Нехорошая история о хорошем. 12

Не хорошая история о хорошем….   12+
А толи хорошая о нехорошем….     12+

Жил был на белом свете подонок. Не на таком уж и белом, если быть очень точным и не такой уж и подонок, но все, особенно в самом начале этого сюжета выглядело именно так как и сказано.
Подонок был вполне обычным подонком, и на фоне прочих подонков ничем особенным не выделялся. Он родился и вырос в семье обычных подонков. И это в семье их было, видимо, всё наследственное. И родители, и дедушки-бабушки, и их родители и их дедушки и бабушке – все сплошь в роду этом были подонками. Впрочем, никто в семье никогда не интересовался этими несчастными дедушками и бабушками, ведь все там были подонками. По этой же причине и детьми там не было принято интересоваться. Подонок сам по себе как-то рос потихоньку, и никто им особенно не интересовался. Он никому был не нужен особенно, как этим подонкам-родителям, так и всем прочим, - хорошим.
А вокруг-то, вокруг на этом же, на белом свете пребывали люди всяк только хорошие. Они были обыкновенные такие, как-все люди, а значит они и были хорошими. И вот подонок этот когда гулял на улице, то и ему, что естественно, тоже хотелось и каких ни будь сладостей, и еще более хотелось ему иметь какую ни будь игрушку красивую. Ведь же он был еще ребенком только, а ни игрушек ему, как и сладостей никто решительно не дарил почему-то. И тогда он, как-то видимо само собой решил отбирать все это у совершенно хороших детей, ведь же он уже становился подонком. Не смотря на то даже, что был он сперва очень маленьким. С ним, естественно не дружили хорошие дети, и его, конечно же, ненавидели и их родители.
Свои родители его тоже никогда не любили, ведь он был подонком, а они были тоже подонками. Так он и рос, и взрослел потихоньку, и этот термин «подонок» все больше и плотней закреплялся за ним. Он очень плохо учился в школе, и там его все ненавидели. За исключением разве, что хулиганов и негодяев. – Вот те, действительно его даже ценили, ведь он был редким подонком, при том сильным еще и настойчивым. Так из маленького подонка он к тридцати своим годам стал вполне уже зрелым, здоровым и обычным подонком. Ну, и собственно, ничего нового. Пару-тройку раз заезжал он на нары, и там, на этих нарах он, что называется, парился. Но, не на долго и по мелочам, - как-то да все же везло ему, что ли, а толи и подонок это был просто очень удачливый.
Однако, когда стукнуло ему тридцать четыре, в городе вскрылось просто-таки неслыханное. Доблестным, что означает хорошим, милиционерам удалось-таки вычислить и обезвредить одного очень гадко-мерзкого, нет-же, - омерзительнейшего просто преступника. Да, да – им оказался именно же этот самый подонок. И очень свезло ему на этот раз, что таки его так поздно вычислили. На счету его злодеяний было аж около десяти жизней загубленных (!). – Изнасилования, надругательства и убийства, и прочие очень грязные там все подробности.
Ну, и влепили ему таки, наконец им и заслуженное. Дали бы «высшака», но «высшак» отменили уже к тому времени, и посему ему вкатали «пожизненно». – То есть опять таки повезло ему. – Очень негодовали за это все люди хорошие, - все же очень не хорошо, что таки отменили того высшака, и теперь ему, значится, лишь только пожизненное.
Но, как говорится, мир же не без добрых людей, что следует понимать, как – «не без хороших». И среди людей хороших сыскались особо хорошие. Особо хорошими желали стать многие, да вот не у всех были такие возможности. Мама одного из надзирателей тюрьмы, куда был сослан подонок, была безусловно хорошею. Она, очень хорошо воспитала своего любимого и единственного сына, и у них в семье все было лишь по-хорошему. А он в свою очередь и учился всегда хорошо только, затем так же хорошо учился на милиционера и хорошо работал милиционером, и хорошо всегда зарабатывал. Вот только работа у него была не очень хорошая. – Все же связана она была с людьми нехорошими в основном, а то и даже просто-таки с подонками. Однако же, за работу эту ему хорошо платили хорошее жалование, а он хорошо старался, чтобы платили таки хорошо очень. И у него и это хорошо получалось. И вот мама его, в хороших и душевных беседах с ним частенько негодовала, что дескать нет совсем на земле никакой справедливости. – Ведь это же и до чего же нехорошо, что один подонок такого понаделал, терзал и мучил хороших людей, а его раз…., и казнят… (только казнят)  и всего одним выстрелом. И это очень как нехорошо. - Несправедливо это, - частенько говорила своему хорошему сыну его хорошая мама. Тем более она негодовала, когда отменили вот это вот, «раз и казнят одним только выстрелом», «высшака» то есть… и то отменили.  – А я бы делала вот как, - мечтала хорошая во всех ракурсах мама, - я бы так делала, и по-хорошему, - я бы брала и истязала, и истязал и мучила, и мучила бы его…. Я бы ногтями его рвала и резала, и жилы и вены и зубы все из него бы вытягивала, но очень медленно. И резала бы и рвала бы его, зубами своими рвала бы его или резала. И ломала бы кости ему потихоньку, чтобы он мучился. А если бы собрался бы он вдруг умереть почему-то, то тут уже нет ему… Тут уже я бы врачей вызывала, и чтобы они его подлечивали. А когда бы он оклемался бы, то я бы опять бы его рвала и вновь резала…, рвала бы и резала….  - Ну, чтоб хорошо ему, то есть чтобы так всё по-хорошему. Чтоб он почувствовал, этот пододнок такой, или помучился, или измучился, или намучился. Хорошо, - одно слово.
