16. Дух-наставник

- Не бери в голову. Ты и статуя ничем не связаны! Стирай свои столетние вопросы и готовься  к поступлению! - директор никогда прежде не была так взволнована.

Я что-то писала о том, что я - одна из её любимых учениц? Так, вот, я ошибалась.

- Такого тщеславия, как у тебя, Анна, я больше ни у кого не встречала, - едко заметила наша классная руководительница. Впрочем, уже несколько дней, как она больше не классная руководительница, а посторонний человек, невзлюбивший меня. В то время как я свободна, словно странная пташка, обитающая среди туч - мрачных, свирепых туч, оставляющих на моей душе болезненные синяки.

- Пока ты училась в этой школе, грехов у тебя стало вдвое, а то и втрое больше, - продолжала обижать меня классная руководитель, забывая о том, что я уже не вхожу в число учеников монастырской школы.

Как она может говорить о моих грехах, считать их?

- В жизни не видывала такой дерзкой и своенравной девчонки!  - трясла головой она.

Я молчала, не понимая, что сделала не так. Всего лишь поинтересовалась у директора, почему лицо статуи напоминает моё… Правда, кое-что узнала.

Это статуя писательницы, проживавшей за много земель отсюда в чудесном, маленьком городке. Писала отличные, сложные книги. Когда мне сказали имя и фамилию, сразу поняла о ком речь. Внешне мы разные, но у статуи почему-то мои черты.

Вторая бабушка неправа. Я жила тогда, много лет назад, писала книги и, по всей видимости, сделала что-то ещё, если статуя с моим лицом стоит в нашем монастыре. Факт никуда не исчезает: статуя есть, а у неё мои глаза, рот, нос, скулы, брови, лоб и даже волосы вьются. Да, именно, у неё копна кудрей и если бы она не была однотонной, то совершенно ясно - волосы были бы медными.

Когда я уходила, чувствовала отчаяние: на вопросы ответили не полностью, обидели и мне жаль, что последним на выходе из монастыря, я запомнила неприятное лицо классной руководительницы.

Шла по широкой дороге, утопая в ароматах нежных июньских цветов. Окунулась в их красоту, но боль от услышанного, не могла раствориться, подобно шершавому булыжнику в нектаре. Поэтому я щипала себя за кожу на запястье и представляла себя призраком - невидимкой, вырвавшейся  из сугробов зимы и небесной метели. Иду здесь среди июня, восторгаясь цветами, мимолётными облаками, теплом и сладкоголосой явью. А сама - призрак, поэтому меня невозможно оскорбить. Все унижения, горькие слова возвращаются назад и не пачкают одежды моей души.
Шла и настолько представила себя невидимкой, что больше никаких обид не чувствовала. Жизнь открывала передо мной будущее, и от меня зависело, каким оно будет: сильным, счастливым, волевым и красивым.

Представляла себя призраком, я стала сильнее, мудрее. Настолько, насколько может быть мудрее шестнадцатилетняя девушка, свободная от оков монастырской школы, в стенах которой она казалась одинокой, но светлой.  Так понимает себя река, с глубины подмечая золотые, сияющие отблески, трепетно рождённые  на берегах, в воде, всюду.

- Зачем ты всем этим интересовалась? - спросила  мама и я поняла, что дома всё повторяется. - Ты не понимаешь, что это простое совпадение? В мире полным-полно похожих людей! - мама ворчала.

- Для чего-то всё это нужно! - воскликнула я. - Тем более что мы внешне не похожи. Писательница - высокая, а я нет. У неё нос без горбинки, горкой - у меня с горбинкой. Брови покатые без изгибов, у меня - характерные изгибы. Волосы не вились, а теперь у меня вьются.
- Как ты можешь знать, что она была тобой давным-давно, где-то там? - спрашивала мама. Я не знала, как доказать маме это, зная, что я была писательницей. Мои видения для мамы не всегда доказательства. У неё нет видений, лишь сны. Правда, они иногда сбываются.

- Для чего-то всё это нужно! - повторила я.
- Только для того, чтобы поставить тебя на место! - твёрдо сказал папа.
- Сейчас для тебя важно думать о другом! - промолвила вторая бабушка.
- А что бы сказали Ивовая веточка и крёстный? - спросила я у своей семьи.
- Мёртвых лучше не тревожить, - сказала мама.
- Но они  живые!  - воскликнула я. - И рядом.
- Где ты всего этого начиталась?  - спросил папа. - Откуда все эти утверждения? От египтян?
- И они верили в загробный мир. Он просто устроен так, что наше зрение не может его уловить, - сказала  я.
- А ты можешь? - ухмыльнулся папа. Ему всегда всё это не нравилось. Он называл это ерундой. Особенно всё то, что я постоянно говорю про его маму - Ивовую веточку, - словно она рядом и наблюдает за всем, даже разговаривает порой, но по-своему, как говорят только призраки. Он не верил. Он не верил мне. Ему казалось странным, что Ивовая веточка близко и качает головой в нескольких дециметрах от его плеча.
 
- Не только я. Множество людей видят привидения и могут общаться  с ними. Взять к примеру… - но мне не дали договорить.
- Стоп! - сказала мама. С этого дня я запрещаю говорить о призраках в этом доме. Всё. Больше никаких выдумок!

Возможно, сейчас я вспоминаю эти разговоры иначе. Тогда, казалось, меня никто не понимал, не желал слушать.

