Наперекор судьбе. гл. 3 Из тупика

          Я шла домой. Погода была мерзкая: грязь, слякоть. С неба что-то падало, не понять, то ли дождь, то ли снег. Кое-где грязными островками лежал снег. Погода самая простудная, лучше мороз, чем эта оттепель с ее мокротой и мокрым снегом. Тут скорее простынешь, стоит лишь намочить ноги. А у меня ноги мокрые с самого утра. Я горестно вздыхаю. И весь день приходится работать с мокрыми ногами. А что я могу сделать? Попробуй тут уберегись, когда вокруг лужи, а тебе нужно мести и убирать снег. Но простывать мне нельзя. Ни в коем случае! Нужно держаться. «Ничего, - успокаиваю я себя, - сейчас нагрею воды, попарю ноги, и будет все О,кей!»
          Вот уже почти два месяца, как я поселилась в квартире, которую мне выделили от ЖЭКа. Квартира расположена в подвале, окна на уровне земли, и тоже мне непонятно: дом одноэтажный, зачем было располагать квартиру в подвале, почему не поднять выше? Из-за того, что в подвале (а, может, есть еще причина), стены здесь сырые, а кое-где даже мокрые. Вобще в такой квартире только туберкулез себе наживать! Но мне не до хорошего, спасибо за то, что хоть такую дали, а то до сих пор скиталась бы, не зная, где голову преклонить. В этом доме не одна моя квартира, есть еще одна, но там никто не живет. А вобще наш двор объединяет три дома, это так называемый «общий двор». Хозяев много, а толку мало, один  на другого кивает, кому снег убирать. Встретили меня здесь не очень-то ласково. «Не думай, что ты к тетке на блины приехала!» - заявила мне одна соседка, когда я только переехала. «Да какие уж тут блины! Знала бы ты, сколько мне пережить пришлось! Так что мне твое тявканье до одного места!» Кстати, о блинах. У нас на работе давали муку. Я выписала мешок. Так что теперь я – геройка!  Могу и блины, и пирожки печь!  Даже без бутылок могу прожить! (Я собирала на улице бутылки, чтобы продать и купить хлеба). Помешала я этим соседям! Все равно меня целыми днями нет дома. Я прохожу через двор и открываю дверь. В лицо пахнуло сыростью. В доме холодно, печка не топится, потому что дров у меня нет. У порога меня встречает кот. Я подобрала его на помойке возле дома, там уличные коты собирались в поисках еды. Он огромный, с большим отвисшим животом, не то, чтобы жирный, а, скорее, рыхлый, потому что  есть ему приходилось всякую гадость. Я достаю кусок хлеба, кидаю ему. Бедное животное! Ничего, кроме хлеба, я ему дать не могу. К счастью, он неприхотливый; ему, как и мне, пришлось пережить и худшие времена. Кота я завела сразу же, как переехала; все ж веселее, когда в доме живая душа, да и спать теплее, по ночам в доме жуткий холод. Только имя я ему так и не дала, так и зову его «Котик». С ним мне как-то спокойнее, а, когда он на моих глазах однажды поймал  здоровенную  крысу, то я его вобще зауважала. Я снимаю пальто, бр-р, холодно! Хоть на дворе и оттепель, в доме все равно ледник, из-за сырости, вероятно. Включаю плитку, ставлю на нее чайник с водой. Хорошо, что здесь на улице есть колонка с водой, далеко ходить не надо, хоть с этим повезло! А в общем  мои дела пошли на лад: я, наконец-то, оформила «Вид на жительство». Ждать пришлось долго, почти пять месяцев, но, слава богу, уже сделано. Прописку мне тоже сделали, прописали в общежитии, теперь никакая милиция не придерется! Жилье у меня тоже есть, пусть это сырой подвал, пусть оно ведомственное, но все же не на улице! Вещи свои многострадальные я забрала, теперь они здесь, со мной, сильно их пощипали, конечно, но теперь больше никто не тронет. А к тем «друзьям», что так подло поступили со мной, я больше ни ногой, я их вычеркнула из своей жизни, правда, когда увидела ту Таньку в городе в моих сапогах, сердце екнуло, и удивило меня ее нахальство, еще и разгуливает в них, как будто  так и надо! Ни стыда, ни совести! Прошла мимо и не поздоровалась, будто я ее знать не знаю. С Николаем я тоже не хочу больше знаться. Мне такие «друзья» не нужны! У меня теперь новая «подруга» появилась. Бабушка, 82 года, живет в доме на моем участке. Она попросила меня, чтоб я ей помогала по хозяйству: убрать, постирать и так далее, а за это она кормит меня горячими обедами. Без ее обедов я вобще бы пропала! А так – большая поддержка, хоть и не каждый день, но все же! Ведь денег по-прежнему не платят. Правда, говорили, что весной заплатят сразу за полгода, тогда