Тихо ответили жители - Это на том берегу...
"Альбомные стишки", лобовые, дидактические и "трогательные до слез" очень любили советские женщины, бывшие барышни 30-50-х. Тех, кто из 30-х, увы, уже на свете нет, из 40-х-50-х - мало, тем более, в инете. Но вот с поэтическим вкусом по-прежнему слишком часто - беда. То, что я называю "асадовщина" - просто святое и чистое, потому не покушаюсь на "сакральное имя". Тем более, в "чужих монастырях"... По мере сил у себя на странице (поэтических альбомов у меня не один) - хорошие стихи, хорошие поэты и о них интересное...
Да не о поэтическом вкусе и таланте "правильного поэта" времен "жописов- дописов и мудописов" речь... Другое возмутило.
И то, что происходит сейчас на тему "яжемать" и "Когда родителей надо посылать..." - в заголовках всевозможных "Дзенов", и вообще - "все с ног на голову" - на тему истинных ценностей - ведь не вчера началось. "Гештальты-апперцепции-аддикции" нынешние, конечно, тоже лепту внесли... Но неизвестно, что хуже: неприкрытый цинизм вкупе с эгоизмом-гедонизмом нынешний, или эти "крокодиловы слезы". Все вместе - некоторым образом ответ о "тайне" - загадочных глубинах славянской души". И еще о том, почему так и живем... Под собою не чуя... Похерев Святое. Основы.
Могила матери
Ни креста, ни камня даже
на могиле этой нет,
и никто мне не укажет
никаких ее примет.
Бугорок, с другими смежный,
был на ней, но в долгий срок
много вод умчались вешних –
и сровнялся бугорок.
Только гнет травинки ветер,
только... сжало грудь тоской:
словно не было на свете
русской женщины такой;
словно в муках не рожала
шестерых детей она,
не косила и не жала,
сыновей не провожала,
не тужила у окна.
Мне совсем бы стало горько,
если б край, что нет родней,
каждой тропкой, каждой горкой
память не будил о ней.
На озерках, на елани,
за логами у леска,
кто не видел с самой рани
темного ее платка!
С ребятишками по–вдовьи
в поле маялась она –
Щипачева Парасковья, –
на полоске дотемна
ставила, не зная лени,
за суслонами суслон...
Взять упасть бы на колени,
той земле отдать поклон.
Пусть к заброшенной могиле
затерялся в мире след, –
знаю, мать похоронили
в той земле, что легче нет,
в той земле, в родной державе,
где звучит мой скромный стих,
где теперь высок и славен
труд ушедших и живых.
И когда свистят метели,
снова думаю одно:
и над ней они летели,
и в мое стучат окно.
Степан Щипачев. 1957
Нет слов! «Сыновья любовь»!И не стыдно! Только у нас возможно такое. А где были эти шесть детей?! Невозможно представить такое у кавказцев и вообще там, где не только в традициях (теоретически), а на деле существует понятие «святое». Потому и живем так - с тройной моралью и сюси-муси вместо библейских истин. И мозги, в которые все, что угодно можно вложить…
Такой респектабельный с виду, деревенский паренек, ставший «советским поэтом с регалиями», - и не стесняется страдать вслух про погост матери, который сравняли с землей!.. Э-эх! Но… "скромного таланта" стихи - тут он прав.
Николай Рубцов со своим шемящим: "Тихая моя родина! Ивы, река, соловьи...
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои.
- Где тут погост? Вы не видели?
Сам я найти не могу. -
Тихо ответили жители:
- Это на том берегу..."
- значительно более талантливый, но… и жизнь его закономерно закончилась.
Нельзя без святого! Нельзя, чтоб так к Матери!.. Но респектабельные "деревенщики" (на всякий случай, - мало ли кто забредет и обидится, уже ничему не удивляюсь... это не о месте рождения - термины такие: "поэты-деревенщики", прозаики-деревенщики...") противней. Как любые приспособленцы. Пристроились - и ну страдать по лесам-полям и пустым отчим гнездам! Но, если хоть мать родную не забывали "в старомодном ветхом шушуне", не только в стихах, тогда еще куда ни шло. А вот, когда от погоста и холмика не осталось... Страшно.
Комментарий мой (не сдержалась), конечно, тут же удалили. И правда что: тут о "святом и чистом", о любви к маме-труженице, о "высокой поэзии" речь!
"Тихая моя родина!"
Свидетельство о публикации №220081702048