VII 10 Сделка с лордом

Заяц выскочил на крошечную полянку. Тощий, с обтрёпанной, облезлой шерстью, он нагнул одно ухо, разглядывая девушку, сидящую под ёлкой. Девушка пошевелилась, и заяц рванул в кусты.
Девушка вздрогнула выхватила нож и принялась методично терзать собственную ладонь.
— Отродье! Мразь! Ненавижу!
Дерр подобралась к леталке.
— А глаза у ней есть?
— Понятия не имею, – отозвался Дэннер. – И искать не советую.
Дерр вздохнула и покосилась на внушительный хвост летуньи.
— А мне её жалко. Мутная она.
— Не расстраивайся, оживёт, – обрадовал командир.
— Оживёт?! – шарахнулась волшебница.
— Непременно, – заверил Дэннер. – Сейчас поваляется немного и оживёт. Она какая-то чрезмерно живучая... Эй, да приди ты в себя. Довольно. Хочешь заняться резьбой по дереву, так режь себе другие части тела. К примеру, голову.
— Что? – Девчонка подняла упомянутую голову, не сразу сообразив, чего от неё хотят.
— То самое. Довольно тупить ножик, нечем будет картошку чистить. В чём дело-то? Рука надоела? Давай я тебе её отмахну, только обратись. Нафига таскать, если лишняя.
— Не надо, Дэннер, – прошептала Ласточка.
— Не надо, так не надо, – согласился командир. – Ну? Довольно уже. – Он прищурился. Голос сделался мягче. – Поверь, это не поможет.
Девчонка усмехнулась.
— Много ты знаешь.
Она стряхнула кровь с ладони. И принялась зализывать рану.
Дэннер поднялся, подкормил костёр и шагнул к гостье. Она вскинула голову.
— Не подходи. Я, может, не люблю, когда вокруг меня шатаются незнакомые мужики.
— А я, может, не люблю, когда на меня кидаются истеричные девки, – не впечатлился командир, – а ты кинулась.
Девица второй раз за последнюю минуту ощутила странную лёгкую щекотку в голове, но не придала ей значения. Дэннер неожиданно улыбнулся.
— Ах, даже так, – загадочно произнёс он. – Так вот, в чём дело. Тогда тебе самоистязание уж точно не поможет. Тут уж ничего не поделаешь.
Ласточка с любопытством покосилась в сторону гостьи. Правда, она знала, что Дэннер не расскажет, что он там вычитал. Он никогда не рассказывает прочтённые мысли.
— Ладно, – сказал Дэннер. – Прощаюсь вторично.
И вдруг из пушистых лап ближайшей к ним низкой ёлочки вылетела стрела. Девчонка пригнулась, пропуская её – и стрела затрепетала оперением в сильных пальцах Дэннера, остановленная в нескольких сантиметрах от грудной клетки.
— Как нехорошо! – мягко упрекнул командир. – В спину стрелять.
— Я не в тебя стрелял! – искренне возмутилась ёлочка.
— И в этот раз не в меня. Какое счастье.
Ёлочка удручённо засопела, обречённо завозилась и явила миру охотника за нечистью. Изрядно потрёпанного, но не утратившего способности хорохориться.
— Приветствую, – сказал Дэннер. – Как охота?
— Не очень, – со вздохом признал стрелок, усаживаясь к костру.
— Что, оборотни разбежались?
— Смешно.
— Ещё бы, – не смутился командир. – Я старался.
Стрелок вздохнул вторично и удручённо подпёр голову руками.
— Опять будешь защищать? – упавшим голосом осведомился он.
— Кого? Её? Нет, не буду. Стреляй себе на здоровье. Я просто посоветую тебе сменить специальность. Сейчас как раз подходящий момент.
Незнакомка развернулась к охотнику, сжимая разрезанную ладонь. Боль отрезвляла, не давала провалиться в зыбкий глухой туман.
— Что, активист выискался? Ну, валяй, – разрешила она.
Охотник за нечистью, явно обрадованный, что ему никто не препятствует, прицелился. Навёл стрелу на худую грудь девчонки, спустил тетиву. Девушка прянула вниз, стремительно припав на руки. Так быстро, что стрела только свистнула над головой. Нечеловечески быстро.
Аретейни хмыкнула.
Охотник прицелился снова. Несмотря на странность восприятия окружающего мира, стрелком он был хорошим. И стрелял быстро. На этот раз девушка отбила стрелу чиавоной. Охотник выругался, дёргая из колчана новую стрелу. Девушка развернулась, в два молниеносных танцующих шажка оказалась рядом с ним. Острие клинка скользнуло, описав в воздухе дугу. Охотник вскрикнул, хватаясь за разрезанное плечо, а оружие возвратным движением упёрлось ему в горло.
— Отойди! – вдруг рявкнула девчонка на Дэннера, который стоял рядом, наблюдая сцену. – Отойди!
— Довольно. – В голосе прозвенела сталь, заставив всех присутствующих замереть на месте. Девчонка снова за какое-то мгновение лишилась всего оружия, а Дэннер за шиворот вздёрнул обоих и резко швырнул к костру, словно нашкодивших котят. – Порезвились, и будет.
