Десять дней

 Почти бегом, перешагивая через две-три ступеньки, Светлана вмиг преодолела лестницу, ведущую на второй этаж и, запыхавшись, но также поспешно и уверенно, направилась в нужную палату. Персонал больницы, привыкший к частому и длительному пребыванию молодой женщины в отделении, не обращал на неё особого внимания.
«Тётушка, наверное, ждёт, не дождётся, когда я её сменю» - подумала Светлана, быстро входя в палату.
- Добрый вечер! Заждались меня? – Светлана поставила на единственный в палата стол пакет с фруктами и ужином, приготовленным ею для матери .
И пациентки, и тётушка весело улыбались, устремив свои взгляды на Римму Владимировну.
- Мама твоя нас развлекает частушками. У неё на каждый случай своя имеется.
- А большинство частушек с «картинками»!
- А что ещё делать-то, танцевать запретили. – Римма Владимировна игриво смотрела на дочь.
Светлана тяжело выдохнула, на душе стало полегче. Такой близкой и родной в последний год мама была не часто.
Неделю назад отец сообщил по телефону, что «Скорая» увезла мать в хирургическое отделение.
- Дед, ты чего раньше «Скорую» не вызвал? Как начала нога мёрзнуть, надо было сразу врача вызывать. – пожилой хирург, осмотрев ногу Риммы Владимировны, строго посмотрел на отца.
Дед растерянно пожимал плечами. Они с женой не любили, а честно говоря, и побаивались «ходить по врачам». На очередное предложение пойти в больницу или вызвать врача на дом жена чаще всего отвечала категорическим отказом:
- С ними только свяжись…!
- Это моя вина, это я не доглядела. – Чувство вины словно клещами сдавило грудь Светланы. «Всё эта работа, работа… Будь она неладна!».

Спустя сутки нахождения матери в больнице, дежурный врач пригласил Светлану в ординаторскую:
- А старушка-то у вас интересная, непростая.
Так он охарактеризовал состояние Риммы Владимировны. В последнее время всё большие периоды жизни «выпадали» из памяти престарелой женщины. Всё чаще она погружалась в прошлое и пыталась отыскать близких её сердцу людей, давно ушедших в «мир иной».
- Мама? Где мама? Она только что была здесь. Света, позови маму.
- Мам, бабушка давно умерла. Тебе показалось.
- Да? А я её видела во дворе.
Всё реже Светлана видела мать улыбающейся и радостной. Чаще та жаловалась на головную боль, сильный шум в ушах. У Риммы Владимировны пропало всякое желание выходить из дома, с кем бы то ни было общаться, даже с самыми близкими людьми. Дочь пыталась чем-то увлечь, заинтересовать мать, но Римма Владимировна в ответ на эти старания дочери начинала злиться:
- Оставьте все меня в покое. Всё уже, отбегалась. Ничего не хочу!
Незадолго до госпитализации Светлана записала мать на приём к психиатру:
- Почему вы решили, что это болезнь Альцгеймера? Всему виной слабые сосуды и гипертония. – успокаивал Светлану психиатр. – Пропишем вашей маме витаминчики.
Оказавшись в больнице Римма Владимировна совсем потерялась: она забывала, где находится, удивлённо и пугливо озиралась по сторонам; пыталась подняться с кровати, несмотря на запреты врачей; просила родственников увезти её домой. Пару раз Римме Владимировне удалось, покинув палату, перейти в соседнее отделение, но, оказавшись там, она совершенно забыла, куда и зачем направлялась. Светлана чувствовала бессилие. Болезней, связанных с кровеносной системой, у матери собрался целый «букет».
- Вам придётся круглые сутки находиться у постели больной. Мы не можем взять на себя ответственность за её психическое состояние. – заключил дежурный врач.

