Полёт мысли

  У Профессора Аркадия Аполлоновича Сизокрылова внезапно поменялся образ жизни. Причём радикально. В один прекрасный день к ректору университета, где работал Сизокрылов, пришёл улыбчивый дяденька в сером пиджачке. И как следствие, на следующей неделе, всех самых талантливых ассистентов и учеников Аркадия Аполлоновича, вместе с ним самим, посадили в красивые автобусы и увезли в неизвестном направлении.
 
  Конечно, перед вывозом велись тихие, спокойные беседы и практически все сотрудники оказались умными и понятливыми. Правда, были исключения. Калистрат Птенчиков захотел свободы. Никто не стал возражать.
 
  Калистрата спокойно оправили в его любимую свободную страну, снабдив предварительно внушительным хвостом из слухов, сплетен и туманных догадок. После появления Калистрата на импортном телевидении, все вопросы о дальнейшей судьбе Птенчикова отпали сами собой.

  У профессора Сизокрылова появилась почти полная финансовая и наиполнейшая правительственная поддержка во всех его начинаниях. Хотя, «все начинания» слегка подкорректировали. Заказчикам от Аркадия Аполлоновича нужна была такая военная хрень, которой не было даже в самых страшных снах у вероятного противника.
 
  Власть имущие товарищи очень хорошо изучили работы Сизокрылова и знали наверняка о том, что Аркадий Аполлонович сможет разработать и создать нужную хрень. Уверенность руководства достигало таких размеров, что для хрени уже придумали название - «Касатка 28». Что означало число 28 не знал никто.

  Сизокрылов рьяно взялся за работу. У Аркадия Аполлоновича давно были намётки и мечты по поводу нужного изделия. Но, профессор никому не говорил об этом. Разве, что жене своей, Зинаиде Ивановне.
 
  Здесь не стоит плохо думать о Зинаиде Ивановне. Какая жена не хочет, чтоб её муж стал самым известным и значимым в своей любимой области знаний.
 
  Лаборатория по разработке «Касатки 28» находилась близ посёлка N, N-ского района, N-ской области в тихом, красивом лесу. Для научной интеллигенции военные строители создали замечательные двухэтажные коттеджи. Обслуживающий персонал жил в коттеджах попроще. Где жило военное начальство, знать гражданским было не положено, а солдаты охраны обитали в казарме.

  Во время обеденного перерыва Аркадий Аполлонович любил ходить домой. Зинаида Ивановна очень вкусно готовила, хотя сама придерживалась строгой диеты. Жена Сизокрылова постоянно проводила физические тренировки и чрезвычайно щепетильно следила за своей фигурой.

  Времени на разнообразные упражнения у Зинаиды Ивановны было много и тело её со временем стало походить на туго скрученные между собой колбаски. Колбаски чередовались с упругими, гуттаперчевыми окружностями, обтянутыми шелковистой кожей.
 
  Аркадий Аполлонович находился уже в весьма зрелом возрасте и может быть поэтому гастрономические прелести мадам Сизокрыловой не впечатляли его как прежде. Профессор не любил колбасу и отдавал предпочтение упитанным и нежным курочкам с пышными и мягкими булочками.

  Плотно пообедав, Аркадий Аполлонович выходил на маленький балкончик. Здесь надо заметить, что коттедж научного руководителя лаборатории находился на возвышении и мало того, являлся самым высоким зданием в окрестности. А над вторым этажом возвышалась ещё и мансарда. И маленький балкончик находился именно на этой мансарде. Таким образом Сизокрылов мог похвастаться самым красивым видом из своих апартаментов.

  Прошло время. Работа спорилась, начальство своевременно докладывало «наверх» об приближающихся сроках первых испытаний изделия. Но тут возникла проблема. Аркадий Аполлонович после обеда, вместо умиротворённых созерцаний природы нервно курил на балкончике. Не хватало последнего взмаха кисти великого художника. Все агрегаты «Касатки» по отдельности работали исправно. Но, как только у них возникала необходимость взаимодействия между собой, слаженность и синхронность пропали напрочь. Сизокрылов впал в уныние. Уныние, как зараза, охватило и всю лабораторию.

  Профессор похудел, осунулся и не разговаривал даже с Зинаидой Ивановной. И вот однажды, стоя на балкончике, Сизокрылов открыл нечто, приковавшее всё его внимание.
 
