Новый друг

Кэролайн сидела в кабинете доктора Норвелла и теребила подол длинной шерстяной юбки; она задрала её чуть выше колен, демонстрируя психотерапевту отёкшие ноги, украшенные вздутыми венами и чёрными, жёсткими волосами. «Их ни одна бензопила не возьмёт, не то что бритва», — подумал Норвелл, но тактично промолчал. Сегодня, 13 октября 1981 года, исполнилось ровно три года, как Кэролайн впервые пришла на приём; в 1978 году женщина, которой на тот момент было тридцать лет, вела себя более сдержанно, точнее, пугливо — изо всех сил выпучивала голубые глаза и оглядывалась по сторонам, будто кого-то выискивала взглядом, будто ждала, как кто-то выскочит из-под стола Норвелла и вцепиться в её грязные волосы.

Три года назад Кэролайн убила своего мужа. Суд признал её виновной в убийстве в целях самозащиты, но женщина отделалась условным сроком, потому что Мартин Гленан, шериф Деренвиля, настоял на том, чтобы Кэролайн отправилась к психотерапевту, а не в тюрьму. Ни Мартин, хорошо знавший Кэролайн, ни кто-либо ещё в городе не осуждали её, так как знали, какой на редкость омерзительный ублюдок достался ей в мужья.

  Его звали Чарли. Красавчик Чарли. Высокий, под два метра ростом, парень с блестящими волосами до плеч, он рассекал по улочкам Деренвиля на собственном красном «Ford», сводя с ума всех школьниц в радиусе 5 миль, и из сотни этих самым школьниц он выбрал Кэролайн.
Их отношения сразу же после знакомства перешли в разряд «любовные», минуя остановка «дружба». Чарли нуждался в хорошенькой подружке, — а Кэролайн в свои шестнадцать могла взять титул «мисс Америка», не прилагая к победе никаких усилий, — Кэролайн в человеке, который не уходил бы в недельные запои, как это делали её отец и мать.

Несмотря на то, что Кэролайн не была совершеннолетней, администрация Деренвиля дала согласие на их брак с Чарли: старый и слегка безумный клерк пожалел девочку, которой не повезло с родителями, и подписал разрешение. Кэролайн надеялась, что выдохнет, покинув отчий дом, но, как оказалось, настоящий ад ждал её впереди.
Сначала Чарли настоял, чтобы Кэролайн бросила школу. Она не противилась решению супруга: по её мнению, год, оставшийся до выпускных экзаменов, ничего не решал, в колледж ей не попасть, а работать девушка не планировала — мечтала родить Чарли трёх сыновей и зажить большой, дружной, а главное счастливой семьей. Той семьёй, которой у неё никогда не было. Тем более, что для этого у неё были все условия: Чарли приносил каждую неделю пятьдесят долларов, и Кэролайн особо не задавалась вопросом, где он их берёт. Спросила однажды, но Чарли в жёстких выражениях ответил, что это не её дело, и она замолчала.

Затем мужчина запретил жене покидать дом. Не огромный, белый дом с тремя спальнями и двумя отдельными ванными комнатами, который Кэролайн представляла в детстве перед сном, а маленький, вонючий трейлер, колёса от которого местные хулиганы утащили ещё лет десять назад.
Чарли не был владельцем трейлера, судя по запущенному состоянию «дома на колёсах», его давно забросили, и красный «Ford», как позже выяснилось, мужчине тоже никогда не принадлежал. Он угнал автомобиль из соседнего штата и благополучно катался на нём по родному городу до апреля 1965 года, пока не угодил в тюрьму.
В сентябре того же года Кэролайн родила мальчика. Без образования, без работы, с младенцем на руках, первое время она жила на сбережения Чарли, а после позанимала в долг у всех, у кого только могла занять в городе.