А сын же хороший у ей был, и он, видимо разделял эти хорошие и справедливые взгляды, своей хорошей и справедливой мамаши, и он так и поступал, собственно. А именно – по-хорошему. Он ведь не зря и учился хорошо всегда и везде, и на работе хорошей был он на счету всегда на хорошем только. Он служил и бил хорошо и истязал всех подонков хорошо очень, которых должен был охранять только, и которых он охранял хорошо на хорошей работе своей.. А других-то в его попечении и не было. И тут уже он не просто хорош был, но безусловно, аж неимоверно хорошо тоже бил. Он такое над ними придумывал, что удивлялись даже многие сослуживцы его, охранники, видавшие многое, - вот до чего он был хорош как работник, и до того он хорошо проявлял себя на этом  на своем хорошем поприще.
Словом, месяца через четыре замучил этот хороший пахан, и человек очень хороший того подонка. Пахан – это самый главный мусор на зоне, или руководитель идейный  её, обычно очень хороший… обычно мусор. Таки смертельно замучил. - А и чего, и по делом же ему… И оно всё так-то и хорошо бы…., было бы, в этой хорошей, но вполне обычной истории, если бы….
Таки, хотя и позже на много, но все же выяснилось, что это совсем не этот подонок «замочил» все эти жертвы. А замочил их тоже подонок, естественно, да только совсем другой. И его, конечно же, взяли опять хорошие уже милиционеры, и хороший же суд вынес ему приговор тоже хороший, жаль только, что не смертельный… И он тоже умер потом. И даже нисколько не жаль и его…
И того тоже не жаль, потому, что, же, а всё равно - так ведь и надо ему… И охранника этого, хорошего пахана никто совсем даже не пожалел… Так, а и за что и жалеть-то его, кроме как за то, что зарплата у него могла бы быть еще выше за вредность…. , и ведь же он никак не знал, как и не мог знать он, что не виноватый был тот… которого и убил он, очень жестоко при том, просто замучил аж зверски, т.е. по-хорошему так, с огоньком… он того замучил подонка тогда… - он ведь всегда хорошо только работал…
И так же выяснилось, но еще чуть попозже, что и в армии будучи был подонок наш не таким все же и подонком отчаянным. Он, например, никогда не издевался ни над молодыми, зелеными, слабыми, и вообще ни над кем. – Видать не интересно ему это было, а толи он всего этого насмотрелся за всю свою жизнь уже, и это не интересовало его. А если и бил он кого, и бил совершенно серьезно, так это тех хороших солдат как раз, которые и издевались над молодыми, салагами. За что салаги эти, просто-таки неимоверно обожали его. А хорошие «деды» его за это же ненавидели. И они и убили бы его, но сделать этого они сильно побаивались. Одновременно боялись они и ответственности за такое убийство, и так же того еще боялись, что очень высока была вероятность самим погибнуть в этом неравном бою. А они же ведь были хорошими, и они этого позволить себе никак не могли.
А когда заварушка случилась какая-то жуткая, а дело на границе происходило. То хорошие почему-то солдаты хорошо предпочли убежать, смыться, отстраниться, спрятаться от её сердцевины, и жизнь свою хорошую и здоровье хорошее в ней хорошо сохранить чтоб. А этот, хотя и негодяй, и подонок был вроде бы, но самым жестоким способом себя там проявил – передушил там аж нескольких диверсантов, хотя сам и пострадал очень существенно. Правда лавры эти достались другому, лавры эти достались хорошему военнослужащему. Ну, так, а они ему и были нужней. Но, и это совсем уже в другом месте, и в другое время всё выяснилось. А этот тогда пришел из армии, раненный и измученный такой, и стал бухать сильно… Да и вот и всё, собственно. И никого ни удивляло сие, и никого это не волновало ни коим образом, включая его родителей, которые, впрочем, такими же были подонками.
Такая вот история нехорошая. Про подонка и про хороших людей. Именно же про хороших людей, потому как они ведь все… Они все как все. То есть это каждый из них был как все, а значит и был этот каждый хорошим только. Все ведь не могут же быть нехорошими. И потому – все обычно только хорошие. И они, все эти хорошие, в хороших семьях живут, играют хорошими игрушками, и только в хорошие игры играются. Только хорошие они матершинные всегда слова говорят, нехороших слов они не говорят совсем, они ведь хорошие. Учатся после в хороших школах, в хороших и институтах, или училищах хорошо учатся. Как все хорошо (учатся). Потом хорошо работают они. Потом умирают, хорошо тоже, и уже после им за это ставят памятники на хороших могилах их, и памятники тоже хорошие.
Хорошо ведь?! Аж очень как хорошо от этого на сердце хорошем неимоверно делается!

