Бой с фантомом. Глава 24

Сознание возвратилось к Семёну спустя час. Борец сидел на жёстком металлическом стуле. Долин пошевелили руками и понял, что они надёжно закреплены к подлокотникам. Ноги оказались скованными: массивная цепь болталась у него на щиколотках и не давала отодвинуть ступни от толстых ножек стула. Охранники сняли повязку с глаз сразу же, как пленник ушёл в отключку. Борец приоткрыл глаза. Он постепенно привык к освещению и принялся определять, что же это за место. Сбоку от Семёна находился другой стул, на котором сидел Василий. Он тоже был скован и не мог сдвинуться с места. Слева и справа от заложников стояли охранники в чёрных масках с автоматами и электрошокерами. Долин увидел, что они сидят в обширной квадратной зале с высоким куполообразным потолком. Лампы приглушённого света крепились на массивных потолочных балках, создавая впечатления старомодного немецкого жилища. Пол был застелен чёрным ковровым покрытием. Стены отделаны дорогостоящим декоративным камнем, по фактуре напоминающим мрамор цвета слоновой кости. Перед взором Семёна стоял гостиный гарнитур: 2 кресла и диван. Перед диваном находился невысокий дубовый стол с хрустальной вазой, в которой стоял одинокий нарцисс.

Поначалу Долин подумал, что про них с Василем кто-то забыл, потому что кроме охраны в помещении никого не было. Семён повернул голову и взглянул на руководителя операции. Седые волосы старика в районе уха заляпались собственной кровью. В остальном Василий выглядел как обычно. Старик давно ждал, когда Семён очухается. Немногим ранее он переживал, не случилось ли чего дурного с Семёном от применения усыпляющего наркотика. Степенный вид старика успокоил борца. Тот сидел с гордо поднятым подбородком и выпрямленной спиной. Семён подумал: «Раз он так уверен в себе, значит есть какая-то лазейка. Пора бы нам выбираться. Жаль, что эти верзилы мешают поговорить наедине». Долин произнёс: «Василий, сколько мы были в отключке?». Старик собирался ответить, но один из солдат ордена живо огрел Семёна прикладом по уху. Подбитая мочка уха побагровела и припухла. Долин уяснил, что разговоры для них находятся под запретом. Василий не стал открывать рта, так как знал бессмысленность этого действия.

В помещении отворилась дверь, и в залу вошли члены ордена. Они важно и медленно проследовали к своим местам. Уолфрид уселся на одно из гостиных кресел. Его брат Ульрик присел по центру роскошной софы. Вместе с ними находилось ещё 3 людей, усевшихся поодаль Ульрика. Члены ордена были одеты в современные деловые костюмы с белыми рубахами, но без галстуков. На ногах у них поблёскивали тёмные лакированные туфли. После мужчин в помещение зашли 3 высоких стройных девушки. Долин сразу вспомнил, что именно таких женщин описывала Алина в одном из снов. Волосы у девушек были распущены. Их лица прикрывали тонкие ажурные маски из чёрного бархата. Две блондинки и одна шатенка уселись на пол, с широко расставленными коленями, словно кошки у ног хозяина. Они склонили головы и положили их на колени мужчин. Красавицы были практически нагие. Пышные груди женщин прикрывались только прядями волос. Нижняя часть туловища прикрывалась лёгким белоснежным передником. На их шеях он заприметил богатые золотые ожерелья с знакомой латинской символикой «QNL». На ногах были натянуты прозрачные чулки, доходившие лишь до середины бёдер. Девушки носили изящные вечерние туфли на высоких шпильках.

Уолфрид положил ладонь на голову одной из блондинок, погладил её по волосам. Второй рукой он дотянулся до её упругой груди, провёл пальцами по окружности и слегка ущипнул за сосок. Девушка не хотела вскрикнуть от боли и поэтому посильнее сжала губы. Она закатила глаза и быстро заморгала. Уолфрид отвёл руку от груди девушки и мягко потрепал её по уху. Он произнёс наигранным тоном: «Молодец, сдержалась. Не забываешь пройденной тренировки. Неделя в холодном каменном карцере вразумляет лучше классической учёбы». Долин осознал: «Вот в такую куклу они собираются превратить бедную Алину. Сколько дней я её не видел… Надо прикончить ублюдков - тогда дело с концом. План по проведению переговоров сорвался. Василий также понимает это». Уолфрид закончил церемонию рассаживания по местам и перешёл к общению с гостями.

- Обойдёмся без представления наших имён. Вы оба хорошо знаете, с кем имеете честь общаться. Я уверен, Семён до сих пор просыпается в холодном поту после нашей последней встречи. Ну а ты, так называемый Василий, зачем к нам пожаловал в компании бездарей и недотёп? Вы же даже не можете спланировать тайную операцию, зачем тогда что-то начинать? - заявил Уолфрид.

- Перестань, Уолфрид. Если бы мы хотели порешить вас сразу, то не выступили бы малым отрядом. Мы можем провести настоящий штурм и разнести это поселение в клочья. Что я предлагаю для нормализации отношений между кланами. Отпусти наших людей, пусть они спокойно дождутся утра и выйдут из синхронного сна. Предстоящий разговор касается сугубо нас двоих. Семён здесь не при чём. Парень просто переживает за подругу, вот и сдуру впутался в ваши козни. Прекрати преследовать его в реальности и отпусти эту Алину восвояси. Мне не нужны лишние потери, вам тоже. Устав никто не отменял. - Сказал Василий.

- Ах, вот как ты высокопарно заговорил, сидя со связанными руками, полностью в моей власти. Думаешь я поведусь на такую речь? Назови мне хотя бы один железный довод, почему я должен распрощаться с любимицей Алиной? Эта девушка на последней ступени тренировки. Скоро она пополнит наш могущественный дом. А с какой стати я должен прощать дерзость вот этого щенка? Мои люди сделали ему вежливое предупреждение. Оно не убедило этого героя, защитника дам. Видимо, жизнь близких ничто для него по сравнению с этой девчонкой. Он даже сцепился подраться со мной на собственной территории сна. Целых два раза. Что ты молчишь Василий? - сказал Уолфрид.

- Довод один: либо ты отступишься от них и навсегда прекратишь нарушать устав в отношении гражданских лиц, либо следующие ночи обернутся для вас последними, причём на обоих планах жизни. - Сказал Василий.

- Вот так угроза. Пытаешься зацепить меня каким-то жалким формуляром, которому свыше 300 лет? Ха, да ты бы ещё поднял книгу древних кланов. Хотя нет, не получится: она такая ветхая, что рассыплется в прах прямо в руках, как жаль. - Сказал Уолфрид.

- Мне надоело выслушивать дурацкие издёвки, Уолфрид. Развяжи меня и сразись одни на один, голыми руками. Пусть всё произойдёт в этом зале. Я положу тебя на лопатки, а потом с размаху расшибу череп. Посмотрим, какого цвета окажутся твои свихнувшиеся мозги. - Вклинился в разговор Долин.

- Молчать тварь! У нас всё будет. Ты будешь умолять, нет скулить, о пощаде и милостивом прощении. В этот раз одними обоссаными штанами и ожогами пальцев не отделаешься. Заткните ему пасть.

