Пожар

 После неудачного поступления в техникум Сережа Климов определился в колхозе возить молоко с фермы в маслодельню. В волости было четыре молочные фермы, следовательно, четыре молоковозчика таратайками привозили в маслодельню молоко. Тяговой силой являлись лошадки. Сереже достался его любимый конь Волшебный сон – тот, которого изувечил председатель Смертюхин. Почему была выбрана повозка - таратайка? Она удобна для возки бидонов: высокие борта, привязывать не нужно, грузить и выгружать удобно. Молоко привозили не только с ферм, но от частных лиц, поэтому бидонов скапливалось до шести штук, вместимостью сорок литров бидон. Молоко, переработанное сепаратором, разделялось на две фракции: сливки и обрат. Сливки отвозили в райцентр село Красавино, а обрат использовали как продукт детского питания – телятам.

  Сепаратор крутили вручную, за эту работу хозяйка маслодельни Шура наливала рабсиле  по кружке сливок.  «Палочки» за труд, по колхозным меркам, даже в «печке не горели». Кроме этой работы им внедрялась работа "почтальона-печкина". Сереже было пятнадцать лет – нагрузка, соответствовала  взрослому мужчине по полной мерке. Насчет нагрузки и оплаты все понятно, а вот читатель спросит, если труд не оплачивался, то, как существовали? Хороший вопрос. Ответ будет соответствовать смекалке и мудрости русского мужика.

  Начальником почтового отделения работал Носков Иван Григорьевич – это безупречная личность: высокий рост, стройная фигура, серьезный взгляд. Человек, прошедший войну, имел офицерское звание. Его работа отличалась аккуратностью, деловитостью, принципиальностью. Кроме прочего, он совмещал парторга в колхозе.
  Профиль работы почтальона позволял Сереже знать адреса молодежи, уехавшей из деревни.  Как раз по этой теме и обратился к Сереже бывший одноклассник Коля Крутиков, младший брат Алексея Крутикова:

  -  Сережа, ты не можешь дать адреса девочек, с которыми мы учились в школе?
  -  Зачем они тебе понадобились?
  -  Знаешь, что-то соскучился, хочу каждой написать письмо.
  - Коля, что это у тебя за телячьи нежности появились? Не пойму! – Да уж ладно, заходи дня через два. Через неделю Николай приносит пачку писем в конвертах, но без марок. Сережа ему говорит:
  -  Коля, за письма без марок получатель должен доплатить один рубль.
  -  Да, я знаю. Я на них очень зол – уехали вертихвостки по городам – погулять не с кем. Пусть хоть по рублю истратят в пользу государства.
  -  А что ты написал в письмах?
  - У меня написан стих одинакового содержания:

Шумел камыш - деревья гнулись,
Сто копеек улыбнулись.
Крути, не крути, но рубль
Плати, в пользу государства.

  Когда Сережа принес письма на почту и отдал Ивану Григорьевичу, рот зажал рукой, чтобы не выпустить наружу гром хохота. Иван,удивлению Сережи, был невозмутим – глазом не моргнул: доплатить, шлепал печатью только так.

  Казалось, что после иронического всплеска души ничего плохого не предвещало. Но отъехав километра полтора от почтового отделения, почувствовал запах гари. А когда подъехал к деревне Тихово, то увидел страшное зрелище: родная деревня   горела. Пожар был настолько сильным, что подойти близко к деревне не было возможности. Женщины ревели и рвали на голове волосы – никто ничего не мог спасти из имущества. Сережа остался в  рубашке и холщовых портах, в тех, что были на себе. Жизнь начинать нужно с нуля.

  Виновником пожара в деревне оказался дед Никанор Горцев, тот самый незаменимый мастер по отбиванию кос. Гостеприимство деда оказалось роковым горем для всей деревни. Засушливая весна была в тот год. Весь рабочий люд исполнял полевые работы. Из близлежащих деревень Волошинского района в деревню Загорье весной приезжали крестьяне закупать семенной картофель. Доброжелателем того злополучного дня стал дед Никанор. Угостить гостей чаем, традиция вековой давности. Он поставил самовар в сенях.  Кипячение воды происходило за счет горения древесного угля, которым наполнялась внутренняя топка. Вылетевшая искра из трубы самовара, сделала свое дело. Произошел запал пакли, которая была намотана вокруг трубы у крыши. Крыша была покрыта дранкой. Все произошло так мгновенно и быстро, что в течение тридцати минут вся деревня была охвачена огнем. Можно представить, какой силы был ветер, если головешки долетали до деревни Князево, которая находилась в версте от очага пожара.

