Простая история

Краска облупилась и старый шершавый кирпич точно выглядывал в щелочки на этот новый,совсем незнакомый для него мир. Мир,который бессчётное количество раз менялся, с тех пор как его заложили в это старое здание маяка,хотя эти изменения здесь,в глуши русского Севера, были почти незаметны. Единственный обитатель этих мест,держа в крепких,жилистых руках топор,методично раскалывал потемневшие,сучковатые поленья. Его бесцветный,насквозь просоленный плащ верно служил уже полтора десятка лет,с тех пор как боцман со шхуны,которая чудом не разбилась о скалы острова(благодаря его маяку),снял его с себя и жестом не терпящим возражений отдал ему.
Дни шли своим чередом,студёная осень менялась морозной,вьюжной зимой,затем пробегала,словно лисица по таящему снегу,весна,торопясь пробудить здешнюю суровую природу и передать её в руки такого короткого,но такого долгожданного лета. Он даже стал забывать сколько же прошло времени как он здесь оказался.
Была кажется осень,да точно осень,эти дожди зарядившие сплошной стеной напомнили ему осень 41-ого,когда он лежал в окопе и промокнув насквозь заработал воспаление легких. Потом был госпиталь,снова фронт,ранение,осколок попал в колено и хромота осталась с ним на всю жизнь. Семьи у него не было,мать умерла ещё до войны и возвращаться в пустой дом,где словно капканом ждали его привычные места,вещи,запахи,и самое страшное - пустота,он не захотел. Хотелось перечеркнуть прошлое и найти своё,то что зацепит за душу и позволит начать все сначала. Когда подвернулся случай устроится смотрителем маяка,ему подумалось ,наверное,это будет не самый худший вариант. Тот майор расписывал ему красоты острова и важность этой работы для страны и для партии. Жалел ли он,наверное всё-таки нет,это уединение,тишина и даже одиночество даже нравились ему. Возраст его приближался к сорока пяти,но пробивающаяся седина в редеющей шевелюре делала его гораздо старше. Лишь зеленые глаза,озорно поблескивающие из под густых бровей,выдавали его.
Катер с большой земли приходил всего три раза в год,в мае,июле и сентябре и список всего самого необходимого следовало приготовить заранее,но как всегда какая-нибудь мелочь вылетала у него из головы и он злился на себя,взлохмачивая натруженной ладонью соленые от морского ветра волосы. Со следующим катером доставят новую метеостанция с сотрудником,надо не забыть разобрать сваленный в соседней комнате хлам и починить раскладушку. Человеку придётся жить здесь часть осени,всю зиму и весну, уживутся ли они вдвоём на острове? За двадцать лет он отвык от людей и на большой земле не был лет шесть,с тех пор как его вызывали в райком партии подписать какие-то новые бумаги и представится очередному руководству.

В селе Нечаевка Белгородской области все звали его просто Севка,он попал на фронт едва окончив школу и более солидного имени просто не заслужил. Отца он не помнил,мать рассказывала,что бандиты зарубили его во время очередного грабежа деревни,когда Севке только исполнился годик. От него мальчику досталось отчество Петрович,как впрочем теперь его и кликали случайно забредавшие сюда местные рыбаки. В документах он значился как Кобзарь Всеволод Петрович,но почему-то подспудно он всё время ждал,что как в детстве кто-то весело окликнет его,как мать раньше : « Эй Севка,шельмец,поди сюда!»

Август заканчивался и солнце словно нехотя,позевывая из-за многочисленных дождевых туч,освещало его маленькие суровые владения. Иногда он казался самому себе этаким Робинзоном Крузо заброшенным на необитаемый остров на долгие долгие годы. Эту книгу,правда с частью вырванных страниц,ему удалось купить много лет назад в Архангельске. Читать он полюбил ещё на войне,но книги там были редкостью и здесь он сумел собрать свою небольшую библиотеку, в основном благодаря матросу Юрке с катера,что приходил на остров. Юрка был детдомовцем и доставая ему очередную книгу,хитро смотрел на открывающиеся его взгляду ряды тушёнки и сгущенки,маняще стоящих на стеллаже Петровича. Закинув банки в свой вещмешок,он обещал в следующий раз найти ему,что-нибудь этакое и растягивал рот в широкой белозубой улыбке. Сам он листая очередную книгу,ещё даже не прочитав её названия,просто вслушивался в магический шелест истертых страниц,обещавших ему новое приключение благодаря фантазии автора.

