Эхо старых времён

Очень молодой по меркам старших духов воздуха, дух ветра Елль, по-хозяйски осматривал свои владения во вверенной ему долине окружённой первородным лесом. Напевал дух незамысловатую песенку, услышанную в одном из горных аулов, откуда он недавно спустился и немного злился, что никак не может от неё отделаться. "Песенки горцев очень приставучие".

Парил Елль высоко, под самыми облаками, иногда ныряя в них чтобы поприветствовать кочующих вместе с каплями дождя духов воды и заодно узнать, кто из старейших духов воды возглавляет этот небесный караван и где его можно найти.

Спускаясь к земле Елль находился в глубокой задумчивости от услышанных новостей  старейшего и размышлял, стоит ли принять предложение и отправится с караваном к великой воде. Но его мысли тот час же оборвались, как только он узрел камни расставленные в одном из дворов деревеньки на окраине долины.

Валуны стяли в особом порядке, обереги на давно забытом языке земли. Это было весьма удивительно. Насколько Еллю было известно, среди людей не осталось тех кто владел такими знаниями, если только...

Он начал спускаться, зашелестел в кронах деревьев, цветущих кустах "волчей ягоды", взъерошенных волосах деревенских детей, которые сидели на некоторых из камней-оберегов, нагретых летним солнцем.

Всё встало на  свои места, дух ветра признал в старике на ветхом пороге дома своего давнего друга, обнял его и шаловливо вздыбил его серебристую бороду. Старик улыбнулся и тихонько присвистнул, как показалось малышне, но на языке ветра этот свист означал: "Здраствуй Елль". Хотел было старик сказать ветру что то ещё, но его перебили.   
- Деда Миша, так сколько тебе  лет?
- Я их не считал уж давно, годки-то.. много детки, много.
- Деда, а расскажи ещё про то время, когда росли большущие сладкие ягоды, - не унималась детвора.
И он рассказывал детям истории о былых временах. Он любил рассказывать о том, какие порядки были раньше, как это было справедливо и правильно. Он очень любил детей, потому что они были почти такие же как и в “старые времена”, честные и искренние.

Больше всех донимала  вопросами девочка Надя. Как только у неё появлялась возможность, она выбегала из своего дома и торопилась к дому мудрого деда, с детской яростью  и непосредственностью спрашивала и просила рассказать и то, и это, а он улыбался и старался ответить ребёнку как умел.

За ночь она придумывала ещё большую гору вопросов. И даже строгий наказ отца не уходить со двора, не останавливал её от побега к знаниям. После работы на кузнице отец, не обнаружив дочери дома, вздыхал и шёл её забирать. Придя домой к деду, Олежа грозил ему большим кулаком и говаривал:

- Как же ты достал, старый сумашедший,  моей дочке всякую чушь рассказывать! Она после твоих басен не спит ночами, ворочается да ещё и из дома убегает!

Дед ничего не отвечал, лишь двигал своими совиными бровями и что-то бубнил под нос.

По правде сказать, в деревне все считали, что дед Миша - старик с “причудами”,  и что у него явно с головой не всё в порядке. Он пришел год назад невесть откуда и поселился в пустующем покосившемся доме на отшибе села. Дом был расположен аккурат около заповедного леса и у него была дурная слава. Взрослые жители относились к старику с опаской, потому что он всегда смотрел исподлобья, хмуря свои седые брови и ворча что-то неприветливое. Да и станет ли нормальный человек жить в доме с такой дурной славой.Старик вёл себя странно, иной раз днями пропадал в лесу, возвращаясь домой только к вечеру.  Честно сказать, Мишу давно бы поколотили, будь он не таким старым  и хрупким.

Дети же наоборот любили деда Мишу, потому что он очень чудно разговаривал и рассказывал интересные сказки о “старых временах”.

Древний, как сам мир “ведающий”, которого и на самом деле звали Михаилом, сидел на деревянном пороге дома. Он задумчиво смотрел в сторону мрачной чащобы и что-то озадаченно бормотал себе под нос. Он чувствовал, что-то случилось, и чувства его не обманывали.