Ласточка философски вздохнула, не менее философски махнула рукой и привычно раскрыла аптечку. Охотник скрипнул зубами и зажал рану пальцами. Пальцы скользили, куртка быстро пропитывалась кровью.
— Наша служба и опасна, и трудна? – Дэннер предусмотрительно скрутил его, чтобы не дёргался и не мешал Ласточке заняться лечением. – А я тебе говорил, смени специализацию.
Девушка, которую никто скручивать не спешил, отодвинулась. Плечо охотнику она раскроила от души, и ему грозила серьёзная кровопотеря. Ласточка шила аккуратно и потому не очень быстро, промокая рану.
Незнакомка сжала свою разрезанную ладонь, беспощадно стиснув её пальцами и тревожа порез. Боль вторглась в сознание острым алым лучом. Это всегда помогало. Или почти всегда.
— Ну, а ты…
Дэннер, было, шагнул к ней.
— Отвали! – взвыла она. – Хватит размахивать у меня перед носом своими ранами! Не подходи ко мне, идиот!
— По твоей милости, – Дэннер резко вывернул ей руку и осмотрел порез – как оказалось, ничего серьёзного, – раненых теперь двое. Это тоже метод самоистязания – пустить побольше крови, я полагаю?
Девка промолчала, но дёрнулась назад. Дэннер ухватил её за плечо.
— Прекрати, – тихо и раздельно произнес он. – Чем больше ты об этом думаешь, тем слабее самоконтроль. Не думай об этом. А поскольку самоконтроль всё же есть – ты вполне способна с этим справиться. Просто нужно верить в собственные силы.
— Много ты...
— Заткнись. Заткнись и прекрати психовать. Слушай своё сердце. Оно всё ещё бьётся.
Резкая интонация отрезвила девчонку, и она сжалась, обхватив себя руками за плечи, неуверенно возразила:
— Ты не знаешь, о чём...
— Знаю, – оборвал Дэннер. Отчего-то она почувствовала себя увереннее. Невесть откуда прибавилось сил, хотя Дэннер больше ничего не сказал. Однако ощущение спокойствия и уверенности росло.
— Знаешь? – осторожно переспросил почти зашитый охотник.
— Знаю.
— Откуда?
— Оттуда. Не дёргайся пока шьют, а не то зашьют криво.
Охотник притих.
— Ну-ну, знаток душ человеческих. И что, не будешь тыкать в нос облаткой и кропить святой водой?
— Нет. Не буду.
Девчонка, на всякий случай, всё же отодвинулась. Но видно было, что она чувствует себя намного спокойнее. Она снова усмехнулась по своей привычке. На этот раз, показав зубы. Вернее – острые удлинившиеся клычки.
— Нежить… – зло проскрипел охотник.
— Эх ты, – вздохнул Дэннер. – Профессионал. Дитя малое... Открыть тебе тайну? Тогда, в лесу ты встретил не одного, а целых двух оборотней. Разговаривал со мной. – Он усмехнулся. – Руку позволил перебинтовать. Представляешь, как от неё кровью разило?
Охотник поперхнулся слюной и подскочил так, что едва не отшвырнул Ласточку, завязывающую бинт на посиневшем от предутреннего холода плече.
— Не дёргайся! – машинально велела она. Затем вздрогнула и медленно подняла голову.
— Так-то, герой эпоса. А ты и не приметил.
— Дэннер... ты...
— Что? А вы думали – это как в сказке, хлоп в ладошки – и готово дело? Чтобы окончательно истребить сущность вервольфа, мне потребуются годы. Это не простуда, чтобы за три дня вылечить. А сегодня – полная луна.
— Как же так... – расстроилась Ласточка.
— Всё хорошо. Видишь, я не трансформируюсь и вполне себя контролирую. Только это уже вовсе не заслуга алхимии. – Дэннер устало махнул рукой. – Сказочники...
— Мамочки... – простонал охотник, покосившись на некстати сыпанувшую искрами Дерр и всё ещё помахивающую крыльями, хотя и восстановившую белое платье, Ласточку. С каждым днём трансформации давались ей всё увереннее. Правда, освоив нюансы, она так и не смогла подчинить себе Дар целиком. – Мамочки... куда я попал...
Девушка стиснула зубы, спрятав клыки, и прикрыла глаза с покрасневшей радужкой. И устроилась ко сну. Перевязанный охотник сопел, переживая тот факт, что попал прямиком в логовище нежити.
— А всё-таки, – спросил Дэннер, – что ты искала здесь, в лесу? Или кого?
— Я и правда охотилась на вампиров, – не открывая глаз, отозвалась девушка.
Командир усмехнулся.
— Ещё одна охотница?
— Нет. Я просто не люблю вампиров. И дураков. Поэтому себя я не люблю тоже.
— Как тебя зовут?
— Браннвен Рай Веллан. Своё имя можешь не называть, Дэннер Менестрель.
— Не вижу смысла перегружать речевой аппарат, – уведомил командир. – Оно прозвучало неоднократно.
Девица свернулась калачиком.
— Ты не боишься всем подряд называть своё имя?
— Если всего бояться, жизнь пройдёт стороной. К тому же, имени, как такового, у меня нет.
— Почему?
— Не успел. – Он поднялся. – Пора собираться.