Утро как-то сразу показало,что день сегодня будет замечательным и поблёскивающая гладь моря обещала спокойный,солнечный день. В такие дни он любил подниматься на вершину самого высокого утеса острова и там просто наслаждаться никогда на надоедающей красотой окружающей природы. И вот ты сидишь на самом краю этой скалы,а вокруг бесконечно прекрасный морской простор. По сторонам обрыва зелёная трава мягкими волнами сходит прямо в соленую гладь воды. Солнце ослепительно бьет в глаза и темные тучи ползущие  причудливыми формами из-за горизонта,стремятся каждая первой подмять этот яркий оранжевый апельсин под себя. Ветер наполняет тебя безрассудной смелостью и тебе хочется кричать и кричать в эту бесконечную ширь мира что-то безумное,громкое,до хрипоты,наполняя вновь и вновь свои лёгкие этим пьянящим нектаром - морским воздухом. Появляется желание разорвать рубашку на груди,чтобы подставить всего себя этой очищающей прохладе и наоборот выпустить изнутри всё то плохое,низменное,постыдное,что по капле просачивалось в тебя всю твою прошедшую жизнь. Легкая рябь неспешно убаюкивала и создавала ощущение полной гармонии и какой-то завершенности образа окружающего его пейзажа. Скоро,совсем скоро стылым ветром и огромными,темными волнами природа поменяет всё кругом. Обжигающе холодный,моросящий дождь воцарится на долгие недели и голые ветки деревьев будут печально качаться вслед уносящимся от них листьям. Чайки-поморники соберутся в большие стаи и разноголосо вереща поднимутся в серое небо держа путь на юг. Но это будет потом,сейчас же хотелось просто наслаждаться остатками этих тёплых,летних дней впитывая в себя эти тонкие лучики тепла,словно пытаясь накопить эти кусочки радости перед суровыми сезонами здесь на Белом море.

Радиостанция как всегда забарахлила в нужный момент и не поддавалась даже на ласковые уговоры и поглаживания по металлическому корпусу,что изредка помогало раньше. Сквозь хрипы в эфире ему удалось расслышать лишь несколько финских фраз,прорвавшихся от ближайших соседей и обрывок какой-то музыкальной композиции. Ветер усилился и море,точно штангист-тяжеловес,поднимало темные,наполненные мелким песком волны и затем резко опускало их на каменистый крутой берег. Катера сегодня ждать не было смысла. Петрович решил не мучаться с изменчивой,как молодая девушка, радиостанцией и пошёл разбирать комнату для гостя. Осталось уже не так и много,грубо сколоченный из досок стеллаж был почти готов,тумбочку он отдал свою,кроме альбома с несколькими фото однополчан,хранить в ней было все равно нечего, в углу у окна он поставил починенную раскладушку. Из теплых вещей у него был только заштопанное ватное одеяло,да старый матросский бушлат. С другой стороны,если человек приезжает на зимовку на остров в холодном море,вещи тёплые наверняка возьмёт,хотя люди бывают,конечно разные. Зима,он даже слегка зажмурился представляя этот вид с верхней площадки маяка,когда море в доступном взгляду пространстве превращается в белую пустыню,затем откуда-то издалека появляется наступающая линия воды и постепенно начинает нарастать сначала треск,а потом грохот ломающегося льда. Так за этот морозный сезон происходит не один десяток раз и это грандиозное зрелище не надоедает ему,иногда он даже загадывал,произойдёт это нынешней ночью или следующей,будто устраивал соревнование с самим собой.
В понедельник вечером радиостанция всё-таки сжалилась над ним и сквозь дикие помехи он услышал большую землю,с которой сообщили,что катер придёт в четверг,когда проходящий,очередной циклон наконец даст передышку. Пообещав капризному прибору новые батареи, Петрович отправился ужинать. Разогрев на плитке кашу с тушёнкой,он заварил чай и прислушиваясь к завыванию ветра снаружи,разжёг камин. Удобное кресло с высокой спинкой,не один раз собранное им почти заново,было его гордостью. Нигде он не чувствовал себя так уютно,как устроившись в нём,вытянув ноги к огню и прихлёбывая горячий чай(а иногда и что-то покрепче),Петрович брал одну из своих книг и окружающая действительность исчезала. Он каждый раз поражался этому волшебству. Как на серых,невзрачных страницах,заполненных чёрным типографским текстом,возникают цветные,полные переживаний страницы совершенно другой,наполненной каким-то иным смыслом,жизни.

