Берег детства

Ты снишься мне. Очень редко, но снишься.

Тогда я вновь вижу двухэтажный коричневый домик с шишками на шиферной крыше. Вижу голубые колонки с водой.  Тропинки и заброшенный фонтан…

..Здесь, на крутом берегу - росли вековые дубы и сосны. А под ними  свободно – как цветы в солнечном бору – разместился десяток финских домиков. Cловно кубики разбросал великан –да и забыл собрать, на радость и детям, и взрослым.
Чуть сделаешь шаг  за ворота – и увидишь реку. Течет она, несет светлые воды в обрамлении мокрых камней, песчаных пляжей, и веток ивняка. Там, куда течет быстрая река-Киев. Там – машины, школа, духота...

Чуть правее, почти напротив – пристань. Д-244 – написано на ее бортах. Зеленой краской окрашены ее борта, белой – оконные рамы. А над сходнями, что переброшены с причала на берег, надпись – «Пирново».

Каменные склоны берегов насыпаны, кажется, недавно. Уже пробивается через них кое-где молодая поросль деревьев. Но все равно, на реке с утра очень жарко. Солнце нагревает глыбы.

Выше по течению, на повороте – красный перевальный знак. Словно раскрытая красная книга на фоне синего летнего неба. А под ним –тропинка. Слева -поле, усеянное розовыми и белыми цветами картофеля и обрамленное кукурузой. Вправо берег срывается  к воде каменными глыбами, заросший ивняком и ежевикой.

Многие из нас, выросших здесь в 80-е, настолько полюбили это место, что и много позже, когда выросли и разъехались по свету, бывало, приезжали сюда, где на прохладных тропинках оставались наши ребячьи следы, где прошло наше детство. Здесь когда-то  мы взрослели, бегая по лужам и тропинкам, по росистой траве. Купаясь в речных струях, играя на детской площадке.

По вечерам надоедливо зудели комары за занавешенными марлей окнами;  светились, будто сказочные, беседки в темноте – а тишина была такая.. Лишь  за туалетом, на высохшем, как говорили взрослые, после удара молнии дереве, ухал филин.  А ты попробуй не бояться, если на память сразу же приходит страшная картинка из книжки Бориса Заходера, читанная в далеком детстве.

Взрослеть в детстве – хорошо. Вот ты гуляешь сам, и не только на детской площадке;  вот вы побежали с ребятами играть в индейцев в местные кусты.  А там отпустили одного на рыбалку… и от всего этого ты взрослеешь, как упругий зеленый росток – в месте, где довольно света и простора. А летние дожди в то время шли регулярно, так что – не засохнешь.

А если и задумаешься на минутку – то растормошат – или вредная сестренка, или папа с рыбалки с лещом, или ежевика, или…
Пирново…


Лена

Лена, сестра Андрея, нравилась Жене давно. Светло-русые волосы свободно спадали с плеч, слегка раскосые cеро-голубые глаза смотрели приятно и загадочно. Наблюдать, как она, слегка склонив голову, будто бы плыла по дорожке к своей веранде– было замечательно. В Лене было хорошо ровно все – и белое в полоску платье-матроска, и загорелая бархатная кожа, и небольшой рост.

Женя, когда встречал или просто видел Лену, обычно забегал на кухню,где стояло полное ведро колодезной воды,и выпивал целую кружку. А потом бежал на рыбалку или строгать из коры кораблики – и мечтать.

Интересно --откуда у нее такая походка?.. Будто плывет. Быть может, все дело в белых теннисных туфлях на резиновой подошве?...

..Или все же в занятиях гимнастикой?..

Вчера, например, черт его дернул заговорить об особенностях походки девочек со старшей сестрой. Ну, вы знаете эти старших сестер. Их хлебом не корми, а дай поважничать перед младшим братом.

