицейский. Моло-дая девущка с веснушками сначала прислушивалась
к их разговору, но через минуты две начала говорить с ними. Двое стариков пытались ее убедить в своей пра-
воте, спорили с ней, а она, как понял Козявкин,  не
верила им и пыталась возразить, но безуспешно.
-Вот раньше лучше было!- сказал с восторгом один
старик, с дрожащими руками.- Нас боялись!
   Девушка с веснушками не поверила:
-Чего это лучше было? Когда был дефицит, когда
ничего в магазинах не продавали,  лучше было?
   Другой старик, нахмуренный, прибавил:
-Ну, были талоны.
-Какие талоны?
-А-а… На многое: на масло, на мясо, табак, водку.
   Девушка с веснушками удивилась:
-И с талонами вам лучше было?
   Седой с дрожашими руками уточнил:
-Зато нас боялись!
-Это лично вас боялись?
-Боялись нашу страну!
   Девушка с веснушками кротко возразила:
-Зачем бояться? Надо жить в мире.
   Седой с дрожащими руками тоскливо произнес:
-Мы были горды!
-Чем горды? Атомной бомбой?
-И ею тоже. Вот раньше…
  Другой седой, нахмуренный, протянул тоскливо:
                -199-
-Да… Вот раньше…
   Девушка с веснушками напомнила:
-Раньше вы обходились без туалетной бумаги.
-Ну, с газетой… И это не главное…
   Девушка с веснушками снисходительно усмехнулась:
-Гм, с грязными задницами лучше было?
   Старик с дрожащими руками протяжно вздохнул:
-Это не главное. Вот раньше…
-Как так? Это элементарная гигиена, как же?
   Старик  с дрожащими руками воскликнул с пафосом:
-Без нее можно, а без гордости за страну нельзя! Нас боялись! Вот раньше лучше было!
   Девушка удивилась:
-Опять… А как без одежды вы жили?
   Другой старик уточнил:
-У нас была одежда, но не совсем хорошая, зато мы верили! Мы жили с надеждой в бараках.
-И это хорошо жить в бараках?
   Девушке с веснушками ответили одновременно оба ностальгирующих:
-Хорошо! Раньше лучше  было!
-И что лучше? Танки? Ничего не было, кроме атомной бомбы и танков!
   Старик  с дрожащими руками, повторил:
-Зато нас уважали и боялись!
-Не поняла что-то… Уважали или боялись?
-Мы верили! Мы надеялись! Пели и маршировали!
   Девушка с веснушками разозлилась:
-Ой, хватит вам ностальгировать! Надоели!- И отошла
от обоих ностальгирующих.
   Из динамика раздался новый лозунг:
-Ура, друзья! Вывозим нефть и газ, а ввозим все осталь-
ное! Да здравствует наш вождь, наш любимый Фараон!
   Козявкин увидел, что многие подбежали к окнам.
-Фараон приехал!- услышал он чей-то радостный голос.
                -200-
  Музыка заиграла еще громче. Сияющий Феклушкин забегал по залу, сообщая всем, что сейчас войдет Фараон. После этого Феклушкин подбежал к дверям, вытягиваясь, словно марширующий солдат на плацу.
   В зал сначала вошли четверо суровых охранников в синих одинаковых костюмах, с автоматами в руках. За ними  шествовал Фараон, низенький, неприметный,
с короткой стрижкой, с отсутствием мимики на бледном лице. Фараон слегка кивнул Феклушкину, проследовав вперед.  Все захлопали Фараону, а он даже не отреаги-ровал, будто не слышал аплодисментов.
   Присев в центре зала, Фараон поинтересовался:
-Так, а где наш новый член партии?
   Феклушкин подвел оробевшего Козявина к Фараону, радостно говоря:
-Вот он, наш друг Козявкин! Новый член партии.
   Фараон пристально взглянул на Козявкина, помолчал минуту, потом сдержанно похвалил его:
-Хорошо. Хвалим, что вступили в нашу партию.
   Козявкин решил промолчать, чтобы не ляпнуть
ничего лишнего.
   А Фараон удивился:
-Гм, а почему вы молчите, друг Козявкин?
-А что…- Козявкин смутился.- Что мне нужно сказать?
   Феклушкин шепотом подсказал Козявкину:
-Говори, что рад… Очень рад.
   Коязвкин ответил вполголоса:
-Ну, рад.
   Фараон усомнился:
-Действительно вы рады? Что-то не видно радости на вашем лице.
   Феклушкин засуетился, подбежал поближе к Фараону
 и радостно воскликнул:
-Что вы, Фараон! Он рад! Он несказанно рад! Да так, что говорить от радости своей не в силах!
                -201-
   Фараон не поверил:
-Неужели?
-Он рад,- упрямо повторил Феклушкин, толкая Козявкина, чтобы тот не молчал,- он несказанно рад! И рад, что
видет своего любимого Фараона!
   Раздался хор возгласов ура - холуев:
-Он рад, наш Фараон!
-Так рад, что даже онемел!
-Он ликует, но говорить не может!
-Он онемел от счастья!
-Что вас видит, наш любимый Фаоан!
   Фараон бесстрастно заметил:
-Он даже не улыбается.
-Как не улыбается? Он улыбается!- поспешно ответил
за Козявкина Феклушкин.
   Козявкин натужно улыбнулся:
-Я это… улыбаюсь.
-Вот, наш Фараон, он улыбается!- расплылся в улыбке Феклушкин.
-А почему он не носит розовые очки?
-Он носит…- начал Феклушкин и осекся, увидев, что
на бледном лице Козявкина нет розовых очков.
   Раздался новый лозунг из динамика:
-Ура, друзья! Носите розовые очки, чтобы жизнь казалась лучше и красивей!
   Козявкин потупился, стараясь не смотреть на строгого
Фараона, который ему сразу не понравился.
   Феклушкин забеспокоился:
-Ой, наш Фараон! Он будет носить розовые очки! Он только сегодня их забыл! Он всегда их носит, только сегодня их забыл! Он…