Дэннер ушёл поднимать лагерь. Ласточка принялась готовить завтрак, краем глаза наблюдая, как он болтает о чём-то с солдатами. Компания разразилась взрывом коллективного смеха, Дэннер хлопнул кого-то по плечу и направился дальше. Глядя на него сейчас, она бы ни за что не догадалась, как ему на самом деле больно и тяжело. Командир шутил, улыбался, и вообще, смотрелся жизнерадостнее всех вместе взятых. И только она знала, что боль вторую ночь подряд не давала ему спать. И что всего каких-то пару часов назад он растревожил серьёзную рану и потерял много крови.
Ласточка закусила губу, чтобы не разреветься, и ободряюще улыбнулась мрачной, что твоя туча, Дерр, насторожённой Браннвен и сонному несчастному охотнику.

— Подъём! – В дверь отчаянно барабанили, так, что она даже тряслась от ударов. Мери-Энн ошалело вскочила, со сна не сообразив, что происходит. – Подъём! – нетерпеливо повторили за дверью.
— Иду, – печально согласилась Мери-Энн. Хотелось поспать ещё. В приличной комнате с умывальником и зеркалом, на мягкой, уютной кровати – а главное, без крыс! И без клопов. И тех, и других девица всё ещё боялась.
Пока Мери-Энн торопливо натягивала куртку и заправляла выбившиеся пряди обратно в косу, а в дверь колотили, Джинни лениво перевернулась на спину.
— Ну, кому там неймётся, а? – недовольно спросила она.
Щёлкнула щеколда. На пороге оказался слуга, довольно молодой крепкий парень, в куртке с гербовой нашивкой на рукаве. На гербе извивала хвост виверна.
— Долго копаетесь. Лорд зовёт.
— Чегой-то он зовёт? – Джинни потянулась и приподнялась на локте. – Зовёт, видали? Надо было – явился б.
— А ты не язви, – примирительно посоветовал слуга. – А вставай, давай.
Джинни соизволила, наконец, откинуть одеяло и усесться, встряхивая рыжей гривой волос. Натянула курточку. Поднялась, сплетая бурную гриву в косу.
— Ну, веди что ли?
Слуга посторонился, пропуская Джинни в коридор. Мери-Энн, успевшая наскоро умыться, шмыгнула следом.
В зале трещал камин. Со стен смотрели старинные доспехи, тяжёлые брони, шлемы разных форм. И оружие. Длинные копья, секиры, алебарды, глевии, протазаны и гизармы. Хищно загнутые «вороньи клювы». Широкие топоры из красноватого металла, какие ковали только в Тах Нагир. В свете камина тускло посверкивали кинжалы – карды, джамбии, изысканные фузетто, старинные скрамасаксы, рондели, квилоны, хаусверы, стилеты. Было и несколько скин-ду, небольших засапожных ножей с костяными рукоятками. Отдельно красовались большие страшные катары. Рядом висели ятаганы, шамширы, кваддары, тулвары, кханды, коры, кацбальгеры, бастарды и прочие длинные клинки. Рядом тяжёлые боевые арбалеты. И стремительно изогнутые луки. К ним – бельты и стрелы в колчанах.
Джинни, оглядев арсенал, выразила восхищение крепким словцом. Мери-Энн немного понимала в оружии – знала от отца, у которого была не менее внушительная коллекция.
— Ну, что вы там столпились? – Лорд Кеттер сидел в кресле у камина. Он указал гостьям на два полукресла напротив. Джинни немедленно воспользовалась приглашением, удобно расположившись на сиденье. Мери-Энн тоже села, изящно, как её учили, предварительно склонившись в лёгком реверансе.
— Итак. – Лорд подкинул полешек в камин, платком вытер руки от древесного мусора. – Вы мне помогли. За это спасибо.
— Спасибо в карман не покладёшь, – живо возразила Джинни.
— Само собой. Но об этом немного позже. Я рассчитываю, что вы поможете мне снова. Естественно, можете рассчитывать на благодарность. Серьёзную.
Мери-Энн изумлённо распахнула глаза. А Джинни по-деловому подошла к вопросу.
— И чего такого сделать надо?
— Самую малость, – усмехнулся лорд. – Только это большей частью не к тебе, а к твоей подружке.
— Ко мне? – удивилась Мери-Энн. – А чем это я могу вам помочь?
— Отыскать кое-кого. Видишь ли, у меня есть племянница. Я хотел бы… пригласить её в гости. Вот, я полагаю, ты не откажешь мне в услуге её разыскать.
— И передать, что вы её ждёте?
— Нет. Просто вернуться сюда и рассказать мне, где она находится. Только и всего. Немного, верно? А пока ты будешь ездить по делам, твоя подруга погостит у меня.
Мери-Энн сообразила, что это значит, и выдохнула.
Джинни сообразила тоже и выругалась.
— Шикарненько! – она сплюнула на ковёр. – Ты долго думал-то?
— Итак? – лорд Кеттер невозмутимо поправил дрова в камине.
Джинни вскочила. Вернее, хотела вскочить, но была вдавлена обратно в кресло рукой стражника в лёгком доспехе с гербом.
— Итак, – лорд повернулся к испуганной Мери-Энн. – Ты согласна? Полагаю, да.
— В-вы что себе позволяете?! – выдохнула побледневшая девица. – Как вы можете?!
