VII 9 Погоня за смертью

— Мёртвые не пишут писем, Ласточка.
Дэннер проверил перевязь, привычно скользнули руки по креплениям ножей.
— И я с тобой, – вертелась Крылатая. – Я не отпущу тебя одного!
Дэннер придержал коня, спрыгнул на землю и обхватил её за плечи. Ласточка прижалась к нему, уткнувшись носом в куртку.
— Я с тобой, – упрямо повторила она.
— А как же Ратибор?
— Останется с Халлис.
— Послушай, – серьёзно произнёс Дэннер, слегка отстранившись и глядя ей в глаза. – Я даже не знаю толком, с чем нам предстоит столкнуться.
— Именно поэтому я иду с тобой. Я могу чем-нибудь помочь. А если тебя убьют?
— Остаётся Эланденор.
— Для армии! Но не для нас.
— Ласточка! Я тебя сейчас свяжу и закрою где-нибудь.
— Уже закрывал однажды, – напомнила Аретейни, трогательно прижимаясь к нему. – Много пользы принесло?
— А если тебя убьют? – напомнил в ответ Дэннер.
— А я, кажется, уже говорила тебе, что мне без тебя всё равно не жить.
— А я, кажется, уже говорил тебе точно то же самое.
— Ну, значит, мы не вернёмся! – бодро объявила Ласточка. Дэннер страдальчески застонал. Подошёл Деамайн, и своим появлением отвлёк командира на последний инструктаж.
— Никакого штурма, – в который раз повторял Дэннер. – Новобранцев тренировать. К мнению подчинённых прислушиваться. Всё докладывать мне лично, предварительно убедившись, что это действительно я...
Ласточка тихонько влезла на коня и отъехала в арьергард отряда, натянув шлем на самый нос. В доспехе было тяжело и непривычно, но она надеялась таким образом замаскироваться. Дэннер, наконец, закончил, попрощался с товарищами и догнал Крылатую. Ласточка втянула голову в плечи.
— Эй, парень, – усмехнулся командир. – Что-то на тебе шлем плохо сидит. Давай поправлю. – Он протянул руку и резко сдёрнул шлем, распустив плохо затянутые ремешки. Ласточка выругалась, сдержала брыкнувшуюся лошадь и опасливо подняла глаза.
— Ну? – поинтересовался командир. – И что мне с тобой делать?
— Ничего! – заявила Аретейни. – Можешь вообще ничего не делать. Я просто поеду с вами.
Дэннер вздохнул.
— Ты знаешь, куда и зачем мы едем?
— Взял за себя – так теперь не гони! – вскинулась Крылатая. Губы у неё всё равно дрожали, несмотря на решительный тон и вид.
— Аргумент, – признал Дэннер. – Ладно уж, поехали. Эй... ты чего? Всё так, как ты и хотела. Чего ты ревёшь?
— Ничего-о! – выдала Ласточка, ухитрившись из седла уткнуться носом ему в плечо. – Я люблю тебя, ясно...
— Угу. Ясно... не плачь, чего ты?
— Я... Дэннер, спасибо...

— Та-дам! – провозгласила Уна, торжественно приземляясь в костёр. Эланденор поспешно вывернулся из её рук, отпрыгнул – и едва не потерял равновесия.
— И это, по-твоему, телепортация?! – заорал он. – Гляди, куда идёшь!
— А чего? – обиделась демоница, с наслаждением греясь в россыпи мерцающих углей. – По-моему, красиво вышло!
— Очень, – буркнул вождь, тряся головой с целью вернуть мозги в ней в изначальное положение. – А главное, безопасно... В любом случае, спасибо.
— Пожалуйста! – просияла, зарумянившись, Уна, и махнула рукой. – Фигня...
Сидящий у костра Артемис с интересом наблюдал за событиями.
— А ты чего тут? – поинтересовался он у Эланденора.
— Так командир уходит. Сказал, у него дела. Вот я и с вами.
Лёгкая вспышка вышла почти незаметной в пляске снежинок. Птица появилась из воздуха прямо перед носом Артемиса, описала почётный круг и ловко уронила записку прямо в ладони южанина.

«Я отстала от тебя, как ты и хотел. Я же обещала тебя слушаться. Пожалуйста, не уходи из лагеря. И не сердись на меня.
Рыжая.»

— Ур-ра! – подпрыгнул Артемис. – Свобода!
Эланденор распахнул глаза. Его откровенно удивила столь искренняя радость по поводу его прибытия.
— Ты чего? – сказал он. – Ещё даже штурм не начинали. Кстати, могу я узнать причину задержки?
— Не-а, – замотал головой Артемис. – Это к Дэннеру... – Он для наглядности помахал Эндриной запиской. – Я свободен, понимаешь!
— Нет, не понимаю. – Эланденор присел к костру, в котором нежилась Уна, грея озябшие руки.
— Зря, – заявил арбалетчик. – Мог бы за меня порадоваться.
— Надеюсь, ты сумеешь сам за себя порадоваться, – в лучших традициях Дэннера невозмутимо отозвался вождь. – У Дэннера есть план действий?
— Нет, он тут вообще не при делах, – съехидничал Артемис, немного обиженный невниманием к своему счастью. – Просто мимо проходил. А чего?
— Ничего. Я просто удивляюсь тому, что он до сих пор медлит. Это тоже часть плана?
— Спроси у Дэннера. Я-то что? Он тут командует.
— Я в курсе, – грустно согласился Эланденор.
— А чего тянуть-то? – вмешалась, не вылезая из костра, демоница. – Шарахнуть по ним, и всё! Пойду спрошу у Дэннера.
— О, мы нашли почтальона! – просиял вождь. Уна сообразила, что нарвалась, и сникла. Деваться ей было некуда.
— А чего, – печально протянула она. – Давайте, приказывайте.
— Уточни у Дэннера распоряжения для меня, – попросил Эланденор.
— Эт я мигом.

