Глава xxviii душевное

***

Я убежден, что душа каждого человека радуется, когда он делает добро другому.
Т. Джефферсон 



Иногда бывает очень трудно достучаться до другого человека. Почему? Потому, что он другой. У него другие чувства, другой характер, иное мировоззрение etc. Постепенно находишь ниточку, за которую можно зацепиться и найти точки соприкосновения.

Я приходила к Марии уже третий раз. Сначала она просто молчала. На второй день прогнала. На третий женщина с удивлением стала меня рассматривать. 

- А вы настырная, - бросила она мне в лицо фразу, как обвинение.

- Приходится, - покладисто ответила я, держа в руках стаканчик с чаем и делая маленький глоток. Сидя расслаблено и свободно. Благо, моя двойня, оправдывала мою позу.

- Вам скоро рожать? - неожиданно спросила Мария.

- Не так скоро, как хотелось бы. Просто их двое.

Женщина округлила глаза, в которых отразился испуг. 

- Вам не страшно? - поинтересовалась Мария. 

- Бывают минуты паники, - созналась я. - Но выбора нет. Поэтому стараюсь думать об этом, как о двойной радости. И к тому же, не надо будет снова проходить через всё это. Двух вполне достаточно.

- Я очень ждала ребенка. Мечтала о нём. С его появлением мне становилось всё труднее и труднее. Казалось, что меня уже нет. А существует только источник питания и комфорта для ребенка. И все родные именно так меня воспринимают. То и дело мне напоминали, что я сижу дома и должна заботиться о ребенке. У них работа, разные проблемы, а у меня всего одна обязанность - ребенок. Пока я его носила, то была окружена заботой и вниманием. С его появлением всё резко изменилось. Нет, я всё понимаю... Но мне тяжело. Нет сил и желания продолжать всё это. 

- Маша, можно мне так вас называть? - женщина согласно кивнула и я продолжала. - Вы сейчас в тупике. Вам кажется, что нет выхода. Вы потеряли себя, поэтому жизнь стала тяжким грузом.

Маша согласно закивала. Она с интересом слушала меня. И это уже хороший признак.

- Но ведь всё может быть совсем не таким, как вам кажется, - в глазах женщины появился огонёк недоверия. - То есть для вас это именно так. А вот другие люди вокруг, могут видеть ситуацию иначе.

- И это имеет значение? Может что-то изменить для меня?

- Нет. Их мнение-нет. Но действия-да. Но мы еще дойдет до этого. Пока решим вопрос с потерей вашей самооценки. 

- Да. Мне кажется, что моя ценность исчезла. Я существую только, как средство обслуживания ребенка.

- А если посмотреть по-другому? Что значит ценность? Как личности? С вашими желаниями, потребностями, взглядами?

- Именно. Еще свобода. У меня её сейчас нет. Ни свободы выбора, ни элементарной свободы передвигаться. 

- Это решаемо. А вот то, как вы себя чувствуете, надо менять. Это тоже в вашей власти. Думаю, что  не сделаю большого открытия, если скажу, что всё, чего вам сейчас не хватает, есть в вас самой...

Закончив фразу, натолкнулась на недоуменный взгляд Маши. Как так? Она ещё не понимает.

- В вас есть самоценность. Не важно как и что вы делаете, что вы умеете и так далее. Ваша ценность в том, что вы отличаетесь от других. Вы-это вы. Со всеми вашими несовершенствами, чувствами, мыслями. Вам не хватает любви и внимания близких? Но у вас есть безусловная любовь к себе. Это неисчерпаемый источник, которым вы можете делиться со всеми. 

- Так почему это меня не спасает? Я этого не чувствую в себе, - возмущенно вопрошает женщина.

- Вы можете ощутить запах духов, не открыв крышку флакона? Нет? Так и ресурсы пока скрыты. Но их осознания дает силы.

Маша тяжело вздохнула и недоверие всё ещё плескалось в её ясно-голубых глазах.

- Вы говорили своим родным, что вам страшно, что устали и не справляетесь?

- Я говорила, что устала. Они отвечали, что тоже устали. Что работают, ездят в другой конец города на работу и прочее. И я перестала говорить о своих проблемах. Стала жить в своём отчаяньи пока могла...

Мне стало очень грустно. Как часто близкие оказываются глухи к потребностям своих родных людей. Ход мыслей стал путаться. Я уже не могла бороться с болью в спине и общим дискомфортом.

- Простите, Маша, Мне надо уйти. Но завтра я вернусь, и мы продолжим разговор, если вы захотите.

- Я буду ждать, - прозвучало в ответ. Это было моей наградой за те неудобства, которые я претерпела на ужасном пластиковом стуле. С трудом встала с этого орудия пыток и на непослушных ногах двинулась к выходу. Представляю эту картину со стороны. Мама утка или мама бегемотик... Но придется потерпеть еще несколько месяцев.

***

Ехать к Алексею Алексеевичу не было сил. Я уже хотела звонить и просить прощения, что не смогу заехать. Но тут возник Кир.

- Женя сказала, что ты поехала в больницу. 

- Ты был на операции, и я собиралась перезвонить позже...

- Профессор ждет. Поехали?

- Конечно, - ответила я. Мне не хватило духу признаться, что я измотана до предела. 

Проспав всю дорогу до дома профессора, я почувствовала себя лучше. А когда меня усадили в мягкое кресло с удобной спинкой и под ноги придвинули пуфик, то почувствовала себя почти счастливой.

Мы ужинали каждый в своем кресле, и обсуждали накопившиеся новости. Под конец визита я  смогла связно рассказать о Маше и о тех идеях, которые уже давно зрели в моей голове. Об открытии Центра для матерей, которым нужна помощь. Лучше, если это будет отдельное помещение, куда они смогут приходить с детьми. 

- Леночка, это прекрасная идея. Нужен только бизнес-план. У меня есть знакомый, который помогает в их разработке. Я дам ему твои данные, и он свяжется с тобой, - сказал Алексей Алексеевич.

- Еще бы найти спонсоров для поддержки, - задумчиво произнес муж.

- Это было бы идеально, но практически не реально, - добавила я. 

Внимание и серьезное отношение к моему проекту воодушевило меня. Значит это не утопия, и я что-то смогу сделать...

Домой мы доехали быстрее. Основной поток машин схлынул. Меня снова сморило. И я уютно подремала на плече Кира. С грациозностью бегемотика выползла из машины. Кир с сомнением посмотрел на меня, стоящую на полусогнутых.

- Понёс бы тебя на руках, но боюсь не справлюсь. Ведь вас трое...

- Думаешь, я хоть на минуту могу забыть об этом, - ворчливо произнесла я, выпрямляя спину, и с достоинством шествуя к дому.

Тёплый душ, чтобы смыть все следы дня, и комфортная постель. Вот всё, что мне нужно сейчас для счастья. "Ленка, ты стала жутко примитивным существом", - попеняла я себя, и не почувствовала никаких угрызений совести. Только блаженство.