Порочность тоталитарной власти

Пришел меня навестить в больничную палату младший сын Захар. Я не стал вводить его в разночтения своего диагноза, а постарался перевести разговор на нейтральную тему порочности тоталитарной власти.

Кто-то скажет, ничего себе нейтральная тема! Да сейчас только и разговоров, что о переходе к демократической  системе правления после 70 лет коммунистического диктата.
Зная мое пристрастие к современным компьютерам, сын зашел, что называется, с этой стороны:

- Кто не знает, что основной принцип современного программируемого компьютера состоит в отделении «софта» от «железа». В политике эта «фишка» соответствует разделению и независимости властей — законодательной, судебной и исполнительной.

А в чем здесь сходство с компьютерами? – спросил я.
- Именно это делает конституционное «железо», призванное обеспечивать выполнение законов и решений, инвариантных к их содержанию, - ответил Захар, - что позволяет использовать законотворчество и правоприменение как инструмент политики.
- Впервые, - напомнил мне сын Захар (выпускник юрфака МГУ им. М.В.Ломоносова), - идею разделения властей глубоко, подробно разработал в своем фундаментальном труде «О духе законов» Шарль Монтескье (XVIII в.). Эта идея была направлена против произвола, политических ошибок, злоупотреблений, порабощения народа в абсолютистской монархии. Идея Монтескье отвергала абсолютистскую монархию и несла запрос на организацию государственной власти, которая нужна была рвущейся к власти, прогрессивной, зарождающейся буржуазии и которую та собиралась осуществить на благо буржуазного общества.

- Но от идеи до реализации, порой, дистанция огромного размера, - не преминул возразить я.
- Именно Монтескье, - пояснил молодой юрист, - сумел в идее разделения властей, которую полагал закрепить в конституции Франции, выразить многие политические, экономические и нравственные требования прогрессивной общественности, перевести их на строгий политико-правовой язык, довести эти требования до четких юридических притязаний. По существу, он создал правовую основу буржуазной революции в сфере государственности и изобрел современную форму демократии.
- Как так? – спросил я.

Захар ответил, медленно подбирая слова:
- Да потому, что идея разделения властей означала создание в сфере организации государства систему так называемых «сдержек и противовесов», обеспечивающую власть народа, не позволяющую той или иной ветви власти и, следовательно, конкретным их представителям, стать своеобразными коллективными или единоличными диктаторами, подмять под себя все иные органы государственной власти, осуществить антиреспубликанский переворот.

- И что, кто-то способен подчиниться этой либеральной конструкции? – спросил я.
- Там, где идея разделения властей, - пояснил сын, - упала на благодатную почву, подготовленную социальной борьбой, историческим развитием, политико-правовой культурой, экономическими потребностями (рыночная экономика, разнообразные социальные интересы, которые надо согласовывать, выражать, защищать), там она вот уже более двухсот лет успешно «работает», обеспечивая стабильность государства, политико-правовое процветание всего общества.
- Там же, - продолжал юрист, - где она внедряется в политически конфронтационные общества, например расстающиеся с тоталитарными, «культовыми», фактически монархическими формами правления, там она порождает социальную борьбу, политическое напряжение и только в перспективе, при победе республиканских форм правления, демократии, очевидно даст свои всходы. Об этом свидетельствует и теоретический анализ, и исторический опыт.

- Заметил, ли ты, сын мой, - счел возможным я активизировать разговор, - например, в Северной Корее, которая унаследовала мудизм в самой безобразной форме, сегодня можно говорить о двух уживающихся друг с другом политических системах: формально-декоративной (в лице ничего не решающих парламента, массовых общественных организаций, политических партий, судебных органов) и реальной.

- Очень похоже, - поддержал мой экскурс сын, поморщившись при слове «мудизм». - Но последняя, в отличие от системы, основывающейся на принципе разделения властей, отличается скрытым противоборством влиятельных сил страны: руководства Трудовой партии Кореи, армейской верхушки, гражданской бюрократии и многочисленных спецслужб.

- Насколько можно понять, - добавил я, - венчает эту сложную конструкцию Государственный комитет обороны (ГКО), функции которого - по мере ослабления таких ветвей власти, как партия и гражданская бюрократия, — на протяжении последних лет неуклонно разрастались.

- Но, судя по названию, это чисто милитаристская структура, - заметил сын. - Если до недавнего времени ГКО имел статус «высшего военного органа», то на очередной сессии Верховного народного собрания в конституцию были внесены поправки, в соответствии с которыми ГКО был выведен из формального подчинения парламенту и объявлен высшей властной инстанцией.

Беседуя, мы сошлись на том, что по сути правящая верхушка КНДР в условиях острого кризиса построения военного, читай, казарменного коммунизма, отстранилась от решения любых вопросов, кроме самых неотложных, напрямую связанных с задачами выживания режима. Внутри страны это - недопущение инакомыслия, открытых проявлений недовольства, отсечение населения от любых источников объективной информации. На внешней арене это - поддержание закрытости, изолированности страны, постоянное разыгрывание ракетно-ядерной карты как средства удержания кого-либо от попыток силового вмешательства в северокорейские дела и смены режима.

По факту существования КНДР мы имеем живой образчик системы, в которую могла превратиться наша страна, будь жив Великий Кормчий, окончательно взбесившийся в старческом маразме псевдокоммунистических бредней.

- И каковы же перспективы у нашей страны сегодня? – вопросил я. – Есть ли шанс если не выйти, то хотя бы начать выбираться из самодурства российского самодержавия и цивилизационной дикости на путь гуманитарного прогресса современного человечества?

- В таких посттоталитарных государствах, как наше, - завершил обмен мнениями Захар, - идея разделения властей в XXI в. выполняет, в сущности, ту же функцию, которую она выполняла в XVIII в. Она является противовесом, альтернативой идее объединения всей власти в руках партийных органов, в рамках Советов. И так же как и тогда, ее реализация, разумеется, сопровождается борьбой классов, борьбой интересов, схваткой сил Добра и Зла.
Я не стал задерживать сына, и он ушел к себе домой, где его ждут жена и сын – мой внук Валерий.

- Да, - подумалось мне, - «сдержки» и «противовесы» – это красивые абстракции. Но можно ли сдержать страсти, и какие противовесы можно рекомендовать от напастей.
Можно ли было противопоставить «сдержки» и «противовесы» мудизму, когда он обнаружил свой сатанинский образ? И какой бы крови это стоило дополнительно населению страны?

Были же чудаки, которые в период репрессий предлагали обратиться за помощью к Америке. Ведь, помогла же она, открыв Второй фронт. Может Америке по силам открыть и Первый фронт? Но где гарантия, что и эту страну, рано или поздно, не настигнут те же страсти-напасти, и она не решиться на очередной эксперимент глобального масштаба. Надо полагать, Сатана не дремлет!

См.: Скворцов Э.С.  Страсти-напасти. – М.: Экслибрис-Пресс, 2010. –204 с.
Когда хорошо живешь, мало думаешь о жизни. И когда много пишешь, мало думаешь, зачем пишешь. Эта книга – осмысление жизни на ее изломе от лица Вадима Кремнева. И получилось книга о том, что не стоит забывать, по крайней мере, расточительно забывать прожитую часть жизни своей и родной страны.
Как быстро летит время и как мало вокруг меняется к лучшему!!!