Плоский мир

Плоский мир.
                Свободное размышление над философией
                Льва Шестова.
Глава первая. Идеология странника.
В своей нынешней статье мне бы хотелось немного порассуждать над творчеством российского философа еврейского происхождения, Льва Шестова, писавшего в направлении религиозного экзистенциализма. Начать хотелось бы с того, что все размышление, которое будет построено в данной главе можно поделить на две части: первая – это вечная борьба, присущая всему творчеству Шестова с его вечным врагом – разумом, за которую критики нарекли его антифилософом (что на мой взгляд несправедливо) по той главным образом причине, что он в своих книгах призывал людей отрекаться от разума и становиться на сторону веры, где он также отрекается от общепринятого мыслителя, Гегеля и встает на сторону частного мыслителя, Иова; вторая часть нынешней главы будет обращена в сторону описания мыслителей мученической жизни творческих людей, философов и писателей, главным образом Сёрена Кьеркегора и Фридриха Ницше, ибо описание мученичества двух этих философов имеет место наверное во всех книгах Шестова.
Свое нынешнее рассуждение, я как уже сказал, начну с описания войны Льва Шестова с разумом. Здесь необходимо обратить внимание, что вызов, брошенный мыслителем разуму обращен (и это должен понимать каждый) вовсе не в стремлении, обращенным против того, чтобы люди занимались философским познанием и читали книги, ибо и сам Шестов на протяжении всей жизни занимался философским познанием и прочитал множество книг; на самом деле война Шестова с разумом подразумевала в себе отнюдь не борьбу с философским познанием и стремлении найти истину в этом познании, потому что все это имело место и в жизни самого Шестова. Если же говорить о самой сути вызова, брошенного Шестовым разуму, то здесь на первом месте стоит неприятие материалистический этики, в основе которой лежит прагматичное отношение к окружающему миру, вследствие которой каждый индивидуум попал под власть бюрократической машины, не знающей жалости и милосердия. Ненависть Шестова к разуму вытекает именно из того, что стремление жить, руководствуясь логическими принципами и создала на земле систему материалистической этики, которая полностью отдала каждого человека под беспощадную власть бюрократии. Углубляясь в саму суть ненависти Шестова к разуму модно выдвинуть несколько примеров, рассматривающих ее. К этому можно отнести хотя бы то, что подобно тому, как во времена Шестова, работодатель имел полное право отказать в приеме на работу, человеку по причине того, что он еврей, так точно также и в наше начальник имеет полное право не взять человека на роботу по той причине, что он психически больной или алкоголик; также здесь можно привести в пример, когда в учреждениях по образования (университетах и колледжей), преподаватели и профессора имеют полное право исключить студента по причине того, что он заболел психическим заболеванием или же просто не принять в университет по той причине, что у него имеются психические заболевания. Одним словом, психические заболевания в наше время не в почете, и к людям, их имеющим сейчас относятся примерно также (если не хуже) чем к евреям в начале двадцатого века. Также ненависть Шестова к разуму можно просмотреть на том, что последний как таковой предполагает в себе сатанинские принципы, что можно проследить на изречении идеолога американского сатанизма, Антона ЛаВея, сказавшего, что «если человек болен его надо вести к врачу». Поясняя смысл данной фразы, хотелось бы сказать, что сам по себе данный принцип, предполагающий в себе, что «если человек болен его надо вести к врачу», в первую очередь отрицает в себе то тепло и то утешение, которое могут оказать близкие и друзья посредством общения с таким человеком, выслушиванием его жалоб, давания ему дружеского совета, и вообще, в общей сложности оказать такому человеку помощь посредством теплых душевных с ним разговорах. Все это отрицается идеологом сатанизма, ЛаВеем, а в месте с ним и всей современной системой, основанной на разуме и прагматизме. Исходя из этого, можно прийти к выходу, что изречение «если человек болен его надо вести к врачу», отрицает в себе милосердие по отношению к больного и дарования ему дружеского тела, заменяясь на холодный и расчетливый принцип, основывающийся на том, что врач, посредством получения денег от больного оказывает ему всю ту же холодную, основанную на прагматизме помощь; при этом необходимо сказать, что доктора в преобладающим своем большинстве лишены чувства жалости к больному, отчего вся их деятельности вытекает все также, из холодного прагматизма. Здесь я прошу читателя обратить внимание на то, что я не против медицины, ибо существует перечень болезней, от которых человек не вылечится без медицинской помощи, моя критика в первую очередь касается психиатров с их безжалостным, а порою и жестоким, отношениям к психически больным, ну и также работников остальных отраслей медицины можно раскритиковать за их холодность и бездушие, исходя из который они видят в своих пациентах лишь источник заработка, ни сколько не задумываясь о боли и страданиях последних.
Противопоставляя жизни в разуме, жизнь в вере, Шестов пишет о тех стародавних временах, память о которых давно ушла в забвение, когда люди жили в единстве с Богом, и каждый индивид получал от последнего, все, что необходимо для жизни и счастья. Времена эти были до грехопадения человека, ибо согласно писаниям Шестова, именно после грехопадения люди начали жить в разуме и потеряли свою непосредственную связь с Богом. Ибо изречение «будете в поте лица добывать свой хлеб» философ рассматривает как жизнь в разуме, противоположную жизни в вере, т.е. той жизни когда каждый человек имел непосредственную связь с Богом и получал от него все, что нужно для счастливого существования. И здесь Шестов пишет о том, что разум не освободил людей от рабства, а, напротив, сделал их рабами, рабами материалистической этики и бюрократической машины. Потому что согласно его мнению, в начале времен, когда каждый человек жил в непосредственной связи с Богом, люди не были рабами и были по сути своей свободны, ибо они жили в вере, не зная разума, и также здесь необходимо сказать, что до грехопадения люди не знали жестокости и злобы, также они не знали, что такое получение удовольствия исходящее из причинений боли и страданий живому существу, и также не знали, как можно ходить по головам ради борьбы за власть. Ибо цинизм, жестокость, злоба, сладострастие вошли в мир именно после грехопадения человека, и именно то, что сейчас называют разумный эгоизм стало главенствующей первоосновой жизни в разуме, в то время как до грехопадения, когда люди не знали разума и жили в вере, никто никому не причинял боли и никто ни над кем не издевался, потому что на каждого индивида распространялись благость и доброта божии, которые не были способны причинить боли и страданий ни одному живому существу. А значит, в начале времен, когда люди жили, каждый в непосредственной связи с Богом люди не знали боли и страданий, и именно в этом и находилась их свобода, свобода от боли и страданий, которую они утратили с моментом грехопадения за которым последовала жизнь в разуме. Размышляя о сути грехопадения, Шестов пишет, что люди потеряли свою свободу жизни в раю после грехопадения не потому, что Бог силой своего гнева и ненависти изгнал людей из рая, а потому, что после грехопадения они уже по всем существующим во Вселенной законам, не могли там находится. Отсюда следует, что совершив грехопадение люди променяли жизнь в непосредственной единстве с Богом, на жизнь во власти разума, порождающего такие негативные для сознания особенности как хладнокровие в отношения страданий ближнего и прагматизм. Здесь мне бы хотелось сказать, что и о Ветхозаветном Боге Шестов писал то, что ему не было выбора, кроме как греметь в трубы для того, чтобы пробудить людей от того оцепенения, в которое ввергает их жизнь в разуме. Тут необходимо сказать, что Шестов не просто не замечал все ужасы, творимые Ветхозаветным Богом, он просто судя по всему считал их надуманными и не имеющими никакого отношения к реальной действительности. Одним словом после того, как в наш мир вошел разум, люди не освободились от рабства, а напротив, стали рабами, что можно обосновать тем, что именно разум сделал наш мир материальным, а исходя из этого, вследствие материальности нашего мира каждый человек обязан работать и трудится, чтобы заработать денег на свое, приемлемое для жизни, существование; в то время как в начале времен, когда люди не знали разума и жили в вере, каждый мог быть счастливым и довольным жизнью без труда и работы, ибо все получали все, что нужно для жизнь непосредственно от Бога. Именно на этом, на том, что жизнь в разуме предполагает жизнь в трудах и муках, Шестов и обосновывает свое мнение о том, что разум не освободил людей, а напротив, сделал их рабами. Думаю, читатель уже понял, что разум для Шестова лишь символика, которая подразумевает под собой материализм, потому что разум и материализм по сути своей согласно мнению философа есть понятия абсолютно равные и тождественные друг другу. Что же касается, как уже говорилось, стремления человека к развитию и познанию, это Шестов не осуждает по той главным образом причине, что он все же был не священнослужителем, а философом, который и сам прочитал множество книг и также совершил множество различных исследований в области философии и религии. А значит, стремление познать мир и самого себя в познании Шестовым не осуждается, поскольку он и сам хотел найти себя в, прочитанных им, книгах.
Тут Лев Шестов идет еще дальше. Он пишет о том, что именно разум побудил инквизиторов сжечь на костре Джордано Бруно, и также посредством разума Кампанелла провел всю жизнь в тюрьмах. Вдумываясь в это утверждение, можно высказать мнение о том, что во времена диктата средневековых инквизиторов была также своя система управления, которая основывалась на том, что вся власть была сосредоточена в руках церкви и дабы не потерять ее, церковники держали людей в подчинении, которое основывалось на страхе. А это, в первую очередь, утверждение о том, что в мрачные времена средневековья была также своя государственная система, что уже по сути обозначает присутствие в ней холодного рассудка. Что же касается таких людей как Джордано Бруно, то если размышлять о том, что разум его соотечественников предполагал в себе определенные религию и идеологию, которые должны были распространяться на всех остальных людей, держа их в подчинении, то Бруно своими утверждениями, основанными на научных исследованиях угрожал тогдашней системе, ибо его идеи могли обернуться крахом последней. К тому же, для тех кто знает биографию Джордано Бруно не будет новостью услышать о том, что при жизни его ненавидели все, что вытекает из того, что при его разговорах с остальными людьми, у последних в голове формировалось мнение – «все дураки, один он умный» (как потом и оказалось). А значит, утверждая то, что своими идеями Бруно угрожал тогдашней системе, главным образом власти, полностью сосредоточенной в руках церкви, можно действительно согласиться с Шестовом, писавшем о том, что именно разум побудил инквизиторов сжечь на костре Джордано Бруно. Потому что любая государственная система, исходя из того, что она сосредоточена на доминировании высших сословий над низшими, уже предполагает в себе то, что она управляется разумом, ибо государство, в котором одни его представители доминируют над другими, если ориентироваться на религиозную философию Льва Шестова, не имеют никакого отношения к жизни в вере, т.е. той жизни где каждый индивид живет в непосредственной связи с Богом и получает от него все, что нужно для счастья. Иными словами, согласно идеологии Шестова жизнь в единстве с Богом есть свобода, что же касается жизни в разуме, т.е. без Бога, то это рабство. Отсюда можно прийти к умозаключению, предполагающему в себе то, что Джордано Бруно ненавидели за то, что он угрожал системе, а это уже напрямую утверждает, что именно разум, а не вера, средневековых инквизиторов заставлял видеть в нем, своего врага, ибо его идеи, в случае принятия их народом, могли бы обернуться потерей церковной власти. Именно поэтому, согласно повествованию Шестова инквизиторы и сожгли Джордано Бруно. Что же касается того, что согласно идеям Шестова также исходя из разума Кампанелла провел всю жизнь в тюрьмах, то это еще более понятно, чем с Джордано Бруно, потому что Кампанелла изначально попал в тюрьму за мятеж, поднятый против короля, за который его хотели приговорить к смертной казни, но потом, исходя из того, что он был также и еретиком, церковная власть настояла на том, чтобы он был заключен в тюрьму на пожизненное заключение (выпустили его только в глубокой старости благодаря тому, что его помиловал новый Папа Римский). Говоря о ситуации с Кампанеллой, вообще необходимо сказать, что основываясь на том, что он поднял мятеж против короля, его можно назвать преступником, несущем реальную угрозу для общества и системы – отсюда следует, что заключение его в тюрьму было основано на четких логических принципах, а не религиозным фанатизмом инквизиторов. Хотя этот самым религиозный фанатизм инквизиторов, согласно писаниям Шестова тоже был основан на разуме, ибо он предполагал в себе собственную систему тоталитарной власти инквизиторов над остальными людьми. Потому что истинная вера в Бога несовместима с властью и доминированием одних людей над другими, ибо любая система, основанная на принципах страха и подчинения управляется разумом, хотя в мрачные времена средневековья это было завуалировано религиозным фанатизмом церковников.