— Так нечестно! – не отстала Джинни, моментально растерявшая всю свою браваду. – Не смей держать меня под замком, ясно тебе! Куда хочу, туда и пойду!
— Пойдёшь непременно, – согласился Кеттер. – Только после того, как твоя подруга окажет мне небольшую услугу, о которой прошу. Не так сложно, верно?
— Вы не смеете! – повторила Мери-Энн, нервно теребя замочек перчаток – вместо отданных служанке в гостинице она успела обзавестись новыми. – Мы же вам помогли!
— Именно поэтому я и рассчитываю на вас вторично, – усмехнулся лорд.
— Ах ты, выродок тощий! – взъярилась Джинни и сорвалась с места, с явным намерением расцарапать Кеттеру лицо. Точнее, опять-таки, хотела сорваться. Но рука в тяжёлой перчатке стиснула ей плечо и силком усадила обратно. Джинни выругалась и схватилась за плечо.
— Ну, перейдём к делу? – Кеттер откинулся на спинку кресла и посмотрел на Мери-Энн. Мери-Энн посмотрела на Джинни. Джинни посмотрела на солдата, который всё ещё держал её. Потом на лорда. И сообщила ему всё, что она о нём думает.
И тут же получила жестокий тычок в спину.
— Смотри, с кем говоришь.
— Ты ведёшь себя неприлично для гостьи, – сообщил ей Кеттер. – Не заставляй меня учить тебя манерам.
Мери-Энн смотрела на него и всё больше убеждалась, что он-то научит. И всё больше понимала, с ужасом, с холодком в груди, куда они обе вляпались. В какое болото попали.
— Проводите гостью в её комнату, – лорд махнул рукой и Джинни вздёрнули на ноги.
— Пусти! – рванулась она.
— Да смотри, осторожнее – она воровка, – буднично предупредил лорд. – Следи за руками. Ну? – он повернулся к Мери-Энн. – Думаю, ты согласна мне помочь?
— Вы негодяй. Бесчестный негодяй.
— Значит, не согласна?
Мери-Энн глянула в сторону двери, за которой скрылась Джинни, и сглотнула неприятную, вязкую слюну.
— Согласна, – сказала она. Язык отяжелел и плохо слушался.
— И готова слушать подробности?
— Готова.
— Итак. Моя племянница. Невысокого роста, рыжая, коротко стриженная…

Мери-Энн выехала на заснеженную, занесённую вчерашней бурей дорогу и огляделась. Где искать Кеттерову племянницу, она понятия не имела. Тронула поводья. Конь тряхнул головой и тронулся в рысь, взрывая копытами дорогу и увязая в снегу. И угораздило же...
Девица, конечно, сразу сообразила, что искомая эльфка – никакая лорду Кеттеру не племянница. Хотя бы потому, что не бывает у племянниц лордов острых ушей.
Мери-Энн вздохнула, на ходу размышляя, с чего бы начать поиски. Кеттер намекнул, что, скорее всего, рыжую эльфку надо искать где-то поблизости от мятежника Дэннера. А возвращаться в лагерь Мери-Энн очень не хотелось. Потому она решила сперва объехать окрестности.
Где-то слева маячил лагерь. Поднимались длинные воронки дымов. Дорога была пустынная. Вдалеке виднелась деревенька. Девица пришпорила коня и поскакала туда.
Люди за околицей были чем-то взволнованы. Причём, волнение было явно положительного свойства.
— Что такое? – Мери-Энн сдержала коня. – Чего случилось?
Женщина с ребёнком на руках приостановилась и охотно пояснила:
— Приехал какой-то эльф и оставил нам еды. На всех. Много. Сказал, от Дэннера Менестреля.
— Ка… какой эльф? – опешила Мери-Энн.
— Не знаю. В зелёном. Имя назвал, да я не упомню. По-нашему говорил, вроде, с акцентом. Пусть Боги ему помогут.
— Сиенн его звали, – подошёл пожилой священник. – Так он сказал. Сиенн.
Мери-Энн грустно перекинула поводья в другую руку, и, скорее, для очистки совести, поинтересовалась:
— А эльфки с ним не было?
— Нет. А чего за эльфка?
— Рыжая такая, невысокого роста. И глаза зелёные.
— Видал я ту эльфку, – сказал священник. – Она на маяк ехала.
— Это я знаю, – вздохнула Мери-Энн, трогая поводья.

Лошадь покосилась на Браннвен и дёрнулась. Она стояла, запутавшись поводьями в ветках куста. Девушка облизнула пересохшие губы. Почувствовала, как удлинились клыки. Бок лошади был в кровь оцарапан ветками.
Браннвен подошла, увязая в снегу. Достала нож, сделала порез на шее животного. Лошадка дёрнулась и испуганно забилась. Девушка припала губами в новой ране, чувствуя, как тёплым, хмельным потоком течёт на язык кровь. Голод тотчас притупился, отступило жжение вот уже много дней терзающее внутренности. Браннвен пила долго. Потом выпрямилась, отирая кровь с губ. Распутала поводья, державшие коняшку, и вывела её на дорогу. Сняла уздечку и седло, и хлопнула по крупу. Лошадь пустилась в галоп.
Браннвен тоже развернулась, чтобы уйти.
