Китайские записки, 16 октября

Отдельное слово о моей переводчице Тамаре. Я полюбила ее еще дома, во-первых, потому что имя Тамара для меня святое – это имя моей мамы; во–вторых, потому что мой доктор, направивший меня на лечение в Китай, все уши прожужжал про нее. Она, якобы, любит не только русский язык, но и всю Россию, русских и все русское, едва ли не больше, чем мы сами, будет помогать и словом и делом. Просто мать Тереза какая-то.

«Какая приятная женщина!», - этими словами встретила меня Тамара, когда я вышла из автомобиля. - «Надя, сейчас я тебе все расскажу». Теплое домашнее «Надя» сразу подкупило меня. Она вела меня в мою палату и говорила, говорила, говорила. Совершенно неожиданно и очень скоро мы были на «ты». Я не сразу поняла, сколько ей лет, говорит ли она с акцентом, как она выглядит; все это не имело значения. Просто Тамара была своей – сразу и навсегда. Потом уже потихоньку мы знакомились друг с другом и узнавали все новые и новые подробности друг о друге, становились подружками.

Ей 69 лет, но выглядит она гораздо моложе, только качающаяся слегка походка выдает больные ноги. Тамарой она стала в те далекие годы, когда Китай дружил с Советским Союзом,  и в обеих странах дружно пели «Москва-Пекин».  В школе раздавали адреса советских детей для переписки. Ей достался адрес школьницы Тамары. Чуть позже появилась еще одна подруга по переписке и опять Тамара. Уже тогда у китайской девочки появился неистребимый интерес к русским и ко всему русскому. Когда же она поступила на языковой факультет, на первом занятии  преподаватель русского языка предложил каждому студенту выбрать для себя русское имя для общения в группе.  Сомнений быть не могло – она выбрала имя Тамара. Она до сих пор переводчиком работает под этим именем.

Было время, когда она преподавала русский язык в институте, читала лекции на русском языке, то есть она была профессором!

В 90-х годах попала в Москву и проработала там 10 лет. Уровень очень высокий – Раиса Горбачева.  «Советский Союз рушился на моих глазах», - говорит Тамара, вздыхая. «Было очень тяжелое время, ничего в магазинах не было, но я была в Москве!  - она подчеркивает последнее слово, - Я была на 20 лет моложе. За мной ухаживали ваши парни (она очень любит это слово, хотя в том контексте оно не подходило)». О Москве всегда говорит с придыханием.

Однажды я спросила Тамару, почему она в 69 работает, наверное, здоровье позволяет. Она ответила, что здоровье у нее отменное, все зубы свои и на месте,  и ноги у нее бегают всем на удивление, просто она сегодня натерла их неудобной обувью, но она носит эти туфли (она выставила их вперед, чтобы мне показать), потому что их ей прислал сын из Америки. Туфли были в хорошем состоянии, но судя по всему, куплены они лет 20 назад, а то и больше. У меня были тупоносые туфли на толстом каблуке в 10 классе, то есть больше 30 лет назад. «Завтра я надену другую обувь и мне они не будут мешать», - пообещала она. Но на следующий день она снова была в этих купленных сыном в Америке туфлях, что дало мне понять, что других приличных туфель (эти – самые-самые) у нее нет, а я знаю, как переводчицы не хотят упасть лицом в грязь перед иностранцами и жертвуют удобством ради красоты, ведь они представляют свою страну, и по ним, в первую очередь, будут судить о том, как здесь одеваются и выглядят женщины.  Я и сама это пережила – на светский раут надевала туфли на высоких каблуках и это вечером, когда ноги устали о дневной беготни и отекли. Тамара в свои 69 лет остается женщиной.

Да, женщина из нее вылезала почти каждую минуту. В отличие от большинства китайских женщин Тамара носит исключительно юбки. Она хвалила мои наряды, спрашивала название одежды, записывала, притом поразила меня немодным сегодня словом «пыльник», которое я сама употребляю в память о маме (у нее до моего рождения был чудесный пыльник, сшитый на заказ, красивый крой конца 50-х годов и удивительно пыльного цвета), однажды просто раскрутила меня на урок подбора одежды в зависимости от выхода в люди: «Я хочу быть такой же элегантной, как ты!». Я опомнилась, когда стояла, укрывшись собственным шарфиком, изображавшим палантин, и ясно представила лицо мальчика из любимого всеми фильма с его вопросом: «А что это вы тут делаете?»

Тамара живо интересуется вопросом семейных отношений в России. Я рассуждаю и предупреждаю, что это лишь мое субъективное мнение. Институт брака и семьи в нашей стране потерял свою значимость. Ни девушки, ни парни семьи строить не хотят. Жить можно и так – никаких обязанностей и никакой ответственности. Уж если выходить замуж, то за богатого! Поэтому денежные мужчины меняют жен как перчатки. По телевизору куча программ в картинках описывают жизненные откровения известных людей, они не стыдятся, что за плечами много браков, оставленные жены, растущие без отца дети, в лучшем случае получающие денежное вспоможение от звездного родителя. На экране обязательно красуется молодая жена, демонстрирующая «любовь» к своему обрюзгшему и лысому мужу. «Молодые выходят замуж за стариков?» - удивляется Тамара. «А что ты удивляешься? Так было всегда. Всегда находятся смазливые дурочки, которые продают себя, успокаивая себя тем, что они законные жены.  Зато работать не надо!» Этот вопрос долго мучил переводчицу, и в паузах между деловыми разговорами она возвращалась к нему снова и снова: «Зачем выходить замуж за старого мужчину?» … «Работать не надо…»

Муж Тамары перенес инсульт, сейчас всегда дома с сиделкой. Потому Тамара еще в рабочем строю. «Твоему мужу нужно лечиться здесь, в этой клинике», - говорю я. «Что ты! У нас нет столько денег, здесь лечатся только иностранцы и очень богатые китайцы». Мне становится неловко от того, что меня  здесь, наверное, считают богатой иностранкой, а на самом деле я бы не смогла финансово осилить лечение, если бы ни мои родственники. И еще я вспомнила, что Тамара уже дважды снижала тариф за свои услуги, видя, как я переживаю, на сколько дней лечения хватит денег. Когда Тамара собирается уходить, говорю ей: «Платить тебе буду по старому тарифу, переводчик переводчика обдирать не будет!». «Обдирать?», - она тут же записывает новое значение знакомого слова. Очень смущается.