Марксизм и вопросы языкознания

 
«Марксизм и вопросы языкознания»
Знакомство с вопросами языкознания началось у меня с идиша.
Одной из первых книг, которую я в детстве прочёл на идиш, была «Мальчик Мотл» Шолом Алейхема,изданная в Москве (!) в 1947 г. 
В ней были замечательные рисунки Гр.Ингера.

Мой идиш.
С идиш у меня особая история, начало которой традиционно:
 Мой отец-офицер ушел на фронт с первого дня войны в 1941году, когда мне было несколько месяцев и погиб в начале 1943. То-есть, я его не знаю. Мама после войны работала очень много, чтобы прокормить меня, дедушку и бабушку. Бабушка моя русского не знала и разговаривала или на украинском (со мной), или на идиш (с дедушкой). Всё свое детское время я провел с ними.  Предполагалось, что ребёнок идиша не понимает.  Я и сам так долгое время считал. Но, поскольку все мы жили в комнатке 3х3 метра, ни одно их слово мимо меня пройти на могло и, видимо, где-то оседало. Бабушка умерла, когда мне было 8,5 лет и разговоры на идиш в семье прекратились.
Через несколько лет на каком-то празднике, когда взрослые заговорили между собой на идиш, из меня вдруг выскочила реплика на идиш-же. Все крайне удивились:
-"О, Вовелэ, ду фарштейш идиш?" (О, Вовочка, ты понимаешь идиш?)
До сих пор дословно помню свой ответ:
-"Ун фар вос дарф их нит фарштеен? Их бин, дафкэ, эпэс-вос а ид!"
(И почему это я должен не понимать? Я же, все-таки, как-никак, еврей!)
 - отреагировал я, к собственному, надо сказать, удивлению.
По следам этого события дедушка нарисовал мне еврейскую азбуку.
К ней я вернулся, когда пытался читать оставшиеся после него книги. 
Результат был плачевный: я мог прочесть слово, но не понимал его.
Позже стало ясно, что это были молитвенники на древнееврейском. Но среди этих фолиантов затесалась одна маленькая книжечка, на которую я вначале внимания не обратил. Но, когда я всё-же добрался до неё, я с радостью обнаружил, что понимаю написанное! Это был Шолом Алейхем "Дер фаркишентер шнайдер"- "Заколдованный портной", издательство "Дэр эмэс", ("Правда") Москва, 1945год.
Это открытие настолько меня потрясло, что я, не имея понятия, что она давно переведена, сам перевел её на русский в толстой общей тетради за 44 копейки, на первой странице которой гордо начертал:

"Ученик 5а класса 13 средней мужской школы города Харькова
                Давидович Владимир.
                = = = = = = = = = = = = = =
                Шолом Алейхем.
                Заколдованный портной.
                перевод с еврейского
                1953 год"

Правда, были места, с которыми я не справился, честно проставляя многоточия.
И не мог справиться. Дело в том, что главный герой повести, портной Шимен-Эле, считал себя большим знатоком Торы и Талмуда.
Поэтому он часто сыпал на древнееврейском цитатами из них, неправильными или не к месту. Это был один из элементов Шолом Алейхемовского юмора.
Сравнивая потом с переводом в пятитомнике Шолом Алейхема, я с радостью обнаружил, что, кроме этих мест, содержание передано верно.

Вторую книжечку я несколько раз прочёл, но переводить не стал, затруднившись переводом названия. На идиш она нарывалась «Мотл Пэси дэм хазэн».
Прямой перевод на русский давал маловразумительное «Мотл Пэси кантора».
А чтобы расшифровать смысл, надо было написать «Мотл, <сын> Пэси,  <жены> кантора», что для названия не годилось.
Потом я узнал, что в блистательном переводе Шамбадала она называется очень просто: «Мальчик Мотл».

А потом произошло непоправимое. Когда я уезжал в начале 1994 года в Израиль,
я, в припадке любви, подарил эту тетрадь городскому обществу Украина-Израиль,
ибо вынашивались планы создать в Харькове музей еврейской культуры. При этом копии не снял! Музей, конечно-же, не создали, а тетрадь пропала. Слабым подобием доказательства, что она существовала является то, что я до сих пор умею читать и писать на идиш.
Я надеялся, что приезд в Израиль реанимирует мой полузабытый идиш, ибо
"Асах-асах ёрн хоб их нит гэгерт кайн лэбэдикэ идише ворт: с'из нит гэвэн фун вэмэн ун с'из нит гэвэн цум вэмэн".(Много-много лет я не слышал ни одного живого еврейского слова: не было от кого и не было кому.)
Однако, оказалось, что идиш здесь практически "не носят".

