Запись сто шестьдесят пятая. Анна Ахматова

19.06.09 На "Автографе" вспоминали Анну Ахматову. Народу было не очень много. В основном, почти все говорили о том, что поэзия Ахматовой не является чем-то, без чего не представляешь жизни, мол, её лирика – она не очень близка: перчатки, вуаль, смена любовников, печаль по каждому поводу. Мол, особый мир: богемная, рафинированная, с царственными замашками женщина. Мол, если бы она не прожила такую долгую жизнь, возможно, её поэзия была бы уделом немногих. Но она участвовала в истории, её гнали (ни за что – именно, за вот эту стойкость собственного «я»), у неё сидел сын, её почему-то очень не любили власти – как до революции, так и после.
Возможно, кроме ни на кого не похожего поэтического дара, дело было в том, что она не желала ни под кого подстраиваться, что больше всего оберегала свою личную свободу. Эта независимость распространялась и на мужей, на любовников и даже на сына. И многие хотели её себе подчинить, овладеть ею, поруководить – она уходила и … писала стихи, обо всём этом писала стихи, и только этому своему призванию была верна до конца. Обсуждали и фильм «Луна в Зените» со Светланой Крючковой, в основном – понравился.

4.09.09 … новый сезон «Автографа». Собралось немного народу, но все говорили очень интересные вещи на тему: «как провели лето».
Галина Ивановна рассказала, как в ТГУ набирали первую группу на специальность «Литературное творчество». В приёмной комиссии , кроме неё самой, - Суханов, Олеар, Шкаликов и Дима Коро. (Я себе замечаю – ни Костина, ни Крюкова, ни Макшеева…)
Как она проверяли их сочинения, представленные на творческий конкурс. Как из 19-ти претендентов выбрали двоих, а 4 места ещё – на платной основе. Как она обращала внимание на грамотность («А как? У них на первом курсе пойдут стилистика…» и ещё какие-то предметы филологического направления, «а они будут не знать грамматики!»).
По ходу рассказа было поведано о приёме когда-то «по блату» какого-то гаишника, и как КРУ потом таскало всех за то, что приняли совершенно безграмотного на юридический факультет.
Заслушались.

Ира Киселёва привела редкую, замечательную гостью - большеглазую блондинку с русским лицом. Она у нас третий раз, и рассказывает всегда замечательно. В этот раз была в какой-то деревне, купалась в пруду, ловила рыбу и с восхищением передавала свои эмоции – мол, всё такое родное, близкое, таки колоритные (в лицах передавала разговор мужчины и женщины)…

Сама Ира К. опять побывала в Праге, по Цветаевским местам, в Израиле. Живой рассказ, как она шла по берегу Оби одинёшенька, под дождём (в районе Киреевска). Это в дополнение к сюжету своей спутницы – вдохновилась. Это у Иры уже не раз – обязательно подхватит чью-то эмоцию и поведает свой случай на ту же тему.

Но и прокол – вдруг (в рассказе про Прагу) мимоходом: «На днях  - как вы знаете - столетие Ариадны Эфрон…». Ох! Когда я не уверена, то даже если сомневаюсь – ошибается ли утверждающий, то помалкиваю – «Вдруг прав он!». Но когда слышу явную неточность, то тут с собой совладать не могу: «Ира, только 97!» Но Ира не смутилась: «Ну, через три года, это не существенно!»

Господи! Как, наверное, легко жить человеку с таким характером – год прибавить, год убавить, перепутать землю и небо и чувствовать себя комфортно.

Самое для меня (с намечаемыми последствиями - обязательно тоже съездить, посмотреть, посетить) был рассказ Майи Андреевны – никуда не ездила, но зато с приятельницей совершили два путешествия в окрестностях Томска: побывали в Хромовке, где когда-то жил отец Фёдор (там поставлен памятник святому) и в Петухове, где обнаружился чудный кедрач, церковка и красивый вид с откоса на село. О.Г. подхватила: «Да, там замечательный вид». И поговорили про это Петухово и Святого Фёдора. Вспомнили "Отца Сергия" и перекличку сюжета Толстовской повести с "нашим" святым.