Чарли вернулся домой в августе 1968 года и, узнав, что Кэролайн потратила его деньги, впервые избил её. Он понимал, что за избиение жены может снова попасть за решётку, поэтому предусмотрительно положил кусок мыла в носок: так Кэролайн получила заслуженное наказание, не оставляющее следов.
После этого случая Кэролайн стала регулярно замазывать синяки. Идти ей было некуда (когда родители в итоге спились, их дом после уплаты налогов пошёл в счёт долгов), поэтому женщина терпела из последних сил. Терпела побои, унижения, изнасилования и нищету (Чарли целыми днями сидел на диване и выбирался из трейлера исключительно за пивом ), работу уборщицей в две смены (мужчина больше не препятствовал её появлению на людях),  вопиющее поведение заикающегося сына и истерики дочери (в 1969 году Кэролайн родила недоношенную девочку после того, как Чарли в очередной раз схватился за носок и мыло, только в тот вечер он намеренно бил жену по животу). Терпела и, в конце концов, не выдержала: вонзила нож в горло Чарли, когда тот смотрел телевизор, и ска
зала на суде, что защищалась, что Чарли хотел напасть на неё и детей.
—По правде говоря, Кэролайн, я пока плохо представляю цель вашего визита.—кашлянул Норвелл.—Мне казалось, что нам удалось справиться с вашей манией преследования. Чарли мёртв, Кэролайн. Ваш ад закончился.
Женщина молча теребила юбку, поднимая её всё выше, и Норвелл решил, что как только он заметит цвет её трусов, то тут же вызовет охрану. Однако прибегать к столь суровым методам не пришлось: Кэролайн, будто придя в себя после продолжительного гипноза, тотчас спрятала ноги за шерстяной тканью.
—Дело не во мне, доктор, а в моей дочери.—тихо сказала Кэролайн, раскачиваясь из стороны в сторону.—У неё появился новый друг. Необычный.—она замялась.—Неживой.
Норвелл, мечтающий успеть домой к обеду, пробормотал.
—Детям в её возрасте свойственно придумывать невидимых друзей. Они таким образом прячутся от жестокого мира. Девочка знает, что вы убили её отца?—женщина не ответила.—Допускаю, что знает. Это всего лишь защитный механизм, Кэролайн, нет ничего страшного в том, что у неё есть невидимый друг. Но если вас всё же беспокоит поведение дочери, приводите девочку ко мне на приём. Посмотрим, что я могу сделать. До свидания, Кэролайн.

—Вы не понимаете!—крикнула женщина и, схватившись за голову, стала раскачиваться ещё сильнее.—Не понимаете.—она замерла и посмотрела Норвеллу в глаза так, как смотрит охотник в глаза своей жертвы перед тем, как наброситься на неё.—Он видимый. Он настоящий. Видимый, настоящий и неживой.
Норвелл ухмыльнулся.
—Не хотите ли вы сказать, Кэролайн, что ваша дочь играет с трупом? Видимым, но не живым человеком может быть только труп.
—Да.
—Что «да»?
—Ничего, доктор Норвелл. Извините, мне не стоило приходить к вам.
Кэролайн медленно поднялась с жёсткого стула, смущённо улыбнулась Норвеллу и засеменила к выходу.

Часы показывали 14.30, когда женщина закрыла за собой дверь, и до 16.00 Норвелл гадал, что это было: очередной приступ безумства или безмолвный крик о помощи.
В 16.14 мужчина завёл старенький пикап, который ему выделила администрация, и поехал искать трейлер Кэролайн. Он, покосившийся и расписанный цветным граффити, находился у въезда в город ближе к лесу. Заглушив мотор, Норвелл, не спуская глаз с полуразбитых окон, вытащил из кармана диктофон и пропыхтел в него: «Местечко, конечно, так себе. Живи я в подобной глуши, то тоже начал бы убивать. Заметка первая: разузнать у людей, нет ли у Кэролайн родственников, о которых она намеренно не упоминает. Похоже, лечение не дало должных результатов, и её мания преследования возобновилась; кто-то должен забрать детей, пока она им не навредила. Заметка вторая: поговорить с шерифом Мартином Гленаном. Возможно, Кэролайн всё же придётся определить в психиатрическую клинику».
Норвелл вылез из машины и огляделся. Трейлер, словно гигантский гриб, загораживал массивные стволы деревьев, которые, упав при урагане, вошли бы в него с лёгкостью ножа, входящего в бисквитный торт. Надписи-граффити не отличались оригинальностью: «убийца», «гори в аду, тварь» и ещё парочка, от которых у Норвелла покраснели уши. Видимо, жалость горожан к Кэролайн сменилась ненавистью.
Дверь психотерапевту открыл заикающийся, лопоухий мальчик.

—К..к..к..
—Ты сын Кэролайн? Я доктор Норвелл. Наверное, мама рассказывала обо мне?
—К…к…к..
—Ты позволишь мне войти?—Норвелл говорит чётко и быстро, словно издеваясь над мальчиком.
—Ккк-атиттт-есь ооот-сюю-да!
Мужчина уже стоял на лестнице, когда мальчишка захлопнул перед его носом дверь.
Придя в себя от дерзости и невоспитанности школьника, Норвелл вновь постучал. Дверь снова открыл негостеприимный подросток.
—Ккк…
—Где она?—доктор оттолкнул мальчика и вошёл в трейлер.

