Любите ли Вы критику?

\ Не плагиат!
К «Любите ли вы Брамса» - отношения не имеет.\



Приходилось ли вам вести беседу с литературным критиком на предмет прозы или рифмы, зародившейся в душевных муках начинающего автора.

Живой критик! Тот, что плоть и кровь!

Это вам не всемирная паутина, не литературный форум, куда залетают начинающие литераторы и выложив абзац-другой, клянчат под эпилог пожурить-прорецензировать.
«Дорогие блого-сообщники, выложил свою миньку и прошу строгой критики и наставлений в грядущих изысканиях на литературном поприще».
Теряешься в догадках, что это у него за таинственная «минька»? Шерстишь словари: Даль, Ожегов, Ефремова, словарь ненормативной лексики… Йок!
Ну а злосчастная «минька», тебе просто житья не даёт! Может о Минине в контексте указано, а от него и производное?
Пробегаешь по выставленному отрывку – орки, феи…, прочие гоблины: ни Минины, ни Пожарские; и даже и не близко…

У-упс!

Что-то я вас невзначай от темы в сторонку завернул; кругами по арене вожу, как лошадь на аркане.

Вопрос ребром: С критиком стыковывались!? с глазу на глаз. Нет?

А вот ко мне судьба-злодейка благоволит. Ублажила... мерзавка!
Как я на него вышел, распространяться смысла нет (у каждого свои секреты). Злопыхателей и завистников – куда не плюнь, как грибы после дождя. Так и норовят бочком оттереть, этак ненароком, подальше от «бадьи» литературных знаний и авторских созиданий.

В кафе на Слободской (там после обеда хоть шаром покати) сижу; кофе потягиваю и за дверью наблюдаю. А заодно ещё раз по тексту шарю, чтобы не опростоволоситься не дай бог!

Ровно в два появляется Он.
Рост средний. Лицо невыразительно-скучное. Потухшая трубка в углу рта а-ля инспектор Мегре. Взгляд орлиный (дичь высматривает).
Я разумеется не ожидал увидеть жгучего брюнета или русоволосого красавца с алым шарфом вокруг шеи на узел, но некоторые опасения уже в душу закрались. Скребут. Больно личность непрезентабельная и если не выразиться требовательней: сугубо-рядовая.

Сухарь!

Приметил меня. Рукой махнул как старому знакомому. Представились. Взаимные улыбки. Рукопожатие.
Присел. Заказал чай. И на часы покосился: мол, время – деньги, и давайте поближе к теме притулимся.
Через стол протягиваю ему стопку листов. Немного, этак штук двадцать. Он ногтем по торцу провёл, как в бандитских фильмах по пачке долларов. Удостоверяется. Не «куклу» ли подсунули?
- Фабула? – мычит он сквозь потухшую трубку.
- Заключительный лист. В конце! - и пытаюсь перегнуться через стол, чтобы подсобить благодетелю.
- Разберёмся! – осаждает меня Сухарь сквозь черенок трубки.
Первый лист он глазами наскоро пробежал. И со второго может быть кое-какой абзац зацепил. Последующие листы глянул по диагонали.
Попытался его за удила пришпорить:
- Михаил Маркович, - залебезил я, - там на третей странице перспектива действий метафорой подана, чтобы…
- Меня больше твоя стилистика беспокоит, - перебил он.  - Что это за «…озолотило розовую листву сквозь сумерки рассвета».
- Ну как же (изобразил я конфуз на лице), у меня здесь ранняя осень, розовая листва.
- Про багрянец не слыхал!? И что это за архаизм: коричневые глаза? Глаза могут быть карие, зелёные, синие, и так далее, а вот коричневым принято характеризовать – дерьмо!
От досады я тёр щеку, словно отхватил звонкую оплеуху, и наблюдал исподлобья за Цербером. Орлиный взгляд собеседника нацелился прямой наводкой на моё темечко.
- А чехарда с действующими лицами? Явный перебор. Народу задействовано, тьма:
Валентина Горностаева, Вика, Олег Крюков по кличке ОК, Иринка Молчанова... весь список оглашать - лишнее. Перепись населения затеял?
- Но-о, - попытался я протиснуться в его монолог, - в продолжении, по фабуле, им отведена весьма важная роль.
- Другой разговор. Так и действуй! Здесь убей, а в продолжении добавь. И с цифрами как следует разберись. Годовой отчёт на тебя повесили? хронологию твою, – мать порядка!
- Мне бы хотелось…, -попытался возразить я.
- Не бейте Мике в баки, молодой человек! – побагровел "орлиный взор"

Он замер на мгновение, словно обречённый перед грядущим инфарктом. Кадык задёргался на дряблой в складках коже. Зрелище не для слабонервных. Хоть «багрянец» и несколько улёгся, но вызывать скорую или нет, - особой уверенности не было.

Покосился на Илюшу, который столбом внимал из-за прилавка нашей беседе , и тот правильно оценив мой «зов» (как и договаривались), ринулся к столику с блюдом эклеров:

- Чай? Кофе? – он с подобострастием ел нас хитрыми прищуренными глазками.
Я нащупал в кармане мятую пятёрку. Ещё комплексный обед начнёт предлагать. Крохобор!

В ответ вперил в него угрюмый ненавистный взгляд:
«Изыди ирод!»
На что догадливый Илюша оставил блюдо с пирожными и тут же ретировался; в следующую секунду он со скучающим видом уже стоял на своём рабочем месте.

Михаил Маркович с аппетитом жевал эклер, хищно раздувая ноздри (хоть трубку изо рта догадался вынуть).
- Семиотика у тебя на первый взгляд в ажуре, а вот морфологию проверь досконально. Спряжения-склонения, – не дай бог. Хромают.
Он начал перечислять мне понятия, о которых я не знал и понаслышке. Разумеется, не каждому дано одолеть таинство изящной прозы.

- В фокалах у тебя кто?
- Повествование от всевидящего автора, – я встрепенулся, услышав знакомое слово.
- Бред! Начинаешь от автора. Затем обращение к читателю. Ну а под конец переходишь - от третьего лица.
- Но у Валгиной в учебнике, - попытался возразить я.
- Вот к Валгиной, - перебил Сухарь, - за советом и обращайся.
Он сунул в рот трубку а-ля Мегре и прихватив эклер (на дорогу) зашагал к двери.

***

С тех пор мои литературные поползновения дали весьма ощутимую течь. Но у графомана печатное слово, а главное: признание читателя - это в крови! Забери у него «клаву» и через неделю (не позже) можешь заказывать цветы, оркестр и место на погосте.

А вот после этого случая, всё же зарок себе дал: романы и повести – не приведи Г-дь! С малыми формами ещё куда не шло, - прокатит. Ну а если червячок непризнанного гения от литературы в сердце свербит, в критики внедряйся. В самый раз!

Закрытая каста. Гильдия. Орден! …Но ничего сложного.

Десятка два наименований-понятий отштудируй и жонглируй графоманами, как твоей душе заблагорассудится.