На взлётной полосе. Глава 12

 Ближе к обеду Лера загремела чашками. Она обычно никуда не ходила, а ела то, что приносила с собой в контейнере: суп, второе и что-нибудь к чаю. У нее все калории были подсчитаны, поэтому она не доверяла общепиту, кафешкам и тем более ресторанам. Компанию ей чаще всего составляла бухгалтер, невзрачная женщина, чья неброская внешность была одобрена директором из-за того, что бухгалтер клиентам свое лицо не показывает и никого не отпугивает.

 Лев Зверков, Петя Пышнохвостов и Веня Лысиков неизменно исчезали на час, хотя далеко не всегда они в это время обедали. А Светлана Афанасьевна на работе вообще показывалась не очень часто, поэтому никто не видел, обедает она в это время или просто спит. Аглая предпочитала попить чаю у себя в одиночестве или вместе с Лерой. Ближе к обеду она вышла в общий зал и подсела к столу Леры.

 — Лер, где у нас вчерашнее письмо от партнеров? Я у себя в папке не нашла.

 — Ой, я забыла скинуть! — спохватилась Лера. — Ну, давай уж после обеда... Ой... Ой...

 — Что "ой"? — не поняла Аглая и проследила за взглядом секретарши. Позади нее, Глаши, стоял Яков, засунув обе руки в карманы брюк.

 — Салют! — проговорил он. — Мы едем?

 — Куда мы едем? — почему-то спросила Лера.

 — Не вы, а мы, мадемуазель! — поправил ее Яков с мягкой улыбкой. — Мы с Аглаей Осиповной.

 — Ой, простите, — стушевалась Лера. — Конечно, вы!

 — Ну, хорошо, — с неуверенностью согласилась Глаша. — Я сейчас сумку возьму...

 — Зачем она тебе?

 — Надо.

 — Ладно! Я жду.


 ***
 — А где у вас все? Уже на обеде? — спросил Яков, крутя головой по сторонам.

 — Нет еще, в туалете, наверное. Может, курят, — ответила Лера, глядя на него во все глаза.

 — А этот менеджер, у которого я вчера путевку спрашивал, всегда за тем столом сидит?

 — Да, а что?

 — Ничего... — Яша прогулялся до стола Льва, побарабанил по нему пальцами, быстро наклонился над каким-то буклетом и снова выпрямился. — Хотел спросить еще кое-что. Ну ладно, в другой раз. В туалет уж за ними не пойду — не буду мешать.


 ***
 Ресторан "Бумажный змей" в это время был пуст. Так же, как и Яков с Аглаей, туда пришли пообедать еще несколько человек, но они были в другом зале, за поворотом. Это была крыша двадцатиэтажного здания, на которую они ехали на большом лифте с зеркалами. У Глаши сложилось ощущение, что Якова здесь знают и ждали, потому что никто не приносил им меню, а просто через минуту после их прихода появился официант и поставил перед ними что-то непонятное в глубоких тарелочках. Это что-то издавало приятный пряный запах.

 — Я не стал мучить тебя выбором, — объяснил Яша. — Хочу угостить тебя блюдом, к которому пристрастился в Пустыне. Это киббе хамда — мясо. Попробуй.

 — Ты воевал в Пустыне?

 — Да.

 — На войне дают ресторанные блюда?

 — Не на войне. Там же не везде война… И не всегда… Иногда можно и поесть чего-нибудь путного… Вот… Списал рецепт и привез сюда — своему однокласснику, шеф-повару. Он теперь спец по этому блюду. От пустынского не отличишь...

 — Ты и там летал?

 — По-всякому, — уклончиво ответил Яков, глядя на нее устало и грустно.

 — Ты даже обедаешь на такой высоте, — Аглая махнула рукой на необъятные просторы, открывающиеся за бортиком, около которого стоял их стол. — Второй раз меня сегодня на небо поднимаешь... Не можешь без неба...

