Почему - то вспомнилось!

Почему - то вспомнилось..!
( В.Исаков)
Посвящается…
    Немецкие хромовые сапоги блестели зеркалом! Блестели так,  что мои усы отражались в их кончиках. Начищенная портупея была образцом кожаного производства. Китель сидел влитым! Оно, конечно, таки он же был сшит лучшим мастером военного ателье уважаемым Моисеем Мошовичем, и был гордостью закройщицы Александры Степановны. Атласный лаковый козырёк фуражки оттенял довольное и поэтому веселое настроение в глазах. Под усами в левом уголке рта вальяжно спала погасшая гаванская сигара. Ладонь в лайковой перчатке держала вторую, небрежно зажатую в кулаке. По четыре звездочки на погонах пока еще с одним просветом, а значит с одним выходным, придавали чуть – чуть надежды на скорое слияние в большую одну звезду майора и уже с двумя выходными… По привычке чуть ли не строевым зашёл в купе, вежливо поздоровался с присутствующими. Настроение пижонское. Это всё после положительной оценки проведенных учений: сам генерал – майор Глухов лично пожал руку… Правда, и досталось так, что «полевку» можно было снять и поставить в угол. Соль выходов в «зелёнку» на « работу» с условным противником въелась мышью в материал: жесткой щеткой не отскребешь...  Из всего моего пижонского вида выдавал себя  своей скромностью лишь сидор с лямкой на погоне кителя. Он неохотно открыл своё нутро: завязки на его шее были тугими. Из темноты выудил финский спортивный костюм и кожаные тапки в таком же футляре, по тем временам ужасный дефицит..ха – ха - ха. Обжаренная курица из офицерской столовой и семьсот граммовая пяти звездочек бутылочка в бумажном пакете перекочевала из черного зева, встала на газете « Красная Звезда» утлого столика, столбиком среди трех граненых стаканов, спящих в алюминиевых подстаканниках. Две милые девушки вежливо вышли из купе. И уже через несколько десяток секунд я позвал девушек к столу. Яблоки, апельсины, печенье ждали своей участи… Удивил очаровательных попутчиц своей быстротой. Если бы они знали, как я учу бойцов  команде: « Рота подъем!»… А дефицита в виде продуктов в военторге никогда  не было…  Проводница встала в коридоре вагона. Осторожно заглянула в купе и ахнув от удивления на ловко сервированный стол, чуть зардевшись, извинилась. Молниеносно поставила  стеклянную емкость для меня, и умело исчезла…
 Смех, скорчившись от анекдота, ложился в конвульсиях на шпалы через опущенное  вниз окно.  Щёки моих очаровательных попутчиц зарделись то ли от ста грамм коньячка или от моих на самом деле вкусных анекдотов, а может от выставленного на столик  суточного пайка в картонной упаковке: старшина роты расстарался. И тут осторожный стук. Дверь купе отъехала в сторону. От такой красоты серых глаз и копны русых волос смех на полуслове встал колом в гортани.  Аж, поперхнулся.
- Товарищ  капитан, Володя! Ну, продолжайте! Вы, почему замолчали?! Просим! Это же наша подруга! Мы Вам про неё рассказывали…
А я, при появлении красоты стоял в ступоре и не мог сказать слова. Под всеобщий смех закашлялся с поднятой рукой и зажатым в ладони подстаканником… Познакомились. Краснея, попросил адрес. Обещал прилететь…
 Мама от моих частых перелетов туда и обратно в город к девушке с красивым именем расстраивалась. Всё пробовала пошутить: « Хоть бы привез свою ненаглядную на смотрины. Не мотался по самолетам. Я бы её научила твои любимые пирожки с капустой печь!».