   Фараон перебил суетливого Феклушкина:
-Все-таки наш новый член партии будет носить розовые очки или их уже носит?
-Он их носит, наш Фараон!
                -202-
   Хор выкриков ура - хозуев чуть не оглушил Козявкина:
-Он их носит!
-Он всегда будет их носить!
-Он любит розовые очки!
-Он их всегда надевает!
   Фараон слегка махнул правой рукой, чтобы выкрики стихли.
   Потом он холодно произнес:
-Мы все рады, что ряды нашей «Единой матери» недавно пополнились новым членом. Было время, когда партия
не пополнялась… То есть… То есть наша партия много-численна, но  маловато было с пополнением, тьфу…-
Фараон замялся, потом продолжил более уверенно:- Нет,
я хочу подчеркнуть, что наступил радостный день,
когда у нас  новый член партии. Ура нашей «Единой матери»!
   Раздался новый хор выкриков ура - холуев:
-Ура, Фараон!
-Одобрям-с!
-Да здравствует «Едина мать»!
   Фараон поитересовался:
-А вы, друг Козявкин, одобрям-с?
   Козявкин сразу подтвердил:
-Как же? Одобрям-с.
-Точно одобрям-с?
-Точнее не бывает.
   А радостный Феклушкин выкрикнул:
-Наш друг Козявкин всегда одобрям-с! И все всегда одобрям-с!
-Что ж, похвально,- одобрил Фараон.- Только он должен носить розовые очки.
-Будет их носить, мой Фараон!
-Точно будет?
-Непременно! Одобрям-с!
-А в чемпионате будет участвовать?
                -203-
   Феклушкин заверил:
-Непременно! Одобрям-с!
-А что это, вы, друг Феклушкин, за него отвечаете?
-Я отвечаю…
-Он немой?
   Козявкин не выдержал:
-Нет, не немой. Я всегда одобрям-с.
   Фараон сдержанно похвалил Козявкина:
-Молодец. Посмотрим, как будете участвовать в нашем чемпионате.
   Феклушкин пообещал:
-Он будет стараться! Одобрям-с!
   Раздался новый лозунг из динамика:
-Все наши друзья просвещены телевизором и охвачены патриотическим гневом! Долой американский доллар!
   Раздался новый хор выкриков ура - холуев:
-Долой!
-Одобрям-с!
-Любим телевизор!
    Фараон спросил с интересом Козявкина:
-А вы почему молчите?
-Я… я… как же…- замялся Козявкин.- Одобрям-с.
-Точно одобрям-с?
   Феклушкин выкрикнул, сильно толкая Козявкина,
чтобы тот повторил за ним:
-Козявкин всегда одобрям-с!
   Козявкин послушно выкрикнул вслед за Феклушкиным:
-Всегда! Всегда  одобрям-с!
  Фараон задал новый вопрос Козявкину:
-А вы смотрите телевизор?
-Смотрю,- немедленно ответил Козявкин.
-А смотрите ли юмористические программы?
   Козявкин минуту помолчал, потом глухо произнес:
-Смотрю.
   Фараон засомневался:
                -204-
-Что-то наш новый член не радостный. Может, он не любит смотреть юмористические программы?
   Феклушкин выпалил с улыбкой до ушей:
-Ну, как же? Кто ж не любит посмеяться?
-Козявкин, смотрите вы юмористические программы?-  упрямо повторил Фараон.
   Козявкин ответил вопросом на вопрос:
-А это самое главное для члена «Единой матери»?
-Нет, но… Если вы не смотрите телевизор, значит, вы
 не наш друг!- убежденно сказал Фараон.
   Вновь раздался хор выкриков ура- холуев:
-Смотрит он!
-Он смотрит, только стесняется сказать!
-Он будет смотреть телевизор!
-Ура нашему Фараону!
-Да здравствует наш телевизор!
-Что ж молчите, друг Козявкин?- допытывался Фараон.
-Я… я … это… не молчу… смотрю…- пробормотал Козявкин, устав от многочисленных вопросов.
-Он смотрит, наш Фараон! Он любит телевизор!- выпа-
лил снова Феклушкин.
   Довольный Фараон кивнул.
   После нового лозунга «Количество внешних и внутрен-них врагов растет, но мы их не боимся!» Козявкин стал орать громче всех, будто его режут заживо или сжигают
на костре.
   Последовавший чемпионат по ура - холуйству потряс Козявкина: никогда и нигде он не слышал такого дикого
рева выкриков, стонов умиления, никогда не видел такого лизоблюдства, как сейчас! Как можно описать ту необык-новенную радость, лицемерный оскал улыбок до ушей, показную плебейскую суету перед Фараоном? Как можно описать весь трепет и нервозность до мурашек  по коже Феклушкина, когда он  на полусогнутых приветствовал Фараона, превознося его до небес? Ой, даже слов  не
                205-
подобрать таких, чтоб описать подобное!
   Покрасневший от волнения Феклушкин, прыгал, по-добно горному козлу, вопя: «Да здравствует наш
любимый Фараон, наш любимый и дорогой  вождь!»; Козявкину показалось, что еще немного и угодливый Феклушкин будет в порыве внезапной любоввной страсти к Фараону еще и ноги ему целовать, однако то не случилось неизвестно по какой причине: то ли Феклуш-кин просто постеснялся поклониться и целовать ноги своему обожаемому лидеру, то ли он пока еще не дошел
до последней стадии лизоблюдства, хотя, кажется, тако-вой  не существует в природе. Афродита рядом  с Феклушкиным тоже вопила, однако пальму первенства надо  отдать Феклушкину, который превзошел все ожидания удивленных членов партии.
    После окончания чемионата члены партии окружили Феклушкина, поощрительно хлопая его по плечу и одобряя:
-Молодец, друг Феклушкин!
  А охрипший Феклушкин лишь мог бормотать  еле
слышно слова благодарности.
