Запись сто шестьдесят четвёртая. Кукушка
Она хорошо пишет, только вот в постмодернистком ключе: «разрушить, а затем…»
Сюжет (вернее – мысль: «свои реальности мы создаём сами») - тридцатилетний мужчина как бы вдруг «приходит в сознание» на даче своей любимой. Что с ним было «до того» - ничего не помнит, себя не идентифицирует, прошлого - нет. Начинает расследование, сбегает с дачи в город, обнаруживает двойника (на самом деле оригинала той личности, в образе которой он – копия – очнулся…). По ходу повествования возникает некий персонаж - Павел Кабанов (явно прототипом был покойный Павел Лобанов). "Компотов", кстати, там очень нелицеприятно вылеплен. Если это Андрей К., (а портрет один-в один), то автору, похоже, он чем-то насолил изрядно. Хотя моя привычка за внешним портретом подозревать и полное сходство персонажа с прототипом, вероятно, многих коробит. Вот и Ирина Василькова осаживала, когда в отзыве на её рассказ я стала проявлять свою "догадливость" - кто за кем скрывается.
…Мне не понятна основная мысль романа.
Но что эта вещь направлена против жизни (бессмысленность её) – это мне кажется бесспорным. В романе томские реалии: кафе «Кукушка» - знакомый интерьер (там был когда-то назначен, но не состоялся творческий вечер Наташи Ч-вой). Наталья Нелюбова – прима «Кукушки», очень узнаваемо портретно описанная; томские пейзажи, улицы, площади, трамвай – всё знакомо. Читалось из-за этого с интересом – нравится, что представляешь декорации, в которых разворачиваются события. А вечер в «Кукушке», посвященный Павлу Кабанову, так даже отчасти срисован с вечера нашего «Автографа», посвящённого Павлу Лобанову. Там Маша М-на тоже была и даже про Павла что-то рассказывала…
Свидетельство о публикации №220081601500