  Такого пожара в этих местах не знала история. Тушили с самолетов – безрезультатно: все сгорело дотла. О пожаре знала вся Вологодская область. Итог таков: две трети населения не вернулись в родную деревню. Дед Никанор остался живым, благодаря старческому возрасту. Отчаянное поведение людей понять можно. И опять же секрет в том, что деревня пустела, а с немощных стариков такой и спрос и все же дежурный в деревне должен быть всегда. К кому вопрос…

***

  Что же представляла и себя деревня Загорье? Можно сказать, это была значимая деревня. Северную часть деревни занимала равнина, на которой раскинулись поля. Остальную часть холма полукругом занимали спуски горы с различными уклонами. Эти уклоны обращены в сторону речек Ухтома и Каменка.

  Речка Каменка течет с севера на юг и впадает в реку Ухтома, а она течет с запада на восток. В углу, при пересечении этих речек, находилась эта деревня. В отличие от более глубокой, илистой реки Ухтома река Каменка была порожистой, мелкой речкой. Ширина их была одинаковая, но Каменка была сплошь покрыта камнем, что зрительно создавало ощутимое пространство. В омутах водилась рыба: хариус, щука, налим. Под камнями водилась мелкая рыбешка: юрок, часодырик. При помощи столовых вилок ребятишки добывали эту рыбку кошкам, которые были им благодарны. Бывали на реке и коты-удальцы, сидя на камушках, выслеживали свою добычу.

  Постройка в деревне была необычная. Дома строились добротные, из соснового леса на века. Их было двадцать пять и не один на другой не похоже. Каждый со своей изюминкой. Застрельщиками уклада жизни в деревне были поколения Евсеевых, Климовых, Кондрашовых. За ними достойно вели хозяйство и остальные семейства: Горцевых, Чернобровкиных, Веселовых, Нифантьевых, Осеневых.

  Вдоль деревни, параллельно реке Ухтома, проходила улица, которая заканчивалась в 50-ти метрах от реки Каменка. По центру деревни, параллельно реке Каменка, проходила вторая улица. Она выходила в сторону реки Ухтома. Одна дорога вела в деревню Князево, а вторая в деревню Тихово.

  При застройке домов соблюдалась прямолинейность фасадов. Учитывалась площадь для размещения  участков земли, как правило, они располагались с тыльной стороны двора. Кроме жилых домов, строились и другие хозяйственные постройки: бани, амбары, сеновалы, гумна.

  Когда создавались колхозы, был построен скотный двор. В нем содержались коровы. Появилась конюшня, в которой проводили свою жизнь лошадки – верные помощницы крестьянина.

  При наличии конной тяги существовали средства передвижения грузов: летом – телеги, зимой – дровни. Чем больше таких повозок  находилось во дворах, тем очевиднее определялась жизнеспособность деревни.

  Существовало пожарное депо, в котором хранился инвентарь для тушения пожара. Только вот  за безопасность не было ответственного лица, как всегда, сказал бы: «Виктор Черномырдин».

  Было построено помещение для ткацкого кустарного ремесла. В нем находились воробы. Бабы перематывали пряжу с турников на воробы. Получались ровно смотанные мотки пряжи, которые были готовы к дальнейшему процессу обработки.

  Имелась в деревне и культовая постройка – это часовня. К сожалению, Сереже не пришлось увидеть ее в действии. Он запомнил роспись потолков и стен, когда дети играли в этом дому в прятки. Ценность  этой живописи он узнал позднее.

  Запомнил, как в прихожей часовни запирался племенной бык. Он был огромный, с крепкими рогами, крутого нрава. Детвора дразнили быка, он с яростью бросался за ними, когда он гулял по деревне. Спасала изгородь, за которую ребятня успевали перевалиться. Оказывается, что не только тореадоры Испании испытывают азарт и страх от быков.

  В деревне имелось три колодца: два индивидуальных и один общего пользования. Колодец общего пользования был уникального сооружения. Он находился в центре деревни, напротив фасада Сережиного дома. По всей вероятности, строительство колодца велось не без участия Сережиных предков, глубина его достигала около 15-ти метров до уровня воды. Поднимали воду из колодца бадьей при помощи журавля. Своей вершиной он взымал высоко в небо, напоминая о символе своего могущества.

  Вода в колодце была идеально чистая, вкусная. Ее пили без кипячения. В Иванов день, седьмое июля, здесь в волости отмечался этот праздник. Погода обычно в это время стояла жаркая. Шли массовые гуляния, наблюдалась такая картина. Люди стояли в очередь, чтобы напиться из бадьи водицы. Особенно вода поражала своими вкусовыми качествами, пришедших людей из других деревень волости. Такой чистой воды Сергей не встречал нигде.

