Сказ о либерале

*

/Сказ о поэте-либерале: на волне или в опале?/


*


Зудящей властью истекающее олигархов время;
кровит народа вымя – забота либералов бремя,
повсюду дояры любви растерзанного мира;
бидончик крови возжелала даже лира.


---

Не на пелёночке родился – на свет из политзатхлости
явился Дима: старый ярый, нынче вялый либерал... он,
вроде и не врал: правду-ложь кружил... и так и сяк.
Не босяк, а душка... и ни злой – ни добрый, а простак:
раскисают уши – слушай-слушай, попадает разумение впросак...
Прёт наружу, как ядро из телевизора Кремля  –
новодворская молва – будоражит либеральную палату без ума.

Литератор Дима Богом призванный в народ поэт,
так слова соткёт – сплошное загляденье,
запоёт – мирское наслажденье,
а принюхаешься – срёт.
Политическую стену, на арене цирка власти разглядел,
лбом поэзии об эту стену... бьёт и бьёт.
Весь испариной покрылся 
слововержец кучки либеральных стрел.
Льёт слова досады – витязем ярится молодец,
словно демократии отец;
не святой и не оплёванный поэт.
От овации к овациям стремится – распухает,
стервенеет утомлённый  лоб;
отрастает не большой – огромный,
из могилы Новодворской либеральный рог.

Шаркнул стих  и фейс раскрытой книгой хлещет –
эпатаж эмоциями плещет и цветёт,
буквой к Новой завернул, так рифма гладью блещет,
сразу ясно: он – поэт, не бот.
Мир российский репу чешет
и в смущенье открывает-закрывает рот,
сливки общества сползают из высот
и качая головой идут, идут...
просвещать неграмотный народ:
разродился-появился  новый Боровой.

Аж, вспотели как прозрели:
Дима-то не боров – хряк
и со лба его растёт ни то, ни сё:
либеральности висяк.
Не беда, сейчас отвисло,
так поэзия в политике зависла;
пьянто-либеранто-демокранто
вокруг звёздочек свободы
помнят все советские народы.
 
Дыхальце клеща открыть и замутить
бело-красно-белым словом публицисту,
да на зависть, коммунисту –
розовеющему декламацией бродячему артисту.
Отросла на лбу не грыжа
и мозгами-то не рыжа,
а своё на огороде под заказ
много раз политое не маслом, а винцом, да …
всюду именно оно, либеральных ценностей …
под хозяйским сапогом, хлюпает давно.

Разрослась рассада в огороде у козла
звезданутым полосатым флагом:
борова в политике, имиджнули хряком.
В огороде и до хрена,  до хрена
росла молвою дрынь, да трын-трава,
но в цене теперь  капуста,
чтобы ей зелёной стало пусто
и не густо у капусты сока,
а каплюшка прока – в крохах борода
местного козла, нынче-то ковидная погода зла:
разрослось  пахучее, да в миру  тягучее…
до огромного – хрен его спасибо;
ветер выгоняет из сапог – замирает между ног,
то давно уже не диво – хвостик-веер шелудивый
из заморской чудо-юдо гривы.

Эх…, чуть погодя вздыхает томно Дима,
вот же  **ять, оказия какая,
нужно было полвторого,
а остался в полшестого.
Отползает  мысли благодать –
и её не взять, а ведь хочется сожрать;
прячет тело липкое в утёсах
за малюшку жира
не дельфин и не пингвин –
редкий экземплярчик – чики-чики утконос…
Бац!.. яичко снёс и... покатилось…  хряськ;
местная ехидна власть – ей пузырчатой слезою страсти всласть,
утирает утконосу потный и сопливый нос исподтишка подчас.

Будет милость... и впитает влагу от Дождя
и не зря;  у Красной книги
недруги для власти – глупостью враги России,
хоть и не просили, снизу им отведена строка...
всегда.

Греет солнце олигархов  даже шахматиста,
правда, ныне политического онаниста;
ум оппортуниста, коль народный интерес.