   Фараон похвалил Феклушкина:
-Спасибо, друг Феклушкин! Вы воистину наш ценный
кадр партии!
   Козявкин пытался кричать вместе со всеми, но его
крики уступали по силе и восторженности многим
членам партии.
   После награждения победителя чемпионата Фараон вновь обратил внимание на Козявкина, сухо говоря:
-Да, член нашей партии Козявкин, а вы что-то не
особенно хорошо участвовали в чемпионате.
-Ничего,- поспешно ответила за Козявкина Афродита:
- Он исправится.
-Точно исправится?
  Афродита  пообещала:
                -206-
-Обязательно, мой Фараон! Одобрям-с!
   Фараон еще хотел что-то сказать, однако чей-то вык-
рик в толпе ура - холуев его остановил.
-Смотрите, это наш  друг Козявкин!- радостно воскликул низенький функционер, подходя к растерявшемуся Козявкину.
   Козявкин уж забыл, что его могут опознать функцио-неры, от которых  недавно сбежал. Он захотел было вырваться из цепких рук функционера, держащего его
за правый рукав,  но не смог.
-Ой, вот он, наш кандидат в Книгу рекордов Гиннеса!-
с нарочитой веселостью сказал лысый функционер, поднимая руки, будто хотел обнять Козявкина.
   Фараон  обратился к лысому функционеру:
-Объясните, в чем дело.
-Объясняю, мой Фараон,- кивнул лысый функционер.- Друг Козявкин был отобран для проведения важного эксперимента, мы…
   Низенький функционер перебил своего коллегу:
-Да!.. Мы хотели его записать в Книгу рекордов Гин-
неса, но он  сбежал, подлец!
   Козявкин  недовольно воскликнул:
-Вы хотели убить меня! Хотели заразить всеми вируса мира, а потом убить!
   Лысый функционер насупился:
-Друг Козявкин, вы не понимаете важности нашего эксперимента, мы…
   Низенький функционер опять перебил, говоря очень быстро:
-Мы хотели провести важный эксперимент! Для науки!
Для…
   Лысый функционер разозлился и тоже перебил низенького:
-Для науки, да! Мы выбрали нового члена партии для очень важного эксперимента, а…
                -207-
   Фараон строго произнес:
-Вы не перебивайте друг друга. Спокойно объясните.
   Лысый функционер пожаловался:
-Да меня постоянно перебивают, как же мне можно спокойно объяснить, я…
   Низенький функционер перебил:
-Я вас не перебиваю, просто дополняю.
-Не надо меня дополнять!- насупился лысый функци-
онер.- Я и сам могу  рассказать.
   Низенький функционер занервничал:
-А я не могу разве объяснить? Мы вызвали Козявкина
для проведения важного эксперимента.
-Да, для важного эксперимента,- вставил лысый функционер.
-Мы хотели наградить его, мы…- продолжил низенький функционер, но его перебил лысый функционер:
-Мы хотели наградить Козявкина, занести в Книгу…
-рекордов Гиннеса,- подхватил низенький функцио-
нер,- а он  сбежал!
-Подло сбежал!- уточнил лысый функционер.
-Опять меня перебивают!- разозлился низенький функционер.
-И вы меня тоже перебиваете!- парировал лысый функционер.- Мы хотели наградить его, занеся в Книгу рекордов Гиннеса, а он подло сбежал.
   Козявкин возмутился:
-Попрошу меня не оскорблять!
-Друг Козявкин, вас не оскорбляют,- парировал низень-
кий функционер,- просто я рассказываю, как вы подло поступили.
-Опять?- вскричал Козявкин.
   В нервный диалог вмешался Феклушкин:
-Друзья, давайте-ка говорить поспокойней. Значит, Козявкин должен…
-Черт, как вы не понимаете,- не выдержал Козявкин.-
                -208-
что я должен был умереть по их замыслу!
-Как умереть?
   Козявкин прочувственно воскликнул, краснея от волнения:
-Меня хотели заразить всеми вирусами мира, потом показывать мою смерть в эфире! Мне надоело все!
   Лысый функцинер  очень холодно сказал:
-Козявкин! Вам оказана великая честь, вы должны
были участвовать в важном эксперименте, а вы отка-зались. Не патриотично поступаете! Нас ругаете…
-Да, ругаю…- сразу согласился Козявкин.- Отпустите меня! Хватит надо мной издеваться! Дурацкие розовые очки цеплять, я..
-Дурацкие?
-Не перебивайте! Надоело тут все! Розовые очки
носить!  И одобрям-с постоянно говорить! Надоело! Заражать всеми вирусами хотели! Хватит экспери-
ментов! Тогда я не член… тьфу, не член этой… тьфу, матери!..
-Что вы болтаете, Козявкин?- беспокойно спросил Фараон.- Нехорошо.
-Ой, хватит вам! Тогда я не член этой вашей…  «Единой матери»!  Оставьте меня в покое! Еще эти нормы ГТО сдавать, да?! Если все так хорошо, почему ж так плохо?! Пошла ваша мать!.. – С этими словами Козявин ударил левым локтем низенького функционера, после чего помчался к выходу с диким воплем:
-Спасите!! Убивают!!
     Покрасневший и вспотевший Козявкин толкнул нескольких человек на своем пути, одного даже сбил
 с ног. За ним кинулись оба партийных функционера,
а также один полицейский, однако залержать его не ус-
спели - Козявкин вскочил в проезжавший автобус. Лы-
сый функционер попытался побежать за автобусом,
но через минуты две остановился, тяжело дыша. Доволь-
                -209-
ный Козявкин хохотал, показывая шиши функционерам.
   А из динамика проезжавщей машины с рекламными плакатами донеслось:
-Ура, друзья! Жизнь стала лучше и красивей!