— А что без неба делать?.. Хорошо перенесла полет? Я тебя даже и не спросил с этой возней вокруг нашей "Звездной Жемчужины"... Таблетки не понадобились?

 — Нет, — она улыбнулась.

 — Молодец, я думаю, мы с тобой все-таки однажды прыгнем, — он воодушевленно потер ладони.

 — И разобьемся, — быстро и даже неожиданно для самой себя выпалила Аглая.

 — Но мы же уже разбились, — покачал головой Яков. — Ты же сама утром сказала. Чего теперь бояться?

 — Не начинай, — испугалась Аглая.

 — А я все оставшееся время думал об этом, — не слушая ее, заговорил Яков, уставившись на линию горизонта. — Вон, видишь, облако, похожее на большое лицо... Пухлощекое такое, а глаза хитро улыбаются.

 — Уже скривилось, — Аглая поняла, о чем он говорит. — Сейчас заплачет... Или засмеется...

 — Мы с тобой, по сути, совершенно не знаем друг друга, — вновь переведя глаза на Глашу, с увлечением уставившуюся на облако, продолжал Яша. — Ни пятнадцать лет назад, ни теперь. Чем ты наполнена, что в тебе внутри, я не знаю... Почему-то ты еще помнишь того человека, того дурака желторотого, романтика, жителя неба, который был тогда на моем месте... Его уже нет, а ты и не знаешь...

 — Яша, — испуганно проговорила Аглая. — Что с тобой случилось? — она протянула руку и коснулась его руки, но тут же быстро убрала, осознав излишнюю интимность этого жеста.

 — Вот я и думаю... Может, ты права, если даже ты разбилась. Даже ты!.. То я, наверное, и подавно. Был человеком, а теперь вот существую организмом, жру киббе хамду и наслаждаюсь вкусом... Физически...

 — Яша... — только и смогла сказать Аглая, умоляюще глядя на него.

 — А вот ты... Кто ты, Глаша? Кто ты сейчас? Все так же боишься высоты. Все такие же глазищи, которые смотрят с верой, что вот-вот случится чудо... Сначала я поверил, что ты изменилась, когда ты бросила меня там, в аэроклубе, наедине с Прити. Но нет, ты все та же, моя Глаша... Которую я совсем не знаю, и к которой меня почему-то тянет. Может, хочу воскресить себя? Эгоистично, правда?

 — Мое время шло вперед, но спиной, — вздохнула Аглая. — Я отсчитывала дни в прошлое. Сначала просто дни, а потом годы. В прошлом был свет... Глаз... Одного прекрасного человека. Он так крутанул мой мир, что кружение в голове не прекращалось. Ведь я никогда не готовилась ни в летчики, ни в космонавты… Он прошел навылет, оглянувшись напоследок… И свет его глаз теперь хранится в моих глазах. Он не хотел быть со мной, этот человек…

 Яков опустил глаза и несколько секунд помолчал, будто бы "сморгнул" все, сказанное Аглаей.
 
 — Ему тогда было не до этого… — задумчиво проговорил он и затем, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на Глашу открыто и прямо: — Он никогда тебе не врал. А я вырос там, где его закопали. Не делай такое лицо, я знаю: ты понимаешь меня. Это же твои категории… Я его привитый черенок. — Он улыбнулся.

 "Ну вот, на моем языке заговорил… Веселится… — взглянув в его ироничные глаза, подумала Глаша. — Как скажешь, Яша, я поддержу, это моя стихия…"

 — А почему его закопали? — спросила она.

 — Кого? — Он даже хлопнул ладонью по столу от неожиданности.

 — Ну вот! Только начал разговаривать на понятном человеческом языке, и вот тебе раз — заклинило! Ты где закопан? Когда и по какому случаю?