я  смогу купить какой-нибудь домишко, пусть где-нибудь в селе, все равно, зато собственный! Да и невозможно здесь жить, в таком доме сыром, и для здоровья вредно, и вещи заплесневеют; ладно, временно, но постоянно – боже упаси! И не хочу я быть зависимой ни от кого! А тут, если уволишься, то выгонят. А я не собираюсь всю жизнь дворником работать, не для того институт кончала! При мысли об институте мне стало совсем плохо. Господи, как жизнь повернула: с высшим образованием пошла улицы мести. А ничего не поделаешь, еще благодарить бога надо, что хоть сюда на работу взяли, а то совсем бы пропала! Сейчас, зимой, работы стало поменьше, чем осенью, но все равно тяжело. Вставать приходится в четыре  утра, потому что до восьми надо расчистить дорожки, откинуть снег от подъездов, а, когда гололед, посыпать дорожки песком. И приходится таскать эти ведра с песком, иногда довольно далеко, легче было бы, если б тачка была, но она упорно не хочет ее брать, тачка дорогая, а вдруг украдут, у нее уже два раза с кладовки замок срывали, не будет же она эту тачку тащить через весь город домой!
          Чайник, наконец, закипел. Я наливаю в таз горячую воду и стаскиваю с себя сапоги. В сапогах вода аж хлюпает. Носки и колготы мокрые насквозь. К сожалению, их негде высушить, носки еще есть запасные, а вот сапоги придется утром мокрые надевать. Я сую замерзшие красные ноги в таз с горячей водой. Ой, хорошо! Какое блаженство! После дня работы на холоде и под дождем я могу, наконец, погреть мои бедные ножки. Кот мурлычет, трется об ноги. «Что, и тебя искупать?»  Я, шутя, брызгаю на него водой. Кот убегает, прячется под кровать. Я вещи не разбирала, достала лишь самое необходимое: кое-что из одежды, электроплитку, постельное и посуду. Остальное так и лежит в коробках и чемоданах, сложенное на кучу, в задней комнате. Я туда не захожу, только, если что-то взять из вещей. А живу я в проходной комнате. Здесь я поставила кровать, стол и пару стульев. Плитку я включаю, когда прихожу, и горит она всю ночь. Я ей пользуюсь, как обогревателем. Еду я здесь не готовлю, только чай, и иногда пеку оладьи, или, если раздобуду картошку или капусту, то – пирожки. Тогда у кота праздник! Вот так мы с ним и живем. К счастью, бабушка, которой я помогаю, живет в благоустроенной квартире, и я могу раз в неделю у нее помыться. Иначе, не знаю, чтоб я делала, здесь купаться – это нереально.
          Скоро, несмотря на слякоть и грязь под ногами, наступит Новый год. Уже полгода, как я живу в Вознесенске. За это время я столько хлебнула, что и врагу не пожелаешь! Но ничего, самое страшное уже позади, зато я освободилась от  этого подонка, а то до сих пор бы в страхе жила. Я вспомнила, как мы встречали Новый год в прошлом году. Тогда мы зарезали двух свиней, мясо продали на рынке. А головы и внутренности оставили себе. Наделали колбас, налепили пельменей. Сашка, он хоть и барахло, но готовить умел и любил. Так что он мне помогал и колбасу делать, и пельмени лепить. А пельменей мы наделали целую кучу: целых три подноса! Я еще и салат сделала «Оливье». А гостей и звать не надо было, они сами набежали, знали, что мы свиней зарезали. Так что было довольно весело. А через несколько дней, когда готовились к Рождеству, Сашка швырнул в меня казанок с мясом, по чистой случайности он пролетел мимо, не покалечив меня. Поэтому Рождество мы не отмечали. «Слава богу, что я теперь могу спать спокойно, не боясь того, что ночью мне перережут горло или задушат!» Сашку последнее время стала посещать «белочка», так что от него можно было ожидать, чего угодно. Так что я правильно сделала, что ушла, а что Новый год не с чем встречать, это все ерунда;  жрать – это дело свинячье. Неожиданно мысли у меня перескакивают на другое.  Мастерица на днях сказала, что меня переселят в общежитие. А эту квартиру отдадут какой-то инвалидке. Не могу сказать, что меня это обрадовало. Конечно,  условия там лучше: отопление, вода; короче, нормальные условия для жизни, но за эту комнатку в общаге платить надо, и, наверное, немало, а здесь она ни за что, кроме света, не платит. Как же она тогда накопит деньги на дом? Да и переезжать с такой кучей вещей ей уже порядком надоело. Да и как она там поместится, в  девятиметровой комнате? Надо  завтра сходить посмотреть, где эта общага. Сказали, где-то на третьем микрорайоне.
