Полковничья фуражка

                ЮРИЙ ГЕРЛОВИН
ПОЛКОВНИЧЬЯ  ФУРАЖКА

                75-летиию Победы

Лето сорок третьего. Тридцать восьмая армия Воронежского фронта. Уже неделя, как жара не утихает. У реки Псёл в окопах обычная фронтовая жизнь. Но на участке роты капитана Миркина уже четвёртый день  потери. Ни атак, ни рейдов, а потери. Двое убитых и трое раненых. Подстрелены немецким снайпером. Причём, один убитый и двое раненых — офицеры. Командиры взводов. Командир полка, подполковник  Рябов, рвёт и мечет. Где наши снайперы?
У телефона капитан Миркин:
- Делаем всё возможное, товарищ подполковник, — осипшим голосом отвечает капитан. — Этот снайпер появился несколько дней тому назад. До него всё было тихо. Несчитая миномётных налётов. Но этот, просто дьявол. Никак не можем засечь. Мои снайперы каждый день караулят, а он, как из воздуха появляется.
- Я покажу тебе, «как из воздуха»! У вас там, что? Все глухие и слепые? — В трубке матюги в басовом регистре. — «Первый» собирается с проверкой! Ты, капитан, хоть соображаешь ситуацию?
И в трубке короткие гудки. Связист сочувственно смотрит на Миркина. Он утром поставил в трубку новенькие динамики из старой заначки и слышит всё, о чём говорят по телефону.   Позавчера, по звонку начальника связи полка, было велено наладить связь, проверить и быть готовыми. К чему быть готовыми не сказано, но и без этого понятно. Немцы готовятся к наступлению. Наши разведчики снуют каждую ночь. «Языков» таскают. И хоть на вопросы  не отвечают, но по озабоченным лицам командиров все чувствуют, что — «скоро».
А тут ещё и снайпер. И что  особенно напрягает, так то, что он будто бы отличает офицеров от солдат. Хоть все в одинаковых касках и ватниках. Кто-то высказал предположение, что у солдата на плече или винтовка, или автомат, а у офицера ничего. Капитан Миркин велел офицерам при движении в траншеях иметь ремень на плече. А и убитый, и раненые были без ремней.
- Ухари чёртовы! — Кричал капитан и  кромыхал по столу в штабном блиндаже кулачищем. — Увижу или узнаю, что офицер по траншее шляется без ремня на плече, звезду с погона сразу же сорву. А может быть, и башку.

Капитана Александра Матвеевича Миркина, бывшего витебского кузнеца с кулачищами размером с человеческую голову, в роте не просто любили, как командира, а боготворили. Когда командир полка объявил, что новым ротным назначен бывший офицер-штрафник, освобождённый не по ранению, а за то, что захватил танк со всем экипажем, любопытству не было предела. За этот редкий подвиг он получил медаль «За отвагу», хотя тянул, если не на «Знамя», то на «Красную звезду» уж точно. После того, как рота получила нового командира, прекратились сбои с продовольствием, с боеприпасами и со  всем остальным, в чём нуждается рота на передовой. Даже банные дни стали регулярными. Непонятно, как и почему, но надменные интенданты  роту капитана Миркина стороной не обходили и задержки со снабжением  ушли в прошлое. Рота надёжная, разведка лучшая в полку. На участке роты никогда не было проникновения немецких разведгрупп, которые тоже рыскали за «языками».
И вот тебе — на! Снайпер неуловимый. Тоже ведь, не просто так. Что-то химичат немцы.
- Саша, может, у Мартынова попросить на время его калмыка, — начальник разведки посмотрел на командира, потом, как бы за поддержкой, на его зама, старшего лейтенанта Шмелёва. — Этот калмык такой шорох у немцев навёл, что там уже сколько времени тишина со снайперами.
Миркин махнул рукой.
- Во-первых, он не калмык, а тувинец. Снайперов пять-шесть он у фрицев, действительно,  снял. А во-вторых, если комполка не даст добро, то и Мартынов не сможет своего снайпера отдать нам. Ведь и наши ребята сильные снайперы.
- Но ты же видишь, что творится, — замкомроты отложил в сторону карту, над которой размышлял.
Начальник разведки, старший лейтенант Егоров, москвич, чемпион «Локомотива» по пулевой стрельбе и мастер спорта по самбо, снял пилотку, хлопнул ею по столу:
- Командир, предлагаю вариант.
- Ну, предлагай, —  Миркин налил в кружку остывший кипяток из чайника, положил себе в рот кусочек сахара.
- Обоим снайперам, Кириллову и Дудко, прикажу разместиться на дистанции десяти метров друг от друга. А я буду в фуражке, в которую вставлю с боков по куску немецкой каски, ходить по траншее и иногда высовываться. Чуток. Немец стреляет немного ниже околышка. В голову. А у меня ниже околышка будут по куску немецкой каски.  И ребята наши засекут его точно, так как выстрел лучше виден с двух точек, отстоящих друг от друга не на метр-полтора, а на больший сектор.
- Мне ещё не хватало потерять начальника разведки, — капитан поставил кружку на стол.