И едва успела отскочить, когда на неё из-за поворота вынесся галопом ещё один конь. Красивый, стройный, из тех, на которых ездят кочевники.
— Смотри, куда едешь!
Всадница, черноволосая девушка, осадила животное, заставив его привскочить на дыбы, и смутилась.
— Извини. Я не знала, что здесь кто-то есть.
— Конечно, – фыркнула Браннвен, – откуда кому-то взяться на дороге? Абсурд.
— Я извинилась, – напомнила всадница. – Слушай. Я ищу кое-кого. Может, ты видела где-нибудь девушку, невысокого роста, рыжую. Она ещё одета, как парень. И глаза зелёные.
— Нет. Не видела, – отозвалась Браннвен и зашагала дальше. Путь её лежал к дальнему лесу, чёрной рваной полоской виднеющемуся на горизонте. Может быть, там тоже есть вампиры.
Мери-Энн грустно оглянулась. На поиски эльфки ей выделили неделю. А где её искать? Хотя, будь она эльфкой, она бы схоронилась в лесу. В своей естественной среде обитания…
— А куда ты идёшь? – спросила она в спину Браннвен. Та обернулась и махнула рукой.
— А, вон туда.
— Слушай… Хочешь – садись ко мне в седло, подвезу.
— Тебе же в другую сторону?
— А мне всё равно куда.
Браннвен усмехнулась. Подошла ближе. Конь отпрянул, но Мери-Энн сдержала его. Она была хорошей наездницей, как и положено знатной даме. Когда-то ведь она была знатной дамой. Браннвен одним прыжком вскочила позади девицы. Конь под ней встрепенулся и заплясал, но она сжала его коленями.
Они тронулись в путь. Конь волновался.
Лес приближался. Он медленно вставал стеной перед Мери-Энн и Браннвен. Конь всю дорогу беспокоился и вёл себя непослушно; приходилось сильно натягивать поводья.
Мир сделался ахроматичным. Выцветшее белое небо, чёрная полоска леса, белое пространство заснеженного поля. И несколько фигурок, похожих на чёрные чёрточки, которые верхами ехали прямо из лесу, по другой дороге, объезжая Мери-Энн и Браннвен далеко слева. Если бы Мери-Энн знала, кто именно едет на одной из лошадей, она бы немедленно повернула обратно и прямиком поскакала бы в особняк лорда Кеттера. Но она не знала. А потому они тронулись вперёд, к лесу.
Деревья клонились под тяжестью снега, чертя линиями ветвей белёсое небо. Конь взволнованно прядал ушами и встряхивал мордой, рысью бежал по дорожке, мерно частя тонкими ногами. Будто не он бежал по земле, а это земля скользила назад, отталкиваемая копытами.
Мери-Энн загрустила. Ей сделалось страшно. Что, если она не найдёт эльфку? Чего тогда с Джинни будет?
Дорога в очередной раз повернула, открыв новый участок.
— Ах, ты… – вдруг выдохнула Браннвен над самым ухом девицы так, что та даже подскочила. И соскочила с коня назад.
В следующую секунду конь запнулся обо что-то и Мери-Энн, кувырнувшись через его голову, полетела вперёд.
Нос и руки она не разбила исключительно благодаря снежному покрову, укрывающему дорогу. Встряхнулась. Но тут же кто-то вздёрнул её за воротник, встряхнул и протянул:
— Тьфу, да это ж девка!
Браннвен отступила немного назад, обнажая меч и вытягивая из-за пояса кинжал второй рукой.
Второй нападавший – не тот, что вздёрнул на ноги Мери-Энн – со звоном вынул из ножен свой меч.
— Не дури, – посоветовал он.
Мери-Энн покрутила головой, приходя в себя после падения. И увидела тонкую верёвку, натянутую поперёк дороги. Так вот обо что споткнулся конь… Дальше размышлять не вышло, потому что мужчина выпустил ворот Мери-Энн и принялся ловко её обыскивать, не преминув отказать себе в некоторых приятных вольностях. Девица вспыхнула и рванулась.
— Да вы… как вы смеете?!
— Руками.
Девица вспыхнула того сильнее. А разбойник подкинул в руке кошель.
Браннвен, тем временем, невесомо качнув клинком, мягко, по-кошачьи, потекла в бок.
— Не дури, – повторил её противник. – Лучше отдай, что есть, и поезжайте. Не держим.
— А ничего нет. А за нападение поплатитесь. Научу манерам.
— Ишь, ты! – фыркнул первый из грабителей. – Да я тебя перекину через колено и всыплю как след.
— Ну, пробуй.
— Не буду я с девкой драться.
Разбойник решительно вогнал меч в ножны.
Браннвен тоже опустила клинок. И усмехнулась.
— Вот, так лучше. Приму в качестве извинений.
— Скажите, – робко подала голос Мери-Энн. – А вы не встречали тут девушку… рыжую и зеленоглазую. И стриженную коротко.
Второй мужчина фыркнул:
— Нет, тут не встречали.
И это было почти правдой. Тут он рыжих девушек не встречал. Он встречал их в лагере. И, вроде бы, глаза у неё были зелёные.
Мери-Энн горестно вздохнула.
— Так они и скажут, – Браннвен поправила перевязь. – Даже если у них вся стоянка набита рыжими девками.