Исходя из всего вышесказанного можно прийти к выводу, что государственная всласть со всей ее системой управления и доминирования высших сословий над низшими, опираясь на философию Шестова не может иметь ничего общего с жизнью в вере, где согласно мнению философа каждый индивид имеет непосредственную связь с Богом. И также ни одна из религий (об этом пойдет речь ниже) не может сочетаться с системой управления государственной власти, ибо истинная религия, та религия где каждый человек непосредственно связан с Богом дарует всем равенство, счастье и свободу. Потому что в начале времен, когда люди жили в единстве с Богом, как полагал Шестов, каждый житель земли был счастлив и свободен; ибо именно с моментом грехопадения, люди узнали такие понятия как сила и власть, а также и такие, как стремление получить удовольствие посредством доминирования над другими и стремление получить удовольствие, исходя из причинения боли и страданий живому существу, потому что сама по себе разумная система управления людьми со всей ее жесткостью и кровожадностью вошла в мир уже после грехопадения и, последующей за ней, потери связи с Богом, потому что до этой потери и до грехопадения люди не знали, что такое боль и страдания, а главное, не знали, что такое получение удовольствия, исходящее из причинения страданий другому. Одним словом, такие вещи как господство и рабство, доминирование господина над рабом и истязание первым последнего, согласно учению Льва Шестова есть прерогатива именно жизни в разуме, а не в вере. Отсюда следует, что именно после того, как люди совершили грехопадение и потеряли связь с Богом, на смену которой пришла жизнь в разуме, который символизирует ни что иное, как материализм, они и потеряли свою первозданную свободу, ибо в мир вошли господство и рабство, которые являются главенствующей первоосновой управления одних людей другими, и которые как уже говорилось символизируют в себе жизнь именно в разуме, а не в вере. Если это действительно так, то тогда Лев Шестов абсолютно прав, утверждая то, что жизнь в разуме не освободила людей от рабства, а сделала их рабами.
Здесь мне бы хотелось более подробно поговорить на тему того, что истинная религия не может сочетаться с системой управления государственной власти, и также не может сочетаться с насилием и доминированием одних людей над другими. В качестве обоснования данного мнения мне бы хотелось опровергнуть мнение сатанистов о том, что христианство есть религия рабов, и заменить это мнение утверждением, что христианство есть религия господ. Потому что подлинное учение Иисуса Христа и то христианство, которое существует со времен третьего века нашей эра несут в себе существенные различия и в корне отличаются друг от друга. Ибо я полностью разделяю мнение современных исследователей, утверждающих, что на протяжении всего времени двух последних тысяч лет, тексты Нового Завета многократно переписывались. Теперь, в качестве опровержения мнения о том, что христианство есть религия рабов, и замещения его мнения о том, что христианство есть религия господ, мне бы хотелось привести в пример то, что на протяжении двух последних тысяч лет, христианская церковь направляла крестовые походы против неверных, а также способствовала тому, чтобы обращать в рабов тысячи людей, привезенных с Африки, а также способствовала тому, что европейские конкистадоры устроили геноцид против коренного народа Америки, который осуществлялся под видом порабощения их в христианство. И здесь, опираясь на философию Льва Шестова хотелось бы сказать, что в основе подобной религии лежит именно разум, а не вера, по той главным образом причине, что все верования средневековых священнослужителей и, направляемых ими, конкистадоров были построены для укрепления собственной государственной системы и достижения власти и богатства за счет уничтожения и обращения в рабство других народов. Здесь мне бы хотелось привести в пример некоторые моменты из американского фильма «Двенадцать лет рабства», повествующего о том, как белые плантаторы мучили и истязали своих чернокожих рабов, делая это под зачитывание последним, фразы из Нового Завета. Ибо в фильме конкретно представлено, как белые плантаторы истязали своих чернокожих рабов, зачитывая при этом им тексты из Нового Завета, что они делали с целью заставить их смериться со своим уделом, и признать истинным то, что все пытки и истязания, что над ними проводились, приятны Богу и полностью им одобряются. И здесь, для того, чтобы полностью опровергнуть мнение о том, что христианство есть религия рабов, хотелось бы привести в качестве примера момент, из рассматриваемого нами фильма, где жестокий и кровожадный плантатор пребывал в недоумении, почему у него насекомые уничтожили хлопковые плантации; а именно тот момент, где он стоял в недоумении и говорил: «За что Бог наказывает меня, я ведь верующий и праведный человек, следующий библейским заповедям – это безбожные твари, я несу им слово божье, но они язычники и не воспринимают его, и Бог карает меня за это». Это и есть прямое доказательство тому, что христианство в том виде, в котором оно существует есть религия не рабов, а господ, ибо если бы христианство было действительно религией рабов, то тогда этот же плантатор из фильма «Двенадцать лет рабства» (основанного кстати на реальных событиях), пребывая все в том же недоумении говорил: «За что Бог карает меня, может быть за то, что я мучаю и пытаю своих рабов, а значит мне следует проявляет к ним терпимость и милосердие, потому что тогда и только тогда Бог перестанет меня наказывать». Это и является прямым доказательством того, что христианство является религией не рабов, а господ, потому что религия раба предполагает в первую очередь терпимость и милосердие к рабу, и, что главное религия раба должна нести в себе жалость и утешение по отношению к рабу. Что же касается христианства в том виде в котором оно существовало вплоть до отмены рабства, никто из священнослужителей не стремился проявлять терпимость и милосердие по отношению к рабам, а на против предлагал конкистадорам и плантаторам в моменты пыток и истязаний рабов, зачитывать им цитаты из Нового Завета, дыбы те смирились со своим уделом, убедившись в том, что Бог полностью одобряет те зверства и жестокости, которые проводят над ними их хозяева. Думаю, приведенные мною доводы достаточны для того, чтобы опровергнуть мнение о том, что христианство в том виде, в котором оно существует со времен публикации книги Нового Завета, является религией не рабов, а господ. Даже сейчас, в наше время, священник работающий в церкви, в случае если к нему на исповедь придет молодой человек или девушка, и будут жаловаться ему на своих родителей, говоря что те жестоко и бессердечно к ним относятся, этот самый священник всегда будет на стороне родителей этого парня или девушки, предложив последнему смириться со своим уделом и начать усердно молиться, утверждая то, что чем чаще и интенсивнее они будут читать молитвы, тем более скорее у них наладятся отношения с родителями и все проблемы в семье исчезнут, как будто их и не было. Это на мой взгляд прямое доказательство тому, что даже в наше время, христианские проповедники, всегда будут на стороне сильного, предлагая слабому стремление смириться со своим уделом и перестать жаловаться на судьбу.
Подводя различия между христианством и подлинным учением Иисуса Христа, хотелось бы сказать, что последние в отличие от первого гораздо больше напоминает религию раба, ибо нацелено в первую очередь на то, чтобы нести утешение этому самому рабу. Потому что подлинное учение Христа брало под свою защиту всех страждущих, больных и обездоленных, ибо именно таковым людям Иисус обещал Царство Небесное. Что же касается современных священников и эзотериков, утверждающих, что если человек при своей материальной жизни живет в аду, то ему не стоит надеяться что после смерти он окажется в раю (ибо я однажды по телевизору слышал, как один священник сказал, что удел праведника наслаждение, удел грешника страдания, поэтому если при своей земной жизни человек живет в аду, он и после смерти попадет в ад), то подобным людям я посоветую заглянуть в Евангелие и прочитать там фразу – «Блаженны плачущие ныне, ибо возликуете и воссмеетесь в Царствии Небесном; и горе вам смеющиеся ныне, потому что вы получили награду свою, отчего восплачете и возрыдаете в загробном мире. Данные изречение свидетельствуют о том, что согласно учению Христа, в рай попадают именно те, кто при жизни в материальном мире жил в раю, тот же кто был счастлив в земной жизни (здесь я уже пишу собственное мнение), тот после смерти снова воплотиться на земле, и если он в своей предыдущей жизни делал зло, стремился к власти и доминированию над остальными, или же просто издевался над теми кто слабее его, то он будет обречен прожить свою жизнь словно находится в аду, потому что в этом заключается искупление, дарующее ему возможность попасть в рай. Ибо сама смерть Иисуса на кресте символизирует на мой взгляд то, что право попасть в рай даруется через страдания, потому что подобно тому, как приняв мученическую смерть на кресте, Мессия искупил нас от вечных мук преисподней, точно также и остальным людям будет необходимо страдать, чтобы попасть в рай, ибо страдания есть портал в райские миры. Потому что счастливые и довольные жизнью люди редко обладают высоконравственными человеческими качествами и почти никогда не являются людьми, способными к состраданию, а напротив, любят власть и доминирование и с превеликой радостью предаются издевательствам над более слабыми, в частности над страждущими и больными, за что им и придется отвечать перед Богом, за исключением случаев, когда они еще до смерти начнут предаваться мукам раскаяния.
Здесь мне также хотелось бы сказать, что сама мысль о том, что в рай попадают исключительно праведники, ибо грешники Царства Небесного не наследуют на мой взгляд ложна и неправильна главным образом потому, что люди не делятся на праведников и грешников, а точнее говоря более правильным языком, все люди на земле являются грешниками, ибо тот кто убеждает себя и других в своей праведности, тот или заблуждается или откровенно обманывает как себя, так и остальных, убеждая в том, что он праведник. И если говорить о том, какие люди в первую очередь унаследуют Царство Небесное, то здесь можно вспомнить фильм Андрея Тарковского «Сталкер» и тот момент, когда у главного героя спрашивают – «что, Зона пропускает хороших людей, а плохих уничтожает?»; на что последний отвечает – «не совсем так, на самом деле Зона пропускает не хороших и не плохих, Зона пропускает в первую очередь тех людей, у которых в этом мире надежд больше ни на что не осталось, т.е. самых несчастных и замученных». И здесь мне бы хотелось выразить мысль о том, что главный герой данного фильма есть своеобразный прототип Иисуса Христа, цель которого заключалась в том, чтобы провести в рай всех замученных и несчастных.
Этим и отличается ортодоксальное христианство от подлинного учения Иисуса Христа, потому что последнее, являясь религией раба ставило пред собой цель даровать утешение и надежду всем мучимым и эксплуатируемым, т.е. рабам, потому что оно (подлинное учение Иисуса Христа) объявляло подобных людей блаженными и утверждало, что именно им открыт путь в рай, который закрыт мучителям и эксплуататорам, призывая последних проявлять милосердие к рабам, не мучить и не истязать их; в то время как ортодоксальное христианство пропагандировало то, что, люди, являющиеся господами, такие как эксплуататоры или плантаторы есть люди, исполняющие волю Божью, и поэтому им и приходится быть суровыми к рабам. Одним словом, ортодоксальное христианство отличается от подлинного учения Иисуса Христа тем, что если последнее учило тому, что каждый господин, издевающийся над своим рабом находится во власти сатаны и поэтому ему в своем будущем воплощении придется пройти искупление, чтобы обрести возможность попасть в рай, то первое на протяжении веков учило тому, что господин есть ставленник над рабами, и его суровость по отношению к ним не вменяется ему во грех, потому что он волю Божью исполняет. Именно поэтому христианство и подлинное учение Иисуса Христа есть вещи, диаметрально противоположные друг к другу, где последнее является религией рабов, а первое господ.
Здесь мне бы хотелось подвести следующее сравнение между ортодоксальным христианством и подлинным учением Иисуса Христа, которое за две последних тысячи лет многократно редактировалось. Тут, опираясь на философию Льва Шестова следовало бы сказать, что главное отличие ортодоксального христианства от подлинного учение Иисуса Христа лежит в том, что если последнее определяется верой, то первое разумом. Доказательством этому может послужить то, что подлинное учение Иисуса Христа как религия была нацелена на то, что нести больным, страждущим и обездоленным надежду и утешение, которые упираются главным образом в то, что после смерти, люди данных категорий мгновенно обретут счастье и наслаждение; также подлинное учение Иисуса Христа, которое было в истинном смысле религией раба, предполагала в себе то, что все эксплуатируемые и угнетенные, иными словами те, кто пребывают в положении рабов, после смерти обретут счастье и свободу, что же касается тех, кто их при жизни угнетал и эксплуатировал, иначе был их господином, то ему несомненно предстоит после смерти отвечать за все свои жестокости и злодеяния, и дабы заслужить право на вхождение в райский мир, ему надлежит снова воплотиться на земле, но уже прожить жизнь в теле раба и пережить над собой все то же насилие, что он совершал в прошлой жизни над своими рабами. Что же касается ада, то в ад он не попадет, ибо Иисус Христос своей смертью на кресте и предшествующими ей, унижениями, искупил грехи людей и тем самым спас каждого от вечных мук преисподней; хотелось бы сказать, что сама смерть Спасителя на кресте, посредством которой он даровал каждому возможность избежать вечных мук преисподней и попасть в рай, уже само по себе полностью оправдывает теорию о переселении душ, которая здесь предполагает то, что каждый из людей, совершающий насилие над другими и издевающийся над слабыми после смерти обязательно перевоплотится в подобного тем, над кем он издевался, что послужит замещением вечных мук преисподней, дарующей возможность в следующем воплощении искупить свои грехи, подобно тому как и Иисус, приняв мученическую смерть на кресте, искупил человеческие души от вечных мук ада. Отсюда следует то, что искупление даруется главным образом в страданиях и мучениях.