Из леса показался деревенский мальчишка лет семи, он был весь грязный, кричал и со всех ног бежал к нему.
Деда Миша, там в лесу на скалах…. мы играли,  Надька сорвалась... мы играли…. вся в крови, деда Миша, - кричал зарёванный мальчишка.
Беги за её отцом, - ответил старик, сверкнув при этом бездонно-ясными голубыми глазами.
И очень скоро для своего возраста, помогая себе палицей, направился в сторону леса.
У подножья крутой скалы, на небольшой полянке, лежала девочка,скрутившись калачиком, лицо было в пыли, из глаз текли слёзы, по всему телу были ссадины и ушибы. Кости её были переломаны… Она прерывисто дышала и мелко дрожала. Жизнь покидала её.
 “Ведающий” это знал. А ещё он знал, что сам никак не сможет помочь, и никто из людей не смог бы. Вокруг росли деревья-исполины, благородные дубы которые в “старые времена” - времена, когда человек ещё жил в согласии со всем сущим - могли бы помочь спасти её. Но времена круто изменились. Михаил понимал это как никто другой, однако он полюбил эту девочку и потому всё же обратился к деревьям, вскинув руки к их кронам:
- Вы знаете меня, вы знаете кто я, помогите мне спасти её, она умирает, она невинное дитя!
Чуть погодя, медленно и размеренно был дан ответ. Ответ, который был слышен в шелесте листьев и скрипах стволов “старейшин” той поляны.
- Да мы знаем тебя. А ты знаешь, что нам нет никакого дела до её жизни, она дочь тех кто предал нас и отрекся от нас. Тех кто режет, отравляет и убивает нас огнём. Она ребёнок тех, кто, по правде говоря, убивают всё, лишь бы набить своё брюхо и карманы, они убивают даже друг друга. Ты “ведающий”, ты знаешь, какова цена такой помощи, как смеешь ты просить о таком!
- Из глаз Михаила текли слёзы, он знал, это справедливая правда, он помнил все те страшные войны, в которых тонула земля, то пламя, в котором стенали леса, он помнил момент, когда человек возомнил себя хозяином всего и начал это всё по-хозяйски уничтожать.
- Она ничего плохого вам не делала.
- И не сделает.

Он сидел, нежно сжимал руку маленькой Нади в своих старых шершавых руках и шептал слова, слова которые помогают уйти без боли. Ясный взор его был затуманен.

Краем уха он услышал то, во что не сразу поверил - слова, что шли наперекор “старейшинам” этого леса. Самое молодое древо той поляны, которое проклюнулось из желудя всего век назад, заскрипело чуть слышно: неси её ко мне, я помогу ей... Остальные деревья зашумели: “предатель”,”глупец”, но Михаилу до них уже не было никакого дела. Он тащил, спотыкаясь, маленькое человеческое тело к могучему дереву. Нади уже почти и не было в этом мире. Он положил одну руку на детскую грудь, а вторую на грубую кору и стал читать слова, давно забытые всеми слова. Прошло некоторое время, дыхание девочки выравнивалось, губы приобретали куда более человеческий оттенок.

Раздался глухой удар.
- Уйди от неё, полоумный старик! Последовал ещё один удар, сопровождаемый неприятным хрустом.
Отец Нади бросил стариковскую палицу в упавшего навзничь Михаила, бережно подхватил дочь и понёс её прочь из леса.
Старик лежал на сырой земле, смотрел в небо, которое становилось всё ближе. На него падали листья.Он знал, что его время ушло, он это уже давно знал…
- У этого мира теперь есть Надежда...

Вечером, доставив дочь в больницу и убедившись, что  с ней всё хорошо и она в надёжных руках, Олег вернулся на поляну у проклятых скал, но на ней не было ни старика, ни его палицы, а только огромный сухой дуб, вокруг которого лежали пока ещё зелёные листья. Он долго искал и кричал, надеясь, что этот чокнутый старик услышит его, но ответом ему был лишь плач ветра и какой то недобрый скрежет деревьев, которые стояли тут задолго до него и, если лес не перестанет быть заповедным, будут долго стоять после того, как его не станет.

В больнице очень сильно удивлялись, как такая хрупкая девочка выжила, получив такие травмы  и потеряв столько крови. Но она выжила. И спустя неделю, пришла в себя. Мать не отходила от неё ни на минуту, сидела сутками напролёт. Первое что ей сказала дочь, открыв глаза:
Мам, а ты знала, что деревья взаправду разговаривают?