                Глава  24
      У мастера телепропаганды снова все в шоколаде!
   
   Проснувшись ранним утром, Козявкин зевнул, приполнялся  и увидел рядом с собой мирно посапы-ввающую Зиночку.
-Так, где это я?.. Неужели теперь  дома?- пробормотал
он, не веря своим глазам.
  Зиночка проснулась, говоря спросонья:
-Чего ты не спишь? Опять страшный сон видел?
-Уж не знаю, сон ли…- Козявкин задумался.- То ли сон,
то ли другая реальность…
-А так бывает?
-Ой, все может быть… Чего только у нас не может быть?
У нас все может быть,- брюзгливо заметил Козявкин.
   Зиночка присела на диване и поинтересовалась:
-А ты бы поподробнее.
-Чего подробнее? Подобие нашей жизни, но в искажен-
ной форме, в форме гротеска и фантасмагории, что ли,- предположил Козявкин.- Ладно с этим, как теперь моя телекомпания? Там этот новый советник работает?
   Зиночка удивилась:
-Какой советник?
-Советник Сидоров.
   Зиночка опять удивилась:
-Что за советники?
-Он был в розовых очках,- припомнил Козявкин.
-Это ты свой сон рассказываешь?
   Козявкин пожал плечами:
-То ли сон, то ли…Ладно, а что на работе нового?
                -210-
-Ты забыл, что пока ты под домашним арестом,- напомнила Зиночка.
-Забыл.
   Зиночка подробно рассказала, что через две недели
после домашнего ареста Козявкина телекомпания снова заработала, прислали нового директора. Она иронично описала хама Бухалкина, который ей не понравился с первой же минуты знакомства.
-Очень рада, что его уволили,- радостно сказала Зиноч-
ка.
-А почему ты не носишь розовые очки?- машинально спросил Козявкин, вспоминая  бурные и фантасма-горичные события  из  виртуального мира.
-Зачем мне их носить?
-Чтобы жизнь казалась лучше и красивей,- пояснил Козявкин.
-Понятно… Советую больше не смотреть ночью фантастику.
 После короткого молчания Козявкин то ли вопроси-тельно, то ли утвердительно произнес:
-Значит, я пока под домашним арестом.
-Пока.
-Думаю, Яловский позвонит тебе сегодня,- предполо-
жила Зиночка.
-Откуда знаешь?
-Он вчера звонил.
  И вправду: ровно в час дня позвонил Яловский. Козяв-кин слегка вздохнул, беря телефонную трубку, но решил не ругаться с грозным Яловским, а сначала его внима-тельно выслушать.
-Ну, как жизнь, затворник?- поинтересовался Яловский.
-Вы хотите меня обрадовать?- ответил вопросом на воп-рос Козявкин.
-Думаю, да… Завтра ты не будешь под домашним
арестом. Завтра можешь возвращаться на работу в свою
                -211-
компанию.
   Козявкин не поверил:
 -Неужели?
   Яловский  твердо произнес:
-Завтра будешь работать, телевизионный ты мой! Пора создавать новую программу «Феерия смеха и страха». Точнее, новые серии этой программы.
-Но полиция…- начал Козявкин, однако его перебил Яловский:
-Слушай  внимательно! Полиция, конечно,  сейчас
зайдет  и скажет сбивчиво, будто куда-то спешит, что
с завтрашнего дня ты освобождаешься из-под домаш-
него ареста. А может и не зайдет сегодня. Завтра зайдет.
А я тебе хочу подробно объяснить! Что ты свободен! С завтрашнего дня! И хочу тебя обрадовать! Ты с завтраш-него дня свободен! Дело закрыто, ты свободен! Полиция не скажет тебе, что ты можешь снова работать в своей компании, а я тебе то говорю!
-М-да… А эти… как их… финансовые растраты,- напомнил Козявкин.
-Черт! Следствие закончено! Дело закрыто! Ты свобо-
ден, мастер телепропаганды!- великодушно сказал Яловский.
-Зачем же так иронично?- упрекнул Козявкин.
-Зато честно сказано. Не всем же врать ежеминутно,- хохотнул Яловский.
-Опять… Вроде сначала хвалите, потом высмеиваете.
-Успокойся. Думай о новой серии «Феерии».
  Козявкин  смягчился:
-Буду работать.  Можно просто показывать новости каждого дня, называя их новой программой.
-Гм, поясни.
   Козявкин задумчиво сказал:
-Вся жизнь у нас есть феерия смеха и страха.
-Отказываешься работать?
                -212-
   Козявкин порывисто ответил:
-Да что вы! Просто ничего нового создавать не надо-
все ранее было снято. Надо многое соединить, пора-
ботать немного еще над монтажем.
-Ладно, это твои проблемы. В общем, приступай, мастер телепропаганды, чтобы все у тебя было в шоколаде. И побольше позитива!
-Хорошо… Но как тогда со страхом?- осторожно спросил Козявкин.
-Не понял.
-Если программа о смехе и страхе, то не может быть позитива  в страхе,- убежденно произнес Козявкин.
-Не может.
-Тогда…
-Тогда ты просто делаешь новую серию, чтобы было посмешнее и пострашнее!- ответил раздраженно Яловский.- Но побольше позитива! Ну, сколько можно повторять одно и то же?
-Я просто уточняю. На всякий случай.
-Уточняй. Побольше позитива,- напомнил Яловский.
   На том разговор с противным Яловским закончился.
   Через часа два раздался звонок в дверь. Козявкин догадался, что пришла полиция. Открыв дверь, он увидел двух суровых полицейских. Не здороваясь, они вошли в квартиру. Один из них, высокий и курносый, строго
сказал Козявкину:
-Ты с завтрашнего дня свободен.- При этом полицейский поднес указательный палец так близко к правому глазу Козявкина, будто намеревался выколоть им  глаз.
   Козявкин испугался, отходя на шаг назад:
-Что вы себе позволяете?
-Хочешь поспорить с полицией?- криво усмехнулся высокий полицейский.
   А другой полицейский закурил, говоря своему напарнику:
                -213-
-Ладно, пошел он…- Сказав, полицейский сплюнул
 на пол, погрозив дубинкой Козявкину.
    Козявкин оторопел:
-Это так вы сообщаете, что я свободен?
  Высокий полицейский грязно выругался и пошел к
двери. За ним поплелся  его напарник. Они вышли,
хлопая дверью.
   Козявкин минуту постоял, как вкопанный, а потом тревожно спросил Зиночку:
-Что это было?
   Зиночка равнодушно сказала:
-То были наши органы.
-Органы?
-А которые доблестные,- добавила Зиночка.
-Которые занимаются проверкой паспортов в метро
и на улицах?
   Зиночка подхватила:
-Те самые. Скажи еще им спасибо, что  не избили.
-Получилось почти по Высоцкому,- вспомнил Козяв-
кин,- скажи спасибо, что живой. Что не дали в лицо
ногой.
-Что-то вроде… Чего ты такой мрачный? Улыбайся,
раз завтра ты будешь свободен!
   Козявкин  натужно улыбнулся:
-Улыбаюсь.
-И скажи свою любимую фразу,- добавила с улыбкой Зиночка.
 -Да, все будет у меня в шоколаде!
   Зиночка обрадовалась:
-Правильно, Слав! Радуйся новой жизни, будто только
что родился! Улыбайся! Только берегись противного Яловского.
-Его я боюсь,- признался Козявкин.- Боюсь и ненавижу.
-Делай, что он требует! А то опять засадит тебя под домашний арест.
                -214-
   Козявкин минуту помолчал, потом задумчиво сказал:
-Опять? Дважды не входят в одну реку…
-Посмотрим, Слав. Берегись его!
   Козявкин даже не предполагал, как права была Зиночка
в своих предостережениях. Однако не будем  пока забегать вперед…