Один из охранников подошёл к Семёну и врезал под дых. Пока борец пытался вдохнуть, солдат ордена вставил ему в рот плотный матерчатый кляп. Потом он обернул нижнюю часть его лица эластичной повязкой и завязал сзади на двойной узел. Долин мог теперь только хмыкать. Противники ухмылялись и показывали в его сторону пальцами. Ульрик мимоходом произнёс: «Тявкай, тявкай. Я уже скомандовал подготовить комнату дознания. Помнишь, на чём тогда завершил Уолфрид? Нет, так я с радостью продолжу за брата. Такое прилюдное оскорбление тебе с рук не сойдёт».

- М-да, Семён, вот и закончились у старика серьёзные аргументы. Очень скудный арсенал. Плохо подготовился, - как и все вы. - Сказал Уолфрид. - Слушай, Василий, а чего мы до сих пор ломаем какую-то второсортную сцену? Пора осветить настоящий расклад дел. Жалко, что сейчас не самый подходящий момент. Я хотел, чтобы это узнали все твои соратники. Пускай хотя бы твой «выкормленный» любимчик услышит правду, каково-то ему будет после?

- Нет, Уолфрид, он не должен такое знать - это наше личное дело. Хочешь разобраться с давним прошлым, тогда дай уйти Семёну и остальным бойцам гильдии. Далее можешь разбираться со мной любым угодным образом. Не будем выносить старый сор на всеобщее обозрение. От этого никто не выиграет. - Сказал Василий.

- Надо же, как ты застеснялся публичной огласки. Можешь подсказать одну вещь, почему ты выбрал себе такое простое русское имя? Отчего бы тогда сразу банально не назваться «Иван Иванычем»? Предаёшь семейные корни, Манфред. Так-то, братец. Я до сих пор не могу поверить, что ты расколол наш семейный клан для того, чтобы возглавить этих «добрячков» из помоечной, не на что не влияющей гильдии. Какой же прок ты получил от этого поступка? - спросил Уолфрид.

- Мм, мм, - что-то хотел сказать Семён и вопросительно уставился в сторону Василия.

- Будь, по-твоему. Прошлое всплыло, его нельзя скрывать вечно. Настало время правды. Раскол семейного клана произошёл по причине отсутствия у него вменяемых целей в плане служения обществу. Моё вступление в гильдию, служба в ней и занятие руководящего поста придало жизни некий смысл. Там я обрёл душевное спокойствие, надёжных соратников, а главное, научился использовать наши уникальные метафизические способности во благо другим. Это был мой свободный выбор. По прошествии многих лет, я могу сказать вполне определённо, что поступил верно. Я не посвящал людей в моё тёмное прошлое, так как в этом не было острой необходимости. Бывший мастер гильдии, ныне покойный, принял меня и смог направить на позитивный путь использования навыков управления реальностью. Он догадывался о моём скрытом происхождении, но никогда не говорил об этом открыто. Единственным намёком от него служила фраза: «Пусть время излечит раны, полученные от прежней семьи». Видишь, брат, в итоге я оказался прав. Орден окончательно потерял ориентиры в направлении основной деятельности. Структура загнивает из-за отсутствия эволюции и роста. Вы увлеклись работорговлей и выполнением сомнительных наёмнических контрактов. Подчинили себе власть во многих регионах страны, но так и не смогли сказать, ради чего всё это делается.

- Прекращай пустой базар, Манфред. Твоё счастье, что мы не пустили тёмного жнеца тебе вдогонку. Семья никогда не прощала предательства. Всё дело в слабовольном отце. Когда-то он, как и ты, размяк, позволив себе слабину. Глава рода отменил указание о твоей позорной казни. Он решил, что ты сам приплетёшься обратно и будешь умолять о возврате в орден. Как видишь, наш многоуважаемый «папочка» не ошибся. Ты вернулся в отчий дом, но я не слышу раскаяния. - Сказал Уолфрид.

- Его не будет. - Сказал Василий.

- Тогда разреши показать вам обоим, к чему привела твоя наигранная благодетельность. Посмотрите на дальнюю стену комнаты. Мы видим 3 элегантные занавеси из пурпурного бархата. Рядом с ними позолоченные шнурки для раскрытия штор. Даю подсказку: в этой комнате нет окон у той стены. Тогда для чего же предназначены эти висящие ткани? - спросил Уолфрид.

- Дай ему время, брат. Не торопи. Я хочу, чтобы он помучился в догадках. - Сказал Ульрик.

- Пошли вы оба на кол со своими дурацкими загадками. Как были больными ублюдками, так ими и остались. Такие игры увлекают только психов. Вот в кого превратились бойцы ордена. Ранее QNL внушал уважение, сейчас вы лишь сборище чудовищ. - Сказал Василий.

- Только ты всё равно один из нас. Не отрицай происхождения, братец. Мы сможем обратно завлечь тебя в лоно семьи. Потребуется долгое «лечение», но мы это осилим. Поверь моим словам, и не такие герои ломались под методичным перевоспитанием, выполняемым орденом. Теперь существование гильдии вряд ли продлится долго. Ты, как лидер, весьма слаб. После сегодняшней ночи в вашем московском штабе останется лишь кучка слабаков, которые разбегутся сами собой. А если не разбегутся, то орден добьёт их в ближайшие дни. Можем сейчас забить с тобой пари, кто окажется правее. Думаю, моя возьмёт. - Сказал Уолфрид.

- Наши сотрудники не работают ради денег, славы и власти, брат. Ими двигают человеческие качества: честь, служение обществу, соблюдение писаных и не писаных норм. Они соблюдают устав. Гильдия порвёт вас на куски, как только узнает, что ты дал команду на ликвидацию меня и бойцов особой группы. - Сказал Василий.

- Ах, вон оно как… Мы-то мучились вопросом, что гильдия использует в качестве идеологии. Значит, сперва промыли молодняку мозги, а потом внушили ему «хорошие ценности». Тоже вариант, уважаю. Ты неплохо выкрутился, Манфред. Видишь, прошлое всё равно цепляет тебя, как бы ты не хотел измениться. Это показывает возможность возвращения в орден. Как интересно вышло… Ладно, теперь полюбуйся на собственное честолюбие. Не спорю, ты ловко обставил наших пешек в физическом мире. Отодвигайте левую занавесь. - Скомандовал Уолфрид.

Солдат ордена подошёл к стене и медленно потянул за шнурок вниз. Бархатистая занавесь покрылась складками и сдвинулась вбок. Перед взором присутствующих открылась неглубокая ниша, с внутренним освещением. Пленники увидели в ней человека в одной ночной пижаме, сидящего на таком же металлическом стуле. Его руки и ноги были стянуты колючей проволокой. В местах её соприкосновения с телом выступили кровавые полосы. Проволока впивалась не только в его конечности, но и в шею, грудь. Человек сидел с низко опущенным лицом. Семён понял, что бедолага сильно измождён и страдает от кровопотери. Человек закряхтел, приподнял подбородок. Его рот затыкала грязная тряпка, служащая самодельным кляпом. Семён присмотрелся и понял: «Не может быть! Это же Пётр. Блин, его взяли прямо во сне и стали мучить. Но зачем? Он же не сделал ордену ничего плохого, а наоборот выполнял их приказы».

- Этот гнусный чинуша дал слабину в самый важный момент. Семён должен был отправиться в психушку, где с ним бы разобрались с помощью успокаивающей медицины и психотропов. Глядишь, через год наш неугомонный борец стал бы шёлковым и забыл бы про все неурядицы. Так нет же, решил помочь старому однокласснику и ослушался прямого указания ордена. Посмотрите, как смирно сидит. Просил перестать мучать и отпустить. Готов был поклясться в вечной верности. Что мне с ним сделать, Манфред? Может посоветуешь. - Сказал Уолфрид.

