Массовые репрессии по приказу НКВД

История СССР.Том 1. 1917-1941 гг.

ГЛАВА 23. МАССОВЫЕ РЕПРЕССИИ ПО ПРИКАЗУ НКВД 00447 ОТ 30.07.1937 Г.

И это всё ж не весь ответ.
Репрессии шагали всё сильнее,
в стране вдруг стал для всех главнее
приказ НКВД 00447,
что точку ставил надо всем.

Этот приказ постановлял немедля
репрессиям подвергнуть тех,
кто был антисоветским элементом –
«врагом народа» был для всех
а, именно, кто раскулачен
и сослан был, но всё же жил
в тех ссылках, трудовых посёлках,
чтобы окончен был их гордый пыл;
всех представителей религии,
кто к ним хоть как-то подходил,
участников антисоветских действий,
кто власть хоть как-то, но хулил,
белогвардейцев, безпартийных,
людей с судимостью и всех,
кто был враждебным элементом,
но в той стране советской жил.

Фактически приказу подходил
любой, кто ненароком слыл
хоть в чём-то ненадёжным, несоветским,
а кто из нас, людей, непогрешим?

А посему приказ тот был
тем основанием непостижимым,
чтоб власть свои глаза раскрыв,
в порыве двинулась едином.
Согласно данному приказу
НКВД делило всех
на лагеря антисоветских элементов,
и развивали в том «успех».

Кто был враждебным элементом –
тот вёлся сразу на расстрел,
кто – неактивным элементом,
тот брался лагерем в прицел
на 10 лет. Хоть ты и цел,
но в лагерь отправлялся вместе
со всей семьёй, и не у дел
никто не оставался, хоть и цел.
Всех репрессированных вглубь переселяли
той вмиг истерзанной страны,
чтобы познали люди мук ужасных,
ведь с корнем были вырваны они,
с семьёй, со стариками и с детьми
их выселяли вглубь страны,
где создавались специальные посёлки
во благо дальней стороны.

Приказом тем НКВД
спецтройки были созданы в стране
на уровне республик, областей,
чтоб дело двигалось быстрей.
Туда входили – местный прокурор,
чтоб был, как будто бы, надзор,
и комитета первый секретарь
ВКП (б), чтоб был бы, словно встарь,
из местной власти господарь,
а председателем – конечно
начальник местного НКВД,
и были тройки те везде.

Приказ тот устанавливал лимиты –
пределы для расстрела или лагерей,
для первой категории лимиты
дошли до 10 тысяч человек,
чтоб не забыла та страна навек,
как гибли тысячами в этот век.

Лимиты пересматривались неоднократно.
Так, постановлением Политбюро
от 31 января 1938 года
лимиты повышались, чтоб одно
единое и целое подворье
пополнилось, как «скотопоголовье».
Для 22 регионов доплимиты
дошли до 57200 человек,
в том числе по первой категории –
48 тысяч человек.
В феврале Политбюро опять же
повысил вновь лимит для лагерей,
чтоб более «почистить» всех семей,
которых ждал конвейер тех смертей.
Для Дальнего Востока лагерей
лимит повышен до 12 тысяч,
для Украины – 30 тысяч,
и далее количество смертей
всё увеличивалось просто, без затей.

С тридцать седьмого года августа лихого
и по ноябрь тридцать восьмого
по приговорам троек казнены
390 тысяч граждан той страны
со страшною судьбинушкой души.
380 тысяч человек –
в лагеря отправлены навек,
ведь когда ссылались люди,
родственникам говорилось лишь о том –
10 лет без права переписки,
а на самом деле – убивали. В том
есть указ НКВД, который
практику вводил ту в приговор.
И, как бы ни был разговор,
я вам взведу статистики затвор –
в 1913 году в России 16% составляли
помещики, торговцы, кулаки,
хоть «красным» было не с руки,
они расстреливали поэтапно
буржуазии класс. Так далеки
их руки, что кроваво простирались –
что к пятилетке первой им остались
все цифры, словно те легки –
буржуазию всю почти смели,
4,6% населения
осталось тех слоёв от поколения,
которое не видело стези,
а далее – все были казнены.

Все эти годы страшные в истории звались
«ежовщиной», ведь возглавлял ту службу
Ежов[58] – нарком НКВД.
Его делишки, словно путы
опутывали той страны маршруты,
везде те щупальца плелись,
и спрутом смерти назвались.

Ежов наркомом стал в тридцать шестом,
сменил он Ягоду[59] на посту том,
что оказался не на высоте своей задачи,
и был евреем при всём том,
потом был репрессирован и далее казнён.
И примечательно, что именно Ежов
приказ 00447 состряпал,
как будто под влияньем снов,
он разнарядки местным слал потом,
уничтожал он яро кулаков.
Лишь только с января тридцать седьмого
до августа тридцать восьмого
Ежов отправил Сталину докладов
1500, где указал, что надо
карательные акции вершить,
и элементы буржуазные убить.
В день отправлял по 20 документов,
с массивными докладами о том,
как он работает при том.
И в самый главный в Кремле дом
был вхож, как будто к себе в дом,
в журнале записей всех посетителей Кремля,
где Сталин принимал людей тогда,
Ежов бывал у этого вождя
под 300 раз, как будто говоря,
что то – рекорд своеобразный,
ведь больше всех у «красного вождя»
бывал лишь Молотов тогда.
И, тем не менее, его заря,
всё также догорела скоротечно,
ведь это зло не будет вечно –
его же самого в измене обвинили,
и после следствия казнили.

Дело Ежова вёл Лаврентий Берия[60]
(вот здесь запомните всё то),
он лично обвинение вершил,
а после казни соблаговолил
убрать людей Ежова повсеместно, 
чтоб получить похвалу очень лестно
от друга – Сталина, и далее творить
дела страны почти единолично,
ведь образ Берии всегда двулично
пришлось историкам сложить,
o чём мы будем дальше говорить.

Репрессий было очень много,
и продолжались те после войны, 
а сколько жертв их? –
то никто не знает,
ведь тысячами гибли в смуте Тьмы.

(продолжение следует)