И здесь мне хотелось бы сказать, что в отличие от ортодоксального христианства, религия которого полностью сочетается с системой управления государственной власти, из чего, ориентируясь на учение Шестова следует, что оно управляется разумом, а не верой, подлинное учение Иисуса Христа по сути своей идет вразрез с любой системой государственного управления, что быть может было одним из поводов распятия Иисуса. Потому что, подлинное учение Христа было индивидуальным для каждого, оно несло в себе утешение страждущим и больным и даровало им надежду на лучшую жизнь, оно также наполняло верой всех замученных и эксплуатируемых, наполняя их уверенностью обретения счастья в будущей жизни, и также, что самое главное не требовало от них любви к своим мучителям, в то время как ортодоксальное христианство призывает рабов любить своих господ. Иными словами, подлинная религия Иисуса Христа это не системная религия, ибо она индивидуальна для каждого, кто страдает и мучается, и также, опираясь на подлинную религию Христа, ее нельзя использовать в целях разума, что значит использовать для управления другими людьми; ибо подлинная религия Христа есть надежда, живущая в сознании страждущего, надежда на лучшую жизнь. А это полностью обосновывает наш довод, утверждающий, что подлинное учение Иисуса Христа определятся верой, а не разумом. Отсюда следует, что веру нельзя использовать для доминирования и эксплуатацию, которые являются прерогативами разума (здесь я также ориентируюсь на Шестова, понимая разум с его позиций). Но вот, в отличие от подлинного учения Христа, которое определялось верой, заменившее его, ортодоксальное христианство, понимая его с точки зрения Льва Шестова определяется в первую очередь разумом, а не верой. Доказательством этому служит то, что на протяжении двух последних тысяч лет, христианство активно участвовало в управлении общественными массами и даже само создавало целые системы управления над ними. И тут, обосновывая довод Шестова, что «разум не освободил людей от рабства, а сделал их рабами», хотелось бы сказать, что согласно мнению философа, христианство, главным образом в эпоху средневековья определялось разумом, а не верой, доказательством чему является то, что христианство эпохи средневековья несло в себе фактор управления обществом, и также было нацелено на завоевание стран, народы которых исповедуют другие религии и предполагало в себе их полное порабощение, что осуществлялось во имя обращения в христианство. А это по сути, если продолжать ориентироваться на Шестова, утверждает в себе то, что христианство тогдашний времен определялось разумом, а не верой; ибо насилие, доминирование, войны, страсть к управление и издевательствам – все это вошло в наш мир с тех пор как люди потеряли связь с Богом и начали жить в разуме, главенствующей первоосновой которого является стремление к богатству и власти, которое осуществляется через холодный прагматизм, а все пытки и завоевания, сопровождающиеся геноцидом других народов и обращением их в рабство, исходят не из страсти, а из хладнокровного прагматизма, нацеленного на то, чтобы показать свое превосходство. Здесь можно сделать вывод – ненависть к разуму у Льва Шестова есть ни что иное как ненависть к холодному прагматизму, и везде где философ в негативном контексте использовал слово «разум» его можно смело заменить термином «прагматизм», потому что его ненависть к разуму, есть ни что иное как ненависть к прагматизму.
В качестве дополнения к, обсуждаемой нами, теме, хотелось бы написать несколько строк о таких теориях возникновения человеческой жизни, как дарвинизм и теория палеоконтакта. Последняя предполагает в себе идею, что человеческая раса была создана более развитой инопланетной цивилизацией, которая создала людей в качестве рабов на рудниках и строительства пирамид, либо же, что еще хуже, инопланетяне создали людей в качестве подопытных объектов для проведения научных исследований. Думаю, здесь понятно каждому, что в основе двух этих теорий (дарвинизма и теории палеоконтакта) лежит разум, ибо о вере здесь говорить не имеет смысла, потому что две эти теории основаны на прагматизме. Здесь мне бы хотелось выразить мысль, касающуюся ужасов и негатива двух этих теорий, нацеленных на их отношении к людям. Тут необходимо сказать, что наиболее страшны и негативны две эти теории по отношению к людям, страждущим и больным, а также замученным и эксплуатируемым. Здесь можно вспомнить фильм Андрея Тарковского «Сталкер» и припомнить о разговоре главного героя, Сталкера, с Писателем, где последний спрашивает у него – «Что, Зона хороших пропускает, а плохих уничтожает?». На что Сталкер отвечает – «Не совсем так, на самом деле Зона пропускает людей замученных, тех у которых в этом мире надежд больше ни на что не осталось, иными словами, самых несчастных». И здесь необходимо сказать, что теория Дарвина и теория палеоконтакта по своему значению несут в себе наиболее печальную участь в первую очередь для тех людей, которых Сталкер пропускал в Зону, т.е. людей несчастных, страдающих и замученных, что определяется тем, что две, обсуждаемые нами, теории появления человеческой жизни, наиболее ужасны по своей сути для вышеобозначенных типов людей, потому что не несут им никаких надежд; одним словом дарвинизм и теория палеоконтакта полностью лишают несчастных и замученных надежд на лучшую жизни, по той главным образом причине, что являются в себе теориями абсолютно материалистическими, лишенными духовности и идеализма. Здесь, вспоминая обсуждаемую ранее тему, касающуюся разграничений между подлинным учением Иисуса Христа и ортодоксальным христианством можно сделать предположение, что суть этого разграничения определяется тем, что если в основе первого лежит идеализм, то в основе последнего материализм; иными словами подлинное учение Иисуса Христа есть идеалистическая религия, в то время как ортодоксальное христианство является материалистической религией. И здесь, обращаясь вновь к дарвинизму и теорию палеоконтакта, признавая их теориями в корне метериалистическими и лишенными всякой духовности, можно сказать, что как таковые они могут устраивать только тех людей, которые добились успеха и реализации в материальной жизни, которые предаются развлечениям и веселью, шепча при этом «живем то один раз», что же касается отчаявшихся и обездоленных представителей материального мира, то их две, обсуждаемые нами, теории могут лишь наполнить ужасом; в особенности же теория палеоконтакта, предполагающая в себе, что людей создали инопланетяне как рабов, или материал для научных исследований. Да, именно теория палеоконтакта наиболее ужасна для страдающих и замученных людей, в особенности же для тех, кто подвергался научных экспериментам уже на земле, в таких местах, как концентрационные лагеря и психиатрические больницы. Ибо теория палеоконтакта, лишенным всякой духовности, в основе которой стоит грубый материализм, не предполагает в себе никакого разграничения между больными и страждущими, включая тех из них, кто подвергался на земле научным исследования (против воли естественно), ибо не выделяет их из окружающего большинства остальных людей. А значит в отношении подобных индивидов, теория палеоконтакта может предполагать лишь полное исчезновение их сущности перед смертью, либо трансформацию в другой биологический объект, над которым можно снова проводить опыты. Иными словами, теория палеоконтакта полностью отрицает в себе превосходство одних людей над другими (здесь я имею ввиду превосходство страждущих, больных и замученных по отношению к успешным и реализовавшимся людям, ибо если верить словам Христа первые первыми пройдут в Царство Небесное), и вообще, рассматривает человеческое общество как биомассу, т.е. ту материальную субстанцию, над которой можно постоянно экспериментировать. Отсюда следует вывод – религия, как таковая, дарующая надежду на лучшую жизнь после смерти может нести надежду и утешение тем людям, которые мучаются и страдают в этой жизнь; что же касается таких теорий возникновения жизни на земле, как теория палеоконтакта, то она может устраивать либо успешных и позитивных людей, не знающих страданий и горя, веселящихся, шепча про себе «живем то один раз», либо же тех людей, которые управляют нами, т.е. представителей мирового правительства, а также адептов тайных обществ, скрыто управляющих людьми – ибо именно таковым людям наиболее выгодна теория палеоконтакта, потому что она помогает им управлять человеческими массами. Одним словом, теория палеоконтакта безнравственная потому, что отрицает божественное начало в человеке, заменяя его выводом, что человек, это искусственно созданный биоробот, лишенный души и сознания. И именно сейчас в наши век технического прогресса и передовых компьютерных технологий, теория палеоконтакта и стала такой модной, что определяется тем, что она помогает зомбировать человеческое сознания, превращая людей в биороботов, утверждая при этом, что они изначально созданы как биороботы. В этом и заключается сущность такого небывалого успеха в наши дни у теории палеоконтакта, основанной на разуме и полностью отрицающей веру.
Здесь можно перейти к следующей, имеющей большое место в книгах Шестова, теме, суть которой заключается в страданиях творческих людей, философов и писателей, главным образом Серена Кьеркегора и Фридриха Ницше. Начать следует с того, что в плане отношения к философии Шестов всеми своими силами отстаивает трансцендентный метод познания, отрекаясь от общепринятого философа Гегеля, которого он считал не мыслителем, а университетским профессором (с чем я в принципе не согласен, ибо считаю Гегеля глубочайшим мыслителем, познавшим тайны жизни и смерти; что же касается Шестова, то он, на мой взгляд просто не смог или не захотел его понять) и встает на сторону частного мыслителя, Иова, которого считает родоначальником трансцендентной философии. Иными словами, Лев Шестов, размышляя о пути философа и, обретения им, знаний, уходит от научного трансцендентального метода познания, требующего образования и способности к критическому мышлению, и всеми силами отстаивает трансцендентный метод познания, суть которого основана на глубочайших внутренних переживаниях, которым подвергает себя мыслитель. Ибо само по себе развитие творца трансцендентной философии определяется его глубочайшими внутренними переживаниями, предаваясь которым он обретает познание и раскрывает весь, заложенный в нем, творческий потенциал. Так в жизни Кьеркегора, одного из величайших творцов трансцендентной философии, этим внутренним переживанием была Регина, женщина, которую он очень любил и с которой не смог сойтись, вследствие чего она вышла замуж за другого, а сам Серен был вынужден лишь предаваться воспоминаниям о ней, которые и стали первоосновой к раскрытию его творческого потенциала. Здесь можно также сказать, что в отличии от трансцендентального (научного) метода познания, в основе которого лежит материальное образование в университете и способность к критическому мышлению, метод трансцендентный не требует материального образования и также является противопоставленным критическому мышлению, иными словами, человек, пишущий трансцендентную философию воспринимает все на веру, и в основе его исследовательского пути лежит пребывание им в мире его грез и фантазий, которые он опосредует чтением книг и развитием способности к созерцанию, исходя из чего, в отличие от человека, пишущего научную философию, внутренний мир которого определяется на логику и рассудок, внутренний мир человека, творящего трансцендентную философию опирается в первую очередь на чувственное познание. Ибо творец трансцендентной философией чувствует и созерцает, и также, читая книги других творцов трансцендентной философии, либо слушая музыку, содержание которой несет в себе трансцендентный смысл, он всегда отождествляет себя и свое состояние с образами, представленными в других произведениях искусства, тех, которые несут в себе трансцендентный смысл. Стоит сказать, описанный в книге Вейнингера «Пол и характер» лик гения это и есть прообраз творца трансцендентной философии.
Следующим необходимым фактором, раскрывающим вдохновение к созданию трансцендентной философии, согласно утверждениям Шестова, являются муки и страдания. Это можно проследить на примере родоначальника трансцендентной философии, Иова, все размышления которого исходили из мучений, которые он был обречен испытывать. В этом и заключается расхождение между общепринятым философом Гегелем, рассуждения которого исходили от логики и были сориентированы на рассудок, с частным мыслителем, Иовом, которого заставляли его неимоверные муки рассуждать на философские темы. По крайней мере так полагал Шестов. Также необходимым фактором для творчества, согласно Шестову, является отчаяние, ибо как он писал, в основе творческого вдохновения положено именно отчаяние, а не здравый смысл. И здесь для него, Шестова, необходимо рассмотрение мученической жизни двух великих творцов трансцендентной философии – Серена Кьеркегора и Фридриха Ницше, жизнь которых он рассматривает как мученичество. И именно это самое мученичество Ницше и Кьеркегора, согласно утверждениям Шестова и было первоосновой к их творческому вдохновению, благодаря которым они написали свои книги. Иными словами, творчеством Ницше и Кьеркегора руководили не логика и здравый смысл, а именно отчаяние, которое и стало первозданным ключом к их творческому вдохновению. Если рассматривать смысл данного мученичества, необходимого для раскрытия творческого вдохновения, то здесь можно обратиться к другому, писавшему в том же направлении философу (религиозного экзистенциализма), Николаю Бердяеву, писавшему в своей книги «Философия свободы», что мученичество творческого человека равноценно мученичеству религиозного святого, и здесь же утверждал он, что гении (в смысле творческие) и святые это равные люди. И здесь же Бердяев признает Фридриха Ницше мучеником, которому выпала участь «пить одну Чашу с Христом», утверждая то, что Ницше был искупительной жертвой псевдогуманизма  тогдашней Европы, которого лицемерно выдавали за истинный гуманизм. И если Бердяев только создал задатки мнения о том, что творчество гениального философа и художника можно рассматривать как мученичество равноценное мученичеству религиозного святого, то Шестов, который несомненно был знаком с этими, приведенными Бердяевым, доводами, написал целые книги о мученичестве творческих людей, которые согласно его мнению ничем не уступают мученичеству религиозных святых. Здесь можно прийти к выводу, что одной из главных тем творчества Шестова, лежит развитие предложенных Бердяевым, доводов, о том, что гении (творческие) и святые это равные люди, отчего он и решил написать целые книги о мученичестве творческих людей, что по сути также содержит в себе трансцендентный смысл, ибо Шестов многократно прокручивал в своем сознании, приведенные Бердяевым доводы о мученичестве творческих людей, что в последующем воплотилось в то, что он написал целые книги на эту тему. Что по сути есть главное доказательство тому, что философия Шестова абсолютно трансцендентна.
