Взмах Papilio

Врезалась полосами незаметными, расправив паруса крыльев антимаха золотаво-багровые,
выпадала охристости пятнами, окислами железа, на кожу матовую,
просачиваясь в запретно-запертое.
Рывками кружилась, обрядность танца смерти завершая,
впивалась челюстями, отравляя зельем нектара, медленно,
великолепие глаз юдоли в морану протекающие.
Цвет полный диковенного благоухания, сорванный ветром жгучим,
свирепостью проросшим, распадался пылинками,
предвестник запоздал, бедствие прикоснулось…
Частица неба павшая с небес, под латы любви отлучения;
защищался от копий со стрелами,
пал от единственного к пыльце божественной прикосновения.
Сверкнув, расправив крылья, вдох последний, чрез тленность отняла,
поцелуем собой легла, одарила…
Ты же бессмертие в руке Младенца, мое когда то павшее,
возрождение, воскресение мое…
Стою под куполом небесным, стою, колени преклоняя,
многострадальную тень откидывая в пол, вины своей покаяние принёс,
возложив на алтарь святынь с неба смотрящих, надеюсь, Вы простили…
Испивал, обжигающие до дна испытания,
кровь, тернистый путь отмеренный, просфорой вкусывал,
дух свой пламенными устами обжигал о распятие,
учился неуязвимости силы веры преображения, когда то страстями  распятой.
Солнце в глазах не знало закатов ранишних,
светило ярко, дождливое извне, помехой не было,
следую по золотой дороге я, с размахом твоих крыльев.