Веер бело-красно-белый гонит звоном над толпой прогресс,
думал Гарик вместе с Димой:
оседлают тощим с жирным задом хели в геи коптер –
коль за чаянья народа внутрь им не влезть,
хоть нахрапом сверху сесть…
и погнал не хели в геи коптер,
а обычный вентилятор политсмог…
занемог умом – цейтнот, но держался… сколько смог.
Скис один, раскис другой
и пролился Дождь;
бело-красно-белым на Москве быкует блудом Дима в грёзах,
а запомнится кичливым словопадом о Ефремове  в слезах.

Машут  тихо; громко крики:
Кто дударь? Чья дискотека?
Где фонарь? О ком звонит аптека?
Мутный отблеск в Свете либеральной гнили
и поплыли бело-красно-белым  в Минске
по коричневым цветам –
возродиться в Беларуси  ельцинским годкам…
И стекается мозгам куриным снова мировая благодать:
растеклась…  смердит умом плаксивых рать –
не объехать – не объять;
вожакам блудливым врать и срать,
эта бело-красно-белая бумага – знамя,
всем срунам оно... или она, под стать.
Ох... народу после кровью жизнь чистить-чистить,
если бело-красно-белых не убрать,
то холопами Европы быдлить-быдлить...
пропадать.

О Шушкевиче забыли – хорошо,
но в Светлане отражением опять:
был гандон, натянутый на член Европы,
нынче украшение политпомойки
в свои восемьдесят пять…
будь он проклят в Беловежской пуще,
как источник политических зараз.
И туда бы бело-красно-белую  бумагу
жопой пользованную много раз.

Президент умом не глупый,
стал вдруг богом на земле;
кумовья и родственники пляшут
отражением в стране.
Хоть жила страна неплохо –
с голоду, никто не умирал,
но и жир лощёный не блистал,
а трудились с честью памяти о прошлом,
каждый вольно, но не пошло, проживал,
только влезло потреблЯтство в ум и кресло:
оседлало Ельцина наследство
и создало белорусским олигархам рай,
а народу в думах срама край;
там полно российских, европейских, белорусских –
гнили некуда девать,
все желают хоть чуток, под бело-красно-белым, чем угодно,
но посрать.

Вот и Батька, как слепой;
олигархию подпитывал своей роднёй
и создал дорожку к славе капитала
либерально машущей крылом
понеслась мудрейшему хвала навалом
и сдавались ценности гуртом в наём.   
И не вдруг, решили гнать взашей историю нахрапом за бугор,
славой глуп Григорьевич иль нет – не знаю,но не олигархии багор:
лучше многих Беларусь живёт, значит, дружен с головой,
но диктаторским решеньем спотыкается порой.

Каждый  знает: чистый воздух в помещенье – благодать
и не нужно брать духов заморских, после них помойкой провонять,
да клопов – российских олигархов придавить,
а не играть,
их стяжателей блудливых всех к ногтю,
до мокрого пятна вогнать,
а иначе жить – никак.
Нужно быстро чистить собственную рану –  по живому,
без наркоза от друзей,
вычистить от гноя
раны мозговых извилин и костей.

Пожелать хочу я,  Диме, с журавлями
иль стихами полететь до Крыма,
там по морю, уж подать рукой,
до страны из либеральности крутой,
а в России остаётся хлюпать либералу рылом,
иль махать в Москве обломанным крылом,
как Ефремов льющий крокодильи слёзы пред толпой.

Ах…, забыл,
коль  в Крыме Дима –
Киев  Диме
хрен засунет огроменный
и тусовка либеральная Москвы
передохнет вся от зависти-тоски
был поэт с венком лавровым,
а теперь политик от культуры
и венок перцовый?
Нет!

Засияет нимб хреновый... о мечте хреновой,
коль поэт в политике гуляет хреном
либерала, там народа ценности товаром – олигархия наваром;
коль бодаться с властью... только страстью
шкурной, да о будущем с умом,
а по сути-то, виляние  хвостом,
да ещё геройствует поэт потом,
средь пригретых и духовно немощных,
да битых белокаменной молвой.


Что же Дима,
есть Малевича картина,
там квадратный ум чернее самых чёрных дум,
не пристало повторяться Величайшему поэту с перестроечных времён,
а прибить язык и кисти…
даже можно яйца к Красной Площади гвоздём!


17.08.2020

**

(а)