Здесь на мой взгляд, необходимо уделить внимание следующему моменту, часто повторяющемуся в книгах Шестова, где автор, отрекшийся от разума и вставший на сторону веры, пишет фразу – «Бог Авраама, Исаака и Иакова, а не Бог философов». Здесь мыслитель на мой взгляд сам себе противоречит, ибо темой его книг является в первую очередь страдания не отцов церкви, а творческих людей, философов и писателей, главным образом тех из них, у кого творческое вдохновение рождается в моменты самых жутких мучений. К тому же, если читать его книги внимательно, то не трудно заметить, что он предпочитал читать главным образом философию и художественную литературу (в первую очередь Толстого и Достоевского), нежели церковную литературу. И утверждая то, что путь творческого гения есть мученичество, Шестов приравнивает творческих мучеников к мученикам религиозным. Это можно проследить на примере изречений, таких как «Авраам, Апостол Павел и Кьеркегор» или «Авраам, Апостол Павел, Кьеркегор и Ницше». Иными словами, философия, которой отдавал предпочтение Шестов обязательно должна быть трансцендентной, автор которой творил ее в муках, нежели трансцендентальной, которая писалась главным образом, опираясь на научный метод. А если же говорить о величии трансцендентной философии, то здесь необходимо сказать, что в том случае если творчество индивидуума несет в себе трансцендентный смысл, то оно может с полным правом вести полемику за правоту с учением святых отцов. А значит, Бог Шестова, это не только «Бог Авраама, Исаака и Иакова», но и, одновременно с этим Бог философов, а именно тех из них, кто при создании своих произведений использовал трансцендентный метод, т.е. творил, пребывая в муках, при этом предаваясь глубочайшим внутренним переживаниям, которые и были для него первоисточником познаний и творческого вдохновения.
Здесь можно описать личностную характеристику творческого человека, использующего трансцендентный метод в создании своих произведений. В одной из своих книг Шестов пишет – если к нам на землю прилетит пришелец из дальнего мира, жизнь в котором в корне отличается от жизни на земле (ибо Шестов верил, что помимо нашего, во Вселенной существует множество иных миров, не похожих на наш и жизнь там протекает совершенно по другим законам, что определяет в себе то, что и мораль там в корне отличается от земной), то все, что для нас Добро для пришельца будет Злом, все что для нас Свет для пришельца будет Тьмой и все, что для нас Позитив для пришельца будет хуже самого жуткого Негатива, и также обратное – все, что для пришельца Добро для нас будет Злом, все что для пришельца Свет для нас будет Тьмой и все, что для пришельца Позитив для нас будет Негативом. Размышляя над данным изречением, хотелось бы сказать, что смысл, вложенный в него, предполагает в себе то, что Шестов имел ввиду пришельца из райского мира, в котором Добро, Свет и Позитив являются такими, каковыми они и должны быть на самом деле, а именно, основанный на сострадании и любви к ближнему, предполагающей в себе стремление всегда протягивать руку помощи, человеку, попавшему в беду и взаимоуважение в межличностных отношениях. Иными словами, Добро, Свет и Позитив, существующие в воображаемом Шестовом мире, из которого и прилетел, воображаемый им пришелец полностью исключают из себя стремление причинять боль другому человеку, а также стремление получить удовольствие, наслаждаясь издевательствами над живым существом. Ну и также Добро, Свет и Позитив в воображаемом Шестовым мире, полностью исключают жажду власти и стремление к доминированию над другими. Одним словом, Добро, Свет и Позитив, в воображаемом Шестовым мире, из которого и прилетел, воображаемый им пришелец, являются такими, каковыми они и должны быть на самом деле, а именно, основанные на милосердии и любви к ближнему, в то время как в нашем мире, эти самые Добро, Свет и Позитив по сути своей тождественны Злу, Тьме и Негативу, если рассматривать их в том контексте, в котором они рассматривались бы в том мире, из которого прилетел, воображаемый Шестовым пришелец, ибо в нашем мире очень часто то, что называют Добром является Злом, то что называют Светом является Тьмой и то, что называют Позитивом является Негативом, и также обратное – то, что называют Злом является Добром, то что называют Тьмой является Светом и то, что называют Негативом является Позитивом. Это можно проследить на примере модного в наше время стремления к «самому солнечному позитиву», который полностью содержит в себе сладострастие и властолюбие, которые оправдывает любовь к издевательствам над людьми и дает открытие на тему, как можно получит удовольствие от издевательства над человеком; и именно этот самый «самый солнечный позитив» по сути своей является в корне материалистическим, лишенным духовности и идеализма, потому что он переполнен стремлением к успеху и обогащению, отрицая при этом идеалистические принципы любви и жалости, что определяется тем, что современный «самый солнечный позитив» предполагает в себе грубость и цинизм в межличностных отношения, отрицая принципы свободы и равенства в межличностных отношения. Проще говоря, навязываемый в наше время человечеству «самый солнечный позитив» аморален главным образом исходя из того, что отрицает принципы взаимоуважения и взаимопомощи, ставя на их место принципы разумного эгоизма и стремления к обогащению и обретению власти над другими людьми. Современный «самый солнечный позитив» полностью одобряет издевательство над слабыми и не добившимися успеха в материальном мире, индивидуумами и также этот самый «самый солнечный позитив» постоянно рекламирует то, как можно получить удовольствия, исходящие из издевательств и причинения боли и страданий другому человеку. Хотелось бы сказать, что чтобы в этом убедиться, достаточно хотя бы раз посмотреть передачу «Дом2», чтобы понять насколько аморален, навязываемый нам богатыми и успешными людьми, этот самый «самый солнечный позитив». Потому что в передаче «Дом2», рекламирующий нам современный позитив, если рассматривать межличностные отношения ее участников, то сразу видно, насколько отсутствуют в них взаимоуважение друг к другу, ибо участники с вопиющим цинизмом откровенно издеваются друг над другом, демонстрируя свою власти и моральное превосходство. И здесь, возвращаясь вновь к Шестову, хотелось бы сказать, что он был абсолютно прав, рассказывая историю о прилетевшим к нам, из дальнего мира пришельце, потому что для жителя райского мира, где Добро, Свет и Позитив являются таковыми, какими они и должны быть на самом деле, в случае его, пришельца, визита в наш современный мир, он бы несомненно пропитался ненавистью и отвращение к, навязываемому нами богатыми и успешными людьми, «самому солнечному позитиву», ибо он бы воспринимался им, пришельцем не как позитив, дарующий радость и наслаждение душе, а как самый жуткий негатив, к которому можно испытывать лишь ненависть и отвращение. Делая общий вывод, хотелось бы сказать, что в нашем материальном мире далеко не всегда то, что мы называем Светом действительно является Светом, то что мы называем Тьмой действительно является Тьмой и то, что мы называем Позитивом действительно является Позитивом и также то, что мы называем Злом действительно является Злом, то что мы называем Тьмой действительно является Тьмой и то, что мы называем Негативом действительно является негативом. Потому что понятия Добра и Зла, Тьмы и Света, Позитива и Негатива в нашем мире (в том числе и в настоящее время, если не сказать, особенно в наше время) по сути своей призрачны и иллюзорны, которые в корне отличаются от Добра и Зла, Тьмы и Света, Позитива и Негатива, существующих в райских мирах, сотворенных по образу и подобию Всевышнего, где люди и ангелы живут в единстве друг с другом.
И здесь же, Шестов пишет о том, что Ницше и Кьеркегор были людьми, полностью подобными этому пришельцу, явившемуся на землю из далеких миров. Этим и объясняется воинствующая философия Ницше, суть которой состоит не в том, что ее создатель имел сатанинскую психологию, а в том именно, что он, как указал Шестов, был полностью подобен пришельцу из иных миров, где мораль и законодательство в корне отличаются от земных, отчего в материальном мире, Ницше соответственно был чужаком, которого все вокруг раздражало, и которому все вокруг внушало неприязнь, и также, если рассматривать фигуру Ницше с иной стороны, то и, окружающие его люди, чувствовали в нем чужака и избегали с ним контактов в результате чего он и прожил жизнь в одиночестве, борясь с собственными демонами, которые в конечном итоге одержали над ним верх, ибо как известно, Ницше умер в психиатрической больнице. И здесь, ориентируясь на, приведенные Шестовым, доводы, можно сказать, что любой творческий человек, пользующийся трансцендентным методом вдохновения (не только Кьеркегор и Ницше), суть которого состоит в том, что весь, заложенный в человеке творческий потенциал раскрывается посредством глубочайших внутренних переживаний, по сути своей является полным подобием этого, приведенного Шестовым, пришельца из далеких миров, отчего люди и сама жизнь внушают ему отвращение, пропитывая отчаянием и безысходностью, и также люди, исходя из своего непонимания такого человека, избегают его, он становится изгоем в обществе, обреченным на одиночество и полную изоляцию от окружающего мира, находясь в которой он, подвергая себя глубочайшим внутренним переживаниям, в основе которых и состоит трансцендентный метод философского познания и создает свои, неимоверно глубокие по содержанию, творческие произведения.
Здесь мне бы хотелось описать видение мира творческим человеком, сознание которого полностью подобно сознанию, прилетевшего на землю из далеких миров, пришельца, на примере личности Отто Вейнингера (в книгах Шестова о нем не упомянается) и его философском труде, называющемся «Пол и характер». Начать мне бы хотелось с того, что в основе творческого вдохновения этого философа лежит в первую очередь отчаяние, нежели здравый смысл, исходя из чего, вопрос о том, является ли философия Вейнингера трансцендентальной ставится под сомнение. Здесь мне бы хотелось рассказать о том, что Вейнингер на мой взгляд, также был подобен, приведенному Шестовым, пришельцу из далеких миров, доказательством чему является его фанатичная ненависть к женщинам. Размышляя над этой ненавистью стоит сказать у Вейнингера были свои причины, суть который заключалась в том, что сам он был мужчиной, физически неполноценным, и к тому же с покалеченной психикой. Здесь можно выдвинуть версию, что психику его искалечила собственная мать, которую он, судя по тому, что писал в последних частях своей книги, всей душой ненавидел. И здесь же можно  сказать, что исходя из  того, что Вейнингер был физически неполноценным человеком с покалеченной психикой, то судя по всему, представительницы прекрасного пола избегали контактов с ним и вообще не желали иметь с ним никакого дела. Хотя здесь вполне вероятно и то, что философ неоднократно подвергался унижениям и издевательствам со стороны женского пола, что еще больше наполнило его ненавистью к последнему. Но здесь мне бы хотелось бы опровергнуть мысль о том, что Вейнингер обыкновенным женоненавистником. И в качестве доказательства этого опровержения мне бы и хотелось снова обратится к Шестову, а именно подвести сравнение Вейнигера с, приведенным последним, пришельцем из далеких миров, явившихся на землю. Начать мне бы хотелось здесь с того, что как понятно каждому, нам не дано знать, где обитала сущность Вейнингера до своего физического воплощения на земле. Ибо вполне возможно, его сущность жила в мире, управляющимся Великой Матерью, где каждая женщина является идеалистичной по своей природе, как и сама Великая Мать (потому что Великая Мать идеалистична по своему первородному началу), и где женщина всегда готова утешить и приласкать страдающего человека, где также женщина не стремится к строительству карьеры и финансовому обогащению, и также, что главное, где женщина не стремится выйти за муж за успешного и сильного мужчину, вместо чего, стремится построить свою судьбу со слабым и беспомощным человеком, о душе которого она могла бы заботиться. И здесь вполне уместно предположить, что Вейнингер был подобен пришельцу из подобного мира, отчего наблюдая за тем, как земные женщины поголовно стремятся построить судьбу с успешным и сильным мужчиной, добившемся реализации в материальной жизни и способным постоять не только за себя, но и за любимую, при этом откровенно призирают физически и психически неполноценных мужчин и мужчин с покалеченной психикой. А Вейнингер несомненно грезил о женской ласке посредством которой его страдания стали бы слабее; но, понимая что это не возможно он воспылал ненавистью к женскому полу, точнее говоря более правильным языком к земным женщинам, имеющим материалистическую психологию. В этом и заключается тот самый факт, что Вейнингер также был подобен этому самому, пришельцу из далеких миров, приведенному Шестовым, ибо допуская мысль о том, что до своего физического воплощения на земле, душевная его сущность жила в мире Великой Матери, где женщина идеалистична по своей природе, исходя из чего Вейнингер вполне возможно на подсознательном уровне грезил о той жизни, хотя и не помнил ее на уровне сознательном, и также исходя из того, что он, вследствие своих болезней испытывал жуткие мучения, был полностью обделен нежностью и теплом земных женщин, и пылал так сильно в своей книге ненавистью к последним. А определяется это тем, что он, будучи подобным пришельцу из далеких миров, где все по другому и где мораль и нравственность в корне отличается от земных, по сути своей (также на подсознательном уровне) был чужаком в материальном мире, где его все вокруг раздражало по той главным образом причине, что было чуждым и не родным ему. Этим и определяется фанатичная ненависть Вейнингера к земным женщинам, и также если глубоко задуматься над его книгой, к мужчинам, которых они предпочитают и с которыми стремятся связать свою жизнь.