- Прекрати издеваться над служащим органов. Этот человек не до конца испорчен. Он отказался выполнять ваше указание, так как получил метку гильдии в виде особого пароля. Видишь, наша организация вселяет в людей большее доверие. Петра сильно грызла совесть, когда он упекал одноклассника за решётку. Последний поступок свидетельствовал о его раскаянии. Если хочешь, посади вместо него меня и так же опутай колючей проволокой, только не терзай человека. Он не оказывал открытого противостояния ордену. - Сказал Василий.

- Да ладно, а мне показалось обратное, брат. Интересно мыслишь. Предположим, ты отдаёшь приказ подхалиму Михаилу, а он тебя кидает. Как ты будешь относится к нему после такого фокуса? - спросил Уолфрид.

- То другое дело. Сотрудники гильдии связаны строками устава. Пётр не давал обещания на верную службу ордену. Это сейчас ты принуждаешь его к клятве. Да, он хотел продвинуться по службе путём выполнения ваших мелких указаний. В этом и состоит его проступок. Он исправился после осознания сделанного. Значит, он не закостенел окончательно. Любой заслуживает право на изменение пути. - Ответил Василий.

- Я растроган таким «милым» объяснением. Говоришь, надо его отпустить восвояси, дать проснуться и более не трогать? Этому не бывать. Прислужники ордена не должны подводить своего покровителя. Дисциплина касается любого лица вне ордена. Так, поехали далее. Отодвиньте правую занавесь. - Сказал Уолфрид.

Другой солдат дёрнул за шнурок. Правая штора плавно отъехала вбок. Семён увидел человека, прочно закреплённого кандалами к поверхности длинной деревянной доски, поставленной вертикально. Доска удерживалась в стоячем положении благодаря толстому канату, который одним концом крепился к балке потолка, а другим был привязан к крюку в дереве. Руки человека были заведены за спину и несколько раз обвиты цепью. Он стоял на коленях на голом полу. Острые неотёсанные камни изранили его кожу. Массивная цепь стягивала его щиколотки. Из одежды на человеке осталось жалкое подобие семейных трусов и обрывки полосатой нательной майки. У мученика была повязка на глазах, рот был свободным от кляпа. Долин поморщился: лицо человека опухло от побоев. Подтёки засохшей слюны, крови и соплей свисали на подбородке и шее. Пленник приоткрыл рот, борец увидел, что у него не хватало верхних зубов. Долин всмотрелся в заплывшую физиономию, и перед ним возник образ майора Филатова.

- Ррр, - процедил Семён сквозь кляп. Личность майора вызвала у него отвращение.

- Я понял тебя без слов. - Сказал Уолфрид на рычание Семёна. - Не пугайся товарища Филатова. Сейчас он не сможет причинить тебе зла. Он вообще больше никому ничего не сделает, потому что полный недотёпа и критин. Было простое указание: перехватить хромого человека и кончить в лесу без лишнего шума. В итоге трое конвоиров даже не знают куда подевался их подопечный. Говорят, словно на них напала пелена сна. Василий, что скажешь? Твои помощники навели шороха?

- Мои-мои. Почему же я должен был просто смотреть на то, как вы порешите Семёна? Я отправил людей для мягкого разрешения ситуации. Трое охранников отошли от гипнотического транса за три часа. Я уже пояснял позицию насчёт невиновности Долина, он оказался в заварухе из-за того, что втрескался в девчонку. Освободи незадачливого конвоира. Он полная мразь, но такие люди получают истинное наказание при жизни. Нельзя обрывать его судьбу насильственным способом. - Сказал Василий.

- Брат, а ты совсем размяк на конторской службе. Стал добряком. Вы там часом не употребляли какой-то успокаивающий препарат… Зачем ты бьёшься за жизнь наёмного убийцы? По правде сказать, он даже нам теперь не интересен. Склонен к предательству, меняет хозяина по принципу «кто больше платит». При этом не в состоянии выполнить элементарное дело. Верно я говорю, майор. Разрешаю сказать слово в свою защиту, но только одно предложение. Иначе мы изменим вид наказания прямо сейчас. - Сказал Уолфрид.

- Простите меня, господин, впредь я буду выполнять только ваши приказы с максимальной тщательностью. - Прошипел майор беззубым ртом.

- Уложился. Значит понимает. Ну что, Ульрик, дадим ему шанс? - сказал Уолфрид.

- Все начинают петь сладостные и льстивые обещание под ударами смоченного бича. Я ему не верю. - Сказал Ульрик.

- По правде, - я тоже. Охрана, откройте створу небесного балкона. Отведите нашего дорогого майора в образовавшийся проём. Я сегодня нахожусь в хорошем настроении и потому уготовил ему лёгкую смерть. - Приказал Уолфрид.

- Нет, пощадите. Уолфрид, я же пообещал сделать всё для ордена! Дайте мне самое сложное испытательное задание, я не провалю его. Клянусь. Пожалуйста, стойте. - Завопил Филатов.

- О, видите - он уже прокололся. Я не разрешал открывать рта во второй раз. Собака снова затявкала без приказа. Значит, такое повторится снова. Моё решение остаётся без изменений. На прощание он как следует освежится, тут до дна ущелья много футов чистого горного воздуха. - Произнёс Уолфрид.

Солдаты ордена отвязали майора от доски, но не расковали ему конечностей. Бойцы культа потащили его на подкосившихся ногах к кованой массивной двери, находившейся у правой стены комнаты. Проём имел форму полукруглой арки. Один из солдат отодвинул толстый засов и поднял щеколду. Затем он распахнул дверь и в комнату ворвался свежий ночной воздух. Семён от этого не стал дышать легче. Сперва Долин негодовал при встрече с Филатовым и мечтал, как бы добавить ему тумаков. Затем вид майора, свалившегося на пол и зычно ноющего о пощаде, вызвал у него сочувствие. Мольбы силовика не возымели успеха. Крепкие руки солдат поднесли его к образовавшемуся в стене тёмному проёму. Ульрик приказал приподнять его за плечи и держать перед пропастью на выставленных руках. Командующий охраной ордена со всей силы ударил майора ботинком в спину, а помощники одновременно отпустили его руки. Филатов подался вперёд, соскользнул с края балкона и полетел в горное ущелье. В последний момент из его уст донеслась фраза: «Попадите в ад, животные. Я вас имел как …». Василий знал, что он был отчасти виноват в незавидной участи майора. Но старик не переживал о гибели Филатова, он давно не испытывал жалости к наёмным убийцам.