Деамайн приподнял голову и запустил пятерню в волосы. Письма, донесения, депеши, карты, планы – бумаги необъятным пёстрым ворохом заполонили стол, завалив его почти целиком. На единственном свободном крохотном уголке притулились перо, подушка и чернильница, теснимая лампой и куском сургуча. Эльф неосторожно шевельнул локтем, и печать, будто в насмешку, покачнувшись на краю, гулко стукнула в бревенчатый пол. Деамайн страдальчески застонал и плюхнулся на бумажный ворох, вытянув руки и нечаянно смахнув на этот раз чернильницу. Полетели чёрные брызги.
— Товарищ заместитель…
Бывший партизан поднял голову и, протерев покрасневшие и распухшие после двух бессонных ночей глаза, разглядел человека в кольчуге. Тот сочувственно смотрел на него. Затем подошёл и, подняв печать и чернильницу, водворил их обратно на стол.
— Приветствую, – старательно выговорил Деамайн заплетающимся языком. – Что-нибудь срочное, да?
Посетитель кивнул, помедлив. Каштановые волосы упали ему на лицо, но он отвёл их рукой.
— Генерал-лейтенант Велемир, – представился он. – Вы меня помните?
— Ага, – устало отозвался Деамайн. – Вы командуете шестым штурмовым батальоном.
— Верно. – Велемир осторожно собрал разлетевшиеся письма в аккуратную стопку.
— Присядьте, – спохватился Деамайн. – Простите меня…
Велемир усмехнулся.
— Нелёгкая работёнка, – посочувствовал он, присаживаясь на скамью.
— Точно, – вздохнул эльф. – В лесу было как-то проще… И как только Дэннер всё успевает?
— Ну, Дэннер!.. – Это имя генерал-лейтенант произнёс с таким уважением, что было ясно: Дэннер – он просто Дэннер. И этот факт всё объясняет.
— Вы правы, – улыбнулся Деамайн. – Простите, что я вам жалуюсь. Так что там у вас?
— Если командир доверил вам армию, значит, он твёрдо уверен в вас и знает наверняка, что вы справитесь, – всё же приободрил его Велемир. – Я хотел сказать, что мои ребята недовольны. Буду говорить прямо: они недовольны бездействием. По лагерю поползли слухи, что Дэннер специально уехал, чтобы задержать штурм. Они говорят, что пришли сюда не под стенами отдыхать, а биться. Я буду с вами откровенен, товарищ заместитель, я опасаюсь открытого бунта. Как бы они без приказа не бросились на город – тогда Дэннер по возвращении застанет нас всех на эшафоте – либо просто не бросили всё и не ушли. А столицу… Столицу ведь надо брать, товарищ командир.
Деамайн, который сидел с невозмутимым видом, откинувшись к стене и чувствуя, как вязко холодеет в груди, лихорадочно размышлял, что делать. Дэннер… надо написать Дэннеру, он вернётся, объяснит, как ему надо поступить, и всё разрешится, и всё будет хорошо…
Деамайн решительно стиснул зубы. Нет. Он – командир. Кем он будет, если не справится с армией? Он же не ребёнок. Нечего мечтать о нянечке и хвататься за подол при малейшей трудности.
Велемир терпеливо ждал ответа.
— Мы ещё не готовы к штурму города, – сказал Деамайн. – Рано. Дэннер просто выжидает нужный момент.
— Я-то знаю, что штурмовать столицу – не плетень завалить, – согласился Велемир. – Но людям этого не объяснишь. И для того, чтобы избежать неприятностей, я предлагаю собрать военный совет, включив в него младший состав командования. Это единственный способ попытаться предотвратить бунт. А Дэннер не оставлял никаких распоряжений?
— Сказал, столицу не трогать. – Деамайн подался вперёд, напряжённо закусив губу и обхватив себя за плечи. – А он там Слепую Смерть пошёл гонять. Вот, полюбуйтесь.
Велемир принял у него несколько листков.
— Они плодятся словно тараканы, – изумлённо произнёс он. Поднялся, подошёл к висящей на стене карте. – Сегодня слышал, появились ещё здесь, здесь и здесь. Но это один и тот же отряд. Они словно…
— Телепортируются! – Деамайн вскочил. – Ну, конечно же! Придумал!
Велемир удивлённо обернулся.
— Волшебники?! Чародеи?..
Деамайн широко, радостно улыбался.
— Вот, кто нам поможет. Ступайте.
Генерал-лейтенант отдал честь и вышел, а Деамайн торопливо схватил перо и чистый лист, неосторожно перемазавшись разлитыми чернилами. Надо написать Дэннеру.

Ввиду количества народу совет пришлось проводить под открытым небом. Из штаба была перенесена карта и повешена на стенку времянки. Собрались сотни две человек, тут же присутствовали Маргунд, вернувшийся в лагерь Сиенн и Мерриган, и, конечно же, Эланденор. Порывы хлёсткого ледяного ветра заставляли офицеров ёжиться и жаться поближе к кострам, в гудящем пламени которых исчезали крупные снежные хлопья. Погода явно не хотела делать Армии Освобождения подарки, но вряд ли кого-нибудь смущала погода. Все жаждали битвы. В самом деле, сколько можно мёрзнуть под стенами.
— Я собрал вас здесь, товарищи, чтобы обсудить с вами несколько важных вопросов. – Деамайн прошёлся вперёд-назад, заложив озябшие руки за спину. – И начнём мы с главного. Я слышал, многие из вас недовольны задержкой штурма столицы. – Он выдержал паузу, обведя глазами присутствующих.
— Разрешите, товарищ заместитель. – Кто-то поднял руку.
— Слушаем вас.
— Маршал Оливер Карлетти. Лично я понимаю, что для штурма столицы требуется тщательная подготовка, в том числе, детальная проработка стратегии. Но многие считают, что она слишком затянулась. Я предлагаю приступить к открытым боевым действиям, начиная со следующей седмицы. Думаю, многие здесь поддержат меня.
Собравшиеся одобрительно зашумели. Посыпалось со всех сторон:
— Дело говорит!..
— Взять их, и дело с концом!..
— Да мы тут от голода раньше передохнем!..
— Довольно торчать под стенами!..
— Мы тут не на отдыхе!..
Деамайн внимательно выслушал маршала и дождался, пока шум стихнет. Обернулся к ведьме.
— А ты что скажешь, Маргунд?