Она подошла было к коню, намереваясь взять его за поводья, но животное, и без того взвинченное и напуганное падением, рванулось и кинулось от неё прочь. Браннвен грязно выругалась.
— Ну, вот, – окончательно расстроилась Мери-Энн. – Теперь что, пешком идти?

— Пелга.
— Ну.
— Извини, а. Пожалуйста.
— Дурак.
— Я же тебе честно всё рассказал!
— Потому и дурак, – фыркнула ведьмочка. Артемис осторожно покосился в её сторону и заметил, что она улыбается.
— Ты чего? – обиделся он. – Не смейся. Ты же всегда меня понимала.
— Я тебя и сейчас понимаю.
— Так ты не сердишься?
— Сержусь. Очень. Но понимаю. – Пелга неожиданно поднялась, встала напротив арбалетчика и – отвесила ему настолько душевную затрещину, что Артемис благополучно кувыркнулся через бревно, на котором сидел. Мёрзлый щебень больно врезался в затылок.
— Ай! – заорал арбалетчик. – Со мной нельзя так, я же раненый! Имей совесть!
— Это ты мне говоришь о совести? – приподняла брови Пелга. – Дурак. Но я тебя всё равно люблю.
— Чёрт... – Арбалетчик приподнялся и потёр затылок. – Слушай, не произноси при мне эту фразу.
— Почему? – удивилась ведьмочка, заметив, как его перекосило.
— У меня ассоциации нехорошие. – Это было правдой. Сразу вспоминалась изматывающая навязчивость рыжей эльфки. Артемис вообще, заметил, что Эндра ему становится приятна лишь в те моменты, когда её нет поблизости. Потому что, когда понимаешь, что человек от тебя никуда не денется, он совершенно теряет ценность. А уж когда он навязывается – пиши, пропало.
Пелга могла уйти. В любой момент. Она его понимала и ничего от него не требовала. Она была самодостаточной и не цеплялась за него клещом, а потому была ценна как личность.
И поэтому Артемис твёрдо решил ей во всём признаться.
— Простите, что прерываю… – вновь прозвучал недавний голос. На этот раз Артемис и Пелга увидели стоящего неподалёку человека.
Человек был не очень высокого роста, болезненно худой, но жилистый. Он заметно сутулился, опирался на витиеватый резной посох с крупным опалом в навершии и снисходительно улыбался.
— Ого, – негромко проговорила Пелга. – Чем мы можем вам помочь, уважаемый чародей?
Уважаемый чародей, усмехнувшись, подошёл ближе. Казалось, тонкая шерстяная мантия не должна защищать его от крепкого северного мороза, но он держался спокойно и расслабленно, а в походке сквозила солидная неспешность, словно у человека, привыкшего к почтению и уважению. Пелга и Артемис с удивлением разглядывали смуглую и гладкую, молодую кожу, золотисто-жёлтые насмешливые глаза и выбившиеся из-под капюшона длинные пряди густых, абсолютно седых волос.
— Вы мне – ничем. – Чародей остановился в паре шагов, обхватив себя свободной рукой за пояс. – Это я могу вам помочь. Меня тоже не устраивает Слепая Смерть.
— Кто вы такой? – насторожился Артемис, отодвигая Пелгу за спину и другой рукой потянув с пояса кинжал. Он понимал, что против чародея не имеет никаких шансов, но это не являлось поводом не защищать друзей.
Чародей поморщился.
— Я присяду. Можно?
— Пожалуйста. – Артемис нервно кивнул на бревно возле костра, и гость с видимым удовольствием на него опустился.
— Я магистр Ковена, заведую кафедрой, где учится Дайре, – представился он, щёлкнув пальцами, в которых заплясали искры. Такие же алые, как у Дерр, но будто бы странно-неживые. Чародей метнул искры в костёр, отчего пламя вспыхнуло ярче. – Так-то лучше.
— Кто такая Дайре? – уточнила Пелга. – Мы должны её знать?
— А ваш друг вам не рассказывал про неё?
— Какой ещё друг? – Артемис начал злиться.
— Тот, что зовёт себя Вороном.
— У нас нет такого друга, – сказала Пелга, опускаясь напротив. – Вы нас с кем-то спутали, уважаемый.
— Я никогда никого не путаю, – жёстко возразил чародей и, сунув руку за пазуху, вытянул берестяной тубус. – Передайте это письмо лично в руки Дэннеру.
С этими словами гость ударил посохом, махнул плащом и словно растворился в синих вечерних сумерках.
— Ты же понимаешь? – нерешительно произнесла Пелга, нарушая повисшую тишину. – Он же предлагает нам альянс! Чародей предлагает нам альянс! Ты прав. – Ведьмочка, повернувшись, ухватила арбалетчика за обе руки, глаза её возбуждённо блестели. – Мы отправляемся к Дэннеру. Немедленно.
— Ур-ра-а-а-а! – Артемис подхватил её, закружил и поцеловал в губы. – Идём скорее!
— А как мы их догоним? – на ходу уточнила ведьмочка.
— Я попрошу Уну меня перенести. К тому же, я хочу быть рядом с братом. Пелга... – Артемис вдруг остановился. – Идём со мной. Я... мне будет без тебя очень плохо. Не оставляй меня.