Четверг 12 сентября с самого утра показал,что циклон закончил далеко не все свои дела. Темное небо нависало над морем сливаясь с ним вдалеке в одно целое. Ветер,то усиливался,то вновь спадал,точно раздумывая в какую сторону держать путь. «Наверное сегодня не рискнут,погода слишком переменчивая»,-подумал Петрович. Но он ошибся,ближе к обеду немного прояснилось и вскоре послышался мотор приближающегося катера. С берега Всеволод разглядел деловито шныряющую по корме фигуру Юрки. Волны слегка сжалились над обшарпанной «посудиной» и позволили ей подойти к причалу. Сразу же,не теряя времени,матросы принялись выгружать припасы и оборудование для маяка заказанное Петровичем. Отдельно,с большей аккуратностью,были выгружены детали метеостанции.
« А где же метеоролог? Не довезли? Эх ничего доверить нельзя! Я то намеревался с ним за встречу,за знакомство коньячку испить из моих запасов!» - с улыбкой подначивал он капитана.
Проходящий мимо Юрка прыснул от смеха и лишь увидев строгий взгляд капитана,мгновенно подхватив мешок с крупой,ретировался.
«Да не беспокойся! Успеешь коньячок распечатать. Укачало человека,в трюме отдыхает,сейчас выйдет», - капитан поправил фуражку и хитро подмигнул,пробегавшему вновь мимо, Юрке.
На сходнях появился худой,невысокий человек в плаще с капюшоном и немного помедлив,осторожно сошёл с трапа. Человек подойдя к стоящим на берегу поправил рюкзак на спине и откинув капюшон поблагодарил капитана за поездку. Затем серые глаза с пушистыми ресницами взглянули на Петровича. Он застыл и хотя это выглядело немного странно, уставился в лицо женщины,не произнеся ни слова.
Ей было около тридцати. Плащ,явно не её размера,все равно как-то уютно,словно домашний халат обхватывал стройную фигуру. Светлые волосы,заколотые шпильками собрались в сзади в тяжелый золотистый пучок. Черты лица были изящными и,как сказал бы какой-нибудь   художник,вдохновенными. Небольшой нос,чуть полноватые губы,ухоженные брови тонкой ниточкой подчеркивали красоту женщины.
Она подала ему руку и сказала: «Екатерина. Будем знакомы».
Держа в своей мозолистой,грубой руке маленькую тёплую ладошку Петрович смущённо и как-то неуклюже пожал её и голосом севшим от волнения,которое он тем не менее никак не отразил на внезапно нахмурившимся лице,буркнул: «Всеволод».  Широким жестом руки он показал ей узкую тропинку ведущую к маяку и пропуская гостью вперёд,подхватив пару рюкзаков с провизией молча,чуть прихрамывая, двинулся за ней. Матросы за спиной,что-то ехидно зашептали между собой,но мгновенно смолкли,когда Петрович оглянулся и бросил на них тяжелый взгляд.
Погода решила,что и так была слишком милосердна к людям,ветер сгонял темные дождевые облака в строй, волны снова стали заинтересовано приподнимать свою курчавую голову и в упоении безумца биться ею о берег. Петрович с матросами перетащились вещи в здание маяка, Юрка прощаясь сунул ему в руки книгу и поспешил к отплывающему катеру. Перевернув книгу,Всеволод мысленно пообещал себе оторвать Юрке голову,это была книга о домоводстве,с картинками и советами как вести себя в семейной жизни.

Екатерина осмотрев свою комнату,поблагодарила Петровича и он вышел за дверь взъерошенный и покрасневший,совершенно не понимая как вести себя,с оказавшейся с ним вдвоем на острове,женщиной. Конечно,ему,прошедшему войну фронтовику,не раз случалось ловить на себе пристальные,иногда даже вызывающие взгляды слабого пола. Были в его жизни и свидания и ночи опалённые страстью,пару раз даже мелькала мысль жениться и это было бы вполне разумно,но даже красивые,страстно желающие создать с ним семью,девушки не задели его сердце настолько,чтобы он мог потерять голову. Может всему виной были те же книги,где герои ждали какого-то мифического чувства под название любовь. Невольно сравнивая себя с ними Всеволод каждый раз останавливал себя,нет-это снова не она. Годы проходили,иногда он жалел,что так и не смог жить как все,используя простые чувства,симпатию,привязанность,заботу и внимание к просто находящемуся рядом человеку,которую называл бы супругой.