                Глава 25
                Опять неудача…
      
    На следующий день Козявкин бодро вошел ровно в девять часов утра в свой офис, что-то насвистывая.  Он был полон сил, оптимизма, он стосковался по своей работе. С какой радостью он смотрел на свой кабинет! А
с каким наслаждением он уселся в мягкое черное кресло,
с каким наслаждением он стал вертеться на этом кресле, хохоча и радуясь, что на свободе, что снова будет работать в своей собственной телекомпании! Ой, даже трудно передать ту необыкновенную радость, которую испы-тывал Козявкин, когда после двухнедельного заточения
он снова вошел в свой кабинет.
   Посидев минуты две в кресле, Козявкин вызвал к себе продюсера Карася, однако тот еще не появился на работе. Вот черт Карасик, подумал с раздражением Козявкин,
опять опаздывает!  Козявкин занялся просмотром телепрограмм, которые должны быть идти в эфир уже сегодня. За этим занятием его и застал запыхавшийся
и покрасневший Карась.
-Ой, извините, вы уже на работе?- удивился Карась.
-Я-то уже на работе,- холодно ответил Козявкин.
-А я думал…
-Понятно, что думал. Что я пока сижу под домашним арестом. Что пока можно дурака валять. Что пока можно не беспокоиться и приходить с опозданием!- повысил голос Козявкин, мрачнея.
                -215-
-Извините, Святослав Петрович, я немного опоздал… Только сегодня…- сказал виновато Карась.
-Неужели?- снисходительно усмехнулся Козявкин.- А
я помню, что еще недавно ты часто опаздывал.
   Карась кивнул, стараясь не смотреть на раздраженного директора.
- Ладно,- продолжил после тягостного молчания  Козяв-кин,- что там нового в сетке новостей? И как наша прог-рамма «Феерия смеха и страха»?
-А ничего нового.
-И почему так?
   Карась напомнил:
-Извините, Святослав Петрович, вы знаете, что телекомпания долгое время не работала. И потом вместо вас назначили какого-то проходимца, который ничего не смыслил в телебизнесе.
   Козявкин криво усмехнулся:
-Знаю, Яловский говорил. Назначил временно вместо
меня какого-то спеца по коровам и баранам!
-Именно, Святослав Петрович!- заулыбался Карась.- Одним словом, баран!
-Ладно… Но Яловский настаивает, чтобы мы продолжали работу над программой.
   Карась догадался:
-«Феерия смеха и страха»? И чтобы побольше было позитива?
-Именно, Карасик.
-Ой, опять спутали! Моя фамилия - Карась, сколько…
-Сколько хочу, столько и буду называть тебя Кара-
сиком,- упрямо повторил Козявкин.- И он просит… , нет, даже требует, чтобы было побольше позитива!
-Требует… Когда вас не было, мы упомянули в программе, что на выборы пришло более ста процентов избирателей,- припомнил Карась,- потом…
   Козявкин перебил:
                -216-
-Постой, ну, как же может быть ста процентов?
-Согласен, просто хотели, чтобы было посмешнее.
   Козявкин снисходительно усмехнулся:
-Хотели, как лучше. А получилось…
-Как всегда,- окончил за директора Карась.
-Ладно, теперь снова придется поработать. Нужна сенсация!
-Откуда ее взять?- недоумевал Карась.
-Гм, как откуда? Сетка новостей! Каждый день что-то случается.
   Карась сразу согласился:
-Верно. – Он помолчал, потом припомнил:- А вы раньше говорили об одной журналистке, которую облили дерьмом.
-Говорил, но при чем тут…
-Ведь хотели снять такую сцену для программы?
   Козявкин поморщился:
-Что-то не хочется… Вообще-то я просил своего знакомого режиссера, чтобы он подобрал мне актрису для съемки, но что-то сейчас не хочется…
-А что тогда снимать?
   Козявкин твердо сказал:
-Чего снимать? Надо просто вставить в сетку новост-
ную с постоянными катастрофами, пожарами, разными наводнениями одну юмористическую программу.
   Карась удивился:
-Оказывается, так просто…
-Просто. Очень просто, если думать на работе!
    Через день новая серия программы «Феерия смеха и страха» была создана и показана в эфире.
   Болванкина  с улыбкой до ушей тараторила, держа
текст перед собой:
-Здравствуйте, друзья! Итак, наша долгожданная программа «Феерия смеха и страха» снова в эфире, чему мы все рады! Уж очень рады, друзья! Посмотрите, что творится вокруг!- Она оглянулась, вздрагивая, будто
                -217-
увидела рядом сгоревшие дома, убитых людей или палату больных, зараженных коронавинусом.- Час назад в Краснодарском крае произошел пожар школы. Трагедия, как уверяет директор школы, вероятно, стала возможной из-за неисправности электропроводки. Число жертв пока точно назвать мы не можем, но в скором времени расскажем всё достаточно подробно нашим телезрителям.
    После довольно подробного смакования катастрофы с множеством кадров Болванкина бодро продолжила:-  Как заявила Всемирная Организация Здравоохранения, количество больных коронавирусом превысило миллион человек, что пугает наше население. Если честно, число коек превышает, ой, нет, число больных превышает количество коек, что тоже нас пугает!  Еще. Час назад
произошла авиакатастрофа: при подлете к  Санкт- Петербургу по невыясненным пока причинам загорелся самолет ТУ- 154, следующий рейсом из Краснодара. Количество погибших пока точно подсчитать  не удалось, как и число раненых, но в скором времени мы расскажем всё подробно нашим телезрителям. А сейчас посмотрите юмористическую программу «Смех без причины»! – Болванина натужно улыбнулась:
-Тем не менее все у нас хорошо! А будет еще лучше! До свидания, друзья!
   В конце рабочего дня в кабинете Козявкина раздался телефонный звонок. Козявкин не хотел брать трубку, догадываясь, кто звонит. Поэтому трубку не брал. Однако после минутной паузы телефон вновь зазвонил. Козявкин напрягся, сидя в кресле, но решил не поднимать трубку. Однако телефон не умолкал, Через пять минут Козявкин не выдержал, беря трубку.
-Слушаю…- Козявкин сказал вполголоса, ожилая услышать бас Яловского.
   Интуиция не обманула Козявкина: он вправду услышал бас Яловского, который разругал в пух и прах новую
                -218-
серию программы.
-Очень непрофессионально! Поверхностно!- зарычал в трубку Яловский.- Видно, тебе, наш мастер телепропа-ганды, снова хочется посидеть под домашним арестом?
-Нет, не хочется.
-Скороспелая серия! Соединил новостную сетку  с программой юмора!
   Козявкин насупился:
-А что тогда показывать? Вы же сами хотели, чтобы пострашнее и посмешнее.
-Хотел. Но позитива нет!
-А как… как его найти в катастрофе или пожаре?- удивленно спросил Козявкин.- Как…
   Яловский перебил:
-Если хочешь работать, поймешь как. Если хочешь продолжать работать в своей телекомпании.
-Хочу, но…
-Если не хочешь, чтобы у тебя отобрали лицензию на вещание, сделаешь, чтобы и позитива было побольше. И чтобы пострашнее и посмешнее! Ладно, пока! Пока ты на свободе!- С этими словами Яловский дал отбой.
   А Козявкин чертыхнулся, бросая трубку.