Слова дались с трудом. Но ведьмочка только улыбнулась, взяла его за руку и просто сказала:
— Конечно. Не оставлю.
И этим она тоже была ценна. У неё никогда не было ничего лишнего. Простота и искренность – качества редкие, а оттого ценные.

— Эндра! Эндра, проснись!
Женщина запалила свечку, и подрагивающий огонёк осветил маленькую комнату. Женщина ухватила Эндру за плечи, легонько встряхнула. Эльфка вздрогнула, дёрнулась в постели и проснулась от собственного крика. Вскинув руки к лицу, провела пальцами по мокрым щекам и покрытому испариной лбу. Тонкая рубашка взмокла на груди и спине, и теперь прохладный ночной ветер, тянущий через приоткрытое окно, холодил кожу.
— Ничего, ничего... – Женщина прижала эльфку к своей полной тёплой груди.
— Я… мне просто приснился сон… – пробормотала Эндра, соображая, где она находится. Ещё ярко стояли перед глазами картинки сна. Эндра вздрогнула. – Со мной всё хорошо. А вот мевретт Сиенн…
— С ним-то как раз всё в порядке. Раны почти затянулись. Он уже здоров. А вот ты меня беспокоишь… Ты что?!
Эльфка дёрнулась. Рука инстинктивно скользнула под подушку, где лежал нож.
— Что с тобой?
— Там, в окне кто-то был. Какая-то чёрная фигура.
— Но я ничего не видела.
Женщина встала, оправила ночную рубашку, выглянула в окно. Стояла ясная ночь. Мирно спал у крыльца большой лохматый пёс.
— Нет тут никого.
— Но я видела!
Женщина вернулась на постель к Эндре.
— Ты меня беспокоишь, – повторила она.
— Чего за меня беспокоиться? – тряхнула эльфка рыжими кудряшками, неровно остриженными ножом палача. – Я же не раненая. Я… Можно, я лягу спать? – Эндра подтянула колени и обняла их руками. – Всё со мной хорошо. У меня просто немного болит голова.
Голова «немного» раскалывалась почти с самого утра. Она начала болеть тогда, когда хозяин колол во дворе дрова. Звонкие удары отдавались набатом в висках, и Эндра поспешила спрятаться на сеновал. За ритмичным стуком топора ей слышались другие звуки. Ясное небо, две птицы, кружащие на фоне облаков. А внизу ровным рядом столбы. Эндра инстинктивно стискивает связанные руки, но тут же получает тычок под рёбра. Пыль, кровь на светлом песке, люди, которые смотрят, смотрят жадно, без жалости, без сострадания. Шумят, проклинают. Ни за что. Свист и резкие щелчки длинных жал плетей создают пульсирующий, мерный ритм. Кто-то падает, плавно оседая. Упасть совсем не дают привязанные руки.
— Хватит! – заорала Эндра и подскочила, обнаружив себя на сеновале. Ей понадобилось некоторое время, чтобы понять, что всё в порядке, это просто её опять «унесло». В конце концов, эльфка не выдержала и подлетела к окошку. Но вместо окровавленных позорных столбов увидела только мужчину, мирно колющего дрова.
— Не можно, а нужно, – вздохнула хозяйка. – Спи. Я оставлю тебе свет. Если что, я в соседней комнате.

Эльфка плакала, свернувшись калачиком под одеялом. Медвин поднял её за плечи.
— Подъём. Хватайся. Крепче.
Эндра ойкнула от неожиданности и ухватилась за плечи Медвина, сообразив, что он усадил её себе на спину.
Дальше было движение, они спустились вниз с дерева. На этот раз он не заставлял эльфку всё делать самой. Рыжая, ухватившись за крепкие плечи разбойника, чувствовала, как движутся мимо высокие сосны, раскидистые ели, тонкие берёзы.
— А куда мы идём?
— Ты не идёшь. Иду только я, – уведомил Медвин. Голос на этот раз не был требовательным и серьёзным. Он не был даже насмешливым. Скорее, просто смешливым. – А ты сидишь у меня на спине.
— Хорошо, куда ты меня несёшь?
— Узнаешь. А что, страшно?
— Нет…
Они вышли на более или менее открытое пространство. Местность потекла куда-то вниз, но тут Медвин остановился и опустил эльфку на землю.
— А мы где? – Рыжая оправила куртку. – Или это я должна сказать? Вода близко. И земля идёт вниз. Впереди русло реки, правда?
— Правда.
Медвин усадил Эндру на поваленное дерево и присел рядом.
— А притащил я тебя сюда, потому что мне до смерти осточертело твоё ночное нытьё. Давай, выясним уже, в чём дело, и покончим с этим раз и навсегда.
Эндра вспыхнула. Но Медвин не стал расспрашивать, что и к чему.
— Не реви, – сказал он и закончил совершенно неожиданно: – Вот, просто посмотри, как красиво.
— Я не вижу, – напомнила эльфка, от неожиданности хлопнув глазами.
Разбойник улыбнулся.
— А на что тебе глаза души твоей?
Эндра вытерла ресницы рукавом и честно постаралась представить окружающую местность.
Позади, прямо за их спинами, стена леса, а впереди склон. А по дну оврага чернеет лента реки… А на противоположном склоне опять начинается лес…
— А в реке отражается луна, – сказал вдруг Медвин. – Она разбегается белыми бликами по тёмной воде. А земля покрыта инеем.