Сейчас,стоя на верхней площадке маяка Всеволод вёл разговор с самим собой. Он подставил своё лицо освежающему ветру и прикрыв слезящиеся глаза опять прокрутил в мыслях сегодняшний день. На душе было неуютно и всё кругом,маяк,море,природа - было не такое как всегда и виной всему была...она.  Он осознал это и вновь будто почувствовал её руку в своей руке. Здесь на самом верху,на уже прохладном вечернем ветре,ему вдруг стало жарко. Нет...Нет,поверить в то,что сейчас пытается сказать ему сердце просто невозможно. Что он о ней знал? Почему как мальчишка он теряет связную речь и старается не смотреть в её глаза? Надо взять себя в руки,в конце концов он давно один и может это просто реакция на симпатичную женщину. Надо постараться поменьше общаться с ней. У неё работа пусть ей и занимается.
Дождь сыпанул в лицо мелкой жесткой моросью и Петрович медленно спустился вниз приготовить ужин. Он стоял спиной к двери и скорее почувствовал,чем услышал,что на кухне уже не один. Он вынул из ящика столовые приборы и повернувшись стал раскладывать их на скатерти.

«Вечер добрый»,- тихий,словно бархатный голос казалось ударил «под ложечку». Петрович поднял наконец глаза и увиденное напрочь отняло у него речь,всё что удалось это изобразить вежливый и сдержанный кивок,больше похожий на приглашение кавалером на танец. Екатерина выглядела отдохнувшей,цвет лица стал розовее и золотистые волосы,как-то очень гармонично,спадали по её плечам. Она переоделась в темно-зеленое платье строго стиля и Всеволод,накрывая на стол,краем глаза замечал как это платье перемешается по комнате,медленно обходя полки с разными безделушками и фотографиями сохранёнными здесь за годы жизни маяка.
«У Вас очень уютно,не думала что тут целый исторический музей. Вы давно здесь работаете?» - девушка повернулась к нему лицом и он ещё усерднее стал помешивать скворчавшую на сковородке картошку.
«Я не назвал бы это работой. Это гораздо больше. Попал сюда вскоре после окончания войны. И знаете я словно душой прирос к этому месту. Бывает так попал куда-то впервые,а чувствуешь что ты дома. Шумы,запахи,окружающая природа,всё будто ты уже раньше встречал и давно привык к этому. Так и здесь. За много лет я стал считать этот остров своим домом»,- Петрович,произнеся вдруг вырвавшуюся у него из самого сердца речь,вдруг смутился и внезапно замолчал. Катя обошла стол и встав возле единственного окна смотрела на быстро надвигающейся сумерки. Петрович последним штрихом к ужину нарезал свежие овощи и буркнув что-то театральное «кушать подано»,присел возле своей тарелки. Девушка очнувшись от задумчивости тоже села и запах жаренной картошки и тушеного мяса вдруг показал ей насколько она проголодалась. «Вы великолепно готовите! Очень давно не ела ничего вкуснее,но готовить будем по очереди,это будет справедливо. Меня мама тоже учила кое-каким секретам», - смакуя угощения,произнесла Катя. Она,стараясь поддержать беседу,задавала вопросы о здешнем климате,изменениях в температуре за эти годы. Собранные на материке данные не давали полной картины погоды этого региона и ей,как метеорологу, было интересно мнение человека проведшего здесь много лет. Петрович отвечал односложно и в конце концов извинившись,сказал,что надо проверить работу маяка,ушёл к себе наверх. Екатерина помыла посуду и вошла в свою комнату. В углу лежали детали метеостанции,которую завтра ещё предстояло собрать,свои вещи она удобно разместила на стеллаже и маленьком платяном шкафу,неожиданном сюрпризе от хозяина маяка. На остров Екатерина напросилась сама,предпочтения отдавали супружеским парам,но ей удалось уговорить начальство послать её хотя бы на полгода, поработать над диссертацией и просто уйти от суеты будней. Ей казалось,что здесь,вдалеке от людей, она сможет разобраться в себе и найти душевное спокойствие и уверенность,разбитую неудачным браком. Лёжа на раскладушке она почему-то задумалась о нём,этом немного угловатом,смурном мужчине который в тоже время так горячо и вдохновенно рассказывал о здешних местах. Судя по всему женат он никогда не был и её появление было для него неожиданностью. Под его напускной суровостью скрывается просто одинокий,мягкий человек прошедший страшные военные испытания. И если уж быть до конца честной с самой собой,он вызывал у неё искреннюю симпатию. Она думала,что после бывшего мужа,этого негодяя разбившего семью ради её же подруги,никакой мужчина не будет вызывать у неё интерес,но поймала себя на мысли,что вот он первый за несколько лет случай. Комната погружённая во мрак вдруг потеряла свои очертания. Она только сейчас почувствовала,какой тяжёлый был день. Глаза стали слипаться и началась её первая ночь на новом месте.