Ведьма поднялась, шагнула вперёд и встала рядом с ним. Шум недовольный сменился на шум одобрительный, но Маргунд вскинула вверх руку, прося мужчин замолчать, и вновь воцарилась тишина.
— У меня нет воинского звания, – начала ведьма. – Но я в курсе дел. И я скажу вот что: мы могли бы сейчас двинуться на Тир-Катарот. Но вначале, – она развернулась и вытянула руку в указующем жесте, – взгляните туда. Это – цитадель Ордена Девяти Башен. Орден немало поспособствовал оккупации Иррилина двести лет назад, он и сейчас надёжно хранит Империю Златого Солнца от посягательств со стороны оппозиции. Сам по себе город неспособен выстоять против нашей атаки. Но глава ордена, известный под прозвищем Магистр, легко сравняет наше войско с землёй. Он – наш главный противник. Как только мы уничтожим его – Тир-Катарот падёт. Но оружием его не взять. И мы будем ждать столько, сколько потребуется для того, чтобы те, кто способен одолеть Магистра и его чародеев, расчистили нам дорогу.
Дэннер привёл вас сюда не на бойню. Он ждёт от вас победы. И наша задержка обусловлена именно силами хозяев цитадели.
— Разрешите.
— Говорите.
Высокий рыжеволосый воин поднялся и поклонился.
— Полковник Ш`Аэлли. У меня вопрос: что вы думаете о Слепой Смерти? Неужто, вмешалась третья сила?
— Насколько мне известно, они действуют в интересах Империи. – Медноволосый эльф переменил позу, откинувшись назад и сцепив руки, обхватившие колено. Он был очень похож на Дэннера, только в силу расовой особенности, худощавый, а прямые тёмно-рыжие волосы падали на глаза неровно остриженной чёлкой. Взгляд этих глаз был прямым и дерзким. Маргунд обернулась, внимательно глядя на него. Ещё один бастард?.. Нет, это было бы слишком фантастичное совпадение.
— А ты, вообще, кто такой? – поинтересовался Деамайн, который эльфа видел впервые в жизни. Тот пожал плечами.
— Вообще-то, я курьер. У меня послание для вашего командира.
— Для меня? – ещё больше удивился партизан. Эльф поморщился и тряхнул головой.
— Да нет же, при чём тут ты. Я про Дэннера.
— Дэннера в лагере нет.
Эльф пожал плечами.
— Я вижу.
— Ты можешь передать письмо мне, – предложил Деамайн, но эльф мотнул головой.
— Лично в руки.
— Ясно. Жди.
Разведчик?.. Маргунд осторожно прощупала гостя. Кажется, не врёт. Но чёрт его знает… Ведьма обернулась к заместителю командарма.
— Деамайн…
— Знаю. Дежурные! Прошу, проводите нашего гостя во времянку и накормите.
Эльф жёстко усмехнулся.
— Вы мне не доверяете.
— Разумеется.
— Что ж, пойду, поем тогда, раз угощают. Но зря вы так, Деамайн. Я не лгу.
— Не спорю, – улыбнулся партизан. – Но я ведь не могу в этом убедиться.
— Точно. – Эльф улыбнулся в ответ. – Меня зовут Ларри, если что.
Курьера увели.
— Мне показалось, они выходят за рамки интересов Империи, – продолжил Деамайн. – Они просто жгут деревни и убивают всех, кто встречается на их пути. Вам не кажется, что это слишком даже для Императрицы?
— Может быть, какая-то религиозная секта? – нерешительно предположил кто-то. – Всё же, и, правда, их действия отдают бессмысленной жестокостью.
— Фанатики – с таким уровнем боевой подготовки? – возразили с другой стороны.
— Ничего, некоторые рыцари тоже фанатики, а дерутся очень даже неплохо.
— Командир разберётся, – твёрдо проговорил Деамайн, прерывая обсуждение. – Я буду сообщать вам все новости. Если он не вернётся через три дня – будем действовать по обстоятельствам.
— Восстание лордов подавили?
— Да, они все в тюрьме. Вчера отловили последних бунтовщиков.
— А что говорит по этому поводу Император?
— Да ничего, как всегда. Мол, смерть возмутителям порядка, мы заботимся о безопасности граждан, и так далее…
— Где же ты, Дэннер?.. – прошептал Деамайн, глядя в круговерть снежинок. – Возвращайся скорее…

Военный совет на свежем воздухе.
Артемис привалился к скале, издали наблюдая за происходящим. Смахивало на из ряда вон выходящее событие. Генштабная времянка могла вместить все высшие чины, но Деамайн решил вдруг собрать весь состав командования, включая младших офицеров, вплоть до сержантов. Дело пахнет керосином… Может, угроза бунта?.. Кажется, он слышал иногда недовольный ропот в последнее время. Да куда Тир-Катарот штурмовать, когда Магистр рядом? Чародеи их по стенке размажут.
— Любуешься?
Арбалетчик резко обернулся, но никого не увидел. Только вдалеке, сливаясь со снежной скатертью, сама белая, как молоко, лёгкой иноходью бежала лошадь. Артемису показалось, что изо лба у неё торчит длинный витой рог.
— Я схожу с ума, – грустно отметил арбалетчик, развернувшись в обратном направлении.
Если бы Дэннер рассказал ему про саламандру и водяницу, Артемис раздражённо посоветовал бы ему меньше читать сказок. Если бы Дэннеру вздумалось рассказать теперь – задумался бы.
Но Дэннер был далеко и уж, тем более, ничего рассказывать ему не собирался. Поэтому арбалетчик раздражённо вздохнул.
— Чего только не примерещится из-за дур, – буркнул он. Воздух неожиданно сделался чище и слаще. И как-то свободнее, что ли. Хотелось дышать полной грудью и радоваться. Артемис долго не мог сообразить, в чём же, собственно, дело. Наконец, сообразил и быстрым шагом направился искать Пелгу, но та неожиданно сама вынырнула из-за обломка скалы ему навстречу. В руках у неё был ящик с болтами.
— Чего? – осведомилась ведьмочка при виде непривычно оживлённого приятеля. – Ты сияешь как медный таз.
