Не боюсь тебя, Дед! История одной фотографии

Как-то перед Новым годом компания, в которой работаю, проводила конкурс с призами на лучшее раритетное новогоднее фото горожан. Одним из условий было написание сопроводительной истории: ну не просто левое фото, а чтобы зритель понимал и представлял, о чем идёт речь на черно-белом снимке. Победила тогда участница, отдавшая на суд зрителей фото более полувековой  давности. На стареньком снимке стояла пара из пятидесятых годов с младенцем на руках у здания областного театра (ныне ТЮЗа). История, как в сказке, жили долго и счастливо и умерли в один день (почти). Свою фотку запилить тогда  не рискнула. Но сама история, предшествовавшая запечатленному кадру, была забавной. Сейчас забавной, а в тот уже далёкий предновогодний день нам с кузеном было не до забавы. Мне 2.5 года, Олежке-тележке — 4. Бабушка печет свои «коронные» пирожки (вот даже запах помню: такой тёплый и уютный!), брат втихаря разбирает очередное радио (сколько ж он их переломал, инженер будущий), а я «катаюсь» в шерстяных носках по деревянным доскам, изображая Роднину на льду. Вот да, была такая фишка, хотела стать фигуристкой. «Зайцевым» неизменно был мой дедуля, и, кстати, поддержки у него очень ловко получались. Ничего не предвещало беды, но смутные сомнения таки терзали: приехавшая погостить из Киева мама какого-то рожна с утра пытала меня новогодними виршами и песнями про всяких «оленей» и «снежинок». Олежке —100 процентному технарю с детства — тоже доставалось не меньше. Вдруг в дверь громко и как-то неестественно выразительно постучали. Бабушка, смахнув полотенцем муку с ладоней, пошла открывать, да как запричитает: «Ой! Кто ж пришёл-то! Ой, здравствуй, Дедушка Мороз! Мы и не ожидали, что ты к нашим озорникам наведаешься. Проходи в комнату, там они, ой, как рады-то будут! Олеж, Ликунь ....» и тд. по сценарию. Олежку от неожиданности чуть Кондратий не хватил — он же в этот момент, незамеченный никем, доламывал бабушкино радио, без которого, любила повторять Евдокия Андревна, была она «как без рук». А тут оказался в центре внимания. От страха и близости неминуемого наказания брат попытался сбежать: сначала метнулся под кресло, но уместиться между маленькими ножками ему не удалось. Тогда, взвыв от отчаяния, мальчишка залез в шкаф, пытаясь закрыть сломанный им же дверной замок. Коллективный разум мне подсказывал в тот момент только одно — беги! Но не тут-то было: была схвачена бабушкиной железной хваткой и приведена пред светлы очи Зимнего Деда. —Ну, девочка, —говорит Дедуля, —готовилась ко встрече со мной? Стишки/песенки знаешь какие-нибудь про меня, мою внучку? Ой, куда ж она, внучка-то эта,  запропастилась? До сих пор помню, как я, двухлетний ребёнок, перед лицом этого здоровенного краснощёкого бородатого Деда боролась со страхом. «Не боюсь я тебя, не боюсь» — вертелось в голове. Потом, спустя годы, такой детский настрой помогал выдерживать много-много разных экзаменов. Видимо, читала я стихи и пела песенки, разученные с Милой Дмитриевной (нашей соседкой, ученицей Аглинцевой, в будущем — ректором Рязанского музыкального училища), все-таки славно. Дед развязал свой какой-то жиденький красный мешочек (наверное, закралась нехорошая мысль, раздал уже все послушным детям) и вытащил незамысловатые подарки: конфеты, печеньки и ещё какие-то сладости. А потом подозвал бабулю и шепнул ей на ухо, чтоб отдала меня в музыкальную школу, слух, мол, у девочки есть недюжий. Так и сказал — недюжий. Брата, конечно, из шкафа все-таки выволокли. Долго упирался. Трое взрослых тащили, во главе с Дедом. Но и ему достались сладости: заработал таки, прочитав какую- то до сих пор непонятную мне стихотворную форму: «тень тень потетень, выше города плетень....». Уже много лет спустя, будучи студенткой театрального вуза, вспомнили мы с бабулей эту историю. У нашей старенькой соседки Марьи Васильевны Стружановой брат служил актером то ли  в ТЮЗе, то ли в нашем областном драм. театре. Жила наша бабушка всегда скромно, денег особо не было на подарки «озорникам». Вот и попросила МарьВасильну поговорить с братом, чтоб внучатам праздник какой-никакой устроил. Реакции такой, правда, никто из взрослых, да и сам Дедушка, не ожидал. Много уже лет прошло. А воспоминания о той единственной встрече с Новогодним Дедом хранит старое черно-белое фото из семидесятых. И ещё. У меня в руках — конфета «Гулливер». Бабушка купила нам для подарка в булочной на ул. Революции, сейчас — улица Соборная. Какие ж они вкусные были. Таких больше не делают.