 — Я — нигде… — растерялся Яков, хотя глаза его смеялись. — Ты голову давно проверяла? — Он осекся и замахал рукой: — Все-все! Я же перед тобой! Жи-вой! А тот, что у тебя тогда башню снес, он постарел и — своей смертью. Все нормалек. Дряхлый был.

 — Да ну тебя!!!

 — Послушай, не могла ты все это время жить прошлым… Что-то же еще было… Что? Или кто?.. — Вдруг загорелся экран его телефона, он быстро взял его и, прочитав сообщение, снова отложил. — Как ты стала такой… королевой, а?

 — А почему я должна тебе это рассказывать? Ты же не он!

 Яков снисходительно посмотрел на нее, потом огляделся по сторонам и принялся выстукивать по столу какой-то ритм.

 — Как его наследнику… — пожал он плечами.

 — Спрашиваешь, а сам не здесь. Я тебе не радио для фона, — ледяным тоном проговорила Аглая.

 Она больше не обращала на него внимания, а сосредоточилась на еде, стараясь не облизываться от удовольствия. Дома она бы уже давно заахала: "Ай, как вкусно! Вкуснота спасет мир!" и т.д. и т.п. А теперь она позволила себе лишь спросить у кусочка мяса:

 — Ой, а кто мы? Барашек или кролик? Ах, простите-с, я вас съем. Не обессудьте! — и с аппетитом вонзила зубы в неведомого зверя.

 — Вкусно, да? — разделяя ее аппетит, спросил Яков. — Я тебе потом рецепт дам. Будешь мне готовить после прыжков. ("О чем он? Нанимает меня в кухарки?" — озадачилась Глаша.) А то Прити хочет меня засахарить своим сладким рисом… Не помню, как уж она это называет…

 Аглая с усмешечкой покивала:

 — Прити! Куда же без нее! Как там ее рука? Зажила?

 — Откуда знаешь? — с неподдельным интересом взглянул на нее Яков. — Да все в порядке!


 ***
 В это время в зале появилась симпатичная ультрамодная блондинка в белом обтягивающем брючном костюмчике. Короткий пиджак был наброшен на еще более белоснежный топ. Ее пупок с пирсингом был открыт миру.
 
 Яков остановил на девушке взгляд, и его зрачки расширились. Аглая заметила это совершенно случайно и неприятно удивилась. Блондинку она тоже узнала. Совсем недавно Лев Зверков созванивался с ней по видеосвязи, называя при этом словами "дочка", "дочь", "пупс". Из разговора было ясно, что дочка приезжает со дня на день в город С. и что зовут ее Микаэла.

 — Ух ты! Как мир тесен! — вместо ответа на вопрос, откуда она знает о руке Прити, воскликнула Аглая, следя за глазами Яши. Непонятное чувство вдруг зажглось где-то в ее печенках-селезенках. Чувство, которого она тысячу лет не помнила — ревность.

 — В смысле? — Яша оторвал взгляд от Микаэлы и перевел его на Глашу, тут же все понял, и на губах его мелькнула улыбка.

 — Дочь нашего менеджера — Микаэла, — одним движением бровей указала в сторону красотки Аглая.

 — Ты ее знаешь? — зацепился Яков.

 — Я ее — да, а она меня — нет, — в замешательстве ответила Аглая, пораженная тем, что ее спутник даже не пытается скрыть своего интереса к этой юной особе.

 — Как это? Про Прити все знаешь, Микаэлу знаешь. В разведке, что ли, служишь?

 — Лев с ней недавно в видеочате целый час разговаривал. Ее все видели — она девушка яркая, такую легко запомнить. Да и на Льва похожа.

 — Скорее, на львицу...  Светскую… — скаламбурил Яков и снова покосился в сторону Микаэлы, но та уже скрылась из виду. — Ну и ладно. Бог с ней.

 — Понравилась? — не удержалась от вопроса Глаша, старательно скрыв недовольство.

 — Чай пить будем? — с ироничной улыбкой, сканируя ее глазами, спросил Яков и, не дождавшись ответа, махнул кому-то рукой.