— Слушай... – доверительно сообщил арбалетчик. – Я сегодня снова понял, что свободен. И у меня снова хорошее настроение.
Пелга покрутила пальцем у виска.
— Дурак ты, – сказала она. – У тебя что, в каждом кармане по эльфке? И ты каждый день по одной отбавляешь?
— Не-а. Просто у меня целый день вчера было плохое настроение. Потому что без эльфки никто не уделяет мне женского внимания. Я подумал про тебя, но ты мне его тоже не уделяешь, и мне стало как-то совсем тоскливо. Вот... если бы ты мне его уделяла... мне было бы с тобой совсем хорошо. А так... ну... в общем, я тут шёл сегодня по лагерю и думал... что дружить с тобой – это не то, что мне нужно... то есть... как-то не то – с тобой дружить... – Тут арбалетчик смутился окончательно. Ему показалось, что Пелга прекрасно слышит с такого расстояния как колотится его сердце. Они стояли подле его родной палатки, которую он делил с товарищами по оружию, сбоку от прогоревшего костра, лениво мерцающего россыпью угольков, а в морозном прозрачном воздухе над головой носились и орали чайки. Картина сурового нордического пейзажа в сочетании с военным лагерем не располагала к романтике ну никак. И серая обледеневшая щебёнка под ногами, и хилые, словно пришибленные, деревца, и бесцветное небо, и далёкий рокот океана, и грязный брезент палатки, и мрачная громадина Тир-Катарота, щедро поливающая морозный солёный воздух запахом нечистот. И даже прогоревший костёр. Ничто не располагало к романтике. Однако в душе распустились ландыши.
— Ну и не дружи! – вспыхнула Пелга. – Подумаешь, привередливый нашёлся!
Она хотела развернуться и убежать, но южанин перехватил её за руку. Он вдруг понял, что не хочет, чтобы она его оставила. Чувство было непривычное – ведь до этого он наоборот, мечтал остаться один. Его раздражало то, что Эндра никуда не денется. Ему и сейчас казалось, что она никуда не делась, а бродит где-то поблизости и может снова прицепиться в любой момент.
— Нет, ты не так поняла! Я хотел сказать... – слова куда-то все делись. – Ну, ты мне нравишься.
Именно так, наверное. Чувство было странное и незнакомое – невероятной силы душевный подъём и странная эйфория. Словно вот-вот вырастут крылья. И волнение, будто перед последним экзаменом в Гильдии – волнение вплоть до бешеного стука сердца и лихорадочного блеска в глазах, приводящее в полуобморочное состояние. Артемис вдруг и правда, понял, чего ему не хватало в отношениях с Пелгой. И что эйфория эта не вот сейчас началась, она с ним давно, росла и крепла в душе. Просто до сегодняшнего момента ей всё что-то мешало. А теперь... теперь, вот, не мешает.
— О-ой... – Пелга вспыхнула румянцем и отчего-то уставилась в землю. – Ты...
— Чего? Если хочешь, я от тебя отстану, – самоотверженно заявил арбалетчик. И стало страшно. Страшно, что она ответит «да, хочу».
Однако Пелга отчаянно замотала головой, и Артемис ощутил, как тонкие обветренные пальцы ответно сжали его руку.
— Нет, не надо! – поспешно отозвалась ведьмочка сдавленным голосом. – Не отставай... ладно?
— А... а ты не обидишься?
— Не обижусь...
Артемис прижал её к себе и сделал то, чего хотелось больше всего на свете – поцеловал в губы.

Дерр, сидя на краю телеги, грустно болтала ногами. Неслышно подошёл Сиенн, присел рядом. Он ждал, когда подойдёт корабль с захваченным грузом, и оставался пока в лагере.
— Эллат отре, – сказал он.
— Эллат… – отозвалась Дерр, хлюпнув носом.
Они перешли на морулийский. Точнее даже, на эльфье наречие. Зазвучала певучая, плавная речь.
— Знаешь, – сказал эльф, – мы тебя потеряли. Думали, что ты погибла.
— Не… Не мути. Лютнист… знаешь, что?
— Что?
— Я не хочу… не хочу главной быть…
Сиенн долго молчал. Потом сказал:
— Я тоже не хотел. И, если ты забыла, моя жена – человек. И жена Дэннера – тоже.
— А… – волшебница жалобно хлюпнула носом. – Вы ж дядьки… А я – нет. А вдруг война?
— А вдруг… – Сиенн встряхнул волосами и откинулся назад. – Знаешь, что? А вдруг война? А вдруг голод? А вдруг чума? А вдруг он заболеет? Или убьют? Или ты погибнешь? И что же? Нам нечего ждать. Никому из нас нечего ждать. Что случится завтра, или послезавтра, или через год. Может, война кончится, и мы заживём мирной жизнью. И тебе не нужно будет бояться. А может, нас разгромят. И перевешают, к чертям. А ты так и не сделаешь того, что должна. Чего хочешь больше всего. Нам нечего ждать, Дерр. Лучших обстоятельств не бывает. Бывают только те, которые ты использовал, и те, которые упустил. Я знаю, о чём говорю. Я думал так же, как ты. Но потом мне хватило ума… наплевать на обстоятельства.
— Мутишь! – пискнула Дерр, совсем расклеившись и хлопая мокрыми ресницами. Потом вдруг сорвалась с места и понеслась, не разбирая дороги. Она бежала довольно долго, перепрыгивая растяжки палаток, огибая людей, лошадей, костры. А когда выдохлась, замедлила шаг, и брела механически, сунув руки в карманы и глядя вниз.
— И чё теперь? – бурчала волшебница, пиная камешки. – Он – это он. А я – это я! Меня вообще, кто-нибудь спрашивал?!
— О чём? – Уна с лёгким хлопком материализовалась перед носом. – Хочешь, я спрошу?
Дерр задумчиво поглядела на демоницу.
— Слышь... – наконец протянула она. – Ты, того... могёшь ведь... это...
— А чего.
— Ты знаешь, где Остроухий?
— Только что оттуда.
— Отнеси меня к нему.
— Эт мигом.
И Уна подхватила волшебницу на руки.
