На взлётной полосе. Глава 9

 "Лысиков смотрит бычком, — против воли отметилось в голове Глаши. — Нет, скорее, маленьким песиком Тузиком, который осматривает свою территорию. Мученик… Лучше бы женку в ресторан сводил. А ведь страдает! Видно же! Интересно, когда эта хренова влюбленность у него выветрится?.."

 — Как поживает наш поршик? — отвечая на рукопожатие Вени, весело спросил Яков. — Как его глазик?

 — Видит! — заверил Веня и с победоносным лицом кивнул на порше, припаркованный в двух шагах. Новая фара сверкала так же празднично, как и старая.

 — Спасибо, Яков! — бросила на ходу Аглая и направилась в офис, оставив двух своих приятелей бодаться наедине.

 — Кто это? — с удивлением поинтересовался у Глаши Зверков, сидевший у входа и наблюдавший за происходящим сквозь стеклянную дверь.

 — Где? — с непониманием спросила Аглая.

 — Что за мужик приехал с тобой? Ты же из аэропорта? —  Лева пытался скрыть волнение, но у него не получалось. Глаза прыгали то на Глашу, то сквозь дверь на Яшу и Веню. И обычно мужественное волевое лицо Льва с красивой ухоженной щетиной в этот момент выглядело глупым и растерянным.

 — Да так, один знакомый, — без пафоса, буднично ответила Аглая. — А где тетя Света? Она мне нужна.

 — Уехала... Куда-то... Велела, чтобы ты ей позвонила насчет Сингапура... Значит, просто знакомый?  А зачем он сюда идет?

 — Не знаю, — пожала плечами Аглая и быстро пошла в свой кабинет.

 "Зачем он сюда идет? — мысленно спросила она себя. — Не знаю, зачем он сюда идет. Может, опыт Юнга ему не дает покоя? Хочет, чтобы мы с ним стали двумя щелями? Или он с этим электроном, Лысиковым, расстаться не может?"

 Лысиков, казалось, абсолютно овладел ситуацией и взял себя в руки. Когда Яков, сканируя его насмешливым взглядом, поинтересовался: "А какие сейчас самые популярные направления у вас в фирме? Поможешь путевочку выбрать?" — Лысиков гостеприимно указал рукой на вход:

 — Без вопросов! На май? На июнь?

 Они вошли внутрь, и Яков лицом к лицу столкнулся с Львом Зверковым. Яков и Льва просканировал, как-то подсознательно решив, что этому лучше всего сразу дать лбом в лоб, а потом хук в челюсть, если же он и после этого устоит на ногах, то можно дать по ушам, по центру равновесия.

 — Добрый вечер! — отступив с дороги Якова и словно прочитав его угрожающие мысли, поздоровался Лев Зверков.
 
 Воздух, пару часов назад наэлектризованный Львом, молниеносно нейтрализовался при появлении Якова.

 — Ух, как у вас здесь... интересно, — промурлыкал Яков, ощущая себя тигром, зашедшим на чужую территорию. — Добрый вечер! Мне нужна путевка.

 — Пройдите сюда, — пригласил его Лев к своему столу и выложил перед ним пару рекламных буклетов. — Какие направления предпочитаете? Путевку хотите на двоих? На одного?

 — Само собой, на двоих! — листая буклеты, кивнул Яков. — Мне нужно какое-нибудь романтическое направление. Для двух влюбленных...

 — Обычно берут Париж... Или Верону... — подавая Якову еще один буклет, предложил Лев. — Верона — Родина Ромео и Джульетты. Очень романтично.

 — Я похож на Ромео? — засмеялся Яков. — Нет, это слишком ванильно.

 — Вы с Аглаей собираетесь путешествовать? — изо всех сил стараясь казаться равнодушным, спросил у него из-за спины Веня и тут же ощутил себя полным идиотом.

 Яков оглянулся на него с вопросительным взглядом и приподнял одну бровь:

 — Брат, это принципиально? Я должен сказать, с кем поеду?

 — Нет, брат… — Веня стушевался, встал и ушел в глубинные недра фирмы.

 Через пару минут помещение наполнилась народом. С какими-то папками явилась фарфороволицая Лера; бухгалтер Дарья Сергеевна вышла из своего отсека, как будто что-то разыскивая по углам; уборщица Бубновская в ярко-красном рабочем халате и со шваброй решила протереть пол у порога; первый менеджер Пышнохвостов пришел и занял свое рабочее место.

 — Джунгли Амазонии, Колумбия (Тутунендо — самое влажное место в мире), Эквадор, Новая Зеландия, — Лев перечислял самые экстремальные турнаправления.