- Разведка, в принципе, права, — замкомроты заёрзал на табурете. — Хотя, конечно, рисковано.
- Командир, я рискую только фингалом от удара пули по железяке, прислонённой к моей голове.
- Рябов ни за что не разрешит, — капитан указательным пальцем поскрёб по кружке.
- А на кой ему это знать, Саша?
Все трое помолчали.
Раздался телефонный звонок. Связист минуты три, как с разрешения вышел из землянки по нужде и капитан снял трубку. Услыхал знакомый бас комполка.
- Слушай внимательно, капитан. — Бас был озабоченым и негромким. — Жди нас через два часа.
В трубке короткие гудки.
- Все слышали?
- Все, — в один голос ответили зам и начальник разведки.
Вошёл связист. Капитан положил трубку.
Часа через полтора в рощице за штабным блиндажом послышалось знакомое урчание джипов.
- Иди, Егоров, и ты, Шмелёв. — Миркин поправил портупею. —  Посмотрите, как там у нас в боевом охранении. Гнёзда посмотрите. Бруствер.  Сейчас начнут шерстить.
Вошли заместитель командира дивизии полковник Петров и подполковник Рябов. У входа в блиндаж встали два автоматчика охраны замкомдива.
- Командир роты капитан Миркин, товарищ полковник, — отрапортовал Миркин.
- Доложите обстановку, капитан, — полковник опёрся руками о стол.
Миркин доложил. Командир полка немного нервно повёл плечами.
- А что немцы, капитан?— полковник подвинул табурет и сел.
- Пока тихо. Но, думаю, не к добру. Поэтому, усилили боевое охранение. Утром вернулась разведгруппа старшего лейтенанта Нефёдова. Материалы обработаны и высланы в штаб полка.
Рябов кивнул:
- Так точно, товарищ полковник. Вы их уже рассматривали.
Полковник Петров снял фуражку, положил её на стол.
- А почему ничего не докладываешь, капитан,  про снайпера немецкого, что косит у вас под носом?
Миркин посмотрел на командира полка.
- Ты на меня смотри, командир роты. Ну, что скажешь?
- Караулим, товарищ полковник, третий день. Заодно, наши снайперы двух немцев позавчера и вчера подстрелили. Один офицер. В оптику точно определили.
- Меня снайпер интересует, капитан. Понял?
- Так точно, товарищ полковник. Караулим и обязательно снимем его.
- Ну, ладно, оптимист, пошли, посмотрим на твою позицию.
Когда вошли в траншею, у капитана что-то ёкнуло в груди. Уж больно вальяжно шёл по траншее замкомдива. Не пригибался. Хорошо, что бруствер высокий. Но немец, очевидно, стрелял с какой-то высокой точки. А кроме редких деревьев, на немецкой стороне ничего небыло. В этом-то и была загадка. У очередного пулемётного гнезда генерал почему-то выпрямился в полный рост, как бы заглядывая  через бруствер. И тут совершенно непроизвольно Миркин кинулся на полковника, повалил его на дно траншеи, и в этот же момент вдади хлопнул выстрел. Пуля щёлкнула по пулемётному станку над упавшими  и отрекошетила в стенку траншеи. Солдаты, находившиеся у гнезда, подняли капитана и замкомдива. Стали отряхивать.
- Товарищ полковник, вы что, специально пытались выглянуть?
Тот кашлянул, взял, поданную ему фуражку, сряхнул с неё землю, надел на голову.
- Ты, капитан, может и спас мне жизнь, но не забывайся. Выбирай выражения.
Подполковник Рябов держал в руке пулю немецкого снайпера. Рука немного дрожала.
- Товарищ полковник, не желаете взять на память?
Полковник взял пулю, повертел в руке и положил в карман.
И тут подошёл Егоров.
- Товарищ полковник, разрешите обратиться.
- Обращайтесь, — полковник тяжело опёрся о стенку траншеи. — Вы кто?
- Начальник разведки роты, старший лейтенант Егоров.
- Ну, что, разведка? Говори.
- Если вам не очень жалко фуражку, разрешите провести эксперимент.
- Какой ещё эксперимент? — бледный комполка Рябов прижал обеими руками Егорова к стенке траншеи.
- Отпусти его, подполковник. Что за эксперимент?
- Разрешите вашу фуражку, товарищ полковник. Сейчас увидите. Это безопасно.
Замкомдива подал Егорову фуражку.
- Только отойдите все под навес. — Егоров держал в руках откуда-то появившийся немецкий автомат.
Офицеры зашли под навес над участком траншеи. А Егоров оглядел фуражку полковника, потом он надел фуражку на  автомат там, где была рукоять. Покрутил фуражку, чтоб она плотней сидела, и медленно пошёл вдоль бруствера, иногда едва высовывая фуражку над бруствером. Прошёл в одну сторону, потом пошёл обратно. И вдруг опять вдали хлопнул выстрел. А через секунду раздались два выстрела слившиеся в один. Эти два выстрела были значительно ближе. Егоров постоял, прислушиваясь к чему-то,, подошёл к замкомдиву и подал тому его фуражку с двумя отверстиями на околышке. Эти отверстия были на одной линии. То есть пуля пробила бы голову насквозь.