    Отпуск давно уже спал сопящим  медведем  под снегом. Даже забыл, что отдыхал в этом году: рутина службы взяла в оборот. Вот только письма и сны с участием  девушки с красивым именем даже и не думали зевнуть в предвкушении сна хоть  на минутку. Сам писал редко, но от неё корреспонденцию на зависть своим друзьям получал почти каждый день. Времени почти не было на личную жизнь, так хотелось вырваться к своей уже да, любимой. Зато купил обручальное кольцо себе и ей. Маме  и отцу сказал, что повезу  их свататься в следующий отпуск к родителям моей незабвенной красавицы. А сейчас времени не хватало катастрофично: моя рота оказалась эталоном дисциплины и службы. Почти все бойцы были отличниками боевой и политической подготовки...  Отцы- командиры с тремя большими звездами полковников нисколько не сомневаясь,  все комиссии теперь направляли ко мне. Только от одной отобьешься, как приезжает другая чуть ли не через неделю. Распорядок дня, не смотря на один просвет на моих погонах, не давал расслабиться. Всё, как обычно: к шести утра в роту на «подъем», домой к белоснежной наволочке добирался на полусогнутых уже далеко после «отбоя»… А в единственный и неумолимый выходной, как  назло на дежурство. Успел даже  отбить на  «отлично»  внезапную окружную проверку: « Как говаривал  мой дед: « Служил справно!». После получения очередной электрической бритвы в подарок за службу, мне что их коллекционировать?!, командир сам подошёл ко мне и тихо чуть ли не шепотом.
- Девочка всё пишет?!
Я с гордостью и немножко грустью кивнул головой.
- Володя! Ты, послезавтра срочно заболеешь для всех. Занавесь окна.  А сам самолётом к своей певунье. Трое суток даю… Больше прикрыть не смогу. Если «залетишь», я твоё отсутствие в части оценю, как дезертирство…

     Завтра праздник! В комнате моей любимой женщины тихонько поставлю  красную бархатную коробочку с колечком на журнальный столик. Любопытство пересилит её и, она с осторожностью дотронется до подарка. А мне будет интересно посмотреть за реакцией моей нежности...  Но всё это завтра, а сегодня срочно в военторг. Уже договорился с улыбчивыми девчонками - продавщицами. Они, похоже, тихонько завидовали моей избраннице. Надо было  сейчас перед поездкой закупить копченую оленинку, сырокопченого мяса, фруктов побольше. Одним словом наполнить до самой завязки два  «сидора»…
Тащил на себе неподъемные вещмешки. Надо было перекусить, потом в роту проверить службу. Затем изобразить из себя больного и срочно домой. Занавесить окна газетами « Красная Звезда» прикрепив их кнопками к раме. Вечером исчезнуть из подразделения сославшись на температуру и раствориться туманом в темноте из расположения городка. Что, что, а это я умею...
     По пути домой зашел в офицерскую столовую. Бухнулся за стол. Ко мне подсел  капитан: командир второй роты Витя. Я ему после отпуска рассказал про поездку и интересных незамужних девчонок в трёх комнатной квартиры. Он будучи в командировке в штабе округа, зашел к моим бывшим попутчицам. Познакомился с самой смешливой из всех и у них, похоже, случился роман…
  Мне была неинтересна личная жизнь сослуживцев, поэтому ничего не спрашивал…   Витя, странно смотрел на меня, пока я почти залпом поедал яичницу из пяти яиц и три порции картофельного жёлтого пюре. Я по привычке ел впрок…  И только перешел к одной из двух бутылок лимонада « Буратино», и уже почти выпив одну за один раз, как Витя сказал.
- Володя, я хотел тебе сказать, хотя Света умоляла молчать и ничего не говорить…

   Я всё ещё не понимал о чем и, что хочет мне поведать боевой друг. На учениях  мы вместе поздним вечером ужом проскользнули в расположении «синих». Увели из – под носа портфель - «секретку»  вместе со штабным  дядей- полковником, когда он опрометчиво зашел в кусты справить нужду... Мигом спеленали и утащили так прямо с открытой ширинкой незаметно тихо, вот только погоня была громкой, в придачу с собаками…
Видимо Витя решился. Чуть покраснев  начал издалека. Я, наевшись, удавом слушал невнимательно, лишь фиксировал мимику губ,уголков глаз: они никогда не обманут.