Уолфрид сказал: «Не будем останавливаться. Впереди главной номер. Итак, друг наш Семён, вот ты и достиг исполнения тайного желания. Бойцы, снимите центральный занавес». Долин напрягся и поплотнее закусил кляп. Старший охранник развёл занавеси центральной ниши. Семён обомлел. У него затряслись скулы и непроизвольно сократились мышцы икр. В свете бледно-жёлтых софитов перед зрителями предстала Алина, сидящая на небольшой изящной шёлковой софе. Девушка, подобно другим юным особам в зале, лежала полуобнажённой. Её венчал лишь узкий белый передник, чулки и вечерние туфли. Волосы у неё были собраны сзади и стянуты в длинный хвост. Алина сидела с беспристрастным выражением лица. Она облокотилась об узкую спинку софы и бесстыже расставила ноги. Одна рука лежала у неё на коленях, другая подпирала голову. Она выставила вперёд крупную покачивающуюся грудь, демонстрируя окружающим свои женские прелести. Семён подумал, будто она нарочно играет некую похабную театральную постановку. Мужчины, включая и Семёна, не могли оторвать от неё взглядов. Только Василий сидел сдержанно и безучастно, с сожалением смотря на сломленную девушку. Старик подумал: «Если бы на её месте оказалась моя дочь или внучка, то я бы разорвал Уолфрида немедленно. Я счёл бы это часом справедливости. Война кланов и так обеспечена. Эта ночь войдёт в хроники как переломный момент, послуживший началом грандиозной бойни на обоих планах жизни».

Созерцание женщины прервал хлопок Ульрика в ладоши. Алина словно ожила. Она повернула голову в сторону брата Уолфрида и произнесла: «Чего желают господа?». Слово взял Уолфрид: «Моя любимица. Посмотрите, она практически готова к безвозмездному служению семье. Заметьте, такой эффект наблюдается и в физическом мире. Тренировки направлены на обе стороны жизни. Ангелочек, такая умница. Дорогуша, расскажи публике, чему хорошему ты научилась у нас». Голос Алины мягко зазвучал под сводами каменных стен: «Мастер обучил меня многому. Я очень благодарна господину Уолфриду. Я научилась угождать ему во всём: ласковая встреча, препровождение в покои, предварительные эротические игры, любовные забавы, омовение тела, подготовка ко сну, подношение завтрака в спальню. Я следую всем его желаниям, даже самым грубым, приносящим боль. Теперь для меня нет границ в ублажении господина Уолфрида». Уолфрид подошёл к ней поближе и добавил: «Так, а теперь расскажи, почему ты стала такой замечательной слугой?». Алина ответила: «Мастер провёл меня через серию испытаний. Я прошла множество кругов повторяющегося страха, боли и унижения. Поначалу я противилась, не понимала свою глупость. Тогда мастер повторял задание. В конце концов, он удовлетворился моим успехам. Это позволило мне пройти посвящение в ряды служительниц ордена». Уолфрид повернулся лицом в центр зала: «Вот видите, даже самая упрямая недотрога может превратиться в необыкновенно покладистую девушку. Стоит лишь приложить определённые усилия. Я признаюсь, что не обошлось без серьёзного нажима, но результат оправдывает средства».

Василий негромко произнёс: «Девчонка, как же тебя изначально угораздило влипнуть в эту игру. Теперь видно, когда Семён тебя встретил, ты была уже практически обращена. Свобода быстро улетучилась, ты даже не заметила серьёзных перемен». Уолфрид зацепился за слова брата: «Не надо сожалений, Манфред. Разве она не свободна? Напротив, теперь она свободнее некуда. У неё есть роскошные апартаменты, сколько хочешь нарядов из бутиков, украшения от лучших мировых ювелиров. Неограниченные финансовые возможности: солидный счёт в банке и платиновая дебетовая карта. Любая женщина на её месте отдала бы всё, только бы оказаться в подобном положении. Взамен мы требуем лишь беспрекословного служение старшим членам ордена. Ульрик тоже разделял с ней ночи. Как она брат в постели? Радостно ухмыляешься, - это лучший ответ. Ты мне не веришь, Манфред? Скажите, кто-нибудь из присутствующих мне не верит? Тогда убедимся без мухлежа. Алина, золотце, скажи честно, я обещаю, что не буду на тебя злиться и наказывать. Выйди к центру зала и ответь на элементарный вопрос: ты считаешь себя свободной?».

Алина привстала с софы, грациозно спустилась по выбитым в камне ступеням и стала рядом с Уолфридом. Семён до сих пор не мог оторвать от неё взгляда. Её красивый стройный стан заворожил его. Долин оценивал такое состояние сознания как мужскую несдержанность, но не мог с собой совладать. Он постоянно дёргал руками и ногами, пытаясь встать, но прочные цепи надёжно приковывали его к стулу. Борец испытал эйфорию, подобную той, когда он впервые встретил девушку в московском офисе. Любимица Уолфрида сказала: «Я сейчас свободна настолько, насколько только пожелаю. Мой мастер разрешает прогулки, беседы с другими девушками, шопинг - вещи, которые делают обычные женщины. Правда, мне запрещено разговаривать с посторонними мужчинами, но и другим женщинам подобное не к лицу. Согласитесь, мужья не привечают, когда их жены треплются с уличными незнакомцами. На самом деле, это меня ни капли не ограничивает. Делаю вывод: я по-настоящему свободна, а мастер Уолфрид только расширяет её степень».

После этих слов Семён осознал, что его заветная мечта о счастливых отношениях с Алиной канула в небытие. Долин подумал: «Всё, бедняжка полностью подчинена злой воле Уолфрида. Ублюдок достиг финальной цели за считанные недели. Неспроста орден придержал меня в камере, а потом дал команду угрохать. Я проиграл битву за любимую женщину, но война остаётся не оконченной. Более я не буду сдерживать внутренний гнев. Два шокирующих откровения за одну ночь - это уже слишком. Двуличный старик Манфред-Василий призывал к мирному разговору, так пусть помнит, что не я первым вытащил огненный меч». Пока Долин находился во фрустрации, девушка поднялась по ступенькам и заняла прежнее место в центральной нише зала. Она улеглась на софе полубоком, опёрлась о мягкий валик и оценивающе посматривала то на Василия, то на Семёна. Борец подумал: «Снова улеглась на диване. Так для неё будет даже лучше, сейчас не стоит находиться рядом с кем-то из ордена, особенно с Уолфридом».

Семён посмотрел на Уолфрида со всей злобой, на которую был способен в тот миг. Ярость одолела борца так, что он умышленно представил, как противник замертво падает на пол от внезапного сердечного приступа. Долин рассчитывал на пробудившиеся после тренировок способности: «Если я отправил в больницу собственного начальника из-за его приставания к Алине, то уж точно разделаюсь с ублюдком Уолфридом, даже не применяя грубой силы. Обстановка активного сна поспособствует заслуженной каре. Посмотрим, Уолфрид, что ты пропоёшь через пару секунд», - думал Долин. Безобразное лицо Уолфрида, рассечённое у щеки шрамом, внезапно перекосилось. Он схватился за грудь, захлопал по ней кулаками и закашлялся. Семён старался как мог, чтобы дело уничтожения врага на этом не остановилось. Борец жаждал его медленной кончины. Василий понимал кипящее состояние товарища, ощущал его внутреннюю правоту и не стал препятствовать Семёну в учинении самовольной расправы. Старик теперь и сам ощущал потаённое желание прикончить непутёвого братца. «Прощай, брат Уолфрид. Да очистится твоя душа во вселенской печи», - подумал Василий.