Дэннер вздрогнул от неожиданности, когда на него буквально из ниоткуда свалилась шмыгающая носом Дерр. Волшебница пискнула, приземляясь, Дэннер рефлекторно перехватил её за шиворот, уберегая от падения на землю, конь недовольно заржал – не часто он получал девками по хребтине – а Уна сделала изящный реверанс прямо в воздухе и, кувыркнувшись, исчезла, так что, даже упрекать стало некого.
— Остроухий, – шмыгнула Дерр, обнимая друга за шею. – Вот, только ты меня понимаешь...
— Стараюсь, во всяком случае. – Дэннер вздохнул. – Кроме этого. Ты тоже с нами в поход на таинственные мистические силы, орудующие вполне материальными мечами?
— Не… – Дерр устроилась перед ним на лошади и прижалась к плечу. – Я просто с тобой. Но, если хочешь, я им наваляю.
Дэннер обнял её покрепче и погладил спутанные соломенные волосы.
Так и ехали дальше. А когда расположились на ночлег, волшебница всё жалась к Дэннеру, и не отпускала его руку. Даже у костра сидели в обнимку.
— Я всё равно не можу, – всхлипывала Дерр. – Понимаешь?
— Понимаю. – Дэннер обнимал её обеими руками, накрыв плащом. Она была маленькая и хрупкая – совсем ещё ребёнок. И как-то не верилось, что ей уже несколько веков от роду.
— Во, – соглашалась волшебница. – А они все не понимают. Чё они, Остроухий?
— Просто не могут понять.
— А чё так?
— Так бывает. Так чаще всего бывает.
Костёр вспыхивал, бросая неровные блики на руки и волосы, огоньком отражаясь в глазах. Пел холодный северный ветер, прилетевший с моря и запутавшийся в оголившихся ветвях деревьев. Растаявший снег размочил хвойно-листовой лежалый ковёр, и теперь он резко пах ёлками и прелой листвой.
— А чё они? Мутно…
— Нет, это, как раз-таки, вовсе не странно, Дерр.
— Не понимаю тада.
— Не нужно.
Дерр прижалась к нему и долго сидела так, шмыгая покрасневшим носом. Потом завозилась. Дэннер отстранился.
— Ты чего?
— Я... это... того... мне надо, в общем.
— Так иди.
Дерр обернулась от ближайшей ёлки.
— Мутно тебе?
Дэннер улыбнулся.
— Завтра снова похолодает, Дерр. Будет метель. Не потеряй плащ.
— Мутишь. Мутно тебе, я ж вижу.
— Всё хорошо.
— Мутишь, – повторила волшебница.
— Ты куда-то собиралась, верно?
— Ох, и мутишь! – Дерр погрозила тоненьким пальцем и скрылась за деревьями.
Шорох был едва заметен. Но Дэннер услышал.
Вспыхнула боль, когда он молниеносно распрямился, в движении выхватывая меч. По шороху, по едва уловимой вибрации раскисшей земли под ногами, он уже знал, с кем предстоит драться. Глаза застлал алый туман, тело с трудом подчинялось ему, казалось, в каждой клетке поселилась тяжкая, одуряющая боль. Но он не промахнулся. И во второй раз. И в третий.
Это оказался вампир. В самом неприятном виде – огромная летучая мышь. Трансформация вампиров размеры менять не способна, поэтому в ночном воплощении летучие мыши из них получаются большие. С человека ростом.
Вампир выпустил Дерр – хрупкая фигурка шлёпнулась на землю – и принял человеческий вид. После триумфального падения о низко протянувшуюся ветку было бы глупо вновь пытаться расправить располосованные крылья. Дэннер не стал дожидаться, покуда бледное и с виду очень слабенькое создание накинется ещё и на него, и лёгким привычным движением отстегнул крепление ножа – единственного серебряного, того самого, которым некогда собирался убить себя. Вампир барахтался на земле, в глазах темнело от боли, рука снова отказалась подчиняться, и сведённые судорогой пальцы всё никак не могли обхватить рукоять. Бледная Дерр растянулась без сознания.
— Не убивай, – сказал вампир.
— Ага, уже. Я помню про закон естественного отбора. – Дэннер метнул нож. Вампир дёрнулся и затих, успев пробормотать перед смертью:
— Умные... стали...
Дэннер дождался, когда он рассыплется прахом, вернул нож на место и склонился над Дерр. Так, перевязать бы нужно... Суставы ныли, отвлекая на себя все мысли, и поэтому каждое действие давалось с усилием. Дыба напоминала о себе раз за разом и, похоже, так и останется с ним на всю жизнь. Так, что там... перевязать Дерр...
Он успел почувствовать новую опасность, развернулся, почти не целясь, полосуя противника на две половинки, и увидел только тогда, когда тело грузно осело в грязь. На этот раз оказалась девушка – хрупкая и светловолосая, в человеческом, не вампирьем облике. Она вскрикнула, неестественно изогнувшись, тёмная булькающая рана через грудь затянулась прямо на глазах. Дэннер снова отшвырнул меч и выхватил нож. Вампирша с протяжным стоном изогнулась вторично, царапая ногтями атласную кожу на упругой груди – совсем человек. Даже жаль сделалось уничтожать такую красоту. А девица с нечеловеческой прытью взвилась в воздух, в движении расправляя чёрные кожистые крылья и обдав его брызгами грязи с длинных волос. Дэннер отступил назад, прикрывая собой Дерр. Вот это плохо. Он и без того драться не в состоянии, так ещё и с крылатым, и фактически неуязвимым противником.
— Ничего, моё преимущество в том, что в лесу особенно не полетаешь, – обрадовал он вампиршу. Та взвизгнула и ринулась в атаку. Дэннер увернулся и, когда огромный нетопырь по инерции пролетел дальше, метнул нож вслед, через плечо. Нож с чавканьем вошёл в крестец по самую рукоятку. Летучая мышь рухнула на землю, снова обращаясь в человека. Светлые волосы рассыпались по грязи.
— Развелось как собак нерезаных. – Дэннер неспеша подошёл к барахтающейся девице.