 Официант принес чайник и поставил перед Яковом и Аглаей чашечки с блюдцами.

 Глаша, совсем недавно ощущавшая восторг полета над дорогим сердцу прошлым ее и Яши, сидела уже с равнодушным видом и наблюдала, как Яков наливает чаю ей, потом себе и начинает пить.

 — Тоже пустынский? — спросила она.

 — Нет, цейлонский, — улыбаясь, ответил ей Яков. — Пей. Или десерт заказать?

 — Нет, я не привыкла плотно обедать, — она вздохнула и поднесла чашку к губам.

 — Видишь, во что превратилось то облако? — Яков показал на горизонт.

 — В парашют? Это по твоему заказу? Повелитель облаков…

 — Какой это парашют, Глаша? Что ты помнишь из моих лекций? — профессорским тоном спросил Яков.

 — Купол…

 — Правильно!  А во-о-о-он там, подальше — какой?

 — Крыло…

 — Зачет, Аглая Осиповна!


 ***

 Когда они ехали в офис, Яков постарался больше не вспоминать ни о Прити, ни о Микаэле, чтобы хоть как-то исправить настроение Аглаи. Он спрашивал, удобно ли ей, помог пристегнуться, спросил, какую музыку для нее включить. От музыки она отказалась, но ее интерес привлекла иконка Николая Чудотворца впереди.  "Значит, он верующий? Православный? Надо узнать, носит ли он крестик", — подумала Аглая. Но спрашивать ей не хотелось. Она решила выяснить это по-другому.

 — У тебя, конечно же, как я и предполагала, имеется большое родимое пятно где-то чуть ниже шеи. Вон оно, просвечивает... Такое бывает у колдунов, — отрешенно проговорила Аглая. — Так что блондинка Микаэла вполне может притянуться к тебе, как железка к магниту.

 — А-а? — искренне засмеялся Яков, резко повернувшись в ее сторону.

 — Вижу! Все вижу! Вон оно! — Аглая быстро хлопнула его ладонью по груди, пытаясь понять, что спрятано на его цепочке под рубашкой.

 Яков накрыл ее руку своей ладонью и прижал к себе:

 — Да, да, что там? Чувствуешь? Это крестик! У тебя, глюки, бедненькая! А блондинка была обычная… Картинная. Картонная.

 Аглая ухмыльнулась вместо ответа.

 — Да! Да! Она мне понравилась, — вдруг признался Яков, правда, не совсем уверенно. — У меня эстетическая потребность видеть все красивое. Я живой человек. Познакомь?

 — О! — Аглая кивнула. — Ну, конечно же! Место одной потребности занимает другая. Меняется цель — и с переменой приходит забвение. Меня тот, "закопанный" в тебе помнит — по диким глазам, влюбленную и раненую. Твой э-э… трупак? Как его назвать? Он не так мертв. Раз воскресает рядом со мной. А новый отросток (ты сам так себя назвал, без обид!) уже сигналит разным Прити, Микаэлам! Ну и иди к ним ко всем.

 — Я пошутил. А ты ревнивая! Я знал! — Яков остановил машину, но дверей не разблокировал, а выжидающе уставился на злую и расстроенную Аглаю. — Глаша, ну что ты?.. Вон, на Лысикова своего посмотри. Страдает, а молчит!

 — Он не молчит…

 — В любви признается? — ехидно спросил Яков, блестя веселыми глазами.

 — Почти!

 — А Лев?

 — Что "Лев"?

 — Мужик рельефный! Башкой орехи бьет? — предположил Яков, затем вышел из автомобиля, обошел его спереди и открыл дверь перед Глашей. — Вот видишь, успели за час пообедать… У тебя еще есть в запасе пять минут, — он подал ей руку.

 — У меня есть, а у тебя нет… Ты не успеешь до аэропорта.