Уолфрид сразу же понял, что на него оказывается внешнее осознанное воздействие. Он простонал в сторону брата: «Ульрик, кто-то из пленных пытается меня вырубить. Я думаю - это Манфред. Врежьте обоим по морде, надо сбить их мысленную концентрацию». Ульрик оглянулся на брата, и заметил, что ему действительно стало плохо. Он встал с дивана и проревел ближайшим бойцам ордена: «Оглушите пленных прикладами». Пока солдаты подходили к сидящим на стульях пленникам Ульрик успел выкрикнуть: «Оставшуюся часть спектакля вам придётся пропустить. Очень жаль, могло выдаться знатное эротическое шоу с участием Алины и остальных служанок. Семён, видел бы ты, как я натренировал её отсасывать во всю длину глотки. Неописуемое удовольствие. Не волнуйтесь, мы скоро увидимся в комнате дознаний».

Никто из присутствующих в зале людей не заметил момента, как небольшая часть каменной стены, слева от центрального прохода, стала обретать неясные расплывчатые очертания. Рельеф поверхности стены изменился, он стал походить на узкий туннель, проделанный внутри скальной породы. В этой области залы не стояло охранников. Солдаты ордена ещё не успели выполнить приказ по оглушению Семёна и Василия, как из образовавшегося прохода выплыла полупрозрачная фигура в тёмном камуфляжном костюме. Незваный гость держал руки на поясе. Затем он вытащил наружу два продолговатых цилиндра с кольцами на концах. Человек вынул предохранители и швырнул две дымовые шашки в разные концы комнаты. Белёсый плотный туман быстро заполнил всё помещение. Все действия произошли так быстро, что охранники ордена отреагировали с небольшим опозданием. Они произвели в сторону предполагаемого противника серию очередей из автоматов, но неизвестный стремительно отошёл в угол комнаты и укрылся за стендом с мечами и саблями. Из того места тут же донёсся протяжный свист. Появились звуки всё приближающейся суматохи, звучащие из центрального коридора залы. Окружающую атмосферу дополнили частые выстрелы и звон пуль, гулко отскакивающих от каменных стен коридора. Рядом с главным проходом в комнату дежурили двое солдат ордена. Они развернули стволы и хотели отразить нежданную атаку, но один из них тут же был сражён ножом в горло, а второй получил очередь по ногам и упал на пол, хватаясь за голень.

К этому моменту в рядах ордена началась неразбериха. Едкий смог щипал глаза, затруднял людям дыхание. Бойцы в дыму натыкались друг на друга и в суматохе открывали огонь по своим. Ульрик так и не успел подойти к брату. Теперь он истошно кричал бойцам: «Сосредоточиться на главном коридоре. Займите позиции и стреляйте короткими очередями. Надо сбить их прорывной натиск». Команда Ульрика оказалась невозможной для выполнения. Солдаты ордена не могли вести огонь без масок и противогазов. У них стало спирать дыхание.

Семён и Василий до сих пор сидели прикованными к стульям. Долин растерялся от внезапного штурма. У него сбилось дыхание, и он потерял концентрацию. Из-за этого прекратилось воздействие на сердце Уолфрида. Старик понял, что ждать более нечего: или действовать сейчас, или они оба пропадут под градом перекрёстных пуль. Василий применил технику временной задержки дыхания, с помощью изменения обменных процессов в организме. Это дало ему время для следующего хода. Василий напрягся и мысленно поработал над структурой металла оков, которые удерживали пленников не местах. Через 10 секунд преобразование завершилось. Старик дёрнул руками и ногами. Цепи и массивные кандалы разлетелись в труху, словно железо вмиг постарело на тысячу лет. Василий поднялся с сиденья и тут же метнулся левее, где сидел Семён. Долин услышал: «Парень, оков более нет, можешь вставать. Только без дурных геройств, ничего же не видно, а то можешь схватить шальную пулю. Ложись на пол и дай нашим бойцам завершить штурм. Примени концентрацию по замедлению дыхания, это поможет не потерять сознание». Семён удивился, куда могли деться цепи, но не стал перечить старику. Он одним сильным рывком освободил конечности, вскочил со стула и наощупь прильнул к полу недалеко от Василия. Борец вспомнил тренировку, когда Серафим завёл его в помещение с глубоким бассейном, и обучал там длительному погружению без акваланга. Для большего эффекта Долин нащупал в кармане штанов медпакет. Достал оттуда дезинфицирующую салфетку для ран и укрыл ею нос. Затем борец силой мысли замедлил дыхание и пульс, снизив потребление кислорода. Он лежал некоторое время словно в полусне и дожидался, что же будет далее.

Бой продолжался. Уцелевшие члены гильдии в армейских противогазах и защитных масках одолели сопротивление обескураженного противника. Они ворвались в помещение и укрылись за перевёрнутой мебелью. Солдаты гильдии под командованием раненого в руку Михаила добили оставшихся бойцов ордена. Автоматные и пистолетные выстрелы умолкли. Дымовые шашки к этому времени исчерпали свой запас. Завеса стала рассеиваться.

Серафим сбросил с себя раскуроченный пулями оружейный стенд. Он подошёл к ворвавшемуся отряду соратников и принялся изучать обстановку после боя. Серафим спустил с лица маску и прокричал оставшимся в живых солдатам ордена: «Сложите оружие и станьте лицом к стене, руки держите на виду. Тогда мы сохраним вам жизнь. Примите гарантии гильдии. Тогда к утру мы преспокойно покинем вашу территорию». Ответа не последовало. Серафим повторил фразу. Снова молчание. Бойцы гильдии дождались, когда дым развеется полностью. Внутри залы лежали убитые и раненные бойцы ордена. Никто из них более не сопротивлялся.

Василий пнул Семёна в плечо и произнёс: «Ну всё, хорош, убирай эту тряпку от носа. Можно возвращаться к обычному дыханию. Наша взяла». У Семёна сильно гудела голова и ломило в висках. Из глаз текли слёзы. Он кое как мысленно привёл организм в прежний режим дыхания и набрал полную грудь воздуха. Василий встал на ноги и выкрикнул: «Народ, а чего же так долго? Вы не представляете, что тут творилось. Я не видывал таких накалённых сцен с очень давних времён. Я очень доволен вашей выучкой и сноровкой. Отличная работа. Выражаю особую благодарность Серафиму. Это ведь ты инициировал штурм?». Серафим откликнулся: «Да, я и оставшийся разведчик. Когда мы услышали шум на вершине скалы, то закрепились на склоне дополнительными крючьями и замерли. Две обрезанные верёвки упали в пропасть. Мы просекли, что вы попали в подготовленную западню. Обождали час, я применил взор и понял, что вас увели в основное здания поместья. Это у них что-то вроде крепости. Мы чудом пробрались через откидной мост, а потом узнали, где находится большая часть отряда. Орден отправил их в камеры для содержания пленников. Мы вывели из строя нескольких охранников и освободили отряд. Захватили их стволы и двинулись к главной башне. Я ощущал твоё присутствие где-то рядом». «Хорошая операция, но сколько мы потеряли при штурме?», - спросил Василий. Серафим нахмурился и сказал: «Троих человек, плюс ещё двое не дошли до предместья, сорвались с моста. Мы обязательно позже проведём по погибшим ритуал чествования героев. Сейчас надо выбираться из этой крепости». Михаил поднял голос: «А что же тут происходило до штурма?». Василий ответил: «Сейчас на это нет времени. Всё потом. Рассредоточьтесь по залу и займите оборону. Вскоре сюда прибудет серьёзное подкрепление. Орден фанатичен и положит всех людей до последнего, лишь бы только прикончить чужаков».

