Повесть об Агасфере, вечном страннике. Берлин 1945

    БЕРЛИНСКИЙ СЮЖЕТ.
   ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ ПАДЕНИЕ СВЯЩЕННОЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ ГЕРМАНСКОГО НАРОДА.

    Следующая глава (окончание повести) здесь: http://proza.ru/2021/03/17/1669

   (Из записок, найденных в вещмешке вместе с нижним бельем и скудным пайком возле берлинской станции метро “Тиргартен Парк”. Их любезно предоставил некий старик, которому удалось выбраться из бомбоубежища в последний момент перед затоплением станции):

“(Берлин, апрель 1945 года).
...Сижу в бомбоубежище на станции метро “Тиргартен Парк”.
Мой немецкий язык превосходен, а берлинский акцент помогает мне слиться с местными жителями. Идет артиллерийский обстрел, все дрожит и сотрясается, с потолка то и дело сыпется штукатурка. Я расположился на своем вещмешке и перебираю свои старые записи при свете коптильни. Электричества нет давно, зато я перед обстрелом разжился сухарями и тушенкой у одного немецкого солдата. Он сказал, что ему это не нужно, так как все равно ему погибать. Что же делать, вот и Четвертый Рим пал. Говорили же мне в Третьем Риме, что Четвертому Риму не бывать. Прозорливыми оказались те бродячие монахи. Так что Рим, скорее всего, пал окончательно и бесповоротно.
А с его падением, я думаю, что утрачен смысл и дальнейших поисков Человека, несущего на себе свой Крест.
Кое-что из записок также утрачено, придется восстанавливать их потом по памяти, которая из века в век становится все слабее. Пробелы придется заполнять своей фантазией. Ну что же, не в первый раз мне приходится так поступать."
 
  (Из показаний оберштурмбаннфюрера СС Макса фон Шредера, данные им администрации лагеря для военнопленных в Торгау в советской зоне оккупации в январе 1946 года и впоследствии убитого "при попытке к бегству"):

"Примерно с мая 1942 года налеты авиации союзников на Берлин стали регулярными и опустошительными. Согласно приказу рейсфюрера СС Гиммлера, мы должны были вылавливать мародеров и воров путем облав после налетов. У меня тогда была должность в V отделении РСХА (криминальная полиция, или Крипо). [1] Такие облавы впоследствии стали регулярными.
В январе 1943 года при фильтрации задержанных, прятавшихся в подвале одного из зданий от бомбардировки недалеко от Рейхсканцелярии, я обратил внимание на плохо одетого худого деда, примерно лет 60, с явно еврейскими чертами лица. У меня на это глаз был наметанный, ведь я проходил специальную подготовку в расовом отделе VII отделения РСХА, которое занималось научно-информационной службой и разработкой расовой теории.
Дед постоянно повторял одно и тоже, что дескать, ищет он одного человека, "несущего за плечами свой Крест".

Допросить его толком тогда не удалось, он был помещен на временную изоляцию в один из полицейских участков, из которого пытался бежать, но безуспешно. Тогда он был брошен в пыточные подвалы здания Главного управления имперской безопасности (РСХА) для выяснения его личности. Никаких документов при нем тоже не оказалось, была только котомка со слежавшимися сухарями.
Он утверждал, что его документы утеряны или украдены, сам он обстоятельств пропажи не помнит. Я, естественно, ему не поверил. Сам он давал показания, что также не помнит (или просто не называет?) своего имени, фамилии, года рождения, места последней работы, утверждает, что ему от рождения свыше тысячи лет. Никакие методы устрашения, применяемые к нему с целью выявить истинное положение вещей не помогали.

По нашим внутренним документам он проходил под вымышленным именем Юбера Фогта.
Впоследствии он был отправлен в один из концлагерей для интернированных, поскольку утверждал, что прибыл из России или Польши, в каком году - не помнит. Попутно выяснилось, что он может разговаривать на нескольких языках. В концлагере ему был присвоен порядковый номер 1478."   

  (Из записок заключенного № 1478):

“...Нам предоставили довольно комфортные условия в вагонах III-го класса, остальные поехали просто в теплушках. По прибытии в концлагерь, нас разделили: старики, слабые и больные в одну сторону, более молодые, чуть поздоровее и которые не силачи, но все же – в другую.
Затем нас повели на обязательную фотоссессию. Ах, как же они любят щелкать своими "Лейками": анфас, профиль, отпечатки пальцев, обошлось, правда, без мазков из разных мест наших тел...
Потом нас позвали на санобработку в душевые камеры. Сказали, что с потолка через отверстия будет литься вода, а мыло и мочалки мы найдем на полочках.