 — А мне туда и не надо. У меня сегодня выходной. Я вышел с утра на работу исключительно из-за сэра Джона! Ну, пока, мы созвонимся.

 — Спасибо за  киббе хамду, было очень вкусно, — вежливо поблагодарила Аглая и, подумав, добавила: — И за облака.

 — На здоровье! — улыбнулся Яков. — И тебе спасибо за то, что разделила со мной удовольствие.


 ***

 Аглая направилась к крыльцу своей турфирмы и тут же заметила какое-то движение в стеклянных дверях и в окне офиса. Кто-то отпрянул от своего наблюдательного поста. "Уже секут! — мелькнуло в ее голове. — Эх, Яша...  Устроил ты кавардак в маленьком болотце под названием «Свободная птица»!"

 — Аглая! — услышала она сзади и с изумлением оглянулась.
 
 Яков бежал за ней, пряча в карман брюк ключи от машины.

 — Что-то забыл?

 — Да кое-что! — Он пошел рядом с ней. — Я же тут с твоим Львом насчет путевки договаривался. Совсем забыл!

 — Насчет какого-то романтического путешествия в экстремальное место? Он мне говорил...

 — Еще что говорил?

 — Что это для нас с тобой... Совсем сдурел от ревности...

 — О!.. Да, это он сам придумал. Я про тебя ему ничего не говорил. Просто просил путевку на двоих.

 — Еще он сказал, что подыскал путевку в Африку к колдунам Вуду...

 — Да это же интересный вариант!  Надо будет его рассмотреть…

 Они как раз входили в помещение. Яков открыл перед ней дверь, затем зашел следом. В это самое время из рук Леры на пол с грохотом упал ее трехэтажный контейнер для еды.

 Лев уже восседал на своем месте.

 — Добрый день, говорят, вы уже путевку мне подобрали? — прямо с порога обратился Яков к Льву Зверкову.

 — А что же вы вчера так быстро исчезли?! — с деланным радушием развел своими длинными руками Лев.

 Яков никак не мог отделаться от навязчивого видения, в котором он заламывает Льву одну руку за спину и кидает его носом в стол.

 — Глаша, я позвоню! — крикнул он вслед уходящей Аглае и уселся перед Львом с самым елейным видом. — Вчера торопился. Давайте ваши варианты.

 — Вот к нашим с вами услугам такие заповедные места: Арктика, Шри-Ланка, Боливия. Арктика? — остановился он с вопросом, видя, как Яков задержал взгляд на буклете с видами Арктики. — Заинтересовало? Есть еще Соловки...

 — Нет! Минус 54 градуса — это не для моей драгоценной девочки, — выдохнул Яков. — Но круто, круто! Старались, вижу. Подборка туров солидная. Вы толковый менеджер!

 Яков беззастенчиво разглядывал Льва, словно перед ним было редкое человекообразное. При этом он слегка посвистывал сквозь белые сжатые зубы, будто заодно прикидывал: а что, если его сейчас за загривок, да три раза мордой вот в эти буклеты, а потом заставить их съесть?

 Лев почувствовал что-то неладное и спросил уже более вызывающим, чем до этого, тоном:

 — Вашей девочке сколько годиков?  Нет-нет, я спрашиваю не из праздного любопытства. Просто дамы известного возраста... — тут он специально сделал паузу, — любят, что похлестче да пожестче, — он мило расплылся в многозначительный улыбке-размазне, словно говорящей, что они-то с Яковом должны понять друг друга.

 Яков продолжал смотреть на менеджера все тем же тяжелым и откровенно неприязненным взглядом, не отвечая на его улыбку и не нарушая молчания. Лев почувствовал себя некомфортно и закрутил головой по сторонам, не зная, что теперь следует говорить, чтобы не испортить имиджа фирмы и не уронить своего достоинства. Его спасла Микаэла, в этот момент появившаяся в дверях фирмы.