                Глава 26
                Гулаг, Колыма и шоколад.
   На следующий день Карась пришел на работу раньше на час, сидя перед закрытым кабинетом директора. Удив-ленный Козявкин  даже похвалил его, говоря:
-Молодец! Карасик, ты спал здесь, что ли?
-Нет, просто я не хотел опаздывать,-  поспешно ответил Карась.
   Зайдя в кабинет, Козявкин твердо сказал:
-Нам надо побыстрее создать новую серию программы, чтобы этот противный Яловский не придирался!
   Карась жалобно улыбнулся:
                -219-
-Он всегда будет придираться…
-Да… Похоже на то, но тем не менее…- Козявкин задумался на минуту.- Тем не менее надо сделать программу получше! Нужна сенсация!
-Да их полно, этих сенсаций. Откроем ветку новостей…
   Козявкин перебил:
-Не то!.. Яловский догадался, что мы использовали новости для программы.
   Карась пожал плечами:
-А чего там догадываться? Откуда ж еще брать сюжеты?
   Зиночка вошла в офис и поздоровалась.
-Ой, Слав, ты так рано пришел!- удивилась она.- Раньше меня?
-Что поделать,..- Козявкин еле слышно вздохнул.- Думаем над программой. Нужна сенсация.
-Сенсация?- Зиночка замолкла  на минуту, потом радостно сообщила:
- Есть вам сенсация!
-Ну?
-Вчера читала в сети, что на  Колыме один бизнесмен решил построить новый отель с весьма спефицическим названием: «Гулаг».
   Карась поморщился:
-Фу… Гулаг… Колыма…
   Козявкин произнес с нескрываемой досадой:
-Карасик, помолчи… Дальше, Зиночка?
-Дальше, что помню… Как сказал этот бизнесмен,
отель будет представлять собой небольшой деревянный барак с решетками на окнах, сырым подвалом, темными камерами с низкими потолками, камерами - одиночками для особо опасных  преступников.
-Святослав Петрович, неужели вы хотите снять этот отель?
-спросил с интересом Карась.
-Снять?.. Вставить бы его в программу…- Козявкин задумался.- Но далеко… Колыма… Может, Карасик, ты
                -220-
поедешь туда?
     Карась подскочил, недовольно восклицая:
-Да что вы! На Колыму ехать?
-А как тогда снять?
   Карась предложил:
-Надо просто связаться с тем бизнесменом. И попросить его скинуть нам файл с видеороликом.
   Козявкин обрадовался:
-Неплохо! А ты молодец, Карасик! Только название….
   Зиночка подхватила:
-Да… Гулаг… Но хозяин отеля заявил, что в его решении создания отеля нет никакой политики, только один бизнес.
-Один бизнес?.. И он надеется найти туда клиентов?- засомневался Козявкин.
-Найдет. Обязательно найдет,- уверенно сказал Карась.- Как только мы сделаем ему рекламу.
   Козявкин задумался:
-Конечно, это интересно… Страшно ведь, так? Жить в таком то ли отеле, то ли тюрьме. Но название…
-Название отеля не изменят!- уверенно сказал Карась.
-Название отеля лучше не говорить. А то противный Яловский обозлится!
-Почему это?- спросила удивленно Зиночвка.
   Козявкин раздраженно ответил:
-Зиночка, ты вроде неглупая! И знаешь, кто такой противный Яловский!
-Знаю, Слав.
-И знаешь, где он работает.
-Знаю,- повторила Зиночка.
-И  если все ты так прекрасно знаешь, умиая Зиночка, тогда зачем удивляешься? Ведь понимаешь, что наши доблестные органы стараются  сейчас замалчивать страш-ные преступления прошлых лет, особенно, в тридцатые годы прошлого века… Да, Карасик прав. Карасик, свяжись с бизнесменом из  Колымы, пусть скинет нам файл,
                -221-
вставим в программу.
   Через несколько дней  Карась уведомил Козявкина,
что файл с видеородиком об отеле получен.
   Козявкин обрадовался:
-Очень удачно получается! Все будет у нас в шоколаде! Скажи Болванкиной, чтобы вставила в новую серию программы. Это будет часть программы о страшном.
-А смешное?
-Да смешного у нас….- Козявкин повел рукой, оглядывая все вокруг.- Смешное у нас за окном и везде достаточно.
   Через дня два Болваикина тараторила, держа текст перед собой. Она сообщила телезрителям об удивительном отеле на Колыме, демонстрируя присланные видеокадры.
 -Уж не знаю, кто поедет в такой страшный отель, похожий больше на тюрьму,- добавила она без прикленной улыбки на физиономии.- Мне было бы очень страшно там жить! Решетки, барак, фу…- Она остановилась, потом продолжила с лицемерной улыбочкой:- Друзья, только не надо постоянно жить в горести! У нас хорошие темпы отрицательного роста экономики! Все хорошо, друзья! А завтра станет еще лучше. У нас каждый может стать судьей, если захочет. Даже с ветеринарным образованием!- Тут Болванкина хихикнула, потом продолжила:- Радост-
ные новости нашего здравозахоро… тьфу, здравоохране-
ния: нам удалось не только сохранить старую систему здравоохранения СССР, но и старый ремонт,  и старое оборудование! Все хорошо, друзья! Но голосовать за поправки к Конституции надо только  в масках! Жизнь продолжается, но только в масках! Больше двух  не собираться! На радостях можно в  каждой избирательной кабинке поставить мангал для шашлыка. А разжигать  огонь можно старой Конституцией. Да, наша доблестная
полиция не рекомендует проводить митинги во время карантина. Лучше сидеть дома, смотреть зомби… тьфу, телевизор - все-таки хорошо, что жизнь такая веселая, если
                -222-
смотреть телевизор! Один обыватель недавно спросил полицейского по поводу одиночных пикетов. Полицейский ответил: нет! Хорошо, говорит обыватель, а когда карантин закончится, тогда можно? Конечно, отвечает полицейский. Обыватель спрашивает: конечно - да или конечно-нет? Нет, говорит полицейский. Радуйтесь, друзья! Можно гулять с собакой, но можно и без собаки.
Но собака обязательно с намордником. Можете тоже надеть наморник, тогда обойдетесь без маски. Всего хорошего, друзья!
   После окончания передачи Козявкин похвалил Болванкину:
-Молодец! Уж не знаю, как воспримет нашу серию Яловский. Гулаг, Колыма и шоколад…
   Болванкина удивилась:
-А при чем тут шоколад?
-А при том, что все у нас должно быть в шоколаде!

                Глава 27
                Жизнь хороша только в телевизоре?