          С этими благими мыслями я стала готовиться ко сну. Вставать приходилось очень рано, поэтому и ложилась я тоже очень рано, часов в 8-9.  Я потеплее оделась: свитер, шерстяные колготы и теплые носки, загробастала  кота и улеглась под ватным  одеялом, не забыв надеть и платок на голову. Плитка осталась включенной, она, хоть и немного, но все же согревала комнату. Кот, согревшись под одеялом, начал сразу же мурлыкать, и под эту музыку я погрузилась в сон. Проснулась я оттого, что уловила какое-то движение за дверью. Кто-то пытался открыть дверь. Я сплю вообще чутко, а здесь, в таких условиях, мой обостренный слух настороженно ловил всякие звуки. Поэтому я сразу открыла глаза и уставилась на дверь. Движение было именно за дверью. Хорошо, что я упросила слесаря из ЖЭКа сделать мне надежный запор от таких вот ночных визитеров, поэтому открыть дверь он никак бы не смог. Я слышала, как он  шурудит  отмычкой в замке, но, помимо замка, был еще мощный засов, который надежно защищал дверь. Поэтому я даже не встала с кровати, а молча наблюдала за его действиями. Все же мне было жутко: я понимала, что за дверью мужчина, женщина не будет ночью пытаться проникнуть в чужую квартиру. Зачем он явился? Чтобы что-то украсть или… с какой-то другой целью? Как бы то ни было, но цель у него была самая низменная. В комнате было темно, только слабый свет от плитки наполнял комнату красноватым светом. В двери была большая дырка от былого замка, и мне показалось, что чьи-то глаза следят за мной через эту дырку. Нервы были натянуты, как струна, я смотрела на дверь не отрываясь,  но ничего не делала. Да и что делать? Кричать? Бесполезно. В доме, кроме меня, никого нет, мобилки, чтоб позвонить, у меня не было (это была еще большая редкость). Короче, сиди и жди, когда этот тип ворвется в дом и проломит тебе башку! К счастью, запор выдержал его натиск, и я с облегчением услышала удаляющиеся шаги.
          На следующий день я закончила работу пораньше и отправилась на 3-ий микрорайон. Посмотреть на общежитие. Я решила, что не буду больше упираться, так как вчерашнее происшествие напугало меня. Я поняла, что визиты на этом не прекратятся, и кто его знает, чем все это может кончиться (дверь моей комнаты все же вскрыли,  когда я уже перебралась в общежитие и ночевала там,  но кое-какие вещи, что не вошли в машину, еще оставались на старой квартире; украли старую  ковровую  дорожку, больше там  взять было нечего). Мне объяснили, где находится общежитие, так что я сразу же нашла его. Это было пятиэтажное здание по улице Октябрьской. Я подошла и стала смотреть в окна. В тот день погода изменилась: шел снег, покрывая белым пушистым покрывалом грязные улицы. В окнах я увидела людей, которые ходили и разговаривали, то есть жили своей жизнью. Внизу, на первом этаже, в холле стояла елка. На ней уже висели игрушки, люди ходили вокруг, украшали комнату. «Счастливые люди», - подумала я с завистью, и вдруг ощутила  такое  сильное  желание очутится там, среди этих людей, чтобы забыть, наконец, все свои несчастья и наслаждаться жизнью;  так же, как они, радоваться празднику, украшать елку и встретить праздник с верой и надеждой на лучшее будущее.
          «Боже, ведь через два дня уже Новый год! Пусть он будет для меня счастливым!»
          Сразу после Нового года я переехала в общежитие. Начался новый этап моей жизни.