День был ветреный. На вершине утеса,окружённого лесом Екатерина установила метеостанцию и уже снимала первые показания. Место ей посоветовал Всеволод и стоя здесь на высоте она наслаждалась великолепным видом сверху. Поздняя осень вовсю готовилась передать права на владение островом подруге зиме. Ночью уже вовсю лютовали заморозки и последние стаи птиц старались побыстрее покинуть эти края.Петрович всегда откликался на её просьбы помочь и сделав работу молча и,как-то даже торопливо,удалялся прочь,не планируя вступать с ней в длительные беседы. Екатерина обойдя относительно небольшой остров несколько раз,по настоящему прониклась его красотой,пусть иногда суровой и даже скудной,но природа в её практически первозданном виде не могла не трогать за душу. Наступающая зима обещала быть особенно морозной и двум людям предстояло больше времени проводить вместе на маяке,Екатерина была даже рада этому. Всеволод несмотря на всю свою угрюмость был интересным собеседником и если уж совсем откровенно,ей действительно очень хотелось узнать,почему он на долгие годы застрял на этом острове.

«Почему ж так тяжело? Она снова смотрела сегодня на него своим долгим,чарующим взглядом и в душе у него всё переворачивалось. Нет. Теперь он осознал,это не простая тяга мужчины к женщине,не банальная нехватка тепла и женской ласки - это гораздо глубже, - мысли его возвращались опять к ней - Кому ты нужен? Посмотри на себя,словно медведь зарыл себя в этой берлоге,на этом острове и смеешь думать,что понравишься такой девушке? Забудь! Пересиль себя,работай...работай. Только бы отвлечься. Она уедет и все кончится. В крайнем случае уедешь сам. Мало ли на свете мест,где можно так же спокойно жить и радоваться каждому новому дню. Без неё!! Да - именно без неё,без этих золотисто-соломенных волос,которыми восхищается каждый порыв ветра,без этих серых глаз с пушистыми,будто кисточки,ресницами,без маленьких,почти детских ладоней,дотронувшись до которых случайно чувствуешь такое забытое,родное точно мамино прикосновение и в тоже время хочется задержать их в своих руках и поднеся к своему лицу положить ладошкой на небритую щёку».
Он подбросил в камин ещё пару поленьев и огонь ликующе взвился розовато-красными всполохами,источая аромат еловой смолы. Читать сегодня не хотелось и Всеволод,сидя в своём любимом кресле,просто наслаждался согревающим теплом и смотрел на медленно падающий за окном снег. Она вошла так не слышно,что он не успел переменить это успокаивающе-умиротворенное выражение на лице,на привычную сосредоточенно-хмурую маску. Катя встала у него за спиной и совсем слабенький аромат её духов вдруг заставил мурашки пройти по его спине. Она глубоко вздохнула и как-будто решившись на что-то села напротив него.
«Знаешь. Я здесь уже два месяца и мне по-моему передалось спокойствие и какая-то безмятежность этого острова. Прошла тоска и горечь обиды,которую я испытывала там,на большой земле. Мне по душе природа этого сурового и в тоже время красивого края,я довольна работой и есть даже время для себя,но единственное,что непонятно мне здесь - это ты. Я чувствую в тебе надежность,силу и душевность,которую так ищут все женщины. Я давно не девочка и разучилась верить мужчинам,но встретившись с тобой я уже в этом так не уверена». Катя ни разу за время своей речи не взглянула ему в глаза и,оставив Всеволода осознавать услышанное, вышла.