Делая общий вывод касательно размышлений Шестова о страданиях творческих людей, таких как Ницше и Кьеркегор, т.е. тех из них, которые в своих произведениях использовали трансцендентный метод познания, основывающий на том, что автор раскрывает свое творческое вдохновение посредством глубочайших внутренних переживаний, которым он себя подвергает, можно прийти к выводу, подтверждающемуся в книгах Шестова и Бердяева о том, что муки и страданий творческих людей несут в себе религиозный смысл. Но на чем основывается этот смысл? И почему творческие люди вынуждены терпеть такие мучения? Отвечая на него, следует сказать, что вся трансцендентная философия Шестова, в которой он описывает мученические жизни творчески одаренных людей, упирается в гностицизм, суть которого кроется в том, что творцы трансцендентной философии, такие как Ницше и Кьеркегор, были мучениками, которым выпала участь «пить одну Чашу с Христом», что значит страдать за весь мир и ценой этих страданий искуплять как собственные грехи, так и грехи всего мира. Но Шестов не был гностиком, и вообще, к гностицизму относился отрицательно, ибо не считал материальный мир адом, задуманным Богом или сатаной, и также не верил подобно катарам в то, что материальный мир создан сатаной. Потому что Шестов считал корнем всего зла именно то, что люди потеряли связь с Богом и стали жить в разуме, что предполагает в себе жизнь по сугубо материальным принципам. Здесь можно допустить, что размышляя о страданиях Ницше и Кьеркегора, Шестов допускал то, что они и подобные им люди, исходя из этих вселенских страданий, могут настраивать и возвращать для людей утраченную связь с Богом, которую они могут обрести после смерти. Но в то, что творческие люди посредством своих страданий искупляют перед Богом грехи всего мира Шестов не верил. Хотя именно это и напрашивается из его книг, где он описывал страдания подобных людей, которым придавал вселенское значение. В качестве примера, можно вспомнить произнесенное Шестовом, изречение, где он говорит о том, что «момент последней встречи Кьеркегора с Региной, его любимой женщиной, после которой они больше никогда не общались, для Бога и всей Вселенной является событием гораздо более крупного масштаба, нежели открытие Колумбом, Америки». Размышляя над этой фразой, хотелось бы сказать, что если Кьеркегор действительно был мучеником, которому выпала участь «пить одну Чашу с Христом», то в этом случае Шестов абсолютно прав, утверждая, что момент его последней встречи с любимой женщиной, после которого они больше никогда не общались, для Бога и всей Вселенной являлся событием гораздо более крупного масштаба, нежели открытие Колумбом Америки. Потому что именно то, что Кьеркегор не смог связать свою жизнь с Региной и послужило первоисточником к созданию им, трансцендентной философии, которую он творил, предаваясь воспоминаниям и переживаниям о ней, Регине. Но в чем же на самом деле кроется смысл этих страданий? И кому могут быть нужны подобные жертвы? И, наконец, в чем же именно состоит смысл участи «пить одну Чашу с Христом»? Здесь мы попробуем ответить на эти вопросы.
Здесь, перед тем как ответить на поставленные нами вопросы, хотелось бы заявить о том, что исходя из своих философских исследований, я пришел к выводу, что с момента грехопадения человечества, мир, в котором мы живем, находится под властью некоего Космического Тирана, который ложно выдает себя за Бога, и которого преобладающее большинство жителей земли, ложно воспринимает как Бога. Это можно найти и у Нострадамуса. В качестве одного из примеров, подтверждающих наше заявление, мне хотелось бы привести в пример историю из песни финской рок-группы Nightwish, которая называется «A Return to the sea» («Возвращение к морю), перевод который я прочитал, сидя в Интернете и читая переводы песен данной рок-группы. В данной песни говориться о том, каким был наш мир в начале времен, согласно его божественному замыслу и каким он стал после грехопадения человечества. Здесь говориться о том, что в начале времен, исходя из божественного замысла, абсолютно все обитатели земли не знали насилия и жестокости. В качестве примеров приводятся подобные таким, где лев зализывает рану антилопе гну или где змеи мирно играют с мышами. Т.е., согласно первозданному замыслу создания мира и жизни в нем, не было таких вещей как естественный отбор и право сильного. Ибо они вошли в мир вместе с грехопадением человека. Потому что именно после того, как люди познали Добро и Зло (точнее, говоря более правильным языком, различия и разграничения между Добром Злом), в мир и вошли такие понятия, как естественный отбор и «выживает сильнейший», а вместе с тем мир и подпал под власть Космического Тирана, исходя из руководства которого, животные начали поедать друг друга, а люди изничтожать друг друга, во имя власти и богатства. Здесь мне бы хотелось сказать и то, что согласно повествованию данной песни, Космический Тиран, в конечном итоге потеряет власть над нашим миром, что следует из, произнесенного автором песни, изречения, Космический Тиран в конечном итоге потеряет власть над нашим миром, что мы находим, читая изречение – «Исцеленная и счастливая Мать-Земля наблюдает возвращение Тирана к Морю». Тоже самое следует и из катренов Нострадамуса, ибо читая его пророчества, мне представилось, что в будущем, Тиран также потеряет власть, после чего мир вернется в свое первоначальное обличие, которое было задумано Небесным Отцом и Великой Матерью.
И здесь, отвечая на, поставленные нами вопросы, мне бы хотелось вспомнить старую древнееврейскую легенду о ламедвовниках, о которой я узнал, читая Борхеса. Данная легенда предполагает в себе то, что во все времена существования на земле человека, в нашем мире жили 36 праведников-ламедвивников, наличие на земле которых и оправдывало наш мир и человечество с его грехами перед Богом, потому что согласно этой легенде, в миг когда на земле не останется ни одного ламедвовника Бог уничтожит мир. Здесь можно предположить, что и Страшный Суд, описанный в Ветхом и Новом, Заветах, может произойти лишь тогда, когда на земле не останется ни одного ламедвовника. Также данная легенда предполагает в себе то, что ни один из ламедвовников не знает кто он на самом деле, иными словами и понятия не имеет о своей избранности, и также не узнают в нем ламедвовника и остальные, ему подобные, как и он сам в последних не узнает избранных людей. Потому что у каждого ламедвовника при жизни на земле память о том, кто он есть является стертой.
И здесь можно обратиться к личности Иисуса Христа, который как известно, избрал себе 12 учеников (хотя возможно, на самом деле их было больше). Возникает вопрос – с какой целью Иисус избрал себе Апостолов? Отвечая на него, мне бы хотелось выдвинуть мысль, что избрал он их именно на должность будущих ламедвовников, которым за последние две тысячи лет надлежало многократно перерождаться на земле, что посредством своего существования среди людей, спасать мир от Страшного Суда, который изначально задумал все тот же Космический Тиран, ложно выдающий себе за Бога. Это можно проследить на примере одного момента из Нового Завета, где Иисус говорит Петру – «Следуй за мной, я сделаю тебя ловцом человеков». Что значит данное изречение? Здесь можно предположить, что суть этого улавливания людей в метафизические сети и проявляется через творчество, ибо как писал Альбер Камю в книге «Бунтующий человек», истинно гениальное произведение есть то произведение, которое несет в себе всю Вселенную о полностью отражает в себе наш мир. Иными словами, по настоящему гениальное произведение, исходя из писаний Камю есть то произведение, которое содержит в себе трансцендентный смысл. А значит быть метафизическим «ловцом человеков» это значит и быть тем самым творцом трансцендентной философии, странником, который в свои творческие произведения вкладывает образы того, что его вокруг окружает. И именно это гениальное произведение, написанное странником, отражающее в себе весь мир, и предполагает в себе, что тот является метафизическим ловцом душ, очертания которых он вкладывает в свое произведения, тем самым спасая души людей от вечных мук Преисподней. Подводя личностную характеристику ламедвовника следует сказать, что каждый ламедвовник по мере своей жизни на земле является странником, и также каждый, скитающийся по миру, странник, является ламедвовником. Здесь возникает следующий вопрос – случайно ли Иисус избрал себе в ученики определенное число людей, или он действовал по четко намеченному плану. Ответ на него кроется в том, что как известно все апостолы Христа, за исключением Матфея, мытаря, были рыбаками; а у термина «рыбак» есть как прямой, так и символистический смысл. Последний предполагает в себе именно понятие «странника», а странник как уже говорилось и есть ламедвовник. А значит, здесь можно предположить и то, что все бывшие ученики Христа, еще до того, как он назначил их своими апостолами, уже до этого являлись ламедвовниками; суть состоит в том, что Иисус привлек их на свою сторону и тем самым наградил счастьем и блаженством, ожидающем их в Царстве Небесном, которое ждет каждого из них после мученической жизни на земле. Потому что до того, как он избрал их в ученики, они не могли знать покоя и после смерти, ибо после смерти их души возвращались во владения Космического Тирана, который имел власть всячески над ними, изощряться.
И здесь, думаю, как читатель уже догадался, Ницше и Кьеркегор, исходя из описания их мученической жизни, Львом Шестовым, были этими самыми ламедвовниками, которым выпала участь страдать за весь мир и через свое метафизическое творчество спасать души людей от вечных мук Геенны Огненной, а также и весь мир от Страшного Суда, после которого души всех, объявленных грешниками людей, будут брошены в ад на вечные муки. Тут можно предположить, что любой творческий человек, пишущий трансцендентную философию, творящий ее в отчаянии, и создающий себе вдохновение, исходя из подвергания себя глубочайшим внутренним переживаниям, сочетающимся с испытывания им, жутких мучений, является ламедвовником, или говоря иными словами, человеком, которому выпала участь «пить одну Чашу с Христом». Делая вывод из всего вышесказанного, можно предположить, что такие люди, как Ницше и Кьеркегор, Франц Кафка и Олдос Хаксли, Эдгар По и Говард Лавкрафт, Эдвард Мунк и Поль Гоген были ламедвовниками, которые через свое  творчество, вдохновляемое жуткими мучениями, искупляли грехи людей, и тем самым спасали их от вечных мук в аду, а вместе с тем, и мир, в котором мы живем от Страшного Суда. Если говорить о творчестве ламедвовника, то здесь необходимо взять за основу его личностную психологию, суть которой заключается в том, что он, подобно Христу, испытывает глубочайшее сострадание к людям, которое он и вкладывает в свои произведения, и именно, исходя из этого сострадания, вложенного странником в свое произведения, остальные люди и их души получают прощение. Потому что сострадание, испытываемое странником по отношению к людям по сути своей бескорыстно и также приносит ему неимоверные страдания (ибо как сказал Вейнингер в своей книге «Пол и характер» - « больше всего творческий гений страдает от своего сострадания, а построение им лика «гения» это и есть обрисованный психологический портрет ламедвовника), потому что, окружающие его, люди не отвечают ему любовью и благодарностью на его сострадание, а напротив, очень часто любят издеваться над подобным человеком, стремясь всячески его унизить. Ибо жизнь ламедвовника потому является мученической, что, окружающие его люди, очень часто не выражают по отношению к нему теплых чувств, а напротив, стремятся всячески поиздеваться над ним. Но, исходя из того, что каждый ламедвовник является странником, он и идет с самого своего рождения, по проложенному для него, пути, не обращая внимания на препятствия и невзгоды, потому что сойти со своего пути он не может, ибо в тот же миг, когда он сойдет со своего пути, сознание его разум низвергнется в бездну. Здесь можно процитировать изречение, адресованное, вычеркнутому из общественной жизни и ставшему изгоем, человеку, который решил посвятить себя трансцендентной философии – «Есть у тебя путь, который ты выбрал. Куда он тебя приведет? Не спрашивай – иди по нему». Стоит сказать, именно таким жизненным принципом и руководствуется каждый ламедвовник. Говоря о ламедвовниках в их творческом примере, мне бы хотелось вспомнить песню российской рок-певицы Линды, называющуюся «Они так». Слушая эту песню, однозначно приходишь к выводу, что она посвящена избранным Богом, людям, который «смотрели на небо» и «молились за чудо», тем самым спасая весь мир, что можно процитировать на примере фраз – «за тебя», «за меня», «и за всех». Этим и объясняется то, что данная песня адресована в первую очередь таким людям как Кьеркегор и Ницше, Франц Кафка и Олдос Хаксли, Эдгар По и Говард Лавкрафт, Эдвард Мунк и Поль Гоген – ламедвовникам, великим творцам трансцендентной философии и художественного творчества.
Здесь мне бы хотелось также, размышляя над миссией ламедвовников, которые своими страданиями и безграничным сострадании к людям, спасали весь мир от вечных мук ада, привести в качестве примера еще один момент, «мольбы за чудо», творимой этими людьми. Это можно проследить на примере того, что в наше современное время, люди, занимающиеся в областях магии и оккультизма, постоянно говорят о том, что люди, ненавидящие себя, свою жизнь или окружающий мир обречены и после смерти на вечные муки, а что касается самоубийц, так те вообще обрекают себя, свою душу и свой род на вечное проклятие. Хотелось бы сказать, мне не нравится религия магов и оккультистов, а также видение ими, Бога и всей Вселенной, ибо их видение и их религия плоски и поверхностны, основаны на холодном расчетливом прагматизме. И здесь мне бы хотелось сказать, что ни один теософ или эзотерик, продвигающий свою прагматичную религию, исходя из которой тот, кто был счастлив в материальном мире, будет счастлив и в загробном, тот же кто страдал в этом мире, тот будет страдать и в загробном; что же касается людей, впавших в отчаяния и возненавидевших свою жизнь, а уж особенности, покончивших жизнь самоубийством, будут обречены на вечное проклятие и вечные муки в загробном мире, никогда в своих доводах не упомянет о ламедвовниках, людей, которым выпала участь «пить одну Чашу с Христом», которые исходя из своих страданий, а также «молитв за чудо» и «смотрений на небо», спасали от вечных мук и вечного проклятия души абсолютно всех людей, в том числе и ненавидящих себя, окружающий мир и собственную жизнь, а также и индивидуумов, покончивших жизнь самоубийством. Говоря о молитвах ламедвовников, стоит сказать, что их молитвы это в первую очередь их творчество. Ибо именно творчество это и есть молитва странника, его метафизическое обращение к Небу.