  Запомнился такой случай. Бабы по неосторожности роняли в колодец ведра. Накопилось их несколько штук. Колодец был глубокий, поэтому крючками достать было невозможно. Тогда мужики решили спустить в колодец человека. Таким человеком оказался Сережа Климов. Почему-то выбор пал на него. Ему было лет шесть-семь. Мужики на веревках его спустили в колодец. Чувство страха одолело его, когда он достиг уровня воды. Ему показалось, что он находится на дне пропасти. Таким далеким ему оттуда виделся просвет. Он подумал: «Не вытянут – самому не вылезти». Венцы сруба были мокрые, скользкие. Закончилось все благополучно, подняли три ведра. Бравады не было, а страх остался.

  Чтобы не допустить потравы скотом посевов, вся деревня огораживалась изгородью. На проезжей части дороги устанавливались отводы. В Загорье их было пять. Наделила природа деревню и супесчаным грунтом, который сохранял чистоту и зелень. От заросли травой спасали молодые лошадки. Их выпускали на прогулку, они так тщательно поедали траву, что косьба уже не требовалась.

  Любили природу деревни куры. В среднем по пять курочек имело каждое хозяйство. У кого имелись петухи, они бдительно охраняли своих курочек, хотя сами сбегануть не прочь -  «налево». Стычки между петухами происходили постоянно. Недаром в народе говорят: « Петух поет потому, что много жен и ни одной тещи».

  А пернатые друзья -  скворушки – прилетали ранней весной, наводили порядки в своих домиках. За предоставленное жилье они благодарили своим пением.

  Нравилось здесь деревенским ласточкам. Целый день они носились вдоль деревни. Привлекала их речка Каменка, где они набирали материал для строения своих гнезд, ловили личинки, которыми кормили своих птенцов. В жаркую погоду любили ополоснуться в воде. Лепили они гнезда высоко от земли, обычно под застрехом крыши. Дом Климовых снаружи был обшит тесом. Под стыком, над окнами было привлекательное место для лепки гнезд. Их было множество.  Сережа из окна хорошо видел, как ласточка передает в рот червячки своим птенчикам. Щебет ласточки наполнял чувством блаженства.

Пока не пробовал никто
Срубить хоромину без рук.
Слепила ласточка гнездо
На диво всем – без всяких мук.
Я видел из окна:
Как ласточка, резвясь, летала,
Затем к гнезду припала –
И в миг из клюва в рот птенцу
Личинку передала.
Оценку трели не даю,
Но щебет ласточки приму:
За лепку, пируэты, красоту.
За все неповторимое –
Я ласточку люблю.

  Возле гумен стояли скирды соломы – любимое место обитания сорок. Эта птица не внушает доверия, так как она разоряет гнезда мелких птиц, зато потребляет вредных насекомых. А кто, кроме сороки может «на хвосте» принести новости?!

  Беспокойство приносили воробьи. Их численность не уступала стаям саранчи. С ними вели борьбу скворцы и ласточки, в зимнее отсутствие жилье их было занято. Вели борьбу с воробьями и крестьяне. На приусадебном участке часть земли засевалась зерновыми культурами. В основном засевали ячменем, он хорошо вызревал в северных районах. Воробьи выщелачивали зернышки из колосков, стебель оставался пустым.

  Взрослый люд уходил на работу. Обязанность нести охрану от вредителей была предоставлена детворе. Вспоминал Сережа, как он взбирался на крышу сеновала, садился на охлупень, стрелял камушками из рогатки в воришек. Стоило ему отлучиться, искупаться в речке, тотчас прилетала стая воробьев и продолжала оголтело опустошать урожай.

  Концы бревен, перекрывающих стропила, выступали из покрытия. Они уже обросли мохом, вероятно, находились в полусгнившем состоянии. Однажды с трехметровой высоты он вместе с обломком бревна свалился в крапиву, где скрывалась груда камней. Легко отделался: ссадинами и пузырями от крапивы, а могло быть хуже.

  Если написать – деревня сгорела и ничего больше – пустой звук. Теперь становится ясно, что деревня Загорье – это большая потеря и горе не только для жителей деревни, но и для страны. Сколько поколений прошло, чтобы создать  то, что было достигнуто. И за один час все рухнуло и навсегда. Трудно представить…

  В этой деревне было на речках построено три водяные мельницы, одна ветряная, дегтярный заводик, льняной заводик, начальная школа. На это будет другая история.

2017