Он хотел позвонить шерифу, но тут же отогнал эту мысль: в прошлый раз, когда на приёме ему почудилось, что Кэролайн хочет задушить себя собственным платком, Гленан, примчавшийся по первому звонку, покрутил пальцем у виска. Женщина не страдала суицидальными наклонностями. Она вообще ничем не страдала, кроме мании преследования. В тот день Гленан не только покрутил пальцем, но и предложил «доку взять отпуск» — вежливая формулировка «тебе самому требуется помощь психиатра, друг».
Кэролайн в трейлере не было. Или она была, но пряталась от Чарли, которого видела во всех движущихся и не движущихся предметах. Зато Норвелл заприметил девочку, сидящую к нему спиной в углу на заправленной кровати. Она, как мать, раскачивалась из стороны в сторону.

Мужчина судорожно пытался вспомнить имя девочки (Кэролайн не раз упоминала дочь на приёмах, хотя о сыне за три года не обмолвилась ни словом), пока не бросил взгляд на календарь, висевший на стене: по музыкальному инструменту на каждый месяц. Октябрю досталась арфа. Арфа. Девочку зовут Арфа. Кэролайн рассказывала, что назвала дочь Арфой, потому что Чарли в детстве учился игре на арфе. Красавчик Чарли. Вор, насильник и эстет.
—Арфа?—тихо позвал Норвелл.—Я пришёл познакомиться с тобой, Арфа. Твоя мама сказала, что у тебя появился новый друг?
—Да.
—Как его зовут, Арфа?—он медленно подкрадывался к девочке.
—У него нет имени.
—У всех людей есть имя.
—А у него нет!
—Знаешь, моя мама всегда говорила, что Бог даёт человеку то имя, которое он заслуживает. Если у твоего друга нет имени, то давай назовём его сами?—Арфа кивнула.—Расскажи мне о нём.

Норвелл закатил глаза, не представляя, как ему в голову пришла такая чушь: Бог даёт имя человеку, да ещё упомянул покойную мать. Если бы она, закоренелая атеистка, слышала его, то поперхнулась бы бренди и ласковым голосом сказала: «Сыночек, дорогой, если бы Бог давал человеку имя, то супруги бы не разводились по причине, что один из них хочет назвать ребёнка «яйцо». Ты же помнишь своего одноклассника по имени «Яйцо»?».
«Конечно помню, мама. Теперь «Яйцо» заведует птицефабрикой. «Яйцо» ведёт учёт яиц! Ха-ха! Ты слышишь, мама?».
—Я могу вам его показать.
Доктор опешил. Что сделает маленькая девочка? Ткнёт пальцем в пустоту и скажет, что её невидимый друг смотрит на него?
—Покажи.—ответил Норвелл, оглядываясь по сторонам. Он не верил в духов и привидения, но нужно быть готовым заранее смотреть туда, куда укажет Арфа. И не приведи Господь ляпнуть, что там пусто!

Но девочка никуда не показала. Она бросила выразительный, не по годам серьёзный взгляд на доктора, смущённо улыбнулась (точь-в-точь как Кэролайн несколько часов назад!) и сдёрнула покрывало с подушек.
Мужчина зажал рот рукой, хотя кричать не хотелось; хотелось одновременно бежать из трейлера, звонить шерифу и мчать подальше от Деренвиля на пикапе администрации.
На кровати лежал труп неизвестного мужчины. Сухие куски кожи ненормального, зеленоватого оттенка с чавканьем отваливались с лица и падали на подушки, а Арфа сбрасывала их на пол и заботливо укрывала труп покрывалом.
До того, как Норвелл сообразил, что ему нужно делать, Кэролайн с криком «Чарли!» вонзила ножницы ему в затылок. И ещё раз. И ещё. В общей сложности женщина нанесла психотерапевту порядка семи ударов, пока он не упал лицом вниз. А когда Кэролайн осознала, что убила Норвелла, то с тем же криком «Чарли» выбежала из трейлера, выставив перед собой окровавленные руки.
—Ккк…—подросток спокойно вытащил ножницы из головы доктора,—кажется, у т-т-тебя п-п-появился, н-н-овый друг, Ар-р-фа!
С помощью сестры он уложил труп в кровать, и довольная Арфа легла между ними — между трупами Норвелла и неизвестного мужчины.