И здесь мне бы хотелось сказать несколько слов о самой главной особенности идеалистической философии и художественного творчества, возвышающей их над эзотерикой и церковной литературой. Особенность эта кроется в тончайшем понимании таких вещей, как боль и страдания отдельного человека, его отчаяние и безысходность, его приступы злобы и ненависти к себе и окружающему миру, а также невозможность его сознания помочь самому себе, обрекающая его на крик души. Иными словами, главная особенность идеалистической философии и идеалистического художественного творчества кроется в тончайшем понимании боли и страданий, оказавшегося в западне и всеми силами пытающегося из нее выбраться (примером этому может послужить Фридрих Ницше), индивидуума. И здесь, необходимо также сказать, что философу или художнику – идеалисту свойственно с присущей ему неимоверной глубиной чувствовать и понимать все чувства и ощущения страдающих и измученных людей, а также в глубине своего творчества проявлять к ним сострадание, суть которого заключается в признании того, что они не виноваты в том, что обречены на такие муки и страдания, и тем самым выдвигать оправдание им, как перед остальными людьми, так и перед Богом. В то время, как люди, пишущие книги по оккультизму или церковной литературе, напротив, выдвигают подобным людям обвинения, обвиняя их в том, что их глубочайшие муки и страдания, пропитанные душераздирающим отчаянием, исходят из их тщеславия, гордости, и эгоизма. Именно по этому, являющиеся идеалистами, философы и художники, как созерцатели окружающей среды, стоят гораздо выше, нежели индивиды, пишущие книги по оккультизму или церковную литературу, потому что первым в отличие от последних, свойственно осознавать, что человек впавший в отчаяние, не виноват в том, что он впал в отчаяние, ибо причина его впадения в отчаяние, заключается не в его тщеславие, гордости и эгоизме, в чем то, гораздо более глубоком, а именно в том, что окружающая его жизнь, опустошила его, искалечила душу и сломала психику. Здесь мне бы хотелось процитировать изречение из книги Дэвида Митчелла «Облачный атлас» - «Здоровый человек никогда не сможет понять того, кто опустошен, кто сломлен». В этом и заключается величие идеалистической философии и идеалистического художественного творчества, суть которого состоит в том, что человек, творящий его отлично понимает сознание опустошенных и сломленных людей, впавших в отчаяние и безысходность; и в этом плане он стоит гораздо выше индивидуумов, которые осуждают людей впавших в отчаяние, декламируя то, что причиной к этому стали их гордость, эгоизм и тщеславия, демонстрируя при этом то, что они, в отличие от творческого гения, не способны понять того, кто опустошен и кто сломлен. А значит главенствующей прерогативой творческого гения, является стремление понимать боль и страдания замученных и отчаявшихся людей, и посредством своего сострадания к ним, объявлять об их невиновности в том, что они впали в отчаяние. И также творческий гений, в отличие от модного современного психолога, с неимоверной глубиной понимает бессилие страдающего индивидуума, бессилия пред возможностью помочь самому себе, что обрекает его дальнейшую жизнь на постоянное самоистязание.
Здесь мне бы хотелось привести несколько примеров, подтверждающих, приведенные нами доводы о том, что творческие гении лучше всех способны понимать боль и страдания остальных людей. Первым из таких примеров, является несомненно сам Лев Шестов, которой с присущей ему глубиной, мастерски описывает боль и страдания и бессилие перед этой болью и этими страданиями у Кьеркегора и Ницше. Говоря о последним, Шестов с присущей ему трансцендентной глубиной, оправдывает его, говоря, что 15 лет Ницше прожил в одиночестве, один на один со своими демонами и кошмарами, и каждое мгновение его жизни наполняло последнюю ужасом – ужасом перед смертью или безумием, и никто за эти 15 лет не протянул ему руки помощи, оставив его наедине с самим собой и своей болезнью, которая истязала его на протяжении всей жизни. И здесь же, Шестов, пишет, что исходя из всего этого, Ницше имел полное право писать свою антирелигиозную философию, потому что лишь это давало ему стимул к дальнейшему существованию. Следующим примером может послужить Франц Кафка, который также с присущей ему глубиной понимал боль, страдания, отчаяние и безысходность попавшего в западню, индивидуума. Это можно проследить на примере новелл «Превращения», где втор с присущими ему глубиной и тонкостью мышления, полностью передает все ощущения и мысли, превратившегося в жука, человека, которого после это превращения возненавидели члены его семью, и «Приговор», в которой Кафка также мастерски передает чувства и мысли главного героя, человека, ухаживающего за своим смертельно больным отцом, и от которого не получает не то что благодарности, но напротив, отец ненавидит и проклинает его. В конечном итоге данная несправедливость и неблагодарность его смертельно больного отца, который всей душой ненавидит его, доводят героя до самоубийства – он прыгает с моста в воду. Наконец, еще один пример понимания чужих безысходных страданий, мы можем пронаблюдать в современной рок-музыке, как российской, так и европейской. Это в первую очередь те из рок-групп, песни которых рассказывают нам о мученической жизни, изгоя, оказавшегося в одиночестве, душа которого разбита на осколки и истекает кровью, который при этом имеет астральную связь с лицом противоположного пола, надеясь при этом лишь на то, что этот человек поможет ему пройти через путь, покрытый мраком. В качестве примера понимания рок-музыкантом, боли и страданий людей с покалеченной психикой и находящихся в отчаянии можно вспомнить российскую экспериментально-психоделическую группу «Театр яда» и ее солиста, покойного Яна Никитина. Здесь, после многократного прослушивания песен данной группой, я заметил, с какой глубиной и утонченностью, Ян воссоздавал страдания некоего человека, которому он адресовал свои песни. Ибо здесь мы наблюдаем глубочайшее отчаяние, граничащее с саморазрушением, человека, испытывающего страдания, полностью идентичные страданиям библейского пророка Иова; отличие кроется лишь в том, что если у Иова тело было обезображено язвами и нарывами, то у страждущего героя песен Яна Никитина психика обезображена язвами и нарывами. А значит, главный герой песен группы «Театр яда» несомненно имел дело с психиатрией и лежал в психлечебнице, где и пострадал от жестокости врачей и медперсонала. Если говорить о творчестве группы «Театр яда» в его объективном понимании, то здесь мы можем предположить описание автором песен страданий психически больных людей, находящихся или побывавших в психиатрических больницах. А если рассматривать саму музыку, под которую Ян записывал свои песни, то подобная, крайне негативная по звучанию музыка, на мой взгляд может полностью в себе отражать психическое состояние психически больного человека, главным образом того человека, который побывал в психиатрической клинике и пострадал от жестоких действий как психиатров, так и медперсонала. А значит, при рассмотрении творчества группы «Театр яда» как живопись, то здесь мы можем прийти к выводу, что Ян Никитин был художником боли и страданий, психически больных людей, а также в своих специфических песнях, записанных под еще более специфическую музыку, он в художественной зарисовки воплощал для слушателя атмосферу, царящую в психбольницах, в особенности тех из них, где психиатры занимаются экспериментальной психологией и ставят опыты над больными, ну и тех из них, где врачи и медперсонал издеваются над пациентами. Одним словом, Ян Никитин бы художником ужасов пациентов психиатрических больниц, а также самой атмосферы, царящей в них. В этом и заключается его творческая гениальность, суть которой исходит из того, что он с присущими ему глубиной и утонченностью, отлично понимал страдания психически больных людей, пострадавших от жестокости психиатров.
Здесь, делая общий вывод о личностной характеристики творческих гениев, мне бы хотелось вспомнить роман немецкого писателя Германа Гессе «Степной волк». Тут мне бы хотелось обратить внимание на то, что автор романа характеризует главного его героя, термином «гений страданий». Исходя из этого, мне бы хотелось выдвинуть предположение, что каждый, по настоящему одаренный философ или художник, использующий в своем творчестве трансцендентный метод вдохновения, является именно «гением страданий». В этом и заключается характеристика ламедвовника, или, иными словами человека, на долю которого выпала участь «пить одну Чашу с Христом», потому что главная особенность гениальности такого человека определяется именно тем, что он является «гением страданий». Это как уже говорилось, прослеживается на том, что он с присущей ему глубиной и тонкостью мышления, отлично понимает боль и страдания других людей, и также имеет в себе способность распознавать причины этих страданий. Здесь следует сказать, что именно «гению страданий» наиболее всего свойственно сострадать людям, впавшим в отчаяние и безысходность, находящимся при этом в полном бессилии перед возможностью помочь самому себе, и именно «гения страданий» свойственна черта оправдывать подобных людей; ну и наконец, именно «гениям страданий» ;свойственна черта понимать самоубийц и сочувствовать им. Хотелось бы также сказать, что именно «гений страданий» испытывает больше всего мучений, когда над ним издеваются и проявляют к нему циничное отношение, и также ему, «гению страданий», свойственно испытывать боль при виде издевательств над другим человеком; ну и наконец, именно «гению страданий» наименее всего свойственно стремление к издевательствам над остальными, и если же «гений страданий» в порядке исключения из правил причинит кому-либо боль, то в дальнейшем ему свойственно длительное раскаяние, приносящие по истине, нестерпимые муки. Здесь мне хотелось бы сказать, что данная особенность сознания таких людей на мой взгляд содержит в себе божественный трансцендентный оттенок. Суть его заключается в том, что как сам Бог, так и ангелы, живущие в астральном мире, при попадании к ним души умершего человека, отлично знают все его особенности и сокровенные тайны; иными словами, ангелы на небе, знают о каждом, попавшем к ним, индивиде гораздо больше чем он сам о себе. И также, касательно личности человека, впавшего в отчаяние и возненавидевшего себя и свою жизнь, ангелы знают о причинах подобного негатива абсолютно все, и сами причины этого низвержения понятны ангелам лучше, чем самому человеку. То же самое касается и душ самоубийц, потому что, живущие в астральном мире, ангелы, досконально знают о всех причинах, толкнувших человека на такой поступок, и уже исходя из этих причин и будет решаться – заслуживает ли такой человек оправдания или нет. Делая общий вывод хотелось бы сказать, что ангелы на небе также отлично понимают все чувства и мысли страждущего человека, и исходя из их, ангелов, доброго и идеалистического начала, всегда стремятся утешить и поддержать последнего. Возвращаясь вновь к «гению страданий», мне хотелось бы сказать, что в плане поминания им чужого несчастья и чужой боли, он подобен ангелу на небе, и именно его способность тонко и глубоко понимать страдания человека и определяют в нем божественное начало. Ведь еще сам Иисус, до самых глубин распознавший боль и страдания, царящие в материальном мире, выбрал для себя мученическую смерть на кресте, которой предшествовали издевательства и унижения, во имя того, чтобы открыть людям портал в рай, который был закрыт со времен грехопадения.
И здесь, самоочевидно, напрашивается вывод о том, что все вышесказанное полностью упирается в гностицизм, религиозное верование, предполагающее в себе, что материальный мир это ад, где жизнь дана человеку в качестве наказания, которое он вынужден нести за собой до самой смерти, после которого его душа отправляется в райский мир, где муки и страдания, сопровождающие человека в материальном мире, сменяются на счастье и блаженство в загробном мире, созданным по образу и подобию Отца Небесного, в то время как материальный мир, согласно верованию средневековых катаров создан по образу и подобию дьявола. Если же говорить о страданиях избранных людей, которым Шестов посылал целые трактаты, то здесь можно сказать, что страдали они во имя вселенской справедливости, чтобы каждая душа, отбыв свое наказание на земле, смогла унаследовать Царство Небесное, в то время как, выдающий себя за Бога, Космический Тиран, правящий нашим миром со времен грехопадения человечества, с превеликой радостью низвергнул бы души грешников в адские бездны, где те были бы обречены уже не на временные, а на вечные муки, которые пожалуй, пострашнее земных. Иными словами, миссия избранных Богом людей, заключается в том, чтобы ценой своего творчества и своих страданий, восстановить божественную справедливость, суть которой заключается в том, что каждый провинившийся в райском мире, индивид, отправленный посредством этой вины на землю с миссией искуплять свой грех, мучился и страдал лишь временно, иными словами по мере проживания жизни в физическом теле, а после смерти, его муки и страдания, которые он понес в этом мире, сменяются безграничной радостью и блаженством в райских мирах; в то время, как принимаемый большинством людей на земле за Бога, Космический Тиран хотел бы для душ провинившихся вечных страданий, предполагающих в себе ощущение вечного ужаса в адской преисподней. В этом и заключается миссия индивидов, о которых размышлял в своем творчестве, Лев Шестов, страдать во имя того, чтобы страдания каждого грешника были лишь временными, мучившими его по мере его жизни в материальном мире, в то время как Космический Тиран хотел бы для них вечных мук Геенны Огненной. А значит, страдания избранных Богом людей, адресованы в первую очередь этому самому Космическому Тирану, в процессе которых они приносят себя ему в жертву.