   Никогда Козявкин не слышал такого дикого рева, как услышал сейчас, когда стоял в кабинете Яловского. Через час после трансляции новой серии программы Яловский позвонил Козявкину и вызвал его к себе. Крик противного Яловского в телефонной трубке очень напугал Козявкина, поэтому он не хотел идти, чтобы его опять ругали или угрожали. Козявкин не торопился идти, как он говорил сам себе, на эшафот, на заклание. Прошел час после звонка Яловского, а Козявкин сидел неподвижно в мягком кресле и раздумывал. О многом подумал в этот час Козявкин, но пока не придумал, как избавиться от угроз и требований своего  мучителя. Не дождавшись Козявкина, злой Яловский опять позвонил ему и в очень оскорбительной форме приказал  явиться без промедления. Бормотания
                -223-
и неукдюжие междометия Козявкина были не услышаны кричащим Яловским, который слышал лишь самого себя. И вот через полчаса Козявкин появился в кабинете Яловского и стоял минут двадцать, слушая нескончаемый мат и непечатные комментарии по поводу новой серии программы «Феерия смеха и страха». Конечно, автор не пишет  по цензурным соображениям все словечки раздраженного Яловского, предлагая своим читателям самим домысливать, как ругали Козявкина и какие оскорбительные слова говорили в его адрес.
   Устав ругать Козявкина, покрасневший от злости и вспотевший Яловский остановился на минуту и спросил повелительным тоном:
-Ну, что молчишь, мастер горе пропаганды? Почему такая поганая серия вышла у тебя?
   Козявкин пожал плечами:
-Разве поганая? Мы старались…
-Черт! Плохо, очень плохо старались!
   Козявкин решил осторожно возразить:
-Знаете, как не стараемся, все вам плохо… Сколько сил, труда положено, сколько…
   Яловский резко перебил Козявкина:
-Ты еще поработаешь над улучшением программы!
-Больше ничего не можем…
-Ах, не можешь? Тогда отнимем у тебя лицензию на телевещание, мастер горе пропаганды!- пригрозил Яловский.
-Почему так меня ругаете? Почему горе пропаганда?
   Не ответив на вопрос, злой и всемогущий Яловский ударил кулаком по столу и стал снова орать, что последняя серия была поганой, без всякого позитива, с элементами сатиры, издевательства над существующим строем.
-Да почему издевательство…- пробормотал Козявкин, однако его быстро перебил Яловский:
-Ты идиот, милейший телепропагандист! Цитирую
                -224-
 твою поганую программу. Я даже записал некоторые перлы, так сказать…  У нас хорошие темпы отрица-тельного роста экономики! Как ты себе это представляешь, а? Хорошие темпы отрицательного роста экономики?
Ты вообще с высшим образованием?
-С высшим, я закончил…
-Плевать мне, что ты закончил! Очное образование?
   Козявкин подтвердил:
-Очное.
   Яловский пронзительно закричал:
-Нет! Заушное образование! Заушное, когда тебя
за уши ташут, чтобы ты окончил с горем пополам!
   Козявкин ответил с виноватой поспешностью:
-Извините, вы не правы…
-Нет! Я прав, я всегда прав, так как у меня больше прав! Слушай, идиот, и молчи! Так, другие твои перлы из поганой программы. У нас каждый может стать судьей, если захочет. Даже с ветеринарным образованием! Это не издавательство над системой?
-Какой такой системой?
-Черт Козявкин! Над нашей государственной системой! Далее… Радостные новости нашего здравозахоро… тьфу, здравоохранения. Значит, по- твоему, у нас не здраво-охранение, а здравозахоронение? Ну, отвечай!
   Козявкин помолчал минуту, ругаясь про себя, потом пробурчал:
-Вы же хотели позитив…
-Хотел! Но ты издеваешься, делая вид, что восторгаешься! Это что за издевательская ухмылка прозвучала, когда твоя ведущая говорила про старую систему здравоохранения? Что мы не только сохранили старую систему, но и старый ремонт, старое оборудование! Это не издевательство?
   Козявкин парировал:
-Но это правда.
-Правда, говоришь? Да плевать мне на твою правду!
                -225-
-Как это плевать?
   Яловский взревел:
-Слюной плевать! На тебя плевать! А что за издева-тельство по поводу голосования? Что за бред по поводу мангала для шашлыка в избирательных кабинках для голосования?! Ты вообще понимаешь, что тебя могут даже посадить за издевательство над системой?!
-Зачем посадить? Это же позитив…
-Позитив, говоришь?! А разжигать костер на мангале, используя старую Конституцию, это тоже позитив?! А насмешки по поводу твоего телевизора?
    Козявкин кротко возразил:
-Нет, телевизор не мой…
-Черт, ты слушай! И четко, очень четко отвечай на мои вопросы! Значит, у нас жизнь хороша только в телевизоре? И это ты говоришь в эфире?!
-Хотели ж позитив, я не понимаю…
-Да ты ничего не понимаешь! А что за насмешки по поводу пикетов, митингов?! Значит, у нас не свободная страна, а полицейщина?
   Козявкин напомнил:
-Вы же знаете, что сейчас даже одиночные пикеты запрещены.
-Знаю! Но информацию в эфире надо подавать избира-тельно! Не все следует говорить! И тебе самому следует надеть намордник собачий, чтоб ты молчал, раз не можешь создать хорошую телепрограмму!
   Яловский еще минут пять вопил и стучал кулаком по столу, потом немного успокоился и известил Козявкина о том, что лицензия на вещание у телекомпании «СТВ» будет отобрана, что деятельность телекомпании в связи с этим приостановлена, а сам директор Козявкин будет наказан и подвергнут домашнего аресту.
   Козявкин опещил:
-Как… как же так? Только я вышел…
                -226-
-Только ты вышел, а теперь снова посидищь! Пока суд не разберется!- заорал Яловский.
-Зачем… Зачем суд?
-Все! Свободен пока. Не задерживаю! Быстро иди домой. К тебе явятся полицейские!
   Козявкин не выдержал:
-Хватит уж издеваться надо мной! Вы не имеете права мне указывать! У меня своя телекомпания, я свободный…
   Яловский оборвал неожиданно осмелевшего Козявкина:
-Молчать! Я на все имею право! Не забывай, с кем говоришь! И у тебя уже не будет телекомпании! Не задерживаю!
   Печального Козявкина уже поджидала у двери дома полицейская машина. Как только Козявкин подошел к двери, к нему подошли двое суровых полицейских и сухо сказали, что он будет подвергнут домашнему аресту. Полицейские проводили Козявкина до квартиры, вошли в нее, осмотревшись по сторонам, потом вышли, не попрощавшись. А Козявкин на минуту застыл, потом завопил что-то несуразное, закрыв руками голову.
  Раздался звонок в дверь, однако Козявкин не хотел двигаться и ничего делать. Только после повторного настойчивого звонка он нехотя подошел к двери, смотря в глазок. Увидев, что звонила Зиночка, Козявкин открыл дверь.
-Не переживай, Слав!- стала успокаивать Козявкина Зиночка, обняв его. – Все наладится.
   Однако Козявкин махнул рукой, ничего не говоря.
-Ты послушай, успокойся… Может, уедешь куда-нибудь?
   Козявкин сказал трагическим шепотом:
-Куда мне ехать? Везде найдут…
-Ну…
-Значит, ты уже знаешь, что меня снова посадили под домашний арест?
   Зиночка кивнула:
                -227-
-Знаю. Карасик мне сказал.
-А он откуда…
-Ему звонил этот поганый Яловский и сообщил о твоем новом аресте. Странно, не было суда, как так можно…
   Козявкин уныло произнес:
-У нас все можно… Все…
   Зиночка помолчала минуту, потом предложила:
-Может, сбежим за границу?
-А чего я там делать буду? Нечем мне там заниматься.
-Лучше здесь постоянно бояться, дрожать от страха?- тревожно спросила Зиночка.
-И это плохо. Ладно, иди. Мне надо побыть одному…

                Глава  28
                Новый разговор с  Совестью.

