Полный ход. Часть 2

Часть 2. Первый звонок

Вахты сменились, мы пошли на вечерний чай, «чаёвничать», как обычно говорят у нас на пароходе. Вечером, как правило, экипаж смотрит кинофильмы, все собираются в столовой личного состава или прямо на юте (открытая кормовая часть главной палубы судна), если позволяет погода. В тот вечер была темень, хоть «глаз выколи», луна спряталась за облаками, слышны были только гул двигателей и шелест моря, ласково обнимающего на ходу борта судна.

Пока Кузмич с электриками налаживали кинопроектор, собравшийся народ на вечерний киносеанс тихо переговаривался меж собою, покуривали возле специального бака за кормовым шпилем (устройство на юте для натягивания кормовых швартовых канатов), смотрели на окружающую судно морскую стихию. Кругом ни кого, купол неба, залепленный облаками, сквозь которые проглядывали знакомые нам Стрелец и Орион (яркие созвездия северного полушария).

Вдруг все буквально вздрогнули от душераздирающего крика и звука шлёпнувшегося с высоты в воду тела. Несколько секунд оцепенения и вяжущей тишины, потом истошный вопль откуда-то снизу, из воды, убегающей за корму судна:

- А-а-а-а-а!!! Ребята-а-а-а!  -  последний звук уже прервался, видимо хватанул воду.

Помполит Кузмич опомнился первым и, схватив микрофон переговорного устройства, заорал так сильно, что, казалось, его голос был услышан на мостике и без микрофона:

- Мостик!! Человек за бортом!!!

А за бортом - темень, ни зги не видно! Уже было слышно, как машины отрабатывают задний ход. Корма затряслась, все прильнули к бортам и всматривались в водовороты вспенивающейся и свистящей воды. Вспыхнули два прожектора – это уже боцман с катерной палубы освещал акваторию. Лучи шарили по воде, выхватывая гребешки волн и шапки пены, морская вода в свете прожекторов играла и казалась то светло-зелёной, то почти изумрудной. Наконец показалась голова пловца, боцман заорал:

- Белов!! Бросай ему конец с кругом!!  - это уже старшему матросу Белову, который стоял на юте уже со спасательным кругом в руках.

- Да не убей его, кидай рядом, а то тогда точно потонет! – боцман умел вовремя вставить свои нравоучения.

Я помню, как «дракон»  (прозвище боцманов на флоте) рассказывал, что, по молодости, он на катерных учениях «засветил» таким корабельным кругом курсанту, который изображал человека за бортом, точнёхонько в голову, да так, что того потом вытаскивали всем миром и откачивали от контузии. Корабельные спасательные круги того времени были изготовлены из плавучего материала, но тяжеленные, о-го-го!

Тем временем, моторист Жевакин, а это был он, уже ухватившись за конец с кругом, был подтащен к аварийному веревочному трапу (это такая гибкая лестница, которая сбрасывается в воду прямо с палубы корабля) и выволочен вместе с трапом на палубу. Он тяжело дышал, плевался водой, наконец, откинулся на спину и затих.

Судовой врач,  Воронин Серёжа, осмотрел Жевакина и, понюхав «выхлоп» изо рта моториста, сморщился:
- Нажрался всё-таки! – и, уже обращаясь к старшему механику, который стоял тут же, бросил устало:
- Александр Вадимович, твой подчинённый? Ну, забирай!

Гену Жевакина увели «под белы рученьки» в каюту отсыпаться.
Командир тут же собрал весь командный состав и учинил разборки. Все подумали, а некоторые с нескрываемым удовольствием, что некогда элитная электромеханическая часть всё-таки «залетела» на этот раз. Благодаря старшему механику Бардину на судне была выращена каста неприкасаемых – механики и мотористы. Действительно, от них зависели очень многие блага, такие как работающий кондиционер, пресная вода на судне и даже баня-сауна могла работать, а могла и не работать, если этого не захочет электромеханик.  Бардин, пользовавшийся покровительством самого командира, никогда не упускал случая поиздеваться над палубной командой, возглавляемой боцманом Картузовым, теперь сидел с тоской во взгляде.

Оказалось, что массовой пьянки не было, Жевакин самостоятельно, «в тихую», да так,  что его никто вообще не видел, после вахты принял какую-то жидкость из банки. Эта банка красовалась теперь перед всеми на столе в каюте командира. Все «специалисты» понюхали банку и со скрюченными лицами мотали головами. Жидкость была никому не ведома, однако спиртягой всё-таки отдавала.

- Это ЧП, господа хорошие! Что будем делать?! А если бы мы Гену потеряли?! Бардин, завтра же провести служебное расследование! А сейчас - выставить охрану и смотреть за Жевакиным! Он же двух слов связать не мог! Как только не погиб?! Вдруг его ещё куда понесёт!

«Дракон» Картузов тут же доложил, что всех своих проверил, никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Чудеса, да и только! В одиночку на пароходе ещё никто не напивался!

Совещание командир закончил уже совсем поздно, и начальники, слегка встревоженные, разошлись по каютам. Я в ту ночь прикорнул на пару часиков и в 04.00 утра заступил на вахту. Большинство времени стоял на крыле мостика и вслушивался в звуки ночи. Всё было тихо. Но на душе было неспокойно. Из штурманской рубки неслась мелодия Money For Nothing от группы Dair Straits, новенькая, ещё не заезженная. В её такт мои мысли пускались в пляс и выбивали свои «мани фор насынг». 
(Продолжение следует...)