Раздевшись и войдя в душевую камеру, мы стали ждать воду. Послышались звуки вальса и приятный запах лаванды вскоре сморил всех в сон.
Вошедшие в душевую камеру эсэсовцы стали вытаскивать спящих за руки и ноги, но те не издали ни звука и не проснулись. Зато “черные мундиры” несказанно были удивлены, когда проснулся я.
Меня вывели во двор, где началось совещание. Один эсэсовец (в шутку, наверное!) дал по мне очередь из автомата. Пули отскочили от тела и рикошетом разлетелись в разные стороны. Хорошо, что никого не задели.
Посовещавшись, мне было объявлено, что меня переводят в тюрьму города Бранденбург-на-Хафеле. Там якобы, сохранилась гильотина со времен Великой Французской революции и ее решили испытать на моей шее.
Ну что же, мне не привыкать...”

                (Продолжение записок заключенного № 1478):

“...Меня перевели в тюрьму города Бранденбург-на-Хафеле. Кормят сносно, в тюрьме хорошая библиотека, мне объявили, что чинят гильотину.
Когда посещал библиотеку, я сблизился с тюремным священником – Эмилем Штюрцем. Помимо прочего, он поинтересовался, почему я читаю философию, эзотерику, астрономию и не читаю, как другие заключенные, детективы или любовные романы с эротическим содержанием. Я сказал, что в моем возрасте как-то странно интересоваться противоположным полом, а если вспомнить, где я нахожусь – то и детективами. Покачав с сомнением головой, он удалился, скромно промолчав.
Наконец, меня приводят в помещение, где стоит гильотина. В отдалении стоит столик с распятием и Евангелием, за которым сидит мой новый приятель-священник. Меня подводят сначала туда и усаживают напротив него.

- Сын мой, скоро Вы предстанете перед Господом. Исповедайтесь в грехах своих, и Господь, возможно, Вас простит.
Я ответил несколько резковато:
- В чем перед Ним каяться прикажете? Я Его видел лично. Мое покаяние Он не принимает. Как только я появляюсь в Иерусалиме, над городом поднимается пыльная буря и все храмы закрываются. Буря стихает только тогда, когда я покидаю этот город. Кстати, Вы нигде не видели человека, реально волочащего за собой свой Крест? Нет? Жаль, Вы бы очень помогли мне в моих поисках.

И я рассказал ему свою историю, начиная со встречи у иерусалимских Яффских ворот. Он слушал сначала недоверчиво, потом раскрыв рот от удивления. Затем встал и, подойдя к палачам, сказал им несколько слов. Те заспорили. Видя, что они остались при своем мнении, он также, как и в первый раз пожал плечами и молча удалился.

После этого меня положили на кушетку вниз лицом, а руки и шею закрыли в деревянную колодку. Под головой поставили тазик. Дернули за веревку. Нож заскользил вниз, но едва коснувшись шеи, остановился. Его подняли еще раз, дернули за веревку – тот же результат.
Побледневший техник полез осматривать механизм. Покопавшись в нем, он объявил, что механизм абсолютно исправен. Нож подняли еще раз, дернули за веревку – и опять конфуз. Техник стал горячо объяснять, что перед этим был казнен гильотинированием немецкий писатель и публицист Эрих Кнауф, [2] следовательно, механизм абсолютно исправен. После долгой ругани друг с дружкой, с меня сняли деревянную колодку, отвели в камеру и оставили в покое.

Перед Новым 1945-м годом меня вызвал к себе комендант тюрьмы и сказал, что Третий Рейх и германский народ более не может меня содержать до самой моей смерти, и что я должен позаботиться о своем пропитании сам. А посему – я свободен.
 Хотя, как я помню, Третий Рейх, то есть Третья Империя был объявлен тысячелетним - но это так, к слову!
Мне дали тысячу рейхсмарок (щедро однако: по 1 марке за год из всего обещанного тысячелетия!), облачили в гражданскую одежду, побрили, постригли и чуть ли не пинками вытолкали за ворота тюрьмы, посоветовав держать язык за зубами и не выпендриваться.

Вот так, я в очередной раз обрел свободу. Со своим приятелем, священником Эмилем Штюрцем я встретился только после войны. Перелопатив гору всякой литературы, он мне подсказал наконец, как надо поступить. Попробую воспользоваться его советом.
Другие мои знакомые спрашивали, как мне удалось выжить при таком "адском правлении". Я, естественно, отмалчивался, памятуя о совете, данном мне моими тюремщиками.
А иные и не спрашивали меня ни о чем. Видимо, наконец, что-то начали соображать."

          (На этом записки заключенного № 1478 обрываются).
__________________________________
Примечания и комментарии:
1. Подробнее о структуре Главного управления имперской безопасности РСХА (нем. Reichssicherheitshauptamt, RSHA) Третьего Рейха см. здесь:
http://history.ric.mil.ru/Stati/item/118255

2. Эрих Кнауф (Erich Knauf, 1895-1944), немецкий поэт, писатель и публицист был казнен в тюрьме города Бранденбург-на-Хафеле гильотинированием 2 мая 1944 года по приговору суда "как враг Рейха и германского народа".
Его вдова фрау Эрна получила счет на 585 рейхсмарок 74 пфеннинга за "операцию отделения головы от туловища", как было сказано в счете.
Подробнее см. здесь: http://stihi.ru/2016/03/10/6785