Уже неделю Светлана дежурила в палате матери по ночам. Днем рядом с Риммой Владимировной попеременно находились либо отец Светланы, либо тётушка. Первые две ночи показались тяжелыми: в небольшой пятиместной палате кроме кроватей и тумбочек стояли только стол и два стула. Светлана пыталась вздремнуть, сидя на стуле, облокотившись на стол, придерживая голову руками. Сердобольные медсёстры, наблюдавшие за отчаянными попытками молодой женщины хоть сколько-нибудь поспать перед предстоящим рабочим днем, сжалились и позволили перед отбоем затаскивать в проход палаты кресло. Выспаться как следует всё равно не удавалось, но можно было немножко отдохнуть. «Мало-мальски» - как говаривала Римма Владимировна.
Сложнее было сохранять добрые отношения с соседками по палате, приходилось раз за разом объяснить, что капризы и причуды Риммы Владимировны не являются следствием её дурного характера, а вызваны тяжелой болезнью, от которой никто не застрахован.
- Доченька, помой яблочко! Спасибо!
- А ложечку передай, пожалуйста.
- Света, крикни сестричку, пусть судно вынесет.
Светлана с готовностью откликалась на всевозможные просьбы соседок матери по палате, стараясь как-то смирить, сгладить их недовольство. Ей было совсем не трудно помогать больным и престарелым женщинам. Но одна самая моложавая из пациенток с первых минут пребывания Риммы Владимировны в палате ополчилась на бедную старушку. Было заметно, что придирчивая пациентка очень трепетно и бережно относиться к себе и своему здоровью и не намерена скрывать неприязненного отношения к неподобающему поведению «придурковатой старухи». Медперсонал готовил женщину к операции, «снижали сахар в крови», поэтому она недовольно реагировала на любые помехи, нарушающие её покой и режим дня.
- Можно тише? Уже десять часов. Отбой, пора спать! Безобразие! Дайте таблетку вашей матери.
- Простите, пожалуйста, я уже дала таблетку.
- Мамуль, надо спать. Мы здесь не одни. Тише. Тише.
Светлана, сидя на краешке кровати, гладила Римму Владимировну по голове, по больной ноге, пытаясь успокоить.
- Света, где мы? Пойдём домой! Я не хочу здесь оставаться.
- Тише, тише, мамуль. Я здесь, я с тобой! Так надо. Давай ножку твою погрею.
- Света, сними носок, он сдавливает ногу. – Римма Владимировна пыталась сесть на кровати и дотянуться до несуществующего носка.
- Мамочка, лежи! Я твою ногу поглажу. Постарайся заснуть.
Процесс засыпания тянулся долго, а среди ночи Римма Владимировна часто просыпалась, вставала с кровати и устремлялась сама, не зная куда, лишь бы подальше от больницы.
Дежурившие врачи отводили от Светланы глаза, все в один голос отказывались от предлагаемой материальной помощи, ссылаясь на то, что больница обеспечена всеми необходимыми лекарствами. А Светлана чувствовала и понимала, что матери не становится лучше: синий треугольник вокруг рта не исчезал с лица, кровообращение в ноге восстанавливалось слишком медленно и слабо. Врачи отмалчивались, не давая никакой информации.
В одну из ночей, когда все пять пациенток успокоились и мирно спали, волна отчаяния нахлынула и полностью поглотила Светлану. Едва сдерживая рыдания, женщина начала неистово молится:
- Отче наш, иже еси на небесех …
«Отче наш» была единственной молитвой, которую женщина знала наизусть. Закончив, она начинала шептать слова молитвы заново, раз за разом, раз за разом. Что произошло дальше, Светлана сама не может объяснить себе: может быть на какое-то время она «провалилась в сон», может быть «вошла» в какое-то непонятное состояние сознания. Вдруг женщина увидела в темноте открывающуюся дверь, через которую пробился яркий свет. Молодая женщина лет тридцати в серебристом комбинезоне, капюшоне, плотно облегающем голову, через открывшуюся дверь вопросительно смотрела на Светлану. Вид у женщины был очень усталый и озабоченный. Незнакомка не проронила ни слова, но её поза, мимика как бы вопрошали: «Ну? Что вы хотели? Давайте быстрее и короче!».