Рассеялись сгустки дыма у задней стены помещения. Долин взглянул в направлении места, где должна была лежать Алина. Девушки там не оказалась. Семён подбежал ближе и увидел внутри каменной ниши, под её освещённым сводом, Алину, стоявшую в полный рост. Уолфрид плотно прижался к её спине и удерживал шею девушки левой рукой. Он приставил пистолет к её голове и держал палец на крючке. Уолфрид с ненавистью таращился на окруживших его бойцов гильдии. Семён запнулся от неожиданности и не знал, что сейчас сказать. Василий подобрал у убитого солдата ордена заряженную винтовку и подошёл поближе. Зрелище не удивило его, так как старик хорошо знал подлую натуру своих братьев. Василий не мог взять Уолфрида на прицел, потому что опасался попасть в девушку.

- Хватит жертв. Ты и так потерял сегодня элитных бойцов личной гвардии. Отпусти девушку, сколько раз мы будем возвращаться к одному? Она тебе не нужна. Орден ослабнет, если ты сейчас погибнешь. - Сказал Василий.

- Вы забыли про меня. - Послышался голос Ульрика. Он стоял в левой нише, где сидел связанный Пётр. Ульрик приставил к горлу Петра стальное лезвие ножа. - Этот заступник Семёна всё ещё жив. Василий, как думаешь, что с ним будет, если ты тронешь брата?

- Ульрик, отпусти заложника. Вы оба проиграли. Отойди от Петра. Слышишь, что я говорю? Он и так достаточно наказан. Вы перестанете преследовать его в реальном мире и дадите отмашку на закрытие моего уголовного дела. Так мы разойдёмся своими дорогами. Если орден QNL и должен существовать ради каких-то непонятных мне дел, то вы не должны вмешиваться в судьбы сторонних лиц. - Сказал Семён.

- Парень, ты идеалист до мозга костей. Вот уже 5 сотен лет мы делаем, что пожелаем, и будем делать. Жалкие выскочки вроде тебя нам не помеха. Только люди из клана, связанные кровными узами, могут до конца понять, какую мы ведём игру. Сейчас сюда прибудет целая армия ордена и вас перестреляют, как куропаток. Сложите стволы и сдайтесь. - Парировал Ульрик.

- Ульрик, парень прав. Ты и твой брат остались ни с чем. Даже, если ваши солдаты и пробьются в комнату, то не вытащит вас живыми. Клан останется без прямых отпрысков древнего рода, ты этого хочешь? - сказал Василий.

- Манфред, ты такой «заботливый» младший брат. А может ты просто хочешь занять наше место? Ты ведь имеешь на него законное право. Мечтал, когда-нибудь о таком могуществе и величии? Признайся сейчас. - Сказал Уолфрид.

- Вы оба свихнулись, если ведёте речь о таком бредовом предположении. Разговор подходит к концу. Я даю вам минуту на раздумье. Далее за ваши жизни никто не ручается. - Отозвался Василий.

- Василий, а о чём это он толкует насчёт «законного права»? - спросил Серафим.

- Сейчас не место для лирических отступлений. Держите свихнувшихся братьев на мушке. - Вмешался Семён.

- Не увиливай, слизняк. Пусть он говорит. - Прокричал Уолфрид.

- Время истекает. Предлагаю сделку. Уолфрид, отдай девушку, а взамен возьми в заложники меня. Наши люди поутру уйдут, а мы позже решим все дела по-семейному. - Сказал Василий.

Семёну надоело безучастно стоять и наблюдать ужимки главарей ордена. Ему закралась мысль: «А что, если попробовать так… Сфокусируюсь на Ульрике. Я рискую жизнью этого продажного карьериста и взяточника Петра, «оборотня» из органов. Правда, подающего шансы к исправлению. Посмотрим, что я смогу сделать для бывшего одноклассника». Долин направил дуло пистолета в направлении Ульрика. Неприятель прикрывался телом Петра, прячась за спинкой стула, где сидел заложник. Семён сделал вид, будто просто контролирует Ульрика и не собирается в него стрелять. Долин внимательно оценил обстановку. В нише, за спиной Ульрика, находились лампы освещения. Их плафоны были направлены в пол. Борец решил выполнить отвлекающий трюк. Он сконцентрировался на одной из ламп накаливания, которая находилась поближе к Ульрику. Долин вспомнил как когда-то выполнял трюк с ручкой и бумагой и поэтому был уверен в собственных силах. Борец начал представлять, как лампа понемногу выкручивается из цоколя. Он производил действие мысленной энергией. Лампочка понемногу поддалась и стала вращаться. Прошло несколько коротких мгновений. Свет за спиной Ульрика потускнел, так как лампа уже вышла из гнезда. Долин почувствовала, что управляемый им предмет свободно завис внутри плафона. Семён сделал последнее усилие и прицельно швырнул лампочку в оголённую шею Ульрика. Злодей не ожидал подобного фокуса. Раскалённая лампа коснулась его шеи ниже затылка и причинила острую боль. В месте попадания образовался круглый волдырь. Ульрик инстинктивно ойкнул и, схватившись рукой за шею, подался вперёд. Он подумал, что сзади его атаковал боец гильдии. Нож прошёл около горла Петра, оставив лишь лёгкий поверхностный порез. Сонная артерия оказалась не задетой.

Долин ждал подобного момента. Ульрик на мгновение оказался открытым. Семён прицелился и выпустил в него 3 пистолетные пули. Одна из них угодила Ульрику в плечо, другая задела бок. Ульрик выронил нож и схватился за полученные раны. Долин тут же применил манипулирование предметами. Он представил, как Ульрик летит вперёд. Семён вложил энергию в созданный образ и волевым импульсом претворил его в жизнь. Тело Ульрика мгновенно потеряло равновесие, и он кубарем выпал из ниши, пролетев до пола около метра. В комнате раздался глухой шлепок. Брызги алой крови из ран Ульрика окатили серый плиточный пол. Поверженный враг лежал лицом вниз и не шевелился. Семён заметил, что Пётр пытается трепыхаться и облегчённо вздохнул: «Ох, всё-таки я вернул дорогому однокашнику должок. Жизнь за жизнь. Надеюсь, Пётр на досуге подумает о настоящих человеческих ценностях и не будет замазываться в грязные дела».

Уолфрид почувствовал, как внутренняя связь с братом ослабла. Он не мог видеть из-за спины Алины тело упавшего Ульрика и посчитал, что родной брат погиб. Уолфрид оскалился, напрягся и покрепче прижал ствол к виску Алины. Он готовился нажать на курок, но возглас Василия прервал его импульсивный порыв.

- Стой, так ты ничего не изменишь. Наши люди прикончат тебя сразу же, как ты спустишь курок. Всё ещё можно изменить. Отзови солдат ордена, толпящихся у входа в здание, и мы уладим конфликт. Девчонка более не играет никакой роли, нет смысла погибать из-за любимой куклы. - Сказал Василий.


- Напротив, она всему виной. Алина ослушалась указания, не встречаться с другими мужчинами. Этот гнусный хахаль увязался за ней на работе, а она вместо того, чтобы сразу отшить, согласилась на «невинные» прогулки. За это она получила жёсткое наказание, но недостаточное. В итоге наш брат отправился на тот свет. Я так зол, что сейчас же разнесу ей черепушку в клочья. - Сказал Уолфрид.

- Мой господин, если вам угодно, то застрелите меня, но только на ваших крепких руках. Я действительно ослушалась приказа и поступила плохо. Теперь я понимаю всю глубину своего проступка. Моя жизнь всегда принадлежала вам. - Сказала Алина.