— Ай! – немедленно вскрикнула вампирша, заливаясь слезами. Дэннер с ней заговорил, тем самым дав шанс применить её природную способность. С нечистью разговаривать нельзя. Правда, Дэннер, в силу опыта, мог не опасаться. – Мне же больно! Что делаешь, добрый человек?!
— Человек, – не удержался от улыбки командир. – Да ещё и добрый. Приятно слышать. А то всё – полуэльф, сволочь, да грязнокровка. Прям комплимент.
— Зачем так говоришь?! – взвыла вампирша. – Мне больно! Я не могу пошевелиться! Я не чувствую ног!
— Угу. Зубки спрячь и ногами не дрыгай, парализованная. – Дэннер ловко вдавил в грязь протянувшуюся к нему кисть руки. Кисть была увенчана когтями сантиметров по пять, не меньше.
— О чём ты?! – Вампирша распахнула глаза. Дэннер выдернул нож. – Мне больно...
Серебро вспороло горло от уха до уха. Дэннер, распрямившись, глядел как ветер срывает серые лохмотья праха. Если в оборотне ещё может оставаться что-то человеческое, то вампир – уже не человек, и даже не монстр. Просто нежить. У него нет ни мыслей, ни разума. Прикормились на раненых...
Навстречу опрометью вылетела Ласточка.
— Что с тобой?! – осведомилась она. – Тебя ранили? Кто? Почему Дерр валяется? Откуда кровь?
— От такого количества вопросов. – Дэннер улыбнулся. Он только сейчас заметил, что одежда на боку набухла тёплым. – Всё хорошо, Ласточка. Просто рана открылась.
— Просто?
Ласточка потащила его к костру. Дэннер поднял Дерр на руки. Волшебница была без сознания.
И, пока Ласточка промывала и перевязывала его и Дерр, он и отыскал Эндру. Ни зачем. Просто так. Просто, чтобы убедиться, что всё в порядке.
…Тихо потрескивал костёр. Дерр уснула, и тихонько сопела во сне. Аретейни приподнялась.
— Ты чего?
Дэннер приложил палец к губам. Беззвучно проверил крепления ножей, вытянул из ножен клинок. Тоже беззвучно. Рана дёргала болью и ныла.
Командир вскочил, разворачиваясь и парируя удар. Аретейни даже сперва не сообразила, что он делает. Только в следующее мгновение она увидела лёгкую тонкую фигуру, изогнувшуюся в пируэте. Звякнули клинки. Дерр вскочила и, пискнув от боли в ране, шарахнула огненным шаром под ноги противнику Дэннера. Тот отлетел, но тут же снова сделал прямой выпад. Первая атака длилась всего несколько секунд. А второй не последовало. Дэннер смотрел на худенькую девчонку лет четырнадцати в лёгкой курточке, с тёмно-русыми волосами, сплетёнными в густую короткую косу. Она, в свою очередь воззрилась на него.
— Пёс тебе мать налево… Так вы не вампиры?
— А что, похожи? – поинтересовался командир, опуская меч.
— А чёрт разберёт, – отозвалась девчонка, ловким движением задвигая свой клинок в ножны. – Ну, тогда извиняй.
Она втянула носом воздух и облизнула губы.
— Проехали, все ошибаются. – Дэннер убрал меч. – Вампиры ранеными не бывают. У них нет ни тени, ни ауры, ни голоса. И оружия у них уж точно нет. А огня они боятся, и толпами в двести человек не шастают. Так что, из нас вампиров не получится, как ни крути. В следующий раз гляди внимательнее.
— Поспать не дадут, – буркнула Дерр, укладываясь обратно. – Чё мутишь, а? Вот, чё мутишь? Остроухий, вона, раненый. А ты мутишь.
— Ты голодная? – немедленно вскочила Ласточка, растирая виски, чтобы прогнать сонливость. – Давай накормлю.
Девчонка присела к огню, подальше от Дэннера, поближе к Ласточке. Тускло поблёскивала в свете костра рукоять лёгкого меча-чиавоны, за поясом посверкивал рондель. За голенищем высокого сапога опытный взгляд Дэннера различил рукоять ещё одного ножа. Руки до локтя обхватывали поверх рубашки туго затянутые кожаные наручи.
Она усмехнулась в ответ на слова Дэннера и поправила перевязь.
— Ну, верно. Голодная? В некотором роде…
— В некотором? – повторил командир, оттаскивая Ласточку и меняясь с ней местами. Не нравился Дэннеру этот лес. И его обитатели. В пальцы опасно и незаметно, будто бы сам собой, скользнул нож. Снова серебряный. Дэннер некогда орудовал ножом лучше всех в Гильдии, и как-то даже одолел самого Настоятеля. Правда, это случилось уже перед самым выпуском. Пока что рукоятка холодила металлом пальцы, незаметная со стороны. Ласточка повозилась немного и утихомирилась, поглядывая на незнакомку.
— Мутит? – спросила, приподнявшись, Дерр. – Остроухий, мутная она.
— Согласен. – Дэннер проницательно прищурился. – И как оно, в одиночку по лесу гулять? На вампиров охотишься? Или ещё на кого?
— На вампиров, – спокойно согласилась девчонка, щуря серые глаза. – Не люблю вампиров.
Ноздри её трепетнули, и она откинула со лба назад выбившуюся прядь волос, коротко глянув на руки Дэннера. Снова сдержанно усмехнулась, несколько холодно, даже не размыкая губ.
Дэннер усмешку вернул. Ласточка подобралась, чувствуя напряжение.
— Мутная она, – повторила Дерр. – Пущай идёт куда-нибудь.
— А мы её и не держим, – отозвался командир.
— И не прогоняем, – буркнула волшебница. – А надо бы. Чего мутишь? Пущай идёт.
— Холодно, – уведомила девушка. – Или жалко места у костра?
— Не жалко, – буркнула волшебница, берясь за руку Дэннера. – А чё мутишь?
Ночная гостья только пожала плечами, снова втянула носом свежий ночной воздух и облизнула сухие губы.
— А ты раненый? – не поворачиваясь, спросила она Дэннера. – И кто ж тебя так?