*
—Понятия не имею, как такое могло произойти. Всё было под контролем, понимаете? Мы — я, супруг, доктор Норвелл, — мы все контролировали Кэролайн, следили, чтобы её состояние не ухудшилось. Не понимаю. А вы понимаете?
Миссис Рост, пятидесятитрёхлетняя женщина, предпочитавшая длинные платья с воротниками-стойками носилась по гостиной роскошного особняка, не выпуская из рук мундштук. Клубы дыма садились не только на стены и дорогую мебель, но и на сутулые плечи гостя — молодого психотерапевта, получившего лицензию на прошлой неделе.
—Мы договаривались с доктором Норвеллом пообедать в понедельник.—сказал он.—Я приехал в ваш город, и мне сообщают, что доктор Норвелл — мёртв. И убила его одна из пациенток. В переписке он говорил, что ваша дочь не опасна. Он хотел, чтобы по приезду я наблюдал Кэролайн.
—Ой, конечно не опасна!—женщина второпях потушила сигарету и тут же закурила новую.—Это был несчастный случай!
—Она вонзила ножницы ему в затылок.
—Сам виноват!—сигарета полетела в пепельницу.—Наша девочка привыкла встречаться с доктором Норвеллом в его кабинете, а тут он сам приехал к нам, да ещё попросил оставить их наедине! Кто знает, может, он напал на неё, и Кэролайн защищалась?
—Что произошло с вашей дочерью?—тихо спросил мужчина.—Из рассказов покойного Норвелла я знаю только то, что вы отказались класть её в лечебницу по каким-то личным причинам.
—Мы одна из самых уважаемых семей города.—миссис Рост присела на краешек кожаного кресла.—Мы не могли допустить, чтобы нашу единственную дочь упекли в психушку! Кэролайн не опасна. Слегка не в себе, но не опасна.

—Что с ней произошло?—психотерапевт повторил вопрос.
—Кто бы нам ответил на этот вопрос, доктор.—процедила женщина, словно в чём-то обвиняла его и других врачей.—Кэролайн была милым, тихим ребёнком, пока не попала с отцом в аварию в шестнадцать лет. Выйдя из больницы, она вбила себе в голову, что мы с мужем алкоголики, а она жена Чарли и мать двоих его детей. Она живёт с этим более десяти лет, понимаете? Год за годом она повторяет, как устала терпеть его издевательства и побои. Побои! В нашей семье никто слова-то такого никогда не употреблял!
Мужчина скривился.
—Кто такой Чарли?
—Был тут один.—миссис Рост махнула рукой.—Откровенный урод. Его родители переехали, когда ему исполнилось семнадцать. От него переехали, понимаете? А этот придурок,—она перекрестилась,—сначала перебрался в заброшенный трейлер, а затем угнал у какого-то автомобиль, отсидел за угон, вернулся в Деренвиль и меньше чем за четыре месяца изнасиловал и убил шесть молодых девушек. Шесть школьниц. Таких, какой была моя девочка. К счастью, ублюдка снова посадили, и кто-то прикончил его в тюрьме!
—Кэролайн знала его?
—Нет.—женщина вытянулась.—Кэролайн никогда о нём не слышала. Мы с мужем делали всё возможное, чтобы уберечь нашу дочь от подобных историй…Давайте, я познакомлю вас с Кэролайн? Насколько мне известно, теперь вы будете её лечащим врачом?
Он кивнул.
Миссис Рост проводила психотерапевта в дальнюю комнату и настежь распахнула дверь.

Кэролайн Рост, тридцатитрёхлетняя дочь самых богатых людей в городе, стояла на коленях и подолом платья полировала пол, приговаривая: «Опят эти беспутные дети разлили молоко. Хоть бы Чарли не увидел. Хоть бы Чарли не увидел».
Миссис Рост с натянутой улыбкой обратилась к дочери.
—Милая, к тебе пришёл доктор Сойер.
Кэролайн, не отрываясь от уборки, подняла глаза на мужчину.
—Зачем вы пришли?
Но вместо психотерапевта ответила мать женщины.
—Доктор Сойер — твой новый друг, Кэролайн.
Доктор Сойер встретился взглядом со своей будущей пациенткой Кэролайн Рост.
Кэролайн смущённо улыбнулась.