- Мама! Жить! – в темноту прошептала Светлана.
Женщина опустила глаза, дверь захлопнулась. Снова стало темно. Во взгляде незнакомки не было ни сожаления, ни намека на сострадание, похожего на: «Прости, дорогая, ничем не могу помочь». За одно мгновение во взгляде женщины Светлана уловила и раздражение, и однозначное, категоричное: «Нет!».
Надежды нет. «Нет» – надежде. Светлана сидела в кресле в состоянии ступора. Мысли остановили свой хаотичный бег по кругу. В комнате воцарилась мертвая тишина. Как долго женщина могла находиться в этом состоянии, трудно сказать. Внимание её, наконец, привлекли, выводя из ступора, странные звуки, доносившиеся с постели той самой вечно недовольной особы. Пожилая женщина пыталась сесть на кровати. «Наверно захотела в туалет?» - безучастно заключила Светлана. Пациентка смогла развернуться поперек кровати и опереться головой и плечами на стену. Ноги её не доставали до пола, и женщина перебирала ими в воздухе. «Как таракан на спинке» - Светлана неприветливо посмотрела в её сторону. Поймав на себе взгляд Светланы, женщина, молча, начала слабо шевелить обеими руками.
- Вам помочь? Вы хотите встать?
Женщина не отзывалась. Светлана подошла ближе к кровати пожилой пациентки. Она смогла разглядеть, как та безмолвно шевелит губами. Больная не могла самостоятельно ни сесть на кровати, ни произнести ни единого слова. Светлана быстро сообразила, что без помощи медперсонала не обойтись. Она выскочила в коридор и побежала разыскивать дежурившую медсестру. Медсестра вошла в палату, включила свет. Пробудившиеся пациентки пытались понять, что происходит, что случилось.
Сестра быстрыми привычными движениями измерила давление у больной, вынула из кармана глюкометр и ланцет.
- Сахар! Есть что-нибудь сладкое?
- У неё в тумбочке в верхнем ящике конфеты. – ещё днем Светлана случайно заметила, как пациентка положила в ящик две массивные конфеты «Чернослив в шоколаде».
- Ешьте конфету! Ешьте! – медсестра развернула  обертку и положила конфету в рот больной. Потом женщине поставили укол, и её состояние постепенно нормализовалось.
Усилия врачей по снижению сахара в крови не прошли даром, уровень глюкозы снизился до критических значений. Но на утро женщина выглядела вполне здоровой, как ни в чем не бывало поедала сливы, принесённые взволнованными родственниками. Больная даже и не подумала поблагодарить Светлану: не окажись молодой женщины ночью в палате, трудно предсказать, каким был бы исход сложившейся ситуации.
Римму Владимировну выписали из больницы, спустя три дня. Врачи предупредили деда, что пора готовиться к худшему. Отец пожалел дочь, и Светлана, оставаясь в неведении, надеялась, что сможет найти способ, как помочь матери. Римма Владимировна умерла через две недели после выписки. В справке, выданной врачом после смерти, еле уместился длинный список медицинских диагнозов. «Десять дней потеряны даром!» - сокрушалась Светлана. Трудно было избегать напрасных обвинений в адрес врачей, судьбы. Вместо времени, проведенного среди осуждения и косых взглядов, Римма Владимировна могла прожить часы и минуты в окружении заботы и любви близких людей. Спустя полгода, Светлана на улице случайно столкнулась с недовольной соседкой по палате. Казалось, она не узнала Светлану, а может быть искусно сделала вид, что не узнала.
- Бог с ней. – тихонько прошептала молодая женщина.
Их пути разошлись в разные стороны.