  Среди коттеджей обслуживающего персонала, Аркадий Аполлонович разглядел один, со скрытым от посторонних глаз пятачком не задворках. И на этом пятачке, молодая пухленькая девица вышла делать зарядку. Девица явно не думала, что её кто-то видит, поскольку более нелепого одеяния для зарядки нельзя было найти. Сизокрылов даже улыбнулся.

  Девица начала с наклонов. Взмахи рук вверх впечатляли. Но наклоны не удавались. Мешал пухленький животик. Юная гимнастка так упорно боролась с помехой, что временами теряла равновесие. Аркадий Аполлонович даже подумал о падении. Но, как бы не так! Раскрасневшись и запыхавшись, девица закончила с наклонами и перешла к приседаниям.
 
  После первого мощного приседания, встать сразу не получилось. Пришлось опустится на коленки и опершись руками о землю, поднять вначале заднюю часть. Задняя часть поднялась довольно быстро, а вот с остальным пришлось повременить. Надо было восстановить дыхание. Простояв какое-то время в позе прачки, девица наконец выпрямилась. Сизокрылов облегчённо вздохнул.

  Волосы у физкультурницы растрепались и взлохмаченное солнышко улыбнулось восхитительно счастливой улыбкой. Аркадий Аполлонович схватился за сердце.

  На сегодня зарядка закончилась. Девица ушла, а профессор, постояв в нерешительности, вдруг быстро и уверенно направился в лабораторию. В лаборатории Сизокрылов созвал экстренное совещание где чётко и ясно поставил всем и каждому первоочередные задачи. Голос профессора обрёл силу и мощь. Работа закипела с удвоенной силой.

  На следующий день зарядка повторилась. Наклоны и приседания удались уже получше. Ещё через день, очаровательная пухляшка принялась делать повороты. После поворотов возникала необходимо поправлять сползающую грудь. И Сизокрылов сразу подумал, что с биноклем он смог бы увидеть глаза девушки. Ему хотелось, чтоб они были серые.
 
  Достать бинокль для научного руководителя суперсекретной военной лаборатории оказалось неразрешимой задачей. Как мог уважаемый профессор допустить даже мысль о подглядывании за молодыми девицами!

  Помог случай. К профессору в коттедж зашёл капитан роты обеспечения помочь разобраться с холодильником. И Сизокрылов вдруг сам, удивляясь своей смелости, решительно попросил бинокль для рассматривания белок в лесу.

- Они помогают мне сосредоточится! – Аркадий Аполлонович даже встал по стойке смирно.
  Не один мускул не дрогнул на мужественном лице капитана. Вечером профессору принесли мощный артиллерийский бинокль.

  Сизокрылов с нетерпением ожидал завтрашнего обеда. Задание правительства как-то сразу отошло на второй план. Впрочем, и на втором плане всё стало на свои места. Мало того, Аркадий Аполлонович вдруг предельно ясно увидел все свои недочёты и промахи. И неожиданно профессору пришла в голову идея, как увеличить и улучшить параметры «Касатки 28». Военное начальство даже испугалось докладывать «наверх» об этой идее. Но, служба есть служба! Огромным усилием воли начальство доложило. Не доложишь сам, доложат за тебя и на тебя одновременно!

  После обеда Аркадий Аполлонович направил бинокль в сторону леса. Но, ненадолго.
- А чего, собственно я боюсь? Я официально смотрю на белок. – новоявленный «лесничий» опустил взгляд на предмет исследований. Между тем «белка» отчаянно пыталась сделать шпагат.

  В бинокль профессор увидел столь захватывающие подробности производства шпагата, что этой же ночью Зинаида Ивановна на себе ощутила все последствия рассматривания гимнастических упражнений. Удивлению Зинаиды Ивановны не было предела. Она испугалась. Такого не происходило даже в медовый месяц.
 
  Докладная записка майора Зинаиды Ивановны Сизокрыловой легла на стол большому начальству «наверху». Спустя время, по результатам подготовки к испытаниям «Касатки 28», майору Сизокрыловой вынесли благодарность и перевели на подполковничью должность с перспективой в повышении звания.
 
  Старшему лейтенанту Светлане Ильиничне Зайчиковой присвоили внеочередное звание капитана, запретили худеть и дали чёткие установки по характеру прохождения дальнейшей службы.
 
               
                Эпилог.

- Я понял, почему двадцать восемь! – Аркадий Аполлонович погладил животик счастливой Светки. – двадцать восьмого числа я в первый раз тебя увидел с балкончика!