Его поразило даже не то,что она впервые назвала его на ты и даже не то,что она намекнула на личную боль,оставленную в прошлом. Он услышал в её словах интерес к нему,намёк,такой прозрачный,что его нельзя было не заметить. Это было своего рода разрешение на чувство,которое каждый день,час,каждую минуту росло в его душе и не находило выхода. Теперь же,словно яркий воздушный шарик,оно взлетело высоко в небеса сигнализируя о своей любви. Ему захотелось вскочить и ворваться в её комнату,прижать к себе это маленькое,хрупкое и в тоже время обворожительно прекрасное тело и шептать,шептать все те ласковые слова,которые он знал,но забыл здесь в уединении на острове. Всеволод так и представлял,как она смотрит ему прямо в глаза и он видит в них своё глупое и в тоже время решительное лицо... громкий треск полена в камине вывел его из оцепенения ,он взял себя в руки и встряхнув головой поплёлся проверить работу маяка. 
Стемнело. Качающиеся ветки царапались в её стекло,точно невидимый котёнок хотел укрыться от темноты и стужи в её комнате. Катя всё прислушивалась к шорохам там,наверху и ждала,что может быть.. всё-таки он зайдёт и скажет,она даже не знала точно,что ей хотелось услышать,но приди Всеволод в этот момент её мир поменялся бы навсегда. Она редко видела его,ещё реже говорила с ним,чужой,непонятный человек с которым свела судьба странным образом затронул её душу. Он ничего не сделал для этого,не дарил ей подарков,не приносил цветов,не ухаживал в прямом смысле слова и тем не менее она понимала,даже больше,она точно знала между ними растёт и крепнет то забытое чувство,которое ещё совсем девчонкой кружило ей голову.

Этот декабрьский день выдался морозным и солнечным. Ветер почти совсем стих и воздух пьяняще-сладко обжигал легкие. Увязая в снегу Екатерина добралась до метеостанции и сняла очередные показания. Предстояло обобщить полную картину за эти месяцы и отправить её на большую землю. Она выпрямилась во весь рост и с высоты утеса вглядывалась в казавшееся таким бескрайним море. Прибрежная полоса замёрзла и мелкий снежок припорошил её тонким, капельно-белым слоем. Лишь там далеко на горизонте темной строчкой чернела полоска моря. Глаза очень быстро начали слезиться и Катя жмурясь от яркого солнца медленно стала продвигаться к башне маяка. Возле маяка примостилась маленькая будочка с расположенным в ней генератором,дверь туда была открыта и слышался лязг инструментов и то возмущенный,то успокаивающий мужской голос. Она заглянула внутрь и увидела как Всеволод перепачканный смазкой устало оттирает руки куском ветоши. Он оглянулся,глаза его на мгновение вспыхнули каким-то обжигающим,проникающим прямо в душу огнём,и тут отведя взгляд в сторону он демонстративно откашлялся и информировал,что «движок полетел» и ремонта тут не меньше недели,придётся им посидеть пока на дровах,а морозы только усиливаются. Хуже всего,что кварцево-галлогеновая лампа маяка тоже работает от электричества и придётся перевести её на аккумуляторы,но надолго их не хватит. Деловито собрав разбросанный инструмент Всеволод закрыл дверь на задвижку и не оборачиваясь зашагал в сторону моря. Катя добралась до своей комнаты,переоделась и выйдя на кухню стала заниматься обедом. Ближе к вечеру погода испортилась и в очередной раз проверив свою метеостанцию она возвращалась по почти занесённой снегом тропинке обратно к маяку. Подойдя ближе у неё вдруг возникло ощущение чего-то плохого. Она сама не могла объяснить себе каким образом возникло это чувство,но тем не менее девушка могла поклясться,что произошло что-то нехорошее. Открыв тяжёлую входную дверь Катя позвала Всеволода и,не получив ответа, прошла внутрь и поднялась по винтовой лестнице наверх. С занесённой снегом площадки открывался потрясающий вид на остров. Она снова прокричала его имя,бросив его в сгущающиеся всё быстрее сумерки. Сердце снова сжалось в необъяснимой тревоге и мигом спустившись вниз она вбежала в свою комнатенку и принялась лихорадочно напяливать на себя