«Да потому что, она, возможно, занимается гимнастикой!» - ответила его сестра Ирина. И так, со значением, в упор на него посмотрела. Словно в ее словах был еще какой-то, тайный смысл, примерно, как у шпиона или разведчика.
Учился Женя вообще-то хорошо, но тут почувствовал себя почему-то дураком. Ну, вы знаете этих вредных старших сестер…

Хорошо было бы, конечно, сделать в ответ понимающий вид и ответить «да, это задача со многими неизвестными..» или еще что-нибудь типа «преступник – студент из кулинарного техникума». Но в том-то и дело, что было ничего не понятно.
Кончилося разговор цитатой из книжки «Долго еще до вечера?» румынского писателя. Книжка мальчику не очень понравилась. Но вот совет, чтобы напустить на себя таинственность, там был дельный. Словом Женя ответил «Как знать?», и в свою очередь с удивлением имел удовольствие наблюдать вытянувшуюся вдруг сестринскую физиономию.

Хорошо, хоть сестра вдруг ни с того ни с сего не начала опять обсуждать с мамой пушок у него на верхней губе, или толщину талии – глупые темы, если разобраться. Усы его не волновали, а  история с парой лишних килограммов действительно имела место, но  давно – классе в четвертом. Тогда любимый внук наконец всецело попал в распоряжение бабушки с дедушкой. Дедушка, офицер и вообще товарищ строгих правил, в приказном порядке требовал съедать все, что положено в тарелку. Справедливости ради, нужно сказать, что рассматривая фотографии того лета, нельзя было не отметить сходство Жени с краснощеким, упитанным пионером с плакатов, изображающих счастливых отдых детей в пионерлагерях. Но упитанность прошла, лишь он вырвался из-под диктата бабушки с дедушкой, а вот сестра, поди ж ты, все запомнила, зараза…

Хорошо было бы…хорошо было бы…сходить с Леной за кукурузой! По пыльной дороге, заросшей по краям гусиными лапками.

Но дни все проходили, и все как-то о другом. То Ленка казалась ему слишком красивой; то слишком неприступной; то он боялся быть поднятым на смех; то сестра его, вместо того, чтоб поддержать, начинала то самое, то есть похохатывать… И тогда, чтобы не оказаться в дураках, лучше заниматься чем угодно – но только не подойти к девочке, которая не просто красивее, а возможно, лучше всех на свете.
Подойти к девочке!.. Нет, это немыслимо.

Конечно же, лучший способ познакомиться - это помочь нести воду!.. Но не станешь же бежать за девочкой, которая с пустым ведром шагает к колонке…Хотя и хочется.
И думать о ней постоянно невозможно. С ума сойти можно. Что же тогда? Рыбалка-да! Пляж, плавание, игра в дурака, в бадминтон… Все так. Но почему же, лишь ты встретил ее случайно, или даже просто увидел – и внутри сладко заныло?..
Это секрет, конечно.  Для всех…

В кружке такая холодная вода, холодная и вкусная… А за окном тучка набежала на солнце, и лишь ветер играет в вышине дубовых крон…


Город

На веранде лежат свежие газеты… наверное, дедушка с бабушкой пришли из города и снова пошли гулять –на аэродром.

Городом назывался центр поселка. Кто его назвал так, почему?.. Наверное, потому, что здесь, вдоль главной улицы – стояли в ряд почта и междугородний переговорный пункт, овощной, хлебный и промтоварный магазины. Особняком стоял дом под двускатной крышей с вывеской книги, а чуть в стороне – хозтовары. И, конечно, вечный Ленин, но не стоящий на постаменте, а уютно сидящий на плетеном диване. И жарки вокруг…
А еще в поселке не было ни церкви, ни кладбища. Поэтому казалось, что люди здесь живут, не умирая - как деревья или река.

Ты даже и не знал, что есть, оказывается в продаже особые – школьные ножички – крошечные, с перламутровой рукоятью – пока дедушка с бабушкой не сделали однажды тебе такой подарок. Ни у кого в классе не было таких ножиков- маленьких, но настоящих, с выгравированными по перламутру циркулем, глобусом и угольником. Они продавались в тех самых хозтоварах –кирпичном домике с круглым слуховым отверстием.
Были у ребят другие ножи – складные, рыболовные. Даже охотничьи были – со специальными выемками для извлечения гильз из ружья. А школьного ножика ни у кого не было.