 — Нет, все не то, — отрицательно покачал головой Яша, исподлобья оглядывая людей, суетящихся вокруг, словно бы занятых очень важными делами, а между тем зыркающих в его сторону. — Мне надо посоветоваться.

 — Хорошо, — согласился Лев и откинулся в кресле.

 — Не подскажете, где кабинет Аглаи Осиповны?

 — Она работает, ее нельзя отвлекать, — отозвался Пышнохвостов.

 — В котором часу заканчивается ваш рабочий день? В 17:00? — не растерялся Яков, глядя на часы в своем телефоне. — Остается пять минут.

 — Она задержится, — сухо сказал Лев. — Срочная работа.

 — Хорошо, я на минутку, — заверил Яков и самостоятельно отправился разыскивать кабинет Аглаи.

 Он шел по коридору и дергал за все двери, пока одна из них не открылась. Спиной к нему, глядя в окно, стояла Глаша.

 — Вот ты где! — улыбнулся он. — Зашел попрощаться.

 — Не стоило, — растерянно проговорила Аглая, не ожидавшая увидеть здесь Якова. Она только что спустилась с эфирных высот самоанализа.

 — Говорят, у тебя срочная работа, ты еще не скоро освободишься, — ехидно улыбаясь, продолжал Яков. — Завтра обязательно приходи на взлетную полосу. Одежда плотная, лучше — брючный вариант, обувь — спортивная. Сама будешь прыгать или со мной?

 — Не издевайся, — попросила Аглая. — Если начальница скажет, приду с этим Ли Сянем. Не ради тебя… Даже если ты и не женат.

 — Само собой! С Ли Сянем. — Он помолчал. — Ну и павианы тут у вас... Прямо на дыбки все встали! Ладно, прости! До завтра!

 Около столиков менеджеров царило оживление, все что-то горячо обсуждали. Особенно громким был голос уборщицы:

 — Это моя школа и мои наставления! Хоть я за это и пострадала, но мои уроки помогли!

 — До свидания! — проходя мимо сотрудников фирмы, попрощался Яков.

 — Так вы посоветовались? — вслед ему бросил Лев.

 — Да, я еще зайду! До встречи!


 ***
 — Мммм… — промычал Лев, когда Яков скрылся из виду, и поискал глазами Пышнохвостова: — Пока, значит, я был в Израиле, вы Аглаю позволили со двора увести, — он, неприятно скалясь, почесал свою щетинистую скулу.

 Техничка в этот момент велела "задрать" ему его "длинные барские ноги".

 — Расставили тут свои карандаши! Ведь такой симпатичный мужчина, а в бобылях! — остановилась она возле него, отирая со лба пот, струящийся из-под рыжей букли.

 — Я жду, когда вы станете свободной, — сощурился Лев и, вытянув трубочкой красные губы, чмокнул ими в воздухе в направлении уборщицы.

 Бубновская, не сочтя это за издевку, жеманясь, как пятнадцатилетняя девочка, манерно фыркнула:

 — И не надейтесь. У меня на бобылей аллергия. Они же химчисткой в основном пользуются, а там эти усилители чистки! Эти "Райнекс", и "Колендиоксид", и силиконовый растворитель "Зеленая земля" — от них запах такой… "ПХЭ" этот… Говорят, что так в моргах пахнет!

 После этой тирады Бубновская, вся красная, победоносно посмотрела на улыбающегося Зверкова и, хлопнув дверью, исчезла в коридоре, ведущем к санузлу. Она тоже была влюблена в Льва.

 Пышнохвостов состроил гримасу "брови домиком" и пропел:

 — Ля-люшки! Вы давно-с из моргу, Лев Тарасович? Там вас плохо содержали — и вы вернулись в мир суеты?

 — Пусть пребывает в счастливом неведении, считая, что я бобыль, — пропустив мимо ушей колкость Пышнохвостова, проговорил Лев. Он, как самодостаточный человек, никогда не принимал обидных шуток на свой счет.
 
 — А ты не бобыль, а костыль! — хохотал Пышнохвостов.

 — Генератор рифм, отдохни! — зевая, оттолкнул его Зверков. — Мне есть, кому постирать, не прибегая к услугам всяких ПХЭ. Но в отличие от вас я еще и имею полное право любоваться красивыми женщинами и даже ухаживать за ними. А, Лерик? — он подмигнул секретарше, и та сделала в ответ глаза круглыми, как у совы. Это заменило ей улыбку без всякого ущерба для гладкой кожи.

 Из коридора показалась Аглая в застегнутом плаще, готовая идти домой.