кофточку и тёплый матросский бушлат. Затем взяв из тумбочки фонарик Екатерина буквально вылетела на улицу. Обойдя маяк по периметру она продолжала звать Петровича,но ответа так и не последовало. Ветер словно обрадовался,что кто-то вышел с ним поиграть сильными,настойчивыми порывами толкал её то в спину,то в бок и бросал ей в лицо замёрзшую крупу снежинок. Катя дошла до сарайчика с генератором,но Всеволода здесь так же не было,искать дальше становилось опасно,ветер усиливался и темнота наступала очень быстро. Она направилась по почти занесённой тропинке прямо к морю  тусклый свет фонарика почти ничего не освещал и она уже отчаялась найти его. Стало значительно холоднее,снег жестко хрустел под её валенками и это были единственные на всю округу звуки,которые в тишине звучали особенно громко. Ей вдруг показалось,что она увидела большое темное пятно под ветками огромной ели,напоминающее фигуру человека и она поспешила туда. Петрович лежал на спине и не подавал признаков жизни. Катя пыталась растормошить его и пальцами начала растирать его лицо,он пришёл в себя и взглянув на неё радостно улыбнулся,как-будто и не он лежит тут умирающий от холода. Чуть пошевелившись он охнул и снова провалился в беспамятство. Девушка осмотрела его и увидела - под пропитанным насквозь кровью свитере,глубокую рану на боку. Нога также была по видимому сломана. Петрович полз пока не кончились силы и если бы она его не нашла,всё закончилось бы для него через несколько часов. Катя тащила его почти полтора часа,изредка делая небольшие остановки и проверяя его состояние. В сознание он больше не приходил и дыхание было слабым,но главное он был жив. Затащив наконец его внутрь маяка и жарко натопив камин она скипятила воду и промыв его рану туго забинтовала её. По счастью с ногой всё оказалось не так печально. Вправив вывих она попыталась напоить Петровича горячим чаем,но сделать этого так и не смогла. Попытки связи по рации с большой землёй также оказались неудачными,эфир был забит сплошными помехами. Укрыв потеплее Всеволода одеялами Катя неожиданно сама провалилась в глубокий сон. 
Проснулась она также неожиданно как и заснула. Всё тело ломило от неудобной позы и холод уже давал о себе знать. Всеволод лежал всё в той же позе и на лбу у него выступили капельки пота от высокой температуры. Он пришёл в себя. Вновь растопив камин,она вскипятила воду и всё-таки смогла дать ему аспирин и напоить его горячим чаем. Всеволод молча смотрел на неё и молчал,иногда слабо улыбаясь пересохшими и потрескавшимися губами. Она только сейчас, по настоящему,смогла пристально вглядеться в его лицо.
Из под густых,чуть выгоревших ресниц на неё внимательно смотрели зеленые,со всполохами озорного огня,глаза. Лоб пересекали две широкие морщины,которые впрочем совсем не портили его. Волевой,мужественный подбородок и темные,слегка редеющие волосы дополняли общую картину. Он не был красивым,в полном смысле этого слова,но и в обаянии и какой-то суровой надежности ему было не отказать. Он рассказал,что возле воды оступился в рытвине припорошенной снегом и напоролся правым боком на острый сук дерева. Пока были силы он хромал к маяку,а затем потерял сознание,если бы не она,и здесь он с так посмотрел ей в глаза,что слова благодарности меркли перед этим взглядом,он бы точно погиб.
На следующий день Петровичу полегчало и он порывался встать и отправится чинить сломанный генератор. Катя не пустила его,уговорив отложить это хотя бы до завтра,когда ему станет получше. Вечером Всеволод переоделся и ужиная с Катей за столом лишь бледность его лица выдавала в нём не совсем поправившегося человека. Как-то сами собой темы разговора переходили на личное и каждый делился частичками своей жизни. Исчезла между ними и та неловкость и смущение,которое присуще двум людям симпатизирующим друг другу,но в тоже время слишком мало друг о друге знающим. Грань,казавшаяся обоим далеким,бесконечным горизонтом стерлась и это положило начало новых,таких долгожданных отношений.