Но здесь необходимо повторить о том, что сам Шестов не был гностиком, ибо он не разделял то мнение, что материальный мир это ад, и что жизнь на земле дана как наказание. Но здесь необходимо также сказать, что вся его философия, со свойственным ей, описанием мученической жизни творческих людей, полностью упирается в гностицизм, что обосновывается тем, что страданиям таких людей, как Ницше и Кьеркегор он придавал вселенское значение. Но вселенское это иными словами трансцендентное, а если муки и страдания Ницше и Кьеркегора несли в себе трансцендентное значение, то из этого следует, что их мученическая жизнь заключалась в даровании людям искупления, подобное тому, которое даровал им Христос посредством своей смерти на кресте. Тут мне хотелось бы также сказать, что Шестов, сам будучи евреем, при жизни очень увлекался чтением еврейских легенд и сказаний, а также трактатов по иудаизму; из чего можно выдвинуть предположение о том, что Шестов был знаком и с легендой о ламедвовиках, где то в глубинах своего подсознания считал Ницше и Кьеркегора ламедвовниками, а также быть может в самых глубинах своего подсознания считал и самого себя ламедвовником, ибо вполне вероятно, что в мученической жизни Ницше и Кьеркегора он видел отражение собственной жизни и также в их страданиях он видел отражение собственных страданий. Данную мысль Шестов не захотел писать открыто в своих книгах, но если их внимательно читать и попытаться вникнуть в их глубину, перед нами и вырастаю подобные ассоциации. Одним словом, книги Шестова, в которых он описывал муки и страдания творческих людей, если рассуждать об их трансцендентном значении полностью приводят нас к гностицизму, хотя сам Шестов не был гностиком и вообще, относился к течениям гностических верований, достаточно негативно.
Дополнением к обсуждаемой теме, может послужить рассуждение Шестова о жизни и творчестве античного философа Плотина, и его войне, объявленной гностикам за то, что они решили использовать его философию для создания своей религии. Тут я вынужден к своему стыду признаться, что не читал Плотина и с его биографией также незнаком, отчего все рассуждения о нем, будут заимствованы из книг Льва Шестова. Рассуждая над творчеством этого философа, Шестов пишет о том, что точно также как и гностики, он полагал, что материальный мир это ада, в котором обречены мучится люди до момента смерти, после которой их души отправляются в райский мир, и их страдания на этом закончатся. Стоит сказать, исходя из рассуждений Шестова, Плотин как и гностики полагал, что не все люди после смерти окажутся в раю, а лишь те из них, кто прожил на земле жизнь, полную страданий, тем самым искупив свои грехи. Одним словом вся философия Плотина, согласно рассуждениям о нем, Шестова, полностью солидарна с гностицизмом. Но при этом Шестов утверждает, что как только Плотин узнал, что гностики используют его философию для обоснования своей религии, он сразу же восстал против них, а одновременно с этим, восстал и на свое собственное творчество. Чем можно обосновать подобное действие? А обосновывает его Шестов в первую очередь тем, что сам Плотин отнюдь не хотел быть основателем новой религии и писал он вовсе не для того, чтобы читая его труды, кто-либо решил использовать их для создания новой религии. Потому что, если верить Шестову, Плотин был одиноким человеком, и писал он свои книги, находясь в отчаянии (здесь Шестов также утверждает, что сам Плотин никогда не перечитывал, написанные им, произведения), надеялся на то, что творчество дарует ему реализацию в материальном мире, вырвет из оков одиночества, благодаря чему он обретет друзей и интересный круг общения и, как следствие этого, обретет счастье в материальной жизни. А вместо этого, он узнает, что кто-то стал использовать его книги для создания новой религии, при этом его же самого оставляет в полном одиночестве. Здесь Шестов и говорит о том, что вовсе не для этого писал Плотин, отчего, в миг, когда он узнал, что его книги будут использоваться гностиками для создания своей религии, он сразу восстал против них, а вместе с ним восстал и против собственной философии.
Рассуждая над данной темой, хотелось бы сказать, что если снова опираться на труды Шестова, можно сделать вывод, что сам по себе творческий человек, художник или философ, никогда не стремится к тому, чтобы его произведения использовались для создания новых религий, что обосновывается тем, что творческий человек пишет из личных побуждений. А побуждения эти заключаются в том, что он пишет свои книги, опираясь на одиночество, в котором прибывает и на отчаянии, проистекающее из того самого одиночество, в оковы которого заключен творческий человек. Поэтому творчество для подобной личности, это всего надежда, надежда на реализацию, в результате которой, она, личность, вырвется из оков одиночества, обретет друзей, интересный круг общения, и что главное, уверенность в завтрашнем дне и его безопасности (здесь можно вспомнить Фридриха Ницше, который согласно писаниям о нем Шестова, в течении пятнадцати лет жил в состоянии экзистенциального ужаса, балансируя на гранях смерти и безумия и именно в этом же состоянии и написал свои самые главные книги; здесь можно представить, что и Ницше в глубине своей души надеялся на творческую реализацию и спасение, дарованное ею, но этого так и не произошло), в результате которых пройдут ее страдания и заживут самые глубокие душевные раны. Говоря же о надежде, которая является наверное самой главной основой для творческого человека, то здесь можно предположить, что сама эта надежда несет в себе глубокое трансцендентное значение, потому что становится одной из глубочайших внутренних переживаний, способных раскрыть весь, заложенный в личности, творческий потенциал. Одним словом творческий человек творит главным образом потому, что творчество дарует ему надежду, которая является лучом света в той беспросветной тьме, в которой он вынужден пребывать (это касается таких людей, как Фридрих Ницше, Франц Кафка, Эдгар По, Говард Лавкрафт, Эдвард Мунк и т.д.); и именно этим можно обосновать изречение Шестова, адресованное Кьеркегору – «он мыслил чтобы жить, а не жил, чтобы мыслить). В этом и кроется главнейшая особенность человека, пишущего трансцендентную философию, пребывающего в одиночестве и создающего себе вдохновение посредством отчаяния, ибо такой человек действительно «мыслит, чтобы жить, а не жил, чтобы мыслить», потому что именно это и определяет его пребывание в адекватном состоянии духа, потому что как только он перестанет работать над собой, его сразу же захлестнут безумие и сумасшествие. И этим же он отличается от университетского профессора философии, который в написании своих книг использует научный метод – потому что тот, напротив, «живет, чтобы мыслить». Одним словом, истинный философ отличается от университетского тем, что если последний «живет, чтобы мыслить», то первый напротив «мыслит, чтобы жить».
Здесь мне бы хотелось сказать несколько слов о религии человека, пишущего трансцендентную философию. Тут следует снова обратиться к Шестову. Сам по себе Шестов полагал, что истинная религия является индивидуальной для каждого человека; что же касается религии, которой придерживается философ, то здесь мы можем обратится к личностной характеристике самого Шестова, который всю жизнь держался особняком от всех религиозных (хотя и испытывал глубокое почтение к Мартину Лютеру) и эзотерических верований, являясь тем самым подобным одинокому страннику, имеющему собственные, отличные от окружающих, верования о Боге и всей Вселенной. Здесь можно снова вспомнить Плотина, о которых писал в своих книгах Шестов – ибо этот философ также имел собственные религиозные верования, отличающиеся от верований остальных религий. Одним словом, если рассуждать над религией с точки зрения Шестова, то философ свободен ото всех религиозных и эзотерических верований и ни относит себя ни к одному, существующему в мире религиозному и эзотерическому течению. Обратная сторона этого, заключается в том, что данное верование обрекает философа на одиночество, суть которого заключается в том, что не относя себя ни к одному религиозному или эзотерическому течению, он тем самым демонстрирует то, что «он не такой как все». Но и именно в этом и заключается вся особенность его внутренней организации, суть которой заключается в идеалистической натуре его сознания, в то время как верования представителей ортодоксальных религий, а также и эзотерических течений, содержат в себе как правило материалистическое первоначало. Одним словом, философ или художник отличается от священника и оккультиста тем, что если религия последних является материалистической, то религия первых всегда идеалистическая. В этом и кроется главная особенность видения мира и человечества творческими людьми, такими как Серен Кьеркегор, Фридрих Ницше, Франц Кафка, Олдос Хаксли и пр., суть которого заключается в том, что видение им Бога и мироздания, а также размышления касательно жизни и смерти человека на земле, в корне отличаются от видения того же, священнослужителями и эзотериками. В этом и кроется то, что творческий человек, философ или художник всегда держится особняком от общепринятых религиозных и эзотерических верований.
Подводя наше рассуждение к концу, мне бы хотелось заявить о том, что истинная религия может быть только идеалистической, потому что только лишь в этом случае возможно равенство людей, их прав и свобод, а также и счастье каждого жителя государства, религия которого носит в себе идеалистический характер; в то время как любая материалистическая религия уже несет в себе неравенство людей в государстве, где она существует и предполагает в себе наличие таких негативных факторов человеческого общества, как господство и рабство. Здесь мне хотелось бы сказать, что говоря об идеалистическом начале общественной или государственной религии, я представляю себе такое понятие, как сознание первично, быт вторичен; говоря же, о существующей в обществе или государстве, материалистической религии, я предполагаю в этом тенденцию о том, что быт первичен, сознание вторично. И здесь мне бы хотелось сказать, что только религия, основанная на идеализме, что значит на представлении о том, что сознание первично, а быт вторичен может даровать людям, счастье, права и свободу, в то время как материалистическая религия, утверждающая, что быт первичен, сознание вторично, может даровать счастье только избранным людям, а именно сильным миры сего, потому что материалистическая религия предполагает в себе деление общества на классы, в то время как идеалистическая отвергает это. Только в идеалистической религии могут быть все люди равны. Если же говорить об ортодоксальном христианстве в том виде, в котором оно существует наверное с третьего века нашей эры (времени официальной публикации Нового Завета) оно является материалистической религии, что определяется оправданием священнослужителей таких негативных вещей, как господство и рабство, и более того, отправление Отцами Церкви рыцарей-крестоносцев на войну с неверными, нацеленную на обращение их в христианство. Следующим фактором, доказывающим материалистическое начало ортодоксального христианства является то, что под полным покровительством Отцов Церкви европейские конкистадоры устроили массовый геноцид индейцев в Америке, осуществимый под видом обращения их в христианство, а также и охота за жителями африканского континента, проводимая во имя обращения их в рабов, проходящее также с обращением их в нашу веру. Ну, и наконец в наше современное время примером материалистического начала ортодоксального христианства может послужить ответ, даруемый священником в церкви молодому человеку или девушке, жалующимся на родителей – священник всегда будет на стороне последних, а первым предложит принять смирение, а для его осуществления назначит усердно молиться. Это и доказывает то, что с третьего века нашей эры и до наших дней ортодоксальное христианство является материалистической религией, основанной на представлении, что быт первичен, сознание вторично. Этим оно и отличается от подлинного учения Иисуса Христа, в основе которого лежали идеалистические представления, утверждающие, что сознание первично, быт вторичен. Потому что именно идеалистическая религия может даровать людям счастье, права и свободы независимо от их расового, национального и полового признака, ибо она, идеалистическая религия в своей основе ставит уже не материальные, а духовные принципы. А последние ни в коей мере не совместимы с господством и рабством, ибо предполагают в себе права и свободы каждого индивида. Одним словом идеалистическая религия, представляет себе, индивидуальную для каждого гражданина связь с Богом, а также идеалистическая религия в плане ее влияния на общественную жизнь, предполагает в себе дарование радости и счастья каждому индивиду, независимо от того, разделяет ли он взгляды официальной религии. Потому что отрицая материализм, предполагающий в себе, что быт первичен, сознание вторично, идеалистическая религия также отрицает и доминирование одних людей над другими, утверждая то, что все люди равны и каждый имеет право на уважительное и гуманное отношение к себе, исключающее унижение человеческого достоинства. Стоит сказать, что и Шестов в своих книгах отстаивал принципы идеалистической религии, как первоосновы счастья в обществе или государстве, а его война, объявленная разуму есть ни что иное как война, объявленная материализму, с его насилием и доминированием одних людей над другими, а также такими негативными для человеческого сознания факторами, как прагматизм и скептицизм, лежащие в основе разумного видения мира.