  Судя за реакцией его организма, друг говорил правду.
- Володя, я тут был в отпуске и зашел к Светлане. Проставились со своей за отпуск: на следующий день улетали в Сочи. На кухне собрались все девочки и твоя в том числе. Присутствовали и мужчины.
Он сглотнул слюну. Волновался. Уголки губ были опущены вниз. Кадык несколько раз прошел по гортани сухо,резко и быстро. Пальцы на столешнице оставили влажный след.
- Володя! Одним словом, твою женщину повели к ней в комнату.
Он так и сказал, не подбирая слов: " Твою женщину повели к ней в комнату!"...
 Я уткнулся в пол взглядом. Витя с шумом выдохнул воздух.
- Извини, я должен был тебе это сказать! Уважение прости, на ровном месте не создается. Я же помню, как ты остался один с несколькими магазинами в разгрузке.
 Ты остался прикрывать нашу группу. Если бы это была боевая обстановка, ты  бы шёл на смерть…
Витя замолчал. Потом встал и пошёл на выход…  А я остался один на один с одной из двух недопитых бутылок лимонада за столом. Взгляд не отрывал от маленькой трещинки в половой доске, покрашенной в грязно коричневый цвет. Медленно- медленно встал и вышел, чуть не забыл про тяжесть, спящей возле моих сапог. Мерным плавным шагом диверсанта направился в деревенскую школу. Прибыв к сельским детишками поздоровался и без единого слова высыпал содержимое двух мешков перед ними на стол в столовой.
  После сегодняшнего дня, почти глубокой ночью вернулся в дом. Аккуратно снял газеты. По пути заглянул в почтовый ящик и нашел  в его темной жестяной душе письмо от той уже далёкой красивой женщины…
Из всего написанного мелким убористым почерком на двух листах врезались в память лишь пару предложений…
-   Ты не можешь вырваться ко мне, а значит не хочешь. Витя смог, а ты не соизволил! За твое отношение ко мне я тебе отомстила…
  Через год мне дали батальон. Еще через год я со своим батальоном выдвинулся в местность с горным рельефом с редким красивым названием Афганистан. А через полгода уже возвращался в « Чёрном тюльпане» на Родину. Вёз Витю в деревянной, а в ней цинковой одежде к маме в кировскую область на вечное жительство. Света беременная на седьмом месяце плакала у меня на плече все время: на прощании с любимым в школе, потом на кладбище, на поминках. Она плакала, а потом, вытерев насухо слёзы, глянув мне в глаза, скорбно попросила навесить мою бывшую любовь. Нельзя беременной ни в чем отказывать,но я промолчал. Жена друга,как мантру твердила.
- Володя, прости её! Она хорошая! Сама не понимала, что тогда на неё  нашло?! Она выла от сделанного по ночам в подушку, мы в испуге тогда собрались на кухне и слышали через дверь...
   Прошли годы. Мой полк был лучшим. Конечно, я порой, чуть ли не ночевал в кабинете. Сын Вити уже командовал у меня первой ротой первого батальона. Буду его выдвигать на батальон. Умница, весь в отца: живота на службе не жалел! Недавно предложили дивизию после окончания академии. Света так больше и не вышла замуж: любила моего друга. А я в этой жизни так и остался один. Были женщины, но не было той! У меня было много родственников и мало друзей, правда, они все были раскиданы судьбой на территории всего бывшего СССР, вот только,увы, на кладбищах.
У предательницы со слов Светы в сорок с небольшим умер муж, а потом в двадцать семь лет ушёл вслед и сын. Видимо, нельзя походя предавать любовь. Света иногда звонит и опять заводит свою старую пластинку про слезы той  красивой и, увы,  уже седой женщины...
Эта история нет- нет, да и всплывает в памяти маленьким уже крохотным островком…  Порой мне хочется сказать словами песни Валеры- грузина, той красивой девочке из моей  юности с громадными серыми глазами...
- Смотри, как я без тебя научился жить, видишь я летаю камнем с души...