Вспоминая... - 9

     * После войны.  Кронштадт, ул. Ленинградская  4, кв. 9 под нашей бывшей квартирой. Жили двое, мужчина и женщина в маленькой комнате рядом с Ломуновыми. Мужчина воевал с финнами в 1939 году, попал в плен и его там оскопировали (или как это называется – отрезали яички). У них детей не было и не могло быть.  Голосок у него был слабенький детский. Неужели ЭТО на него так подействовало? 
    
    * Новый 1950 год в Кронштадте.  На столе ёлочка, с довоенными плоскими картонными игрушками и … бутылочкой 0,25 л красного вина,  висящей на ветке  у ствола.  Странно, что родители только улыбались затее 12-тилетнего сына.   
    -- Колбасы-то, колбасы, -- картавя слова, настаивает младший брат жены брата Виктора - маленький Валентин, чтобы ему, сидевшему за столом у ёлки с яствами, подали в тарелку ещё кусочек колбаски.  Так ему хотелось.
Маленький щекастый со светлыми длинными кудрями Валя.    Царство ему небесное.

     * Кронштадт. Часовенка в начале Ленинградской улицы. Остроконечный купол был выложен цветной керамикой. В верхнем овальном окне красовалась старинная поблекшая картина, как Бог идёт по воде и подаёт руку утопающей женщине, или мужчине. Картину видно было издалека. Ребята так привыкли к ней, что не замечали.  Часовенка была долгое время бесхозной. Как-то в ней даже пиво продавали, богохульники. Куда подевалась эта картина и мозаика, не понятно.   А сейчас жаль.

     * Школьниками мы часто по весне забирались на крышу нашего 4-хэтажного дома. На железной крыше от солнца было жарко, и мы раздевались, загорали. Хорошо просматривался берег Лахты и Лисьего носа. 
     С удивлением смотрели на дымок бегущего вдоль берега паровоза. Иногда и он просматривался сквозь деревья. В голове ребят возникали желания и мечты.  Хотелось быть там, на том берегу.  Но из Кронштадта детей без родителей не выпускали.  Только позже стали выдавать подросткам без паспортов справки о месте жительства.  По ним уже можно было уплыть пароходом в Ораниенбаум.

     * Стадион имени К.Е. Ворошилова. На этом месте был пустырь. Козы щипали травку. Рыбаки чинили свои лодки, снасти. Помнится, как началось строительство в году 1950-м.  Мы, дети, были очень рады.  Взрослые – тем более.  Вокруг стадиона с трибунами установили бетонный забор с бетонными футбольными мячами на каждом отрезке.  Но самое главное – это вход с балюстрадами и золотой надписью над аркой в ч есть Климента Ефремовича.
     На этом стадионе как-то встречалась кронштадтская команда Луч с ленинградской командой, кажется, Динамо, или Зенит. Не буду врать.  Мой двоюродный брат Лёва играл в Луче.  Обидно, но наши проиграли.

     * Праздники в Кронштадте всегда проходили на Якорной площади у Максимки. (Теперь – Морской собор).  Мы, школьники и ребята постарше, до позднего вечера болтались среди народа с аккордеонами и гармошками.   И что греха таить?  Пробовали алкоголь.  Помню, купили с ребятами маленькую бутылку «Горный дубняк».  А она 40 градусов и горькая.   Пришлось помучаться у оврага с тошнотой.  Запомнилось на всю жизнь.  Послевоенщина. 

     *  Кинотеатры. К\т  им. «Трёх эсминцев».  Он находился в конце Ленинского проспекта, за нашей школой № 422.  В большом фойе пол был деревянный, светильники еле светили. Здание было одноэтажным, раньше, видимо, предназначалось для казармы военнослужащих. Может, я ошибаюсь. То, что застряло в памяти.  Туда я редко ходил с братьями. На вечерние сеансы детей не пускали. Поэтому шли на хитрость, выдавая ребёнка за взрослого. Контролёрши, конечно, понимали и иногда с улыбкой пропускали.
     К\т «Экран».  Это уже было современное здание, двухэтажное. Перед сеансом в фойе играл оркестр. Там пел Женя Семёнов, друг брата Юры.  А следил за порядком двоюродный брат Лёва Орлов. Он был дружинником, тогда назывался  осодмильцем (организация содействия милиции).   Ребята днём вкалывали на заводе, а потом по вечерам дежурили и пели.  Как мы без билета туда проникали через какие-то запасные двери,  уже и не вспомнить.