И, наконец, в заключение мне бы хотелось написать несколько слов, касающихся взаимоотношений между творческим человеком, произведения которого несут в себе трансцендентный смысл с, уставленной человеческим обществом, жизнью в разуме, его прагматизме, скептицизме и, правящей умами людей, материалистической этикой. Здесь, опираясь на философию Шестова, хотелось бы сказать, что творец трансцендентной философии отрицательно настроен к разуму, и что главное, исходящему из него, скептицизму, ибо полон метафизических надежд и мистических предубеждений. Здесь можно вспомнить изречение, произнесенное Писателем из фильма «Андрея Тарковского «Сталкер», адресованное женщине, которая стояла с ним рядом – «Скучно жить в наше время, сплошная холодная логика и математические формулы, вот в средние века было интересно – в каждом доме жил домовой, люди верили в эльфов и русалок». Тут мне хотелось бы сказать, что именно этой фразой и обусловливается мировоззренческое бытие творческого человека, использующего в своих творениях трансцендентный метод вдохновения. Здесь мне хотелось бы также сказать, что разум и материалистическая этика потому враждебны для творческого человека, пребывающего в изоляции от окружающего мира и находящегося в отчаянии от своего одиночества, которое и становится ключом к его творческому вдохновению, потому что лишает его надежды на то, что посредством своего творчества он обретет счастье, вырвется из оков одиночества, обретет друзей и уверенность в завтрашнем дне, которая дарует надежды на счастливое будущие. Одним словом, разум, с его материалистическими позициями, рушит надежды творческого человека посредством того что всеми силами пытается заглушить а нем стремление жить в мире грез и надеяться на чудо, ибо как утверждают, живущие в разуме, холодные прагматики – чудес не бывает. И здесь на данное высказывание, Лев Шестов дает свой ответ – «Разум и, установленная им, материалистическая этика потому аморальны, что призывают людей принять как истину, что АВРААМ ЗАРЕЖЕТ ИСААКА, ИОВ НАВСЕГДА ОСТАНЕТСЯ БРОДИТЬ ПО ОБОЧИНАМ, ОБЕЗОБРАЖЕННЫМ СТРУПЬЯМИ И ГНОЙНЫМИ ЯЗВАМИ, БЕДНЫЙ ЮНОША НИКОГДА НЕ ОБРЕТЕТ ЛЮБОВЬ ПРИНЦЕССЫ И САМ СЕРЕН НИКОГДА НЕ ВЕРНЕТ СЕБЕ РЕГИНУ (для тех, кто не знает, в книге Серена Кьеркегора «Страх и трепет» был момент, когда автор произнес, что безнравственно смеяться над чувствами бедного юноши, который с чистой душой и чистыми помыслами любит принцессу; а Регина это имя любимой женщины Кьеркегора, оставшись без любви которой он посредством того, что предавался он ней мучительным воспоминаниям и раскрыл все свое творческое вдохновение, исходя из которого он и написал свои книги. Здесь Шестов пытается объяснить читателю, что разум и материалистическая этика враждебны для творчества, потому что творческий человек, в случае если он вынужден пребывать в одиночества живет грезами и надеждами, суть которых состоит в том, что он мечтает о творческой реализации, за которой последуют обретение счастья и сомнения; что же касается индивидов, опирающихся на логические доводы и живущих по сугубо материалистическим принципам, то подобные люди могут лишь посмеяться над одиноким мыслителем или художником, живущим в грезах и мечтах о том, что творчество в конце концов дарует ему спасение. Именно поэтому согласно писаниям Шестова разум враждебен для творчества, потому что как он писал в своих книгах, у человека, пишущего трансцендентную философию, или занимающегося художественным творчеством, несущим в себе трансцендентный смысл, творческое вдохновение определяется не логикой и здравым смыслом, а отчаянием и безысходностью, сопровождающимися также надеждами на то, что творческая реализация дарует счастье и спасение.
Делая общий вывод хотелось бы сказать, что после прочтения книг Шестова я пришел к выводу, что разум сделал наш мир плоским, полностью лишив его магических красок и мистических очертаний, ибо жизнь в разуме, особенно в наше время, определяется сухим прагматизмом и холодным скептицизмом. Может быть поэтому сейчас и нет ни одного известного миру, великого философа или художника?
Глава вторая. Шестов и Гегель.
В данной главе нашего изложения, мне бы хотелось подвести сравнения между философией Шестова и философией Гегеля, разъяснить суть ненависти Шестова к Гегелю (ибо Шестов ненавидел Гегеля, отчего постоянно негативно о нем высказывался в своих книгах) и в конечном итоге попробовать достичь примирения Шестова с Гегелем. Начнем с того, что Шестов, продолжая мысль Кьеркегора считал Гегеля не мыслителем, а университетским профессором, что обосновывал тем, что философия последнего была трансцендентальной, что значит научной, в то время как философия Кьеркегора и Шестова была трансцендентной, что значит воссозданной посредством глубочайших внутренних переживаний. Следующей причиной расхождения Шестова и Кьеркегора с Гегелем заключается в том, что ели сравнивать их внутреннюю организацию, то Гегель отличался от Ницше, Кьеркегора и Шестова тем, что был интровертом, человеком, спокойно переносящим свое одиночество, в то время как сами Ницше, Кьеркегор и Шестов были экстравертами, людьми которым их одиночество приносило жуткие страдания, заставляя их души буквально пылать огнем. Ну и наконец, пожалуй главная причина, раскрывающая суть ненависти Шестова к Гегелю заключалась в том, что последний призывал человека, находящегося в зависимом положении от другого, фактически раба, не роптать против своего господина, а стремится обустроить свой внутренний мир, т.е. выработать защитные реакции на внешние раздражители посредством длительных и интенсивных занятий самосовершенствованием, которое вытекает все из того же философского познания. Иными словами, Гегель призывал индивида, находящегося в положении раба обрести спасение в познании. В этом и заключается его расхождение с Львом Шестовым, который призывал зависимых людей изо всех сил бороться за свою свободу, кричать о помощи и пытаться свергнуть над собой власть господина. Именно за это он и уважал Фридриха Ницше, потому что его воинствующая философия была нацелена на свержение с себя власти господина (а его жизненным господином была как известно его сестра, которую он всей душой ненавидел за то, что она имела связи с нацистами) и обрести как внешнюю, так и внутреннюю свободу. Подводя следующие разграничения между Ницше, Кьеркегором, Шестовым и Гегелем, можно сказать, что их расхождения заключалось на выборе, что делать – молчать или кричать. И здесь если Гегель призывал героя своих книг молчать и молча заниматься самосовершенствованием, то Ницше, Кьеркегор и Шестов призывали его кричать, кричать на весь мир о своих правах, дабы добиться освобождения. Еще один момент, раскрывающий суть ненависти Шестова к Гегелю, вполне мог заключаться в неприятии им некоторых цитат и высказываний из философии последнего, таких как – «Нравственный человек легко примиряется с законами и лишь для безнравственного они могут казаться чем то принудительным», написанное им в книге «Философия природы». Здесь мне бы хотелось сказать, что я отлично понимаю то, что подобное высказывание может наполнить ненавистью не только таких людей как Лев Шестов, но также и многих обыденных жителей земли, которые подвергаются насилию в семье или обществе и живут в вечном страхе перед тем, что если они попытаются бороться с их незавидной судьбой, жизнь их жестоко покарает. Откровенно говоря, данное изречение и мне не нравится.
Но здесь мне бы хотелось сказать, что вся ненависть Шестова к Гегелю заключалась в том, что он просто не смог или не захотел его понять. И данное гегелевское изречение, звучащее как «нравственный человек легко примеряется с законами и лишь для безнравственного они кажутся чем то принудительным», если рассмотреть глубину его смысла, то оно, как в принципе и вся философия Гегеля, основана именно на убеждении раба не роптать против господина и не пытаться свергнуть с себя его власть, потому что у раба просто не достаточно ни сил ни средств для этого, а обустраивать свой внутренний мир, заниматься самосовершенствованием и, исходя из этого самосовершенствования, вырабатывать защитные реакции как на внешние, так и на внутренние, раздражающие душу, факторы. Ибо согласно учению Гегеля, чем больше развит человек в познании и чем более совершенным является его сознание, тем легче ему примиряться с законами, существующими в государстве или семье, где он вынужден жить. Ибо если действовать, согласно убеждениям Шестова, что значит бороться за свои права и кричать на весь мир о них, то можно очень плохо кончить, например, оказаться в психиатрической клинике. Отчего мы и обращаемся к Гегелю, согласно философии которой, индивидуум, подвергающийся жестокому обращению в семье, может начать заниматься философией, и, исходящим из этого занятия самосовершенствованием, дабы не оказаться в психлечебнице и здесь мы наблюдаем, как со временем, по мере его духовного развития ему становится легче жить в семье, у него улучшаются отношения с родственниками, и шансы на то, что он окажется в психиатрической больнице значительно снижаются. Иными словами, согласно философии Гегеля, для человека, находящегося в зависимом положении от окружающих его людей, в кругу которых он вынужден находится, познание необходимо для его же спасения. И чем более он развит, тем легче ему примирятся с законами, как в семье, где он живет, так и в государстве, жителем которого является.
Здесь можно сказать о том, что Шестов, судя по всей его философии, больше всего ненавидел принцип, провозглашающий, что «в основе всего сущего лежит порядок» (изречение заимствовано из фильма «Облачный атлас»), предполагающий в себе, что раб должен покорно и безропотно подчиняться своему господину, а тот имеет право всячески наказывать его, когда считает это нужным. Что же говорить о Гегеле, то тот конечно тоже считал, что «в основе всего сущего лежит порядок», только в основе, созданной и разработанный им его книгах, системы, лежит идеалистический миропорядок, где каждый житель живет с целью обеспечения благоустройства в государстве, членом которого он является, а последнее нацелено на то, что даровать счастье уже не в бытовом значении, как предполагает философия Маркса и Энгельса, а в сознательном; иными словами, если, разработанное в трудах Маркса и Энгельса государство должно обеспечивать благоустройство быта каждого гражданина, то согласно философии Гегеля, государство должно обеспечивать сознание каждого гражданина, в то время как последний, как и в философии Энгельса и Маркса живет во благо государства. Здесь также необходимо сказать, что государство Гегеля не авторитарно, ибо под запретом в нем только одно – насилие, и проявивший его должен быть временно изолирован от общества для осознания собственной вины, но при этом и над ним, преступником, ни в коей мере не должно быть учинено насилие. Ибо Гегель не верил в наказание. Что же касается творчества и занятий философий, то согласно учению Гегеля тут есть два пути – первый предполагает обучение в университете, происходящее по всем правилам последнее, второе же, которому Гегель придавал более высокое значение, это когда, отчужденный от материального мира и пребывающий в одиночестве, индивидуум начинает читать книги по философии и размышлять над ними, предаваясь при этом созерцанию, и уже в дальнейшем, исходя из своих размышлений и своего созерцания, писать собственные трактаты по философии. А значит Гегель не отрицал и трансцендентный метод познания, ибо, человек, вычеркнутый из общественной жизни и пребывающий в изоляции от материального мира просто физически не может использовать научных методов в своем философском познании, ибо не имеет научных знаний, обрести которые можно только посредством учебы в университете.
И здесь, возвращаясь к расхождениям между Шестовым и Гегелем, хотелось бы сказать, что примирение между двумя этими философами может быть достигнуто именно в творчестве. Суть этого состоит в том, что призыв Гегеля своему герою молчать и в одиночестве заниматься философией, расходящийся с призывом Шестовом своему герою кричать на весь мир о своих страданиях, дабы люди услышали его и вырвали из оков одиночества, можно свести к тому, чтобы предложить подобному индивиду молчать в жизни, но кричать в творчестве, тем самым отдавая бумаге свои злость, боль и страдания, одним словом весь свой негатив, становясь при этом в жизни более спокойным и позитивным. Это кстати одна из основ лечения человека по методике Карла Юнга. Обосновывая наш призыв отчаявшемуся и замученному индивиду, молчать в жизни и кричать в творчестве, можно выдвинуть то обоснование, что если он будет интенсивно кричать в материальном мире о своем горе и также интенсивно звать людей на помощь, это может кончится тем, что ему не то, что не помогут, но и поспособствуют тому, что он оказался в психлечебнице, отчего дабы сохранить свою свободу, он и вынужден молча сносить свои страдания; что же касается, сопровождением этих страданий занятиям творчеством, в котором он кричит на весь мир о своих страданиях, то подобное творчество, осуществляемое в отчаянии и одиночестве, само по себе может принести утешение подобному индивиду, выражающееся в виде разрядки. Причем сам Гегель не отрицал подобный вид творчества, а напротив относился к нему очень положительно, что доказывается, произнесенным им в одной из своих книг, изречением – «философия – это крик о помощи». Здесь можно вспомнить и Ницше, который на протяжении долгих лет занятий философией, на мой взгляд, как свойственно истинному поэту, просто изливал свою боль в, написанных им книгах, ибо как известно Ницше в творчестве, и Ницше в жизни были полными противоположностями. Тут можно вспомнить отношение философа к женщинам, которое судя по его книгам было крайне негативно. Вспоминается даже момент, когда он пишет о том, что к женщине следует относится по восточному, лишая ее всех прав и пользуясь ею как вещью. Данное изречение на мой взгляд не подтверждало истинного отношения философа к женскому полу, и суть его состоит в том, что писав его, он просто срывал накопившуюся злость на свою сестру, которую он всей душой ненавидел и которая при этом имела полною и безграничную власть над ним. Думаю, если бы у него в реальной жизни бы кто-либо спросил, согласен ли он с тем, что к женщине стоит относится по восточному, Ницше бы не задумываясь дал отрицательный ответ. А значит вся философия Ницше это его крики, крики отчаяния, порождаемые тем, что люди, окружающие его, оставили его одиноким в том аду, в котором он всю жизнь находился.
Говоря же о примирение между Шестовым и Гегелем, то это примирение и достигается в разграничениях между молчанием и криком, молчанием в жизни, криком в творчестве. Это подтверждается и на примере самого Шестова, а также Ницше и Кьеркегора. Потому что все трое этих творцов трансцендентной философии при жизни молча сносили все удары судьбы, были вежливы ко всем, никому никогда не грубили, и по моему, как я вспоминая из чтения их биографии, никого ни о чем не просили; но при этом в творчестве их личность приобретала совершенно другой оттенок – они во весь голос кричали об ужасах материального мира и бессмысленности бытия. Одним словом, делая общий вывод, именно на примере молчания в жизни, и безудержных криков в творчестве и достигается примирение между Шестовым и Гегелем.