   Оставшивсь один, Козявкин пошел на кухню, закурил, смотря в окно, потом лег на диван, желая поспать. Однако заснуть не смог. Он стал метаться  по квартире в паиике, причитая:
-Черт, черт!.. Ну, что теперь мне делать? Почему мне так не везет? Ведь раньше…
   Неожиданно Козявкин услышал чей-то голос:
-Знаешь, Козявкин, не всегда коту масленица.
   Козявкин вздрогнул:
-Это кто говорит?
-А это твоя Совесть, которую ты потерял.
   Козявкин фыркнул:
-Ой, пошла ты к свиньям!
-Опять ты меня посылаешь? Напрасно! Еще не поздно подумать, как жить.
-Ты, кажется, со мной попрощалась и сказала: больше к тебе не приду.
   Совесть сразу согласилась:
-Все так, но… Хочется тебе помочь, хотя и попрощалась
                -228-
ранее.
-А чем же поможешь? - беспокойно спросил Козявкин.
   Совесть назидательно сказала:
-Тебе больше всего нужно осознать, что происходит. Чтобы ты не совершал больше ошибки.
   Козявкин отрезал:
-Ерунда! Я все правильно делал. Все было у меня  в шоколаде!
-Ты должен перестать быть ура - холуем. Ты должен иметь собственное мнение, а не поддакивать постоянно власть предержащим. Подумать о совести, зачем ты живешь. Ведь не только для денег.
-И что это даст? Меня сразу выпустят? Дадут сразу мне свободу?
   Совесть спокойно ответила:
-Послушай, упрямый и амбициозный Козявкин. Ты должен выбрать правильную дорогу в жизни. Сейчас ты заблу-дился, но если задумаешься, можешь исправиться.
-Бред! Все будет у меня в шоколаде
   Совесть произнесла тоскливо:
-Споришь. Упрямишься. Не хочешь дослушать меня.
-А чего тебя слушать? У меня все будет хорошо, просто сейчас…- Козявкин замялся, понимая, что он неправ.
   Совесть сказала напоследок  Козявкину:
-Ты заблудился, Козявкин. Но никогда не поздно заняться нравственными поисками. Многое на свете можно купить, но совесть свою не купишь! Вся наша жизнь есть феерия смеха и страха, своего рода бои без правил, в которых ты проиграл.
   Козявкин обомлел, говоря с  трудом:
-Как… Почему проиграл? Я старался, угождал…
-Не надо больше угождать! Помнишь слова классика «Служить бы рад, прислуживаться тошно»?
-Как же не помнить…
-Поэтому послушай меня внимательно!
                -229-
   Козявкин помолчал минуту, сокрушенно вздохнул:
-Слушаю…
-Вот и слушай… Ты заблудился, ты…
-Это ты говорила.
-Пока не поздно, выбери верный путь в жизни. Ты думал только о себе, только о деньгах, чтобы было все в шоколаде!
-А мне плевать на остальных!
   Совесть назидательно сказала:
-Не надо ни на кого плевать, Козявкин! Перестань думать только о деньгах. Перестань угождать противному Ялов-скому. Если отняли у тебя компанию, пусть…
-Как это пусть?
-Ты еще молод, энергичен. Ты можешь создать еще массу компаний.  Только веди праведный образ жизни!
   Козявкин моляще воскликнул:
-Как же?! Ты не можешь предложить что-то получше?!
 Начать все с нуля, да? Сколько сил я потратил на свою телекомпанию, а теперь создавать новую? А если потом этот злой Яловский или другой всемогущий чиновник придерется ко мне? Лишит лицензии?
   Совесть моментально ответила:
-Снова повторить, что советовала?
-Нет! Я не понял. Помоги!
-Помочь? Я тебе ответила.
   Козявкин тревожно спросил:
-Ладно, чего теперь мне делать? Опять домашний арест, опять угрозы.
-Подумай! Исправься.
-Помоги, пожалуйста! Нравственные поиски, душа…- Козявкин фыркнул. .- У телекомпании отнимут лицензию на вещание. Я сам создавал телекомпанию, поэтому мне все особенно обидно. Я просто в шоке… А ты говоришь о высоких материях…
-Отвечаю в последний раз, Козявкин: займись поиском
                -230-
совести, которую ты потерял. Займись нравственными поисками. И путь к себе искать должен ты, именно ты, а никто другой!
   Козявкин не успокаивался еще полчаса, метался по квартире, ожидая снова услышать Совести, но больше она ему не отвечала. Он снова закурил, постоял у окна. Потом громко спросил, надеясь на ответ Совести:
-Ладно, Совесть, а если потом в новой компании возник-
нут те же проблемы, как и сейчас, что мне делать?
   Никто не ответил Коязвкину. Он услышал лишь гомерический хохот. Вздрогнув, Козявкин стал озираться по сторонам, надеясь кого-то увидеть, но никого рядом не было.
-Эй, Совесть, чего ты смеешься надо мной?- беспокойно спросил он.
   Никто не ответил испуганному Козявкину, только вновь раздался гомерический хохот. А из раскрытого окна доносилась издевательская песенка «Всё хорошо, прекрасная маркиза!».

                Послесловие автора.

      Господа, как ни печально, но все заканчивается. Закон-чился и мой роман, который, надеюсь, вам понравился. Возможно, кому-то роман показался похожим на совре-менную сказку или анекдот. Может, правда, похожая на анекдот или фантасмагорию? Или фантасмагория, похо-жая на нашу удручающую реальность? Автор любит смех, но в романе смех сей сквозь слезы!  Сатира подобна скальпелю хирурга, который смело вырезает злокачест-
венную опухоль. Возможно, меня упрекнут:  юмор-то 
у вас, господин Карамов,  какой-то черный, но и жизнь
у нас не может быть только с белыми просветами, похо-жая на сказку. А если вы против черного юмора, значит, вы расист? Думаю, услышу следующий вопрос: зачем
                -231-
тогда смеяться над такой жизнью, если смех  ее прод-левает? Я отвечу просто: мы успеем лечь  в деревянный ящик, поэтому лучше смеяться, когда пока живой! Ваш покорный слуга очень смел, пишет, что думает, что его беспокоит. Да здравствуют смелые писатели, которые высмеивают то, что достойно быть осмеянным! Да здравствует разящая сатира, которую боятся печатать многие издательства, но которую ждут наши читатели, устав от гламурного тоталитаризма, крымнашизма, прочих всяких  измов, сувенир…., ой, простите, суверенной демократии! Ваш покорный слуга понимает, что его роман, возможно, издадут, но  никогда  не экранизируют  боязливые режиссеры, снимающие скороспелые телесериалы или идеалистические сказки о нашей жизни. Автор взирает на мир без казенного, кондового оптимизма, без розово - идеалистических очков. А многие  писатели перестали, к сожалению, писать о нашей современности, описывая  некие загадочные фантастические миры, в которых современный герой яростно борется со страшными  монстрами и защищает нашу Землю, другие же не перестают штамповать детективчики  по заданию разных издательств. Автор иронично относится к подобным авторам, считая, что они уподобились страусу, засунувшему свою голову от страха в песок, не желая или даже боясь описывать нашу реальность. Творческий эскапизм, когда человек создает свой собственный мир? Или шаблонный эскапизм, то есть бегство от реальности в некий фантастический мир?  Каждому – свое: одним беллетристика и развлекательное чтиво, другим -  настоящая литература и  посмертная слава, увы… Автор описал  свое  видение реальности, пусть порой грустное, порой смешное, подчас гротескное  и фантасмагоричное.
   Господа и совки - сотоварищи, возможно, не всем мой роман понравится, но я призываю всех подумать сначала над романом прежде, чем его ругать. Выкинуть  книгу
                -232-
 в мусорку успеете, прошу сначала подумать, почему
автор так критично настроен  и почему он многое высмеивает.
   Господа хорошие, пусть ветер перемен  к  лучшему коснется каждого из нас! Пусть пройдет страшная
угроза заражения любыми вирусами! И пусть каждый
день будет для нас радостным и желанным, даря всем любовь  и процветание!

   Москва - Подмосковье,
  2018- 2020 гг.


   
               












 







                -233-