- Она полностью утратила свободную волю и не понимает, о чём говорит. Слова девчонки не берём в счёт. Ну же, Уолфрид, опусти пистолет и передай её нам. - Сказал Василий.

- Ещё чего захотел. Значит, ты укоряешь меня за то, что я завёл себе любимицу и слегка «промыл» ей мозги. Якобы я поработил несчастную содержанку и отнял её волю к свободе. Она сама выбрала этот путь. Не надо было соглашаться на тусовки в элитном клубе, деньги, езду на шикарных тачках по загородным особнякам. Она тянулась к роскоши, а я лишь назначил цену за подобные отношения. Слушай, Манфред, отчего тебе можно дурить парню голову, нашёптывая о его исключительности, для использования в качестве тарана в битве кланов, а мне с Алиной забавляться нельзя? - сказал Уолфрид.

- Василий, о каком использовании меня он говорит? Это действительно так? Поясните, почему тогда, на станции метро, вы всучили рекламу о излечении спины именно мне, а не кому-то другому? Там же тысячи людей сновали взад-вперёд. - Взревел Семён.

- Парень, ты всё не так представляешь. Уолфрид специально стравливает нас, чтобы оттянуть время и дождаться помощи своих бойцов. На самом деле, эта девчонка ему очень дорога, - как и тебе, - и он от неё уже никогда не отвяжется. - Ответил Василий.

- Я давно это понял. Тем не менее, я задал очень важный вопрос. Хотелось бы вразумительного пояснения, а то я могу не то подумать. - Сказал Семён.

- Мы не в том месте и времени, чтобы раскрывать такие подробности. Вот вернёмся обратно в штаб гильдии, отдохнём, ты выкипишь, и я всё тебе расскажу. - Сказал Василий.

- Мне кажется, такой возможности в будущем может и не случиться. - Отрезал Семён.

Долин знал, что в его пистолете был ещё почти полный магазин. Он на вытянутых руках направил дуло прямо в лицо Василия. Это вызвало мгновенную реакции в рядах бойцов гильдии. Десятки автоматов направились в сторону Семёна. Серафим, молча наблюдавший разворачивающийся конфликт, решил дать мужчинам выговориться до конца. Он ощущал, что Долин действительно затронул некий важный аспект прошлого Василия. Ни Серафим, ни Михаил не понимали, почему Уолфрид называет их руководителя Манфредом.

- Семён, мне дико не по себе, когда собственные сотрудники тычут в лицо пистолетом. Посмотри, я же не поднял на тебя ствол. Остынь, иначе нам не видать Алину живой. - Сказал Василий.

- В жизни мне больше всего не нравится, когда меня держат за лоха и скрытно манипулируют ради личных целей. Я вынужден признать, что правда о нашей первой встрече сейчас важнее жизни Алины. - Семён посмотрел в сторону девушки. - Извини, дорогуша, я не хотел, само вырвалось. Так что же ты ответишь на основной вопрос?

- Василий, парень имеет право знать. Мы тоже. Так на что намекает Уолфрид? Какая у тебя связь с орденом? - вмешался Серафим.

- Я не желал огласки и всегда хотел, чтобы прошлое схоронилось вместе со мной. Мы с Уолфридом и Ульриком действительно кровные браться из клана QNL. Поэтому моё наречённое имя Манфред. Наш отец желал, чтобы братья имели схожие имена.

- Это ужасно. Я теперь не знаю, что и думать о вас. Зачем же было годами скрывать такой тяжкий груз, вводить в заблуждения меня и остальных членов гильдии? Мы же люди, готовые принять абсолютно всё. Гадкое прошлое есть у многих сотрудников организации, мы не стыдимся этого. Главное, что человек искренне раскаялся и принял новую судьбу. Я сам смываю прегрешения прошлого путём добросовестного служения обществу и государству. Почему же вы сочли, что мы не примем ваше происхождение? - спросил Серафим.

- Потому что я совершил гору страшных поступков. Вы и представить не можете буйства ордена: массовые расстрелы и резня, пытки, бессмысленное насилие над женщинами. Отец командовал нами как хотел, с детства приучал к жестокости, чтобы мы стали самым могущественным оккультным кланом. В один момент я не выдержал и сломался. Я сбежал в большой город, чтобы навсегда затеряться в московских кварталах. Благодаря развитым навыкам манипуляции с сознанием я смог сбить орденских ищеек со следа. В мире до компьютеров это было не сложно. Затем отец скончался, а братья не интересовались мной. Они принялись властвовать над орденом и гнуть линию отца. В такой каждодневной вакханалии моё существование потеряло для них значимость и наши судьбы более не пересекались. Но так было до самых последних месяцев. Когда конфликт кланов замаячил так чётко, что невозможно было решить это бескровно, я выбрал человека с незаурядными способностями и умышленно свёл его с Алиной. Я предвидел, что он на неё обязательно западёт. Именно такие женщины были в его вкусе. К тому же, Семён недавно развёлся и готовился к новым отношениям. Да, именно я поспособствовал успешному трудоустройству Алины в контору к Семёну. До этого момента девушке отказывали в куче мест по одной простой причине: у неё не было знаний и опыта. Она, на самом деле, нигде толком до этого не работала, так как развлекалась все дни напролёт. Своими рассказами о прошлых местах службы она ввела Семёна в лёгкое заблуждение. Так вот, в один прекрасный день девушка поконфликтовала с Уолфридом, и он решил её «условно» отпустить. Мой братец лишь хотел попугать Алину, показать, что без его покровительства она ничего не стоит. Затем Уолфрид узнал, что Алина решила стать самостоятельной, чтобы разорвать порочный круг вечной содержанки. Это привело его в бешенство, он усилил давление на девушку и принялся интенсивно порабощать её сознание. Теперь видно окончательно: мы опоздали, девчонка уже выпала из реальности. Уолфрид стал её господином и единственным кумиром. Семён же в это время угодил под пресс ордена. На него началась травля. Уолфрид быстро избавился от навязчивого ухажёра, засадив его в тюрягу. Дальнейшие события известны всем. Верно я говорю, брат? - сказал Василий.

- Ты предатель нашего рода. Всё время следил за нами и строил мерзкие козни. Единственная проблема, что мы с Ульриком не прикончили тебя в первые дни после побега. Надо было не слушать причитания размякшего отца. Теперь я исправлю его фатальную ошибку. - Сказал Уолфрид.

Долин выслушал исповедь старика и перестал испытывать к нему отрицательные чувства. Борец понял, что Василий пережил слишком страшные события в прошлом и это наложило на него мрачный отпечаток. Семён подумал, раз Уолфрид и его покойный брат стали оголтелыми отморозками, то и Василий мог бы пуститься по их стезе. Долин рассудил: «Значит, старик совсем из другого десятка и заслуживает чистосердечного искупления. Что ж, - это никогда не поздно. Пусть теперь компенсирует свои прошлые проколы и вытянет меня из уголовного расследования. Это же чисто его косяк. Давай, дед, исправляйся как следует». Долин отставил пистолет от лица Василия и обратил внимание на Уолфрида, державшего Алину за шею.