Эндра старательно представила. Картинка встала перед глазами, словно живая. Эльфка заулыбалась.
— Вот, так-то лучше. Больше не реви. Тебя что, так напугал этот тощий рыцарь?
— Нет… – ответила рыжая. Подумала и призналась: – Точнее, не только. Но я не хочу говорить. Прости.
— Да мне пофигу, – признался разбойник.
Помолчали.
— Ты… ты, наверное, спать хочешь? А со мной возишься...
— Я днём сплю.
Эндра вздохнула.
— Медвин?
— Да?
— Спасибо.
Эльфка поёрзала на широком бревне, устраиваясь поудобнее
— Скажи, зачем ты возишься со мной? Ты бы мог поручить возиться со слепой девкой кому-нибудь помладше.
— Мог бы. Но не хочу.
— А сейчас зачем ты меня сюда принёс? Ведь мог бы просто отправить туда, где я никому бы не мешала.
— Мог бы. Но, опять-таки, не хочу.
— Почему?
— Считай, что я страшно сентиментален.
— Ты точно не хочешь спать? – осторожно поинтересовалась Эндра.
— Если бы я хотел спать, я бы и спал, верно? Или ты считаешь, что я торчу тут из вежливости?
— Если бы я знала, то и не спрашивала бы, верно? – передразнила рыжая.
Медвин усмехнулся.
— Ну, всё-таки…. Зачем тебе это? – настаивала Эндра.
Разбойник улыбнулся и по-кошачьи потянулся.
— Видишь ли. Я ещё, к тому же, и ужасный романтик. Я получаю эстетическое наслаждение, сидя лунной ночью на берегу оврага рядом с девкой. А окромя тебя тут девок нет, так что, изволь.
Эндра вспыхнула.

На юге столбом поднимался к небу чёрный дым. Утро выдалось морозное и безветренное, небо потихоньку затягивали тучи – к полудню разразится настоящий буран. Пёс скалился и рычал. Ему не нравился запах крови и гари. Железа и конопляного масла, которым смазывают оружие, чтобы не ржавело и убивало лучше и дольше. А ещё больше не нравилось псу то, что эти запахи приближались.
Сейчас приближался запах железа и масла, конского пота и перегара, и звон упряжи, и лошадиное фырканье. Пёс вскинул ухо и тихонько рыкнул.
Через заснеженный двор переметнулась напуганная кошка. К калитке прогарцевали несколько человек на лошадях, с лавровым венком и крестом инквизиции на штандарте, который вёз простуженный щуплый знаменосец. Пёс гавкнул, оповещая о приходе гостей.
— Эй, хозяева!
Хлопнула второпях дверь, и на крыльце показалась женщина, раскосая южанка с тяжёлой чёрной косой. Впрочем, её тут же оттеснил обратно в дом здоровенный иррилинец – муж.
— Ну? Чего хотели?
Всадники слегка растерялись. Они привыкли повелевать и пугать. А крестьянин даже и не думал перед ними заискивать. Чёртовы варвары до сих пор заставляли вдалбливать в них уважение к власть имущим калёным железом. Впрочем, этого и железо бы не смутило – вон как смотрит. Что твой волк, отвернись – немедленно вцепится в глотку. Волосы не обрезал, как подобает простолюдину. Наверняка язычник. Однако возиться с ним сейчас – себе дороже. Есть дело поважнее.
— Ищем демонов.
— Ищите дальше. – Мужчина развернулся. Из-за приоткрытой двери донёсся детский плач. Дверь захлопнулась.
— Так вы не видели ничего подозрительного? – крикнул вслед глава отряда.
— Нет.
— А ты жену спроси.
— И она тоже не видела. – Дверь приоткрылась снова. – Всё?
Инквизитор поколебался. Пришлось разговаривать по-человечески, безо всей этой привычной чертовщины и пафосных речей.
— Видишь пожар? – Он махнул рукой. Варвар бросил взгляд в указанном направлении.
— У нас что ни день, то пожары.
Инквизитор замялся. Он окончательно растерялся от подобного неуважительного отношения.
— До нас дошли слухи, – наконец, начистоту выложил он, – о некоей «слепой смерти». И эта слепая смерть движется в направлении данного района. Вам ничего об этом не известно?
— Два дня тому прибегал израненный старик. Жена сказала, он упоминал какую-то слепую смерть.
— Что? – Инквизитор подобрался в седле, руки напряжённо стиснули поводья. – Что он говорил?
— То и сказал. Слепая смерть.
Всадники переглянулись. Лошади, словно им передалось настроение, нервно заплясали на месте, шумно выдыхая облачка пара.
— Где он сейчас? С ним можно поговорить?
— Нет. Он умер, и мы его похоронили. Он был тяжело ранен.
— Он говорил что-то ещё? Что-нибудь?
— Нет. Всего два слова. Слепая смерть.
Пронзительно заверещала женщина. И всадники, и крестьянин разом обернулись.
Через заснеженное поле, казалось, вот-вот будет придавлена низкими грозовыми тучами, приближалась Слепая Смерть.
И от неё отчаянно, невыносимо, пахло кровью.
Кровью и гарью.