— Враги, – вполне логично ответил Дэннер. Пламя костра неровно вспыхивало, отражаясь блеском в глазах.
— Пущай сама себе костёр разведёт, – не унималась Дерр. – Остроухий, прогони её!
— Зачем?
— Мутная она. – Волшебница непреклонно сверкнула глазами. Дэннер усмехнулся, встретив испытующий взгляд гостьи. Та сникла и неуютно завозилась. Что же её так напугало в его глазах – оставалось загадкой.
— Я пойду. – Она поднялась. Сцепиться с Дэннером вторично ну очень не хотелось. – Спокойной ночи.
— Сядь.
Голос прозвучал резко и повелительно.
— До утра подождёшь. Нечего в одиночку по лесу шмонаться. С твоими боевыми навыками ты даже Ласточку не заденешь. А здесь, и правда, вампиров полно.
— И чего ж такого не так с моими боевыми навыками? – поинтересовалась она.
— Изрядно далеки от совершенства, – уведомил Дэннер.
Гостья фыркнула.
— Совершенна только одна вещь на свете.
— И какая же?
— Смерть. Вурдалак после смерти исчезает, человек – лежит, не дёргается, не пристаёт, не задаёт ненужных вопросов. Само совершенство.
Она опять усмехнулась. Теперь цинично. И прибавила:
— И, тем не менее, ты меня тоже не задел.
— Я и не собирался.
— Ты не задел бы, даже если б и собирался. И я могла тебя задеть.
Дэннер отвернулся, пряча улыбку.
— И почему не задела? – поинтересовался командир.
— А зачем? Ты же не вурдалак. А я охочусь здесь на вурдалаков.
Дэннер вновь невольно улыбнулся.
— В тот момент ты принимала меня за вурдалака.
Девчонка осеклась.
— И велик улов? – продолжил командир.
— Достаточно. Четверо.
Дэннер улыбнулся снова.
— Что и требовалось доказать. Ну, юная ненавистница нежити, давай-ка ещё порепетируем. – Он легко поднялся и вытянул из ножен меч. Девчонка с готовностью вскочила, приблизившись мягким прыжком, и теперь они стояли друг против друга с оружием наизготовку.
— Спятил?! – возмутилась Ласточка. – Швы разойдутся!
— Не разойдутся. Не беспокойся.
— Опять ты меня не слушаешь!
— Почему это? Очень даже слушаю. Я же с тобой разговариваю.
— Удивительно, – буркнула Аретейни.
— Давай-ка повторим. – Дэннер откинул волосы с лица и улыбнулся. – Бей как в прошлый раз.
Девчонка опасливо покосилась.
— Ты же раненый.
— Покажи мне хоть одного не раненого воина. Не бойся.
— Хорошо.
Сверкнули оба лезвия в свете костра.
— Вот! Снова открыва... Ой!
Дэннер как бы подставился под удар, в какой-то момент неуловимо скользнув в сторону.
— Так?
Девчонка силой инерции пропахала носом грязь, а в руках у Дэннера непостижимым образом оказался целый арсенал – полуторный бастард, серебряный нож и её собственные нож, кинжал и лёгкий одноручный меч. Командир шагнул следом и протянул меч хозяйке, рукоятью вперёд.
— Попробуем ещё раз. Вставай.
И всё повторилось. Когда казалось, что противник даёт удачный момент для нападения – в последний момент она непостижимым образом оказывалась у него под ногами и без оружия.
— Говоря о боевых навыках, – Дэннер помог ей подняться, – я имел в виду не физическую подготовку. Ты совершаешь серьёзную и наиболее распространённую ошибку. Ты следишь за руками. А этого делать ни в коем случае нельзя. Руками я в любой момент могу тебя обмануть – как сейчас. Последние семнадцать раз. Следить надо за движениями. Тебе должна быть видна поза противника, движения, равновесие, различны разные группы мышц и их работа. Приглядись ты внимательнее... – Он отступил на шаг и снова подхватил оружие, приглашая ученицу повторить всё медленнее. – ... Ты бы заметила, что из такого положения у меня выход только один. Извернуться, пропустить тебя под рукой и вывернуть кисть, другой рукой обшарив пояс и сапоги. Или же – носом в костёр. Я просто не удержал бы равновесия, а это мне, сама понимаешь, в сражении было бы неуместно.
— А если ты в доспехе?
— И что? Прекрасно видно сквозь любой доспех. А если ты плохо видишь, включи логику и здравый смысл. Исходя из особенностей физиологии и вооружения противника тебе будет легко рассчитать все его действия. Пойдём сушиться.
— Мутная тётка, – упрямо буркнула Дерр.
— А ты её фехтовать учишь, – добавила Ласточка.
Девчонка с сожалением оглядела свою одежду, пропитавшуюся грязью и растаявшим снегом, облепленную прошлогодней листвой и хвоинками.
— А вурдалаки? – напомнила она. – С вурдалаками я ведь этих хитростей не знала.
— Вурдалаки – нежить. – Дэннер перекинул ей плащ. – Они фехтовать не умеют. Против них выстоять было возможно. Против человека, знающего азы боя с холодным оружием – нет. Этот приём любой солдат знает.
Внезапно он встряхнул рукой, куда-то через корпус себе за спину, свистнула, распарывая холодный влажный воздух, серебряная молния – и позади Дэннера с протяжным криком и шорохом огромных крыльев, что-то огромное и чёрное шумно обрушилось в грязь.
Дэннер стоял довольно далеко от костра, на границе круга света, а потому напавшего никто из присутствующих не заметил. Командир развернулся, в движении снова выхватывая меч, и всадил лезвие куда-то в центр чёрного покрывала по самую рукоятку. Покрывало дёрнулось пару раз, взмахнуло длинным с зазубриной хвостом и затихло. Все разом вскочили.
— Вот она! – вскрикнула Ласточка. – Мы за ней тогда у штаба гонялись, когда шли к зеркалу. И потом...
— Она опять на тебя! – сказала Дерр.
— Точно, – согласилась Крылатая, разглядывая странное существо. Из-под раскинутых кожистых крыльев быстро расползалась чёрная лужа, исходящая едким паром, видимо, кровь. – Значит, наверное, и отца Винсента она тогда убивать не хотела. Ей нужен был ты.
