Битва века

   Вторая производственная практика встретила меня враждебно. Это безальтернативно ощущалось сразу, ещё под дверью начальника ШСУ, где мы с однокашником по институту торчали уже полчаса в ожидании, когда же хозяин кабинета соизволит нас, таких нужных, что без нас – никак, наконец принять. За это время в кабинет просочился мой тёзка и наш однокашник, которому посчастливилось быть любимым внуком своего деда, по слухам, отслужившего своё в КГБ.
   Заодно и высочиться в обратном направлении с, извините за тавтологию, направлением в «комбайновую» бригаду, работавшую, правда, тогда на одной из двух самых удалённых от центра города шахт. После практики мы от него узнали, что заработки его доходили до 600 рублей в месяц, а работа заключалась в том, чтобы держать кабель за комбайном и следить, как бы его комбайн не переехал. Нам же, в свою очередь, за радость были и триста. Но это было после.
   Нас приняли сразу обоих и на наше пожелание заработать, понимающе кивнув, отправили в бригаду по месту. Единственной техникой у этой бригады была бетономешалка 2,2 кВт. Если не считать лопаты по числу трудящихся плюс пара про запас, да отбойные молотки. Задача перед нами ставилась простая: перекрепление вентиляционного квершлага недалеко от вентиляционного ствола. Квершлаг был с обратным сводом, то есть, дырка круглого сечения, закрепленная двутавровыми кольцами из 4 секций каждая и для пущей надёжности всё это было залито ядрёным бетоном.
   Но надёжность надёжностью, а время и горное давление сообща сделали своё подлое дело. Кольца понизу смяло, бетон поломало. Посему нам полагалось: а) выдалбливать пиками отбойных молотков в почве выработки бетон и вырубать зубилом нижние секции двутавровых колец; б) выравнивать почву до горизонтального состояния; перестилать рельсовый путь; в) пробивать отбойником в боках выработки штробы в бетоне, устанавливать в тех местах металлическую арочную крепь из профиля СВП сечением 18 квадратов, после чего, навесив опалубку, вручную бетонировать бока до двухметровой высоты.
   Из механизации, как я уже говорил, была исправная бетономешалка. И ещё полуживой пневмовибратор. Он и стал главным и почти единственным виновником того, что меня сия бетономешалка чуть было не слопала своими шестернями. Точнее, чуть не пережевала и не выплюнула на другую сторону. Почти – потому что остальная вина лежала на моей собственной дурости.
   Ветрюганище там стоял неимоверный. Шутка ли – под самым вентстволом огромной шахты! Поэтому ни у кого из нас не возникало и мысли о том, чтобы работать раздетыми. В куртках и только в куртках! Ну и в штанах, разумеется, а то ещё подумаете чёрт те что. Из-за этого нам приходилось от трудов праведных потеть сугубо внутрь, чтобы не окоченеть ни за понюх табаку.
   Все нормальные шахтёры пропускают кабель коногонки (головного светильника) от аккумулятора на поясе выше задницы до «глазка» спереди каски на голове сначала под мышкой, а после через крепёжную скобу в задней части каски. Но то нормальные. Я не был из их числа. Кабель под мышкой меня холодил и щекотал, не давая полностью сконцентрироваться на должностных обязанностях. И я игнорировал под мышку, что позволяло кабелю весело и лихо болтаться за спиной в виде дугообразной кривой с изменяющимся по длине радиусом изогнутости.
   Вибратор имел обыкновение не вибрировать после поворота рукоятки, пока не поколотишь чем-нибудь железным по оси его крана. Ну и вот. Забросав на какую-то высоту за опалубку бетон, я повернул рукоятку вибратора и… ничего не произошло. Оглядевшись вокруг, чего-либо железнее железнодорожных костылей я поблизости не увидал. А они горкой лежали у противоположной стенки выработки, прямо за работавшей бетономешалкой. Я направил к горке свои стопы, нагнулся и даже не заметил, что у меня погас свет: рядом работали несколько человек, свет от их ламп прыгал туда-сюда, в общем, ничего удивительного.
   Оказалось, что кабель моего светильника попал между зубьев ведущей и рабочей шестерней бетономешалки. А за ним – и куртка. И рубашка. В которых сидел на корточках такой эксклюзивный я. Это-то я почувствовал сразу, поскольку шестерням одежды моей было мало, и они нацелились уже на меня самого. Однако я упирался. Со злости шестерни порвали в лоскуты куртку со спины, а рубаху из какой-то чудо-ткани, как потом выяснилось, только зажевали. А она своими швами мне возле плеч синяки такие оставила, что с неделю ими ещё можно было хвастаться, отойдя куда-нибудь подальше от шахтёров – чтобы идиотом никто не назвал.
   Проходчики опомнились моментально, чуть не раньше меня, но ближе всех к пульту управления находился ученик, который от неожиданности перепугался и растерялся, не зная, какую кнопку нажимать. Рука у парня, это даже мне было видно, затряслась. Пришлось подсказывать: «Красную, пожалуйста!» Ну, или как-то так. Но – без нервов. Нюхом почуял, что, если заору, он вообще сбежит. Ещё и собьёт по пути одного-двух спешивших на помощь. И тогда мне кранты. Хотя про кранты мне много позже, уже на другой шахте, объяснил механик участка, когда я хвастался, что, если бы не за спину, а за рукав поймала – о руке можно было бы забыть раз и навсегда. Он сказал, что 2,2 кВт хватило бы и на спину. Ну, не знаю: я всё-таки рогом упирался…
   А тогда коллеги обступили меня, ободряюще похлопали по плечу и послали на вагонетку – выгружать смесь песка и щебня. Там было посветлее от моргавшего шагах в сорока шахтного светильника и легко было попадать метким броском лопаты прямо в ненасытное жерло бетономешалки вот этой самой смесью. Или немножко мимо.
   А после смены договорились в ламповой о ремонте моего светильника. А в бане вообще ни с кем не договаривались - просто сняли у кого-то с вешалки вторую куртку, в рукава которой были вдеты рукава первой. А не фиг жировать, когда у человека и одной не осталось!
   Я было воспротивился, но потом заставил себя считать, что это справедливо, поскольку замерзать последующие смены в одной рубашке, честно, не хотелось совсем. Дал слабину. Вообще-то «заимствование» чужих роб мне крайне не нравилось все годы работы в шахте. Даже когда заимствовали не мою. Но в тот момент о морали как-то забылось. Наверняка перевозбудился…

P.S. Если вдруг я об этом уже когда-то рассказывал, то, надеюсь, не слишком привирал. Как и сейчас.