Хорошие у меня бабушка с дедушкой,только..строгие – подумал Женя.
А на аэродроме паслись коровы и еще висел полосатый колпак, напоминавший о Буратино. Хотя он, конечно, помогал определять направление и силу ветра.
Шли годы, вырастали и менялись друзья. Без ревности, без глупости.  Новые увлечения, новый ты – новые друзья. Как хорошо, что Бог сотворил мир таким, что все простое- правда, а все сложное – неправда.

Жаль, что все закончилось сразу, тогда. Возможно, я ошибаюсь, но это вряд ли. Мы бы возвращались, как прежде, под сень дубов и замшелых крыш – повзрослевшие, запыленные – и стрелки бы однажды сошлись.  Как они сходились раньше много-много раз в месте, где росли дубы и сосны, на берегу очень тихой реки…


Последнее лето детства

В то лето происходило очень много событий. На площади Октябрьской революции торговали, очень дорого, газетами «За волю України» и желто-голубыми и даже красно-черными значками. Возле Киевсовета подняли желто-голубой флаг. Они с сестрой долго стояли в толпе, потом не верили,что флаг разрешат поднять – и вот он наконец на флагштоке –он – желто-голубой, новый и красивый, как символ будущого. Неизведанного, но непременно світлого...

Женя все больше валялся на кровати, читая  «Детектив и политика» и диву даваясь, почему вокруг этой книги был поднят такой ажиотаж.  Читал «Юность» и «Новый мир»– «Ивана Чонкина», «Остров Крым»,  другие полуфантастические и полупроходные работы, обязанные, пожалуй, своей бешеной популярностью лишь предыдущим запретом.

Дни проходили за днями. Понемногу холодала вода в реке его детства. Разъезжались незаметно друзья и подруги…

Вот уехала Таня. Просто зеленоглазая девченка, веселая, конопатая и задорная. Они с соседом по домику Ильей, когда нечего было делать –насчет рыбалки идей не приходило, а на пляж было идти лень – бывало, заходили к Тане и играли с ней и ее подружкой Зоей в подкидного дурака или бадминтон.

Танин папа – усатый, лысоватый дядя – Женю уважал. Как-то Таня даже, рассказывая о том, как папа давал согласие на ее вечерний поход в кино, между прочим, пересказала папин вопрос – «А Женя будет?..», имея в виду наличие Жени как необходимое условие отпускание ее в кино. Ребята, то есть мы, конечно, посмеялись, а Женя был тогда сконфуженным и немного гордым одновременно.

Дело в том, что кино в поселке крутили аж в трех кинотеатрах. Совсем близко от базы находился «клуб» - беленый сруб с телевизионной антенной на крыше и отдельным входом в помещение киномеханика. Напротив, на поросшей муравой обочине постоянно стояла «Волынь»  киномеханика, являвшаяся неотъемлемой частью окружающего пейзажа. Здесь появлялись поселковые новинки проката. В «городе», за книжным магазином и уже недалеко от дамбы – находился летний кинотеатр. Забор летнего кинотеатра выделялся среди прочих строений тем, что доски были заострены кверху и отдаленно напоминали колья из средневековых волчьих ям.

Ту же самую ленту, что и в клубе, здесь показывали на следующий день. А завершались путешествия ленты по селу на площадке базы отдыха «Десна». База была  большой и оборудованную собственным магазином (что в то время было в диковинку), библиотекой фонтанами и собственным летним кинотеатром. Фонтаны, правда, работали редко, а вот золотые рыбки в бассейне плавали.  Да и кино показывали.
 
Идти до «Десны» было неблизко, но мы любили эту дорогу. Остается позади свежий запах воды и дубов. Воздух наполняется ароматом вечерней луговой дороги, свежей травы да кувшинок.

Тихие долины

Полны свежей мглой;

Не пылит дорога,

Не дрожат листы...

Подожди немного,

Отдохнешь и ты.

Дорога меж тем ныряла под сень мачтовых сосен, украшенных сверху нахлобученными шапками гнезд аистов и цапель. Днем пространство наполнялось клекотом сотен птичьих клювов, на пространстве в несколько гектаров вскармливающих новое поколение неоперившихся птенцов.
 