П.С.
Малость. Как из человека хорошего сделать подонка? – Так ведь же запросто. Или Гебельс так говорил на сей счет: дайте мне СМИ и я из любого общества (хорошего, разумеется) сделаю стадо свиней. В нашем случае - еще проще.
Подходим к хорошему человеку и говорим ему всякое…. Что, например, вон тот подонок сделал множество гадостей. И смакуем ему про все эти гадости. – это мы так заряжаем его. Затем, лишаем его ответственности и призываем восстановить справедливость. Ну, и (или) вилы ему даем, а того подонка обездвиживаем. И этот, хороший такой наш человек, тут же почти, в подонка обычно и превращается. Особенно когда доверчивый он, или же он впечатлительный. Или он в Бога не верует…., что очень здесь завсегда важно…. - Что нет?  - Так нет-же, - именно есть это! – Так это…
И целому обществу передовых и хороших немцев, совсем не так уже и давно, как-то сказали примерно такое же. И они очень ретиво стали просто таки сжигать этих…. нехороших людей, подонков, (евреев в частности, русских и пр.). А и чего же бы им? – они ж ведь хорошие!!!
Сегодня вон бадреру приравнивают к героям… и всяк примерно за это же. И он тоже, и точно такой же хороший…. А ведь и он - хороший же!!!! ?

15,08,20

П.С.
Сегодня, 20.08.20 в сводке криминальной объявили, однако:
В Тюменском каком-то «строгаче» (колонии с особенно строгим режимом) был «принят», проработан, и осужден на восемь лет строгача, её, т.е. колонии этой, очень хороший пахан. Он всегда служил в системе ФСИН (исполнения наказания). Всегда хорошо служил. От обыкновенного опера, и до пахана дослужился. Паханом был более десяти лет. И вот «замели» его самого, ни за что при том… Один крутой зек какой-то выложил своей Клаве условия его содержания. А та видать не сдержалась, и видать похвалилась… И тем спалила «малину».
А там таки ВИП были эти условия. И там несколько было таких ВИП камер, с мебелями, телевизорами, интернатами, вкусной и так же здоровой пищей, алкоголем и другими излишествами. – Словом очень были хорошими эти условия строгие. Хотя и строгач-зона и все там такое. А этот пахан, как выяснилось, получал около ста тысяч рублей всего-то на всего за такую хорошую комнату как бы аренды, хотя и ежемесячно…. Ну, и еще там, по мелочам тоже, - банчили зеки мебеля разные, дорогие, хорошие, так хорошо банчили. И хорошо продавались мебеля эти. И себе он такие мебеля делал тоже. И еще кто-то, за какие-то нужные мелочи, ему из бандитского окружения купил хату хорошую, автомобиль тоже хороший, ну и еще какие-то хорошие вещи. Подарил то есть, за  глаза хорошие его. И вот же беда-то, - конфисковали подаренное, хотя и не всё, естественно. А это ведь нехорошо…
- А почему же вот так получилось? – спросили его полицейские. – И тут тоже он хорошо и правдоподобно, правдиво объяснил так: что, мол, деньги понадобились… а их не хватало… Вот и пришлось. То есть он был вынужден. – Очень деньги потребовались на лечение.
- Понимаешь ты, нет?! – Хорошему мусору, пахану, при хорошей работе, и вдруг деньги понадобились… Видать таки еще более хорошие, чем он имел. Но, и не это примечательно. Другое тут хорошо: Звания полковника с него таки не сняли (!!!!!!!!?????). – Так и будет полковником там сидеть, - вот же хорошо-то как! Хотя все же должность высокую в системе ФСИН в течение трех или пяти лет все же ему уже занимать запрещается. – Вот же ведь дело какое!!!
- И то-то же хорошая матушка его, по-хорошему так негодовала. – Что, мол, оскорбительно… и что, мол, недопустимо, что сына её, очень хорошего так нехорошо вдруг да и обидели все эти подонки. Тут она, видимо, таки мусоров с судьями имела в виду. И в этом только, и лишь по большей части только, я с ней таки согласился  бы, и так я и сделаю.