Я вернулась в свою комнату и первым делом переставила книги по-другому. Это позволило посмотреть на свой мир со стороны, глазами шкафа и зеркала, кресла-качалки и люстры, темноты и призраков. Карамзин, Жуковский, Лондон, Диккенс, Цвейг, Тургенев, Гончаров, Достоевский…

У них я искала глазами поддержки, пытаясь понять, что во мне не так, если мне не верят и запрещают говорить о том, что не делает меня одинокой…
Почему взрослые всегда стремятся решить всё за своих детей? Когда я стану взрослой, всегда буду слушать своего ребёнка, стараясь понять, прежде всего, ; то, что покажется  странным.

Когда навела порядок среди любимых книг, услышала звук, - звук нового сообщения в социальной сети.  Вита. Незнакомка, задавшая мне вопрос.
- Вы верите в привидения?
Сказать, что вопрос показался мне странным?  Нет. Я ответила сразу.
- А Вы?  - спросила я.
- Боюсь, что да! - воскликнула она.

Я зашла к ней на страницу, но не увидела там никакой информации. Даже фото. Сначала, подумала, что меня  разыгрывают девочки со школы. Поэтому решила проверить.

- Во сне, или…? - спросила я.
- Сложно объяснить, - писала Вита. - Скорее перед сном. - Она поставила несколько закрывающихся скобок, говорящих об улыбках.
- А Вы знаете, что открывают факультет Парапсихологии? - спросила я, тайно мечтая, что Вита тоже поступает туда.

- Вам следует обязательно учиться там. У Вас способности! - написала мне Вита, и скорость написания говорит, что она переписывается со многими, часто, крайне быстро. Почти моментально.
- Откуда Вы знаете о моих способностях?  - спросила я.
- Всё про Вас знаю, - быстро отвечала она.
- Откуда? Кто рассказал Вам обо мне?  - спросила я и тут же пожалела об этом. Мои вопросы наверняка показались Вите наивными. Никто не знает о моих способностях, кроме тех, кто их за способности не считает.
-  Я не могу Вам ответить, - сказала Вита.
- Вы - ясновидящая? - спросила я, пугаясь, что незнакомая ясновидящая  вышла со мной на контакт. Тут в комнату зашла мама и попросила меня сходить в магазин.
Когда я пришла из магазина, Вита прислала мне ответ.

- И да, и нет, - написала она. Больше в этот день писем от неё не было. Но мне было приятно, что незнакомка написала мне про факультет. Я посчитала это знаком. Всегда верила в знаки. А имя? Так же я назвала свою летучую мышь. Она появлялась радостью. Почти подругой. Увы,  улетела.

Накануне моего дня рождения, папа принёс информацию об астрономическом факультете в том же университете и сказал, что я, со своими математическими данными легко поступлю туда. Маме понравилась эта идея, и она напомнила мне о той энциклопедии, которая мне нравилась, о греческих мифах и созвездиях.

Папа сказал, что они не разрешат поступать на факультет Парапсихологии, так как не представляют, кем и где я буду работать после его окончания. Конечно, я ничего не имела против телескопов, созвездий и мифов, но только в качестве дополнительного изучения. Математика и привидения. Я выбираю второе, но разве папу уговоришь? У него такой характер, - если только начинаешь его уговаривать, он тотчас же держится за своё мнение зубами и конечностями так, словно оно единственное.

В те дни мою жизнь расписали по абзацам и разложили эти абзацы по полочкам, да по уголкам.
Выходило, что косинусы и тангенсы - моё настоящее призвание, а классная руководительница  права, и я на самом деле - маленькая девочка, поверившая в то, чего нет.

Я почти поверила, что у меня нет друзей из-за того, что я странная и смирилась с постоянным одиночеством, как пришло сообщение от Виты:

- Не сдавайся!
- Как ты выглядишь?  - спросила я. - Мне сложно разговаривать  с тем, кого я не вижу и не представляю.
- Я слишком бледна. К тому же, люди не находят меня красивой. Люди не находят меня совсем.
- Ты призрак? - выдохнула я, и меня бросило в жар.
- Я - твой дух-наставник, - написала мне Вита так, словно разговор шёл о погоде или дельфинах.
- Я сильная, как Солнце!  - сказала она, и я почти почувствовала её улыбку.
- А я печальная, как Луна. Родители хотят, чтобы я поступала на астрономический. Те же экзамены, только ещё математика. Очень переживаю из-за этого.
- Говорю, не сдавайся! Ты справишься! Ты особенная! У тебя особая поддержка.

Я широко раскрыла глаза и перечитала сообщение Виты вновь.

Впервые кто-то посторонний, - пусть даже дух, - сказал мне, что я особенная, - написал то, что я ощущала все эти годы. Поддержка… о чём она?

- Улыбнись! Ты счастлива! Позволь себе быть счастливой! Ты будешь учиться в другом городе, жить в прекрасном доме. Судьба одарила тебя.

Вита написала и вышла из сети. Почему я её не вижу? Долго ждала, что она вернётся, но в тот день у неё, по-видимому, оказалось много дел. Интересно, с кем из людей, она общается кроме меня?

День рождения, - когда мне исполнилось семнадцать лет, - выдался спокойным и семейным. Бабушка с мамой наготовили много вкусных блюд. Папа подарил мне ноутбук, который я могла взять с собой в столицу, в случае поступления на факультет, который для меня выбрал он, а не крёстный.

После праздника я сидела во главе пустого стола и думала о своём будущем. А рядом со мной с разных сторон сидели, не касаясь стульев, - Ивовая веточка и крестный.