Подполковник Рябов стоял молча с лицом, теперь ставшим красным, и растеряно смотрел на полковника Петрова. А тот совал пальцы в отверстия на околышке.
- Ну, и что это значит, старший лейтенант?
- А то, что на девяносто пять процентов,  наши снайперы сняли немца. Слышали выстрелы?
- Как же ты это узнал? — Полковник неожиданно надел испорченную фуражку.
- Пожалуйста, подождите часик. Наши ребята приползут и принесут доказательства.
- Ты так уверен, разведка?
- Я тоже уверен, товрищ полковник, — сказал капитан Миркин.
Петров повернулся к командиру полка.
- Пошли в блиндаж, подполковник. Подождём твоих снайперов. И ты с нами, капитан.
В блиндаже замкомдива спросил Миркина:
- Как же это ты, капитан, узнал, что немец будет стрелять?
- Очень просто, товарищ полковник. По нашим наблюдениям, по несторожным он стреляет ровно на счёт три. То есть, ловит цель, считает до трёх и нажимает на курок. А вы как раз и повели себя в этот момент неосторожно. Это я замешкался и повалил вас на счёт три, а хорошо бы на счёт два.
- Но ведь, обошлось, капитан.
- Обошлось, товарищ полковник.
- А отметить это событие есть чем, командир роты?
Минут через пять на столе уже была фляга со спиртом, тушёнка, хлеб и вода, чтоб запивать спирт, если кому-то это нужно.
- За что в штрафбат попал, капитан? — полковнику вода, чтобы запивать спирт, не понадобилась.
Миркин неспеша выпил, тоже не запиая, понюхал хлеб:
- Одному полковнику неосторожно приложил.
- Что значит неосторожно? — замкомдива посмотрел на подполковника.
Тот, нервно жуя тушёнку с хлебом, пожал плечами.
- Челюсть сломал, товарищ полковник, — Миркин разлил спирт ещё раз.
- За что так сурово? — полковник поднял кружку и, не дожидаясь ответа, спокойно выпил.
- Да в госпитале за врача, майора Гусеву Анну Константиновну, заступился.  Она этому полковнику ногу спасла. Шальным осколком кость перебило.
- А он, что неприлично повёл себя с ней? Может выпивши был? —  замкомдива уселся поудобней.
- Да, нет. Трезвый был. При выписке при всех заявил, что, она, мол, ****ь и не хочет боевого офицера. А потом одной рукой взял её за жопу, а второй за грудь. Ну, там один майор на костылях хотел его костылём. Но я был ближе. Так вот получилось.
Командир полка Рябов кивнул замкомдиву на ручищи Миркина и они оба одобрительно засмеялись.
Вошёл Егоров:
- Разрешите, товарищ полковник. Вот вам на память  пуля, что фуражку вам испортила, — и положил на стол пулю. — Так наши снайперы уже вернулись.  Вот что принесли.
И он протянул замкомдива небольшое фото. Женщина с девочкой и бравый офицер вермахта.
- Ну, ну! И что? — оживился Рябов, получив от замкомдива фото.
- Сползали к немцу. Обе пули в голову, как в тире. В кустиках жидких на бугорке устроился. Отличная позиция. Сразу видно, что асс. — Егоров поправил пилотку.
- Так давай гароев сюда. — Замкомдива повернулся к входу.
- Слушаюсь товарищ полковник.
Егоров выглянул из блиндажа и махнул рукой. В блиндаж вошли и встали по стойке «смирно» два бойца в маскхалатах, облепленных ветками и листьями.
- Представьтесь — Рябов тоже повернулся к ним.
- Красноармеец Кириллов.
- Красноармеец Дудко.
- Разрешите, товарищ полковник, — капитан Миркин встал, — у красноармейца Кириллова 18 убитых немцев. У красноармейца Дудко 19. Как засчитывать сегодняшние выстрелы? Оба попали в цель.
- Капитан, засчитаешь каждому по попаданию. А ты, подполковник, оформишь всё, как положено. Свободны, герои. Отдыхайте. — И, повернувшись, когда снайперы вышли, к Рябову. — Значит так. Оформишь завтра же обоим снайперам и этому разведчику по «Красной звезде». Заслужили. Молодцы! Особенно, этот экспериментатор.
- Слушаюсь, товарищ полковник — Рябов вынул из нагрудного кармана небольшой блокнот, карандашь и сделал пометку.
- А что с тобой делать, капитан, ума не приложу. Ну, и реакция у тебя. Давай, подполковник, и ему оформляй «Звезду».
- Служу трудовому народу! — Миркин встал, от неожиданности опрокинув табурет.
- Ну, комполка, поехали. Завезу тебя и ... к себе. Хорошая поездка получилась. Порадовали твои герои. Прощай, капитан. Если какому хаму ещё что-нибудь сломаешь, я заступлюсь.
Они вышли из блиндажа. Через несколько минут Миркин услыхал едва слышный рокот отъзжающих  джипов.