Никто не знал, почему аисты облюбовали это место* – но почему-то из года в год, аисты и цапли весной летели сюда, к местным вербам и дубам, соснам и липам. А в последние дни августа прощались, делая круг над поселком…

Миновав рощу, дорога выходила к базам отдыха, выстроившимися вдоль дороги в ряд.  Здесь уже другой воздух, другая атмосфера и даже сверстники на первый взгляд другие.
Уже загораются огни, и вот охотник Данди в своей шляпе с крокодильими зубами выходит на экран…

Как-то запомнилась мамина фраза – «как тебе здесь привольно!», сказанная ей о двенадцатилетнем сыне. На самом деле, мама была права. Раньше свободу Женя обретал лишь здесь, в Пирново. Теперь же он был свободен уже полностью по праву взрослого человека, окончившего школу.
 
И поэтому, Женя больше не тяготился отъездом. Город, бывший для него чужим и враждебным, все больше привлекал его – рок-музыкой, подросшими одноклассниками, и даже предстоящей учебой в институте.

В транспорте обращаются «молодой человек». Как-то раз по просьбе сестры он словил частника на новой «Таврии» - и поездка эта в современном автомобиле, уважительное отношение когда-то недосягаемых взрослых окрылило. Он и в самом деле взрослый!

Его примерно с половины срока поездки никак не оставляло ощущение, будто завтра он уезжает. Раньше как бывало - за четыре, три, два дня до отъезда сердце то и дело сжимается. А в самый день отъезда все уступает деловитой суете. И лишь на донышке плещется грусть прощания с этим летом, с этими большими и взрослыми,а больше всего – с ровесниками. Прощание уже не рвется наружу - нет, с ним уже примирились - и живут скромным эрзацем завтрашних скучних дел… да еще мечтой, что скоро - через целый год – наступит лето и ты вновь увидишь эти дубы,  эти домики, эту землю. Скоро в школу…как будто это интересно – ходить в школу. Одна радость – на год старше…

Но завтра не нужно в школу…Отшумел уже выпускной, отгалдел откровениями,  отшипел шампанским, отмахал мокрыми после дождя каштанами… Отшелестел желтыми Икарусами и волной катера… Пропах невидимыми кострами ночной воздух над рекой…
 
Птицы вылетели из гнезда. Скорей, скорей – гнало нас время. Учителя, мои учителя- как тяжело должно быть было вам, взрослым, провожать нас таких, легкокрылых… И как я тогда силился, и не мог понять вас.
 
Дни эти – дни перед отъездом отсюда  похожи на солнце, что зацепилось за конек крыши, и вопреки законом небесной механики все никак не торопится скатиться вниз. В последний раз сходить за наживкой…на рыбалку…ведь завтра – уезжать!..Уезжать! Во время эти всех – и больших и малых дел сердце сжимала тоска.
Как оно будет…через год?  - спрашивал маленький человечек, заглядывая в пожарную бочку, где отражались столетние дубы.

 ..Когда же я снова сюда приеду?!..-говорил мальчик деревьям и домикам, и хмурились его маленькие брови.

И настроение, у него было, как в августе, как у пассажиров теплохода, отправляющихся вниз по реке. Радостные, загоревшие, они возбужденно машут руками, везут домой яблоки, груши. Кто-то предлагает ему грушу, огромную спелую…грушу хочется, палуба под ногами вибрирует –но он не отрываясь глядит на ставшую за двадцать дней родной полоску пляжа, маленькую пристань, исчезающую вдали – и, кажется, все бы отдал, чтобы снова очутиться там…нет, маму не отдал бы.

..А теплоход заносит корму, и берег, Берег Детства наконец скрывается за поворотом.
Позавчера уехала Ленка. Промелькнула в последний раз за деревьями ее матроска в серой отцовской «Волге».Может быть, в следующем году все будет по-другому.

..Приехал давешний «ЛАЗ»  -  цвета топленого  молока с красной полосой, почти пустой. Поднял правыми колесами клубы пыли  с обочины. Лязгнули узкие двери. Через мгновение Женя уже сидел на красном пружинистом  сидении, радуясь, что хоть пару дней отдохнет от родителей.

Это была последняя поездка на базу отдыха его детства.


* По поверьям древних славян, аист, птица, охраняющая людей от зла, выходящего из Нави