     А вот в Максимку попадали – помню. Старые выброшенные билеты склеивали, исправляли карандашом дату и предъявляли.  У контролёров (бабушек) глаза слабенькие, да и не слишком яркие лампочки, этим и пользовались.  А сидеть приходилось где попало, места-то заняты порядочными людьми. Но не всегда сходил такой номер. Бывало и прогоняли и ругали.  А дети-то к искусству стремились!
     Позже был построен к/т «Бастион» – страшное некрасивое сооружение. Был там я, вроде, один раз.
     Рядом с домом № 4 по Ленинградской улице  находится и сейчас Морской госпиталь. там для больных тоже показывали фильмы, и наши ребятишки проникали туда разными  способами. Больные моряки даже нас скрывали от начальства под скамейками.  А иногда смотрели фильм сзади экрана, устроившись на сцене. Тебя никто не видит, но фильм немного не такой.  Окончив школу, мне пришлось в госпитале работать, но раньше я не подозревал, что жизнь так обернётся.

     * Танцы. Хотя Кронштадт считается морским городом, где одни матросы, но в городе в послевоенное время находились и сухопутные солдатики из стройбата.  Моряков, однако было больше, чем солдат и гражданских парней. Молодёжь ходила на танцы в Матросский клуб, который  в 40-50-е годы размещался в красивом здании на июльской улице против Итальянского пруда (откуда такое название?). 
     Позже Матросский клуб переехал в здание на Советской улице, а находившийся ранее в этом  здании
Офицерский клуб – на Июльскую улицу.  Короче говоря, поменялись местами.
В Офицерский клуб солдатам и матросам вход был запрещён, кроме гражданских. Летом танцевали в Летнем саду на танцплощадке.

     На такую ораву мужчин кронштадтских девчонок не хватало. Город был закрытым, так что обходились тем, что есть.  Это и являлось яблоком раздора между солдатами и матросами.  Бывали драчки с увечьями.
     Из окна нашей квартиры на втором этаже мы смотрели как на улице Ильмянинова большая группа солдат сошлась в рукопашную с группой матросов. Дрались ремнями с бляхами до крови. А всё из-за  девчонок, не поделили где-то. а им-то что? выбор громадный: хочешь с матросом дружи, с солдатом, а лучше с молодыми офицерами, в крайнем случае – с гражданским парнем.  Избалованы были.
     Драчка тогда прекратилась, когда подоспели патрули тех и других противников. Забрали многих на гауптвахту.  Такие массовые драки были исключением.  Со временем разногласия между матросами и солдатами стёрлись на-нет.

     * Работая в Морском госпитале под началом Павла Петровича, старичка с пышными седыми усами, вспоминаются два случая.
     Однажды П.П. спросил:
     -- Хочешь посмотреть на голую тётку?
     А почему бы и нет 17-тилетнему пацану?  И мы с ним пошли в здание Анатомического театра чинить электричество. Это отдельно стоящее двухэтажное здание с покойницкой и залом для вскрытий и трепанаций черепа.

     Поднялись на второй этаж здания петровской постройки  ярко освещённый полупустой зал с кафельным полом и стенами.  Несколько каталок располагались поодаль друг от друга.  На одной лежал труп и около его головы, мурлыкая, трудилась пожилая женщина в белом халате. В одной руке у неё был молоточек, в другой – зубило. 
     Она вскрывала череп.
     П.П. её знал и приходил к ней чуток похмелиться, так как здесь водился спирт.
     Да и сама женщина была под газком, занимаясь таким делом.
     Мы поздоровались.
     -- Вот привёл моего помощника поглядеть на голую бабу.
     Женщина улыбнулась:
     -- Нет сегодня тёток.  Вот мужик прилёг. Хотите, смотрите на него.  Я-то нагляделась. Правда, в лифте лежит одна старушка, завёрнутая в рогожу,  и всё.
     Мне пришлось у этого лифта со старушкой чинить выключатель. Было как-то не по себе на полутёмной лестнице находиться недалеко от старухи.  Но выдержал  справился.

     А ещё случай, когда надо было чинить свет в полуподвальном помещении  животников.  Там содержались, кажется, кролики. Для какой надобности за ними ухаживала животница (так её называли), не знал. Может быть, для пищи, или медицинских нужд, неизвестно.
     Вошёл я, согнувшись в этот полуподвал с запахами травы и кроликов, стал искать повреждение в проводке. Кругом грязь, паутина, свет только через маленькие оконца-щели. Стал пальцами прощупывать свинцовый кабель, где он уложен. Дошёл до дверей над которыми в щели кабель и лежал. Под руку попалось что-то непонятное, мешающее вытащить кабель. Вытащил и посмотрел на свет.  Оказалось это сложенный из разных обмылков ручное изделие, напоминающее мужской член.

     Я знал, что здесь работала какая-то невзрачная женщина.  Неужели это её предмет? Было странно и неприятно. Свет я починил, находку поместил на место.  Потом рассказал П.П. об этом. Он не удивился:
     -- Малец, не обращай внимания.  В жизни ещё много будет удивительного.
     И он был прав. 
                2020