Семён наблюдал последующее действие словно в замедленной съёмке. Уолфрид молниеносно убрал дуло от головы девушки и выпустил пулю в сторону Василия. Старик не успел среагировать на резкий выпад обезумевшего брата. На лбу Василия показалось пятно крови. Старик безмолвно грохнулся на пол, выпустив из руки ствол. Оружие гулко отскочило от каменной плитки и остановилось в метре от тела. Часть бойцов гильдии подбежали к упавшему руководителю. Уолфрид использовал внутреннюю силу и отбросил этих людей в разные стороны плотной волной кинетической энергии. Долин не растерялся и поставил ответный заслон. Борец представил перед собой прозрачную эфирную стену, поглощающую входящую в неё энергию. Всплеск удара неконтролируемой ярости дошёл до Семёна. Сила столкновения двух противодействующих техник была такой, что роскошная гостиная мебель перед Долиным разлетелась в труху, каменный пол почернел, а потолочные балки прогнулись вверх. Семён стоял засыпанный белой штукатуркой и откашливался. Психическая атака Уолфрида стихла. Главарь ордена не успокоился и задумал пробить защиту Семёна одним направленным энергетическим ударом. Уолфрид успел замыслить невидимое острие кинжального луча, сотканное из возбуждённого эфира. Противник собирался метнуть созданное оружие в туловище Семёна, чтобы мгновенно расчленить его надвое. Уолфрид рассчитывал таким показательно жестоким способом навсегда избавиться от источника возникших проблем.

Часть бойцов гильдии, благодаря вовремя развёрнутой защитной технике Семёна, остались на ногах. Они целились в Уолфрида и ждали момента, когда он оплошает и отпрянет от Алины. Сотрудники гильдии опасались задеть вместе с врагом его заложницу. Серафим застыл перед противником в первом ряду. Для лучшей точности он присел на одно колено, упёрся прикладом автомата в плечо и взял Уолфрида в оптический прицел. Серафим не терял и доли секунды на развёрнутое размышление. Его последующий ход был личным решением, он взял персональную ответственность за здоровье Алины.

Серафим ослабил действие гравитации на собственное тело. Он беззвучно оттолкнулся ногами от пола и резко взмыл под самый потолок. На мгновение он застыл в верхней точке прыжка, сгруппировался и выдал короткую очередь прямо в направлении головы Уолфрида. Пули полетели сверху вниз по наклонной траектории, минуя тело миниатюрной Алины. Один из патронов от АК-12 задел Уолфриду щёку, второй выбил глаз, а третий добил его прямым попаданием меж бровей. Серафим вернул телу часть массы, плавно опустился на место и оценил результат стрельбы. Тело Уолфрида упало на спину и лежало без признаков жизни. Вокруг поверженного Уолфрида полукругом столпились бойцы гильдии. Серое вещество главаря QNL забрызгало заднюю стену мраморной ниши. Люди видели, как мокрое пятно постепенно стекало вниз при свете двух приглушённых ламп. Алина сперва ничего не поняла, а потом повернулась к мёртвому телу Уолфрида и громко заревела: «Мой господин! Как же я теперь буду без вас. Жизнь для меня более не имеет смыла». Она истошно обратилась к окружающим: «Что же вы натворили, нелюди! Тогда пристрелите и меня. Вот я, стою здесь и не двигаюсь. Давайте, нажимайте на курки, мерзавцы. Что же вы медлите, словно оглохли? Ну же, будьте мужиками, не останавливайтесь на жизнях невинных братьев, заберите и их воспитанницу».

Бойцы гильдии сейчас не обращали внимания на истеричный припадок Алины. Все бросились к лежавшему ничком Василию. Михаил первым подскочил к старику и осмотрел его лицо, залитое струйкой алой крови. Семён стоял поодаль, будто отрешённый. Затем он очнулся и отрезвляюще низким голосом произнёс: «Он лишь ранен. Я настолько сконцентрировался на пистолете Уолфрида, что смог проконтролировать момент выстрела. Я замедлил ход выпущенной пули и остановил её до безопасной скорости, когда та ещё не долетела до Василия. Острие свинца лишь ткнуло его в лоб и содрало верхнюю кожу. Посмотрите, болванка целиком отскочила вниз, в его нагрудный карман». Михаил опешил, так как не поверил услышанному. Он мигом схватил старика за запястье, проверил пульс и понял, что тот действительно жив. Василий открыл глаза и застонал: «Ребята, я в порядке. Малость зацепило. Сам виноват, что не проконтролировал сбредившего брата». Михаил запустил обе ладони в нагрудные карманы Василия и изъял из левого цельнометаллическую пулю. Серафим воскликнул: «Ничего себе, наш новобранец быстро научился незаурядным фокусам. Даже я не пробовал контролировать пули. Парень, ты - уникум. Благодаря тебе командующий гильдией будет жить. Слава Семёну Долину, герою, сопротивлявшемуся QNL и одолевшему орден на обоих планах жизни». Бойцы гильдии поддержали Семёна чередой радостных возгласов. Они подняли оружие вверх и прокричали девиз гильдии: «Ночь не скроет от нас злобных дел». Семён подождал, пока голоса утихнут и ответил: «В развитии моих навыков кроется ваша огромная заслуга. Не зря же я вкалывал столько часов на полигоне и сдавал труднейший итоговый зачёт. Серафим знатно поработал над моей сноровкой».

Пока солдаты гильдии восхищались талантом Семёна, Алина незаметно прильнула к похолодевшему Уолфриду. Она уткнулась в его грудь и принялась тихо всхлипывать. Потом она отпрянула от погибшего господина, бессмысленно осмотрелась вокруг и заметила в углу ниши выроненный Уолфридом пистолет. Девушка с минуту задумчиво смотрела на предмет, а потом на коленях подползала к взведённому оружию и осторожно подхватила его в руки. Она привстала на корточки, удерживая ствол в небольшой женской ладони. Указательный палец девушки прильнул к курку. Она закрыла глаза и застыла на месте, набираясь мужества перед последним шагом. Алина приподняла правую руку, прочно державшую заряженный пистолет и стала медленно подводить его дуло к виску. Девушка вполголоса сказала: «Нет тебя - нет меня». Между головой Алины и приближающимся дулом пистолета возникла крепкая мужская ладонь. Семён закрыл своей кистью правый висок Алины и произнёс: «Алина, проснись. Нет его, зато пробудилась ты. Выкинь оружие на пол. Верь мне, я твой хороший друг». Алина ответила: «У меня более нет друзей. Господин мёртв, а другие девушки в ордене тайно завидовали мне и хотели свести счёты. Я ухожу за ним». Алина нажала на курок. Жгучая боль пронзила ладонь Семёна. Пуля прошла навылет и угодила в висок Алины. Девушка замертво упала на холодный мраморный пол. Её лоснящиеся тёмные волосы стали липкими от горячей крови. Семён не обращал внимания на прострелянную руку. Он опустился к девушке, приподнял её туловище за плечи и аккуратно прислонил спиной к стене. Большие серые глаза Алины оставались открытыми и тускло глядели куда-то вдаль. Семён не смог выдержать этого скорбного зрелища и отвернулся в сторону. Единственное, о чём он тогда подумал было: «Милая, почему же ты так поступила? Неужели, он был настолько лучше меня? Если бы я предвидел, что ты решишься нажать…». В его сознании всё ещё маячила весёлая жизнерадостная девушка из-за соседнего стола в отделе продаж, с которой они вместе собирались провести ближайшие выходные.

Рассвет забрезжил сквозь выбитые окна опостылевшей мрачной залы.