Через несколько дней генератор в сарайчике озорно поскрипывал и это было сладкой музыкой для повеселевшего Всеволода. Екатерина вовсю готовилась к Новому Году и даже вспомнила как в детстве вырезала гирлянды из цветной бумаги. Сделав ревизию съестных припасов она уже планировала праздничный стол,который они накроют к бою Курантов. Работа не слишком обременяла её,по три-четыре раза в день она снимала показания приборов и систематизировав данные снова была свободна. Всеволод теперь гораздо чаще старался составить ей компанию и внешне даже как-то помолодел лицом,находясь теперь в приподнятом,благодушном настроении почти каждый день. Их частые вечерние посиделки продолжались иногда до глубокой ночи,они разговаривали о книгах,спорили об отношениях героев,слушали музыку из радиоприемника,вспоминали прошлую жизнь.

Новый Год был по особенному долгожданным для них двоих. Наверное никто из них не смог бы объяснить почему это именно так,но каждый подспудно ждал чуда,не подозревая,что чудо уже свершилось и называлось это чудо так просто,так тривиально,всем известным именем - любовь. Всеволод отыскал среди своего,довольно скудного гардероба,рубашку и пиджак,он не доставал их уже лет десять и пиджак чуть жал в плечах,но несмотря на это всё удивительно ему шло. Галстуков он не носил и его это скорее радовало,терпеть на своей шее такую удавку ему приходилось в своей жизни всего пару раз и ощущения тогда были совсем не из приятных. В углу на почетном месте стояла маленькая елочка,большая просто не поместилась бы в этой малюсенькой комнате. Всеволод украсил её несколькими яркими шарами и даже нашёл в глубине старого рыбацкого рундука чуть поцарапанную верхушечку шпиль. Стол был по местным меркам просто шикарен. Салат из крабов,палка копченой колбасы,маринованные помидоры,отварная картошечка. На горячее запечённая курица с рисом и к чаю коробка шоколадных конфет. Венчала стол,приберегаемая Петровичем для особого случая,бутылка коньяка. Время неумолимо приближалось к полночи и наконец к столу вышла Катя. Нет! Вышла это не то слово отражавшее увиденное в тот момент Всеволодом. Она появилась,словно родной берег для моряка потерявшегося в тумане,материализовалась из вдруг такого густого-густого воздуха,что ему стало невозможно вздохнуть,выплыла легкой,невесомой пушинкой которую трепетный ветер,точно играя с ним,забросил в его владения. На ней было темно-синее платье с коротким рукавом и приталенное настолько,что подчеркивало каждую клеточку её безупречной фигуры. Распушенные волосы золотистой рекой спускались на одну сторону,подведённые ресницы и идеальные брови подчеркивали чуть насмешливый взгляд её серых глаз. Она улыбнулась Всеволоду и словно наслаждаясь произведённым эффектом позволила ему взять паузу и придти в себя. Немного притронувшись к праздничному столу неожиданно,скорее для самого себя,чем для Кати,Всеволод пригласил её на танец. Из радио в это время как раз лилась медленная,знакомая им обоим,мелодия и словно вспоминая забытые навыки Всеволод с каждым движением держался всё увереннее и увереннее. Щекой почти касаясь её волос,ощущая их аромат и чувствуя под своими руками теплоту этого,такого манящего тела,он коснулся кончиками пальцев лба девушки,отводя назад непослушную светлую прядь и в следующий миг их губы уже нельзя было оторвать друг от друга никакими силами. Странное,почти мистическое чувство охватило обоих,мелодия звучавшая из приемника,огонь в камине,ароматы еды - всё это существовало сейчас как бы отдельно от них,от их,ставшего волшебным,понятным только им,мира. Страсть бурлившая в них выбрасывала всё новые и новые порции лавы чувств,заставляя их каждый раз по разному,с безумной,неведомой силой гореть,плавиться и таять в объятьях друг друга.

Бой Курантов из радиоприемника точно подвёл черту под их прежней,уже прошедшей жизнью. Где-то там на большой земле люди звенели бокалами с шампанским,водили хоровод вокруг елки,громко пели и произносили тосты. Всеволоду с Катей всё это было совсем не нужно,они будто соединились сейчас всем своим существом друг с другом,с маяком,с этим островом и их взгляду приоткрылся полог будущего. Будущего тесно связанного с этим прекрасным краем,где им довелось найти свою половинку.

Москва август 2020 г.