 — Все сидите? — спросила она. — Вам никуда не надо?.. Не поняла, что вы все так смотрите?

 — Это твой мужчина? — напрямую в лоб спросил Пышнохвостов, единственный в фирме, кто никак не претендовал на Глашу и испытывал к ней исключительно дружеские и братские чувства.

 Лев Зверков остановил на ней тяжелый и недовольный взгляд, тоже ожидая ответа.

 — С чего ты это взял? Сидите, сплетничаете тут! Домой пора, — перешагивая через протянутые вдоль двери ноги Льва, сказала Глаша.

 — А путевку-то в романтическое экстремальное место вам тогда зачем покупать? — выставив перед ней руку, спросил Зверков, лениво растягивая слова.

 — Какую путевку? — поморщилась Аглая. — Дай пройти!

 — Что, не сошлись в общем мнении? А он сказал: "Пойду к Аглае Осиповне посоветуюсь!"

 — Никто он мне! Так же, как и ты! — строго проговорила Аглая.

 — Я тебе никто?! — Лев встал перед ней во весь свой немалый рост. — Не надо так со мной! Я тебе не чужой человек! Я думаю о тебе, когда уезжаю в другие страны! Я скучаю по тебе!

 — Лева, — Аглая отстранила его со своей дороги, — Прости! Да, мы с тобой влюбленная парочка! Да, да, да! Все, гудбай! Всем пока, девочки, мальчики!


 ***
 Глаша вышла на улицу и закатила глаза. "Чего Яша им натрепал? — ужаснулась она. — Хотя Зверков мог и на пустом месте насочинять… Но ведь никто ему не противоречил… Все были согласны с тем, что Яша так сказал… В любом случае, Зверков, пошел на фиг! Не будешь держать меня про запас. По телефону вечно: то зайка, то рыбка, ловелас хренов! Из тех кобелей, что до ста лет женихи. Ни на что не годные…"

 Солнце светило сквозь только-только оперившиеся веточки берез с западной стороны неба. Воздух был прохладен, и в нем разливался едва уловимый запах ладана – в храмах начинались вечерние службы. В скверах зашевелилась безмятежная жизнь, так успокаивающе всегда действующая на Аглаю.
   
 Сегодня она, глядя на брусчатку, по которой шла, ловила себя на странных мыслях: "Вот тут он, наверное, недавно шел… Город как-то сразу изменился с его появлением… В него как будто вдохнули… жизнь…  Он сказал, что я стала красивее, чем раньше, что мужики голову теряют… Все мужики, сказал он… А себя посчитал? Не похоже… Уж больно себе на уме… Как и раньше, все о себе скрывает. Приехал проверить, выполнила ли я его наказ стать счастливой. Не узнал, конечно, при встрече, но приехал… Из-за меня… Типа… А почему не узнал-то? Боялся, что на шею кинусь и под венец потащу?.. Если он, конечно, уже не под венцом… Не ответил же…

А зачем моих хахалей распугивает? Может, у меня остался один шанс вскочить на подножку замужества в последнем вагоне, а он тут пришел как слон в посудную лавку и все разнес! Вдруг Лева как раз в этот момент собирался предложить мне руку и сердце, чего я с таким трепетом ожидаю, покрываясь зеленой плесенью?"

 Совсем развеселившись и размышляя таким образом, Аглая пришла домой и не смогла не рассказать маме и Лизе о встрече с Яковом.

 — Так он жив?! — взревела Лиза и затанцевала по комнате прямо в свадебном платье, которое она примерила от нечего делать, пока заказчица-невеста не пришла за готовым изделием.

 Римма Григорьевна иронично пообещала:

 — С меня свадебное платье, дочка!

 — А я за него еще и не пойду! — заносчиво проговорила Глаша.

 — Ну-у-у во-от! — протянула Римма Григорьевна. — То всем внушала: мне нужен только Яша, остальные — уроды! А сама!

 — Просто я была уверена, что он не вернется. И он был моей воздушной мечтой.

 — Давай тогда я за него выйду! — предложила Лиза. — Ты о нем столько рассказывала, что он стал и моей воздушной мечтой!

 — А он совсем и не мечта… — Глаша замолчала и на секунду представила себе лицо Якова. — Но вот глаза у него — мечта…

 — Так не бывает, — сказала Римма Григорьевна. — Лиза, встань на стул, мне нужно вот тут подшить. Глаза — зеркало души. Если глаза — мечта, то и сам он мечта. Сегодня же снимаем с тебя мерки и шьем платье.

— Тебе бы только меня из дома выгнать! — сделав обиженное лицо, проговорила Глаша и включила планшет.