Ассоль! 20 лет спустя. Часть 2, 3

Часть 2

За прошедшие десятилетия пасторальная благость маленького испанского городка всё так же хранила покой узких улочек, совершенно пустеющих с наступлением изнуряющего полуденного зноя. В тенях буйно цветущих средиземноморских садов, под красноватыми изломами черепичных крыш продолжалась неприметная сельская жизнь. Рождение и смерть, любовь и ненависть, обманутые ожидания и сбывшиеся мечты  – непрерывная Симфония Жизни. 
На террасе уютного ресторанчика «У Хосе», под сенью раскидистых ветвей пиренейского дуба, под нежный шелест молодых олив наслаждался ничегонеделанием молодой, сухощавый мужчина, судя по одежде и цвету кожи, турист. Он жмурился как кот после жаркой ночи. Запотевший, толстого зелёного стекла высокий стакан был уже не первый. Пиво приятно холодило горло. Сиеста. Висящее в высокой синеве светило старалось немилосердно, обжигая своей любовью всех без исключения. Двигаться не хотелось.
Турист в этих местах, живность редкая. Это не Барса, со своей ежедневной каруселью гостей со всего мира. Здесь, на каменистом берегу, жили люди, чьим изобильным потом, а когда - то и кровью, веками поливались окрестные земли.
Гога, а теперь уже Игорь Самуилович, давным - давно, лет уж двадцать тому, волею судеб оказался здесь в составе археологической экспедиции. Одни в Универе ехали летом в стройотряд, а кто – то в «поле». На археологические изыскания, бишь раскопки. Романтика. Когда он узнал, что на кафедре набирают помощников в экспедицию, да не в северные «чёрные дыры» отечества, а на Пиренейский полуостров! В Испанию! Гога применил весь недюжинный арсенал своей натуры, чтобы попасть в список. И попал. И даже не подозревал как!  Романтический ореол и байки бывалых экспедиционеров манили неизведанными далями, экзотикой и свободой. А в результате! Бесконечное таскание тяжёлого снаряжения и оборудования по пересечённой местности на испепеляющей жаре. Скрип пыли и песка на зубах, реки пота, заливающего глаза, и заполнение бесконечных бумажек. Изверг профессор, начальник экспедиции, по прозвищу Кукулькан, только дважды за месяц ковыряния в раскалённом камне и грунте, снизошёл выдать увольнительную своим рабам на отдых в населённом пункте неподалеку, облепившем своими белоснежными домиками - грибками скалистые берега Адриатики.
Из развлечений в том райском уголке имелись два небольших ресторанчика на центральной площади, по вечерам неизбывно переполненные местным отдыхающим людом. И небольшая кафешка на отшибе. Видимо по причине того, что это небольшое и аскетичное заведение находилось на самой окраине, в конце узкой, замысловато петляющей среди нагромождений каменных домов улицы, терраса кафешки почти всегда пустовала. Там и бросили свои натруженные кости начинающие археологи. Старик, похожий на высохший узловатый корень столетнего дерева, молча подал им ледяного пива, 
- Gracias! – сделав большой, освежающий глоток, оргастически простонал Гога.
- Hola, amigos! Bienvenido! – старик сделал движение седой головой вниз и открытой ладонью к сердцу.
Прошёл час, а ещё недавно мучимые жарой россияне, обильно сдобренные пивом и вкуснейшими блюдами, уже готовы были обнимать старого Хосе аки папу родного. И тут Гога оборвал очередную реплику при взгляде на старика. Тот сидел на своём затёртом временем высоком деревянном стуле, окаменев, словно идол с острова Пасхи, пристально всматриваясь куда – то сквозь ветви олив. Притихшая славянская молодёжь осторожно привстала, вытягивая шеи в направлении взгляда Хосе. На  обрыве стояла утончённой стати девушка. Она парила в слиянии моря и небес. Если бы не слабое движение алой ленты на её талии, можно было подумать, что это наряженная статуя.
В наступившей тишине, медленно шевеля высохшими губами, суровый «конкистадор» на ломаном английском, низким, каким – то металлическим голосом поведал,  - Каждый день! Точно в одно и то же время! Она приходит на обрыв. И каменеет. Пока море опять не спрячет Солнце. Уже год. Как часы! Потом уходит. Кто она? Откуда? Никто её не знает. Присели на место, стало как- то даже не ловко после увиденного, орать и балагурить. Гога почесал загорелый затылок, поднял вверх намозоленный палец и торжественно произнёс, копируя персонаж Мкртчана из к/ф «Мимино»,
   - Это Ассоль! Я так думаю!   


