Репатрианты

      После Второй мировой  войны, по  согласованию с Черчиллем и  Рузвельтом, Сталин продолжил довоенную политику  выселения   аборигенов  Западной Беларуси. Согласно различным источникам,  между 1945 и 1946 годами изгнано около 1 167 000 человек.  Этот процесс в исторической литературе известен как высылка, депортация, депатриация или репатриация , а чаще всего как деполонизация территорий во время и после Второй мировой войны. На самом деле, это была не деполонизация, а депортация белорусов со своих исконных земель.  К тому же   термин репатриация был преднамеренным искажением, поскольку репатриированные народы покидали свою родину, а не возвращались на нее. Выселение  было частью официальной советской политики и осуществлялось сотрудниками НКВД. Львиную долю  депортированных  поселили на бывших восточных территориях Германии, отошедших в 1945 году к Польше. До 1958 года было депортировано более 2,5 миллионов  оборигенов.
    Я ещё хорошо помню  рассказы  депортированных в Польшу, которые приезжали в советское время на  свою родную  Гродненщину.  Вероятно, их откровения только глухонемого  могли  оставить равнодушным к судьбе нагло и цинично обворованных и униженных людей.
   Под сталинскую зачистку с послевоенной аннексированной  у Польши территории попала со своим семейством и дочь моей бабушки Павлины – Юзэфа, которая  в 1912 году со своим мужем Болеславом решила поискать свое счастье, как и её мама,  за рубежом.  С Северо-Западного края Гродненской губернии, как подданные Российской империи, они  эмигрировали в Штаты. С долларами, завёрнутыми в портянки, и дочерью Леокадией (родилась в 1913 году в США), в 1920 году вернулись домой в деревню Лестница Гродненского района, на вотчину Болеслава. Вернулись на ту же территорию, которая с 1918-го по 1939-й год во время межвоенной Польши  называлась Восточными Крэсами, а при Советах Западной Белоруссией. Отстроились на родной земельке, купленной за гастарбайтерские доллары в Штатах, родили еще двух сыновей - Эдварда и Александра. Жили, как и все сельчане, с утра до ночи в хозяйских заботах.
    Когда в 1945 году началось «добровольное»  переселение аборигенов бывшей Западной Беларуси в Польшу  Болеслава во время "джентельменской" дискуссии сотрудники НКВД сильно и долго не агитировали, только один раз под дых, а когда упал ещё и ногой в живот.  Отпустили домой, чтобы подумал.
   Работал, после грелки и компрессов боль в левой стороне живота успокаивалась. Казалось, что скоро поправится, но через неделю вдруг боль усилилась, поднялась температура, вечером начал терять сознание.
    К доктору в Гродно не довезли.
     После смерти мужа, надо было решать, как и куда убежать из некогда такого милого и родного уголка, где сейчас каждый день стучится в дверь неизбежное приглашение на «беседу». И самое болезненное: как расстаться с землёй, купленной за доллары, заработанные рабским трудом на стройках Соединённых Штатов Америки; как оставить построенный и обставленный импортной немецкой мебелью дом,  сарай, с полными засеками зерна и заготовленным на зиму сеном, хлев с коровами и тёлочкой и с дорогой до слёз  всё понимающей лошадкой. А ещё свиньи, овцы, куры… молотилка и веялка, приводящиеся в движение лошадьми, картофелекопалка, пароконные плуги, культиватор, борона…
Сколько же надо было продать быков и  двести килограммовых кабанов, чтобы купить при панской Польше  такую  суперсовременную по тем временам сельскохозяйственную технику?
   Как мне рассказывал Голубинский Эдвард их семью (мать и трое детей) до пункта сбора, который находился в 20 км от Гродно, почти на границе с Польшей, зимой довезли на грузовой машине. А дальше, к стоящим вагонам на двухметровой обледенелой насыпи, вместе с сотнями таких же людей, они добирались пешком, со своими пожитками на горбах. Пожилым было большой проблемой даже на четвереньках вскарабкаться по этой обледенелой насыпи в вагон для перевозки скота. Многие падали, кубарем скатившись вниз, под дружный смех и гоготание энкэвэдистов.  По мнению Эдварда работу по депортации проводили сотрудники НКВД под грифом «секретно», чтобы ни одна живая душа любопытных зевак не пялилась на толпу из  несколько сотен польских панов-эксплуататоров, убегающих от обездоленных и угнетаемых батраков.
   Через некоторое время Голубинская Юзефа с дочерью Леокадией и двумя сыновьями Эдвардом и Александром (фото внизу) оказались на бывших немецких землях, отошедших после 1945 года к Польше, - район Еленя Гура, деревня Комарно, где каждый день прислушивалась, не пожалует ли бывший хозяин-немец на свою вотчину и скажет: "Смотри, береги, как свое, и помни о верёвке, которую я тебе оставляю, как напоминание о нашей встрече". Когда гостил в д. Комарно, я видел тот подарок немца и даже пощупал его на прочность, и убедился - фирменная: бошевское качество не подведет.
    На фото вверху дочь бабушки Павлины -  Юзефа (1890 -1967).  Снимок сделан, вероятно,  в Гродно, в 1910 году,  и её муж – Голубинский Болеслав Стефанович, (1890 - 1945). Снимок сделан в  Соединённых Штатах Америки в 1925 году. Внизу на фото – их дети.