— Мутно, – ругалась Дерр. – Всё мутно...
Незнакомка, уже вернувшая по местам весь свой арсенал, выпустила из руки чиавонну, которая мягко скользнула обратно в ножны. Было холодно, но она не вздрагивала и не ёжилась.
— И что это за нежить? – спросила она, разглядывая «леталку» без особого трепета, стараясь держаться подальше от командира и Дерр.
— Это не нежить. – Дэннер внимательно изучил строение тела, морду, даже кровь. Наконец, поднялся и отряхнул руки. – Это человек.
— Что?! – в один голос ахнули все три девицы.
— Человек, – терпеливо повторил Дэннер. – И он трансформируется.
— Ты ещё скажи, мужчина это или женщина, – съязвила Ласточка. Дэннер невозмутимо приподнял кожистое крыло.
— Женщина.
— Ты с таким уже встречался?
— С похожим. – Дэннер развернулся обратно в сторону лагеря.
— Хорош человек, – усмехнулась гостья. – Ещё и женщина. Прямо так, само очарование. Была б я мужиком, так бы и видела её затащить на сеновал.
Дерр фыркнула.
— Не мути, – посоветовала она.
— Дэннер, а где ты видел похожее? – спросила Аретейни. – Это вроде оборотничества, да?
— Не совсем, – ответил командир. – Эти оборачиваются по своей воле.
— И зачем она за тобой мутилась? – распахнула глаза волшебница, рассматривая «леталку».
— Это твоя бывшая? – предположила незнакомка, снова усмехаясь. – Носилась за тобой, чтобы получить поцелуй на прощание. Или не только поцелуй.
— Нет, эта не в моем вкусе, – невозмутимо отпарировал Дэннер. – Я за нежитью по лесам не гоняюсь.
— Зато она за тобой гоняется, – сказала Ласточка. – И, похоже, с гораздо более прозаическими целями.
— Это очевидно. Идёмте? Или вы ещё хотели полюбоваться?
— А я, сталбыть, гоняюсь? – констатировала девушка. – Скатертью дорожка. А я тут останусь.
За то время, пока шёл разговор, она как-то совсем незаметно успела передвинуться на другую сторону костра, так что пламя оказалось между ней и Дэннером с сидящей рядом волшебницей.
— Мне за вами мотаться не резон. Бывайте, – повторила она, откидывая за спину короткую тугую косу.
— Не мотайся, – разрешил Дэннер. – Я тебя сюда не приглашал, и насильно не держу.
— Ну так, идите.
— Куда? – Дэннер пожал плечами. – Лично мы находимся в своём лагере.
— Ты же сказал, идите.
— Я? Я звал от трупа к костру. Не знаю, что ты там себе напридумывала.
— Ага. Старею, видать, – фыркнула девушка. – Чего-то мне всё кажется.
Дэннер пожал плечами и присел около неё. Она отодвинулась, как бы невзначай. Подкинула веточек в «проголодавшийся» костёр. Подтянула перевязь на одно отверстие. Хотя внешне была совершенно невозмутима, но пальцы почему-то вздрогнули.
— Ну как, старушка? – От командира это не ускользнуло. – Прощаемся или не прощаемся? Если прощаемся, тогда счастливо.
— А не опасно одной? – забеспокоилась Ласточка.
— Не опасно. – Дэннер взглядом указал на небо. – Рассвет.
— Во, пущай она того... отсюда! – возрадовалась Дерр.
— Счастливо, – усмехнулась девушка, поднимаясь.
Она поправила клинок за спиной.
Уже развернувшись и скрываясь в предрассветной серой мгле, разбавившей ночную темень, достала нож и, обхватив лезвие рукой, резанула по ладони. В темноте этого не было видно, но зрение полуэльфа и на этот раз не подвело Дэннера.
— Инфицированную рану я ей гарантирую, – резюмировал он, всё так же поигрывая ножом.
И вдруг поверженная леталка ожила. Заплясала рябь по кожистым крыльям, по хребту, от морды до кончика зазубренного хвоста, пробежала судорога – и существо с пронзительным криком взмыло ввысь, изворачиваясь среди ветвей. Мягкие крылья плескали на ветру чёрным покрывалом, но уже не столь ловко и быстро. Полёт был рваным, тяжёлым и неровным – сказывалось ранение.
— Ого! – Ласточка вскочила и пробежала несколько шагов следом. – Ожила! Стой, зараза!
Полыхнула ослепительная вспышка. Дэннер с волшебницей привычно закрыли глаза руками, а Крылатая, описав разминочный полукруг, легко взлетела в выцветающее к утру небо вслед за очнувшимся противником.
— Ласточка, не убивай её! – велел Дэннер. – Или мы ничего не узнаем...
Две фигурки – одна чёрная, другая белоснежная, словно в некоем странном танце закружились в небе, чёрная пыталась защититься, белая раз за разом уверенно атаковала мечом. Чёрная отчаянно оборонялась, пуская в ход всё подряд – когти, зубы, хвост, даже крылья. Однако преимущество было на стороне Ласточки – она-то была вполне здорова. Легко увернувшись от контратаки хвостом, Крылатая в движении, не завершив фигуры пилотажа, легонько чиркнула чёрное покрывало крыла. Летунья взвизгнула и ушла в штопор. Ласточка взмахнула растрёпанными волосами и приземлилась следом. Дэннер одним прыжком оказался рядом с противником, сходу увернулся от хвоста, парировал удар уцелевшим крылом, одновременно увернувшись от челюстей – и ловко пригвоздил летунью мечом к земле. Лезвие пробило шею. Крылья заплескали в агонии – и опали, будто шторы на окне при внезапном прекращении сквозняка. Летунья затихла.
— А говорил, не убивай. – Ласточка подошла поближе.
— Двум смертям не бывать, – задумчиво протянул Дэннер. – В который раз убеждаюсь в узконаправленности этой поговорки.
— Думаешь, оживёт?
— Знаю. Но мне не жалко. В третий раз убью.
— Ей приятно, тебе нетрудно, – фыркнула Аретейни. – Чудеса, да и только.