Часть 3.
А Ассоль ли?

За те двадцать, с небольшим лет, Гога превратился в уважаемого доктора наук, со своей кафедрой в Университете. Постоянные экспедиции задубили кожу его скуластого лица, и, если бы не шорты и гавайская рубашка, сошёл бы за сошедшего со своей пиратской шхуны, морского волка.
 Игорь Самуилович в свои сорок пять был подтянут, жилист и стремителен. Многие географии оставшиеся за плечами в ходе научных изысканий сформировали его быстрым и опасным как мамба, но степенным до медитативности, горячим на вспышку как вулкан, но расчётливым и холодным в принятии решений. В этот раз он просто отдыхал. Взял отпуск. Но, не поехал, как все «пакетники», по накатанным маршрутам, а решил вспомнить события далёких девяностых, когда был совсем молодым балбесом. Потому он сидел здесь, «У Хосе», как тогда, со своими коллегами по экспедиции. Давно покинул мир старый Хосе, оставив после себя эту живописную террасу и вывеску над ней. У разросшихся олив затаился ярко – красный спортивный байк «Ямаха», современная барная стойка с кранами для пива, мерцающие неоном холодильники с напитками и приглушённо бумкающий из динамиков рэп,
- А песочек всё также сыплется, господин археолог! – пробормотал турист.
Не давая напитку нагреться, осушил стакан, потянулся до хруста, зажмурился, и повернувшись к юному бармену в белоснежной сорочке, изобразил пальцами на стол, - «Повторить!» Прикрыл глаза, и в наступившем сумраке, в ореоле солнечных протуберанцев ожил мираж корявого как узловатая головешка Старого Хосе, он также неотрывно смотрел вдаль, на скальный срез. - Тьфу, чёрт! Перегрелся, товарищ археолог. А взгляд невольно заскользил по – над столиками, сквозь кружева листвы. Гога, аж, привстал от недоумения,
- Да ладно! Да ну! Не может быть!
В ультрамариновой дымке вздрагивала на ветру алая лента.   
Он порывисто встал, чтобы подойти к резным перилам террасы и разглядеть видение в подробностях.
Как и тогда, на опасной кромке обрыва стояла дама. Но! Она была настолько исполинских габаритов, что возникало опасение за прочность скальной породы и безопасность самой grand Madame bell femme. Широкополая соломенная шляпа с алой лентой по тулье. Свободное, насколько это возможно при данных размерах, платье тончайшего японского шёлка, стягивалось в области намёка на талию алой же лентой.
- Фига се! Ассолюшка Филаретовна! – скаламбурил он, поражённый зрелищем.
Бармен, видимо, увидев, что с клиентом сделался паралич, подбежал полюбопытствовать.
- O! I'que mujer! Nuestra Senora! – воскликнул юноша и застыл, открыв рот. Что – то, в смысле, «О! Мадонна! Ах, какая женщина! Мне б такую!»
И по сей день, Игорь Самуилович, вспоминая сиесту «У Хосе», не находит ответ той истории. То ли не дождалась? Мечтала. То ли проводила. И не вернулся! Её Грэй! То ли совсем другая история!      
                Май 2020г.