    Полузабытый ИДИШ
          
   МАЙН ГОТЭНЮ, кружИтся голова.
   Ты снова в талесе фигуру деда видишь,
   Опять тебя преследуют слова
   На сладостном полузабытом ИДИШ.

   Опять приходит к деду тот старик,
   Картинно отразясь в буфетных дверцах,   
   Чтоб с дедом пять минут поговорить,
   Потолковать ВОС МАХЦАХ УН ВОС ГЭРЦАХ.

   Те пять минут мой слух не обминут,
   Хоть разговор не для меня затеян,
   Ведь старики ежовщину клянут
   АФ ИДИШ, ЗОЛ ДЭР ИНГЛ НИТ ФЭРШТЭЕН.

   Старик принес в граненой стопке мед.
   Я слышал, что он сладок и целебен.
   Он для меня: Ребенок ведь растет,
   На тот год в школу, ЛОМИР НОР ДЭРЛЭБН.

   ИН УНЗЕР ШТУБ (три-на-три, но паркет!)
   Весь мир семьи, огромен и укромен,
   А на стене мой будущий портрет -
   Отец, ВОС НИТ ГЭКУМЭН ФУН МИЛХОМЭ.

   Пусть эти годы страшно далеки,
   Но в памяти они до боли резки:
   Библейские там бродят старики
   И нас, сирот, ласкают по-еврейски.

   Сегодня мир богаче и новей,
   Но, я боюсь, не многого мы стоим,
   Коль жены нам рожают сыновей,
   Что говорят и думают как ГОИМ.
   
   Ты виноват пред каждым стариком,
   Что сам невольно ветвь родную пилишь,
   Оплакивая русским языком      
   Уходы тех, кто говорил на ИДИШ.

   Мы все уйдем. Ведь, сколько ни ершись,
   Любой из нас и уязвим и бренен,
   Но сволочей, им сокративших жизнь,
   Пока живем, мы помним, ЗОЛН ЗЭЙ БРЭНЭН!

                В. Давидович
                1984г. Харьков
  МАЙН ГОТЭНЮ -     мой боженька
  ВОС МАХЦАХ УН ВОС ГЭРЦАХ - что происходит и что слышно
  АФ ИДИШ, ЗОЛ ДЭР ИНГЛ НИТ ФЭРШТЭЕН - по-еврейски ,чтобы мальчик не понял.
  ЛОМИР НОР ДЕРЛЭБН – пусть мы только доживём.
  ИН УНЗЭР ШТУБ - в нашей комнате
  ВОС НИТ ГЭКУМЭН ФУН МИЛХОМЭ - который не пришёл с войны.
  ГОИМ - иноверцы
  ИДИШ - еврейский.
  ЗОЛН ЗЭЙ БРЭНЭН - чтоб они cгорели.
 
Сравнивая потом оригинал  «Мальчика Мотла» с переводом,  я заметил несколько интересных моментов в эпизоде, когда Мотл, торгуя квасом, по ошибке развёл квас водой из корыта для стирки и попал в руки городовому.
Собралась толпа, и некий старик посоветовал мальчику вырвать руку и убежать.
Но сказал он это на иврите. Это весьма примечательное обстоятельство.   
Дело здесь вот в чём:
- Русские городовые в местечках прекрасно знали идиш, и, чтобы что-то от них скрыть, евреи переходили на иврит.
 (Кстати, этим объясняются и многочисленные ивритские слова в блатном жаргоне:
     не хрен полицейскому, даже если он из местечка,
     понимать, о чем говорит братва.)

-  фразу «примешивая древнееврейские слова, ЧТОБЫ ГОРОДОВОЙ НЕ ПОНЯЛ, переводчик добавил специально для русского читателя, не знакомого со спецификой местечка. Читающему Шолом Алейхема в оригинале такие пояснения не нужны.

- в оригинале Шолом Алейхем пишет древне-еврейские слова на иврите, точнее – на арамейском, не сомневаясь, что любой еврей их легко прочтёт и поймёт.   
В царской России его времён, да и во всём мире, был единственный народ со 100% грамотностью: - евреи.

-  Вместо слов «древнееврейский», «арамейский», «иврит», Шолом Алейхем использует выражение  ;;;;;-;;;;;;  (лошун-койдеш = святой язык),   как называли язык Торы в диаспоре.
***************
Всё это могло бы дать мне, еврейскому подростку 12 лет,право обратиться к тогда ещё живому Вождю Народов (вслед за  Юзом Алешковским) с примерно таким стишком:
      «Товарищ Сталин, Вы большой учёный,
       В якозыкознаньи просто корифей.
       А я – марксизмом Вашим увлечённый
       Народа враг, поскольку я еврей.»

********************
                = = В.Давидович, Израиль = =